Только ты и я, что может быть проще?

Emmrose — Tonight

      Русые волосы легкими волнами спадали на открытые плечи и спину. Слегка небрежно и совсем не под стать предстоящему пышному торжеству. Но почти все время после позднего пробуждения ушло на то, чтобы скрыть темные синяки под глазами, немым укором в отражении зеркала напоминавшие о проведенной в душевных терзаниях ночи. Поэтому выбирать не пришлось.       Причин для бессонницы было до неприличия много. Впрочем, как и всегда в последние пять месяцев — стоило только Брэндону прямо в разгар вечеринки в честь Нового года объявить о своём намерении переехать в Сиэтл и спустя жалкие пару недель, захлопнув крышку багажника со всеми необходимыми вещами, отправиться в город дождей.       Бизнес, наследство, работа, дела.

* * *

      — Ты же понимаешь, лапуля, что без моего участия ничего не выгорит?       — Ну об этом не так уж и сложно догадаться, — Мишель ехидно усмехнулась и сделала небольшой глоток красного вина, будто бы этот жест мог в действительности скрыть все недовольство на ее лице. — Тем более, что ты говоришь мне об этом примерно по десять раз в день. Но я не понимаю другого, — недобро прищурившись, она обернулась к бывшему танцору. — Почему всеми своими делами нельзя заниматься здесь — в Сан-Франциско? Неужели у нас так мало толстосумов, способных прийти на помощь молодому бизнесмену?       — Вопрос не в количестве, а в качестве, — он говорил мягко, но голубые глаза приобрели стальной отблеск, какой появлялся каждый раз, стоило только разговору перетечь в неприятное для парня русло. — И ты прекрасно знаешь, их помощь мне не нужна.       — Да-да. Ты взрослый самостоятельный мальчик. Я помню, — с губ сорвался непроизвольный смешок, который словно заточенным добела лезвием ножа вспорол их недавнюю, неприятную и ещё не затихшую до конца ссору. Брэндон тяжело вздохнул и отвернулся в сторону, отстраняясь. Осознав опрометчивость сказанных слов, девушка попыталась оправдаться: — Это не…       — Не продолжай, — нарочито спокойный тон его голоса заставил все внутренние органы болезненно сжаться в преддверии очередной словесной перепалки, которая в конечном итоге не принесет ничего, кроме новой порции обид. Подняв с журнального столика столовые приборы и тарелку с нетронутым ужином, провожаемый растерянным взглядом, он прошел в прилегающую к гостиной кухню и выбросил еще не остывшую до конца еду в мусорное ведро. — Ты вполне доступно высказалась о том, как сильно веришь в меня.       — Я совсем не это…       — Мишель, — парень лениво взмахнул рукой, вновь не позволив ей договорить, сложил грязную посуду в раковину и, повернувшись лицом к хореографу, фальшиво улыбнулся, — я, к счастью, не страдаю потерей памяти. И прекрасно помню наш вчерашний разговор.       И она тоже помнила. Вчерашний, позавчерашний и каждый их разговор с той злополучной ночи, когда он озвучил ей свое безапелляционное решение. Помнила свои грубые слова, брошенные в порыве злости, язвительные фразочки, которые, как обманчиво казалось, заставят его усомниться в успехе предприятия и передумать, и всё, что так и не решилась произнести вслух. Ведь гораздо проще оказалось спрятаться за обидой и раздражением, чем поделиться собственными переживаниями и страхами.       Но не так должен был пройти последний вечер перед его отъездом.       Девушка с трудом поборола новую волну возмущения — от напускного безразличия, которым Брэндон предпочитал отвечать на все её выпады; от повисшего в полупустой комнате молчания, еще сильнее отдалявшего их друг от друга; от невозможности выплеснуть все накопившиеся за эти безумно паршивые дни эмоции. Поднявшись с дивана, она сделала несколько неуверенных шагов к нему навстречу, лишь бы преодолеть образовавшуюся между ними пропасть.       — Признаю, вчера я наговорила много лишнего, — заметив откровенный скепсис на его лице, Мишель виновато качнула головой. — Да и не только вчера. Просто я не понимаю, зачем уезжать? — её голос на мгновение дрогнул. — Что есть в этом проклятом Сиэтле, чего нет здесь?       А на самом деле — кого там нет.       — Послушай, я ужасно устал, — почти бесцветно произнес парень, и она прекрасно понимала, что дело не только в длительных сборах и приготовлении ужина, которые заняли большую часть его дня. Мысль о том, что вопреки всем своим предыдущим сокрушительным неудачам на кухне и сложным отношениям между ними, Брэндон всё равно постарался сделать этот вечер по-настоящему особенным, заставила девушку ещё сильнее пристыдиться собственного поведения. — Если ты снова пытаешься отговорить меня, то прошу, сделай одолжение и переходи к своей любимой части.       — Какой части?       — Где ты опять обижаешься и захлопываешь дверь с той стороны.       — Брэндон…       — Мишель, мне рано вставать, — хмурясь, он устало потер переносицу и, скользнув тяжелым взглядом по неподвижному женскому силуэту, растолковал её молчание и растерянность по-своему: — Ну, выход ты найдешь.       Резкие, пропитанные горьким ядом слова словно ударили по солнечному сплетению, лишая девушку кислорода. Хотелось взреветь от унылой безысходности, окутавшей все пространство вокруг, вновь вспылить или со всей накопившейся обидой бросить увесистую бутылку с недопитым вином в повернувшегося спиной и занявшегося уборкой танцора, которому по всем внешним признакам было совершенно плевать на происходящее. Но вспомнив данное себе с вечера обещание — что больше не позволит неуёмной гордыне диктовать свои правила поведения, она заставила себя сделать ещё один шаг навстречу. В конце концов, с учётом последнего опыта их общения, он имел полное право злиться и игнорировать ее присутствие.       — Когда ты только рассказал мне о своих планах, я ни секунды не сомневалась в том, что у тебя все получится, — это прозвучало не столь убедительно, сколь жалостливо, и хореограф прокашлялась.       — Надо же, ты всё ещё здесь, — послышался едкий голос, едва различимый на фоне льющейся из крана воды.       Мишель сделала вид, будто эта фраза вообще не долетела до ее слуха, как поступал и сам парень на протяжении долгого времени, лишь бы не раздувать скандал из-за одной брошенной в сердцах колкости. На ватных ногах она преодолела последние разделявшие их метры и коснулась мужского предплечья слегка подрагивающей от волнения ладонью — как молчаливую просьбу обернуться к ней и обратить внимание. Но все, что получила в ответ — лишь издевательски пренебрежительную ухмылку на красивом лице и опущенные на столешницу напряженные руки.       — Я верю в тебя, Брэндон, — прошептала девушка. — Но…       — Но, дай-ка подумаю, — он тут же огрызнулся, встречаясь с хореографом пронзительным жестким взглядом, и подернул плечом, будто бы даже простое прикосновение было ему крайне неприятно. — М-м… — на несколько секунд его губы сложились в тонкую полоску, после чего парень передразнил ее манеру речи и скептическое выражение: — «Вряд ли твоя затея принесет успех именно там. Всё может пойти совершенно не так, как ты себе это представляешь».       — Но ты даже не рассказал мне! — вопреки всем своим стараниям и благодаря разыгранной пародии она моментально вспыхнула.       — О чем? — раздраженно прорычал Брэндон, начиная терять всяческое терпение. Он повернулся к ней корпусом и скрестил руки под грудью.       — Хм, ну дай-ка подумаю, — повторила за ним девушка, прикладывая палец к собственным губам, и, позволяя себе, наконец, сорвать пластырь с кровоточащей раны, ноющей все эти проведённые в ссорах дни, повысила голос. — Точно! О совершенно незначительной детали твоего плана, в которой ты уезжаешь в другой город! Почему нельзя было сразу…       — И что бы это изменило?       — Ну не знаю, — несмотря на то, что этот разговор был самым искренним из всех предыдущих, в глубине души она все еще опасалась собственных мыслей. И потому запнулась, отводя глаза, — может быть…       — Что? Поехала бы со мной? — с холодной насмешкой спросил парень.       — Да, поехала! — правда вырвалась прежде, чем хореограф успела ее обдумать. Лицо Брэндона на мгновение недоверчиво скривилось, и девушка, нервно рассмеявшись, отвернулась в сторону, почти беззвучно ругая себя за несдержанность. — Дура…       Рой неприятных вопросов вихрем закружился в голове. От «а чего она, собственно, ожидала?» до «станет ли теперь хоть немного проще засыпать по ночам?». Липкой паутиной они переплетались между собой, но так и не находили ответа, лишь увеличивая и до того напряженное состояние организма.       Вновь повисшее в просторном помещении молчание заставило Мишель еще сильнее смутиться. Ей и раньше с большим трудом давались какие-либо признания, но сейчас оно было сродни мучительного ожидания смертного приговора в зале суда, где от тебя уже мало что зависит. Облокотившись спиной о столешницу, она стыдливо закрыла глаза и поджала губы.       Несколько долгих минут размышлений, взвешиваний всех «за» и «против», метаний между желанием уйти и остаться в конечном итоге привели её к единственному уверенному решению. Даже если все так и закончится, что ж, по прошествии времени она хотя бы не будет обвинять себя в трусости.       Резко выпустив воздух из легких, девушка тихо заговорила:       — Я понимаю твое недоверие и обиду. После всех сказанных мною гадостей, они — самое меньшее, чего я заслуживаю. Мне очень жаль, что я не осмелилась рассказать тебе о своих переживаниях раньше, и вместо поддержки и помощи с моей стороны ты получил какие-то дурацкие обвинения. Прости, — она сделала небольшую паузу, ожидая, что Брэндон ответит, но тот не шелохнулся и, казалось, даже перестал дышать. — Я знаю, что мои слова ничего не изменят. Знаю, как все это важно для тебя и что ты не можешь поступить иначе. Я все это знаю, но… — непрошеные слезы комом застряли в горле, — от этого не становится легче. Мне невыносимо больно от одной только мысли, что ты просто оставишь меня.       — Милая, — мягкое звучание такого родного, но все ещё бесконечно далёкого голоса словно разрядом электрического тока прошлось по каждой клеточке тела. Большим пальцем он нежно провел по ее влажной щеке, после чего запустил руку в копну светлых волос и притянул девушку к себе, позволяя ей расплакаться, уткнувшись мокрым носом в крепкое плечо. — Я не собираюсь тебя оставлять. По крайней мере не так просто, — по-доброму усмехнулся парень. — У меня заготовлен длинный список мучений за все идиотские ссоры, что ты мне устроила.       — Брэндон, я не хочу, чтобы ты уезжал, — Мишель затараторила так быстро, что казалось, он не разберет ни единого слова. — Не хочу, чтобы так все и закончилось. Не хочу никуда отпускать, потому что, — «чёрт возьми, люблю тебя» — пронеслось отчетливое и ясное в голове, но губы прошептали робкое: — буду очень скучать.       Осознание скорой разлуки рвало душу на части, но каким бы губительным оно ни было, хореограф со всей силой тянулась к этому чувству. Крепче прижималась, царапая ногтями плотную ткань футболки, и глубоко вдыхала родной и дурманящий запах, стараясь запомнить каждый его оттенок и пропитать им собственную кожу.       — Я тоже буду очень по тебе скучать, — тихо ответил парень, оставляя легкий поцелуй в ее волосах и ласково поглаживая по спине. — И постараюсь сделать все, чтобы мы виделись часто и ты даже не заметила моего отсутствия в городе.       — Обещаешь?       — Обещаю.

