Торжество остывшей крови

Когда есть шебутной человек, которого хлебом не корми – дай о ком-нибудь поволноваться, есть и тот, кому приходится раз за разом становиться приёмником для тревожных мыслей, берущихся иногда словно из воздуха. В случае Лиры таковой являлась Адель. Каждый будний день ей приходили сообщения о том, как всё неправильно с Арни, а вдруг это смертельное, а если не пройдёт, да разве ты сама при встрече не заметила… Нет, не заметила, потому что в ту единственную встречу после возвращения поведение казалось логичным, а больше возможности сорваться и приехать не было – не всем повезло рядом учиться. Под конец второй недели даже в её терпении начало проглядывать дно, и Адель пригласила Лиру посетить в воскресенье одно интересное заброшенное здание, чтобы наконец переключить мысли на другое. Услышав о спиритических сеансах, часто проводимых там в былые годы, она без лишних раздумий согласилась. Давно покинутые места всегда притягивали Лиру вопреки очевидным опасностям, особенно если они когда-то использовались, а не являлись всего-то порождением незаконченного строительства. Осиротевшие дома, застрявшие в прошлом, отзывались тягучей, слегка покалывающей ностальгией. И вместе с тем, как когти по стеклу, проходилось осознание разрушительной силы времени, невозможность ни остановить его, ни повернуть вспять. До странного горьким осознанием. Неужто снова виноваты сны, с которыми приходилось возвращаться в исчезнувшие места? Дом культистов, как обозвала его Адель, располагался примерно в получасе езды на автобусе от Небелфлена до пригорода и ещё в двадцати минутах пути по старой дороге и почти заросшим тропам. На счастье, сегодня повезло с погодой: день выдался солнечным и на редкость тёплым для октября, давая надежду в ближайшие дни насладиться припозднившимся бабьим летом – коротким периодом золотого воодушевления, сильно контрастирующим с обычной гнетущей атмосферой. – Слушай, – Лира подняла с земли особенно красный кленовый лист и начала вертеть между пальцев, – а вот если бы я сказала, что потащилась ночью на крышу за мужчиной, с которым знакома чуть больше недели, как бы ты отреагировала? – Он похож на тёмного культиста, сектанта, психа, наркомана или того самого соседа, про которого потом с охами-ахами скажут, что он был вежливым, милым и очень тихим? – Адель очевидно поняла, к чему всё ведёт, но совершенно не собиралась с шокированным видом читать лекцию о важности благоразумия. – Ну… Разве что чуть-чуть на первого. – Он ведёт себя откровенно дружелюбно, пытается к себе расположить? – Нет, скорее сдерживается, чтобы не послать. – Лира усмехнулась. Возникало чувство, что иногда Эдгар очень старался не закатить глаза на сто восемьдесят градусов. – Но всё же ведёт себя спокойно. И это он вернул Арни. – Тогда я отреагирую сочувствием к этому славному малому. Ты уже не ребёнок и не настолько беспечная, как иногда пытаешься показаться. Так что если до сих пор жива, а откровенно тревожных признаков нет – валяй. Только смотри, чтобы на тебя не накатали за преследование. И избавь меня от геморроя рассказывать родне о твоей кончине. Лира цокнула языком и выкинула лист. Что и следовало ожидать от Адели – хоть она не поучает, где, когда и с кем ходить. Тем временем впереди показался дом. Обросшие, потемневшие стены, потрескавшаяся, облетевшая местами краска, почти ни одного целого окна. Высокая, преступно зелёная в картине осени трава и опьянённый вседозволенностью кустарник, расползшийся по участку. Вопреки зарослям, добраться до двери оказалось не так уж сложно – это настораживало в той же мере, в коей и облегчало задачу. Если дом часто посещали, нарваться там можно отнюдь не на любителей спиритизма. Хотя… Их вполне могли объединять паранормальные видения. Первая зашла Адель. Лира последовала за ней, поудобнее обхватив перцовку в кармане. Однако внутри оказалось… Слишком нормально: никакого мусора, кроме занесённого с улицы ветром, а вещи пострадали разве что от времени. Без следов алкоголиков, наркоманов и любителей подозрительных ритуалов с костями и кровавыми рисунками на полу. – Давно я не видела таких порядочных заброшек, – отметила Адель, заглядывая в следующую комнату. – Возможно, она достаточно далеко от