Торжество остывшей крови

Посещать бары днём Лира определённо не привыкла. По правде говоря, в последние годы она в целом была редким гостем в подобных заведениях – времени не хватало. И, может, предпочла бы продолжать воздерживаться от посещения ещё так с месяцок – до окончания сессии, но сложно найти более удачную нейтральную территорию для предстоящего разговора. Так что, немного оглядев вывеску, Лира толкнула дверь с тонированным стеклом. Бывать в «Глэстьяне» доводилось от силы пару раз – вряд ли больше: место не пользовалось популярностью у молодёжи, и хотя могло прийтись по вкусу кому-то вроде Лиры, в основном производило впечатление места для людей постарше, которым подавай не светомузыку, а удобные стулья и возможность, не повышая голоса, обсуждать семью, работу и счета за отопление. «Глэстьян» не просто не гнался за временем, а словно отказывался верить в его ход. Зайдя даже в новое заведение, можно подумать, что календарь отмотался на век так назад. Неяркий свет от настенных светильников со старомодными плафонами, обитые тёмным деревом стены и лакированные столы в тон, обтянутые тёмной скрипучей кожей диваны и стулья с резьбой на ножках и невысоких спинках, спокойные звуки джаза, не мешающие разговорам. Сюда бы надеть платье с завышенной талией или хотя бы классические брюки и белую блузку, а не джинсы и свитер, но о внутренней необходимости соответствовать месту Лира подумала только когда вошла. Ладно, не то чтобы кто-то предъявлял требования к одежде. Мортимер, узнать которого удалось по фотографии из профиля в мессенджере, уже ждал, опершись на стойку и разговаривая с барменом. И тоже совершенно не походил на джентльмена начала двадцатого века, впрочем, воображение легко дорисовывало подходящий костюм. Отчего-то охотничий. Но вместо него были грубые серо-коричневые штаны и клетчатая рубашка поверх футболки. Конечно, Лира знала, что вампиры могут быть очень похожи на людей. В конце концов, Арни и Яльмера без измерения клыков не заподозришь, однако в случае с Мортимером она ожидала чего-то такого… Ближе к Эдгару, чем к совершенно обычному человеку, которого могла бы выделить только очень бледная кожа, да вот не жаловался пасмурный Небл на недостаток белоснежек. «А такое ли сверхъестественное – сверхъестественное? Много ли поменяется, начни мы жить вместе в открытую?» – Добрый день, – поздоровалась Лира, привлекая внимание. – Добрый, – ответил с улыбкой и добавил уже бармену: – Мы тогда в седьмую поднимемся. – Хорошо. К вам скоро подойдут. Они прошли на второй этаж, свернули направо и прошли через неприметную дверь, попадая в выстланный тёмно-красным ковром коридор, больше напоминающий отельный. Здесь было тихо, густой ворс хорошо поглощал шаги, а из-за дверей с номерными табличками не доносились звуки. За «седьмой» скрывалась небольшая уютная комната, чуть менее старомодная, чем зал внизу, но всё же отрицающая стремительный бег времени. – Здесь можно спокойной говорить о чём угодно, – сказал Мортимер, попутно прикрывая за ними дверь. Лира осмотрелась. Всё то же обилие дерева и кожа. По правую сторону от зашторенного окна массивный стол и два дивана, по левую – проигрыватель, круглый столик, полки с декором. Симпатично, гармонично и не перегружено. Подойдя к дивану, Лира первым делом закинула на него верхнюю одежду и рюкзак, а после устроилась сама. Взяла одно из лежащих на столе меню. Разговоры разговорами, но грех упустить возможность что-нибудь попробовать. «Интересно, в меню из этой комнаты можно найти что-то человеческое? Или тут всё для нелюдей?» Как оказалось – не всё. Уже содержание дало понять, какие есть разделы, и где искать что-то без примеси крови, незнакомых трав и прочих вещей, которые вряд ли одобрит желудок. Например, ягодный молочный коктейль и ассорти сладких тарталеток на закуску. Нет, не слипнется. Вскоре подошёл официант и принял заказ. Удивительным оказалось, что Мортимер выбрал глинтвейн. Да, на вишнёвом соке. Обычном вишнёвом соке, а не том, которому положены кавычки. Во время