На перекрёстке миров.

Лес смердел. Несмотря на то, что Шер находилась в этом мире уже довольно давно, к постоянной вони привыкнуть так и не смогла. Уходя за подпорками, она надеялась хоть на незначительную передышку от этого удушливого смрада. Но обходя очередную зловонную кучу, понимала — и здесь покоя ей не будет. Углубляясь в лес по хоженой дороге с глубоко выбитой колеёй от тележных колёс, Шер внимательно смотрела под ноги. В чаще рядом с лагерем не было даже валежника, что обычно плотно стелился вдоль лесных троп и дорог. Пиная изредка попадающиеся камешки и шишки, девушка и не заметила, как назойливое гудение лагеря стихло, а ветер больше не доносил до острого обоняния эльфки ни запахов подолгу немытых тел, от палаток, ни дерьма с рвотой вперемешку от лазарета. Неожиданно для себя она оказалась посреди небольшой полянки, с одним единственным пнём, позади которого продолжала виться тележная колея. Впервые за несколько дней Шер смогла побыть в тишине и уединении. Конечно, идея пропасть на весь день казалась заманчивой, плюнуть на весь этот эльфский лагерь и поваляться на зелёной травке, а что? Ей что ли больше всего здесь надо? Но нельзя — хватятся искать. Поэтому времени у неё было в обрез. Усевшись на срубе дерева, девушка осмотрелась. Если лес рядом с лагерем можно было бы назвать «приручённым», правильным, с ровными тропками, без цепляющихся за ноги вьющихся растений, без маленьких грибов с разномастными шляпками, которые иногда то тут то там пестрели в траве, без плотного слоя кустарников, что будто попона прилежно укрывала наготу стволов деревьев. То та часть леса, где сейчас находилась эльфка, была дикой. Сильные стволы деревьев устремлялись ввысь, поддерживая небесную синеву, переплетаясь где-то в вышине ветвями. Недалеко за деревьями переливаясь на разные голоса, щебетали птицы. По-летнему тёплое солнце слегка лизнуло сосновые стволы и тут же скрылось за массивной тучкой. Лёгкий утренний туман, что утром неприятно холодил едва прикрытое тело, развеялся. Заметно потеплело. Когда Шер уже собиралась подниматься и продолжать поиски лапника и палок для их с Седриком палатки, что-то слегка стукнуло её по макушке. Шишка. Девушка подскочила, дёрнувшись от неожиданности. На толстой ветке, прямо над её головой сидел кот. Огромный, пушистый, он производил впечатление если не породистого, то очень статного животного. Присмотревшись, Шер заметила на чёрной, лоснящейся шерсти белые отметины, как будто бы повторяющие силуэт кошачьего скелета. На круглой кошачьей морде отчётливо просматривалось очертание черепа, как и рёбер на теле и позвонков на спине и хвосте. Кот был до безумия знаком, но как бы она ни старалась вспомнить, где она его видела, образ будто бы ускользал. После всех пережитых событий Шер обращала пристальное внимание в буквальном смысле на каждую мелочь, но вспомнить такого яркого кота не могла. Девушка ещё немного поизучала блестящие звериные глаза цвета апельсина, которые в свою же очередь внимательно осматривали своими зрачками — щёлочками Шер. Долго засиживаться было нельзя, в лесу она с определенной целью. Хлопнув назойливого комара на щеке, эльфка со стоном поднялась с насиженного места. Она перехватила небольшой топорик поудобнее, направляясь к валежнику. Уже на обратной дороге к лагерю, держа в руках подпорки и лохматые еловые ветки для пола, она вновь заметила кота. Он сидел неподвижно. Можно было бы даже подумать, что это чучело. Животное находилось внутри небольшого ведьминого круга — грибов, что по каким-то исключительно им известным причинам сформировали почти идеальную фигуру. Кот, изящно махнув пушистым хвостом, вышел из грибного круга и медленно пошёл в сторону девушки. Шер притормозила и, перехватив охапку поудобнее обогнула до ужаса знакомого кота по дуге. Животное лишь с интересом проводило взглядом эльфскую женщину и скрылось за ближайшим деревом.

