***
Утро проходит без сюрпризов, как бывает в большинстве случаев. Окончательно проснулся Хоук часу в восьмом утра. Фенрис уже не спал, безмятежно глядя перед собой. Гаррет выполз из-под одеяла, оставляя эльфа пока на месте. Одевается Защитник быстро, в пару движений, не сводя глаз с возлюбленного, который продолжает спокойно лежать. Пригладив чёрные жёсткие волосы, он откидывает одеяло и принимается надевать на воина рубашку из красной ткани с гербом Амелов. Следом снимаются домашние штаны, и взамен их мужчина натягивает на стройные сильные ноги эльфа другие. Закончив с одеждой, Гаррет поднимает любимого на ноги и ведёт в ванную. Склоняет эльфа над тазиком, самостоятельно умывая того, а потом плещет воду и себе на лицо. Остатки сна улетучиваются, холодными каплями падая на пол. Теперь завтрак. Добросовестная Орана уже накрыла на стол и сейчас наверняка собирает грязную одежду в спальне, меняет постельное бельё или стирает. Эльфийка всегда занята делами и никогда не бездельничает. Гаррет честно отдаёт ей два золотых в неделю. Девушка всегда горячо благодарит его, не привыкшая к подобному даже спустя столько лет. Хоук усаживает Фенриса на стул, а рядом привычно ставит свой. Придвигает тарелку, свою и эльфа, зачёрпывает ложкой суп, дует на него, остужая, и подносит к губам Фенриса. Воин не двигается, без интереса глядя на ложку. Защитник ждёт, зная, что спешка ни к чему. Проходит пара секунд, и эльф медленно раскрывает губы. Гаррет осторожно вливает суп в рот любимого. Начало положено. Фенрис медленно пережёвывает пищу, глотает и вновь, уже без промедления, открывает рот. Любой приём пищи растягивается у них на час, а то и больше. Под конец кормёжки Хоук с огромным аппетитом набрасывается на свою остывшую еду. Иногда Фенрис есть не желает и может просидеть за столом достаточно долго, пока голод не даст о себе знать. Но мужчина уже успел понять, когда нужно кормить эльфа и безошибочно определял время, когда стоит начинать очередную утомительную трапезу. После завтрака у них прогулка по Верхнему городу. Как раз за час до полудня Гаррет и Фенрис выходят из поместья. Они проходят по рынку, где Защитник внимательно разглядывает товары, прикидывая, не нужно ли им чего. Потом вновь поднимаются по лестнице, идут к разрушенной Церкви. Там теперь лишь руины, покорёженные, почерневшие. Люди поговаривают о строительстве новой Церкви, но лишь несмело, помня прошлое. В Киркволле многое изменилось, в том числе и управление. Наместника в городе нет – его роль на равных правах выполняют Авелин, Каллен и Совет магов. Авелин выступает как представитель стражи и народа, Каллен – сторона храмовников, а Совет – группа магов и магесс. Маги Киркволла продолжают жить в Круге, но теперь много просторнее. Они не позабыли недавние ужасы и поумерили свой пыл, так что в этом плане стало спокойнее. Храмовники тоже ослабили свой натиск, а стража внимательно следит за обеими сторонами, придерживаясь закона и порядка под чутким управлением Авелин. Напряжение, конечно, есть – куда без него. Но не такое, как пару лет назад. Жить стало действительно легче. Не только магам и храмовникам, но и простым людям, которые всегда попадали под удар. Пройдясь по площади Церкви, Гаррет и Фенрис направляются в сад Наместника. На место старых роз, сгоревших во время битвы, посадили новые, которые выглядят не так шикарно и благоухают слабее, но это лучше, чем ничего. Здесь Хоук надолго останавливается, вдыхает запах цветов, смотрит в небо и старается ни о чём не думать. Тёплая рука в ладони