недолгого ожидания Лира просто рассказала Мортимеру, как с вампирами спуталась и почему один конкретный попал под прицел в плане общения. Мортимер же немного поведал о себе: что в основном уже давно работает лесничим и иногда помогает туристам, за дикими вампирами наблюдает, а вот в город, если не по делам, заглядывает редко – на природе лучше. Когда же принесли заказ и Мортимер предложил спрашивать что угодно, Лира, помешивая трубочкой коктейль, решила внести ясность в один момент: – Тогда для начала я спрошу, почему вы так легко согласились. Конечно, мне это только в радость, но всё же. – Хочу кое в чём убедиться. У меня давно были определённые мысли, и есть шанс, что если я смогу помочь вам узнать нужное, то и с ними обрету ясность. А ещё мне просто интересно узнать, кто же смог разговорить этого хмурого воронёнка. «Воронёнок… – Лира мысленно хихикнула. Уж на кого-кого, а на воронёнка Эдгар не тянул. – Но, возможно, для Мортимера он правда ещё очень молод». – Приемлемо. – Удовлетворённый кивок. – Значит, вы осведомлены о прошлом Эдгара? А о той части, когда он был человеком? – В определённой степени – да. Но позвольте сначала спросить: почему вас это интересует? И что помешало обсудить с ним? Потребовалась пауза, чтобы собрать мысли в кучку. Не доводилось ведь ещё рассказывать об этом кому-либо, а потому Лира как-то даже растеряться успела. Но после пары глотков и одной тарталетки ответила: «Хм… Странные обстоятельства? Дело в том, что… Во-первых, меня преследуют довольно странные сны. Там я проживаю жизнь человека из прошлого. Причём… Мне попались некоторые фотографии, места и люди на которых совпали со сном. Среди них я даже нашла того самого человека, от лица которого всё вижу. Возможно, вы слышали о Хелёне – деревня недалеко от Келдкенстейна. Была. Я вот ничего о нём не знала, тем более не видела в жизни. Но во снах заглянула в каждый двор. Всё это до некоторого времени удавалось воспринимать просто странным сном, хотя и с трудом. Правда много пересечений с реальностью, не укладывающихся в мои обычные знания. Но вот ещё в чем дело… Я встретила там Эдгара. Точнее, Ремберта. Ладно образ, но имя-то откуда взялось? Проверив, что имя его, я попробовала поговорить с Эдгаром о прошлом. И так получилось, что многое совпало с моими знаниями, однако определённые моменты – нет. Как раз связанные с героиней снов. Хотя фото её он узнал. Мне хочется разобраться, где правда. Сны ошибаются или просто Эдгар что-то забыть успел. А ещё… Да, тут уже во-вторых, я, как это у вас называют, из невосприимчивых. Но вы видите мои глаза. И я уверена: в моей жизни нет никого, с кем могла бы образоваться связь. Но если дело в прошлом… Всё снова утыкается в несостыковки. У Амалии был только Ремберт, но сохранил ли он эти чувства до обращения?» – Если позволите, я бы хотел сам взглянуть на эти воспоминания, – сказал Мортимер после недолгих размышлений. – Каким образом? – Я достаточно стар, чтобы овладеть доступом к чужому сознанию на совсем ином уровне. Обещаю не вызнавать ничего лишнего и личного. – Ладно. В иных обстоятельствах Лира бы потратила чуть больше времени на раздумья, пускать кого в свою голову или нет, но Мортимер внушал доверие, а любопытство всё-таки упорно грызло. Если таким образом удастся его удовлетворить – пускай смотрит. А вдруг таки увидит что личное? На это Лира решила, что за свои годы – а то и века – Мортимер повидал достаточно, чтобы не найти в голове чего-то ахового. Что произошло дальше и происходило ли вообще что-то Лира так и не поняла. Мортимер ничего больше не сказал, ни о чём не попросил, просто смотрел в глаза, пока она потягивала через трубочку коктейль, не ловя никаких подозрительных ощущений. Разве что на пару мгновений в голове будто разлился туман, но так мимолётно, что показался игрой воображения, ожидавшего хотя бы каких-нибудь спецэффектов. Не только потому, что так интереснее и ближе к фантазиям, просто… Было что-то неуютное в осознании: в голову могут залезть, а ты и не заподозришь. И ладно