* * *

Veda, Adam Arcadia — Blood on Your Hands

      — Обещаю, — вполголоса повторила Мишель, изобразив на лице жалостливую гримасу, после чего злорадно усмехнулась своему отражению в зеркале.       Какая ирония, ведь с момента их последней встречи прошло уже по меньшей мере недели три. И вчерашний день, вопреки давней договоренности, не стал исключением из этой новой тенденции в их отношениях на расстоянии.       Он обещал ей, что позвонит сразу после обеда, как только закончит со всеми срочными делами. Что сядет на вечерний рейс до Сан-Франциско и не позднее полуночи, как раз после репетиции свадьбы парней, окажется в ее квартире. Что они, наконец, проведут эту ночь вместе, вытесняя из груди чувство тоскливого одиночества непринужденными разговорами и долгими поцелуями. Он подарил ей искреннюю надежду, но разбил ее вдребезги, ограничившись скупой смс где-то ближе к закату:       «Приеду завтра к 12».       Коротко и ясно. И так, словно это послание на самом деле предназначалось оператору курьерской службы, а не любимой девушке.       Мишель невольно скривилась. Чьей-либо любимой девушкой ее трудно было назвать, ведь никто не произносил этого вслух.       Она так волновалась перед столь долгожданной встречей, что отменила все занятия с учениками накануне. Понимала — не сможет с головой окунуться в происходящее в танцевальной студии, когда трепещущее в груди сердце заглушает звук собственного голоса, а мысли раз за разом обращаются к одному лишь фантомному образу — нежным объятиям с единственным ставшим ей родным мужчиной.       С самого утра не находила себе места, считала минуты, тягучие, как янтарные нити чистого меда, и часто бросала беспокойный взгляд на телефон в надежде увидеть его имя на светящемся экране. Так отчаянно ждала этой ночи, представляя, как в красках будет рассказывать ему о последних событиях, которые он пропустил.       Как Кристиан забрал из ателье свой свадебный костюм, а позже обнаружил, что портной слишком сильно укоротил его брюки, и теперь танцор стал похож на какого-то хипстера. Как Карлос умудрился предложить баттл судье престижного конкурса, чтобы тот пропустил их пару с Люси в полуфинал, ожидая, что с легкостью провернет любой трюк, но подвернул ногу в самом начале и проиграл. Как Молли красиво спасла ситуацию в школьной пьесе, когда прямо на сцене один переволновавшийся олух забыл свою последнюю реплику, как зал смеялся и аплодировал ее находчивости и незаурядному чувству юмора.       И ещё так много всего, чем хотелось с ним поделиться.       И все равно, что на сон останется лишь пара утренних часов. Что они могут опоздать к началу церемонии, возможно, пропустят трогательные клятвы и не успеют сделать ни единой фотографии молодоженов во время их произнесения. Все равно, ведь главное в этом уравнении оставалось неизменным: тепло его тела и мягкие губы, прикосновения рук, что обжигают кожу и вызывают приятную дрожь, бархатный голос, шепчущий нежности на ушко, и опьянённые от вспыхнувшей страсти глаза.       Но время неторопливо и беззастенчиво шло вперед, а телефон продолжал безмолвную пытку, оставляя Мишель наедине со своими глупыми мечтами.       И она сдалась первой. Ожидая такси до загородного дома родителей Джозефа, в котором семьи и близкие друзья женихов собирались на репетицию свадьбы, позвонила. Перенервничав, нечаянно сбросила и вновь набрала его номер, получив в ответ после пары длинных гудков всего несколько коротких и зашитое в настройки шаблонное сообщение: «Занят, перезвоню».       Наверное, супер важные и очень срочные дела лишили несчастного парня и обеда и ужина. Вероятно, именно этим он прикрылся бы, если бы смог выкроить хоть тридцать секунд своего драгоценного времени на обещанный разговор. Даже если все намеченные планы летели к чертям — пускай, простые объяснения определенно изменили бы исход грядущей ночи. Но их не последовало.       Все тревожные мысли, которые девушка так усердно держала под строгим контролем, непрерывным потоком вырывались наружу.       Что в скором будущем театральная постановка под названием «Брэндон связал себя серьезными отношениями» закончится, а ее попросту забудут поставить в известность. Что всеми силами пытаясь сохранить в груди эту глубокую привязанность, она лишь оттягивает неизбежный конец наскучившего ему романа. Что Сиэтл, бесспорно, кишит разномастными красотками на любой вкус и цвет, а ей ведь, по сути, никто никогда не предлагал туда переехать. И даже ни разу не звал к себе в гости.       Внутри что-то безбожно саднило. Щемило, скулило, ломалось. Расщеплялось на атомы в потоке напрасных надежд, переполнивших суровую действительность. Закручивалось в тошнотворный вихрь догадок и домыслов, которые вопреки здравому смыслу находили поддержку у ноющего от тоски и обиды сердца.       С ужина она уехала раньше положенного, солгав, что последние репетиции с учениками вымотали ее так сильно, что тренировки с Гладиаторами вспоминались, как настоящий отпуск. Посчитала крайне сомнительным удовольствием омрачать людям праздник своим недовольным лицом. Тем более, что с каждой минутой смотреть на присутствующих, как назло разбитых на счастливые парочки и источавших неподдельную любовь друг к другу, становилось всё невыносимее.       Ведь от ее любви этим вечером не ощущалось ни крыльев за спиной, ни пресловутых бабочек, будь они прокляты.       Холодная пустая постель ни капли не остудила девичий пыл. Напротив, теперь удушающее своим унынием одиночество со всей силой вгрызалось в каждую клеточку тела, разгоняя по венам раздражение, ревность и злость. И сколько бы Мишель не пыталась отогнать их от себя, обостренное чувство никчемности возвращало все в двойном объеме. Криво и с откровенной издевкой усмехаясь где-то на подкорке сознания.       Руки сами собой потянулись к телефону. По началу — потакая желанию разбудить его посреди ночи и заставить ответить на каждый мучающий ее вопрос. Если он, конечно же, спал, а не проводил время в более интересной компании. Но вспомнив все принципы игнорирования, которыми Брэндон так часто прикрывался во время их ссор, и приняв единственно верное решение отплатить парню той же монетой — в поисках доказательств всем своим худшим подозрениям.       Каким бы глупым это занятие не казалось и не было на самом деле.       Ей ни единожды приходилось выслушивать от неуверенных в себе приятельниц истории о том, как они долго и тщательно шерстили все социальные сети партнеров и их друзей. И всё ради одной лишь зацепки — маленькой, косвенной и, как правило, не имеющей никакого веса. Не раз доводилось наблюдать картину, как эти ревнивицы с пеной у рта доказывали своим благоверным, что фотографии с левыми девицами пятилетней давности — веский повод для крупного скандала. Естественно, со всеми вытекающими из него последствиями: цветами, дорогими подарками, сертификатами в спа для успокоения нервов, удалением всех фото с неопознанными личностями. И самих личностей, конечно. Даже не важно, кузина это, подруга детства или девушка, чей прах успели развеять над заливом Сан-Франциско.       Уже и не вспомнить всех причин для подобных скандалов. Впрочем, не вспомнить и того, как часто хореограф смеялась над происходящим, искренне сочувствуя ничего не понимающим парням, попавшим под гнёт чрезмерного недоверия своих спутниц.       В таких представлениях не хватало лишь попкорна и холодной колы. Но предлагать питье и закуски своим мнимым подругам сейчас Мишель бы не стала. Будет совсем некстати, если угощение нечаянно встанет на пути воздуховода, когда те узнают, с какой легкостью и скоростью она обнаружила свою зацепку — вполне себе реальную и неоспоримую.       — Теперь тебе уже не до смеха. Не так ли, лапуля? — мрачно улыбнулась девушка, поправляя бордовую помаду подушечками пальцев.       Ощущая, как найденная ночью информация кромсает тело изнутри на мелкие кусочки, а мысли превращает в нескончаемый поток желчи, она бы предпочла неведение этому увлекательному аттракциону. Вчерашняя обида по сравнению с ним — сладкий аперитив перед главным блюдом, обильно приправленным жгучим красным перцем. До слез, хрипоты и жжения в глотке.       Предпочла бы во что бы то ни стало уснуть прошлым вечером, не открывая его профиль в Инстаграм и не цепляясь взглядом за откровенно-компрометирующий комментарий под последним постом.       «Интересно, он специально подобрал себе светленькую, или это получилось совершенно случайно?»       Предпочла бы остаться на чертовом ужине вместе с младшей сестрой. Да, в компании испорченного настроения и игристого вина. Ведь сейчас это общество, осознанно, представлялось куда приятнее и благонадежнее, нежели гордое одиночество и возможность совершать всякие глупости.       Предпочла бы… А впрочем, любые предпочтения уже не имели никакого смысла.       Сомнений в том, что Брэндону вся эта игра в моногамию с бывшим хореографом порядком надоела, больше не оставалось. Ведь он уже успел найти ей симпатичную замену — постарше немного, но разве можно судить о выборе? К тому же неизвестно, какая она по счету, эта замена? Первая, пятая, двадцать восьмая? Уж лучше узнать обо всем этом раньше признаний в любви, упакованных вещей и невозвратных билетов в крупнейший город штата Вашингтон.       Телефон издал короткую трель, оповещая Мишель о том, что заказанное полчаса назад такси, наконец, ожидает ее у дома. Четверть первого, а никто никуда не торопится.       Перед выходом она заставила себя отбросить на второй план все душераздирающие мрачные мысли. В конце концов, этот день точно не предназначался для её личной драмы и самоуничтожению в сплошном потоке растрёпанных чувств. Со всеми ними она разберется после. Завтра.       Открыв железную дверь, ведущую на улицу, девушка чуть не подпрыгнула от неожиданности, издав нечто похожее на жалобный писк. Пришлось несколько раз быстро моргнуть, чтобы убедиться: парень, стоящий напротив, — не плод ее разыгравшегося воображения.       Слегка взволнованный и взъерошенный, в непривычном строгом костюме угольно-черного цвета, но, как и всегда, неизменно хорош собой. Он улыбнулся хореографу так искренне и так соблазнительно, что у нее непременно подкосились бы ноги, не знай она о существовании других пассий в его жизни и не проведя прошлую ночь в попытках не сорваться на истерику.       — Ну привет, лапуля, — опустив поднятую к домофону руку, ласково проговорил блондин.       «Как ни в чем не бывало».       Еще вчера, услышав столь желанное и столь сладкое для ушей приветствие, она бы бросилась к нему на шею с объятиями, расцеловывая щеки, скулы, губы. Завизжала бы от переизбытка радости и счастья, сметающих собой все остатки тоски после бесконечно долгой разлуки и проведенных в одиночестве вечерах. Прильнула бы к нему всем телом так сильно, что он при всём желании не смог бы отстраниться.       Но сегодня Мишель презирала себя за любую подобную мысль. Горделиво расправив плечи и стараясь не обращать внимание на разрывающееся от испуга и вновь вспыхнувшей ярости сердце, она почти что грубо отодвинула Брэндона с прохода.       — Ты опоздал, — холодно ответила девушка, прикладывая поистине недюжинные усилия, чтобы голос ни на мгновение не дрогнул.       Она окинула беглым взглядом подъездную дорогу и, заметив на углу дома желтый автомобиль, быстро направилась к нему.       — Эм… да, — озадаченно протянул парень и спустя секунду двинулся следом. — Весь город в пробках. Похоже, наши голубки решили позвать на свою свадьбу половину округа. Лапуля, может объяснишь мне, куда ты так торопишься? Моя машина в другой стороне.       — В такси.       — Эй, — он тут же поймал ее за руку, останавливая и разворачивая лицом к себе, — я, конечно, в курсе, что ты нетерпеливая, но…       — Но это не дает тебе право меня вот так хватать, — огрызнувшись, хореограф резко отпрянула.       Опешив от столь грубой интонации и странного поведения, блондин разжал пальцы, позволив девушке отойти на пару шагов назад. А после устремил пристальный хмурый взгляд к серым глазам.       — Мишель, что происходит?       В ответ она лишь фыркнула, отворачиваясь, лишь бы еще сильнее не сорваться и не превратить приближающееся радостное событие друзей в драматический спектакль.       Наивно было полагать, что эта встреча будет похожа на немую сцену из фильма, в которой двое малознакомых друг другу людей случайно пересекаются где-нибудь на кассе супермаркета, в знак приветствия ограничиваясь лишь лёгким кивком головы и не испытывая при этом мук совести. Однако, и такой своей реакции хореограф не ожидала.       Тело словно бросило в озноб, но внутри всё закипало от непреодолимого желания выплеснуть обиду и злость прямо здесь и сейчас. Не задумываясь о последствиях. Подмывало высказать всё, что она думает о его отъезде, чертовом бизнесе, бесконечном отсутствии в ее жизни и присутствии в его — красотки Джейд, что «сильно по нему скучает и ждёт скорейшего возвращения домой». Разрывало от желания поведать увлекательную историю о том, как провела прошлую ночь, просматривая фотографии новой пассии своего возлюбленного. Который, к слову, за последнее время появлялся в профиле немолодой блондинистой мадам гораздо чаще, чем на пороге квартиры своей — все еще — девушки. Как ни прискорбно.       