Из самой Тени

      Хоук сидел у себя в гостиной, отчаянно хлюпая носом и попивая какую-то редкую гадость из большой кружки. Напиток был ужасен на вкус и больше всего напоминал молотый перец, разведённый в кислом молоке. Собственно, по уклончивым ответам Андерса, который и принёс «лекарство», доля правды в этом была. На вопрос: «Какого хрена?» маг разразился долгой и нудной тирадой на тему сидений на морском берегу в ветреную погоду без нормальной одежды и закончил тем, что Хоук ещё легко отделался – у целителя не было времени делать ему какие-то «горчичники». Защитник не стал уточнять, что это ещё за ужасы, чтобы не травмировать свою психику, и молча принял от друга отвар.       В какой-то степени Андерс был прав – не стоило им с Варриком ходить на Рваный берег в ветреную погоду. Теперь же Гаррету приходиться греться у камина и наматывать сопли на кулак. Хорошо, что заболел лишь он – с Фенрисом всё могло быть ещё сложнее.       Сегодня Варрик и Андерс отправились в окрестности Киркволла в поисках долийских эльфов. Хоук вместе с ними не пошёл – в таком случае пришлось бы брать с собой Фенриса, которого мужчина ни на секунду не мог оставить одного. А если брать с собой эльфа, то это сулит огромными проблемами. Кто знает, когда проснётся безумие в нём? Вдруг бывшему рабу очень захочется наколоться на сук дерева? Или же он поймает стрелу охотника-долийца? Нет, Гаррет не собирался рисковать. Друзья и не настаивали - с маленьким отрядом меньше проблем. Да и если клан эльфов окажется не тот, то будет проще уйти.       Но Хоук всё равно волновался, ёрзая в кресле и с трудом пытаясь одолеть всю кружку омерзительного напитка. Фенрис сидел рядом с Защитником, как всегда отстранённый и безмятежный. Гаррет покосился на возлюбленного. Дни идут за днями, а ничего не меняется. Порой кажется, что время вокруг них застыло и превратилось в густой кисель. Каждый день похож на предыдущий, такой же серый и безмятежный. Вот только спокойствие не всегда хорошо. Мертвец в гробу тоже выглядит вполне умиротворённым, однако никто не скажет, что ему там хорошо. Вот и Гаррет чувствует, как постепенно начинает сгнивать в своём персональном гробу из застывшего времени.       Не осилив мерзостный напиток, Хоук поставил кружку с отваром на стол. Протянув руки, Защитник пересадил эльфа себе на колени, прижав. Стало несколько теплее не только снаружи, но и внутри. Гаррет забрался под домашнюю рубашку любимого и положил ладонь тому на грудь, ощущая, как глухо бьётся родное сердце. От этого стука стало намного спокойнее. Он, как музыка, усыплял его и дарил слабую надежду на то, что всё изменится. Ведь так оно и было – Хоук жил дальше лишь потому, что именно это сердце ещё не перестало стучать. Уже давно не слышал он ворчанье Карвера, павшего в неравном бою с огром; смех сестры, погибшей во время битвы храмовников и магов; нежные слова матери, убитой проклятым малефикаром потому, что Гаррет недоглядел.       И лишь Фенрис был с ним всё это время. Такой надёжный, верный, пусть и несколько пугливый и нерешительный. Эльф любил Гаррета страстно, ревниво, жадно. И его любовь была подобно огню, пламени, обжигая их двоих, которые стояли в этом костре, горели, не сгорая. И были счастливы.       Вот только теперь Фенрис погас. Потух, как свечка. И лишь угли былого чувства полыхают в Хоуке, который хранит их как зеницу ока, пытаясь раздуть, чтобы самому не стать холодным. Ведь если не будет огня, то кто сможет заставить эльфа вновь заполыхать? Кто снова разожжёт костёр, если после пламени останется лишь зола и пепел?       Нет, Гаррету нельзя сдаваться. Пусть он сейчас во мгле, в полной тьме, но впереди ещё горит искра надежды, и он верит. Верит, что всё ещё можно наладить.       Мрак сдавил Хоука, мешал ему дышать. Казалось бы что в лёгкие просочилась эта тьма, что она капля за каплей наполняет его. Гаррет даже слышал, с каким отвратительным звуком вязкие тяжёлые капли ударяются о каменный пол и отдаются эхом. Он ощущал на своих руках этот мазут, сковывающий движения. Но мужчина глядел лишь вперёд, на дальний огонёк, манящий его своим слабым светом. И шёл к нему напролом, преодолевая сопротивление, поднимая ноги из вязкой жижи, двигался туда, где светила его надежда. Туда, где было спасение.       