Из самой Тени

      - Гаррет! Не вертись ты уже!       - Я должен знать, как там Фенрис!       - Он более чем в порядке, уверяю тебя!       - Вдруг он уже очнулся?       - Я бы это увидел, не волнуйся!       - А вдруг...       - Гаррет Хоук! – Андерс резко выпрямился и с нескрываемым раздражением посмотрел на бородатого мужчину перед собой. – Ты получил серьёзные ожоги на теле! Мне нужно, чтобы ты сидел ровно, пока я занят твоими повреждениями! Если не можешь выполнить мою просьбу, то попрошу выметаться из моей клиники и искать себе другого целителя.       Разбойник с беспокойством покосился за ширму. Маг смягчился:       - С ним всё в порядке, даю слово. Фенрис получил не такие серьёзные ожоги, как ты. Он просто спит и причём крайне крепко – я дал ему сильное снотворное.       - Ну, хорошо, - Хоук обратно уселся на кровать, подставляя магу свои свежие ожоги. Целитель, не теряя времени даром, принялся залечивать их, продолжая начатый ранее опрос.       - Твоё поместье хоть устояло?       - Да что ему будет. Пара ремонтов, и вновь как новое. Хорошо хоть мамину комнату не задело, - с облегчением отозвался собеседник, морщась от неприятного покалывания в повреждённых местах. Андерс улыбнулся краем рта – Гаррет всегда с теплотой относился к семье. Он обожал их – и мать, и сестру. Да и брата (хотя целитель не застал его) Защитник любил. Для него не было ничего дороже семьи. Даже к этому мерзкому, на взгляд мага, типу Гамлену брюнет питал какую-то симпатию. Андерс этого не понимал – сам он успел забыть о своей семье довольно быстро, и Круг стал его домом. Ненавистным домом, откуда он сбегал, как только была возможность. А у Хоука всё иначе. Хотя и его участь незавидна – Защитник в мгновение ока потерял всю свою дражайшую семью. Сперва умер отец, сломленный болезнью; потом брат был убит огром по пути в Киркволл; после мать, погибшая от рук безумного малефикара; а следом и сестра пала в битве за свободу магов. Целитель видел, какие шрамы потерь остаются на душе Гаррета. Он всегда видел намного больше, чем ему было позволено.       При первой же встречи с Хоуком маг заметил, что тот был необычным мужчиной. Нет, не потому, что разбойник ввалился к нему в клинику, с интересом посмотрев на выступление Андерса перед ним, отпустил пару шуток и на полном серьёзе попросил карты Глубинных троп. В глазах у Гаррета всегда была некая тяжесть, тоска. Он радовался, смеялся, но ему будто что-то мешало делать это от всей души. Бетани позже пояснила, что такой взгляд у брата возник после смерти отца, к которому он был особенно привязан, хотя не обладал магическими способностями. А после смерти Карвера, с которым разбойник постоянно соперничал, он и вовсе помрачнел. По словам юной магессы, Гаррет винил себя в смертях дорогих для него людей.       Но буквально спустя несколько недель после того, как Андерс только-только влился в компанию будущего Защитника и успел положить глаз на её лидера, как в жизни у того возник этот эльф. Хмурый и вечно недовольный, он появился, чёрт знает откуда, и потащил Хоука за собой, а тот и не сопротивлялся. Сразу после зачистки поместья Фенрис закатил скандал по поводу магических способностей Андерса. Гаррет вставил буквально пару слов, но особо мешать не стал, будто соглашаясь со сбежавшим рабом. Целителя тогда это очень зацепило, но он не мог понять причину подобного поведения разбойника. Лишь потом всё разъяснилось – Гаррет влюбился, и всё было крайне серьёзно. С появлением в компании скандального эльфа закончились тихие дни. Бывший раб и маг всё время ссорились и норовили чуть ли не вцепиться обидчику в глотку. И лишь окрик Хоука служил неким сигналом к временному перемирию. Андерс прекрасно понимал, что эльф не слепой и видит, как к нему относится будущий Защитник, но маг и сам времени не терял. Но, как позже выяснилось, все его попытки соблазнить брюнета были напрасны. Тот был однолюб и уже успел выбрать себе пару. Только вот его партнёр был крайне неуверен в подобного рода отношениях и всё время пресекал попытки Хоука сблизиться.       