Чтобы хоть немного унять нервную дрожь, она скрестила руки под грудью, с силой впиваясь ногтями в кожу и оставляя на ней заметные покраснения. Уж лучше так, нежели закатывать истерику.       — Мишель? — приглушенно спросил парень, прожигая пытливым взглядом её профиль.       Хореографу потребовалось несколько долгих секунд, чтобы совладать с бушующим в груди пламенем, подстёгивающим к необдуманным поступкам, поднять на Брэндона глаза и выдавить из себя кривую ухмылку.       — Знаешь, с твоим уровнем проницательности даже смешно, что ты задаешь подобные вопросы.       — Послушай, я понимаю, что ты… — он провёл ладонью по волосам, взъерошив светлые пряди, и, на мгновение потеряв зрительный контакт с девушкой, шумно выдохнул. — Что ты злишься на меня за вчерашнее. Но этому есть объяснение.       — Наверное, ты был очень занят? — язвительно бросила Мишель.       — И это тоже, — кивнул парень и сделал небольшую паузу. — Милая, я безумно по тебе соскучился. Но обстоятельства не позволили мне приехать раньше, — он протянул к ней руку, но девушка недоверчиво отступила ещё на один шаг назад.       Где-то на краешке сознания мелькнула отчаянная и обманчивая мысль о том, что прошлая ночь была лишь дурным сном. Что не было недвусмысленного комментария от этой проклятой Джейд. Не было никакого сторис, на котором бывший танцор с легкой улыбкой на лице заходит в ее квартиру. Не было терзаний, злости и ненависти, проступивших тотчас непрошенных слез.       Что Брэндон, ее Брэндон, тот, что смотрит сейчас так проникновенно и с таким искренним непониманием, никогда не стал бы вести двойную игру. И не стал бы ее обманывать.       «Но ведь… стал же?»       — Лапуля, давай поговорим по дороге. Время поджимает.       — Я с тобой не поеду.       — Боюсь, у тебя нет другого выбора, — парировал блондин, отчего-то лукаво улыбнувшись.       — Откуда в тебе всегда столько самоуверенности? — вспыхнула Мишель, всплеснув руками. — Думаешь, раз соизволил меня осчастливить присутствием своей важной персоны, то я тут же обо всем забуду? Или, может, одна твоя соблазнительная ухмылочка заставит меня растаять? Или, что ты приехал тут, весь такой красивый и при параде, и я сразу забуду о… — она осеклась, лишь бы не сболтнуть лишнего, и, заметив, как парень беззвучно посмеивается, прикрывая губы сжатыми пальцами, озлобилась: — Что смешного?       — Приятно знать, что ты считаешь мою ухмылку соблазнительной, но дело совсем не в этом, — насмешливо ответил Брэндон и кивнул головой в сторону дороги. — Кто-то только что угнал твое такси.       — Что? — выдохнула девушка, оборачиваясь и замечая, как заказанный ею автомобиль счастливо заворачивает на другую улицу, на прощание подмигивая поворотником. — Ну прекрасно.       — Согласен. Не придется силком заталкивать тебя в машину.       Она бросила на блондина уничтожающий взгляд, вложив в него всю имеющуюся в запасе ярость, и, развернувшись на каблуках, отправилась в другую сторону, где припаркованный знакомый мерседес моргнул фарами.       Мишель, не давая себе возможности передумать, устроилась на пассажирском сидении, с силой захлопнув дверцу и стараясь не обращать особого внимания на самодовольное выражение лица Брэндона. Ведь она-то вполне способна пережить недолгую поездку в его обществе. В отличие от него и той потрясающей компании, в которой ему придется провести всё торжество и о которой хореограф позаботилась заранее.       — Как прошла репетиция свадьбы? — непринужденно поинтересовался парень, как только они выехали на шоссе спустя несколько непродолжительных заторов на дороге.       — Тихо, скромно, уютно. В кругу самых близких друзей и родных, ты же в курсе, — она ухмыльнулась, после чего тут же изобразила из себя святую невинность. — Хотя постой, откуда бы? Тебя ведь там даже не было.       — Ты знаешь, что я не мог приехать раньше.       — Да… не мог, — «зато ты провел прекрасный вечер в компании своей Джей-Джей, её возрастных морщин, силиконовых шариков вместо груди и Марианской впадины между ног». — Кстати о свадьбе. Крис очень расстроился, что ты не смог выделить время на репетицию.       — Неужели? — Брэндон бросил на нее скептический взгляд, на секунду отвлёкшись от шоссе.       — Да. Более того… — она прокашлялась и отвернулась к боковому окну, чтобы этот мастер распознавания лжи ничего не заподозрил. — В финальной рассадке гостей тебя определили за другой столик.       — Зачем? — после недолгого молчания спокойно и так, словно эта новость его ни капельки не удивила, спросил блондин.       — Ну он решил, — девушка, ехидно улыбнувшись, поправила себя: — то есть они решили, что раз уж ты у нас всегда так занят на своих переговорах, то наверняка стал непревзойдённым мастером в этом деле. И это значит, что тебе не составит особого труда повозиться немного с двоюродной бабушкой Криса, которая так и не признала Джо в качестве его партнера.       — Это что, шутка такая?       — Ох, если бы, — с наигранным разочарованием ответила Мишель. — Я, конечно, была против всего этого. Но ты и сам понимаешь, мое мнение тут мало учитывалось.       — И кто теперь сидит рядом с тобой? — ревностно протянул Брэндон, даруя хореографу маленький повод для злорадства.       — Честно говоря, не знаю, — это было частичной правдой. — В связи с тем, что другого выхода не было, меня пересадили за столик одиночек.       Вернее, она сама себя туда определила прошлой ночью.       — То есть ты мне сейчас заявляешь, что я весь вечер должен буду развлекать чью-то старушку пуританских взглядов, пока ты в то же время будешь развлекаться в компании каких-то незнакомых мне придурков? — с плохо скрываемом раздражением произнёс парень.       — Что? Нет, конечно, — притворно рассмеялась хореограф, стараясь ничем не выдать внутреннего ликования от скорой реализации своей маленькой мести. — На сегодня у меня другие планы. Хочу немного выпить, немного потанцевать, — «и немного пофлиртовать, если найдётся подходящая кандидатура, чтобы тебя позлить». — Знаешь ли, последний месяц выдался на редкость отвратительным. Да, кстати, хотела тебя предупредить: миссис Дуглас несколько глуховата, подслеповата и на дух не переносит запах виски. И так как она всё-таки дама в возрасте, плюс, хоть и дальняя, но все же горячо любимая всеми родственница, прошу тебя, будь с ней милым и обходительным, как ты умеешь. Иначе большого скандала не избежать.       Девушка натянуто улыбнулась, мягко коснулась его плеча, как бы невзначай тактильно поддерживая свою просьбу, и тут же с неприязнью одернула руку. На кончиках пальцев, что едва коснулись плотной ткани мужского пиджака, появилось неприятное покалывание. Приподнятое настроение от разыгранной сцены в момент испарилось, в памяти вновь начали всплывать фрагменты прошлой ночи, и девушка, хмурясь и нервно почесывая руку, отвернулась в сторону.       За весь оставшийся до загородного дома путь Брэндон не проронил ни единого слова. Не то, чтобы Мишель непреодолимо тянуло обменяться с ним последними новостями из мира танцев или посплетничать о судьбе их общих друзей, но воцарившееся напряжённое молчание в салоне авто на удивление раздражало ее куда сильнее звука его голоса.       Возможно, она надеялась увидеть чуть больший всплеск негативных эмоций, чем одна брошенная с недовольством фраза. Ведь они все еще были парой, и заяви блондин о такой же чудесной перспективе на вечер, хореограф непременно бы вспыхнула от ревности. А возможно, в глубине души она ждала каких-либо объяснений. Хотя он, очевидно, совершенно не догадывался о причинах такой резкой смены поведения своей девушки.       Брэндон припарковался недалеко от подъездной дорожки к коттеджу, который за утро удивительным образом успел преобразиться из уютного семейного гнездышка в романтичное место свадебного торжества и теперь ярко выделялся на общем фоне неприметных домов тихого пригорода. Украшенный пышными букетами из пионов и роз, белыми атласными лентами и по настоятельному требованию Кристиана — миниатюрными, немного глуповатыми статуями ангелов на высоких мраморных пьедесталах, он вызывал искреннюю, счастливую улыбку.       Отстегнув ремень безопасности, Мишель потянулась к ручке двери, намереваясь как можно скорее оказаться в кругу близких друзей, но почувствовала осторожное прикосновение холодных пальцев на левом предплечье.       — Подожди, — тихо заговорил парень. — Прежде, чем мы пойдем туда, я хочу тебе кое-что рассказать.       Сердце тут же рухнуло вниз, принимаясь в рваном нарастающем ритме колотиться где-то в области ступней. Не так все должно было произойти. Совершенно не так. Воздуха в машине стало катастрофически мало, и хореограф, резко побледнев, на пару мгновений забыла, как нужно дышать. Сейчас он бросит ее, открыв тайну существования другой девушки и даже не дождавшись десерта.       — Что рассказать? — шепотом выдавила Мишель, рискнув на долю секунды взглянуть на своего собеседника и увидеть, как уголки его губ издевательски взметнулись вверх.       «Лапуля, прости, но ты не единственная женщина в моей жизни. Да, с тобой было весело и классно. По началу. Пока я жил в Сан-Франциско и занимался танцами. Но сейчас, ты должна понимать, у меня совсем другие приоритеты, цели, и вообще…»       — Возможно, ты сочтешь меня предателем, — смущённо начал Брэндон, — но…       — Нет, стой, не надо, — она со всей силы замотала головой, не боясь при этом растрепать жалкое подобие праздничной прически. — Не думаю, что сейчас подходящее время для таких разговоров.       Пытаясь вырваться наружу, девушка дрожащими пальцами несколько раз скользнула по гладкому металлу ручки, но тщетно.       — Но ты ведь даже не дослушала.       — Я не хочу этого слышать. Нет. Не сейчас, — срывающимся голосом возразила Мишель и, услышав тяжелый вздох, а после — характерный щелчок центрального замка, вылетела из машины.       Не так она представляла себе это «грандиозное» событие. Не он должен был поставить точку в их отношениях. Ведь для начала ему предстояло почувствовать себя таким же идиотом, каким хореограф ощущала себя, читая гнусный комментарий от его любовницы под последней фотографией в профиле.       «Скорее возвращайся домой. Джей-Джей очень по тебе скучает»       Он должен был весь вечер наслаждаться «безобидными» заигрываниями своей девушки с кем-нибудь, не уступающим по уровню внешних данных, обаяния и заносчивости самому блондину. После — увидеть, как этот кто-то пригласит ее на танец и в идеале чуть позже предложит подвезти домой — еще до того, как молодожены сядут в заказанный ретро-автомобиль и уедут в закат. И уже завтра, может быть, если Мишель сочтет эту короткую ночь достаточной по времени для всех его переживаний, она сама сообщит ему о финале их романа.       Ноги сами несли ее прочь от главной причины бессонницы в последнее время. Не разбирая дороги, увязая каблуками в ухоженном газоне, девушка и не заметила, как проскочила мимо Люси, облачённой в воздушное платье небесно-голубого цвета, и Карлоса, что, слегка прихрамывая, спешил к хореографу, раскрыв руки для приветственных объятий. Не заметила лениво прогуливающегося по саду официанта с подносом и, не желая, задела того плечом, даже не обернувшись. Не заметила неподалеку Джозефа, который на повышенных тонах объяснял что-то долговязому заспанному пареньку — одному из помощников свадебного организатора.       Она остановилась, лишь завидев младшую сестренку, выходящую из просторного белого шатра и одетую на тот же манер, что и девушка главного любителя баттлов. Молли внимательно обвела глазами парковку перед домом, широко улыбнулась и, подобрав полы юбки, которую явно следовало бы укоротить на пару сантиметров, побежала навстречу Мишель.       И это то, что сейчас было нужно. Сгустившееся внутри напряжение немного отступило, и она вернула измученную улыбку сестре. Однако, та, на ходу бросив хореографу недовольное «чего ты так вырядилась?», пролетела мимо и радостно воскликнула:       — Брэнди! Как же я по тебе соскучилась!       Девушка обернулась вслед за голосом Молли, которая в ту же секунду очутилась в объятиях блондина. И до тех пор, пока парень не опустил ее на землю, а край легкого струящегося шифона не утонул в густой траве, Мишель готова была поклясться, что все происходило, словно в замедленной съемке. Миллиметр за миллиметром отравляя каждый уголок ее сердца.       — Привет, маленькая бестия, — он усмехнулся и ласково потрепал младшую из сестер по голове, получив в ответ самую сердитую гримасу из её арсенала. — Я тоже по тебе скучал.       — Ты привез ее? — Молли обогнула его, нетерпеливо заглядывая в окна его автомобиля. — Умоляю, скажи, что да?       — Я хотел, но… — Брэндон поднял глаза, на мгновение встречаясь взглядом с хореографом, его теплая улыбка померкла, и он отвернулся в сторону.       И дальше Мишель их уже не слушала.

