***
Вступая с глубокой ноты, задающей минорную тональность произведения, знакомая до боли мелодия наполнила звучанием студию. Переливы фортепианного аккомпанемента разбавила раздирающая душу партия скрипки, своими отголосками вызывая неконтролируемую волну мурашек от кончиков волос до ступней. Мишель, сидевшая неподвижно все это время на полу, закрыла заплаканные глаза и обессиленно опустила изящные руки на пол, заводя их перед собой и цепляясь ногтями о пол. Минута, две, а может быть, целая вечность понадобилась для того, чтобы заново научиться дышать. Ощущение изнемождённости, слабости во всем теле, беспомощности и щемящей тоски, зарождающейся из глубины души и заполняющей собой по началу каждую клеточку, а затем и все крохотное, по сравнению с целой вселенной, пространство зала. Тоска, граничащая с безумием, набегающая волнами от каждого прикосновения смычка по тугим струнам. Тоска, дающая импульс первым неуверенным движениям пальцев, кистей и рук. Очерчивая идеальные линии на деревянном паркете, Мишель позволила себе без остатка раствориться в этом состоянии. Глубокий вдох, и корпус робко, словно боясь спугнуть это прекрасное в своем болезненном очаровании чувство, подхватывает неравное противостояние душевным ранам. Расправив плечи и отдавая себя всю и без остатка во владение музыке, девушка изящно поднялась на ноги и закружилась на месте. Мелодия постепенно ускорялась, придавая движениям ещё большую динамику. Взмах ногой, прыжок, новая связка, которую она никогда не делала. Словно движимая свежим, неуловимым вдохновением, девушка на коже ощутила душевный подъем. Танец начинал обретать совершенно другие краски: от печали, захватившей ее сердце, до непоколебимой страсти к жизни, решимости, стремлению стать лучше ради любимых людей. Произведение закручивалось вихрем все ближе и ближе к кульминации. И в момент, когда дыхание перехватывает, и кажется, еще немного, легкие до краев наполнятся свежим воздухом, и душа выпорхнет на свободу, расправляя за спиной крылья, резкий спад на фортепианное соло заставляет выдохнуть и перевести дух. Не так быстро, до развязки еще далеко. Пауза, заново. Легкие касания пола, тихая россыпь аккордов, все, чтобы немного успокоиться и перестать бесцельно бежать вперед. Не торопиться, всему свое время. Шаг за шагом, словно босыми ногами по свежей росе, Мишель преодолевала барьер собственных страхов и убеждений, заставляя себя по-другому взглянуть на все проблемы. И снова закрыв глаза, с лёгкой улыбкой на лице, она продолжила свой стихийный танец. — Это было красиво, — послышался глубокий знакомый голос сразу после того, как мелодия подошла к концу, а сама девушка расслабленно опустилась на пол. От неожиданного звука, нарушившего ее сокровенное единение самой с собой, Мишель открыла глаза и опасливо посмотрела в сторону двери. — Что ты здесь делаешь? — растерянно спросила хореограф. — Это вместо спасибо? — усмехнулся парень, облокотившись спиной о стену. — Сегодня выходной, — строго проговорила девушка, смотря ему прямо в глаза и ощущая, как по телу пробегает мелкая дрожь, — так что я повторю свой вопрос, что ты здесь делаешь? — Знал, что найду тебя здесь, — спокойно ответил незваный гость. — И как давно ты наблюдаешь за мной? — сделав глубокий вдох, девушка поднялась на ноги и огляделась в поисках телефона, чтобы выключить музыку. — Пару минут. — И все это время молчал? — Не хотел прерывать, — соблазнительно ответил парень и, оттолкнувшись от стены, направился в сторону хореографа. — К тому же, я не мог от тебя оторваться. — Ты пришел поиздеваться надо мной? — съязвила девушка, провожая его взглядом. — Нет, — усмехнулся парень, подходя все ближе, — хотел задать тебе один вопрос, но не застал тебя в номере. — Какой же? — Мишель старалась сохранять спокойствие, но с каждым его шагом сердце начинало биться сильнее, норовя выпрыгнуть из груди. — Долго ты будешь делать вид, что не замечаешь меня? — Брэндон, — выдохнула