И Хоук продолжал крепко сжимать руку Фенриса, таща его за собой по этому болоту. Пусть он не видел его, пусть даже не слышал хриплого дыхания за спиной – Хоук знал, что любимый ещё там, сзади него. И становилось плевать на все трудности, ведь разбойник знал, что сейчас он не один. А значит не имеет права сдаться. Сдаться этому мраку, этой вязкой всепоглощающей тьме.       И вот цель уже близка – огонёк впереди стал больше, ярче, ближе. Хоук даже ощущал его тепло, такое мягкое, ласковое. И свет совсем не резал глаза, привыкшие ко мгле. Ещё шаг и ещё. Болото расступается, и становится легче идти. И видно, что Гаррет изо всех сил старается выбраться из тоннеля, идя на свет. Он тащит за собой Фенриса, спешит, старается. Ещё пара шагов, и они будут в безопасности. Ещё пара шагов, и всё будет как прежде. Ещё немного, и они будут счастливы.       Гаррет оглядывается и кричит от ужаса. Ладонь сжимает руку Фенриса, вот только эльфа уже нет. Ошмётки плоти, торчащая белеющая кость и кровь, капающая на каменные плиты, отдающая раскатистым эхом. Хоук в ужасе отбрасывает от себя зверски оторванную конечность. Он слышит невыносимый гул, наполняющий его уши, вливающийся свинцом. Смех сестры, плач матери, спокойный голос отца и ещё сотни знакомых голосов, рассказывающих что-то, будоражащих память.       Вот только нет в этом хоре одного голоса – чуть хриплого, глубокого и бархатистого. Того, что так привык Гаррет слышать по утрам. Того, кто подолгу ворчал, порой в ярости кричал или стонал от страсти. Того голоса, который Хоук больше всех любил. Его нет.       И мрак, сгустившись из тоннеля, вытягивает свои длинные чёрные щупальца и тащит Гаррета в свои объятия. И вновь вокруг тьма и не слышно ничего. Совсем. Вот только в этот раз Хоук там один.       Резкий треск в камине вывел Хоука из царства снов. Ошалело тряхнув головой, мужчина огляделся, медленно осознавая, что нет никакого тоннеля и тьмы вокруг. Его привычная библиотека, камин, книжные шкафы. Орана ещё вчера отмыла пол от чёрных следов, кресла и стол заменили – больше нет напоминаний о былом ужасе. Быть может, это был такой же сон, как сейчас – вполне реалистичный и ужасный.       Хоук тяжело вздыхает и нежно касается губами шеи Фенриса, продолжавшего сидеть у него на коленях. Под ладонью размеренно бьётся сердце, а грудь вздымается от вдохов. Всё спокойно.       Гаррет медленно поднимается, увлекая за собой эльфа. Разминает затёкшие конечности, растирает любимому ноги – ведь пару часов он тоже просидел отнюдь не в самом удобном положении. Взглянув на окно, Защитник присвистнул – на улице уже стоял вечер. Сколько же времени он проспал?       Захватив с собой Фенриса, Хоук обеспокоенно спускается вниз, чтобы узнать у Ораны, приходили ли Варрик и Андерс. Быть может они и побывали в поместье, но, узнав, что Гаррет спит, решили не тревожить. В конце концов, Хоук очень сомневался, что клан, устроивший поселение близ Киркволла, нужный. Ведь на свете не так уж мало долийцев. Народ этот гордый и не пугливый, так что храмовниками их не испугаешь.       - Господин, вы проснулись, - эльфийка поклонилась Гаррету, приветствуя.       - Да, спасибо, Орана. Ко мне приходил кто-нибудь? – Фенрис чуть было не спотыкается о последнюю ступеньку, но Хоук привычно ловит его в последний момент, ставя на ноги.       - Да, господин. Гости ждут вас в гостиной вот уже около часа.       Неужели? Вот так новость. Хоук удивлённо вскинул брови. Ждут, значит. А раз ждут, то есть новости.       - Спасибо, Орана, - поблагодарил девушку мужчина.       - Вы пропустили ужин, господин. Накрыть на двоих, как обычно?       - Подожди немного с этим. А пока принеси нам попить вина. Три бокала, - попросил Гаррет, открывая двери в гостиную, откуда были слышны голоса друзей. Но узрев гостей, Хоук, остановившись, окликнул девушку:       - Четыре, Орана. Четыре бокала.