вызнают, что лет в шестнадцать со скуки почитывала любовные романы на уроках литературы, куда разрешали приносить изучаемые произведения в электронном виде. Однако последствия могут оказаться серьёзнее. Пока в представлении Лиры связь давала устойчивость только к гипнозу, а вот, скажем, к внушению – нет. После той ночи на крыше она без лишних вопросов пошла домой именно из-за него. Осознанно, по своей воле, но убеждённая легче обычного. Нельзя быть уверенной, что в вампирских рукавах не припрятано других способностей. Прервав зрительный контакт, Мортимер откинулся на спинку дивана. Задумчиво кивнул, постукивая пальцем по стенке стакана с глинтвейном. – Да, насколько могу судить, ваши воспоминания правдивы. В таком случае я должен поведать, откуда же взялись различия, ведь сам их и создал. – Создали? Мортимер снова кивнул. – Я не могу рассказать многого о прошлом Эдгара: всё-таки слишком личное, чтобы делать это вместо него. В том числе предпочёл бы умолчать о конкретных причинах своего решения. Однако, да, я изменил его память вскоре после обращения. – Тяжёлый вздох и быстрый взгляд в сторону окна. – Понимаю, вы можете сказать, что пережитое делает нас нами, а лишиться части воспоминаний, почти как потерять часть себя. Но… Если предстоит очень долгая жизнь, частью личности можно поступиться в пользу спокойствия. Травматичный опыт в итоге может привести к психическим заболеваниям, которые даже сейчас больше купируются, чем лечатся. Жестоко обрекать на века с таким грузом. Времени тоже не каждая рана подвластна. Впрочем, в случае с Эдгаром я в основном просто приглушил самые яркие картины войны. Но вот касательно Амалии… Пришлось изменить всю историю. Даже если бы он с годами отпустил случившееся, это всё равно могло сильно повлиять на способность выстраивать отношения. Как видите, с этим и без того непросто. Лира нахмурилась. Что ж такого случилось после смерти Амалии? Точно не до: обо всех предшествующих событиях она знала, никаких предпосылок к травме не заметила. Или дело в самой смерти? Но… Нет, не верилось. Семью ведь тоже уже потерял, но ничего – двигался дальше. И тут бы отпустил, пускай не сразу. Простое и в общем-то неизбежное – вампиру как раз стоит привыкнуть к человеческой смертности – горе утраты не стоило потери пласта довольно важных воспоминаний. Пока Лира размышляла, Мортимер внимательно рассматривал её, особенно глаза – словно пытался поймать некую мысль. – Ваши глаза, – начал неуверенно, – по памяти сравнить сложно, но такое ощущение, будто… – Да, они одинакового цвета, – сразу уловила верное направление Лира. – Не то чтобы у меня была возможность провести анализ, чтобы утверждать о полной идентичности, но просто визуально разницы как будто и нет. – Удивительное совпадение. Настолько редкое, что сам теперь удивляюсь, как не забыл в тот раз учесть. – Как именно учесть? – Понимаете… Хотя предположение строилось на ничтожном шансе, а потому не стоило озвучивания – ложные надежды способны стать сильным ядом, я всё-таки подумал, что у Эдгара могла возникнуть связь. Поэтому, да, воспоминания изменены, но настоящие не стёрты. На случай, если реальная картина отличалась от известной ему. – То есть их можно вернуть? – Да, но… – Мортимер слегка отвернул голову и неуверенно поджал губы. – Так просто блок не спадёт. Для этого нужны две составляющие: подсознательное желание вернуть настоящие воспоминания и присутствие рядом связанного человека, то есть вас. Только… Я бы попросил вас не пытаться восстановить память насильно, не рассказывать об известном вам прошлом, убеждать в его верности. Если Эдгар пока не готов к правде, в итоге может… – Я и не собиралась, – махнула рукой Лира. – Мне просто было интересно узнать, где же правда. Ну, и про сны свои. А вскрывать старые раны – увольте. Самой же потом сложнее будет отношения строить. – И, пожав плечами, она отправила в рот очередную тарталетку под оттенённую удивлением улыбку Мортимера. – Приятно видеть такой здравый подход. Что же, правда на вашей стороне. Не