девушка, на мгновение прикрывая глаза, — я… ничего такого не делаю. «Второй раз за день, они с Клэр сговорились, что ли?» — Хм, как интересно, — усмехнулся блондин, останавливаясь в паре шагов от нее. — Что интересно? — Мишель сложила руки на груди, пытаясь успокоить вспыхнувшее волнение от того, что парень так нагло нарушил ее личное пространство, оказавшись слишком близко. — Оказывается, ты такая милая, когда смущаешься, — Брэндон с минуту изучал ее лицо, которое на глазах наливалось краской, и после серьезно добавил. — Поделишься со мной? — О чем ты? — растерянно спросила девушка. — Что тебя беспокоит, Мишель? — Не знаю, вроде все в порядке, — хореограф натянула улыбку. — Да брось, — хмыкнул парень, — только слепой не заметит, как ты нервничаешь в последнее время. — Просто финал скоро… — тихо напомнила девушка о самой главной цели всей команды. — И это не повод себя так изматывать, — Брэндон мягко улыбнулся. — К тому же, какой смысл торчать тут каждый день, да еще и в выходной? — А что мне еще делать? — Не знаю, — парень пожал плечами, усмехнувшись, — например, немного расслабиться за пределом этих четырех стен. — И что ты предлагаешь? — с вызовом ответила девушка, прищуриваясь и снова ощущая прилив волнения. — В первую очередь, выключить музыку и закрыть дверь с той стороны, пообедаем, прогуляемся, расскажешь мне о том, что тебя так беспокоит, а дальше как пойдет, — парировал Брэндон. — Ты что, зовешь меня на свидание? — выпалила Мишель и сразу же мысленно отругала себя за эту оплошность. — А ты этого хочешь? — блондин изогнул бровь, расплываясь в ухмылке. — Я просто подумала, что… — Мишель нервно сглотнула и собрав все остатки самообладания, твердо ответила. — Неважно. — Собирайся, я жду тебя в машине, — парень еще раз окинул ее взглядом и направился к выходу. — Но… — попыталась хоть что-нибудь возразить девушка. — Лапуля, разве прошлый опыт не научил тебя, что спорить со мной бесполезно? — усмехнулся блондин, оборачиваясь, и Мишель демонстративно закатила глаза.Глава 12. Ты что, зовешь меня на свидание?
1 марта 2020 г. в 23:01
В очередной раз проснувшись гораздо раньше, чем должен был прозвенеть первый будильник, Мишель резко открыла глаза. Бесполезно лежать каждое утро, глядя на белоснежный потолок, разбавленный только диодной лентой по периметру комнаты, и прислушиваясь к неровному биению сердца, стараясь привести мысли в хаотичный порядок, грамотно распланировать день — как будто не делала этого вчера перед сном — и просто пытаться остановить нарастающее волнение внутри. В последнее время это стало особой традицией.
Вот уже неделю, как нарастающее ощущение тревоги не дает ей спокойно спать по ночам. Казалось бы, сильная усталость после насыщенного дня должна помогать в этом вопросе, однако только стоило ей лечь в постель, начинался процесс мозговой активности. Финал, шансы ребят, их странное поведение и отношения между собой, финансовые проблемы и все возможные способы их решить, Брэндон, которого она старалась всячески избегать, считая, что не время и не место налаживать личную жизнь. Все это не давало сомкнуть глаз, заставляя все больше и больше переживать по каждому поводу. Мишель настолько глубоко закопалась во всех этих размышлениях, что казалось, ещё немного такого усиленного графика вперемешку с загруженностью мыслей, и до того шаткая нервная система полностью разрушится.
Громкая мелодия нарушила тишину, оповещая временную хозяйку номера о том, что наступил новый рабочий день. Точнее, выходной. Мишель решила последовать совету Карлоса и отменила все занятия, давая и ребятам, и себе небольшую передышку. Вот только отдыхать не было ни настроения, ни возможности. Внутри бурлил огонь, который заставлял двигаться вперед и не терять ни минуты ценного времени. Слишком большая ответственность лежала на плечах хрупкой девушки, а упускать бесценные минуты — непозволительная роскошь в условиях сложившейся ситуации.
