Братья

Никогда не знаешь, какое из дел придаст тебе сил, какое оставит выпотрошенным и пустым, как индюшку перед Днем Благодарения, а какое со всей силы размажет по стене и заставит обернуться назад в поисках вопросов и ответов. Детский спектакль, глупый, наивный, со смешными декорациями и идиотским сюжетом, сопливыми песенки и дурацкими крылышками на спине у Каса, такими же фальшивыми, как и разыгранная на сцене его неземная влюбленность в сценического Дина — эта история должна была вызвать в них отвращение. Они должны были переглядываться между собой, кривить губы в подобии улыбок, ругать безголовых малолеток, а также недоброй памяти Чака Ширли, задумавшего открыть всему миру жизнь братьев Винчестеров. Никому не нравится, когда в него тыкают пальцами, когда все мысли оказываются подсвеченными изнутри красным неоном, когда не спрятаться, не скрыться, не оправдаться и не солгать. Никому не нравится, когда незнакомцы походя осуждают или говорят, что они-то бы точно не облажались в такой ситуации. А если вспомнить еще и про люблятину… Они должны были прийти в ярость. Нет, конечно, не оставить группу глупеньких девчонок на произвол судьбы и страшного монстра, перед которым любой нормальный человек бессилен, не плюнуть на все и явно не встать на сторону зла, но… Как минимум, завершить дело, кинуться в машину и умчаться прочь так далеко, как это только возможно, а после никогда не возвращаться в проклятый городишко. Как максимум… Да, тут даже у опытных творцов всяческих глупостей напрочь отказывала фантазия. И все же они не ушли. Разобрались с тварью, спасли перепуганную, но гордую и счастливую девчонку, а затем остались стоять на сцену, где самым нелепым, чудовищным гротеском проходила перед глазами их же собственная жизнь. Мама. Папа. Бобби. Черт возьми, ведь не так давно были и эта старая кепка, и инвалидное кресло, с которого он встал благодаря Кроули, и ворчливые интонации… Рай существует, и пусть это донельзя унылое место, там и в самом деле нет ни страха, ни тоски, ни боли — вот только живым, даже доподлинно знающим, от этого ничерта не становилось легче. Адам… Мальчишка, который ударил их прошлым в лицо, которого они так и не смогли принять в свою семью, которого так бездарно и глупо потеряли и о котором уже успели забыть. Он никогда не был Винчестером, не имел ни малейшего отношения к семейному бизнесу и, по мнению, пусть и тщательно скрываемому, обоих братьев, стал тем, кто похитил и провел их собственное детство. Он до сих пор находился в клетке вместе с Люцифером и Михаилом, он провел там уже бесконечно долгие тысячи лет, и ни Дин, ни Сэм даже не думали о том, чтобы его оттуда вытащить. Зато подумали девчонки из глупой пьесы, с размахом ткнули великих героев в дерьмо и отправились дальше, даже не думая о том, какую бурю запустили в самой глубине очерствевших, вроде бы, сердец. Они стояли в одном ряду, чистые, невинные, почти святые, тонкими голосами пели кавер на «Carry on…», пока на них смотрели прослезившиеся от умиления родители и одобрительно кивали критики, сумевшие разглядеть в школьном спектакле начало стоящего таланта. Смотрели и Винчестеры, и глаза у обоих подозрительно блестели от того, как была показана их история, от того, как одна обычная девочка увидела ее финал, точнее, не финал, а место, где можно было поставить точку с запятой. Картонная «Импала» все еще медленно разворачивалась навстречу нарисованному закату, когда Дин Винчестер забрался в свою Детку, заботливо повесил на зеркало подарок Сэма: то ли оберег, то ли фигурку древнего божка, то ли мощный артефакт, способный обнаружить Бога. Братья молчали, просто смотрели друг на друга, но оба в тот момент были почти счастливы. Жизнь продолжалась. Да, не сегодня и даже не на следующей неделе, но рано или поздно они смогут исправить все ошибки, они наладят все, что пока пыталось не расползтись в неумелых руках. Пока лента дороги тянулась за горизонт, пока ревел мощный ухоженный мотор, пока качался на шнурке и скалил уродливый рот талисман из детства, пока они оба были вместе — все оставалось возможным. Жизнь продолжается. Пока картонная Импала разворачивается к нарисованному горизонту, повинуясь приказам юной мечтательницы, пока можно ехать всю ночь напролет, пока в ушах звучит кавер на классику, пока можно спасать хороших девочек от страшных монстров — жизнь будет продолжаться. Их путь порой может показаться слишком далеким, но он не пройден еще даже наполовину.