Всего лишь сны...

... Вэнь Сюй резко обернулся, провожая взглядом фигуру в чёрно-красном одеянии. - Что здесь делает Вей Усянь?! И почему у нас во дворце постоянно попадаются люди в одеждах Ордена Цзян? - Ты, Сюи, как закопаешься в свои опыты, так потом вокруг ничего не видишь и не слышишь. - произнесла Вэнь Цин с лёгкой насмешкой. - Господин Вей сбежал из Пристани Лотоса, потому что его там хотели притопить в бочке со святой водой. За то, что эксперименты с мертвецами проводил. Вот он к нам и подался. Он ведь родственник герцога Цзянского. Тот, как подостыл, понял кого лишился. Вон, уже несколько дней к нам в Цишань наведывается. Видимо надеется вернуть... - А. Как интересно, спасибо... - первый молодой господин Вэнь перевёл взгляд на кузину. - Значит, гость? И на опыты его не отдадут? Жаль... А герцог красивый? - Очень... - девушка потянулась и томно вздохнула. - Жаль только, у него воспитание, как у Гусу Ланьских неофитов. Мы с А-Ином хотели его на тройничок уговорить, так он сбежал, как гуль от святой воды. - Вот как... - Вэнь Сюй сел в кресло, флегматично рассматривая холёную руку. - Может, плохо уговаривали? А что, он тебе так уж по нраву пришёлся? Уморить не боишься? - Он выглядит сильным. - Целительница пожала плечами. - И он красивый... - Красивый-красивый. Если не на опыты, то берите, юная госпожа. - Епископ Цзянский, по своему обыкновению, появился внезапно и бесшумно. - Может и он развеселится немного. - Добрый вечер, Ваше Преосвященство. - Вэнь Цин улыбнулась новому собеседнику. - Красивый то красивый, но от меня шарахается. И с Веем, что собака на сене: вроде и хочет с ним быть, а вроде и нет... Странное у вас в Юньмэне воспитание. - Не обобщайте, очаровательное создание... - Это я-то обобщаю? - Девушка удивлённо вскинула брови. - Я говорю, как вижу, Ваше Преосвященство. У меня, конечно, не было возможности исследовать весь Юньмэн, но минимум двоих представителей я вижу. - Она смерила Епископа задумчивым взглядом. - И ты мне хочешь сказать, что оба от тебя шарахаются? - Цзян Фэнмянь одарил Вэнь Цин нечитаемым взглядом. - А ты не думали, что они могут быть в курсе твоих вкусовых пристрастий, и лишь поэтому не хотят идти в опасные объятия? - Бросьте, ваше преосвященство. Я ещё ранее вам говорила, что не имею привычки истощать своих доноров досуха. Гости же Цишань Вэнь вообще могут не волноваться. От них я беру энергии не больше, чем выделяется при обычных занятиях любовью. Возбуждение, когда оно выходит за границы контроля, тоже даёт значительный выплеск. Так какая разница, что он рассеется без следа и пользы, что я впитаю его? Баланс партнёра быстро придёт в норму, а для меня это, как десерт, лакомство... Тем более, у каждого свой вкус... И, тем не менее, они оба не желают иметь со мной дело. Представляете? Оба! - На её лице появилось обиженное выражение, но глаза заискрились сдерживаемым смехом. - Бедная девочка. Однако, иногда и на строгой диете полезно посидеть. Это укрепляет тело и дух. - Тон Епископа стал нравоучительным, а в голосе можно услышать не обидную насмешку. - На строгой диете полезно сидеть тем, у кого не в порядке фигура. У меня же, как изволите видеть, с ней всё в порядке. - Вэнь Цин очаровательно улыбнулась и медленно провела ладонями по груди и животу, так, чтобы платье натянулось и подчеркнуло все достоинства её тела. - Есть такое замечательное слово, как "профилактика". Она тоже не помешает. - Фэнмянь проследил взглядом за руками девушки. - Не мой случай, Ваше Преосвященство. - Целительница покачала головой. - Мне это необходимо, такова уж моя сущность. А эти "десерты", кстати, помогают сохранять контроль и не иссушать партнёров до смерти. Епископ недоверчиво усмехнулся, но вступать в спор посчитал излишним. - Что же, значит нужно найти к ним подход, прекрасная дева. Чтобы перестали шарахаться... Доброй тебе ночи. - Доброй ночи, Ваше Преосвященство. - Вэнь Цин лукаво улыбнулась. - Страстных снов... - Твоими чаяниями, дорогая. - Фэнмянь остановился на полушаге. - Если их не будет, посчитаю, что ты филонила. - А вам с чьим участием организовать, Ваше Преосвященство? - Голос у девушки был очень предвкушающим. - Устрой мне сюрприз... - Ему и самому стало интересно, кого подберёт очаровательная провокаторша. - Мммм, так не интересно... - Вэнь Цин чуть надула губы и неуловимым движением оказалась рядом с епископом, дразнящим движением очерчивая