города, – предположила Лира. – Ага, только ко входу больно хорошо протоптано. Ладно нечисть всякая, но даже стены не изрисованы. – Что, думаешь, призраки прогоняли раньше, чем нагадить успевали? – Явно не копы. Так что совсем не расслабляйся. Они разделились: Адель отправилась осматривать кухню, Лира – гостиную. Сложность орнаментов на сохранившейся лепнине намекала о состоятельности бывших хозяев дома. Древесина, из которой была изготовлена мебель, тоже выглядела качественной. Взгляд скользнул по камину с мраморным порталом – на полку упала небольшая картина: девочка в белом платье с, вероятно, цветочным узором – краска сильно потрескалась, деталей не разобрать. Сероватые пыльные кресла, патефон с оставленной в нём пластинкой… Воображение рисовало, как та девочка кружила в гостиной под нежные звуки вальса, задорно смеясь или мечтательно улыбаясь, а родители её сидели возле камина, перешёптываясь о делах. Мать почёсывала за ушами свернувшуюся на коленях кошку, отец то и дело доставал из кармана часы – вот-вот должен приехать приятель из города. С кухни пахло свежим хлебом и жареными колбасками… Такие мысли навевал дом. Лира обратила внимание на стол. Бледные солнечные лучи, с трудом пробиваясь сквозь мутное стекло, словно намеренно указывали на тонкую книгу с анхом на обложке. Захотелось рассмотреть. Судя по состоянию бумаги, её здесь оставили другие «исследователи». Содержание… Что-то про вампиров. А вот это уже интересно. В списке мистических увлечений кровососы занимали одно из особых мест. Естественно, в том благородном романтизированном образе, который страшен разве что сексуальным давлением, приправленным викторианским духом. Ведь если чего-то не существует, ты вправе представлять это в соответствии с предпочтениями, какими бы банальными, наивными или нереалистичными они ни были. И верить в плод фантазии той самой верой, когда на подсознательном уровне всё равно очень хорошо понимаешь, что никогда такое не встретишь, а потому совсем не боишься, даже если в созданном образе есть потенциально опасные черты. «Раз за это время книги никто не хватился, а частью истории она не является…» – Долго с совестью не воюя, Лира убрала находку в рюкзак и направилась к Адели. – Нашла что интересного? – поинтересовалась, заглядывая на кухню, совмещённую со столовой. По качеству мебели и украшений они не уступали гостиной. В шкафу для посуды ещё осталось несколько очаровательных чашечек из того сервиза, который ныне бы передавался от бабушек внукам и никогда не использовался, на расписных тарелках раскинули крылья дивные птицы. За большим столом наверняка собиралось много людей, будь то члены семьи или гости. Застеклённые двустворчатые двери, теперь наполовину затянутые плющом, вели на террасу. – Вроде того, – Адель кинула в сторону плетёной корзины. – Хоть какие-то признаки жизни. – Пакеты из-под сока… Интересный выбор. – Ага. Понимаю там ещё вино в пакетах, но в таких количествах хлестать в заброшке сок… Очень надеюсь не нарваться на этих извращенцев. Согласно кивнув, Лира выглянула на улицу. Ничего интересного: задний двор тоже неприлично зарос, но тут даже одной дорожки не протоптано. Близ дома росла раскидистая яблоня, и ветер доносил запах подгнивших яблок, перемешенный с палой листвой, влажной землёй. Обойдя первый этаж, девушки поднялись на второй – тоже пребывающий в подозрительно хорошем состоянии. И это… Честно говоря, напрягало больше, чем шприцы, вонючие тряпки и огарки чёрных свечей. Дело не только в том, что дом не испортили – его как будто иногда прибирали. Вон, например, куски потолка лежали явно не там, куда должны были упасть. От смеси тронутой лишь временем покинутости и едва заметной обитаемости становилось жутко неуютно. Может, так и должны ощущаться призраки? Обычно молчание не напрягало: Лира погружалась в фантазии, тогда как Адель внимательнее присматривалась к вещам, ощупывала и искала ей одной известные закономерности. Сейчас захотелось заполнить тишину чем-то более живым, чем неспешные, осторожные шаги. – Как дела на работе, кстати? – задала Лира первый пришедший в голову вопрос и подошла к туалетному столику. На самом деле, ей никогда не нравилось смотреть в старые зеркала. Слишком сильно их муть