Мы - Предвестники вашего унич...

Кэй Галфридиан, принцесса Арториаса

      Дождь.       С метаново-аммиачных небес хлещет бесконечный дождь серной кислоты. На холмистой равнине, что расстилается перед моим отрядом, не найдёшь и следа жизни. Мёртвая пустошь, бесполезная для живых. Мёртвая пустошь, в которой устроили своё логово йуужань-вонги.       Почему-то при виде каменистой пустыни и бесконечных полей изъеденной щебёнки в памяти всплывает иная картина. Картина зелёной, цветущей планеты, с чистым до звона воздухом, тёплыми и умопомрачительно синими океанами, ласковыми зверушками и экзотическими растениями, с привольными лугами и светлыми лесами. И с городами, белыми и гармоничными, утопающими в зелени холмов. Не знаю, каковы Итор, Борлеас, Корускант – но та планета была раем.       Арториас. Жемчужина Внешнего кольца. Родина.       Разумеется, жизнь может быть невыносимой даже в самом прекрасном месте – но к Арториасу это не относится. Отец долго трудился и добился своего. Политические бури, бесконечные звёздные войны последней четверти века обошли Арториас стороной. Наш мир стал счастливым, благополучным и мирным уголком, королевством социальной справедливости. Что уж говорить, если мама и я – королева и принцесса – ходили на рынок за покупками!       Да. На рынок. Всё началось именно на рынке. Я навсегда запомнила тот день.       Он начался с веселья и счастья. Наша семья отмечала день рождения папы, короля Кэледа Галфридиана. Отец задул «светоч жизни» и в шутку загадал себе детей попослушней, братик Финн подарил ему новый прибамбас – очки с электронной начинкой, мы завтракали и дурачились, а потом мама решила развеяться и пошла за покупками. Я отправилась с ней. Отца и брата больше не видела.       Помню, как мы пришли в лавку Дженни, нашей хорошей знакомой. Её смуглая кожа, как и всегда, блестела от масел, на лбу поблёскивал обруч с ярким зелёным камушком, а экзотические одеяния развевались при каждом движении. Дженни предложила маме симпатичный кувшинчик, жёлтенький такой, инкрустированный синей и белой лазурью. Почему-то многие подробности и того дня, и всех последующих стёрлись из памяти. Бой и плен, унижения и оскорбления, рабство и освобождение… а вот каждая чёрточка кувшина засела намертво.       Мама поднесла его к лицу, и он лопнул мелким крошевом. В первый миг я не поняла, что происходит, а потом меня толкнуло, закрутило, оглушило, повалило на землю, и я окончательно растерялась. Пришла в себя через несколько секунд, но окровавленная Дженни уже лежала на руках у мамы, а повсюду были взрывы, осколки, обломки, искорёженные трупы, очень много крови, мама крикнула «Беги!», и я побежала. Тогда я не знала, что таковы обычные последствия орбитальной бомбардировки, причём довольно слабой. Теперь знаю.       Помню искажённое лицо мамы, её идеально уложенные ореховые волосы растрепались, в обычно ласковых зелёных глазах плескалось что-то страшное и чуждое. Помню, как бежала, бежала со всех ног, пытаясь найти папу, а вокруг меня умирали люди, рушились здания, агонизировал город. Помню, как бежала сломя голову, а всё вокруг заливало огнём и затягивало дымом, и что-то ударило меня по ноге, и я упала и взглянула вверх…       Надо мной высился йуужань-вонг.       Йуужань-вонги. Бич цивилизации. Первопричина бед и страданий. Чистое, кристальное, незамутнённое ЗЛО.       Точнее, тогда я не знала, что это йуужань-вонг. Надо мной стоял какой-то жуткий безносый урод, весь в костяном панцире с выступающими шипами, с горящими красными глазами и извивающейся змеёй в руке. Это было даже не страшно – жутко. До дрожи, до мурашек, до вставших дыбом волос. Сердце билось где-то в горле, живот скрутило, зрение сузилось до узкого тоннеля с двумя щёлочками глаз на конце. Слепо шаря руками в поисках спасения, я нащупала на поясе подарок Финна – небольшой, но очень острый ножичек. Не помня себя от страха, я махнула рукой и куда-то его воткнула. Как оказалось – в ногу гиганта.       Йуужань-вонг засмеялся. Засмеялся. Засмеялся, вытащил ножичек из раны и кинул его мне, как бы предлагая повторить. Я ударила ещё раз. И ещё раз. И вонг умер.       Как? Куда я попала? Каким образом меня скрутили и доставили на корабль? Не помню. Хоть убей, не помню. Но тогда я испытала страх в последний раз.       Кажется, больше я вообще не способна бояться.       Я оказалась на «Тсам П’а», йуужань-вонгском корабле для перевозки рабов. Там было множество арториасцев, знакомых и незнакомых, включая маму и Дженни. Впрочем, потом торговка умерла, ведь никаких врачей рабам не полагалось. Вскоре вонги выяснили, что Найна Галфридиан – королева захваченной планеты, и попытались отвести её к командующему. Мать начала сопротивляться, я поняла, что её сейчас убьют, и вызвалась вместо неё. Принцесса королевского рода Арториаса захватчиков тоже устроила.       