Да и раньше Мишель предпочитала проводить свое свободное время с сестрой, но та сейчас находилась в тысячах километров, и, скорее всего, мирно спала в чужой кровати. Каждый день девушка выделяла немного времени в перерыве между собственной и командной тренировками, чтобы созвониться с Молли и узнать, как у нее дела. По началу девочка была разговорчивой и веселой, но постепенно становилась немногословной и задумчивой, что не могло не давать еще один повод для беспокойства старшей сестры.
Выключив назойливый будильник, Мишель перевернулась на бок, попутно думая, чем можно заняться в столь прекрасный день. Ни идей, ни планов, ни желания их придумывать. Все, чего так отчаянно хотелось в этот момент — забыть обо всех проблемах и перестать каждое утро внезапно просыпаться от тревожных мыслей.
Проведя более получаса в одном положении, девушка нехотя встала с кровати и поплелась в сторону ванной комнаты. Отражение в зеркале показало усталую, слегка исхудавшую с прибытия в Нью-Йорк девушку с темными синяками под глазами. Ни одного человека отсутствие нормального сна и спокойствия еще не делали красивым. Да и к черту, главное — поставленная цель, а с переутомлением разберёмся потом.
Мишель неторопливо привела себя в порядок, если, конечно, вид сериального зомби можно таковым считать, и решила отправиться в студию, чтобы посвятить немного времени своей хореографии, до которой никак не доходили руки. В конце концов, заняться было совершенно нечем, а простое лежание на кровати перед телевизором, изображая из себя ленивого тюленя — не лучший спутник такого состояния. Да и все равно не получилось бы, как бы она не старалась забыться, ничего не выходило. Нажав на кнопку лифта, девушка оперлась плечом о стену и хмуро рассматривала странную картину на противоположной стене, нервно сжимая пальцами ручку спортивной сумки. Запутанные черные линии на белом холсте непроизвольно притягивали к себе взгляд и вместе с тем отталкивали своими излишними переплетениями.
— Мишель… — раздался знакомый женский голос позади, и девушка вздрогнула от неожиданности, — здравствуй.
«Только этого сейчас не хватало. Мало пищи для раздумий? Возьми еще парочку».
— Привет, — тихо выдохнула хореограф, оборачиваясь.
Всю неделю она настойчиво игнорировала всяческие проявления внимания к своей персоне с любой стороны, будь то Брэндон или Клэр. В какой-то момент для нее самой все стало очень запутано, но моральных сил для того, чтобы разгрести этот клубок из переменчивых чувств, не было. С одной стороны была Клэр: милая, соблазнительно-красивая, такая чуткая и деликатная, самая прекрасная девушка, с которой Мишель посчастливилось познакомиться. Девушка, которая помогла ей искренне улыбнуться в трудный момент, которая отвлекала ее от грустных мыслей забавной шуткой или захватывающей историей, и просто была рядом, когда это нужно было больше всего на свете.
А с другой был Брэндон: заносчивый и невыносимый, заставляющий ее испытывать всю гамму негативных эмоций, раздражающий ее одной лишь только надменной усмешкой, и вместе с тем открывающийся с совершенно другой стороны. Раньше она и подумать не могла, что он может хоть о ком-то заботиться, кроме себя любимого, что может быть таким внимательным и оказываться рядом в сложные моменты, раньше, чем все остальное окружение сможет что-либо понять, и что может поддержать, когда замечает тень огорчения или грусти на ее лице.
И конечно, она понимала, что ее влечет к этому блондину так сильно, что иногда начинают подкашиваться ноги. Если он находится ближе, чем на один метр, тело начинало странно реагировать от каждого прикосновения, а порой Мишель даже не могла на него взглянуть, чтобы лишний раз не спровоцировать внутри себя волну бесконтрольного возбуждения, которое приходилось смывать с лица холодной водой, стоя в обшарпанном туалете студии.