***

Седрик был профессионалом в своём деле. Простецкую палатку в свои лучшие годы ставил быстрее чем вслух были произнесены все титулы императора Нильфгаарда. Хоть сноровку эльф, за долгий период проживания среди людей подрастерял, но для субъективного взгляда Шер, справился он просто с аномально быстрой скоростью. И вот уже перед девушкой стояла аккуратная палаточка из прочной парусины, окопанная по периметру. Работы было ещё много, постелить пол, набить тюки, где они будут спать, соломой, но в первую очередь — обед. Если для Седрика не поесть несколько дней считалось чуть ли не каждодневной нормой, то Шер явно страдала от нехватки еды. И какова была радость девушки, когда на горизонте замаячила знакомая белокурая макушка Симэля и поманила путешественников за собой. Чуть ли не вприпрыжку, обгоняя Седрика, что немного отставал из-за больной ноги, а затем и их проводника, Шер неслась к Инграму на обед. Их уже ждали. Хозяин шатра, как и предписывал этикет, встречал гостей стоя у накрытого стола. Еда была, по мнению избалованной прелестями цивилизации Шер, достаточно скудной: три тарелки гуляша, с печёной картошкой и кувшин с неизвестным напитком. Поздоровавшись ещё раз со старшим по званию, девушка тут же уселась за стол. Седрик, стоящий у своего места в ожидании пока приглашающий по правилам эльфского застолья сначала сядет сам, а затем разрешит сесть гостям, немного удивился. Удивился и Инграм, но привыкший к ежедневным случайностям различного рода сложности, как никак не первый год в командирах, ничуть не изменившись в лице, занял своё место и кивнул Седрику, разрешая занять стул. Шер смутилась.       — Рад вас видеть. Как проходит обустройство в лагере? — Инграм аккуратно развернул салфетку, постелил на колени и взял столовые приборы в руки. Седрик в точности скопировал поведение командира:       — Работы ещё много, но до заката управимся точно. Чувства были весьма неоднозначные. Смотря на мужчин, что совершенно спокойно перебрасывались общими фразами о переезде, об обустройстве, здоровье и так далее, можно было даже сказать, что в еде они не были заинтересованы вообще. Гуляш манил. Аромат свежей, горячей еды, что стоял в палатке, заставлял девушку чуть ли не давиться слюной. И смотря на этот неторопливый, расслабленный разговор, у Шер в голове крутился только один вопрос, — «ну сколько уже можно болтать попусту?»       — Как сложилась твоя жизнь среди d’hoine? Поговаривали, что даже после ухода ты продолжал доносить о Лоредо и о любой активности фактории. Всегда было интересно, насколько подробными должны были бы быть рапорты, нужно ли было доносить сколько раз стражники отлучались помочиться? Или Иорвет не настолько суров к покинувшим отряд? — Инграм хитро ухмыльнулся, паскудно прищурив бледно-зелёные глаза. Седрик не отреагировал, хотя шпильку почувствовал чуть ли не кожей. Почти ничего в его позе не выдавало внутреннего напряжения, кроме одного незначительного жеста — лёгкого постукивания указательным пальцем по рукоятке ножа. Инграм провоцировал, но причина оставалась не озвученной, атмосфера заметно похолодела:       — Сложно сказать хорошая или плохая, лучше сказать сытая и тёплая. А насчёт рапортов, Инграм, я, честно говоря, удивлён твоей осведомлённостью, неужто служба на задворках настолько скучная, что слухи про меня были единственным развлечением? Или это эхо офицерского прошлого, когда все и про всех нужно знать? Сейчас зубами скрипнул Инграм. Не нужно было бы быть семь пядей во лбу, чтобы догадаться — ещё немного и конфликта попросту не избежать. Девушка бегло окинула взглядом стол и через секунду рыжую голову озаряет идея. Углядев на столе небольшой кувшинчик с вином, что так и источал кисловатый запах, та, недолго думая подхватила его в руки. Алкоголь