***
В себя Ева приходила долго. Тело ныло и болело от каждого вздоха. Усилием воли она сползла с дурно пахнущего стога сена и оглядела себя. «Вся грязная, будто в шахте работала, коленки сбитые, руки в синяках» – прикрыв лицо рукой, она случайно нащупала корку на лбу– царапину от серебряного подноса. Вспоминать события, произошедшие несколькими часами ранее, было плохой затеей. Тут же накатила безысходность и апатия. «Вот и делай добро после этого» — она зло пнула решётчатую дверь. — Э-э! Тихо там, твое время ещё не скоро! — донеслось с другого конца коридора. «Стража. Меня держат, как преступницу!» — Ева прижалась к прутьям, пытаясь уловить движение в других камерах. Хотелось, как маленькой девочке, лечь на пол и расплакаться. Хотелось винить всех в несправедливости. Хотелось, чтобы всё это оказалось сном, открыть глаза и снова оказаться в своей квартире. «Ева, ты давно не ребёнок и понимаешь, что истерикой проблемы не решаются. Самое обидное, что и винить, кроме себя, тут некого, за руки меня никто не тащил. Я же понимала на что иду, как говорил Седрик, «выказывала адекватные опасения», — Ева обняла себя за плечи и уселась на чистый кусочек сена. Поток мыслей прервал душераздирающий, полный боли крик, доносившийся откуда-то сбоку. У девушки задрожали руки, а в глазах заблестели слёзы. Определив примерное местоположение, на негнущихся ногах она поковыляла в сторону звука. Дойдя до стены, она начала слепо шарить руками по выступам, пока не почувствовала легкий сквозняк. Из щели был прекрасный обзор на пыточную. В животе свернулся холодный, скользкий ком, а грохот ее сердца казалось можно было услышать в соседнем помещении. У противоположной стены, прикованный цепями, стоял Седрик. С темных волос капала вода, смешиваясь с кровью из разбитой брови и губ. Кафтан был расстегнут и было видно, что только-только схватившаяся рана на животе, вновь открылась и кровоточила. На правом боку красовался свежий ожог. Присмотревшись к мужчине стоящему рядом, она обнаружила в его руках, раскалённую докрасна, кочергу. — А это ты предвидел? Экстрасенс ушастый! — и приложил кочергу к левому боку. По темнице опять прокатился крик. Ева, что до этого боялась даже пошевелиться, отпрыгнула от стены, задев ногой ведро. Руки задрожали, а ноги подкосились. «Пытки—то чего я так сильно боялась. И что кривить душой, мне реально, чтоб их всех, страшно» — вдруг в голове проскочила шальная мысль. «А что если сбежать? Я не пионер-герой и тем более не шпион-оппозиционер, да как я ему помогу? Башкой стенку проломлю? Мне хоть и скрывать нечего, но с первого раза мне точно не поверят» — по подземелью прокатился очередной крик, — «даже если и сбегу, все подозрения падут на меня, да и Седрик не виноват во всей этой истории… Ладно, с качелей в детстве падала, не умерла. Ну, а это просто чуть больнее…»***
«Больно. Больнее чем представлялось…» — он потерял счёт времени. Час, два, он уже и не помнил сколько это продолжалось. Его били долго. Били со знанием дела. Эльф чувствовал, как открылась рана на боку и как сначала неприятно прилипла ткань повязки, а потом жутко щекотно скатилась капля крови. Кистей он давно уже не чувствовал, затекли настолько, что уже даже и не кололи. Разбитые губы стянула неприятная корка. Ныла правая скула, по которой прилетало больше всего. Иногда, когда в глазах совсем рябило и казалось, что он вот-вот потеряет сознание, палач окатывал его холодной водой из бочки. Помогало слабо, даже больше усугубляло, так как мелкие царапины на лице начинали пульсировать с новой силой. — Ой, не хочу я тебя калечить, — Каргым метнул взгляд в сторону инструментов, — приказа не было. — Мне. Нечего. Скрывать. Я рассказал всё как было! — хоть кровь с разбитого носа и не попадала в рот, она медленно стекала по задней стенке горла, заставляя чувствовать этот отвратный металический привкус. К горлу подкатывал ком, хотелось сблевать. — Тьфу ты, заладил одно и то же. Я уже слышал, что ты эльфский ведун, провидец, может ещё чего поумнее придумаешь? — Седрик попытался улыбнуться, но скривился из-за треснувший губы. Некоторое время палач просто стоял и пристально глядел прикованному эльфу в глаза. В комнате было настолько тихо, что было слышно капающую с волос Седрика воду. Тишина давила и сильно била по и так оголенным нервам. Усилием воли Седрик заставил себя не разрывать зрительного контакта. Выпрямившись, насколько смог, он без страха продолжал сверлить взглядом палача. — Крепкий