* * *

      Это было самое кошмарное мероприятие, на котором ей только довелось побывать.       И дело было вовсе не в атмосфере, блюдах или выбранной женихами кавер-группе. Нет, уровню безупречности в организации свадьбы парней позавидовала бы сама Шерон Сакс. Впечатления не испортил даже внезапно начавшийся дождь, из-за которого церемонию бракосочетания пришлось несколько укоротить, дабы молодые и их гости не промокли до нитки.       Главная проблема этого вечера заключалась в том, где и с кем Мишель его проводила.       Прошлым вечером, когда она собственноручно пересадила себя за другой столик — спасибо Молли, ее значимой роли в этом торжестве и оставленному дома ноутбуку без пароля, затуманенный обидой и ревностью разум не учел всех деталей. И теперь хитрый план мести, выстроенный в голове, казалось бы, идеальнейшим образом, потерпел сокрушительный провал.       Одиночки, как выяснилось, не все оказались таковыми: молодая пара, сидевшая рядом с хореографом, обручилась буквально неделю назад. Парень по другую руку был геем; еще одна девушка с первой минуты пристрастилась к вину и почти не разговаривала; а мужчина напротив прослыл неотёсанным грубияном, который без умолку травил оскорбительные анекдоты про сложности семейной жизни и совместного быта, немало достав тем самым половину присутствующих.       Но эта разношерстная компания не шла ни в какое сравнение с одной светлой шевелюрой, постоянно мелькавшей перед глазами.       Брэндону повезло: он находился рядом с друзьями. Дразнил Карлито, выпивал с Крисом и Джо, вел непринуждённые разговоры с Джастином и Хиро, трижды станцевал с Молли. Мишель нарочно не считала, но каждый раз не могла отвести от них взгляд, наивно списывая чрезмерную заинтересованность на издержки профессии. При всей своей востребованности блондин не забывал уделять внимание доверенной ему миссис Дуглас, которая определенно была очарована своим спутником. Ведь по сравнению с репетицией свадьбы, сегодня женщина словно бы светилась изнутри.       А еще по счастливой случайности он сидел к девушке спиной, что сделало задачу по выведению его на ревность попросту невыполнимой.       В нескончаемом потоке раздражителей успокаивала лишь одна мысль: как только их друзья узнают правду, рейтинг Брэндона упадет быстрее биржи во времена Великой депрессии. И никакое обаяние не спасет его от статуса изменщика.       Мишель злорадно усмехнулась этой перспективе. Что ж, даже если ей не удалось превратить вечер бывшего танцора в его худший кошмар, бумеранг обязательно вернется к его смазливой мордашке. Главное, чтобы аккурат промеж глаз.       — Соскучилась? — знакомый голос за спиной застал девушку врасплох, заставив ее вздрогнуть от неожиданности, а приподнятое настроение — испариться.       Теплая ладонь опустилась на ее плечо, и через мгновение Брэндон устроился на пустом соседнем стуле, одарив хореографа своей самой очаровательной улыбкой. Новый прилив раздражения от этого мистера Невинности не заставил себя ждать: Мишель стряхнула его руку и демонстративно отвернулась в сторону.       — По твоему отсутствию? Несомненно.       — Можешь не притворяться, мы оба знаем, что это не так, — он придвинулся и бесцеремонно, словно бы не замечая всей неприязни, скользнул пальцами по спине, приобняв девушку за талию. — Мишень на моем затылке, которую ты прожигаешь своим взглядом, не заметил разве что слепой, — заставив ее щеки предательски порозоветь от озвученной правды, блондин наклонился ещё ближе и, обдав горячим дыханием, перешел на соблазнительный шёпот: — Так что я повторюсь: соскучилась по мне, лапуля?       Запах дорогого парфюма и шотландского виски с примесью табака ударил в нос, вскружив голову. Его близость всегда была до неприличия одурманивающей. Обжигала нутро, лишала рассудка, ломала принципы. Но поддаться искушению означало бы неминуемо попрощаться с гордостью. А Мишель уж точно не собиралась на ее похороны по вине собственной бесхребетности.       Она отстранилась от его лица на пару дюймов и, сделав глубокий вдох, заговорила:       — Что тебе нужно?       — Глупый вопрос, — с насмешкой ответил Брэндон. — Я не видел свою девушку целый день и сгораю от любопытства, почему же она добровольно променяла своих друзей на это… — он обвел пренебрежительным взглядом оставшихся за столом гостей, — общество?       — Я никого не променяла, — обернувшись, сердито отрезала Мишель, хоть и не была уверена в том, что за гулом колотящегося от волнения сердца расслышала его слова верно.       — Правда? Твои поступки говорят об обратном, — блондин неспешно поправил спадающие на глаза хореографа волосы и скривил губы в издевательски-довольной ухмылке. — Скажи мне, ты действительно настолько наивна? Или из-за какой-то бестолковой обиды просто не подумала, что я обо всем узнаю?       — Как мило с твоей стороны прийти сюда и сыпать оскорблениями, — нахмурилась девушка, задетая его колкостями и надменным тоном.       — Ты, кажется, совсем меня не слушаешь. Ладно, дам маленькую подсказку: наши милые друзья сдали тебя с потрохами.       — Даже не представляю, что такого они могли тебе сказать.       — Будешь все отрицать до победного, да? — Брэндон хищно улыбнулся, слегка склонив голову вбок. — Что ж, это похвально, — отстранившись, он забрал рокс с нетронутым виски из рук Мишель и, прокрутив его пальцами, добавил: — Правда, в твоем случае совершенно бессмысленно. Пойдем танцевать.       — Спасибо за любезное предложение, — на выдохе ответила хореограф, ощущая, как горят легкие от нехватки кислорода, — но может, тебе стоит поискать кого-нибудь менее наивного и бестолкового?       — Милая, прости, неужели я заставил тебя подумать, что это было предложением? — усмехнулся блондин, сделал глоток алкоголя и вернул стакан обратно. — Мы идем танцевать, Мишель. Сейчас.       Поднявшись со своего места, он протянул ей руку в знак приглашения. Хореограф скривилась в пренебрежительной гримасе, протестуя и самой идее оказаться в объятиях изменника и его оголтелой самоуверенности, лезущей изо всех щелей. Но невольно вложила пальцы в его раскрытую ладонь и порывисто встала со стула.       — Знаешь, это совершенно бестактно. Я не давала тебе свое согласие.       — Тогда что же это? — улыбнулся Брэндон и крепко сжал ее кисть, притянув девушку ближе.       Мишель густо покраснела, тут же выдернув руку. Крайнее безрассудство — так бездумно отвечать на его выходки. Ее ведомая реакция — определенно, лишь жалкие отголоски прошлого. Не такого далекого, но столь безвозвратно утерянного, в котором не было места бессонным ночам по причине разбитого сердца.       Голубые глаза оценивающе пробежались по девичьему лицу, вмиг ставшему непроницаемым. Больше она не поддастся. И даже если ему удалось вплести свои правила игры в этот вечер, исход остается за ней.       Последний танец, и на этом все кончится.       Гордо прошагав мимо будущего бывшего, Мишель направилась к танцполу, собравшему добрую половину гостей. Тут и там мелькали картинки радостного торжества, которое сегодня по всем законам жанра обошло хореографа стороной. Родители женихов обменивались смешными историями из их жизни; команда Гладиаторов вдалеке, перебрасываясь шутками и смеясь, распивала бутылку бурбона; Молли и Люси о чем-то заговорщически перешептывались, сидя за столиком близких друзей.       В груди неприятно кольнуло при виде сестры. С момента прибытия на свадьбу им так и не удалось поговорить: каждый раз находилась тысяча отговорок и неотложных дел, без которых этот день «не сможет пройти идеально». Мишель была уверена, что показательное игнорирование Молли не связано с ее ранним уходом с репетиции и уж точно не имеет никакого отношения к выбору черного платья, противоречащего всем допустимым цветам праздника. А значит, причина могла заключаться только в одном — в человеке, по каким-то невиданным причинам ставшем для младшей сестры главным любимцем за пределами их маленькой семьи. Если не самым главным.       — Куда ты меня ведешь? — недовольно бросила девушка, как только рука блондина оказалась на ее талии, уводя прочь от танцующей толпы.       — Ты же помнишь, как мы делали это в Лос-Анджелесе? — наклонившись к ее ушку, почти что нежно прошептал Брэндон.       От столь неожиданного заявления хореограф отшатнулась в сторону, споткнувшись на ровном месте. Конечно, она помнила. Помнила каждую индивидуальную тренировку, на которую этот чертов манипулятор подбил ее долгими уговорами и откровенно фальшивыми ошибками во время общих репетиций на последнем конкурсе. Каждую, что заканчивалась стертыми о станок ладонями, запотевшими зеркалами и пропущенным командным ужином.       И как бы Мишель не злилась на него сейчас, ее щеки зарделись от ярких, до безумия приятных воспоминаний. В те вечера на его лице красовалась такая же соблазнительная ухмылка. Также живо блестели глаза в залитой лучами закатного солнца студии. И также безропотно, как и сейчас, ее тело отзывалось на его прикосновения и сладкие речи. Словно гребаная собака Павлова.       — Даже не мечтай, Брэндон, — огрызнулась девушка и отступила на шаг, читая и в его лукавом взгляде и во взглядах случайных свидетелей их разговора отчетливое: «я знаю, о чем ты сейчас думаешь». — Я не собираюсь с тобой…       — Тише, лапуля, не стоит выдавать всем вокруг наши планы на вечер, — с насмешкой ответил блондин, но после небольшой паузы кивнул за ее спину и серьезно добавил: — В беседку. Подальше от лишних ушей.       — Ладно, — она резко развернулась на каблуках, моментально сталкиваясь с мужчиной позади себя. Нечто холодное и липкое растеклось по груди, расползаясь мокрым противным пятном на платье и стекая несколькими дорожками в зону декольте. — Какого…?       — Ой, ээ… — протянул незнакомец, опьяненными глазами пытаясь оценить масштаб ущерба и покачивая полупустым бокалом из-под шампанского.       — Вы издеваетесь? — воскликнула хореограф, привлекая внимание половины гостей неподалеку.       — Мисс, простите, я…       — Руки, — Брэндон, оказавшись чуть впереди девушки, ревностно преградил путь потянувшимся к ней чужим ладоням.       — Давайте, я…       — Иди отсюда, — грубо отрезал блондин, закрывая собою Мишель, и окинул ее обеспокоенным взглядом. — Ты в порядке?       — В полнейшем! — съязвила хореограф, неосознанно вытирая пальцами брызги шампанского с липкой кожи. — Разве не заметно?       — Так, ладно, пойдем со мной.       Без препятствий и без сопротивления, под неразборчивое ворчание любопытных, расступившихся в стороны зевак, он провел ее к задней двери коттеджа, ведущей на просторную кухню. Попросив дать ему минуту, смочил полотенце и вернулся к девушке, что не переставая с раздражением пыталась устранить следы пролитого на платье алкоголя.       — Не самая лучшая твоя идея, — тепло улыбнулся Брэндон, бережно отнимая руки Мишель от ее груди и прикладывая к ней прохладную мокрую ткань.       — Что ты себе позволяешь? — вспыхнула хореограф, тут же отступая от него на несколько шагов и налетая спиной на шкаф, тревожным звоном посуды разрезавшим пространство вокруг.       — Что не так? — он дернулся следом, но разумно остановился, немигающим пронзительным взглядом изучая ее недовольное, слегка покрасневшее от злости лицо.       «Что не так?» — безмолвно повторила девушка, отказываясь верить собственным ушам и глазам.       Как может он вести себя так, словно между ними нет и никогда не было третьей лишней? Хотя очевидно, что именно лишняя стоит сейчас в полумраке комнаты с обоями в желтый цветочек, что, глядя с невысоких стен, будто смеются над ее поразительной чистоты наивностью. Как смеет прикасаться к ней, зная, что всего в двух часах лёта его ждет другая женщина? Пусть и разрушившая своим существованием их хрупкое и недолговечное счастье. Как смог договориться с собственной совестью, ведя безжалостную двойную игру, заложником которой когда-то оказался сам?       — Все не так, Брэндон! — озлобленно ответила Мишель, каждой клеточкой тела ощущая лютую ненависть к человеку напротив. — Это шампанское, этот вечер, этот… ты со своими танцами! — уловив неуверенное движение его руки, она вновь отступила — в сторону. — Не. Трогай. Меня.       Обогнув блондина по широкой дуге, чтобы не дать ему ни единой возможности ее остановить, девушка направилась в ванну, с каждым тяжелым шагом все сильнее проклиная тот день, когда позволила финансовым неудачам впутать ее во все стриптизерские неприятности.       Интересно, какова вероятность, что их отношения начались точно также? Его и этой пресловутой Джейд. Может, кто-то также пролил на нее бокал с шампанским на одной из бесчисленных вечеринок, которые Брэндон просто не в состоянии пропустить в связи со своим новым положением в обществе и приложенным к нему обязательствам? Может, в тот раз он также проявил заботу и внимание — не смог устоять и блеснул своим рыцарством перед симпатичной девушкой, как делал это прежде с Мишель, самоотверженно вставая на ее защиту даже в тех мелочах, с которыми она и сама с легкостью справилась бы? Может, именно с такой же невинной шутки о «не самой лучшей идее» и началась история «B&JJ»?       Внутри все переворачивалось с ног на голову от осознания того, как мужчина — ее мужчина — мог бы с такой же нежностью прикасаться к чужим рукам, мог бы также тепло улыбаться и согревать ласкающим взглядом, скользящим по лицу. Как в особенно интимные моменты мог облизывать губы, соблазнительно и невзначай, намереваясь прильнуть ими к чужим губам, как поглаживал пальцами кожу, забираясь под край ненужной одежды, заставляя задыхаться от трепета в груди. Как однажды рассказал о своих чувствах и серьезных намерениях. Чего не делал прежде с другими. С ней.       За шумом воды и вихрем удушающих ревностных домыслов она не услышала, как открылась дверь ванной комнаты. Не услышала приглушенный стук невысоких каблуков на чёрных лакированных оксфордах о белоснежный кафель и щелчок закрывающегося замка, отрезавший её единственный путь к отступлению.       Его отражение, прислонившееся спиной к холодной стене и сложившее руки под грудью, мелькнуло в овальном зеркале, по неаккуратности и спешности забрызганном крупными каплями по нижнему краю. Гребаный сталкер-прилипала.       Мысленно хореограф успела вручить себе грамоту за сообразительность — что не стала снимать с себя платье, дабы застирать появившееся на нем пятно, но следом удостоила собственный затылок хорошей затрещиной — за то, что сама не догадалась запереть дверь, обрекая себя на заточение в обществе всей душой ненавистного ею мужчины.       Не произнося ни единого слова, он пристально наблюдал за всеми ее движениями, что в этот момент как назло выглядели до крайности нелепыми и неумелыми. В полном объеме выдавая всю ее нервозность. И сколь угодно она не хотела игнорировать его назойливое присутствие, сгустившееся в воздухе напряжение с мерзким хрустом разрушило последний защитный слой её напускного, но уже давно покрытого глубокими трещинами спокойствия.       — Что тебе нужно?       — Все по-прежнему, — угрожающе холодно ответил Брэндон. — Раз уж мы остались наедине, ты расскажешь мне, как тебе в голову пришла эта гениальная идея с показательным выступлением.       — Каким выступлением? — парировала Мишель, всем телом ощущая на себе пронзительный взгляд, но намеренно игнорируя его, не оборачиваясь и не цепляясь глазами за высокий силуэт на зеркальной поверхности.       — Такси, столик одиночек, миссис Дуглас, — лениво произнес парень и усмехнулся, определенно огласив не весь список. — Тебе придется выдать мне очень вескую причину, чтобы объяснить все происходящее.       — Хочешь объяснений? — воскликнула хореограф, всплеснув руками и вновь разбрызгав воду по раковине, зеркалу, широкой столешнице и собственному лицу, по щекам и губам которого теперь неприятно стекали крупные капли. Отражение Брэндона коротко и снисходительно кивнуло, словно бы насмешливо говоря: «и как же это ты догадалась, лапуля?», толкая девушку на разговор, который она так долго и упорно откладывала. — Хорошо, — закрыв кран, она повернулась к блондину, сложила руки под грудью, копируя его надменную позу, и неприятно улыбнулась, превращая дрожащий от ярости голос в приторно сладкий яд. — Как там поживает малышка Джей-Джей?       — Ты знаешь о ней? — едва уловимое движение головы в сторону, все тот же беспристрастный тон и ни грамма отрицания, что выбило воздух из легких сильнее удара под дых. И хоть это совсем не та реакция, которую она ожидала, решимость устроить скандал только усилилась.       — Неожиданный поворот, правда?       — Да, — протянул Брэндон после недолгой паузы, заметно расслабившись и даже позволив себе взъерошить пальцами волосы.       «Серьезно? Ни одной, даже самой жалкой попытки оправдаться? Не переспросил, не изобразил на своем каменном лице хотя бы лёгкую тень удивления? Не усмехнулся от столь внезапного, просто взявшегося из ниоткуда вопроса, или не сказал, что впервые слышишь это имя? Теряешь хватку, лапуля.»       — Тебе Молли рассказала? — со странной улыбкой спросил блондин.       — Молли? — неверяще повторила Мишель, чувствуя, как подкашиваются ноги и содрогается пол в этой чертовой ванне, утягивая девушку в бездонную, наполненную бесконтрольным гневом бездну. — Ты что, втянул в это мою сестру?       — Что значит втянул? — огрызнулся парень, словно его только что несправедливо обвинили в убийстве. Его голос вновь приобрел пробирающей до костей холод, а взгляд, прожигая недоверием, не позволял ни на секунду отвести глаза. — Вообще-то это была её идея.       — Тебе следовало бы придумать оправдание получше, потому что я в жизни не поверю, что Молли на такое способна, — вырвалось с нервным смешком от абсурдности его заявления.       — Ты ведь сама ей разрешила, — настойчиво продолжил Брэндон.       «Бред! Бред! Бред! Бред! Бред!»       Изменить своей девушке и вместо чистосердечного признания обвинить в этом ее младшую сестру — виктимность в чистейшем ее проявлении.       — Еще скажи, что я попросила ее о таком подарке на день рождения! — воскликнула хореограф, бездумно жестикулируя руками, не в силах удержать всю накопившуюся злость внутри. — Ты вообще сам себя слышишь со стороны?       Надо будет по старой дружбе найти ему хорошего психиатра и проследить за тем, чтобы он никому не навредил. Вдруг ее номер записан в его телефоне на случай чрезвычайной ситуации, а ей совсем не хотелось бы иметь никак дополнительных проблем от бывшей связи с этим сумасшедшим.       — Слышу, — безапелляционно заявил блондин. — И раз уж на то пошло, я не стал бы делать ничего подобного, не будь уверен в том, что ты не против.       — Брэндон, неужели похоже, что я не против?       От звона собственного голоса на короткий миг заложило уши. Мишель и не заметила, как перешла на отчаянный крик, пытаясь вытянуть из парня хоть каплю искренности. Хоть частичку уважения к её чувствам. К ней.       Или весь этот фарс — лишь тактический ход? Сейчас он доведет её до исступления, безумия, крайней степени ненависти к своей персоне? Заставит сжечь все мосты и перерезать канаты, чтобы она никогда не набрала его номер? Чтобы даже в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения она не смогла бы преодолеть скалистый обрыв между ними.       — И что ты предлагаешь теперь? — несколько обиженно спросил блондин, и на мгновение хореографу показалось, что его идеальная, сплетенная из лжи и интриг броня дала трещину. — Выбросить её на улицу?       — А у тебя, по всей видимости, другие планы на этот счет? — съязвила девушка, пытаясь отыскать ответ: почему после этого откровенного издевательства она вообще продолжает с ним разговаривать; но не в силах остановить ни словесный поток, в порыве истерики вырывающийся из груди с редкими вскриками, ни собственное тело, что, кружа по кафельному полу, не могло найти себе места. — Может, ты еще предложишь нам жить всем вместе большой дружной семьей? Ты, я и твоя длинноногая Джейд! Потрясающая идея! А я ведь знала, что так будет! Так и знала, что ничем хорошим всё это не закончится! Господи, почему я вообще…       — Так, стоп! — раздраженно прервал ее парень, хмурясь и потирая пальцами левый висок, видимо, от оглушительного женского голоса, с удвоенной силой отражающегося от стен и превратившего крохотное пространство в настоящую комнату пыток. — Мы ведь о собаке говорим…       — О собаке? — она на мгновение остановилась, бросив на собеседника презрительный взгляд. — Брэндон, ты, конечно, — «последняя скотина», — никогда не стеснялся в выражениях, но тебе не кажется, что называть свою новую девушку собакой, это просто верх цинизма?       — Сделать выводы, не дослушав, твой конек, да? — рассерженно бросил блондин и, вновь скрестив руки, прислонился спиной к стене, пытливым взглядом следуя за силуэтом Мишель. — Хорошо, продолжай.       — А мне, знаешь ли, больше нечего тебе сказать! Ты все это время водил меня за нос, как наивную дуру! Все последние месяцы, пока я ждала тебя дома, пока надеялась, что ты закончишь это безумие на расстоянии, ты просто… — «уничтожил меня изнутри». Она остановилась, бессильно опуская ладони на столешницу и зажмурив глаза, не позволяя непрошеным слезам переступить грань дозволенных для показа ему эмоций. Злость отступала столь же стремительно, сколь быстро разрасталась зияющая пустота в груди. Абсолютная в своем одиночестве, оглушающая в истошном больном крике, щемящая, холодная и мучительно мертвая в неизбежном финале. Пара минут или пара часов ей потребовалась, чтобы взглянуть на его отражение в зеркале. Собрать последние крупицы гордости и не позволить выставить себя посмешищем. Хотя бы сейчас. — Ты просто развлекался, как и всегда. Наверное, это было увлекательно: знать, как сильно я по тебе скучаю, и при этом трахаться с другими? Хотя нет, — она небрежно взмахнула рукой, пытаясь остановить того, кто и не предпринял попытки начать, — не отвечай, это очевидно. Но так, чисто из любопытства, сколько всего их было?       — Всего? — Брэндон поднял руку и медленно, словно нарочно тянул время, проезжая катком по самолюбию девушки, по очереди загнул каждый палец. А после чуть склонил голову вбок и, вернув взгляд Мишель, нахально улыбнулся. — Всего одна, но зато какая… м-м… Ты представляешь, даже несмотря на то, что она постоянно будит меня посреди ночи, и я жутко не высыпаюсь, я все равно от неё без ума.       — Меня не интересуют подробности вашей интимной жизни, — она опустила глаза, проклиная себя за собственный вопрос, и сглотнула подступившую к горлу тошноту от обиды.       — Уверен, ей хватит всего пары секунд, чтобы тебе понравиться, — не унимался блондин, поддразнивая с насмешкой, проверяя на прочность.       — Ну знаешь ли, это уже слишком, — взглянув на свое раскрасневшееся от ссоры лицо и расправив несуществующие складки на платье, хореограф направилась к выходу. Остановившись в паре шагов от парня, бесцеремонно преградившего путь, она горделиво выпрямилась и с вызовом посмотрела на него. — Выпусти меня. Сейчас же.       Но вместо того, чтобы выполнить просьбу, Брэндон нагло усмехнулся и достал из кармана брюк телефон.       — Прежде чем ты уйдешь, я хочу тебе кое-что показать.       — Мне больше не интересно ничего, что с тобой связано, — оставаться с ним в одной комнате с каждой секундой становилось все невыносимее. — Разве я недостаточно ясно выразилась?       — Твое любопытство не сможет остаться в стороне, — блондин отстраненно пролистывал экран смартфона и, видимо, что-то отыскав, улыбнулся, протягивая девушке гаджет. — Держи.       — Что это? — недоверчиво протянула Мишель, мельком определяя, что это его личная переписка в Инстаграм. Точнее, какое-то видео в этой самой личной переписке.       — Кое-что интересное, — заговорщически ответил парень, всем своим самодовольным видом кричащий: «ну же, решайся. Чего тебе стоит?».       Она неосознанно протянула руку, но остановила ее в сантиметре от телефона. Боязливо отметила про себя, что если сейчас он решил добить ее с помощью порно с его участием, то она непременно потратит все свои сбережения, чтобы быстро и безболезненно избавить эту планету от существа по имени «Брэндон Форд». Или долго и мучительно — всё зависит от содержимого. Но стоило экрану чуть потемнеть, любопытство одержало верх над здравым смыслом, и хореограф забрала предложенную вещицу из его ладони. Блондин усмехнулся и, оттолкнувшись от двери, прошел вглубь ванной, включая воду.       — Ну, я дам тебе время это осмыслить. Да, и… — он бросил мимолетный взгляд на отражение девушки в зеркале, — прошу, ни в чем себе не отказывай. Полистай, почитай. Уверен, ты найдешь для себя много нового.       Несколько секунд Мишель сомневалась. Поочередно поглядывала то на парня, что выглядел совершенно спокойно в сложившихся обстоятельствах, то на его смартфон с застывшим на нем счастливым лицом разлучницы. Терзала себя мрачными догадками о содержимом последнего видео и не могла отыскать логичную причину такого его поведения. Но пальцы сами собой потянули переписку вверх, словно ведомые глупым желанием обрести новую порцию страданий.       Перед глазами мелькали нестройные ряды сообщений, с виду мало похожих на диалог двух любовников. Редкие пересланные публикации терялись среди коротких ответов и объемных комментариев, содержимое которых в большей степени носило коммерческий характер. Ни флирта, ни откровений, ни фотографий. Ничего личного.       За исключением сегодняшней ночи.       С трудом подавляя нарастающую внутри тревогу, скрутившую пустой желудок в тугой узел, хореограф несмело вчиталась в текст.