Так и пошла. В той самой одежде, в которой ходила на рынок – в несерьёзном чёрном топике и коричневых брючках. Интересно, что бы я сделала, если бы йуужань-вонги были повёрнуты не на боли, а на сексе? Не знаю. Хотя нет, знаю. То же самое. Стиснула зубы и пошла бы.       Меня привели в зал управления к командиру Ша’келу. Вообще, внутренние помещения «Тсам П’а» выглядели странно и отталкивающе: отсутствие прямых углов, чавкающие стены, изогнутые коридоры, похожие на кишки какого-то чудовища. Впрочем, они и были внутренностями чудовища: «Тсам П’а», как и остальные корабли йуужань-вонгов, был живым существом.       Ша’кел развалился в… креслом назвать это язык не поворачивался. Скорее – некая аморфная масса, колышущаяся, причмокивающая, липкая даже на вид. Такие у вонгов интерфейсы системы управления, да. Командиру уже доложили о моих подвигах на планете. Он впечатлился, накормил меня вкусным обедом, рассказал о йуужань-вонгах, а на прощание ударил ножом в плечо. Не в наказание, а просто так, чтобы я училась «принимать боль».       Боль была жуткой, практически невыносимой, но я сдержалась, стиснула зубы и приняла её «достойно». Прежде чем бунтовать, следовало узнать многое, очень многое, и дождаться подходящего момента.       С тех пор так и повелось. Ша’кел приглашал меня к себе, я прислуживала командующему, помогала ему практиковаться в языке, расспрашивала о йуужань-вонгах, жадно впитывала новые знания. Иногда училась принимать боль, так сказать, на практическом опыте. Командир практически не скрывал, что я предназначаюсь для какого-то «эксперимента». Звучало это жутковатенько, но я не боялась. Весь страх остался внизу, на поверхности Арториаса.       Шрамы меня не волновали, меня беспокоила мама. После той, первой стычки, мама замкнулась в себе. Днями и ночами она сидела на одном месте, безучастно глядя в пустоту, не отвечая на вопросы и мольбы. Когда я приносила ей пищу, она ела, машинально и без эмоций, как какой-то жуткий механизм. Тогда мне казалось, что плен сломил её полностью и окончательно. Как хорошо, что я ошибалась!       С каждым днём я всё лучше и лучше узнавала йуужань-вонгов. Жестокие и фанатичные завоеватели мечтали полностью захватить нашу галактику и превратить её в галактику Боли. О да, эти чокнутые на всю голову ублюдки превозносили боль, и свою, и чужую. Они возносили молитвы своим чудовищным богам и мечтали очистить вселенную от механической мерзости. И да, всё, что их окружало, было живым. Предметы утвари, средства связи, броня, оружие, корабли. Казалось бы – что стоят эти живые существа по сравнению со всей технологической мощью Новой Республики? Оказалось – многого. Йуужань-вонги взяли хороший старт и были нацелены на победу. А я, в свою очередь, планировала сделать всё, чтобы помешать им.       На корабле я близко сошлась с одним из пленников, Арбелоа. Гигантский мужчина, последний выживший из некогда гордого народа воинов, он висел в путах, связанный по рукам и ногам. Его тело бугрилось мышцами, лицо было иссечено шрамами, густые борода и усы дисгармонировали с практически лысым черепом. Ещё совсем недавно я сочла бы его облик устрашающим, теперь же равнодушно заметила, что помощь такого гиганта мне бы пригодилась. В обмен на свою поддержку Арбелоа потребовал голову Ша’кела. Я согласилась: мне-то голова командира без надобности. А вот гигант после освобождения изготовил из черепа йуужань-вонга отличный шлем.       Я тайком помогала Арбелоа освободиться, ходила на встречи с Ша’келом, ждала и дождалась. Что-то началось на мёртвом, обезлюдевшем Арториасе, и основную массу воинов забрали с корабля на планету. Настало время действовать.       Воин полностью освободился от пут и тут же взял меня в заложники. Охранники йуужань-вонгов увидели, что хрупкая девушка болтается в руках гиганта, а исполинский локоть в любой момент может сломать мою шею. Арбелоа пообещал сохранить мне жизнь, если его выпустят на свободу. Вонги рассмеялись и сказали, что командир Ша’кел с лёгкостью найдёт другую игрушку. Но всё же подошли поближе и попытались меня освободить.       Ошибка.       Я и Арбелоа прикончили охранников. С помощью какого-то органического лезвия я откромсала руку одного из воинов – именно в неё был вживлён органический имплантат, открывающий клетки с пленниками.       Дальнейшее плохо отложилось в моей памяти. Сотня, или две, или больше пленников против десятка, или двух, или больше тюремщиков… это была бойня. Йуужань-вонги были отлично вооружены и обучены, они не боялись терпеть боль и причинять её, они сражались как озверевшие ситхи. Но пленников было больше, гораздо больше. Отступать им было некуда. Они сражались как смертники.       