дарит толику надежды, удерживая в этом мире, не давая свихнуться. Ведь если его не станет, то кто будет заботиться о Фенрисе? Часам к трём разбойник с возлюбленным возвращаются домой. Дальше Верхнего города они не гуляют – там могут быть разбойники, и мало ли, что произойдёт, пока Защитник будет расправляться с ними. Рисковать Гаррет не хотел, поэтому лишь раз в неделю выбирался в «Висельник», поболтать с Варриком, и на Рваный берег с кем-нибудь из друзей, чтоб посидеть вместе с Фенрисом на берегу, вдыхая морской запах, который, по словам Андерса, был крайне полезен. Своих друзей Гаррет теперь видит крайне редко. Исключение составляет опять-таки Варрик, всё время добывающий сведения для Хоука, и Андерс, внимательно следящий за здоровьем Фенриса и, пожалуй, самого Защитника. Мерриль вернулась в клан и стала Хранительницей. Юная эльфийка отказалась от магии крови, помня, какую цену Меретари заплатила за жизнь своей Первой. Теперь она восстанавливает историю эльфов при помощи других способов, находя старые книги, разрушенные храмы и статуи, изучая их. Месяца два назад от неё пришла весточка: через полгода Мерриль собирается вернуться с кланом на старое место возле Киркволла. Ненадолго, лишь для того, чтобы увидеть Хоука и, быть может, чем-нибудь помочь Фенрису. Авелин объявлялась крайне редко, перекидывалась с Гарретом парой слов, и вновь спешила по своим делам. Стражница стала занятой особой: всё время на посту, настороже. Оно и верно – учитывая прошлый опыт, женщина внимательно следит за храмовниками и магами, не допуская стычек, решая общие проблемы, находя компромисс, сдерживая обе стороны. А ведь ещё приходиться патрулировать по городу, разбираясь с разбойниками и контрабандистами. Но стоит отдать ей должное – и тех, и других стало в разы меньше. Только несколько особо живучих группировок продолжают действовать, но, по словам Авелин, это лишь вопрос времени. Изабелла уже как три месяца уплыла в море. Горячая пиратка дорвалась до свободы, которую, в принципе, могла получить ещё при битве с кунари. Но Ривейни решила вернуться, о чём не пожалела – теперь у неё были и корабль, и покровительство Защитника Киркволла. Изабелла так же была информатором Хоука, и время от времени ему приходили письма от неё, в которых капитан кратко рассказывала о продвижениях поисков магистра, за которым и гонялась женщина, выслеживая по всему Тедасу. Она собиралась отомстить ему, и отомстить жестоко. За всю команду. За всех тех, кому она пообещала горы золота, защиту и свободу. Себастьян же тогда, перед битвой, поклялся вернуться в Киркволл с армией, чтобы отомстить за смерть Эльтины. Хоуку было всё равно – он никогда не воспринимал принца серьёзно и оттого отмахнулся от его угроз. На тот момент были дела поважнее, чем блеянье церковной овцы. И вот уже прошёл год, а от Себастьяна ни слуху, ни духу. Что, собственно, вполне неплохо. Варрик как-то предположил, что парнишка просто не добрался до своей родины и отправился к Создателю где-то по дороге. Гаррет тогда лишь плечами пожал – отправился и ладно. Судьба церковного послушника волновала его в последнюю очередь. Андерс остался в Клоаке и продолжал лечить людей бесплатно. Правда, клиника теперь приобрела вполне неплохой вид, насколько это было возможно. А всё Хоук, решивший, что деньги целителю не помешают. И оказался прав – действительно, не помешали. Жить магу стало легче: храмовники не досаждают, а даже порой сами приходят подлечиться; денег на ингредиенты и инструменты хватает, да и защита Хоука, которой тот