Arcus nimium tensus rumpitur

      — Итак, Драко, Кассиопея, напомните мне, что ещё вам нужно в школу, чего мы ещё не приобрели, — сказал Люциус, медленно вышагивая по Косой Аллее и даже не оборачиваясь на детей, что шли по бокам от Малфоя.       Подбородок его был высоко вздёрнут, выражение лица было такое, будто под носом его взорвали навозные бомбы. Сам же он был натянут, как струна. Люди расступались перед ним, как перед Королём Англии. Драко это явно нравилось, весь он светился от гордости. Кассиопея совсем не узнавала своего брата.       Когда она вернулась в Малфой Мэнор на летние каникулы после своего первого курса, брата будто подменили. Он за что-то обозлился на сестру, а та не понимала вообще, в чём же дело? Что произошло за этот учебный год такого, что он вдруг резко охладел к ней? Даже если и происходил между ними разговор, то Драко вечно огрызался, да и не шёл на контакт вообще. А Люциус, тем временем, в душе наслаждался этим вот уже четвёртый год.       Драко всё больше и больше становился папиным сыном. Он сам становился Люциусом.       — Все принадлежности из моего списка уже куплены, дядя, — скромно ответила Кассиопея, не требуя ничего более, чем было дозволено.       — Драко, быть может, тебе что-то ещё нужно? — обратился Люциус к сыну, намеренно не спрашивая того же племянницу.       — Я хочу новую метлу, отец, — незамедлительно сказал Драко, тут же просияв ещё больше. — Раз уж я стану ловцом в этом году, мне нужна хорошая метла. Например, "Нимбус 2001".       — Будет тебе метла, — сухо сказал Люциус, взглянув на Драко сверху вниз.       Не смотря на то, что он в свои двенадцать мог поравняться ростом и с пятнадцатилетними, Драко всё равно не был достаточно высок для Люциуса. О росте Кассиопеи и речи быть не могло. Она едва доставала Драко до подбородка теперь.       — О, и раз уж об этом зашла речь… Возможно ли было бы купить такие же мётлы и на остальных членов команды? Слизерин обязан выиграть кубок в этом году!       — Непременно, сын, — Люциус улыбнулся одними уголками губ, и его лицо тут же превратилось в непроницаемую маску, подчёркнутой аристократичной ленцой.       Кассиопея тихо вздохнула.       — А ты… Кассиопея? Сегодня я в добром расположении духа, ты можешь позволить что-то выбрать и себе. Только не слишком увлекайся.       — Оу… я бы… разве что от нескольких книг не отказалась… если можно.       Малфой едко усмехнулся, глядя на тут же осунувшуюся племянницу.       — Ну, разумеется. Идём во "Флориш и Блоттс".       Едва они дошли до книжного магазина, Люциус очень тихо выругался.       В магазине толпились волшебники и волшебницы жаждущие получить книги от Гилдероя Локхарта с его автографом. Было шумно, люди наступали друг другу на ноги, толкались и неотрывно следили за каждым движением ширмы, за которой, по всей видимости, и был этот самый Локхарт.       — Клоунада, да и только, — презрительно сказал Люциус. — Драко, Кассиопея, пожалуй, вам стоит подождать меня здесь. Кассиопея, можешь выбрать себе книги, пока есть время, а я пойду в Гринготтс. Меня там ждут некоторые дела.       — Ты предлагаешь мне остаться здесь?! Среди… этих? — Драко махнул рукой в сторону толпы поклонников. Вид его был едва ли не обречённый.       Люциус медленно обернулся на сына. Одного взгляда хватило, чтобы Драко потупил взгляд и машинально отступил на шаг назад.       — Я буду недолго. Кассиопея, присматривай за братом.       Холодный голос Люциуса пронзил детей сотнями игл. Малфой так же важно вышагивая, покинул книжный магазин.       — Замечательно, — буркнул Драко, засовывая руки в карманы отутюженных, шитых на заказ брюк. Едва бы Люциус завидел этот жест, Драко тут же бы получил по рукам тростью.       Кассиопея хмыкнула и отправилась на второй этаж.       Она не была любителем любовных романов, хоть и есть на примете парочка интересных книг. Ей больше нравилось читать детективы или что-то из исторических романов. Драко не разделял любовь сестры к чтению.       — Тебе и впрямь нравится читать? — лениво спросил он, поддев пальцем твердую обложку сборника сказок Барда Бидля.       — Да, нравится, — так же лениво ответила Кассиопея.       — Не понимаю этого. Бесполезная трата времени, — Драко скривился, прочитав несколько строчек на первых страницах.       — И что для тебя полезная трата времени? — Кассиопея снисходительно ухмыльнулась, изогнув бровь.       Драко почесал белобрысый затылок.       — Квиддич, — спустя время ответил он. Кассиопея уже успела зайти за стеллаж.       — Не сомневалась ни на секунду. С чего вдруг ты решил заговорить со мной, а?       — Ну, во-первых, здесь смертельно скучно, а во-вторых… я всё никак не пойму. Ты действительно будешь продолжать вести себя так, будто ни в чём не виновата?       — А я разве в чём-то виновата?       Кассиопея с искренним удивлением взглянула на подошедшего брата. Он раздражённо выдохнул, будто устал её слушать.       — Ты издеваешься? Ты целый год игнорировала мои письма, даже не написав ни одного в ответ, когда поступила в свой грёбаный Гриффиндор! Спасибо и на том, что променяла меня хотя бы на слизеринских друзей, а не на гриффиндорцев!       Чем больше говорил Драко, тем выше поднимались брови Кассиопеи.       — Что, прости? Я не писала? О чём ты говоришь? Да это я не получила от тебя ни единого письма за весь год, а потом приехала и тебя будто подменили!       — Отец сказал, что ни разу не получил почту от тебя, так что хватит врать! Это уже настоящая наглость.       — Да ты где таких слов понабрался, книжки-то не читая?       — Не уходи от темы!       Кассиопея просто не нашлась, что и ответить. Она открывала и закрывала рот, позабыв все слова от негодования. Люциус, значит, сказал.       — Что?! — Драко раздражённо развёл руками. — Сказать нечего?       — Знаешь. Советую тебе на досуге порыться в ящиках в кабинете у своего отца. В вашем доме меня явно недолюбливают, раз Люциус даже не соизволил отдать тебе мои письма.       