И ни с кем она не хотела переступить ту грань, после которой любой заинтересованный взгляд в чужую сторону будет расцениваться, как причина для обоснованной ревности. Слишком много стоит на кону, чтобы позволить себе раствориться в омуте отношений. Не сейчас.
— Я тебе звонила вчера несколько раз, — неуверенно произнесла Клэр, медленно приближаясь к лифту, — но ты…
— Да, прости, — девушка выдавила из себя скомканную улыбку, с силой сжимая ногтями плотную ткань, — устала после тренировки.
— Понимаю, — брюнетка встала напротив и сцепила пальцы в замок. — Мишель, скажи честно, ты меня избегаешь?
— Что? — девушка изобразила максимально удивленный вид, пытаясь в срочном порядке придумать реалистичную причину, по которой действительно игнорировала брюнетку. — Нет, конечно же, нет, просто дел много навалилось на этой неделе, не хватает сил даже элементарно привести себя в порядок, — девушка рукой указала на свое лицо, как бы подтверждая свои слова.
— По-моему, ты отлично выглядишь, — Клэр смущенно улыбнулась, опуская глаза в пол. — Я просто уже подумала, что… ну, знаешь… сильно напираю на тебя. Тот поцелуй и разговоры о команде…
— Нет, что ты, — улыбнулась Мишель в ответ, и в этот момент открылась дверь лифта, — все в порядке, но я и правда очень занята.
— На тренировку? — брюнетка жестом пригласила хореографа войти.
— Ага, а ты?
— Я на пробежку, слушай, глупо может прозвучит сейчас, но… — Клэр нажала на кнопку первого этажа и прислонилась спиной к стене, снова смущенно улыбаясь, — хочешь я пойду с тобой? У меня сегодня выходной, и, может, научишь меня чему-нибудь новому?
— Ох, — нервно выдохнула Мишель, переминаясь с пяток на носки и обратно, — прости, но… никак не получится, меня ребята ждут.
— Совсем им продыху не даешь? — ухмыльнулась девушка в ответ, поджимая губы.
— Не то слово, — кивнув головой, хореограф на коже ощущала всю неловкость ситуации. Не могла же она в самом деле ответить ей правду. Она сама ни с чем не определилась, так для чего эти лишние действия?
— Тогда, может сходим куда-нибудь вдвоем? — кабина лифта остановилась, двери открылись, и девушки быстро покинули это место. — Вечером или как у тебя будет время?
— Клэр… — Мишель слегка притормозила, оставаясь чуть позади собеседницы и собирая мысли воедино, — я пока не могу тебе ответить.
— Я поняла, можешь не объяснять, — Клэр обернулась и с грустью посмотрела на девушку. В ее глазах промелькнуло разочарование, но она быстро попыталась скрыть его за улыбкой.
— Да нет, просто… — хореограф сделала глубокий вдох, — ох… сейчас мне совсем не до этого. Я очень загружена и пока не хочу думать ни о чем, кроме финала.
— Ладно, как скажешь, хорошей вам тренировки, — брюнетка махнула рукой на прощание и быстро скрылась в толпе людей, заполонивших холл.
— Спасибо, и тебе, — тихо ответила девушка сама себе, чувствуя неприятный осадок в душе.
Выйдя на улицу, Мишель быстрым шагом направилась в студию, пытаясь выкинуть из головы этот до невозможности странный разговор. Хотя, зачем себя обманывать? Этот неловкий момент еще долго будет всплывать в памяти, заставляя каждый раз проваливаться сквозь землю от внезапно нахлынувшего стыда. Хотелось ли ей продолжить общение с Клэр? Безусловно. Даже несмотря на то, что она стала случайным свидетелем того разговора между брюнеткой и другими участницами ее команды. Почему-то она не верила в то, что поведение Клэр обуславливалось только какими-то планами и намерениями переманить хореографа на свою сторону. Из всех Дам она была, может, и не самой невинной, но всегда искренней и честной, готовой отвечать за свои поступки, и она просто не могла поступить так подло.