обеспечил мага, была очень даже кстати. Но, правда, теперь Андерса мало радовало то, что у него есть. Маг больше времени стал проводить за книгами, которые скупал, как только была возможность. Разные пособия и учебники заполонили его небольшую лечебницу. Встречались даже тома по магии крови – целитель читал их с неохотой, но внимательно. Редко питался, хотя денег было достаточно, перестал следить за собой, как это было пару лет назад. А причиной всему лишь одно: желание вернуть Фенрису разум, а Гаррету – нормальную жизнь. Хоук был благодарен другу за те усилия, которые тот прилагал. Вот только за прошедший год ничего не изменилось. Ответы на поставленные вопросы не найдены, а время идёт. Варрик тоже не отставал от мага. Став управляющим «Висельника», он развернулся, насколько мог. Теперь всё, что происходило в городе, было известно гному. Да и не только в Киркволле – связи были везде, чтобы не упустить ни единой крупицы информации. Именно Варрик подыскивал для Андерса редкие книги. Порой гном находил действительно что-то стоящее и созывал к себе Андерса и Гаррета. Но всегда это оказывалось не тем, чем надо. Тогда разбойник лишь пожимал плечами и вновь принимался за поиски новых сведений. И ему Хоук был благодарен за упрямство и нежелание сдаваться. Ведь у самого Гаррета порой опускались руки, стоило ему услышать, что ничего нового так и не нашлось. Возвращаются Фенрис с Гарретом домой примерно в третьем часу дня. Обедают тем, что уже успела приготовить Орана, знающая расписание дня Хоука. После Защитник ведёт эльфа в библиотеку, где сам подолгу читает книги. Чаще это бывают трактаты по магии, в которой мужчина в последний год стал неплохо разбираться. Порой Гаррет достаёт книгу Шартана и читает её вслух, чтобы Фенрис слышал. Быть может, мужчина надеется, что память о подарке сможет помочь воину вынырнуть из пучины безумия? А может, Хоуку просто хочется вспомнить те времена, когда он сам учил Фенриса читать, слушая хрипловатый голос, неумело вычитывающий буквы, складывая их в слоги, слова. Гаррет скучает по прошлым временам. Ему не хватает той атмосферы, что царила тогда у них, в поместье Фенриса, из которого воин выбирался с неохотой. Хоук так и не смог понять, почему его возлюбленный так привязался к этому разрушенному дому. Возможно, виной тому была связь этого дома с прошлым раба, которое тот всегда берёг. Даже неприятные воспоминания Фенрис хранил, боясь потерять. Ведь он уже однажды всё забыл и совершенно не хотел повторения истории. Вот только это всё равно случилось. И Гаррет не смог защитить Фенриса от того кошмара, которого тот всегда боялся – остаться без памяти, всё забыть. Вновь быть никем с пустотой в прошлом. Вечер проходит в тишине и спокойствии. Приступы безумия у Фенриса наступают редко, но неожиданно, поэтому Гаррет всегда настороже и не расслабляется ни на минуту. Конечно, подобное сказалось на его здоровье – сон Защитника стал менее глубоким и расслабляющим, а сам Хоук превратился в нервного и раздражительного типа. Головные боли чаще мучают его. Даже Андерс не справляется, хотя всеми силами помогает, давая разные зелья и отвары, чтобы поддерживать подорванное здоровье друга. Ужин проходит тихо и ничем не примечательнее завтрака и обеда. После трапезы Гаррет ведёт Фенриса в ванную, где заботливая Орана нагрела воду для них. Медленно раздевает эльфа, складывая одежду в аккуратную стопку и, взяв возлюбленного на руки, погружает того в воду. Эльф кажется Защитнику совсем лёгким, так что трудностей с подобным не возникает. Да и