Но годы шли, и эльф не мог сопротивляться вечно своему желанию и уступил Хоуку. Конечно, ожидание было крайне утомительным для всех сторон, в том числе и для Андерса, который все эти годы наблюдал за развитием этих отношений со стороны. Целитель многое успел приметить и понял крайне важную вещь – ему здесь ничего не светит. Да, Гаррет в его вкусе и является понимающим человеком. Но не его. Этот мужчина целиком и полностью принадлежал сбежавшему от своего хозяина волчонку. Хотя этот нюанс Защитник исправил быстро – он просто без лишних слов прикончил магистра, который по собственной глупости показался ему на глаза с требованием отдать «собственность». И вот Гаррет и Фенрис стали парой, и, целитель признавал, не самой плохой. Даже взгляд Хоука поменялся – поблекла былая тоска и тяжесть. Но лишь на время – ровно до смерти матери.       Это было настоящим потрясением для Хоука. Смерть своей матушки он переживал крайне болезненно – мужчина не выходил из поместья неделями, совершенно перестал писать Бетани, попавшей в Круг. Андерс догадывался, что лишь благодаря Фенрису и его поддержке Гаррет выбрался из этого болота уныния. Но эта смерть, далеко не последняя, но сильнее предыдущих, сказалась на характере Хоука. И без того немногословный, он стал замкнутым и нелюдимым. Друзья некоторое время продолжали тормошить мужчину, но вскоре прекратили попытки, поняв их тщётность. Гаррет изменился навсегда.       Конфликт между храмовниками и магами достиг своего апогея. И Гаррет, как Защитник Киркволла, был вынужден выбрать сторону, на которой он будет сражаться. Казалось, своеобразное предательство Андерса ничуть его не удивило. Хоук просто мрачным тяжёлым взглядом смерил мага, раздумывая. А после схватил того за шкирку и поставил на ноги, протягивая посох. Молча.       У Гаррета не было выбора – в Круге находилась сестра. Так что дальнейшее было очевидно. Орсино с облегчением выдохнул, услышав решение Защитника, а Мередит лишь нахмурилась и, бросив пару слов, удалилась со своими рыцарями. Предугадала ли рыцарь-командор подобное или нет? Кто знает.       Почти все спутники одобрили выбор Гаррета. Авелин лишь недовольно поморщилась, но осталась на месте. Варрик немного поворчал, но так же не сдвинулся – гном и Бьянка были в полном распоряжении Хоука. А вот Себастьян не мог просто так успокоиться и Андерс отчасти его понимал – Эльтина была подобно матери для принца. Лучник долго что-то кричал Гаррету, угрожал вернуться с армией, но разбойнику было всё равно. Он развернулся и, не сказав ни слова побелевшему от ярости принцу, удалился в Круг. Компаньоны последовали за ним, а Себастьян так и остался стоять посреди площади, глядя безумными глазами на широкую спину Защитника.       С Фенрисом всё было сложнее. Эльфа буквально разрывало на части перед выбором. Единственный человек, которому он так доверился, уходит сражаться за свободу тех, кто причинил бывшему рабу столько боли и страданий. Не удивительно, что весь путь до Круга воин рвал и метал, кричал на Хоука, размахивал руками, то и дело останавливаясь. Гаррету весь этот цирк поднадоел, и он выдвинул условия перед разнервничавшимся любовником: эльф тихо-мирно идёт в порт, садится на новоприобретённый корабль Изабеллы и, отплыв с её командой на небольшое расстояние, дожидается остальных спутников. Помявшись, Фенрис согласился с этим вариантом, хотя ему претило то, что он остаётся в стороне от главной битвы и будет, как верная жёнушка, ждать возлюбленного. Но выбор был не слишком велик, оттого воин, ворча, согласился так и поступить.       