* * *

      Телефон в кармане джинс издал короткую трель. Сердце, обманутое призрачной надеждой увидеть на экране ее имя, пропустило пару ударов, прежде чем Брэндон вгляделся в сообщение от помощницы.       JJ: «Как дорога?»       Конечно. С какой стати Мишель будет писать ему в такое время? Особенно после того, как он нарушил собственное обещание ей перезвонить?       B: «Пустая»       И сложная. Но ей незачем знать все подробности.       Последние сутки без сна давали о себе знать: тело ныло от усталости и требовало отдыха. Ночная трасса, фары встречных авто, заправочные станции и редкие придорожные кафе уже расплывались перед глазами, сливаясь в единое мутное пятно, потерявшее всяческие формы. И в груди непонятным образом поселилось беспокойство. То ли здравый смысл пытался пробиться сквозь упрямство и донести до него всю абсурдность принятого решения ехать до Сан-Франциско своим ходом — ведь если верить ощущениям, еще немного и можно больше никуда не торопиться. То ли проснулась совесть. Чтоб ее. Он все объяснит ей завтра.       JJ: «Только не говори, что опять сидишь в телефоне за рулем.»       Он и не сидел. Последние двадцать минут представляли собой бесплатное развлекательное шоу «Брэндон и кофе», вкус которого был ближе к пищевому отравлению, нежели бодрости, и напоминал собой старую жженую резину. Никакого тебе насыщенного аромата, шелковистости и упавших в обморок от потрясающего послевкусия рецепторов, о чем всегда говорила Мишель. Он отвратительный. Просто отвратительный.       Хотя возможно, все дело было в том, где Брэндон его пил. Выбранное для вынужденной остановки «заведение» было мало похоже на дорогую кофейню. Оно в принципе было мало похоже на что-либо, обитаемое людьми: старый рекламный щиток с громким названием «Счастливый путник» сильно покосился, набитые под завязку мусорные баки распространяли головокружительные благовония на всю округу, а облупившаяся на наружных стенах краска уже лет десять просила ремонта. Но особого выбора не было.       B: «Ты сама это написала»       Сделав очередной глоток омерзительного варева, он отбросил телефон на пассажирское сиденье, устало прикрыл глаза и поймал себя на мысли, что аромат свежесваренного хореографом кофе как нельзя лучше впишется в их новую квартиру. Если она, конечно же, все еще хочет поехать с ним.       Но эти сомнения, тревожной тенью преследовавшие Брэндона на протяжении нескольких месяцев, он вновь предпочел проигнорировать.       Утомленное долгими событиями прошедшего дня сознание постепенно расслаблялось в нежных воспоминаниях о девушке, по которой он до безумия скучал и к которой так стремился сегодня приехать. Вопреки всем чертовым проблемам. И блондин непременно погрузился бы в сон, если бы не назойливая трель телефона. Будь она проклята.       JJ: «Брэндон Форд!»       JJ: «Как тебе не стыдно? 😡»       JJ: «Немедленно перестань так делать!»       JJ: «Тебе напомнить, чем все это обернулось для Кэти?»       JJ: »…»       JJ: «Я все еще вижу тебя онлайн»       B: «Успокойся, женщина, я на заправке»       JJ: «😡»       B: «Откуда столько непомерной заботы?»       JJ: «Ты платишь мне зарплату, забыл?»       B: «И вот все снова сводится к деньгам»       JJ: «Далеко еще до СФ?»       B: «Часа два, не меньше»       JJ: «Отстой. Мишель сильно злилась, что ты не смог приехать вчера?»       Прежнее беспокойство вновь засаднило в груди, острыми когтями выцарапывая себе путь наружу. Брэндон нахмурился, пытаясь найти ответ: кто научил эту женщину задавать такие неудобные вопросы? И следом, вспомнив, как сам по достоинству оценил её навыки на первой же встрече с потенциальным инвестором, сменил направление мысли: кто научил ее задавать неудобные вопросы ему?       Ранний подъем, долгие изматывающие переговоры, которые должны были закончиться к обеду, если бы вторая сторона не решила трижды проверить каждую запятую в безупречно составленных документах, опоздание на самолет, отсутствие каких-либо билетов на ближайшие рейсы, семь часов дороги и сотни километров впереди. Чем из этого он мог бы «порадовать» свою девушку?       Брэндон знал наверняка, что Мишель была в ярости. Но репетиция свадьбы, компания близких друзей, младшей сестры и приближающееся торжество немного сгладили углы. По крайней мере должны были. А с остальным он разберется, как только окажется рядом.       JJ: «Ты что, так и не позвонил ей?»       Ну вот опять. Будто он и сам не знает, что облажался по полной.       Но каждый раз, когда его руки тянулись набрать ее номер, блондин понимал, что в своей абсолютной бесполезности не в силах будет вынести расстроенный голос Мишель. Как бы ему не хотелось все исправить.       B: «Только не надо нотаций»       JJ: «Я и не собиралась. Просто понять не могу, как она все еще тебя терпит?»       B: «Любовь — она такая. Тебя же как-то терпит Кэти»       JJ: «Потому что я никогда так не бросала свою девушку»       B: «Джейд»       Они словно сговорились с совестью, нашептывая длинные проповеди о том, как ему следовало поступить. И с каждой секундой своего существования все сильнее его раздражая.       JJ: «Ладно-ладно, мистер грозный начальник 😎»       JJ: «В сон не клонит?»       B: «Во мне минимум литр кофе 💩»       А вместе с ним подступающая к горлу тошнота и стойкий запах дерьма во рту. Ну просто идеальный портрет мужчины.       JJ: «Хотела бы я посмотреть на твое лицо, когда ты его пил 🤣»       B: «Сама-то почему не спишь?»       JJ: «Угадай»       JJ: «У нее маленькие лапки, пушистые уши и очень грустный взгляд…»       JJ: «Который преследует меня сразу после твоего отъезда.»       Брэндон невольно улыбнулся, вспоминая дурную привычку щенка устраивать сумасшедшие гонки по квартире посреди ночи с разбитой посудой, лениво оставленной на журнальном столике, перевернутыми вещами и прочим сопутствующим ущербом. Будто в прошлой жизни она была стритрейсером и истинная природа брала свое независимо от нового статуса.       С момента появления в его жизни собаки, задуманный план на совместную жизнь с Мишель становился все более реальным. Вернее, собаки Молли, которая на предложение о переезде выставила блондину почти что ультиматум, хотя сама была в полном восторге от перспективы сменить надоевший ей город. За последние несколько месяцев он, казалось, пересмотрел тысячи квартир в Сиэтле, подбирая идеальное место, которое могло бы понравиться хореографу, и отмел бесчисленное количество дизайнов от десятков различных агентств, лишь бы она полюбила этот дом.       И сейчас оставалось сделать последний шаг. Если она, конечно же, всё еще хочет.       JJ: «Кстати, хотела спросить, а ей можно давать мясо?»       JJ: «Говядину?»       B: «Нельзя»       JJ: «У нас после ужина осталась половина порции, и она так смотрела…»       B: «Нет»       JJ: «А если кокосовое печенье?»       B: «Нет»       JJ: «Но от него же ничего не будет!»       B: «OMG, Джейд, просто дай ей корм, который я привез»       B: «Если с ней что-нибудь случится, в Сиэтл я вернусь по частям»       Если Молли в принципе не сотрет его с лица Земли.       JJ: «Отвечаю, с таким отношением все женщины от тебя сбегут»       B: «То есть премию тебе не выписывать в этом месяце?»       JJ: «Сбегут, чтобы поскорее вернуться 🤣»       JJ: «Ладно, хорошей дороги. Мы пошли спать»       JJ: «Точнее, пытаться»       — Чудесно, — пробормотал Брэндон, не имея больше ни сил ни желания продолжать диалог, и, отправив смятый стаканчик из-под отвратительного пойла прямиком на заднее сидение, выехал с пустынной парковки.       Он с трудом помнил последние часы дороги. Как ослепительны были лучи восходящего солнца, когда машина, наконец, остановилась у высотки его старой квартиры. Как поставил будильник и, даже не умывшись, провалился в сон на нерасправленном, но таком удивительно мягком диване. И не мог в точности сказать, что именно заставило его проснуться: чудовищно ранний звон телефона, превративший пробуждение в невыносимую пытку, или нарастающее волнение от предстоящей встречи с Мишель.       Утро выдалось крайне паршивым: непрекращающаяся головная боль сводила с ума, а дурное самочувствие было несравнимо даже с похмельем, которое в эти минуты представлялось настоящим блаженством. И где-то между попытками не продавить лбом стену душевой кабины, поиском чего-нибудь съестного на кухне и наивным ожиданием хоть одного сообщения от хореографа, Инстаграм прислал уведомление. Правда, не от той.       JJ: «Хочешь увидеть короткий видео-привет от малышки Джей-Джей? 🐶»       B: «Сгораю от нетерпения…»       Наверное, это утро было бы гораздо приятнее, если бы он встретил его не в полупустой и почти что заброшенной квартире, а рядом с Мишель. Даже в таком разбитом состоянии. Пускай хореограф и не позволила бы ему проспать до обеда и пропустить начало свадьбы парней, но самых простых объятий было бы вполне достаточно, чтобы вновь почувствовать себя живым.       Да, это именно то, что было нужно сейчас.       Привести себя в божеский вид не составило большого труда. Особенно под властью самой здравой за последние сутки идеи. Оставалось только включить все свое природное обаяние и не облажаться. Спеша на другой конец города, где Мишель снимала жилье, и проклиная жуткие пробки, он чувствовал себя идиотом. Безумно влюбленным, но идиотом, которому не следовало с ней так поступать.       И пока светофоры нарочно тормозили его на последнем отрезке пути, Брэндон включил полученное видео от помощницы, на котором она шутливо ругалась, держа в одной руке нового члена его маленькой семьи, а в другой — ножку разбитого бокала, по-видимому, ставшего преградой на ночном забеге Джей-Джей.