сам мужчина совсем не против подержать любимого на руках, прижимая его тело к себе, чувствуя тепло. Как в былые времена. Намыливая мочалку, Гаррет с нежностью водит ею по телу воина, гладит руками, одновременно делая лёгкий массаж, разминая мышцы. Ему нравится касаться смуглой кожи Фенриса. Нравится ощущать гладкость под ладонью. Хоук любит касаться кончиками пальцев лириумных клейм, ведя по рисунку, который он уже выучил наизусть. Как и каждый изгиб этого совершенного тела. В такие моменты Гаррету очень сложно сдерживаться. Возбуждение даёт о себе знать, мучает его уставшее тело, но мужчина держится. Он дал себе слово, что займётся сексом лишь с Фенрисом, когда тот вернётся из глубин безумия. А пока приходится удовлетворять себя самому, когда становится невозможно терпеть. Вот и закончился очередной день. Хоук переносит вымытого и закутанного в полотенце эльфа на кровать. До конца вытирает чуть влажное тело, любуясь им, нежа, целуя и лаская, уже не надеясь на ответ. Укладывает Фенриса под одеяло, накрывая, а сам ложится рядом. Гаррет каждый вечер лежит и глядит в глаза любимого, изучая, слабо надеясь на чудо, что однажды увидит в них привычный блеск, услышит хриплый смех и почувствует, как ладонь любимого сожмёт в ответ его руку. Но ничего не происходит день ото дня. Фенрис всё так же безразлично глядит на него с совершенно пустым, ничего не выражающим лицом. Хоук начинает привыкать к этому. Да что говорить – он уже привык. Надежда слабеет, ведь день ото дня ничего не меняется. И каждую ночь Гаррет засыпает, крепко сжимая руку любимого, слабо веря, что на следующий день всё изменится.Часть 4
14 июня 2013 г. в 16:08
Гаррет проснулся оттого, что рука Фенриса, которую он крепко сжимал, неожиданно исчезла из захвата. Мгновенно открыв глаза, Защитник вскочил, готовый накинуться на эльфа, прижать его к полу и отнять очередной осколок или нож, чтобы безумный не навредил себе. Хоук привык просыпаться ночью от любого шума, будь то ветка, скребущая окно, или тихий кашель возлюбленного. Кто знает, вдруг скрип раздаётся потому, что Фенрис тихо открывает ставни, чтобы выпрыгнуть? А кашель запросто может оказаться причиной удушения при помощи верёвки, которую воин обвязал вокруг своей шеи. Ещё разбойник привык чувствовать мимолётные движения. Вот чуть прогнулась кровать, и мужчина уже вскочил на ноги, приготовившись хватать эльфа, вздумавшего куда-то сбежать. Хоук каждую ночь сжимает руку возлюбленного – так легче быть настороже. Да и тепло родной ладони успокаивало, дарило надежду. Ведь ещё теплится жизнь в этом сильном и ловком теле. Ещё есть шанс вернуть всё назад. Нужно просто стараться найти выход из этой ситуации, ждать и надеяться.
Фенрис сидел на кровати и безразлично глядел перед собой. Хоук с трудом различал во мгле силуэт любимого. Осторожно, готовый в любой момент отразить атаку и предотвратить побег, Гаррет обошёл кровать и заглянул в глаза эльфа. Зелёные омуты были спокойны, как гладь моря в штиль. Ни единой эмоции не проскальзывало в их глубине. Не было и синеватого огонька безумия, который вспыхивал во взгляде Фенриса, когда тот собирался совершить очередную попытку суицида. Такие синие искры порой полыхали в глазах Андерса, когда тем вот-вот должен был овладеть Справедливость, которого разбойник на дух не переносил. Казалось, сама Тень смотрит из глубины глаз цвета жжёного сахара. Тёплые и нежные, заботливые и полные любви они превращали в холодные и жестокие омуты, полные жажды мести. Именно за это Гаррет так ненавидел Справедливость.