во все времена помогал налаживать контакты и заводить различного рода связи, с большой долей вероятности поможет и сейчас:       — «Бойцы вспоминают минувшие дни, и битвы, где вместе рубились они» , давайте выпьем? За знакомство так сказать, — Шер мило улыбнулась и уже потянулась к стакану Инграма. Тихо стало, как в могиле. Двое мужчин сверлили неодобрительными взглядами, застывшую в недоумении, девушку. И, прежде чем она отрыла рот, дабы спросить, а что, собственно, происходит, сосуд перехватил командир и аккуратно разлил по кружкам белое вино. Седрик сначала покраснел, затем побледнел, а когда увидел, что девушка собирается повернуться к нему и что-то спросить, то аккуратно тронул мыском ноги под столом, вроде как говоря, сиди и молчи. Тишина затянулась. Хотелось задать вопрос, что же она сделала не так? Первым заговорил Инграм:       — Расскажи, кто ты, Шер? С Седриком я знаком достаточно давно и знаю о нём много, если не всё, а о тебе мне известно имя и твоя исключительно редкая раскрепощённость в делах эльфского застолья, — несмотря на то, что командир обращался к Шер, смотрел он исключительно на Седрика. Девушка удостоилась только быстрого взгляда вскользь, но и этого хватило, чтобы неприятное чувство зародилось в груди.       — Я бродячая артистка, путешествовала, пела то тут, то там... — Aппетит пропал и сейчас Шер с преспокойной душой покинула бы палатку командира и больше туда никогда не возвращалась. Все это время мужчины обменивались нечитаемыми взглядами.       — Необычно. Ты путешествовала с цирком? — Инграм улыбнулся девушке и отправил в рот небольшой кусочек картошки, давая негласное разрешение приступить к еде. Седрик на обед чуть ли не накинулся, активно работая вилкой и на какой-то промежуток времени выпал из разговора. Неприятный взгляд Инграма, что так и сверлил девушку напротив, сильно мешал насладиться трапезой, так что девушка почти незамедлительно ответила:       — Нет, я путешествовала с обычными людьми, не по своему желанию, конечно, но по воле Богов, — впервые за время пребывания в шатре, Шер притронулась к еде. Рик готовил просто… А, нет, наверное, такого слова чтобы описать всю палитру вкуса тёплой, в меру посоленной еды, после долгих дней скитания по округе. Эльфка подавилась слюной. Несмотря на то, что дискомфорт от нахождения в палатке весьма ощутимо давил на психику, вкусовые рецепторы просто ликовали. Единственной проблемой было то, что есть аккуратно ножом и вилкой у неё никогда не получалось. Чаще всего девушка помогала себе вилкой и зубами, ну или на самый крайний случай — руками.       — Теперь понятно, жизнь с d’hoine накладывает свои отпечатки, — ответ командира был достаточно отстранённым.       — Инграм, что происходит в лагере и в округе? Лазарет забит до отказа, мгла, за мглой армия, поделись происходящим, — Седрик тактично увёл разговор с темы прошлого эльфки. Инграм не стал настаивать и быстро переключил своё внимание:       — Многого сказать не могу, большинство информации — военная тайна. Но если мы говорим об общей картине, то на Верхний Аэдирн посягнул Его величество Хенсельт.       — Предполагаю, что переговоры не удались? Инграм весело зафыркал в кулак:       — Цитирую, — «Срать я хотел жидким калом на ваши договоры».       — Король? Так сказал Король?! Быть не может, — забылась Шер, перебив Инграма. Через секунду после осмысления сказанного, Шер поспешила зарыть себе рот ладонью. Мужчина тяжело вздохнул, но никак не прокомментировал, а просто продолжил:       — Силы явно были не равны, а d’hoine, на манер Стенниса — глупы и не осторожны. И если бы не дурь этого рыжебородого огра, Хенсельта, что сначала полез в драку и в пылу битвы расшиб черепушку жреца об камень во время переговоров, то город был бы взят в считанные недели. На каждого аэдирнца приходится по пятеро каэдвенцев.       — Какой ещё жрец? — Седрик напрягся.       — История там непонятная, по словам очевидцев, юродивый полез под руку в середине боя на переговорах и его со всего размаху припечатали лбом в огромный рунический камень. По своему опыту скажу, что подобное дерьмо уж очень часто любит играть самые злые шутки с людьми, что по дурости ли, по незнанию ли, хотя частенько это одно и тоже, лезут куда им не стоило бы. Этот раз не исключение. Голова раскололась как орех, окропив кровью священнослужителя рунические символы. А затем, на поле битвы опустилась мгла и мертвецы, дальше фантазия присутствующих выдавала различные варианты. От кого-то даже версию про Нагльфар слышал, — Инграм промочил горло и продолжил:        — Точная информация будет, когда приедет Иорвет.       — На переговорах был бой?       — Да, Стеннис вызвал на поединок короля.       — Я понял, а что с лагерем в целом? Вокруг стоит смрад, хуже, чем в могильнике, а сам лазарет забит какими-то d’hoine.       — Смрад отходов жизнедеятельности и загрязнений — это нормальный запах, что сопровождает любой военный лагерь. Хотя ты прав, лазарет забит больными. Про палатку Мирэля, могу сказать только то, что я недавно просил его разобраться с этой болезнью, он несомненно талантливый лекарь, — Инграм закончил трапезу и отложил приборы вместе с салфеткой. Седрик со вздохом, сам то он не доел, тоже отодвинулся и вновь тронул под столом девушку, ибо та вообще не заметила изменений в поведении главы застолья.       — Я не такой человеконенавистник, как ты, но даже мне интересно почему белым днём по лагерю ходят люди, — Седрик откинулся на стул, прихватив кружку с вином.       — Люди? Какие такие люди? — Инграм наиграно удивился.       — У лазарета.       — А как ты понял, мой догадливый друг, что это люди? — Командир вновь оскалился.       — У них плоские уши, так и понял, что не эльфы. Могут быть конечно безбородыми краснолюдами, но уж больно рослые.       — Седрик, знай сам и расскажи другим, здесь я решаю, кто человек, а кто нет. Если я, как командир, решил, что этот гавенкар может остаться, я выдам ему знак отличия и он остаётся и получит все необходимое. Если я решил, что какая-то человеческая d’hoine beanna, может остаться, она остаётся, даже если она нужна здесь, как дырка. Мне плевать на ненависть к людям, шрамы, оставленные ими, не зарастут, полюбить я их не смогу, но я не идиот. D’hoine иногда бывают невероятно полезными, а ещё более полезны они когда хотят на тебя работать. Для того чтобы они захотели, они должны быть довольны жизнью. Устроить это невероятно просто, например помочь починить ось на телеге или дать отдохнуть. Это я сказал Иорвету, это же я скажу тебе. Так что запомни, а если не можешь, запиши хоть на заднице, если тут что-то происходит — значит так надо, а если нет, то реакция будет незамедлительной.       — Грубо, хоть и справедливо, но ты мне не командир. Может быть ты и Comandante del regimiento, но я не твой солдат, имею право спросить о твоём решении, — Седрик заёрзал на стуле, уже начиная задумываться о том как бы поскорее покинуть комнату.       — О, и раз уж мы заговорили про обустройство в лагере, все здесь работают на общее благо. Я с пониманием отнёсся к вашей проблеме и предоставил убежище, но за просто так здесь никого не кормят, так что, как только заживут раны, работать придётся, — Инграм принял более удобное положение на стуле и принялся на нем слегка раскачиваться.       — Предполагаю, что выбора где работать у меня нет.       — Почему же нет, ты можешь или поболтать с людьми вокруг, поспрашивать кому нужна помощь, если не найдёшь, то я просто тебя пристрою.       — Что насчёт меня? Услышав вопрос Шер, командир вздохнул и поджал губы:       — Можешь в банно-прачечный батальон, там как раз женщин не хватает, половина уже стёрла руки в кровь, — эльф пожал плечами продолжая чуть раскачиваться на стуле.       — Шер не в состоянии стирать тряпки, она… — Седрика перебили.       — Честно говоря, мне все равно чем она… чем вы оба будете заниматься если будете приносить пользу обществу. Не можешь стирать? Сходи к Рику он давно мне жаловался, что нужна ещё одна пара рук, — Инграм слегка хлопнул по столу обеими руками, — если вопросов больше нет и все, что хотели мы обсудили, то думаю вы можете идти. Выяснять отношения смысла не было. Седрик хоть и поставил у себя галочку вести себя осторожнее со старым знакомым, но, в общем и целом, ему было абсолютно наплевать на то, что он скажет или, что подумает, ему в конце концов с ним на поле боя не идти. Гадостное впечатление от эльфа, заглушило приятное ощущение сытости от еды. Шер встала и также, как и Седрик поблагодарила за еду и питье, направляясь на улицу.       — Седрик, а тебя я попрошу остаться. Ненадолго, — командир облокотился на стол одной рукой, а вторую упёр в бок.       — «Тоже мне, папаша Мюллер», — фыркнула про себя Шер и покинула шатёр. Двое мужчин остались один на один. Седрик повернулся и удивлённо взглянул на Инграма, что подошёл к нему сразу, как только девушка скрылась за полами палатки.       — Ты из-под какого камня её такую выколупал? — Командир говорил тихо. Он все ещё очень внимательно наблюдал за входом.       — Такую? — Удивился Седрик.       — Необразованную, выглядит как горная, мне донесли, что даже акцент похожий, но ведёт себя, как d’hoine, думаю даже ты это подтвердишь. Никаких манер или чувства такта.       — И это ты мне говоришь о такте, Инграм? Что с того, что она ведёт себя, как d’hoine, сам сказал, что люди у тебя живут на полных правах.       — Будь она обычной человеческой девкой, я бы и слова ни сказал. Что взять с деревенщины? Там дай, Ard Maere, приучить одного такого не срать там, где ешь, но ты пришёл с эльфкой. Она оскорбила меня, как главу застолья, причём грубо и несколько раз, — Седрик хотел было возразить, но сказать ему не дали, — я уже молчу про то, что она ножом управляться не умеет. Ела только вилкой, помогая себе руками.       — И что ты мне хочешь этим сказать?       — То, что исключительно по причине того, что мы с тобой связаны общим прошлым, я не спрошу с твоей подружки за прилюдное оскорбление, но впредь или расскажи ей, как себе надо вести, ну или пусть продолжает вести себя, как bloede pavien, но за пределами моего шатра. Свиньям место в хлеву, — после этих слов Инграм распрощался и вернулся к своим прежним обязанностям. Возвращаться в палатку Седрику не хотелось. Девушка, что таскалась за старым эльфом уже успела порядком ему осточертеть. Большинство проблем и неприятностей случались или вместе с ней, или конкретно из-за неё. Мужчина был зол, раздражён и находился в состоянии полного отсутствия моральных сил и желания видеть что бы то ни было кроме бутылки перед своим носом. С таким настроением он отправился, назад, к лазарету. Шер не сиделось. Её спутник не появлялся уже достаточно долгое время. Она понятия не имела ради чего Седрика попросили задержаться, но после обеда в шатре осталось просто мерзкое чувство, как будто с ног до головы оплевали. Огрызаться и фыркать на того, кто может с лёгкостью вышвырнуть тебя из единственного безопасного места в округе, девушка не решилась. Но чувство негодования осталось. Чтобы хоть как-то отвлечься, эльфка заняла себя полезным делом принялась стелить в палатке лапник. Эльф зашёл тихо. По крайней мере он пытался, лекарский спирт не способствует хорошей координации. Седрик откинул полы палатки у входа и, не удержав равновесие, шатнулся в бок. Мужчина задел что-то ногой на полу и тихо выматерился. От неожиданного звука девушка вздрогнула:        — Напугал меня, не подкрадывайся так, — Шер постелила очередную ветку и примяла получившуюся подстилку, — о чем вы с Инграмом говорили?       — Ни о чём серьёзном, — для в дугу пьяного эльфа держался он очень даже неплохо.              — Но меня зачем-то выгнали, — Седрик скривился и тяжело вздохнул, — не хочешь — не говори, я не палач, допрашивать не буду. После этой фразы оба так и зависли. Шер с последней еловой веткой, в ожидании пока мужчина хоть что-нибудь скажет, Седрик просто пьяный и пытающийся не упасть мордой в пол, смотрящий куда-то сквозь девушку.       — Мне этот Инграм не понравился, разговаривал со мной, как будто я не человек вовсе… Вернее эльф, — Шер кинула последнюю ветку и принялась искать мешки, на которых они потом спать будут. Седрик почесал затылок, прошёл в глубь палатки и уселся на ветки:       — Присядь, поговорим. Девушка заняла место напротив.       — Честно говоря, он от тебя тоже не в восторге, — мужчина громко икнул и тихонько извинился, — Скорее всего в этом тоже есть часть моей вины, надо было предупредить тебя, просто сложилось впечатление, что ты и сама догадаешься. Шер напряглась, да возможно всех тонкостей она не знает, но вела себя она вполне прилично:       — О чём я должна была догадаться? Ты думаешь я мысли что ли читать умею? Да и не так уж и плохо я себя показала, были некоторые шероховатости, но ничего критичного.       — Не для этого педантичного ублюдка. У него есть болезненная страсть к соблюдению правил. Ты грубо нарушила почти все правила этикета и даже этого не поняла. И если ты думаешь, что за острые уши и милое личико тебе простят любые осечки, то ты глубоко заблуждаешься. Далеко не все тут хорошо относятся даже к свои сородичам. Эльфы вообще не терпят чужестранцев или тех чья культура слишком сильно отличается, особенно в твоём случае, когда выглядишь ты, как чистокровная Seidhe, а ведёшь себя, как необразованная D’hoine, — мужчина прикусил язык. Он хотел, конечно, поговорить по душам и посоветовать быть осторожнее и внимательнее, но обижать и переходить на личности он не хотел.       — Необразованная d’hoine? — впервые за все время пока Шер находилась в новом мире она произнесла «человек» на Старшей речи. Девушка скривилась, слово фонетически больше походило на плевок, чем на обозначение её родной расы, — Да, я нахожусь в теле эльфки. В этом странном, слабом и по-мальчишески нескладном теле, я не выбирала его, да я вообще ничего не выбирала, так получилось. И теперь ты, тот с кем мы дрались плечом к плечу, попрекаешь меня, что я не знаю местных правил, что я не образована? Да откуда, скажи мне, я должна была узнать эти ваши правила?!       — Я не попрекаю незнанием, я говорю, что нужно разуть глаза и начать думать головой, она тебе для чего-то дана. Никто не будет слушать твоё блеяние, что так получилось, я ничего не выбирала. Прекрати надеяться на чью-то помощь, я не всегда буду рядом с тобой, — Седрик вновь начинал закипать. У Шер ком встал в горле. Она изо всех сил старалась не быть обузой. Пыталась адаптироваться, как могла, хоть и надеялась на некоторую помощь со стороны Седрика. Больше находиться в палатке сил не было. Дело шло к ругани, на которую не было ни сил, ни желания. Девушка поднялась с лапника, сдавленно охнув, задела руку. «Волшебный» орешек уже заканчивал своё действие — рана начала ныть и неприятно пощипывать. Шер молча направилась к выходу.       — Куда ты собралась? — Седрик уже пожалел о том, что этот разговор состоялся именно сейчас, когда он пьян и измождён. О словах своих он явно пожалеет.       — Прогуляюсь, попробую использовать голову по твоему совету, — процедила ему эльфка и закрыла за собой полы палатки.