Драко на секунду задумался, но внимание его тут же переметнулась к другой вещи.       — "В вашем"? Ты серьёзно? Значит, наше поместье — тебе не дом вовсе?       — Нет. Не дом. И никогда им не был. К тому же, как оказалось, я и не Малфой вовсе, а Блэк по паспорту. Малфой Мэнор априори не может быть мне домом.       Драко страшно оскорбился от слов сестры. Его глаза сощурились, пристально оглядывая Кассиопею с ног до головы.       — Ты такая же Малфой, как и все мы. Матушка тоже была Блэк, но теперь она Малфой!       Кассиопея грустно усмехнулась и покивала.       — Нет, братец. Я не такая. В конце концов, я скоро и Блэк перестану быть и стану Уоррингтон. Разве ты забыл?       Они оба тяжело дышали от своей очередной стычки. С каждым разом они делали друг другу всё больнее своими словами, и пропасть между ними росла в геометрической прогрессии.       Услышав знакомое имя, Драко переменился лице и подошёл к перилам, оглядывая со второго этажа толпу.       — Поттер.       Кассиопея проследила за его поистине плотоядным взглядом и недовольно покачала головой, заметив Гарри Поттера в тисках Локхарта, что позировал на камеру.       — Чего ты пристал к нему? — спросила Кассиопея, но вопрос остался без ответа.       Драко направился к лестницам, чтобы спуститься и преградить путь своему недругу, попутно зачем-то вырывая несколько листов из примеченной книжки. Кассиопея взглянула на обложку. "Грязнокровки, и чем они опасны для мирного чистокровного сообщества". Автор — Долорес Амбридж. Варвар. Что Драко, что эта… Амбридж.       Кассиопея не спешила за братом. Она тщательно изучала описание книги на обратной стороне и лишь потом только решала, брать её или нет. Выбрав четыре книги, она отправилась расплатиться за них, как остолбенела, едва завидев дядю. Люциус непростительно близко стоял к рыжему мужчине, что-то ему говоря при этом. Она медленно спустилась, когда Люциус вдруг наигранно почтительно кивнул со словами: "Увидимся на работе". Едва он развернулся, чтобы выйти из магазина, как вдруг краем глаза заметил мелькнувшее белое пятно.       — Ах, Кассиопея, — он будто забыл об её существовании и резко вспомнил. — Ты купила книги, которые хотела?       — Ещё нет, — тон Кассиопеи неожиданно стал покорным.       — Тогда расплатись поскорее, мы уходим отсюда, — Люциус презрительно оглядел мужчину, с которым вёл беседу явно не непринуждённо.       Кассиопея сначала заметила близнецов Уизли, которые завидев однокурсницу, одновременно осклабились. А уж потом она увидела их братьев — Перси и Рона, а затем друзей Рона. Рыжий мужчина, видимо, отец. В последнюю очередь в глаза бросилась маленькая Джиневра. Похоже, что это её первый год обучения.       Приняв максимально незаинтересованный вид, Кассиопея прошла мимо близнецов так, будто обошла фонарный столб.       — Классная юбка, Блэк, — бросил ей в спину один из близнецов. Её настоящая фамилия до сих пор резала ей уши, ведь почти одиннадцать лет она была Малфой. А тут, поступив в Хогвартс, оказалось, что она Кассиопея Блэк.       Кассиопея резко остановилась, будто её облили ледяной водой, и критично оглядела свою идеально выглаженную юбку без единой соринки на дорогой ткани. Она убийственно посмотрела на братьев как раз в тот момент, когда на их голос обернулся Люциус. Глаза Кассиопеи в ужасе расширились.       — Ты! — указал он длинным пальцем в перчатке на одного из близнецов. Мальчики испуганно поджали плечи. Люциус подлетел к ним как разгневанный коршун, но Артур Уизли преградил ему путь. Однако он не смог остановить его словесное негодование. — Маленький предатель крови, не смей рта открывать в сторону моей племянницы. Ты и смотреть на неё не имеешь достоинства!       Какой-то болезненный укол гордости ткнул Кассиопею прямо в сердце, но она тут же отмахнулась от этого чувства. Ведь защищал Люциус вовсе не её честь. А свое положение, свой статус, свою фамилию. Было задето его эго.       — Люциус, пожалуйста, не надо, — Кассиопея посмела рискнуть подойти и повиснуть на локте дяди, переводя его внимание и ярость на себя.       Лицо Малфоя дёрнулось. Он мгновенно взял себя в руки. Осторожно выпутался из хватки племянницы, будто ему было противно, поправил своё пальто и выдохнул.       — Тебе бы научить правилам приличия своих детишек, Артур. Испускать подобную похабщину в сторону древней фамилии — непозволительная роскошь для вас.       — А тебе стоит поучиться у своей племянницы сдерживать себя, Малфой, — лицо Артура было беспристрастно, но глаза его излучали готовность голыми руками порвать Люциуса за своих детей.       Лицо Люциуса снова дёрнулось.       — Расплатись за свои книги, Кассиопея. Мы с Драко подождём тебя снаружи.       Резко развернувшись, Люциус вылетел, наконец, на улицу.       — Увидимся в школе, — бросил Драко напоследок Гарри и последовал за отцом.       Кассиопея покачала головой.       С каждым днём она разочаровывалась в своей "семье" всё больше и больше.       Она подошла к мистеру Уизли и, глядя ему прямо в глаза, произнесла:       — Прошу прощения за это.       Лицо её не выражало никаких эмоций, уж тем более сожаления. Извинения звучали сухо, но в душе у неё был ураган от негодования и стыда за дядю. Ни сказав больше ни слова, она пошла расплачиваться.              — Эти чёртовы Уизли, — всё причитал и причитал Люциус. — Позорники и троглодиты! Как только можно было взять на работу одного из них?!       Люциус шёл стремительно, не замечая ничего вокруг себя. Дети следовали за ним по пятам, едва успевая за его семимильными шагами.       — Я крайне недоволен твоей реакцией, Кассиопея, — Малфой стрельнул в племянницу гневным взглядом. Кассиопея вся сжалась. — Ты должна уметь за себя постоять! Подобные отщепенцы, как эти Уизли, должны знать своё место и получать по заслугам за свои слова.       — Все помыкают мной в этой семье, о каком "постоять за себя" может идти речь? — глухо бросила Кассиопея, лишь через секунду осознав, что и кому она сказала.       Глаза испуганно зыркнули на дядю, который мгновенно остановился. Драко чуть не впечатался в спину отца. Люциус медленно подошёл к племяннице, не отрывая взгляда.       — Что ты сказала?       Сердце Драко тут же сжалось от страха. Он переводил взгляд с отца на сестру и обратно, боясь что-либо предпринять.       Кассиопея решила: всё. Хватит. Она больше не позволит никому притеснять себя, уж тем более Люциусу. Она слишком долго терпела всё это. Слишком долго потакала ему.       Ей осточертело это наплевательское отношение. Разве она виновата в том, что родилась, и теперь Люциусу приходится возиться с ней? Она всего лишь хочет хоть немного почувствовать себя нужной, любимой. Как бы она ни старалась, чем бы ни жертвовала ради малейшего, одобрительного взгляда Люциуса, ему было мало. Для него — она недостаточно старалась, была недостаточно послушна, недостаточно хороша. Недостаточно лучшая. Всего ему было недостаточно! Она заслуживает хоть каплю уважения и принятия! Заслуживает! И никак точно не заслуживает вранья.       — Мной помыкают в этой семье! — вдруг не выдержала она, крикнув на всю улицу. — Я делаю всё! Всё, чтобы получить твоё одобрение, но тебе недостаточно этого! Я отказалась от знакомства, наверняка, со многими прекрасными людьми ради тебя! Ради тебя пашу как домовик, чтобы быть лучшей на курсе! Ради тебя я выполняю все твои приказы и команды, лишь бы что-то положительное от тебя услышать! Я терплю, терплю, терплю все гадости, что про меня и мне в лицо говорят другие! Да даже от тебя я терплю оскорбления, наказания и угрозы! И всё, что я получаю взамен — это ложь?! Я за своё послушание получаю фразу от своего брата о том, что я предала его и променяла?! За это я узнаю о том, что он не получил от меня ни одного письма?! Вы все разочаровываете меня всё больше и больше с каждым днём…       Звонкий шлепок оглушил пространство. Люди, сновавшие мимо разом притихли и на секунду уставились на развернувшуюся сцену и сразу же продолжили своё движение.       Люциус обжёг лицо своей племянницы сильной пощечиной. Драко дёрнулся было, чтобы что-то сделать, но Люциус лениво поднял ладонь вверх, которой ударил Кассиопею, останавливая все действия сына.       — Ты не в том положении в этой семье, чтобы говорить о разочаровании.       Кассиопея задохнулась как от второй пощёчины. Это звучало намного больнее и обиднее, чем любой другой удар. Слёзы брызнули из глаз.       — Ты должна быть благодарна только за то, что я не выкинул тебя на улицу, когда тебя доставили в Малфой Мэнор, — яростно зашептал Люциус, наклонившись к племяннице. — Я тебе ничем не обязан, а вот ты… ты обязана мне всем. Я содержу тебя, позволяю жить в своём доме, оплачиваю твою учёбу и прихоти. Ты всегда накормлена и одета с иголочки. Как смеешь ты, после всего, что я для тебя сделал, рот открывать?! Почему я не доставлял твои письма Драко, а его письма тебе? Да потому что ты плохо влияешь на него. Ты самый настоящий ядовитый сорняк. Паршивая овца, как и твой папаша.       С этими словами Люциус, как ни в чём не бывало, зашёл в магазин "Всё для Квиддича" с грозным: "За мной, Драко!".       Драко не решался пойти за отцом, разрываясь между ним и сестрой. Но страх всегда берёт вверх. Он сочувственно посмотрел на Кассиопею и последовал за Люциусом.       А Кассиопея так и осталась ждать их у входа с прижатыми книжками к груди. Довыпендривалась. Решила взбунтоваться и показать характер? Получай, что и следовало ожидать.       Она даже не замечала, что за ними всё это время наблюдали близнецы Уизли.              Прошло уже две недели с начала четвёртого курса Кассиопеи. Учёба уже шла во всю, но Кассиопея не могла никак настроиться, то откровенно пялясь в окно на занятиях, то вовсе не появляясь на них. Она будто находилась в другом пространстве, уходя в себя и не замечая жизни вокруг.       Конечно же, после того случая на Косой Аллее Кассиопея получила наказание. Но наказание — это мягко сказано. Дабы "выбить всю дурь" из головы племянницы, Люциус, едва добравшись до гостиной Малфой Мэнора, применил Круциатус на Кассиопее. Затем запер её в комнате с отрубленными головами эльфов, где она провела целую ночь. Драко не мог спать, постоянно слыша крик и завывания сестры, что раздавались по всему поместью, как будто она разгневанный призрак.       Более Кассиопея не обмолвилась с Малфоями ни словом, даже когда их с Драко отправили в школу.       После этого "наказания" Кассиопея будто потеряла вкус к жизни. Её лицо и без того выглядело всегда так, словно её совершенно ничего не интересовало и её нечем было удивить. Теперь же выражение её лица приняло неснимаемую маску безразличия и отрешённости. Она ходила как призрак по замку, не вглядываясь в лица людей, просто по мышечной памяти добираясь до занятий, Большого Зала и спальни.       Вот и сейчас, сидя на каменном насесте, Кассиопея смиренно ждала начала занятия по Трансфигурации, окружённая четырьмя слизеринцами — неизменными и непрошеными "друзьями" Кассиопеи. Они впятером отделились от основной толпы, что сейчас галдела и обсуждала будущий матч по квиддичу Слизерин против Гриффиндора. Эдриан Пьюси, Люциан Боул и Перегрин Деррек фыркали и презрительно оглядывали гриффиндорцев, которые даже внимания на них не обращали. Остальные слизеринцы разбились по кучкам, но держались всё равно рядом с "элитой" Слизерина. И лишь Кассиус Уоррингтон стоял и безмятежно что-то рассказывал своим друзьям, подпирая стену плечом. Он стоял намеренно близко к Кассиопее, всем видом показывая, что ему глубоко плевать на её красно-золотой галстук, ведь "она не такая, как другие гриффиндорцы, она наша". Ну и, конечно же, всем своим видом показывая, что их связывают не просто приятельские фиктивные отношения потому, что так сказали родители. А потому что Кассиопея Блэк была обещана Кассиусу Уоррингтону, как чистокровная кобылка, в качестве будущей жены.       