могу говорить о каждой детали – не запоминал их, но общая картина точно верна. А вот касательно снов… Сложно что-либо утверждать. Нет такого, что они обязательно сопутствуют связи, перешедшей в новую жизнь. Возможно, сыграло роль сочетание различных факторов. Я сообщу, если что-то узнаю. Из-за занятого рта Лира ответила кивком. Сообщит – хорошо, нет – нестрашно. Ничего катастрофического из-за неудовлетворённого любопытства не случится, знание правды вряд ли кардинально изменит жизнь. Главное – на информацию из снов таки можно опираться. «Конечно, что-то наверняка потеряло актуальность, но, уверена, некоторые знания могут оказаться полезны. И если сейчас у Эда так себе предпочтения, можно попытаться выудить их из прошлого». Расставив точки над «ё», они поговорили немного о всяком, пока не закончились еда и напитки, а после Мортимер проводил Лиру до дома. Она решила, что хотя ещё светло, нет ничего плохого в компании дружелюбного древнего вампира. Очень уж приятное производил впечатление, хотелось даже сказать – уютное. Хотя параметрами Мортимер не выделялся, его хотелось сравнить с большим добрым медведем, дарящим своим присутствием ощущение уюта и спокойствия. Вот только дома умиротворение быстро прогнали мысли, потревоженные новыми знаниями. С тем, что существует перерождение и души, после смерти начинающие новую жизнь, свыкнуться уже удалось, хотя в голове укладывалось плохо, а вот осознавать себя перерождением вполне конкретного человека оказалось… Странно. Быть может, ещё и поэтому Лира совсем не горела желанием возвращать память: боялась стать в чужих глазах Амалией. Да, по сути душа у них одна, но личность разная. Лира хотела, чтобы видели и ценили её, а не призрак прошлого. «Особенно если у прошлого настолько несчастливый финал. Ладно мужика за Амалией донашивать, что уж поделать, вкус похожий, но, спасибо, проблемы пусть себе оставит».

***

Последняя тренировка сегодня закончилась пораньше, давая возможность заскочить домой перед ночной работой. За дверью молчаливо приветствовала такая знакомая тишина, которую вдруг захотелось хоть чем-то разбавить. Но для чего? Эдгар давно жил в доме, лишённом лишних звуков, и не видел весомых причин что-то менять. Внешний мир очень шумен, нет ничего плохого в том, чтобы немного от этого отдохнуть. Нет… А по ушам било, отзываясь звоном. Неприятным и отчего-то тоскливым. Нужно было заглянуть в спальню за сменной одеждой. Пара ударов по косяку, прежде чем войти, и ставший привычным вопрос: – Ты как, ничего не случилось? Но стоило словам раствориться в пустоте, как Эдгар понял их бессмысленность. Лиры же тут больше нет. За две недели её присутствие стало настолько естественным, само собой разумеющимся, что ранее обыденная пустота квартиры теперь казалась очень неуютной. Давящей. Дом снова стал местом, куда не тянуло вернуться. Всё… И правда стало как прежде? Нет. Стоило признаться хотя бы себе: изменения произошли. Те, которых хотелось бы избежать, но теперь уже поздно. Он не только непозволительно быстро привык к хорошему, но и не мог больше утверждать, что общается из-за желания привнести в жизнь немного разнообразия за счёт временного появления нового человека. Не интерес из скуки, а вот эта простая симпатия к конкретному человеку, сопровождаемая желанием разделить один метр жизни немного дольше, когда мысль о неотвратимом переезде всё-таки удручает. Чем больше расстояние, тем сложнее поддерживать отношения, особенно те, что начались не в сети. Вибрация телефона и «как дела?» как раз в момент, когда обычно заканчивалась работа. Теперь, лучше зная график, Лира писала не столько чаще, сколько вовремя. Раньше из-за дел не всегда удавалось быстро прочитать, что уж говорить про ответ. Очень легко произвести впечатление человека, игнорирующего сообщения и общающегося с неохотой, но некоторых людей такой мираж не брал, не отпугивал. А ведь поначалу была надежда, что бледность реакций остудит чужой энтузиазм. Иногда ж работало. Однако теперь остужать приходилось свою