Хореограф практически добежала до студии, не останавливаясь даже в небольшом кафе по дороге к месту назначения, чтобы по обыкновению взять с собой горячий латте, как делала это каждое утро. Удивительно, как неожиданные встречи могут заставить тебя быстро включиться в реальность.
Мишель закинула сумку с вещами в дальний угол зала, принимаясь расчищать помещение от оставленных накануне пустых бутылок и бесхозно брошенных грязных полотенец. Закончив с уборкой, девушка натянула на себя одежду для репетиций и, включив подходящую музыку, начала разминку. Тело приятно откликалось на каждое движение, величественные классические партии воодушевляли, а занятия любимым танцем позволили сбросить с себя часть напряжения. Несколько часов она пробовала новые для себя движения, совмещая разные стили, вспоминала давно забытое и просто старалась поймать то ощущение легкой усталости в мышцах, которое обычно оставалось после занятий хореографией.
Однако, как бы Мишель ни пыталась абстрагироваться от всех внешних раздражителей, ощущение тревожности, которое въелось под кожу за последнее время, никуда не уходило, оставляя во рту горький привкус неизбежной беды. Танец, заученный когда-то давно до мельчайших деталей, начал рушиться на глазах, и девушка остановилась в центре зала. Часы над входной дверью показывали без четверти два, и Мишель решила сделать небольшой перерыв, в котором можно было позвонить сестренке.
Девушка взяла в руки телефон, с которого все также продолжала транслироваться музыка на колонку, и прокрутила список контактов до нужного имени. Длинные гудки все никак не прекращались, и Мишель начала заметно беспокоиться. Сброс, и не успевает смартфон подключиться обратно к музыкальному центру, девушка снова нажимает на вызов номер. И вновь мучительное ожидание ответа. Повторение. На третьей попытке нервное состояние усиливается, но надоедливый гудок, наконец, заканчивается тишиной на той стороне.
— Молли? — взволнованно окликнула Мишель пустоту.
— Привет, — послышался тихий голос сестры.
— Привет, мышонок, — тепло ответила девушка. — Уже проснулась?
— Да, — вздохнула девочка, — прости, я завтракала, как услышала звонок, то сразу прибежала.
— Ничего, все в порядке. Какие планы на сегодня?
— Поедем в парк аттракционов, родители Эмили решили устроить нам выходной от домашних заданий, — без энтузиазма ответила сестра.
— Ты не рада?
— Да нет, — вздохнула девочка, словно не хотела больше ничего говорить.
— Молли, у тебя все хорошо? — Мишель начала мерить пространство широкими шагами, пытаясь не нервничать.
— Да, все нормально, — послышалась та же интонация.
— Я же слышу, что что-то не так, мышонок, — хореограф старалась говорить это как можно спокойнее, не показывая внутреннее волнение. — Ты же знаешь, что можешь обо всем мне рассказать.
— Просто хочу домой, — после недолгой паузы с грустью ответила девочка, и внутри все оборвалось. Она также сильно хотела домой, в свою квартиру, перестать быть обузой для других и, наконец, не думать о том, какие еще проблемы ждут ее в завтрашнем дне. Снять со своих плеч груз ответственности и вздохнуть полной грудью, научившись заново наслаждаться жизнью.
— Понимаю, — Мишель сглотнула подступающие слезы и выдавила улыбку, словно сестра могла ее увидеть. — Потерпи немного, мы очень скоро вернемся.
— Снова к ребятам? — вздохнула Молли.
— Конечно нет, мышонок, — уверенно ответила девушка, — в нашу с тобой квартиру, или дом, как ты захочешь.
— Как у родителей было, — шмыгнула носом сестра.
— Значит, мы купим большой дом, как у мамы с папой, — Мишель ощутила, как все ее внутренности сжимаются до размеров атома, а на глаза наворачиваются слезы от упоминания родителей, — с бассейном на заднем дворе и цветочным садом, и у тебя наконец появится своя просторная комната, как мы с тобой и мечтали.
— Да, хорошо, — грустно ответила девочка, и хореограф вполне понимала причину этого. Она столько раз давала ей подобные обещания и ни одно из них так и не смогла сдержать.