И Кассиопее приходилось помимо всего прочего, терпеть новую порцию косых взглядов, когда по Хогвартсу прошёл слушок о том, что они с Кассиусом скоро станут женихом и невестой. Узнав эту славную новость, Уоррингтон не проводил ни дня, не говоря том, как он рад, как ему не терпится, чтобы ему исполнилось уже семнадцать. Ведь тогда их брак будет узаконен. Говорил он об этом с таким видом, будто урвал лакомый кусок или Кубок Хогвартса. Будто Кассиопея и впрямь была редким зверьком, который скоро станет полноправным питомцем Кассиуса.       Как же она устала. Просто дайте побыть одной. Всю оставшуюся жизнь, желательно.       Кассиус сказал какую-то вежливую шутку по поводу их будущего брака, и парни тут же рассмеялись, привлекая к себе внимание не только слизеринцев, но и гриффиндорцев. Взгляд парней из Гриффиндора был откровенно сочувствующий. Но не все девушки разделяли это сочувствие, глядя на Кассиопею, как на блохастую побитую собаку — с отвращением и равнодушием.       Кассиопея безразлично оглядела лица сокурсников, переводя взгляд куда-то сквозь них и снова уходя в себя.       — Да ты, я смотрю, уже вовсю вживаешься в роль идеального мужа, — усмехнулся Эдриан.       — Ага, готовься периодически лизать ей, как прилежный муж, — Перегрин как всегда не может удержаться от того, чтобы сказать какую-нибудь мерзость.       Парни заржали громче, а Кассиус лишь вежливо улыбнулся. Вся эта его напускная учтивость и воспитанность раздражала Кассиопею больше всего, ведь за всем этим спектаклем стоит жестокий, грубый и хитрый приверженец "чистой крови".       — Не вижу ничего плохого в том, чтобы доставлять удовольствие жене, которую любишь, — Уоррингтон дерзко усмехнулся, глядя на понимающие кивки друзей. — А ты что думаешь, Кассиопея?       Звон колоколов оповестил о начале занятий, позволяя Кассиопее оставить вопрос без ответа. Она поспешно спрыгнула, схватила сумку и залетела в класс одной из первых. Заняв четвертую парту, Кассиопея уже привычно уставилась в окно, ожидая, когда все рассядутся по местам и начнётся занятие, на котором она, к сожалению, мало что будет делать.       Сдвоенная лекция длилась бесконечно долго, Кассиопея бездумно писала вслед за профессором, не обращая внимания на встревоженные взгляды Кассиуса, который не понимал, обидел ли он её или нет.       — А теперь попрошу отложить ваши перья и сначала послушать внимательно информацию, которую я объясняю. Потом дам вам время на написание, — сказала Макгонагал и все послушно уставились на неё.       Кассиопея совершенно не слышала слов профессора, снова утопая в собственных мыслях. Взгляд её медленно опускался. Она ничего перед собой не видела, кроме спины одного из близнецов впереди. Постепенно её воображение заменило эту картину тёмной комнатой с тусклыми свечами, где не было ничего кроме чучел домовиков. Слова Люциуса крутились в голове, превращаясь в одно страшное слово.       

Crucio!

      — … Мисс Блэк! — как сквозь воду донёсся голос Макгонагал.       Кассиопея проморгалась и испуганно взглянула на своего декана, а затем на некоторых однокурсников, что пялились на неё.       — Вы что, уснули? — строго спросила Макгонагал, недовольство так и сочилось из этих слов. — Если Вы неважно себя чувствуете, то я советую Вам заглянуть к мадам Помфри, а не спать на моих занятиях.        — Не ругайте её, профессор! — вдруг подал голос один из Уизли. Все как один обернулись к нему. Кассиопея прищурилась, пытаясь понять, Фред это или Джордж. Никогда не понимала, кто из них кто. — Это всё моя вина! Она не виновата, что втрескалась в такого красавчика.       Уизли самодовольно взглянул на Кассиопею, незаметно дав пять своему брату.       — Мистер Уизли, оставьте свои шуточки при себе, на моих занятиях мы учимся, а не развлекаемся, — глаза Макгонагал сверкнули. Она незаметно для всех сдержала улыбку. — А Вы, мисс Блэк, проявите терпение, наше занятие скоро закончится. Советую Вам сосредоточиться.       — Извините, профессор, — тихо сказала Кассиопея.       Фред как-то зло прищурился, глядя на Блэк.       — Ты чего? — шепнул Джордж, пихнув брата в бок.       — Какого хрена она даже в лице не переменилась? — яростно зашептал Фред. — Никакой реакции!       — А чего ты ждал? Что она как в прошлом году вскочит с места и кинет в тебя учебник по Астрономии?       — Да она даже не посмотрела на меня!       — Мистер Уизли и… Мистер Уизли, ещё один шепоток и вы оба останетесь после занятий на отработку.       — Простите, профессор, — в один голос сказали близнецы.       Кассиопея закатила глаза.              На Зельеварении к Кассиопее снова подсел Уоррингтон.       Раньше она сидела одна, и редко с Кассиусом. Но с началом четвертого учебного года он прилип к ней как пиявка. Ходил всё время вместе с ней, на занятиях сидел вместе с ней, разве что завтракал и спал отдельно. С каждым днём он раздражал всё больше и больше. Своими разговорами о браке он пытался разговорить Кассиопею, чтобы обсудить это. Но она упорно игнорировала и избегала всеми возможными способами разговора.       Пока Снейп что-то говорил и объяснял, Кассиопея мало того, что не слушала, так ещё и отвлекалась на Кассиуса. В очередной раз он докопался до неё с этой дурацкой помолвкой.       — Я не понимаю тебя, Кассиопея, — зашептал он. — Почему ты избегаешь разговора со мной? Я же знаю, что вы с Люциусом обсуждали это, не прикидывайся, что не слышишь меня.       Кассиопея устало выдохнула.              — Не смотря на своих… — губы Люциуса презрительно скривились. — Родителей… у тебя просто превосходная родословная. Я бы даже сказал, идеальная. Хоть в чем-то вы с Драко похожи. Именно поэтому тебя ждет, по крайней мере, неплохое будущее, если окончательно подтвердить твой неоспоримый статус волшебницы с идеальной, чистейшей кровью. Тогда мы сможем спокойно выходить с тобой в свет, а не бояться косых и неодобрительных взглядов. Ты должна если не подружиться, то, как минимум, иметь нейтральные отношения с Кассиусом Уоррингтоном. Когда вам стукнет по шестнадцать лет, вы будете помолвлены.       — Помолвлены? Что это значит?       — Это значит, — встряла Нарцисса. Ноздри Люциуса гневно затрепетали, но она не обратила на это внимания. — Что вы станете женихом и невестой.       — Что? Но я не… я не хочу замуж. Я же ещё в школе учусь!       — Ну, это ведь будет потом, Кассиопея. Сейчас тебе пока не нужно об этом волноваться, вам надо пока что просто очень хорошо общаться…       — Довольно, Нарцисса! Хватит с ней разговаривать как с младенцем. Ей как раз-таки в первую очередь надо беспокоиться именно об этом. В семнадцать лет ваш брак будет узаконен и точка. Ты не посмеешь испортить мои планы, Кассиопея. Ты…       — НО Я НЕ ХОЧУ! — Кассиопея вскочила из-за стола. — Я не выйду за него замуж! Он… он плохой! Он всех обижает и постоянно смеется над маглами! И он жестокий!       — Сядь на свое место и слушай меня, — голос Люциуса был тихим, но звучал он намного громче, чем крик Кассиопеи. — В семнадцать лет ты станешь Миссис Уоррингтон, закончишь школу, родишь наследника и даже пискнуть против этого не посмеешь. Ты уже опозорила меня, поступив в этот проклятый… Гриффиндор. Я больше не позволю тебе позорить меня. В противном случае — я уже предупреждал тебя — ты будешь вычеркнута из истории фамилии Малфой навсегда. Память о тебе сотрется. Ты будешь не вхожа ни в какое общество. Я выкину тебя как дворняжку без кната в кармане. Хочешь быть отщепенцем и предателем как твой отец? Дерзай! Только не жди от меня никакой помощи, когда наступит война. А она, поверь, рано или поздно наступит. У тебя не будет ничего, уж об этом я позабочусь. Ни имени, ни статуса, ни места в жизни. Я заберу у тебя всё и сотру это в порошок. И тогда ты будешь жалеть, что появилась на свет. Ты этого всего хочешь? Это тебя устроит?       Слёзы ручьем текли из покрасневших глаз Кассиопеи. Она не посмела и шмыгнуть носом, заворожено глядя на Люциуса.       Ей всего тринадцать лет. Но она уже понимала, насколько он могуществен. Он может сделать всё. И он сделает, если она не станет послушной как Нарцисса. Он просто уничтожит свою племянницу, если она ослушается.       — Я спросил… ТЫ ЭТОГО ДОБИВАЕШЬСЯ?!       Кассиопея судорожно замотала головой.       — Марш в свою комнату. Сегодня ты без ужина.              Кассиопея сморгнула пелену июньского воспоминания. Она равнодушно посмотрела на Кассиуса, который ждал от неё хоть какого-то ответа. Но Кассиопея лишь недовольно качнула головой, устремив взгляд на доску. Кассиус поражённо усмехнулся и откинулся на спинку скамьи.       — Ты вообще радоваться должна.       — Ох, Мерлин, только ты мне не говори, что я должна. Всем я что-то должна, всем что-то от меня нужно… Лучше меня знаете, что мне нужно.       — Все прекрасно знают, что твой дядя… мягко говоря, тебя недолюбливает из-за того, кто твои родители.       Кассиопея резко развернулась к нему всем корпусом, злобно сверкнув серыми глазами.       — Что? — Кассиус слегка напрягся от этого, но не заткнулся. — Тебе повезло, что мои родители согласились на этот брак. Все чистокровные семьи хотят заполучить тебя, потому что ты чистейшая из всех аристократов. Но они все боятся, что запятнают своё имя. Твоя родословная хоть и мощная, но никто не хочет в своей семье иметь дочь… Сириуса Блэка. А вот моя семья не боится.       — Какое счастье, — яростно прошипела Кассиопея.       — Пойми, Блэк, ты настоящая экзотика. И лучше тебе попасть в хорошие руки. Бескорыстные.       — Ты говоришь обо мне, как и все они. Как будто я антикварная вещь. И после этого что-то смеешь говорить о корысти других?       Прозвучал громкий и неожиданный грохот — Снейп не выдержал их перешёптывания и хлопнул по своему столу ладонями.       — Мистер Уоррингтон, Мисс Блэк, мы вам не мешаем своим присутствием? — гневно спросил Снейп, в упор глядя на этих двоих. — Что вы там так яростно обсуждаете, что позволяете на моём занятии отвлекаться?       — Извините, профессор Снейп, — Уоррингтон снова включил прилежного ученика, будущего старосту и просто хорошего мальчика. — Я объяснял Кассиопее один момент, который она не до конца поняла. Только и всего.       Снейп подозрительно прищурился.       — Вместо того чтобы отвлекаться, а потом спрашивать у всех то, что непонятно, Мисс Блэк могла бы спросить непосредственно своего преподавателя, а не Вас.       — Это больше не повторится.       — Разумеется, мистер Уоррингтон. И чтобы этот урок запомнили не только Вы, но и Ваши сокурсники, я снимаю со Слизерина пять очков, — непреклонно сказал Снейп, а затем перевёл взгляд на Кассиопею. — И Вы, мисс Блэк, должны запомнить, чтобы впредь себя так не вести. Минус пятнадцать очков Гриффиндору.       Кассиопея открыла было рот, чтобы возмутиться, но Кассиус пихнул её и выпучил глаза.       — Не надо, — одними губами прошептал он.       Кассиопея гневно задышала от несправедливости.       Едва сдвоенное занятие закончилось, она не слушая очередные бредни о помолвке от Уоррингтона, пулей вылетела из подземелий, направляясь в туалет Плаксы Миртл.       Это просто немыслимо! Чёртов Снейп! Все однокурсники из-за него с ненавистью смотрели на Кассиопею. Чёртов Уоррингтон, он выставил её круглой идиоткой, хотя она была лучшей ученицей, и это он постоянно у неё списывал! Чёртово замужество, чёртов Люциус!       Как же они все её задолбали!       Она влетела в туалет и с яростным криком швырнула свою сумку в стену.       Она осела на пол прямо посередине туалета, едва сдерживая рыдания.       Из-за колонны выглянула девушка, сидящая на подоконнике.       — Фух, я думала это какой-нибудь профессор, — с облегчением выдохнула она и сунула почти закончившуюся сигарету в зубы.       Кассиопея тяжело дышала и с покрасневшими глазами смотрела на когтевранку.       — В замке нельзя курить, — безразлично сказала Кассиопея.       Девушка отмахнулась от её слов и похлопала рядом с собой, приглашая Кассиопею сесть.       Несколько секунд пораздумав, Кассиопея вздохнула и запрыгнула на подоконник.       — Я Айви Хоггарт, — девушка протянула руку, и Кассиопея с удовольствием её пожала. — Почти как боггарт, а? Ты, наверное, Блэк, да? Кассиопея?       — Да, — как-то смущённо ответила Кассиопея. — С какого ты курса? Я раньше тебя не видела.       — Я с седьмого курса. Ты, возможно, брата моего видела. Он тоже с четвёртого.       Кассиопея теперь начала понимать, почему фамилия показалась ей знакомой. Она частенько видела парня с Когтеврана на занятиях. Но никогда ей не доводилось с ним познакомиться.       — Финеас, кажется, да?       Айви радостно кивнула. Затем она протянула пачку с торчащей сигаретой Кассиопее.       — Я не… я не курю. И ни разу не пробовала.       — А попробовать хочешь?       Кассиопея не решалась ответить.       — Да ладно, я же вижу, что тебе сейчас хреново. Это успокаивает. Хоть и вредно для здоровья. Но я предпочитаю гробить здоровье, а не нервы.       — Я не умею.       Айви показала, как нужно правильно затягиваться, и теперь наблюдала за попытками Кассиопеи.       Она вдохнула и тут же закашлялась под звонкий смех Айви.       — Боюсь, это не для меня, — усмехнулась Кассиопея, продолжая кашлять.              Всю следующую неделю Кассиопея продолжала просто существовать. Когда она видела в коридоре или в Большом Зале Айви, Кассиопея радостно улыбалась и кивала в знак приветствия. Получая каждый раз ответную улыбку, Кассиопея получала какой-никакой заряд энергии. Но в компании слизеринцев её настроение и энергия будто бы улетучивались. Нет. Их будто бы высасывали эти самые слизеринцы.       Особенно сильно её выматывал Кассиус.       На большом перерыве они повели её во Внутренний двор. Они курили как паровозы, выпендриваясь перед девчонками. Да и, если быть честным, перед парнями тоже.       Как обычно обсуждая самые неинтересные для неё вещи, они громко смеялись. Кассиопея болтала ногами в воздухе, сидя на насесте и думала о том, как же бесполезно тратит она своё время.       — Знаете, парни, вам бы пора уже задумываться о том, кого брать в невесты, — Кассиопея закатила глаза, едва Кассиус начал говорить. — Вы уже в том возрасте, когда это становится актуальным вопросом для всех чистых.       Чистыми они называли чистокровных волшебников. Эту моду они взяли от Кассиуса, который не так давно начал постоянно употреблять это слово.       — Твоя подружка, похоже, не особо разделяет твоё мнение. Посмотри на лицо Кассиопеи. Она сразу же взгрустнула, бедняжка, — сказал Люциан Боул.       Кассиус оглянулся и осмотрел Кассиопею так, будто она была новостным объявлением в газете.       — Она просто стесняется об этом пока говорить, — вдруг выдал он. Брови Кассиопеи взметнулись вверх, когда он собственнически приобнял её. — Для неё это до сих пор неожиданно. Но её можно понять, ей ещё пока тринадцать.       Он всё продолжал и продолжал говорить, крепко прижимая к себе худое тельце Кассиопеи. Гнев на то, что он позволяет себе подобное просто распирал её. Она не понимала, какого чёрта он считает её своей вещью, трогает её постоянно, ходит за ней и всё время говорит о браке! Да кто он такой, чтобы прикасаться к ней вообще?!       — Ты чего молчишь, Кассиопея? Язык проглотила?       — Посмотри на её щёки! Они такие красные, как помидор.       — Хах, да и уши тоже.       — Она, походу, остолбенела от тебя, Уоррингтон. Сильно ты ей нравишься…       — Эй, в чём дело?       Кассиопея не выдержала больше этой пытки. Она взвилась ужом, толкнула от себя Кассиуса и заорала на весь Внутренний двор.       — ДА ОТЪЕБИСЬ ТЫ ОТ МЕНЯ!       Шум и галдёж мигом прекратился. Все ученики во дворе уставились на Кассиопею, как на взбесившуюся мантикору в клетке.       — Мисс Блэк! — послышался гневный голос Макгонагал издалека. Кассиопея обернулась со слезами на глазах. — Пройдите, пожалуйста, за мной.       Кассиопея зажмурилась и тихо чертыхнулась. Проклиная всё на свете, она рванула на себя лямку сумки, закинула на плечо и последовала за высокой фигурой декана, пряча руки в карманы мантии.       Когда Кассиопея села за первую парту, перед которой ждала Макгонагал, профессор тяжело выдохнула и посмотрела девочке прямо в глаза.       — То, как Вы себя сегодня повели по отношению к своему сокурснику, абсолютно неприемлемо в цивилизованном обществе, — строго начала Макгонагал. Кассиопея потупила взгляд и сложила руки в замок. — К тому же, сквернословить в Вашем возрасте… по меньшей мере, не этично. Я не позволю студентам моего факультета вести себя подобным образом, пороча имя Годрика Гриффиндора.       Не заметив никакой реакции, Макгонагал подрастеряла свой пыл. Отрешённый взгляд студентки должен был раздражать её, но… никогда она не видела такого лица на Кассиопее за весь первый, второй и третий курс обучения. Девочка всегда была настроена воодушевлённо к учёбе, было видно, что ей нравится учиться. Макгонагал даже была удивлена такому добровольному рвению быть лучшей на курсе, учитывая, какими учениками были её родители. Как бы Макгонагал ни старалась, она не могла почувствовать к этой девочке того же, возможно даже материнского, тепла и гордости, которую она чувствовала к Сириусу Блэку и его друзьям. Всё что угодно, но только не эти чувства. Она была просто немного рада, что именно на её факультете учится такая способная и упёртая студентка. Не более. Но сейчас, она будто потеряла мотивацию. Списать можно было бы на переходный возраст. Однако это понятие точно не должно распространяться на Кассиопею, профессор это знает и видит. И это заставило суровое, но справедливое сердце декана немного заболеть от этой грустной картины.       — Что с Вами происходит в последнее время, мисс Блэк? — голос её не источал какой-то материнской озабоченности, наоборот. Она просто знала, на что способна её студентка, и была крайне удивлена, когда та просто перестала учиться. — Вы прямо-таки сама не своя. Совсем перестали учиться. Я впервые услышала, чтобы из-за Вас сняли с Гриффиндора аж пятнадцать очков! Никогда не было такого, чтобы Вы даже отработку получали!       Кассиопея никак не отстаивала себя. Она просто согласно покивала, принимая свою участь. Профессор удивлённо вздохнула.       — Вы совсем не похожи на своего отца сейчас, — Кассиопея вздрогнула от сказанного. — Уж не думала, что ребёнок Сириуса будет таким… незаинтересованным к происходящему вокруг.       — Извините, профессор, я просто устала.       Чтобы выглядеть убедительной, Кассиопея улыбнулась, но улыбка вышла вымученной. Макгонагал поняла — что-то в жизни студентки явно не так.       — Но, к сожалению, я ничего не знаю о своём отце или матери. Мне не на кого равняться.       Кроме Люциуса Малфоя.       Брови профессора взметнулись вверх.       — Неужели Ваш родной дядя ничего Вам не рассказывал хотя бы о Вашей матери?       Кассиопея отрицательно качнула головой, снова опуская взгляд вниз. Макгонагал судорожно выдохнула, складывая руки в замок.       — К сожалению, я не могу оставить Вас без отработки, мисс Блэк, — голос профессора притих, совершенно растеряв грозный тон и строгость. — Боюсь, Вы вынуждены придти ко мне в кабинет после занятий. Вместе с Вами будет отрабатывать наказание ещё один студент, так что сильно скучно вам вдвоём не будет.       Губы Макгонагал тронула лёгкая и добродушная улыбка, заставляя Кассиопею немного приободриться. Девочка кивнула, попрощалась с деканом и отправилась на последнее за сегодня занятие.       Время пролетело слишком быстро, но Кассиопея была рада тому, что отправляется на отработку. Это куда лучше, чем пойти в библиотеку с Кассиусом, чтобы подготовиться к предстоящим контрольным. Тот вызвался проводить её до кабинета, а потом встретить после отработки. Всю дорогу до кабинета декана Гриффиндора Кассиопея отмахивалась от Уоррингтона как могла. Залетев в спасительный кабинет, она хлопнула дверью прямо перед носом парня.       — Ах, мисс Блэк! Вы как раз вовремя, прошу, подойдите, — послышался голос Макгонагал из конца кабинета. Рядом с ней стоял невысокий парень. Он обернулся на Кассиопею, и его темные кудрявые волосы подскочили вместе с движением головы, будто жили своей жизнью.       Кассиопея с выгнутыми в немом вопросе бровями взглянула на парня. Оглядев его скуластое лицо, непонятного цвета глаза и большой, но тонкий нос, Кассиопея отвернулась к профессору, тут же теряя интерес.       — Вы, Мисс Блэк и Мистер Хоггарт, сегодня должны без использования своих волшебных палочек…       Ученики простонали, вызывая довольную полуулыбку профессора.       — Да-да, без своих палочек вы расставите все мои книги и учебники в алфавитном и смысловом порядке. Единственная вещь, которая вам понадобится — стремянка.       Взмахом своей палочки профессор трансфигурировала глобус в раздвижную стремянку.       — Прошу сдать ваши палочки, — Макгонагал протянула обе руки студентам, в которые тут же были вложены палочки. Глаза когтевранца слегка расширились, когда он увидел палочку Кассиопеи. — Я вернусь через три часа, нужно отлучиться по важным делам. Ну, а вы — приступайте к работе.       С этими слова Макгонагал покинула кабинет, в котором образовалась тишина.       С обречённым вздохом Кассиопея подошла к огромному стеллажу, затянула растрепавшийся длинный хвост и принялась за работу.       Когтевранец оценивающе оглядел книжные стеллажи и прискорбно выдохнул:       — Мы с тобой здесь откинемся.       Кассиопея усмехнулась.       — Ты ведь Финн? Я недавно познакомилась с твоей сестрой.       — Да, Айви говорила про тебя. Она говорит, что ты забавная.       Кассиопея кивнула, даже не оборачиваясь. Финн как-то странно посмотрел на неё. Он ждал чего-то в ответ, но ничего не услышав, удивлённо улыбнулся.       — Что? Даже не спросишь, что я о тебе думаю?       — Я не задаю вопросов, на которые не хочу услышать ответ, — негромко ответила Кассиопея. — К тому же, мне и так известно, что думает обо мне вся школа. По их словам, я зазнайка, фанатка чистой крови, дочь… преступника… слизеринская под… ну сам знаешь, кто. Ещё я психичка, змея во львиной шкуре, неуравновешенная, выскочка и прочая чушь.       Финн внимательно выслушал сокурсницу, оглядывая её белобрысый высокий хвост.       — Слышу я что-то подобное не впервые, но с этими мнениями крайне не солидарен.       — Зачем ты это сделал? — Кассиопея со снисходительной улыбкой обернулась на когтевранца.       — Сделал что?       — Ну, вот это, — девочка неопределённо взмахнула руками. — Этот тон… псевдоинтеллигентный.       — Как позёр, а? — Финн рассмеялся, и Кассиопея сразу заметила схожесть между ним и его сестрой.       — Да, — она согласно кивнула, улыбаясь. — Как позёр.       — Не знаю, — пожал плечами Финн. — В любом случае, я не считаю тебя такой, какой тебя все описывают.       — Почему?       Кассиопея скрестила руки и в ожидании уставилась на парня. Он уперся копчиком в стол профессора и призадумался. Почесав шею, он посмотрел ей прямо в глаза и просто пожал плечами.       — Странный ты, — бросила Кассиопея и вернулась к заданию. Финн присоединился к ней.       — Я не странный, я с Когтеврана.       Они рассмеялись и вдруг разговорились на самые разные темы. Они болтали о преподавателях, о своих однокурсниках, о том, что им не терпится, когда наступит Хэллоуин. Кассиопея не спешила раскрываться перед Финном, но он так легко и беззаботно рассказывал ей чуть ли не все свои подробности жизни, что она сама не заметила, как поделилась с ним одной проблемой. А именно тем, как она устала от Уоррингтона и его дружков. Она всё говорила и говорила, иногда поражаясь самой себе — в жизни она столько не говорила, как за эти несколько часов. Разговор от слизеринцев плавно перетёк к рассказам Финна о его семье. Кассиопея стесняясь, но немного поведала о том, что у неё не всё так гладко с её дядей и братом. Неожиданно для самих себя они начали говорить о друзьях, попутно заканчивая свою работу.       — У меня друзей, на самом деле, не шибко много, — легко признался Финн, бесцеремонно усаживаясь на преподавательский стол. Кассиопея расправилась с последней стопкой книг и подошла к парню, с усмешкой наблюдая за ним. — Я дружу только с Седриком Диггори, он с Пуффендуя, с Роджером Дэвисом — он с моего факультета. Ну, ещё с пуффендуйкой, Мартой Смит, общаюсь немного. С однокурсниками я не особо общаюсь. Все считают меня болтуном, но это брехня.       Кассиопея рассмеялась, а затем вдруг неожиданно поникла.       — У меня вообще нет друзей.       — Да ну? Прям-таки ни одного?       — Неа, — Кассиопея покачала головой. — Уоррингтон, Деррек, Пьюси и Боул мне не друзья. Приходится общаться с ними только потому, что так хочет Люциус, — она немного замялась, но её лицо вдруг переменилось, будто она что-то вспомнила. — Ну… разве что со своими соседками по комнате я хорошо общаюсь. Только это тайна. Люциус не должен знать об этом, иначе у девочек будут проблемы.       Финн провел пальцами по губам, будто бы застегнул на них невидимую молнию. Кассиопея ухмыльнулась, и в этот момент в кабинет зашла Макгонагал. Финн поспешно спрыгнул со стола и встал рядом с Кассиопеей. Профессор подозрительно оглядела их.       — Не уж то ли управились?       Студенты быстро закивали, как китайские болванчики.       — В таком случае, не смею вас более задерживать, — Макгонагал посторонилась, пропуская студентов на выход. Только сейчас Кассиопея заметила прижатую к груди профессора книжонку. — Только вот… Мисс Блэк, могли бы Вы остаться ненадолго?       Кассиопея посмотрела на Финна. Он улыбнулся, отсалютовал ей и чуть ли не вприпрыжку отправился восвояси. Девочка согласно кивнула профессору.       — Прошу, присядь со мной.       Макгонагал села за парту, мягко похлопав по скамье рядом с собой. Кассиопея вдруг разволновалась. Что-то случилось? Она что-то не так сделала? Её исключают? Люциус что-то сделал?       Вопросы роились в голове Кассиопеи. На негнущихся ногах она подсела к декану и встревожено взглянула на неё.       — Оу, нет повода для беспокойства, — поспешила Макгонагал её успокоить. — Я всего лишь… хотела показать Вам это.       Она положила на стол ту самую книжку, бережно прижав её ладонями.       — Дело в том, что… Ваши слова глубоко засели в моём сознании. И, признаться, я была глубоко шокирована тем, что мистер Малфой ничего Вам не рассказал… — Макгонагал с сочувствием посмотрела на свою студентку и поджала губы. — Для меня является большой несправедливостью то, что Вы ничего о своих родителях толком не знаете. Что бы ни говорили слухи о Сириусе Блэке… его дочь обязана знать, по крайней мере, каким замечательным человеком он был в школе. Лично мне слабо верится во всю эту историю, что он… мог что-то подобное совершить.       — Что совершить, профессор? — искренне не понимала Кассиопея. Макгонагал вскинула брови. — Когда я говорила, что ничего не знаю о них… я имела в виду, что знаю лишь их имена и то, что Сириус Блэк сидит в Азкабане. Более подробностей я не знаю.       Макгонагал удивленно выдохнула. На секунду её взгляд будто потерялся, но она тут же решительно перевела взгляд на студентку.       — То, что я сейчас Вам скажу — является сугубо сухой информацией от Министерства. — В то время была страшная война. Тот-кого-нельзя-называть охотился на магловские и полукровные семьи, не жалея никого. Особенно тех, кто отказывался встать на его сторону. Одним из таких людей был Сириус Блэк, Джеймс Поттер и Лили Эванс. Бедные Поттеры были… убиты. Питер Петтигрю, их школьный друг, тоже был убит, как говорит Министерство, Сириусом. Его посадили в Азкабан, обвиняя в убийстве маглов, волшебника и в предательстве. Не знаю, насколько это правда… не знаю, во что и верить. Но у меня совершенно не укладывается это в голове, разум будто бы отказывается верить в это… И вот уже одиннадцать лет твой отец заключён в Азкабане. А твоя мама…       Макгонагал скорбно замолчала, пряча глаза. Кассиопея заметила перемену в словах своего декана, которая вдруг обратилась к студентке на "ты", будто та являлась её внучкой.       — Люциус говорил, что моя мама умерла из-за моего отца, — тихо сказала Кассиопея, удивив профессора спокойным голосом.       — Ох, мисс Блэк… Боюсь, смерть Роксаны Малфой была чистейшая и ужасная случайность… дом в котором она находилась в тот злополучный день… его охватил страшный пожар и здание разрушилось, забирая с собой и мисс Малфой…       Они обе замолчали на некоторое время. Профессор думала о том, как же тяжело, должно быть, приходится её студентке. Раньше она воспринимала её как обычную умную ученицу, ничего в душе женщины не вызывала Кассиопея. И лишь сейчас, увидев, наконец, не безразличный взгляд девочки, профессор оттаяла. Незаметно для себя, она потеплела к Кассиопее Блэк.       — Я бы хотела передать тебе этот… хм… журнал. Уверена, тебе он будет нужнее, чем мистеру Филчу, да и в твоих руках ему сохраннее.       Макгонагал передала журнал студентке, и та, не спешив его открывать, осторожно взяла его в руки.       — Это, можно сказать, небольшой дневник Ремуса Люпина. Он был лучшим другом мистера Блэка, мистера Поттера и мистера Петтигрю. Там колдографии, различные заметки и… — Макгонагал вдруг замолчала и прочистила горло. — Впрочем, ты и сама сможешь это всё увидеть. Моё любопытство немного взяло надо мной вверх, и я однажды пролистала пару страниц. Но думаю, в руках дочери одного из четырёх закадычных друзей, этому журналу самое место.       Кассиопея счастливо улыбнулась, заражая улыбкой и декана.       — Спасибо Вам огромное. Я… я теперь свободна?       Профессор кивнула, с улыбкой наблюдая за удаляющейся студенткой.