* * *

      «Хочешь увидеть короткий видео-привет от малышки Джей-Джей?»       «Сгораю от нетерпения…»       Хореограф перечитала сообщения по-несколько раз, прежде чем экран смартфона потемнел и скрыл застывшее на последнем видео лицо девушки, по нелепой ошибке принятой за новую пассию блондина. В голове выстроилась почти стройная картинка, остановившая все эмоциональные качели последних суток. Почти. За исключением взявшейся из ниоткуда собаки.       Как вообще можно было подумать, что малышка Джей-Джей — это щенок, когда все улики указывают на один единственно-верный вывод об измене, а имя главной подозреваемой как нельзя кстати подходит под это сокращение? Кто мог бы твердо решить, что подобные комментарии и разоблачительные видео в профиле незнакомки на самом деле не имеют никакого отношения к тайным любовным игрищам? Каким боком во всём этом участвовала Молли и почему, зная обо всех деталях, не обмолвилась ни словом? Она ведь наверняка была в курсе, где Брэндон провел эту ночь и по какой причине скрывал питомца?       Рой назойливых вопросов наперевес с унизительным чувством стыда за собственную глупость не давали ни ровно дышать, ни привести мысли в порядок. С каждой секундой осознания в довесок ко всем потрясающим своим многообразием чувствам добавлялось по крупице обиды, что требовала незамедлительных извинений за всю причиненную боль. За бесцельно прожитые часы, проведенные в поисках пустой правды, ставшей надгробной плитой веселья на торжестве друзей. И за все нарушенные обещания, что были почти как глоток родниковой воды посреди бескрайней пустыни.       — Занятное видео, не так ли?       Мужской приглушенный голос прервал затянувшуюся паузу, но Мишель не позволила себе ни обратить на него внимание, ни дать волю обостренному, изо всех сил пробивающемуся из глубины чувству вины. И если бы не раскрасневшееся до кончиков ушей лицо в компании трепещущего от волнения сердца, она выглядела бы вполне беспристрастно.       — Лапуля, неужели тебе настолько понравилось, что ты даже дар речи потеряла?       — Не настолько, — она несмело взглянула на Брэндона, что, подойдя почти вплотную, небрежно поправил и до того сидевший на нем безупречно костюм. — И что это значит?       Его губы в тот же миг растянулись в самодовольной полуулыбке, по-достоинству оценивая всю неловкость брошенного хореографом необдуманного вопроса. Ее же — скривились в пренебрежении. Он без сомнения был крайне доволен собой и произведенным на нее впечатлением от открывшейся правды. Которую, к слову, мог бы сказать намного раньше, избавив их обоих от ненужной ссоры. Но никто еще не отменил обиду за столь долгое молчание, по вине которого все детали умудрились сложиться в неправильный пазл.       — Да уж, — усмехнулся парень, — уровень твоей сообразительности сегодня просто зашкаливает. Мне действительно нужно произнести это вслух?       Мишель не ответила, лишь опустила голову вниз, не в силах выдержать ни насмешливый взгляд блондина, ни покрывший каждую клеточку тела жар от снедающего изнутри стыда. Чтоб его. И куда подевалось все красноречие и отвага, с которыми она намеревалась отправить их отношения на плаху?       — Ладно, — едва касаясь ее горячей кожи, Брэндон провел большим пальцем по подбородку и слегка приподнял его, заставляя смотреть ему прямо в глаза. Прежнее лукавство в голубых радужках словно бы покрылось корочкой льда, кусая теперь почти обжигающим холодом. — Из очевидного: ты мне не доверяешь. Хотя я ни разу не дал тебе повода в себе усомниться.       От нахлынувшего смущения Мишель готова была провалиться сквозь землю, где совесть с уже зажженной заранее спичкой намеревалась спалить ее тело дотла. И казалось, на этой критической ссоре блондин, устав от этого и других похожих скандалов, поставит точку. Но он положил ладонь ей на талию и притянул к себе.       — Прости, — прошептала девушка, в ту же секунду принимая свое полное и безоговорочное поражение.       От столь простого и нежного жеста по телу словно прошел разряд электрического тока. Родные руки и запах, и близость, что раскрошила обиду в пыль, не оставили ни единого шанса дальнейшим взаимным упрекам.       Она хотела сказать больше. Но любые оправдания сейчас были бессмысленны, ведь он был чертовски прав. После всех разговоров о честности друг с другом, страх потерять любимого мужчину качнул маятник недоверия в воспаленном сознании. И оно, измучившись от долгой разлуки, раздуло из возникшего подозрения безумную ревность.       Но Брэндон понимал все без лишних слов и объяснений.       — Из неочевидного, — на пару мгновений он будто задумался, после чего продолжил, с трудом сдерживая улыбку: — я и представить себе не мог, насколько бурная у тебя фантазия. Это ж надо додуматься — приписать мне роман с собакой.       — Я не с…       — Пожалуй, оставлю эту историю для какого-нибудь особенного случая.       Слегка шершавая подушечка его большого пальца нежно прошлась по девичьей скуле, вызывая легкую дрожь, а снизившийся на пол тона тембр голоса отчего-то заставил хореографа замереть в ожидании.       — Как насчет нашей скорой годовщины? Пригласим друзей в гости, устроим праздничный ужин, — блондин убрал с ее лица непослушные пряди волос и наклонился ближе, скользнув губами по щеке и остановив их в паре сантиметров от ушка. — Я скажу тост в честь своей любимой девушки. Уверен, эта твоя маленькая оплошность станет сладкой вишенкой на торте, хоть и не умалит ни грамма твоего очарования и исключительности в моей жизни.       — Что?       Собственный вопрос донесся словно издалека. Словно не она сейчас, прикрыв глаза и обратившись в слух, стояла в его объятиях, жадно впитывая и запечатывая в памяти каждое сказанное им слово. Словно не ее лихорадочный бит сердца заглушал сбивчивое дыхание, что лишило способности трезво оценивать все происходящее.       — Ужин, говорю. Праздничный, — повторил он и отстранился. Скользя теплым взглядом по ее лицу, без тени сарказма Брэндон ласково улыбнулся. — С меня напитки, с тебя — выбрать ресторан. Я знаю пару отличных мест в Сиэтле рядом с нашим домом, где готовят отличные стейки. Ну или мы можем провести этот день только вдвоем, — его губы растянулись в дразнящей ухмылке, почти заставив хореографа растаять. — Найдем более мирное, но более физически изматывающее применение твоей фантазии. Что скажешь?       — Вот сейчас, — хрипло отозвалась Мишель, силясь с желанием растечься по кафелю.       Все это — так долгожданно, но столь неожиданно. Любимая девушка? Наш дом?       — М?       — Сейчас ты заставил меня потерять дар речи, — она с трудом прочистила горло, попытавшись ответить на его улыбку. Но совсем разволновалась под натиском всех захлестнувших ее эмоций, робко молвив: — Будет слишком, если я снова спрошу тебя?       — О чем?       — Что это значит?       Парень на мгновение прервал зрительный контакт, опустив взгляд. Мимолетно облизнул нижнюю губу, после — прикусил ее и слегка отстранился, словно дистанцируясь.       Мишель чувствовала — он был взволнован не меньше нее, отчего-то заставив ее внутренне напрячься. И пускай Брэндон всеми силами пытался скрыть это, демонстрируя свою обычную непоколебимую уверенность, она слишком хорошо его знала.       — Ты все еще хочешь поехать со мной? — осторожно спросил он после короткой паузы.       Совершенно сбитая с толку, девушка шумно выдохнула.       — Не обязательно отвечать прямо сейчас, — мягко добавил блондин, замечая в ее глазах растерянность, граничащую с паникой. — Я понимаю, что последние пару недель выдались для нас не самыми гладкими, и вчерашний вечер должен был пройти совершенно иначе. Но… — он с горечью усмехнулся, — все это время я боялся столкнуться с твоим отказом и разочарованием, не задумываясь о том, что поступаю с тобой неправильно, — его теплые ладони нежно, будто касаясь хрупкого фарфора, легли на девичьи щеки, зарываясь в светлые волосы кончиками пальцев и вырисовывая на коже незатейливые узоры. Покрываясь мурашками от макушки до самых щиколоток и глотая урывками сгустившийся в помещении воздух, Мишель словно потерялась в пространстве от столь приятных ощущений и слов. — Прости меня за то, что не позвонил. И за разыгранный тут спектакль. Это было…       — Ты сказал, что любишь меня? — дрогнувшим голосом перебила его хореограф, осмелившись спросить его об одной из самых важных вещей.       — Фактически, формулировка была другая, — соблазнительно улыбнулся Брэндон, — но да. И честно говоря, я понятия не имею, как из всех женщин мира умудрился полюбить самую…       Девушка не дослушала, порывисто и несдержанно целуя мужские губы. На мгновение он замешкался, от неожиданности отшатнувшись назад. Но спустя секунду перехватил у Мишель телефон, который все это время она сжимала вспотевшими от волнения пальцами, скользнул ладонями по черному шелку платья и крепко прижал хореографа к себе. После столь мучительно долгой разлуки одного переплетения их влажных языков, одного короткого вздоха, утонувшего в ответном приглушенном стоне, ей хватило, чтобы моментально вспыхнуть изнутри, ощущая острую потребность быть еще ближе. Ответить взаимностью на каждое слово. Почувствовать кожей кожу, даже сквозь жалкие миллиметры одежды. Принадлежать ему мыслями, телом, душой. Здесь. Сейчас. Всегда.       Она обняла блондина за шею, растворяясь в головокружительном чувстве единства. Словно недостающий элемент, наконец, нашел свое место, запустив работу незримого, но осязаемого сердцем механизма. Он рвал на части горькую обиду и воспоминания прошлого дня, отчаянную бессонницу и разрушительные секреты. Обратил гнетущее одиночество в пепел и развеял его вместе с тоской по возлюбленному. Прежняя щемящая боль в груди не имела больше значения. Только он и она, сплетенные нежностью и томительной лаской.       Легкие поглаживания спины постепенно становились все более смелыми, пальцы сминали платье, щекоча его краем дрожащие от волнения ноги, а губы дразнили, не уступая Мишель в напористости и выверенными движениями снимая с предохранителей все ее непристойные помыслы. Она цепко схватилась за ворот его пиджака и сделала несколько настойчивых шагов вперед, толкая блондина на безумство, которое ни за что не позволила бы себе, не будь так непреодолимо вспыхнувшее желание близости. Он поддался с довольной ухмылкой, всем своим игривым видом нарочно заставляя ее терять контроль над собственным рассудком. И это влечение всегда граничило с одержимостью, подчиняя себе и разум и тело. Было сродни бессознательной бесконтрольной жажде, утолить которую она могла лишь в его объятиях. Влечение с горьковато-сладким привкусом темного шоколада, что таяло на губах, отзываясь яркими импульсами в каждой клеточке тела.       Мишель не заметила, в какой момент прижала блондина к столешнице позади и забралась под пиджак, ногтями царапая ткань белоснежной рубашки. Но парень перехватил ее ладони, нехотя отступая вбок и отстраняя девушку от себя.       — Тише, милая, — хрипло прошептал он, улыбаясь так соблазнительно, что на фоне всех его действий это привело хореографа в недоумение.       — Что? Почему? — тяжело дыша, она подалась вперед, но Брэндон отступил еще на шаг, не позволяя ей сократить небольшую дистанцию между ними.       — По-моему, ты слегка увлеклась, — ласковым оценивающим взглядом он пробежался по ее раскрасневшемуся лицу, оставляя легкие поцелуи на тонких девичьих пальцах, и мимолетно посмотрел на запертую дверь за ее спиной. — И я уверен, ты не захочешь стать главным событием этого праздника.       — Мне все равно, — адреналин ударил в голову, хореограф нетерпеливо высвободила руку, наступая, и ловко справилась с единственной застегнутой пуговицей пиджака.       — Мишель, — он увернулся от ее губ, которые успели невесомо коснуться шеи, и встретился с возмущением в серых глазах. — Нас могут услышать.       — Тогда сам будь тише, — упрямилась девушка, не на шутку раздражаясь его словам — никакой здравый смысл сейчас не сможет ее остановить, и реакции: Брэндон слабо, но сопротивлялся. И хоть его руки крепко сжали ее талию в неудачной попытке держать на достаточном от себя расстоянии, он не мог контролировать все.       — Лапуля… — простонал парень, пока хореограф беспрепятственно расстегивала его рубашку, время от времени наклоняясь ближе и целуя оголенную мужскую грудь, — ты сегодня, безусловно, просто обворожительна, — на красивом лице отразилась борьба самим с собой: сомкнутая челюсть и напряженные губы, прикрытые веки и глубокие морщины меж сдвинутых бровей. Он качнул головой, пытаясь перехватить ее пальцы, но они уже успели вытащить края хлопка из брюк. — И хоть я сам мысленно раз десять успел тебя…       — Заткнись, Брэндон, — прорычала Мишель и со злостью сжала зубами ключицу, вызвав недовольное шипение.       И кажется это, наконец, заставило его отпустить тормоза. Блондин резко выпустил воздух из легких и дернул вверх стальной кран рядом с собой, наполнив комнату мерным шумом воды. Отнял руки хореографа, которые вовсю блуждали по его торсу и очерчивали ногтями рельефные кубики пресса, спускаясь к ремню, подхватил ее под бедра и в долю секунды усадил на столешницу.       — Ненормальная, — процедил парень, грубо прижимая ее ладони к холодному мрамору позади, и навис сверху.       Его губы нашли ее, без прежней нежности теперь целуя с остервенением и кусая до жгучей боли. Достаточной, чтобы вскрикнуть от неожиданности, и знакомой, чтобы в ней раствориться, прикрывая глаза в ожидании. Столь присущая ей реакция — ведомая и во всех красках изученная еще в тренировочном зале их съемного дома в Лос-Анджелесе, Брэндона лишь распалила. И он, облизнув припухшую от укуса кожу, проник языком в приоткрытый рот.       Прикосновения его рук, что поднимались к ребрам и выше, до линии бюста, сжимали округлую грудь поверх легкого платья, были настоящей пыткой. Приятной до дрожи в ногах, обхвативших бедра блондина, настойчиво и недвусмысленно намекавших на большее. До онемения в пальцах, утонувших в его волосах и хаотично путавших непослушные пряди. До горевших от сладости поцелуев губ.       Пыткой, приятной до одури. Стократ обостряющей чувства.       