напоминала о сне – там тоже не разглядеть «себя», как ни старайся. После альбома, просмотренного с Яльмером, люди из прошлого постепенно начали обретать лица, но неприятные ощущения от искажённого отражения остались. Адель отвлеклась от попытки открыть найденный под кроватью чемоданчик. – Пока сроки не горят – спокойно. Проект новый начали, нам на него перевели парнишку из другой команды. Юхана. Прикольный такой рыжик, но пересекались пока мало. – Симпатичный? – Был бы он женщиной несколько веков назад – на костре б сожгли. – Даже так… – многозначительно протянула Лира. Адель редко так высоко оценивала внешность парней, хоть и не обладала завышенными стандартами. Просто не обращала внимание. – Попробуешь с ним сблизиться? Или романы с коллегами не по тебе? – Чхать я хотела, что коллеги. Всегда можно на удалёнку смотаться. Внешности мало, вот что. Характер ещё не прощупала, а со мной не каждый вынесет. Плавали – знаем, – усмехнувшись, она продолжила воевать с замками. – Тут нужен какой-нибудь лапочка типа нашего Арни, который не попытается меня перекроить. – Если тебя устраивает Арни, почему никогда не пыталась с ним? – Потому что он на год младше и ниже. – Всего-то на сантиметр! – У меня правило: если парень, то он должен быть выше. И как минимум одногодка. – То есть если будет плюс один-один – тебя устроит? – не удержалась от шпильки Лира. – Какое-то невероятное стечение обстоятельств… – Адель поморщилась, словно пыталась в уме подсчитать вероятность события. – Но, получается, да. Какое техзадание, такой и результат. На это оставалось хмыкнуть. При росте метр восемьдесят найти кого-то выше задача интересная, особенно при наличии других критериев. На ум пришёл Эдгар – там точно не сантиметр разница, да и характер… Не лапочка, но, кажется, тоже не станет переделывать под свои фантазии о стереотипно идеальной женщине. «Хотя судить рано. Может, при близком знакомстве ещё вскроются подвохи. Но его я уже отметила для себя». Щёлкнули замки. Подсев на кровать к Адели, Лира с любопытством заглянула в чемоданчик. Стопка пожелтевших карт, несколько атласов – похоже, хозяин дома любил путешествовать. Она достала книгу, посвящённую непосредственно Фогенриву – захотелось узнать, где именно располагалась деревня Амалии. «Хелён был рядом с Келдкенстейном. Это нужно смотреть севернее…» В атласе встречались иллюстрации с картинами местности, от знакомых видов вновь становилось не по себе. Одно дело видеть некий сюрреализм, детали повседневной рутины или странную смесь выдуманных миров, но совсем другое – точное отражение реальности, в которой не доводилось бывать. Потому что её уже нет. Люди, места, названия, – сходилось всё, чего Лира просто не могла знать. Особенно с такой достоверностью. «Это ненормально. Такие совпадения невозможны». По спине пробежал холодок, Лира резко захлопнула атлас, вскочила с кровати. Можно сколько угодно верить в сверхъестественное, но сталкиваться с необъяснимым в реальности – на собственной шкуре – жутко. Рядом закашлялась Адель. – Ты чего пыль поднимаешь? – Место это напрягает. – То есть в ночи на крыше с едва знакомым мужиком тебе нормально, а среди дня с давней подругой в пустом доме – нет? – беззлобно подколола Адель. – Если бы не подруга, я бы отсюда уже смоталась. Не хочу случайно встретиться с теми, кто хлещет столько вишнёвого сока в заброшке. – Ладно-ладно, сделаю несколько фотографий и будем возвращаться. С меньшим энтузиазмом, но Лира тоже сфотографировала место на память, а, уходя, обернулась, окинула дом подозрительным взглядом. И откуда пошёл слух про спиритические сеансы? На них внутри ничего не указывало, единственными следами других посетителей стали книга с анхом и пакеты от вишнёвого сока. Вещи, которые сложно совместить в одну картину. Вернувшись в Небл, девушки решили, что от такого погожего дня нужно брать по полной, а потому гуляли до темноты и ещё немного. Лира сводила Адель на крышу – хорошая возможность проверить, верно ли запомнила коды от замков. Вернуться домой довелось в столь позднее время, что на знакомство с находкой не осталось ни сил, ни желания, и книга благополучно отправилась в ящик стола – самое то время, чтобы оказаться забытой на ближайшую вечность. Или пару месяцев.