попался, обычно все раскалываются, как только я им кочергу покажу… – мужчина отвернулся и приоткрыл дверь. — Эй, Лысый, Косой, тащите рыжую сюда! В глазах эльфа промелькнула паника, он нервно переступил с ноги на ногу и судорожно облизнул губы. — Ты меня вынуждаешь, парень, обычно у меня принцип: встречаюсь я один на один, не нужны мне посторонние при таком интимном моменте, как выбивание информации, — пыхтя и ругаясь себе под нос, Каргым передвинул бочку с водой поближе к эльфу. — Но поскольку начальство запретило ломать тебе пальцы или рвать из тебя мясо, я поступлю немного иначе, — Седрик усмехнулся, увидев как мужчина аккуратно складывает свои принадлежности. — Зачем тогда показывал? Раз использовать не собирался? — Как же? Для антуража, почему-то смотря на ножницы люди становятся более разговорчивыми… За дверью послышался шум и страшная ругань. В большинстве своём ругался женский голос. Мужчина резво подбежал к двери, отворяя оную. На пороге появились трое. Двое крепких мужчин и одна хрупкая, рыжеволосая девушка. Выражаясь таким крепким и забористым, эльфским матом, что вяли уши, она упиралась ногами в проход, не давая затащить себя в комнату. — An’badraigh aen cuach![Непереводимая игра слов, означающая степень крайнего негодования] Хрен вам в сумку, чтоб сухари не мялись! Я до вас ещё доберусь, твари, вы ещё пожалеете, что вообще додумались меня сюда тащить! Палач посмотрел на неё с таким равнодушием, будто каждый божий день выслушивает подобное. Мужики, что пытались затолкать ее в комнату, уже хотели было огреть буйную по голове тяжеленьким, но увидев смурной взгляд Каргыма поумерили пыл. — Храбрись, пока можешь. Посмотрим, как запоёшь, когда я вырву этот поганый язычок, — палач слаженным движением убрал ноги с прохода и занёс девушку в комнату. — Вам нужна информация! Как же вы ее получите, если вырвете мне язык?! — Я найду что вырвать, дорогуша… Мужчина намотал рыжую гриву на кулак и потащил брыкающуюся девушку к бочке. — Седрик! — Ева взглянула в его глаза, стараясь не заплакать. Тот дернулся в путах. — Ага, Седрик значит, ну хорошо. Слушай меня внимательно, девочка, можешь верещать и ругаться сколько хочешь, у меня рука не дрогнет. Кричи сколько твоей блудливой душеньке угодно, я не поверю ни единому слову, — мужчина наклонил ее голову к самому краю. — Но это я была в зале! Я видела больше чем он, я знаю больше чем он! Я расскажу, давайте договоримся, мы же цивилизованные люди! — Ева вцепилась в края бочки пытаясь отстраниться от воды. Увидев эти жалкие попытки, Каргым саданул ей коленом под дых. Девушку тут же скрутило. — Не бреши, человеческой крови в тебе ни капли. И про информацию не сочиняй, чего ты знать можешь? Ты же баба, у баб в голове ничего надолго не задерживается... Ну, хорош языком чесать, давай, Седрик, колись, шпионишь на Каэдвен? Громкий женский крик заглушила вода. Эльф видел, как извивалось тонкое тело пытаясь выбраться и вдохнуть немного воздуха. Седрик вновь быстро повторил то, что рассказывал на протяжении всего его пребывания в комнате. Палач не шелохнулся. Он все ещё удерживал Шер под водой, пока она не перестала барахтаться совсем. Неожиданно для себя, Седрик почувствовал, как его наполняет необъяснимая ярость. Собрав последние силы, эльф, приподнимаясь на кандалах, саданул обеими ногами по бочке. Тара пошатнулась и почти упала, если бы не вовремя спохватившийся мужчина. Отбросив девушку он поймал наклоняющуюся бочку. Вырвавшись из плена воды, Ева упала, надрывно закашлявшись. Хватаясь за горло, она подползла к Седриковым ногам. — Мне страшно, мне так страшно… – тихо шептала она, цепляясь за него. Переступив чуть вперёд, отлепившись от стены, он дал ей небольшое пространство между камнем и ногами. Незамедлительно она попыталась туда забиться, хватаясь за его коленки. — Тш-ш-ш, все хорошо, спокойно, я с тобой, тебя никто не тронет. — Нихрена подобного! Все настолько плохо, что не понятно, как выбираться из всего этого дерьма, — она подобрала ноги под себя, выглядывая из-за его коленки. — Воркуете? Ну-ну, похоже, ничего нового я из вас не вытяну, значит осталось только звать начальство… – пробурчал себе под нос мужчина, подходя к двери. — Эй, вы, двое доходяг, хватит в жопе колупаться! Пакуйте этих и на собеседование, я закончил, — дверь открылась и в проходе показались уже знакомые рожи. По щекам Евы катились слёзы, а саму ее жутко морозило и тошнило. Перед глазами стояла пелена. И вроде из воды ее