Вот только после смерти Мередит (совсем свихнувшейся под конец) Фенрис так и не нашёлся на корабле. Команда Изабеллы, которую пиратка так долго и тщательно подбирала, оказалась перебита. Их тела были разбросаны по кораблю, а некоторые плавали за бортом. Как бы ни было это цинично, Гаррет заставил друзей пересчитать трупы и водил Изабеллу от одного к другому, чтобы женщина узнавала тех, кого брала к себе на корабль. Найдены были все. Кроме Фенриса. Эльф бесследно пропал. Ещё одна потеря за тот ужасный день.       Андерс никогда не забудет тот взгляд Гаррета, которым мужчина смотрел на свою сестру, медленно оседающую на каменные плиты. Кровь толчками вырывалась из глубокой раны на боку у девушки, пачкая совсем недавно купленную Хоуком роскошную мантию. Глаза с удивлением глядели на брата, который так и застыл с двумя кинжалами, с которых капала кровь убитых храмовников. А губы Бетани, пухлые и манящие множество мужчин, подрагивали, будто магесса вот-вот заплачет.       Гаррет кинулся в сторону сестры, сметая всё на своём пути. Крик ярости и боли оглушил близстоящих. Храмовник, посмевший поднять меч на младшую Хоук, в ужасе отшатнулся в сторону. Глаза сквозь прорези на шлеме сверкали непередаваемым страхом, а рука, держащая меч, несмело поднялась для удара. Но он не успел. Острый кинжал без промедления резанул по незащищённой шее храмовника, перерезая ткань, кожу, артерии, ломая позвонки. Голова убийцы отлетела в сторону, отброшенная немыслимой силой, и покатилась по плитам. Шлем спал, и в небо уставились голубые глаза совсем ещё молодого юноши, на щеках которого несмело пробивалась щетина.       Хоук же впал в боевое безумие. Он крошил храмовников на своём пути, отрубая головы, кисти, опрокидывая рыцарей на пол и давя им глотки тяжёлым сапогом. Спутники держались от него подальше, чтобы не попасть под удар. Авелин оглушала воинов щитом и сбрасывала их в пропасть; на другом конце поля боя уверенно выплёвывала стрелы Бьянка; заклинания Мерриль заставляли врагов, мучимых ужасными галлюцинациями, падать на колени; где-то пели свою песнь кинжалы Изабеллы, сопровождаемые смехом пиратки. Андерс, глядя на тело Бетани, собирал энергию в руках, чтобы при помощи заклинания раздуть угасающую искру жизни в девушке. Но не успел. Храмовник в сверкающих латах сшиб целителя с ног, целясь попасть мечом в грудную клетку. Заклинание трансформировалось в мощную молнию, которой маг ударил рыцаря. Воин замертво свалился на пол, подрагивая в предсмертных конвульсиях, а Андерс вскочил на ноги, чтобы вновь начать плести заклинание оживления. Но время было потеряно. Целитель видел, как пусто глядят на него глаза Бетани и как широко растекается лужа рубиновой крови под телом девушки. Всё ещё не веря, что опоздал, маг завершил заклинание, но оно не подействовало. Девушка продолжала лежать на каменном полу, глядя на бой с застывшем удивлением в глазах.       Андерс хорошо запомнил то отчаянье и ужас, которые охватили его тогда. Ведомый слабой надеждой, маг кинулся к девушке через всё поле боя, падая пред ней на колени, прикладывая дрожащие ладони к зияющей ране. Магия струилась мощным потоком по пальцам, но, коснувшись раны, затухала и стекала на плиты, подобно воде. Андерс пробовал ещё раз и ещё, выдавливая из себя магию по каплям. Совсем рядом, в паре шагов, сражался Гаррет, яростно крича и рубя врагов напропалую, не подпуская их к целителю. Но усилия обоих были тщётны.       