голову. Эдгар вспомнил тот злосчастный вечер, по счастливой случайности оказавшийся выходным. Когда в один момент он спокойно читал книгу, а в следующий – в третий раз перечитывал сообщение, всё надеясь, что не так понял. Но под тихое ругательство был вынужден принять правду. И начать собираться, попутно отвечая. Подраться с вампирами. Это ж надо умудриться. В любое другое время подобная новость всё рано бы встревожила и заставила отправиться проверить самому, но мысли склонялись бы к неучтённому хулиганью. Неприятно, проблемно и всё же в пределах разумного. Сейчас в голову первым делом шёл «Анх». Если Лира лёгким движением кулака обзавелась недругами оттуда… Только бы успеть первым. А если бы день не оказался выходным? Да, зона патруля Эдгара пересекается с тем местом – он и на крышу поднимался в том числе потому, что оттуда легче почуять некоторые цели, но в семь часов находился бы либо в тире, либо в штабе. Оттуда и дальше, и срочно сорваться сложнее. А продолжать работу, когда нервы пошаливают… Плохая затея. У Эдгара неплохо получалось выглядеть спокойным, только это ни черта не означало спокойствия внутри. Ни годы, ни работа не убили способность беспокоиться о других. Разве что о чужаках, случайных прохожих и всех прочих мелькнувших в жизни, на которых ни у кого нервов не хватит. И потому перестать тревожиться удалось только при личной встрече. Когда убедился, что вокруг Лиры нет других вампиров, а сама она отделалась испугом. «Пожалуйста, постарайся пока держаться от проблем в стороне. Чем дальше, тем сложнее мне будет прийти вовремя. Посещение морга тебя бы, может, заинтересовало… Но, прошу, просто найди подходящую экскурсию». Понятно, что люди не всегда выбирают, во что влипать, но проявлять чуть больше осторожности им по силам. И Лире бы это порою не помешало. Тем более сейчас. Хотя Морриган сообщила об окончании намеренной охоты, но также предупредила: случайная встреча может обернуться бедой. Откуда у родственницы такие сведения Эдгар не знал, однако сомневаться причин не имел. Она всегда была сама себе на уме, ни перед кем не отчитывалась и не распространялась о деятельности, но вредить семье не стала бы. «Хотя сложно зваться семьёй при таком разрыве в поколениях», – мысленно усмехнулся Эдгар по пути в отдел снабжения – нужно забрать патроны. Возраста Морриган он не знал, а остальные члены семьи не знали о ней, даже отец Ровены. Только из уст в уста передавались слова о хранительнице рода, породнившейся со смертью больше, чем дружественные ему птицы. – Какая встреча! – из раздумий вырвал радостный голос Мортимера. – И тебе не хворать. Какими путями в город занесло? В последний раз они виделись в сентябре, после Эдгара не заносило настолько далеко в лес, а Мортимера – в Небелфлен. Пускай отношения не получалось назвать очень близкими, встретиться было приятно. Сложно совсем не проникнуться к наставнику, который очень помог освоиться в новой сущности. – А, да время уж за кровью и препаратами заехать, – он кивнул на сумку-холодильник в руке. – Ты как поживаешь? С работой ещё не повенчался? – Ещё нет, но с учётом обстановки – близок. Так что как работа, так и я. – Печалишь ты меня такими ответами, малой. – Свободной рукой Мортимер похлопал Эдгара по плечу. – Но не теряю надежды увидеть тебя однажды под другим венцом. – Кто бы говорил, старик. – Всё-таки сложно не подколоть в ответ того, кто перешёл в категорию древних и всё ещё не венчан. – Увы-увы, нет такой силы, которая затащила бы под венец Морри, – вздохнул с притворным сожалением и покачал головой. – Но ты понял, что я имел в виду на самом деле. Даже короткая радость стоит того, чтобы пустить её в свою жизнь. И жизнь же разделяет людей гораздо чаще, нежели смерть. – Знаю, но… – Эдгар не смог закончить мысль, упустив, что же должно было следовать за «но», и просто махнул рукой. Вовремя же Мортимер появился с этим привычным напоминанием, уже не раз услышанным и от него, и от Морриган. Но именно сегодня оно странным образом срезонировало с чем-то внутри.