***

Не такая проблема шебутной человек, как шебутной и внимательный. Середина ночи, понедельник перетекал во вторник. Арнольд не спал, сидел на кухне, ожидая сообщение, и думал о прошедшем дне. Пусть даже Лира немного успокоилась по сравнению с прошлой неделей, она продолжала волноваться. Сколько ещё будут работать отмазки? Как скоро дружба пойдёт трещинами из-за начавшихся обмана и недоверия? Он ненавидел себя за ложь, но не мог поступить иначе. Потому что на месте Лиры сам бы принял такую правду за жалкое, крайне глупое оправдание. Ведь в ту сентябрьскую ночь он стал вампиром. И теперь пытался научиться с этим жить. Вибрация телефона. Короткое «спускайся» от Эдгара. На ходу натягивая куртку, Арнольд поспешил вниз. Наставник как всегда походил больше на оживший кусок ночи. Или обсидиановую статую. Почему так внезапно назначил встречу на сегодня? В первые дни приходил каждый день – оно и понятно: проверял, как справляется молодняк, оказавшись среди людей. Но выдержка не подводила, клыки на каждого прохожего не чесались, так что надобности в частых встречах отпала. – Мы идём на охоту. – Зачем? – Арнольд тяжело сглотнул. – Разве альтернатив недостаточно? Становилось дурно от одной мысли о нападении на людей. Узнав, что у вампиров давно уже налажена добыча крови ненасильственным путём, Арнольд выдохнул и понадеялся, что адаптация окажется не такой уж сложной. Он не хотел видеть в знакомых добычу, еду и лучше бы умер в том треклятом лесу… Но теперь ничего не изменить. Наложить на себя руки сил бы не нашлось. – Не всегда. – Не обращая внимания на чужое волнение, Эдгар развернулся, кивком намекнул следовать за ним. – Со временем ты поймёшь, что иногда без охоты нельзя. Но тогда учиться будет поздно. Сейчас ты мыслишь здраво и не голоден, поэтому сможешь себя контролировать. А я прослежу. Исправлю возможные ошибки. Никому не сдались ни жертвы, ни разоблачение. К тому же… – Эдгар строго посмотрел на Арнольда, зеленоватый отблеск глаз заставил поёжиться. – Чем скорее ты привыкнешь к новой сущности в разных её проявлениях, тем лучше сможешь её скрывать. В твоём окружении есть слишком догадливые люди. – Лира? Она и вас расспросить успела? – Да. Перечислила на днях все твои ошибки. – Но ведь… Я ничего не могу с этим поделать… – Ты сам выбрал вести образ жизни, максимально приближенный к прошлому. Оставаться среди людей, которые хорошо тебя знают, особенно сложный вариант. Они чуют фальшь подсознательно. Но два пункта из трёх решаются регулярными питанием. Противна тебе кровь или нет – пей по расписанию. Чтобы переваривать человеческую пищу и поддерживать тепло. – Я пытаюсь, но как-то… – Арнольд поморщился, вспоминая, с каким трудом давался каждый глоток. – Вкус крови с превращением приятнее не стал. – Не в сказке живёшь. Осталось разобраться с поведением. Чтобы не нервничать среди людей, во-первых, нельзя голодать. Ты раньше боялся напасть на стейк? Вот и сейчас не трясись. Во-вторых, освойся. Тогда будешь знать, как выкрутиться, даже если что-то случится. Способности, заточенные на охоту, есть и у молодняка. Но в других условиях их не изучить. Вопросы? – Куда мы сейчас идём? – Искать добычу там, где не придётся думать о свидетелях. Неспособность больших городов засыпать являлась одновременно проблемой и подарком: найти ночью человека можно всегда, но иногда людей может оказаться слишком много и придётся уйти на поиски отбившегося от стада одиночки. Сейчас попасться большой компании было особенно нежелательно, но Эдгар определённо знал, какого маршрута придерживаться. В пути он тихо и бесстрастно пояснял: – Как оно у древних знать рано. Обычно контроль сознания доступен только во время охоты. Перед нападением можно притупить внимание жертвы. Для этого нужно чётко определить цель. Полностью под действие гипноза она попадает во время укуса. В среднем приходит в себя от пятнадцати минут до получаса и не помнит, что тогда произошло. Поэтому главное – не привлечь внимание до нападения. Следы от укуса очень тонкие и быстро заживают – о них беспокоиться не нужно. В идеале место стоит протирать спиртом и потом прикладывать вату, как делают с уколами. На охоте на такую роскошь времени нет. И не нужно. Если человек не дурак и не упадёт ранами в грязь – ничего не случится. Когда ситуация не критическая, искать артерию и устраивать кровавые фонтаны тебе не сдалось. Вышло мало крови – лучше