С натуры

По плану, должно было протекать обычное утро офисного кадра с урезанной зарплатой. Причём со всем прилагающимся: остатками растворимого кофе на самом дне, мутным взглядом и желанием сейчас же утопиться в раковине. Сегодня Малика остановило только отражение в зеркале. Всего лишь лицо и плечи, но этого хватило, чтобы мужчина с досадой осматривал провалившиеся щёки и посеревшую кожу. Экономия на всём отразилась теперь и на внешнем виде, это стало последней каплей для Малика. С новым месяцем Аль-Саиф чуть больше утонул в собственной одежде, а закладка сайта с вакансиями закреплялась на всех устройствах. В перерывах от документов он штурмовал любые подработки, ведь возможность сменить основное место–просто исключал. Не мог бросить компанию, в которой варился с юношества. Бюро, среди работников именовавшееся "братством", переживало действительно паршивые времена. Малик не представлял, как ещё вкладывать силы, если самому теперь не лучше. На обед так и не пошёл– отмечал на картах, где они опять потеряли доход. Ему нужны были лёгкие деньги без тяжкого труда, из-за чего Малик прибегнул к плану "Б", оставленному ещё в студенческих годах. Таргетированная реклама услужливо подсовывала сирийцу подобные предыдущим запросам объявления и жирно выделяла часы работы, что он с охотой просматривал на перекурах. "Устанавливаемое время" стало заманчивым капканом, поэтому Аль-Саиф бездумно открыл объявление. "Демонстратор пластических поз"– кричало в заголовке, "Натурщик"–скромно прояснялось в описании. Указанная ссылка вела на сайт академии искусств. Малик бегло пробежался по и так известным ему требованиям, выцепив возможность самому выбрать время сеансов. Где спешка- там и шайтан. Малику, видимо, он должен уже дышать в спину.

***

Активизировался хозяин вакансии только под вечер, с охотой отвечая на вопросы Малика и складывая беседу скорее дружескую, нежели деловую. Он явно был старше Аль-Саифа, но контакт находил умело. Поставил расценку в 20 долларов в час за одетую натуру и 30 за обнажённую, что с сильной натяжкой, но араба удовлетворило. Голод крепчал, а Малик понемногу становился скрягой. В любом случае, это было больше, чем в Макдональдсе. Примечательными для главы бюро стали вопросы о фактуре тела и просьба сфотографировать ладони. На первое сириец отвечал неуверенно, предварительно всё прогуглив, а про саму просьбу не решился отметить, что звучит это двусмысленно. Но собеседник будто его мысли прочитал, Малик получил следом фотографию стоящих кругом мольбертов и пары набросков с припиской: "Всё чисто и цивильно". Сириец вскочил с кровати, уже за столом разглядывая фотографии. В нескольких ракурсах принялся снимать на таймер единственную ладонь, не до конца понимания критерии оценивания. С небольшим волнением, от которого успел отвыкнуть, отослал пару фотографий и написал: "Второй нет. Совсем." Правильно ли понял его собеседник, Аль-Саиф не знал, слишком быстро упустил заканчивающийся день, а перед сном обнаружил лишь сообщение с адресом и номерами для крайнего случая.

***

В академии араб оказался на следующий день: долго бродил по коридорам и рисковал пропахнуть растворителем для масла за кратчайшие сроки. То, что его нашли сами- чистой воды удача. Он бы так и бродил по зданию, если бы широкоплечий мужчина со светлыми и глубокими глазами не перехватил его на одной из лестниц. Он любезно отвёл гостя от толпы спускающихся студентов и прямо на ходу начал знакомство. Малик так и не спросил, куда они направляются, но очевидно было, что к одной из аудиторий. —Уильям Майлс,— мужчина приветственно протянул ладонь, а сириец с неким изумлением ответно вытянул свою. Руку люди жали ему действительно редко, но скорее от чувства неловкости, в чём винить он их не мог.

***

Собеседования обычно бывают более формальными, но здесь и не парламент. Малику и на работе хватало холодного языка отчётов. По прошествии часа, Майлс одобрительно кивал после их псевдо-деловой беседы, а Аль-Саиф держал в руке лист с продублированными днями сеансов. На выходе он даже улыбнулся. Хорошо сложенных берут охотнее.