В памяти, помимо воли, всплывают картины схватки. Вот воин втыкает амфижезл в тело паренька, а со спины на него прыгает старуха и мёртвой хваткой вцепляется в шею. Вот Арбелоа размахивает своей исполинской дубинкой. Вот маленькая девочка проскальзывает между ног вонга и вонзает подобранный амфижезл ему в пах. Вот стонет какой-то мужчина, его тело буквально изрешечено жуками-пулями. Вот вонг резко разворачивается и поскальзывается на полу, скользком от крови, подняться ему уже не суждено. Вот я рву какую-то тряпку и машинально заматываю полученную царапину, а в голову приходит нелепая мысль, что совсем недавно я сочла бы её страшной раной и постаралась бы залезть в бак с бактой. Вот гигант опускается на одно колено и называет меня «Госпожой», а я небрежно роняю «Просто Кэй». Вот толпа врывается в рубку, глаза Ша’кела удивлённо распахиваются, а я спокойно сообщаю ему:       – Большая удача, что вы любите боль, командующий. Потому что сейчас вам будет очень больно.       Больше от схватки в памяти не осталось ничего.       Но я хорошо помню, что было после победы. Помню, как толпа окровавленных, грязных, замученных победителей собралась в рубке управления. «Тсам П’а» требовалось срочно уводить из системы Арториаса, иначе нас просто-напросто уничтожат. Но сделать это можно лишь с помощью вот этого существа, огромного, склизкого, раскинувшего щупальца во все стороны. Я так и не разобралась, как им управлять. Было непонятным, способен ли на это кто-либо, кроме йуужань-вонгов. Но не попробуешь – не узнаешь.       Шагаю к существу. Ведь это я затеяла весь этот бунт, на мне висит груз ответственности за всех людей и ксеносов. Это я – Принцесса Арториаса. А если попытка закончится смертью… ничего не поделаешь. Я не боялась.       И тут вперёд вышла Королева.       О да, Найна Галфридиан пришла в себя. Она шагала медленно и величественно, в её ушах болтались зелёненькие серёжки, а некогда роскошное, а теперь помятое и замызганное платье нисколько не умаляло её красоты. В который раз пожалела, что со своим веснушчатым личиком, светлой шевелюрой и голубыми глазёнками я не уродилась в маму. А королева поблагодарила всех присутствующих, отпустила их, приободрила меня и легла на страшное ложе. К ней со всех сторон кинулись какие-то жгутики, обхватили её и, кажется, начали лезть под кожу. Я кинулась к маме, но она тихо и строго прошептала «Всё в порядке, Кэй».       А потом «Тсам П’а» вошёл в гиперпространство.       Нет! Не «Тсам П’а»! Это название носил корабль рабов, теперь же на нём летят свободные! Пленники, захваченные на Арториасе и на других планетах. Пусть мой мир погиб, сгинул в огне галактической войны, но принципы, на которых он был построен – живы. Даже в годину всеобщего бедствия я не отрекусь от них, продолжу помогать жертвам и беженцам, которые потеряли свои дома и свои планеты, которые потеряли всё.       Отныне наш корабль носит название «Сердце Арториаса».       И вскоре представился шанс проверить мои идеалы в деле. Мы прилетели в систему Дибрук сектора Албаррио. Необитаемое и мрачноватое местечко, но на орбите одной из планет Новая Республика построила перевалочную станцию для беженцев. И её как раз атаковали йуужань-вонги.       Впрочем, ничего серьёзного. Обычные кораллы-прыгуны, вонгские истребители. Военные и сами могли бы отбиться, огонь «Сердца Арториаса» лишь уменьшил количество жертв. Кстати, оказалось, что мама отлично стреляет!       После небольших трений (все остались живы, синяки, ссадины и фингалы на лицах некоторых ничтожеств не в счёт) мы наладили сотрудничество с руководством станции. И тут выяснилось, что за время налёта вонги разрушили одну из переборок и захватили часть беженцев с корабля!       То, что пленных отвезли на Дибрук, казалось абсурдным – планета была мёртвым каменным шариком с атмосферой из метана и аммиака. Но мама сказала, что она чувствует на планете что-то живое, что-то особое, способное управлять созданиями йуужань-вонгов. Мама назвала это существо «военным координатором». Он пытался взять под контроль «Сердце Арториаса», но мама отразила все его попытки.       Выбора не было. Пленных нужно было спасти, а вонгов – уничтожить. После некоторых споров я смогла настоять на своём, и Билсма, капитан Дибрукской космической станции, выделил своих солдат для помощи моему отряду. И теперь мы стоим под сернокислым дождём на поверхности мёртвой планеты. Герметичная броня скафандров защищает от ядовитой атмосферы, оружие оттягивает пояс, амуниция привычной тяжестью ложится на плечи. Надо бы сказать солдатам что-то одобрительное…       Раздаётся сигнал вызова. Над передатчиком появляется голографическое изображение мамы:       – Кэй, в систему только что вошёл йуужань-вонгский корабль с ещё одним военным координатором на борту.