Дай мне знак

Молодое ещё не до конца сформировавшиеся тело лежало неподвижно на сером, режущим кожу асфальте. Алло красные струи крови дорожками разбегались в разные стороны. В этой юной особе я узнала свою соседку сверху, которая поселилась в нашем доме совсем недавно. До неё там жил Сергей Игоревич — миловидный старичок, прошедший войну от начала и до конца, догнавший немцев до Берлина, а теперь одинокий и забытый своими детьми. Я общалась с ним очень часто, приносила продукты, готовила и убирала квартиру. Он рассказывал истории из жизни, о своей жене, которую безумно до сих пор любит, о детях и войне. Я слушала, и сердце сжималось от боли, а слезы сами текли по щекам. — Это невыносимая боль, которую причиняет тебе память о прошлом, эти сны, в которых все повторяется вновь и вновь — это все мука, адская мука для пожилого сердца. Но с другой стороны — это всё, что у меня осталось, — дрожащим голосом говорил мужчина, и его губы расплывались в улыбке. Я искала в себе силы, чтобы хоть что-то ответить, но не находила. А Сергею Игоревичу и не нужны были ответы, он просто смотрел в мои глаза, наполненные слезами, и все понимал. Но случилось так, что наши встречи прекратились. Однажды вечером позвонила его сестра, которая живёт в Москве и попросила встречи. Как оказалось, они не родные, а сводные. Один отец, но разные матери — этот факт не помешал тёплой встречи, с массой воспоминаний, улыбок и слез. А когда Сергей Игоревич рассказал о детях, Виолетта безумно разозлилась. Голубые глаза наполнились кровью, а улыбку сменила собой злобная гримаса. Крича что-то нечленораздельное, женщина бросилась собирать вещи, потом куда-то позвонила и, плюхнувшись на диван, чтобы перевести дух, заявила: — Я и мои дети забираем тебя отсюда. А твоим паршивцам должно быть стыдно, Бог все видит, он их ещё накажет, — она подняла полненький пальчик вверх и усмехнулась. Сергей Игоревич не двигался, но присмотревшись, я увидела, как по его щеке бежит слеза, останавливаясь в складках сморщенной кожи. Я поднялась с кресла и обняла его, осторожно поглаживая по спине. На следующий день, где-то в девять часов утра, в квартиру раздался звонок. Моего мужа уже не было дома, поэтому, накинув халат, я прошла открывать, даже не глянув в глазок. Передо мной стоял, что ни есть, самый настоящий шкаф. Широкие сильные плечи, обтянутые чёрной кожанкой, лохматые сальные волосы, чуть рыжеватого цвета и искривлённый нос, сломанный уже не раз. Немного попятившись назад, я ещё сильнее начала кутаться в халат. — Доброе утро, Олеся. Виолетта Игоревна — моя мама, рассказала мне, что вы заботились о моем дяде долгое время вместо родных детей. Сейчас мы хотим забрать его к себе, в Москву, надеюсь, что там ему будет лучше. Спасибо вам огромное, будем ждать вас в гости! — выслушав речь молодого человека, я облегченно вздохнула, ведь он и вправду был очень похож на бандита, этакий коллектор. — Мне было не трудно, даже приятно. Я понимаю, что пожилому человеку тяжко одному. Я пыталась выйти на связь с его детьми, но меня послали на три весёлых буквы, как только слышали о Сергее Игоревиче. Я рада, что вы нашлись и готовы обеспечить для него достойные условия жизни, он заслужил это. Обязательно, как-нибудь приеду в гости. Берегите себя, — на этой ноте я закрыла двери, а мои губы растянулись в улыбке от осознания того, что в мире все-таки ещё имеет место быть доброта, искренность и забота. С новой соседкой я даже не была знакома. Пару раз столкнувшись в магазине, мы лишь здоровались, разбегаясь по разным отделам. Я только сейчас заметила её руки, которые были беспощадно изрезаны. Да и как заметить раньше, если даже сейчас, когда на улице невыносимо дышать, она ходила в кофтах с длинными рукавами. Сглотнув подступивший к горлу ком, я решила позвонить в отделение и вызвать группу.