Вот упал последний храмовник, сражённый болтом Варрика, и Гаррет мгновенно развернулся к телу сестры. Андерс продолжал испускать уже слабые волны магии, но делал это машинально. Маг знал, что время потеряно. Подняв отсутствующий взгляд на Хоука, целитель медленно покачал головой.       Разбойник сверкнул глазами и, оттолкнув ослабшего блондина от тела своей сестры, склонился над ней. Варрик помог Андерсу подняться и увёл его в сторону. Спутники молча стояли поодаль от Защитника, который осторожно касался бледных щёк Бетани пальцами, убирал тёмные пряди со лба, глядя в пустые мёртвые глаза, целовал мокрый лоб убитой. Пара мгновений в тишине, и вопль, отчаянный и полный горя, содрогнул своды. Гаррет рыдал, прижимая к своей груди хрупкое тело сестрёнки. Могучие плечи вздрагивали от всхлипов, а вой, то прерывающийся, то вновь набирающий силу, замораживал кровь в жилах. Андерс стоял вместе со всеми, скорбно опустив голову и в кровь кусая губы. Ведь будь маг внимательнее, то успел бы спасти Бетани. Будь чуть-чуть опытнее и сильнее, смог бы воскресить девушку. Хоть на мгновение было бы у него больше времени, не пришлось бы слушать полные боли крики Хоука и стоять вот на этом самом месте, утирая слёзы, бегущие по щекам. Если бы не взрыв Церкви, то...       Но прошлого не вернёшь. Церковь взорвана, Эльтина погибла, Право Уничтожения объявлено, и другого выхода, как сражаться дальше, больше нет.       Дальнейшую битву Андерс помнит плохо и смутно. В Казематах творился полнейший хаос и безумие. Перед глазами и по сей день вспыхивают разрозненные картины прошлого: Орсино, режущий себе вены; Хоук, вспарывающий брюхо ужасной твари, в которую превратился Первый чародей; безумные холодные глаза Мередит; сияние клинка из чистого лириума, обжигающее глаза; огромные восставшие статуи, уверенно идущие в бой; знакомые лица, мелькающие в гуще боя... Всё смешалось в сущий кошмар, который никак не желал укладываться в голове Андерса, но продолжал приходить во снах.       Конец битвы ознаменовал многое: укрощение храмовников, конец деспотии, свобода магов. Хотя последнее больно ударило по всему Тедасу – Круги, вдохновлённые примером Киркволла, поднялись на восстания, сбрасывая оковы. И сейчас, по слухам, по всему миру, не захватывая Тевинтер, по земле разгуливают демоны, уничтожая поселения и убивая людей. Полчища тварей из Тени прорвались через завесу, ублажая свою жажду крови. И жители Тедаса кричат в ужасе.       Андерс многое осознал. Он понял, что компромисс никогда не бывает плох, что порой нужно думать, прежде чем действовать. Надо смотреть на происходящее с разных сторон, чтобы оценить. И слушать то, что говорят другие.       Но эти знания дались Андерсу слишком дорогой ценой: ценой чужих жизней, чужого счастья. Всё ради того, чтобы он понял.       Теперь магу оставалось только, учтя прошлый опыт, начать всё заново. Он разрушил старые устои, значит, ему и следует строить новые. Ошибки должны исправлять те, кто их допустил.       И первое, что собирался сделать Андерс – вернуть разум Фенрису.       Схваченный и увезённый в Тевинтер во время битвы магов и храмовников, эльф вернулся безвольной куклой, растением, сломанным механизмом. Магистр, который совершил ряд непонятных опытов над «лириумным призраком», так и не был найден. Углублённое изучение книг по магии различных школ ничего не дало. Попытки разбудить сознание эльфа разговорами и напоминанием о прошлом тоже ни к чему не привели. Как и год назад, Андерс продолжал стоять на том же месте в этом вопросе, не сдвинувшись ни на шаг. А время шло, и Гаррет затухал на глазах, теряя надежду.