укусить ещё. Увлекаться нельзя в любом случае. Пять полных глотков с человека – потолок. Если тот слишком ослаб – проследи и хотя бы доведи до безопасного места. В крайнем случай вызывай скорую и уходи. Они остановились неподалёку от круглосуточного магазина, затаились в тени домов. В тишине раздражающе жужжал фонарь, а казалось, что это нервы готовы заискрить от напряжения. Став вампиром, Арнольд потерял чувствительность к температуре, но сейчас по телу пробегал озноб. От мысли, что придётся ранить человека. От того, как рассказывал об этом Эдгар – от его слов, голоса тянуло холодом хирургического ножа. – А вот и мишень. Из магазина показался парень. Яркие лампы у входа позволили хорошо рассмотреть его лицо. Арнольд дрогнул и отпрянул, узнав Игнаса. Только сейчас понял, что это же хорошо знакомый магазин возле общежития. – Я н-не смогу. Это мой друг. – Значит, будешь тренироваться на друге. Так даже лучше. «В каком месте лучше?!» – панически подумал Арнольд и попытался сделать ещё шаг назад, но был пойман за руку. Слишком крепкая хватка Эдгара лучше слов сообщала: «Отступление невозможно». И сейчас с этим оставалось только смириться. Поблажек не будет, разговоры – потом. Как только Игнас поравнялся с их укрытием, то замер, бессмысленно смотря перед собой. Арнольд продолжал колебаться, но друга уже затащили в тень. – Кусай, – с военной строгостью приказал Эдгар. Трясущимися руками Арнольд поднял чужой рукав. Игнас не реагировал. Чего не скажешь о совести. Как смотреть в глаза после такого? Даже если друг ничего не вспомнит, он-то прекрасно будет знать, что натворил! Как… Как может просто взять и проткнуть клыками кожу тот, кто бы никогда не осмелился даже ставить уколы? – Я не могу… – пробормотал Арнольд. – Можешь. Если не укусишь, мне придётся его ранить. – В подтверждение слов Эдгар достал из кармана складной нож. – Ты не уйдёшь отсюда, пока не выпьешь его кровь. Ты можешь сколько угодно притворяться человеком, но никогда им не станешь. То, что ты делаешь, естественно для вампира, а не причина для моральных дилемм. Или был вегетарианцем раньше? Арнольд качнул головой. Нет. Но ведь… Он и сейчас не отказывался от крови, если та в пакете. А добывать самостоятельно… – Правильный укус не убьёт и не сделает больно. И заживёт быстрее раны от ножа. Сомневаться не приходилось: если продолжить медлить, Эдгар колебаться не станет. Всё ещё дрожа, Арнольд зажмурился и укусил Игнаса. На затылок легла рука, не давая отстраниться, принуждая сделать глоток. И ещё. В горле стоял ком, хотелось отстраниться и всё выплюнуть. Вместе с тем появилось странное ощущение… Контроля. Уверенности. И различности. Пойманный человек не окажет сопротивление. Пойманный человек – иное существо. С тёплой кровью. Полноценно функционирующим телом. И прекрасной неосведомлённостью о другой стороне мира. Стоило Эдгару отпустить, как Арнольд отстранился от Игнаса. На руке остались два тонких – почти как от иглы – следа. Захотелось достать платок и стереть проступившие капельки крови. – Знаешь, где он живёт? Можешь проводить, если беспокоишься. Арнольд рассеянно кивнул. Да, наверное, хотя бы к общежитиям подойти стоит. Даже если кто-то заметит – нет ничего подозрительного в том, чтобы идти рядом со случайно встреченным другом. Да, среди ночи, так ведь недалеко живёт, может, в тот же магазин пошёл? И ничего не купил… Бывает. Наверное. Мысли слишком путались, чтобы складываться в правдоподобные истории. – Почему вы сказали, что так даже лучше? – решился спросить Арнольд по пути к своему дому. – Проблема восприятия. С незнакомцами ты можешь убеждать себя, что это другое. Не видеть в них личность, людей. Опасное заблуждение. Ты должен осваиваться в новом состоянии, а не цепляться за прошлое. Изменить понимание допустимого и запрещённого. Это сложно. Но полумеры только затянут процесс и добавят проблем в будущем, когда ошибочное восприятие начнёт конфликтовать с реальностью. Ты не первый и не последний, кто через это проходит. В том числе на моём опыте. Арнольд мог только потупить взгляд. Эдгар определённо знал, о чём говорил, но остатки человеческой сущности сопротивлялись, не желали соглашаться, смиряться. – Мы не чудовища, но тоже должны думать о себе. Часто охотиться нельзя – можешь пока выдохнуть. Как придёт время, я сообщу. «Не чудовища», – мысленно повторил Арнольд. Но сейчас он ощущал себя именно так.