Но в этот раз всё обошлось. Проклятого голубого пламени не было в глазах Фенриса. Только пустота и отрешённость. Ничего необычного, всё как всегда. Зевнув, Хоук поцеловал возлюбленного в лоб и поднял, чтобы отвести в туалет, ведь именно поэтому эльф и проснулся. Спустив штаны и бельё Фенриса, Гаррет усадил воина на своеобразный горшок, больше похожий на ведро без дна, надёжно прибитое к дыре, ведущей в выгребную яму. Сия конструкция появилась год назад, когда Хоук убедился, что любимый без его помощи ничего не может сделать. Теперь же эльф мог справлять свою нужду, не доставляя особых хлопот, стоит его только посадить на «горшок». Варрик, однажды узрев это чудо, со смехом решил назвать сие творение «унитаз» потому, что Хоуку не понравилось первоначальное название «затяну». Дыра, ведущая в яму, действительно могла утянуть в свои пахучие объятия любого шибко невнимательного человека, решившего справить большую нужду.
Закончив не самые приятные процедуры, Гаррет вновь привёл Фенриса в спальню, уложил и накрыл одеялом. Забравшись следом, он обнял воина, прижимая любимого к себе, согревая от утреннего холода. Эльф даже не пошевелился, чтобы изменить положение. Он вообще никогда не проявлял признаков недовольства или вообще редко совершал хоть какие-то действия самостоятельно. Как положили, так и лежит. Как посадили, так и сидит. Благо ходил сам – видимо эта функция глубоко сидела у него в мозгу. Так глубоко, что до неё не добрались последствия эксперимента магистра.
Гаррет скрипнул зубами, сильнее стискивая в объятиях Фенриса. Тот лишь тяжело выдохнул, и Хоук тут же ослабил хватку. Мысли о проклятом маге не давали Защитнику покоя. Он найдёт ублюдка, выпытает у него, что за эксперимент провели над эльфом. А потом будет долго издеваться над выблядком: отрезать кинжалом кусочки плоти от мага, жарить их на его глазах и давать есть, пихать в губы шматы человечины. Будет вгонять иголки под ногти, а потом резко выдирать их, заставляя тевинтерца кричать от нестерпимой боли. Может быть, Гаррет кастрирует урода или вырвет ему гланды, чтобы поменьше кричал. Хотя нет, крики должны быть, обязательно. А вот сломать пальцы очень даже нужно – чтобы не смог даже ложки в руку взять. И ноги переломать – побег ни к чему. А ещё совсем неплохо содрать кожу местами и прижигать раны, посыпая их солью. Совсем хорошо будет подвесить магистра за руки к потолку, чтобы со временем конечности атрофировались, и их можно будет ампутировать. Мучительно долго, болезненно, но так, чтобы смерть наступила как можно позже, чтобы тевинтерец настрадался вдоволь, чтобы...
Слабый, еле слышный стон. Гаррет дёргается и разжимает руки. Фенрис глубоко вдыхает воздух, который буквально выдавил из него Хоук. Защитник, проклиная себя, сдёргивает одеяло с эльфа и быстро, осторожно ощупывает рёбра воина.
- О Создатель, - выдыхает Гаррет, обнимая Фенриса, зарывается пальцами в отросшие серебристые волосы, касается губами виска, нежно целует щёку. Спускается к шее, утыкается в неё и вдыхает неповторимый запах эльфа, будоражащий сознание и возбуждающий. У Гаррета уже год не было секса. Он не мог, просто не мог. Взять и ублажить свою похоть и страсть вместе с Фенрисом, теперь больше похожим на бревно, нежели на некогда страстного любовника? Просто воспользоваться его телом? Но удовлетворить себя Хоук может и в ванной, представляя давние жаркие ночи. Нет, ему нужно было именно единение их душ, то слияние воедино, которое происходило во время секса у них с Фенрисом. Ощутить тепло любимого, его дыхание у себя на шее, чувствовать, как бьётся сердце, одно на двоих. И услышать стон, единый, общий, полный страсти, любви.
Гаррет с трудом отрывается от эльфа, перекатываясь на другую сторону кровати, сжимая в ладони родную кисть. Нужно прекратить это сейчас, иначе он не выдержит, и общий поход в ванную обеспечен. Хоук закрывает глаза, погружаясь в чуткий сон, где он продолжает внимательно следить за окружающим миром.