— Эй, мышонок, не вешай нос, — тихо проговорила Мишель, садясь на пол и поджимая под себя ноги. — У нас все получится, мои ребята большие молодцы, ты бы видела, какой у них номер, ни у кого нет шансов против нас.
— Ладно, — чуть приободрилась сестра, — мне уже пора собираться, нам скоро выезжать.
— Да, конечно, хорошо вам отдохнуть.
— Спасибо, пока, — Молли сбросила вызов, оставляя девушку наедине с собственными мыслями. Телефон заново подключился к колонке, и студия наполнилась музыкой.
Как бы Мишель не хотелось оставаться сильной и не поддаваться нахлынувшим эмоциям, это не получилось. Слишком много всего, слишком большая ответственность, которую нельзя просто взять и сбросить. Да и сейчас, после стольких лет заботы о сестре, она до сих пор не была уверена, что приняла на себя эту ношу полностью. Прошло достаточное количество времени, но перед глазами как будто все это случилось вчера.
Ведь ты не узнаешь заранее, когда это произойдет. В глубине души, возможно, будешь бояться этого момента, но не станешь воспринимать эти мысли всерьез, ссылаясь на воспаленный, уставший мозг. Или на впечатление от фильма, книги, душещипательного момента в любимом сериале или любой другой подобной ереси. Будешь свято уверен в том, что такого никогда не произойдет с тобой. Потому что этого не может быть по определению, потому что так не бывает.
Пока в один миг твой сладкий сон не прервет настойчивый телефонный звонок. Внезапно, без предупреждения, без логики. Нелепое стечение обстоятельств. Глупость.
Простой звонок с неизвестного номера, который разделит твою жизнь на «до» и «после».
Но не сразу. По началу затуманенное сознание будет медлительно воспринимать информацию, а каждая клеточка тела отказываться верить в слова на том конце провода. Шутка, первое апреля, да что угодно, ведь это не правда. Так ведь?
Что? Что вы сказали, повторите? Что значит «они погибли»? Что…?
Ты не заметишь, на каком из повторений твое сердце перестанет биться на несколько секунд. Не заметишь, в какой момент две крохотные частички твоей души покинут тело, и никогда не узнаешь, куда они улетели. Просто исчезли из жизни, умерли.
Что случилось?
Нелепая случайность. Так бывает. Никто не виноват.
Поток деталей, которые ты не успеваешь улавливать, просто потому что ничего не слышишь, кроме двух самых родных голосов в своей голове. Голосов, образов и обрывков фраз, которые ты намертво запечатаешь в памяти, высечешь на сердце и будешь до изнеможения прокручивать на повторе. Потому что больше никогда не услышишь их по-другому.
Никогда — это слишком долго. Даже для того, кто смог это пережить.
А после пустота. Недели пролетают перед глазами, как в бессвязном сне, который снял самый худший режиссер, лица сменяют друг друга, говорят что-то бессмысленное, но ты их не слышишь. Никого не слышишь, кроме голосов в своей голове, у которых мысленно пытаешься попросить прощения за то, что уделял недостаточно внимания, что не оправдал ожиданий, что глупо наврал тогда, в пятом классе, о том, что сделал всю домашнюю работу. Винишь вселенную за эту нелепость, и себя за то, что так давно не был рядом. И шепчешь им, что любишь, давясь горькими слезами.
Всегда любил и будешь любить, пока бьется твое собственное сердце.
И когда ты остаешься в пустом доме, наполненным ароматами ее любимых цветов и полезными вещицами, которыми он так дорожил, держа за руку маленькую девочку, которая не перестает задавать один и тот же вопрос, внутри что-то щелкает. Осознание. Словно все, что было до этого — иллюзия. И впереди совершенно другая жизнь, жизнь после.
Поставишь фотографию, на которую будешь бояться взглянуть еще несколько лет. Без объяснения причины, просто потому что не можешь. Иначе этот заново построенный, хрупкий мир разобьется вдребезги, и хватит ли сил, чтобы заново его восстановить?