***

— Что-то мне подсказывает, что это очень хорошо спланированное убийство, — проговорил Михаил, закрывая папку с документами. — Верны ли твои догадки, я смогу сказать только после вскрытия и подробной экспертизы, — снимая резиновые перчатки, проговорил криминалист — Суворов. Несмотря на молодой возраст, всего-то двадцать один год, он был безумно смышлёным парнем, подающим большие надежды в направлении оперы, но всегда говорил, что это всего лишь увлечение, а настоящая страсть — это криминалистика, поэтому, несмотря на противоречие с родителями, он все же сделал выбор в свою пользу. Я понимала его, как никто другой, ведь сама с самого детства шла наперекор матери и отца, которые в конечном итоге развелись, обвинив во всем меня. По началу жалела, ревела ночами в подушку, а потом поняла, что это моя жизнь и я вправе делать все, что посчитаю нужным. Ведь как говорится: «Если есть выбор между «нет» и «да», всегда выбирай «да». Даже если оно того не будет стоить, ты не будешь жалеть о том, что не попробовал». Я старалась следовать этому правилу всегда, но ошибок не избежать. Ты не успеешь моргнуть, как судьба подбросит ещё одно испытание. Тяжело принимать удары судьбы один за другим, без какого-либо перерыва. Но ничего не случается просто так. После чёрной полосы обязательно наступит белая, а вот доживешь ты до этого дня или нет — уже совершенно другой вопрос. Проводив оперативную группу, я подобрала сумку с земли и на ватных ногах побрела домой. Молодую девушку уже увезли в морг, накрыв белой простыней. Квартиру юной особы опечатали, завтра Смирнов и Стрельцов приедут на повторный обыск и до этого момента вход в квартиру строго запрещён.

***

В квартире ничего не изменилось. По-прежнему открыта форточка, в холодильнике кастрюля с борщом, а в ванной комнате воняет табаком. Ивана ещё нет дома, видимо, начальник снова приехал проверять объекты, и теперь они провозятся там до ночи. Сегодня, как никогда раньше, мне безумно хотелось, чтобы Иван вернулся домой раньше обычного. Хотелось прижаться к его широкой и сильной груди, почувствовать родной запах и прикоснуться к любимым губам. Последнее время в наших отношениях многое изменилось, и увы, не в лучшую сторону. Невидимая стена холода и недопонимания становилась все прочее, а ком в горле, состоящий из недосказанных слов и удержанных внутри эмоций, все сильнее давит на грудь. Не удивлюсь, что Коперин давно завел любовницу и удовлетворяет свои потребности сполна. Достав из банки запасной ключ от его кабинета, я решительно направилась туда, сама не зная, какой чёрт меня дернул это сделать и что я хочу там увидеть. Несмотря на маленькие размеры кабинета, он был обставлен очень искусно. Тёмно-коричневая мебель, шкафы с росписями и дубовый стол, выполненный известным Германским мастером, заказанный несколько лет назад на Новый Год. Я не часто заходила туда, стараясь не мешать мужу. Во время работы он не видит и не слышит ничего вокруг и словно дикий зверь набросится на любого, кто захочет нарушить его пространство. Осторожно перешагнув порог кабинета, я осмотрелась по сторонам в поиске камер. Вздохнув полной грудью, лёгкие наполнил приятный запах книг и Кубинского табака. Немного постояв, насладившись этими запахами, я решилась открыть шкаф и посмотреть содержимое. Перерыв ящики и шкафы, которое были заполнены различными бумагами, я все же нашла маленький ящик с личными вещами. Подобрав пароль, который состоял из его и моей даты рождения, затаив дыхание, щелкнула замком и потянула ручку на себя. Первая папка, попавшаяся мне на глаза, выглядела довольно-таки странно. С кучей печатей и непонятными знаками. Открыв её, я вытащила белые листы, исписанные такими же символами, как и на обложке. — Что за чёрт? — выругалась вслух, пытаясь найти хоть какие-то знакомые слова. Остальное содержимое ящика меня перестало волновать. Держа в руках папку, я чувствовала дрожь и дикий стук сердца заглушал шум двора за окном. Бросившись к ноутбуку, стоящему на столе, я начала искать ярлык браузера: — Мне нужен переводчик! Чувствуя, как земля вновь уходит из-под ног, я пыталась поймать, как можно больше воздуха ртом. К такому известию я была не готова, как ни крути. Но почему он молчит?