Почти срываясь в бездну, Мишель поймала себя на мысли, что все обиды и вся разлука мира стоят такого примирения. Когда горячие объятия отзываются тысячей раскаленных игл, пускающих по венам пьянящий дурман. Когда он оттягивает ее волосы назад, заставляя выгибаться ему навстречу и открывать шею его влажным губам. Когда ее невольные стоны наполняют пространство мелодией вспыхнувшей страсти. И только жалкие отголоски сознания отчаянно пытаются пробиться сквозь ее пелену, говоря о последствиях.       — Эй, осторожнее… — под натиском жадных касаний кожа горела, покрываясь россыпью характерных отметин. — Мне ведь еще…       — Заткнись, лапуля, — с хищной ухмылкой ответил Брэндон, подцепив указательным пальцем одну из тонких бретелек платья и позволив ей легко соскользнуть с плеча.       С нескрываемым восхищением он окинул ее взглядом и прильнул губами к груди, попутно стягивая вторую бретель. Аккуратная строчка верхнего шва, ниспадая, слегка задела затвердевшие соски, отзываясь волнительной дрожью, и утонула в образовавшихся складках черного шелка чуть ниже пупка. Полуобнаженная и податливая, Мишель неистово тянулась к блондину, мечтая забыться в заветной близости и главной причине учащенного ритма сердца. Забиралась ладонями под рубашку, вновь и вновь исследуя напряженные мышцы, что двигались в такт ненасытным требовательным ласкам. Затуманенным взглядом ловила пленительный образ мужчины в приглушенном свете ламп, растворяясь в полном осознании его безоговорочной власти над ней. И казалось, только сильнее дразнила собственное изголодавшееся по нему тело.       Внизу живота нестерпимо тянуло, а редкие брызги ледяной воды, которые отскакивали от раковины и попадали на оголенные ребра, ничуть не остужали пыл. Голова шла кругом от томительного ожидания, и хореограф нетерпеливо заерзала на столешнице, придвигаясь как можно ближе, внутренней стороной бедра ощущая твердую эрекцию под плотной тканью брюк. Руки сами собой потянулись к ремню и дернули металлическую защелку, и это заставило Брэндона лукаво улыбнуться. Но он несколько отстранился, не дав ей возможности довести дело до конца и не дав произнести ни единого слова, заглушая сладким поцелуем все возражения.       Парень неспешно провел ладонью по ее стройной ножке, от колена и выше, вторя разрезу на платье, и приподнял неподобающий торжеству наряд до упругих ягодиц. Теплые пальцы проникли за край нижнего белья и, скользнув по влажным от возбуждения складочкам, нежно надавили на клитор, сорвав несдержанно-громкий стон предвкушения.       — Тсс, будь тише, — прошептал он прямо в губы, мягкими размеренными поглаживаниями лаская чувствительную плоть и заставляя Мишель рвано хватать ртом воздух. — Сейчас как раз будут подавать десерт, и я не хочу делить свой с непрошеными гостями.       Мир вокруг кружился и утопал в голубых глазах напротив, что с жадностью ловили каждый оттенок наслаждения на девичьем лице, окутывал дорогим парфюмом смешанным с пьянящим запахом родного мужчины, рассыпался на части в прерывистом жарком дыхании. И непременно рассыпал бы на части ее, не будь его рука на талии надежной опорой.       Хореограф с трудом сдерживала звук собственного голоса, завороженно подчиняясь его просьбе, и, выпутав кисть из сковывающей движения тонкой бретели, впилась ногтями в спину в немой просьбе не останавливаться. Подавалась бедрами навстречу и напряженно сжимала ногами торс, пока Брэндон покрывал жаркими поцелуями ее щеки, скулы и шею, а искусные движения его пальцев доводили ее до исступления. И когда казалось, что развязка уже близко, он притормозил.       — Что…? — помутневший взгляд едва мог сфокусироваться на его фигуре и дьявольски-нахальной ухмылке. В груди нарастало резкое недовольство от чувства опустошенности, но ни оно ни все всплывающие в памяти проклятья не могли облачиться в слова, выдавая лишь жалобные всхлипы. Снисходительно улыбнувшись ее тщетным усилиям, блондин скинул на пол уже спущенный на предплечья пиджак и, опустившись на колени, отодвинул в сторону промокшие насквозь трусики. — Боже… — выдохнула Мишель, откидываясь лопатками на холодное зеркало, когда горячий язык накрыл истекающее влагой лоно.       Сжимая одной рукой край мраморной столешницы и с силой прикусывая нижнюю губу, вторую она запустила в его волосы в бессмысленном желании контроля, ведь он итак знал, как она любит.       Мучительно медленно. Растягивая сладкое удовольствие так, будто в их распоряжении было все время мира. До ощущения нереальности происходящего и легких покалываний на кончиках пальцев. Брэндон вылизывал и посасывал ее набухший клитор, мягко массировал бедра, исследуя соблазнительные изгибы тела, заставлял ее выгибаться в спине и спутывать и до того растрепанные кудри. И распалял огонь до всепоглощающего пламени.       Хореограф ловила на себе его хищный взгляд, от которого только сильнее срывало крышу. Терзала губы и слышала собственные непроизвольные стоны, что едва терялись на фоне шума воды. И хотелось большего. Хотелось ощутить его горячую плоть внутри себя.       Брэндон, словно читая мысли, чуть шире развел ее ножки и неспешно, давая привыкнуть к новым ощущениям, проник в нее пальцами. Умопомрачительно. Все чувства сливались в единый поток, приятно вибрируя внизу живота в преддверии скорого финала, пока он, постепенно ускоряясь, доводил ее до грани.       Мишель бездумно хваталась за все подряд: комкала платье, сминала грудь, царапала ногтями покрытую испариной кожу в попытке окончательно не отключиться от реальности. Извивалась под натиском пальцев, что двигались в такт умелым движениям языка и задавали темп, от которого под сжатыми веками вспыхивали бесчисленные искры. Хриплым шепотом повторяла его имя, рассыпаясь на миллиард осколков и пульсируя внутри от долгожданного оргазма.       Руки обессиленно опустились вниз, ярко контрастируя с холодной поверхностью. Дыхание прерывалось и сушило искусанные губы. И по телу разливалась приятная нега, расслабляя мышцы и даруя им необычайную легкость. Хореограф безмятежно улыбалась, подрагивая опущенными ресницами, пока блондин с нежностью целовал внутреннюю сторону ее бедра от сгиба до колена и ниже — к лодыжке, обтянутой тонкими ремешками высоких босоножек. И давал ей небольшую передышку, чтобы прийти в себя.       — Теперь ты довольна? — спустя пару мгновений послышался насмешливый голос рядом с ушком, и она молвила почти беззвучное «нет».       — Нет? — дразняще повторил Брэндон — слишком дразняще, будто и не ожидал другого ответа — и придвинул девушку ближе, мягко поглаживая ее ягодицы и талию и щекоча тканью платья особо чувствительные нервные окончания.       — Нет, — Мишель протяжно выдохнула, распахнув глаза, когда он скользнул по мокрым складкам набухшей от возбуждения головкой члена и плавно наполнил ее собой, запуская по венам новую волну наслаждения.       От открывшейся картины она готова была повторно кончить в ту же секунду: растрепанные волосы придавали его лицу еще больше сексуальности; голодный собственнический огонь в голубых радужках плавил кожу и сознание; ткань рубашки туго натянулась на напряженных предплечьях, приобретая округлый контур крепких бицепсов; а соблазнительный треугольник косых мышц так и притягивал к себе жадный девичий взгляд.       — Все еще нет? Уверена? — нагло усмехнувшись, он закинул ее ножку себе на плечо, проникая все глубже и стремительно набирая темп. Не в силах ответить ничего, кроме скомканных рваных слов — словно в магнитофоне зажевало пленку, хореограф лишь судорожно сжала его шею и притянула к себе, коротко впечатываясь в губы, — Какая ненасытная.       Его хриплый голос сводил с ума не меньше хаотичных поглаживаний рук, которые, казалось, были повсюду, и жестких толчков, что ритмично прижимали Мишель к зеркалу позади. Он вновь и вновь заставлял ее задыхаться под натиском яростных быстрых поцелуев и движений, от которых налитая грудь вздымалась от каждого невольно шумного вздоха, а все мысли разлетались вдребезги.       — Перестань так громко стонать, — повелительный тон прошиб ее тело мощным разрядом, молниеносно пролетевшим по позвоночнику и отозвавшимся сладкими импульсами в пояснице. Это было слишком приятно. И ни капли не способствовало долбаному самоконтролю, о котором он так настойчиво просил.       И потому дразнить его в ответ и заставить самому потерять голову от страсти — было самой привлекательной идеей.       — А что, если… — она неспешно, слегка царапая, провела ногтями по его обнаженному накаченному торсу, оставляя на нем неровные красноватые полосы, — я не хочу? — прошептала Мишель, выгнувшись в спине и почти невесомо скользнув по телу блондина набухшими сосками.       Затуманенный взгляд поймал его недобрый прищур и напряженные желваки, что заиграли на точеных скулах. И, черт возьми, ей ужасно нравилось его провоцировать, наблюдая за бурной реакцией на эти прикосновения. Брэндон кусал губы, сдерживая собственные стоны, и в отместку лишь сильнее неистовствовал, оправданно грубо сжимая ее кожу.       — Тогда мне придется тебя заставить, лапуля.       — Тогда, — девушка дерзко ухмыльнулась в предвкушении, зная, что он не сделает ничего против ее воли, но все равно исполнит свое обещание, — заставь меня.       Запечатлев на ее губах обжигающе-короткий поцелуй, блондин отстранился, рывком стянул ее на пол и развернул спиной к себе. Она едва устояла на высоких каблуках, покачнувшись, но тут же оказалась плотно прижатой к парню, ощущая его горячую влажную плоть между ягодиц.       — Смотри на себя, — он закинул ее ногу на столешницу, как на балетный станок, и зажал ее рот ладонью. Внутри все скрутилось от невыносимого, трепетного ожидания, и спустя пару мучительно долгих секунд Брэндон резко вошел в нее на всю длину, сорвав отчаянно-громкий вскрик, что затерялся в его пальцах. — Такая красивая. Возбужденная. И такая непослушная.        Каждый новый толчок становился все жестче и быстрее. Звучные шлепки их разгоряченных тел наполнили все пространство вокруг. От острого удовольствия Мишель улыбалась сквозь сжатые губы и как загипнотизированная смотрела на свое отражение в зеркале. Растрепанные волосы раскачивались в такт его движениям и мягкими завитыми кончиками щекотали грудь. Руки сумбурно цеплялись за холодный мрамор. Щеки раскраснелись, а глаза, поблескивая серебром, потемнели от похоти.       Его глаза потемнели от похоти. И это было почти за гранью восторга.       Она настойчиво протолкнулась языком сквозь сомкнутые губы и игриво облизнула его ладонь, чем заставила блондина ослабить хватку. Не остановившись на достигнутом, захватила указательный палец ртом, одаривая его совсем недвусмысленными ласками, от которых Брэндон несдержанно застонал и сильнее сжал ее талию, запрокинув голову назад.       — Сумасшедшая.       Вколачиваясь в мягкую податливую девушку, он покрывал жгучими поцелуями ее шею и позвонки, плечи и лопатки. Все, до чего мог дотянуться. Хореограф слабела и нежилась, отдаваясь во власть мощным ритмичным движениям, что доводили их обоих до предела и почти до потери сознания. Чувствуя скорый финал, она порывисто прикусила верхнюю фалангу его пальца и содрогнулась всем телом, одновременно с блондином пульсируя внутри от сладкого блаженства, пустившего в кровь изрядную дозу эндорфинов.       Легкая усталость накрыла с головой, и если бы не крепкие объятия, Мишель непременно бы упала. И не дожидаясь момента, когда окажется в своей мягкой постели, уснула прямо на полу этой чудесной ванной комнаты с теперь уже особо любопытной для нее историей. Она обессиленно опустила ногу на пол и прижалась к Брэндону спиной, кутаясь в тепле его тела под бешеный стук собственного сердца и желая как можно дольше оставаться в таком положении. Даже глаза открывать не хотелось, тем более, что разыгравшаяся фантазия уже успела в красках представить, насколько растрепанно она сейчас выглядела.       — А говорила, что не будешь со мной спать, — ласково прошептал блондин, мягко поглаживая ее живот, руки и грудь и заставляя девушку покрываться колючими мурашками от удовольствия. — Такая ты непостоянная.       Хореограф ничего не ответила, лишь загадочно улыбнулась этому стечению обстоятельств. Действительно, кто бы мог подумать, что начавшаяся с решения окончательно и бесповоротно разорвать отношения ссора закончится умопомрачительным сексом? Она — точно нет.       — Хочешь поехать домой сейчас?       Предложение было заманчивым. Даже слишком заманчивым, но…       — Это будет совсем некрасиво с нашей стороны — уезжать раньше молодоженов, — голос осип и немного вибрировал.       — Как скажешь, лапуля, — он усмехнулся и, поцеловав ее в макушку, отстранился.       Нехотя Мишель распахнула глаза и оперлась руками на столешницу. Рассматривая свое отражение в зеркале, подметила, что ей потребуется не меньше получаса, чтобы выглядеть хотя бы отчасти прилично. А лучше — несколько суток, после которых с кожи сойдут все покраснения. И как бы не хотелось уехать домой, принять душ — предпочтительно, совместный, откупорить бутылку красного полусухого вина и до утра нежиться в его объятиях, долго и оживленно болтая обо всем подряд, им действительно нужно было возвращаться к друзьям.       Она стянула с себя промокшее насквозь нижнее белье, которое носить сегодня точно больше не сможет. Что-то подсказывало, что эта перспектива Брэндона только порадует. Лениво натянула бретели и опустила мятое платье вниз, разглаживая образовавшиеся складки. И пока ее пальцы бездумно водили по шее, ощупывая следы их бурного примирения, блондин успел полностью привести себя в порядок. Заметив легкую растерянность на девичьем лице, он подошел сзади и с довольной, как бы невзначай говорящей «не благодари», ухмылкой накинул на ее плечи пиджак.       — Не думаешь, что у людей возникнут вопросы? — обернувшись, хореограф встретилась с лукавым взглядом, и парень, приобняв ее за талию, запечатлел нежный поцелуй на ее губах, от которого сердце вновь волнительно затрепетало в груди.       — На улице прохладно, ты — моя девушка, — он тепло улыбнулся, поглаживая ее щеки и убирая со лба редкие пряди волос. — Ни у кого не возникнет вопросов, почему ты в моем пиджаке.       — Даже с учетом того, что мы не общались с тобой весь день? — Мишель вопросительно подняла брови и, казалось, даже услышала, как закатываются его глаза.       — Как будто наши друзья не знают, какой импульсивной ты порой бываешь.       — Эй, — она несколько обиженно толкнула его в плечо, но в ответ получила лишь самодовольную ухмылку.       — Приводи себя в порядок, я подожду на улице. Чтобы у людей не возникло вопросов.

