Всё обо всём

В этой чертовой тюрьме нет места слову "неправильно", точно нет. Наверное, именно поэтому Никки не думает об этом как о чем то сверхъестественном. Целовать Т/И в ключицы - определенно "неправильно", оставлять следы от зубов на её спине - "неправильно" до чертиков, святоши от стыда умерли бы на месте. Николс поебать; глубоко поебать, когда дело касается её малышки. - Никогда не смущало, что она твоя сестра? - Щурится Лорна, салютуя бутылкой воды. Любого другого Никки послала бы нахуй за такие вопросы, но Лорна сама ей как сестра, брюнетке простительно. - Ну, типа любовь и все-такое, я понимаю. Но все-таки. Ты ж её с рождения знаешь, ты её с ложки кормила. Не стремно? - Ей? Не знаю. Мне точно нет. Николс криво улыбается - скалится почти - и затягивается так, что дым мутно-серый прожигает легкие до самых альвеол. Что же, хоть сигареты разрешены в этой блядской тюрьме. Лорна понимающе кивает и выходит из камеры, оставляя за собой запах дешевого шампуня. Она уже давно перестала поражаться отношениям сестер. Но вопросы все еще оставались. Т/И попала в тюрьму спустя год, после Никки. Нужно было видеть, что тогда устроила кудрявая, кричала, ударила младшую сестру по щеке, зато потом как она извинилась. Николс тушит сигарету и оказывается на койке, закрывает глаза, улавливая движения возле себя. - Т/И? Т/Ф падает рядом молча, мимолетно оставляя на щеке той поцелуй. - Пошло все нахер? - Ну да. У Т/И губы давно пропитались кофе, и Никки это нравится, ей все нравится. От Т/И у неё срывает крышу. Сестра - не сестра, это Т/И — её малышка. Вот и все. В этом все дело, остальное пусть провалится в бездну.