вынули, но грудную клетку сдавило так сильно, что вместо вздохов получались какие-то хрипы. Грубо выдернув из-под ног эльфа, на неё начали надевать кандалы. Седрику приходилось ещё хуже. Как только его отцепили от стены, он камнем рухнул на пол. Руки жутко болели, казалось, будто кто-то колол его тысячами маленьких иголочек. Пинками поднимая на ноги, его тоже скрепили наручниками и потащили в другой корпус, «на собеседование». Новая комната была гораздо лучше подвала. Помещение находилось на этаж выше, так что через маленькое окошко почти под самым потолком, пробивались робкие лучи закатного солнца. Парочку посадили за стол и закрыли на замок. Оставалось ждать главного. Ева тихо плакала сидя рядом, истерика буквально накрыла её с головой. Она была в шаге от смерти, тем боле, что самым страшным кошмаром для неё было именно захлебнуться. Вдруг она почувствовала легкий толчок в бок. — Шер? — Прости, что втянула во все это. И ведь вроде знала, что такое может случиться, но все равно не была готова. — Я не ребёнок, чтобы втягивать меня куда-то без моего согласия. Не извиняйся, сам знал на что подписываюсь. Хоть и надеялся избежать этой… A d’yeabl aep arse [жопы дьвола] , — последние слова он, отвернувшись, пробурчал себе под нос. — Если бы не мое желание помочь… — У нас просто не было выбора, мы бы пошли на это в любом случае, — Седрик повернулся и пристально посмотрел ей в глаза, пытаясь внушить некое спокойствие. — Что ты имеешь в виду? — Если бы упустили этот шанс, то что бы мы делали дальше? Из трактира нас бы выгнали пинками, неизвестные оборванцы никому не нужны. Ходить побираться – тоже план неидеальный: терпеть насмешки, ухмылки и грязные предложения. Да и, как ты говорила, во второй раз нам может и не улыбнуться удача. Кто знает, что будет с Вергеном во время осады без сильного лидера… – Седрик задумчиво взглянул в сторону двери. Еву накрыла усталость, она вдруг поняла, что засыпает. Она аккуратно положила голову на Седриково плечо. Тот, в свою очередь, чуть наклонился в её сторону, чтобы плечевая кость не давила в висок и было удобнее лежать. Он понимал, насколько ей сейчас было тяжело и всеми силами старался помочь и поддержать. Они сидели так минут пятнадцать, за это время Ева успела задремать. Наличие эльфа рядом придавало некое чувство защищенности. Хоть рука мужчины уже сильно затекла, он продолжал сидеть смирно, боясь лишний раз вздохнуть. «Она и так почти не отдыхала, прошлой ночью постоянно вертелась и сейчас, после того, что она пережила, незачем ее тревожить» Ева буквально подпрыгнула, как только услышала звон ключей в замочной скважине. — Cuach aep arse [кукушкина задница] , Седрик?! — в проходе показался тот странный эльф, бандитской наружности. Он встал, как вкопанный, таращась на мужчину рядом. — Как тесен мир, Иорвет, — Седрик с облегчением выдохнул и заметно расслабился. — Чем дольше живу, тем больше удивляюсь, — звеня жетонами на груди, он прошёлся до стола и уселся напротив. – Что тебя привело в столь злачное место? – одноглазый оглядел помещение, разводя руками. — Стечение обстоятельств, очередная шутка жизни. — Эта шутка сейчас сидит рядом с тобой? — Иорвет бросил тяжелый взгляд на девушку. Ева вдруг почувствовала себя ничтожно маленькой блохой, которую он может с легкостью раздавить. — У неё есть имя – Шераниэль. — Мне нет дела до женщин, которых ты таскаешь с собой, — Иорвет порылся в кармане и достал ключи от оков. — Не боишься меня освобождать? Вдруг я вооружён и очень опасен? — спросил Седрик, пока тот копался в замке. Внезапно Иорвет остановился, принюхался. — Ты что, трезв? — спросил он таким тоном, как будто увидел седьмое чудо света. — Представь себе, уже третий день без пьянки… Молча, одноглазый мужчина отошёл к окну, пристально всматриваясь вдаль. — Иорвет? — Смотрю, будут ли лягушки с неба падать… — У друга беда, а ты насмехаешься. — Cáelm, это вещи поправимые, я же обещал проставиться в прошлый раз, — Иорвет криво усмехнулся и легонько хлопнул Седрика по спине. — А-а как же допрос? — Подала голос все ещё сидевшая в оковах Ева. — А тебе так хочется? Могу ударить, мне не сложно. Или может у Каргыма тебе понравилось больше? — Иорвет скривился, чуть вздергивая верхнюю губу. Забрав у него ключ, Седрик начал возиться с наручниками Евы. — Прекрати ее пугать, она тебе ничего плохого не сделала, — эльф подал деве руку, помогая подняться со скамьи. — Тогда: пусть молчит и не сотрясает воздух глупыми вопросами…