* * *

      Вопреки заверению Брэндона на улице не было прохладно. Даже спустя пару удивительно приятных часов, проведенных в компании близких друзей, температура воздуха не опустилась ни на градус. По ощущениям — ведь многие гости после захода солнца укутались в пледы. Возможно, тому виной был виски, который Мишель поцеживала неспешно, наслаждаясь его легким дымным ароматом и согревающим теплом. А возможно, мужчина, в нежных объятиях которого она провела почти весь оставшийся вечер.       За столик одиночек хореограф больше не вернулась. Хоть и не смогла отказать себе в удовольствии подразнить блондина несколькими игривыми и не особо настойчивыми попытками, вызывая многозначительные переглядывания между остальными собравшимися в ответ на их шуточные препирательства. Даже Молли не сдерживала улыбки, несмотря на свою прошлую обиду на старшую сестру в связи с ее неподобающим черным нарядом и отсутствием в первой половине торжества. О чем, не взирая на объявленное перемирие, не постеснялась напомнить минимум трижды, заставляя Мишель краснеть от стыда.       Чего не сделал никто из друзей. Казалось, каждый знает, чем они с Брэндоном тайком занимались в ванной, но ребята не обмолвились и словом. Либо предпочли сделать вид, будто не замечают на девушке последствия их «разговора», которые лишь частично были скрыты под широким пиджаком, либо были слишком увлечены беседой, выпивкой и танцами, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Что не могло не радовать.       Парковка перед домом родителей Джо уже успела заметно опустеть. Оставшиеся после отъезда молодоженов гости, разбившись на небольшие группы во дворе, ожидали такси и трезвых водителей. Молли, положив все свои силы на подготовку торжества, уснула прямо в гостиной на диване, так и не дождавшись появления ретро автомобиля со счастливой надписью «Just married» и прощальных обнимашек с парнями. Завтра утром, когда хореограф будет забирать ее из гостей, она наверняка состроит недовольную моську и выскажет все свое негодование сестре. Но это будет завтра. А сегодня…       Мишель плотнее прижалась к блондину, всматриваясь в ночное небо и едва ли вслушиваясь в болтовню друзей. Усталость накрыла тело с головой, и навязчивые мысли о горячем душе и мягкой постели уже почти зудели на коже. Только ворох серьезных вопросов, которые требовали безотлагательного обсуждения наедине, боролся с подступающей сонливостью.       Слишком много всего, что хотелось немедленно узнать. Откуда взялась собака, и почему он скрыл ее появление; в каком районе он выбрал квартиру, и почему сомневался в ее решении переехать? И желательно успеть расспросить его до того момента, когда им вновь придется попрощаться на неопределенный срок, а надоедливый червячок ревности оскалит острые зубки в новой попытке перевернуть все с ног на голову.       — Ну что, Брэндон, следующие вы с Джастином? — Хиро ехидно улыбнулся, обратив на себя внимание хореографа, и проводил взглядом удаляющийся автомобиль своего предшественника и его новой подружки, с которой тот встречался вот уже несколько месяцев.       Джессика была сиделкой его матери, и как признался бывший капитан, покорила его сердце с первых минут знакомства. Удивительно, как сильно она отличалась от бесконечно враждебно-настроенной Ванессы и насколько хорошо вписалась в их компанию. И удивительно, как сильно девушка была похожа на самого Джастина: смуглое лицо обрамляли непослушные каштановые волосы до плеч, а карие глаза — густые брови чуть более темного оттенка. Даже имена у них были созвучны — Джас и Джесс. Правда, в отличие от Джаса природа обделила Джесс бородой, выгодно выделяя ее на его фоне.       Мишель отметила про себя, что была бы совсем не прочь с ней подружиться, и пригласила ребят на совместный обед. И определенно поддержала мнение Брэндона о том, что Джастин, наконец, научился разбираться в женщинах, предпочитая адекватность и отличное чувство юмора токсичности.       — Конечно, — без раздумий кивнул блондин, возвращая другу усмешку. — Начнем рассылать приглашения на нашу скромную церемонию сразу после того, как вы с Карлито решитесь узаконить свои отношения.       — Хех, ну нет. Этого не будет.       — А жаль, — с наигранным разочарованием ответил Брэндон. — Вы прекрасно смотритесь вместе.       — Да. Знай, друг, ты только что разбил мне сердце, — поддержал Карлос, весело поглядывая на слегка смутившегося Хиро. — Кстати, вам не показалось, что Люси уехала какой-то расстроенной? Может, я что-то…       — О, нет, герой-любовник, — перебил его блондин. — При всей моей любви к тебе, на сегодня с меня достаточно женских обид.       — Вообще-то… — огрызнулась Мишель, кидая на него недовольный взгляд.       — Расскажешь об этом потом, лапуля, — он игриво щелкнул пальцем по кончику ее нахмуренного носа, вызывав еще большее негодование, но закончить фразу не дал, кивнув в сторону дороги. — Наше такси подъехало.       — Я думала, ты вызвал водителя.       Хиро прыснул от смеха, прикрыв кулаком губы, а легкая полуулыбка и приподнятая бровь на лице Брэндона были красноречивее любых слов.       — Да, это ведь так на меня похоже.       — Но как же я? — с ехидством спросила девушка, припоминая ему свою единственную и оттого особенно памятную поездку на его автомобиле. — Мне ты доверил свою машину.       — Тогда ты выиграла спор, — он пожал плечами и, стоило только хореографу открыть рот в преддверии дальнейшего спора, добавил: — И несмотря на то, что твоя победа была нечестной, я слишком порядочный мужчина.       — Конечно, — не сдержавшись, фыркнула Мишель. — Просто признай, что не смог мне отказать.       — Тебе-то откажешь, как же, — вклинился Хиро. — Мои мышцы до сих пор в ужасе от твоих изнурительных наказаний на тренировках.       — Слабаки, — прошептал Карлос.       — Занятное замечание от того, кто на ровном месте подворачивает ноги, — с ухмылкой ответил ему Брэндон, на что неосторожный танцор лишь отмахнулся.       — И это ты еще не слышал историю про его позапрошлый кастинг. Там…       — Ложь и провокация, — прервал капитана Карлос. — Ничего не было.       — Что ж, — чуть прищурившись, протянул блондин, — я охотно послушаю эту ложь и провокацию. Правда, уже в следующий раз. Нам пора.

SafetySuit — Find A Way

      Мишель, пожелав парням доброй ночи, взяла с каждого обещание обязательно встретиться за кофе на следующей неделе и забралась в такси, с тоской наблюдая за прощанием друзей.       В последнее время такие посиделки становились все большей редкостью. И дело было не только в том, что Брэндон теперь на постоянной основе проживал в другом городе. Победа в последнем конкурсе дала команде хороший старт. Только каждому участнику свой.       Крис и Джо оставили часть своего выигрыша на открытие небольшого ресторанчика французской кухни в центре Сан-Франциско. И хореограф ничуть не удивилась их решению устроить в медовый месяц тур по странам Европы, чтобы посетить как можно больше интересных мест и подготовиться к скорому открытию собственного заведения.       Карлос вместе с Люси выступали дуэтом, участвуя во всевозможных кастингах, которые только попадались на глаза танцору. Не всегда успешно и со множеством нелепых историй, происходящих на каждом из них, но, кажется, эти двое были по-настоящему счастливы, занимаясь любимым делом.       Джастин еще после Нью-Йорка потратил часть своих сбережений на небольшую студию, аренда которой приносила стабильный доход, и переехал к матери, чтобы помогать с лечением. Весной они вместе с Хиро вложились в какой-то танцевальный проект и загадочно отмалчивались каждый раз, когда о нем заходила речь. А единственный человек из всей компании, обладающий хоть какой-то информацией, ничего не рассказывал. Даже под угрозой пыток.       — Ну что, лапуля, к тебе или ко мне? — Брэндон опустился на заднее сидение рядом и закинул руку на спинку позади Мишель, соблазнительно ухмыльнувшись.       — Неужели намекаешь на продолжение вечера? — она улыбнулась в ответ, сев к нему вполоборота и моментально поддержав игривое настроение. Они давно уже обо всем договорились, но подобный флирт определенно снимет часть волнения от предстоящего разговора, который девушка не собиралась откладывать в долгий ящик. Пусть он смутит хоть весь мир также, как водителя такси, настойчиво делающего вид, будто не слышит и не видит парочку в зеркале заднего вида своего автомобиля.       — Какие намеки? Думал, мы прошли эту стадию еще пару часов назад.       — Тогда, пожалуй, ко мне.       — Отличный выбор, — он чуть понизил голос, почти раздевая хореографа глазами, отчего ее щеки налились румянцем, а пиджак стал казаться совершенно лишней деталью гардероба. — Не придется бессовестно выпроваживать тебя утром за дверь.       — А мне делать вид, что очень хочется остаться, — парировала Мишель.       — И оставлять тебе свой номер, — не остался в долгу блондин. Он провел указательным пальцем вверх по ее шее, вызывая мурашки во всем теле и заставив ее дыхание сбиться с привычного ритма.       — Это всего лишь на одну ночь.       — И ты не станешь потом меня преследовать. Ведь знаешь, это так утомляет.       — Я тоже, — выпалила девушка, не желая больше оттягивать собственное признание, которое должно было прозвучать гораздо раньше.       — Что? Утомляешь меня? — спустя секундное замешательство с легким удивлением спросил Брэндон.       — Люблю тебя, — сердце набатом застучало в груди, и от волнения, казалось, даже вспотели ладони.       — Да ты мне прям Америку сейчас открыла, лапуля, — он самодовольно улыбнулся и, заметив тень растерянности на девичьем лице, притянул хореографа к себе, укладывая ее ноги к себе на колени и утыкаясь носом в волосы. — Милая, ты думаешь, это было так незаметно?       Тихий ласковый шепот пробирал до дрожи, а теплые объятия дарили головокружительное чувство, словно она уже оказалась дома. Наверное, такой быстрый разворот событий не на шутку озадачил водителя, и Мишель почти засмеялась в голос от обстановки и от какой-то безумной радости, что переполняла каждую клеточку тела, покалывая на кончиках пальцев.       — Ну, я не думала, — от смущения щеки зарделись, а ногти безотчетно поддевали пуговицу на его рубашке.       — Заметно.       — Когда ты уезжаешь?       Брэндон мгновенно напрягся, слегка отстраняясь и отворачиваясь к окну.       — Завтра утром.       — Утром? — повторила хореограф чуть громче, чем ожидала, на что блондин лишь утвердительно кивнул.       Решение пришло в голову моментально, и оставалось надеяться, что он не забракует эту идею и не откажется, сославшись на крайнюю занятость по работе.       — Я поеду с тобой, — твердо объявила девушка, заставив блондина обернуться обратно, удивленно вскинув брови. — Молли уже неделю умоляет меня отпустить ее на пару дней с ночевкой к подруге, а мне давно не хватало хорошего отпуска. Хоть и небольшого. И я бы с удовольствием провела его с тобой. Покажешь мне Сиэтл и наш дом. Обещаю, что не стану отвлекать тебя от дел и в случае чего смогу сама себе найти развлечение. Если ты не против, конечно. Просто… не хочу с тобой так скоро…       — Тебе там понравится, — он мягко прервал ее словесную тираду, переплетая их пальцы и крепко прижимая к себе.       От тембра его голоса и горящего взгляда сердце сладостно затрепетало, а на губах сама собой расцвела ответная счастливая улыбка.       — Обещаешь?       — Обещаю.