кончиками пальцев контур его лица. - Думаете, я удержусь от искушения попробовать самой? - Не знаю, так глубоко в твои желания мне заглянуть не дано. - Фэнмянь легонько поцеловал девушку в губы на прощание, пояснив, - ... конфета перед сном. Теперь точно доброй ночи. - Вы сами напросились, Ваше Преосвященство... - Вэнь Цин чуть подалась вперёд, быстрым движением лизнув губы, коснувшиеся её рта. - Не жалуйтесь потом... СОН ЕГО ПРЕОСВЯЩЕНСТВА ЕПИСКОПА ЦЗЯНСКОГО (I) *… По комнате струился туман. Лёгкий, тёплый, пахнущий пряностями и каким-то свежим травяным ароматом, вызывающим ассоциации с летним лугом. Почти прозрачный, он, тем не менее, размывал контуры предметов, практически лишая возможности что-либо рассмотреть, оставляя возможность ориентироваться лишь на слух. Тихий шёпот вливался в уши. Настолько тихий, что слов было не разобрать. Улавливалась лишь общая суть обещаний, и она заставляла кровь приливать к щекам, представляя навеянные картины. Туман обвивался вокруг тела, закручивался спиралями, по-кошачьи ластился, вызывая странное томление, жар, сладкую тяжесть внизу живота. Кожа стала чувствовать малейшее движение воздуха, вызывавшее сначала щекотное чувство возбуждения и желание прикосновения, а следом – разочарование, что этого не произошло. И с каждой минутой ожидания жажда ощутить на себе ласковые касания только нарастала… До дрожи, до пересохших губ, до мучительно напряжённого средоточия мужской силы… И, когда наконец его тела касаются прохладные пальцы, становится невозможным сдержать стон. Они пробегаются лёгкой лаской по плечам, по груди, животу, скользят по бёдрам и ягодицам, накрывают пах, прикасаются к истекающему смазкой орудию, вызывая ещё большее желание, хотя кажется, что сильнее хотеть уже невозможно. А следом за пальцами начинают касаться губы. Кончик языка неторопливо вычерчивает узоры на коже, оставляя влажные дорожки, заставляя вздрагивать от каждого прикосновения и томно выдыхать. Поцелуи и прикосновения смещаются по телу всё ниже и ниже, сводя с ума ощущениями… В какой-то момент рук и губ на теле становится две пары. Сзади прижимается гибкое горячее возбуждённое тело. Ладони, сильные, слегка шершавые, явно привыкшие держать не только перо, но и меч, исследуют всё, до чего не дотянулись нежные прохладные пальцы. Они действуют смелее нажимая, прихватывая, потирая… Они ласкают его грудь, сосредотачиваясь на горошинах сосков, а по плечам и спине рассыпаются резкие требовательные поцелуи, почти укусы, и это вносит яркую нотку в неспешные действия того человека, что прижимается к нему спереди. Он знает, что перед ним находится девушка. И почти готов назвать имя того юноши, что обнимает его со спины… Но лишь почти… Ноги слабеют от возбуждения и ему помогают опуститься на постель. Девушка немедленно оказывается у него на коленях, тесно прижимаясь к возбуждённой плоти самым сокровенным уголком своего тела. Он чувствует влагу на своих бёдрах – она жаждет его не меньше, чем он её. Всё, что требуется, это лишь сделать движение навстречу… Тот, кто находится позади, проникает в его тело через сокровенный вход, пока всего лишь пальцем. И это почему-то не вызывает у него ни удивления, ни неприятия, словно именно так и должно было произойти. Движения пальца внутри его тела осторожны и даже очень приятны, а любой дискомфорт размывается нежными и страстными поцелуями, в которые его вовлекают по-очереди оба его партнёра. Ласки становятся всё откровеннее и настойчивее, рассудок почти отключается, и он уже не сдерживает стонов и просьб о большем. Он хочет взять сам, и хочет, чтобы его взяли. Девушка обхватывает ногами его бёдра, принимая в себя, откидывается на постель, вынуждая накрыть её собой. В тот момент, когда он погружается во влажное тепло лона, в него самого проникает чужое естество, и первое движение они совершают вместе. Боли нету, как нет и чувства стыда или неправильности. Почему-то присутствует убеждение, что всё идёт как надо: он берёт выгибающуюся под ним девушку, и в него самого вбиваются в это же самое время. Комната заполняется стонами, сбивчивым шёпотом, тяжёлым частым дыханием, влажными звуками соития, запахом распалённых страстью тел… И эти ощущения захватывают его, несут, как на гребне волны, поднимают, пока всего этого не становится слишком много, слишком ярко и слишком сильно... Девушка не выдерживает первой: по её телу проходит крупная дрожь, с губ срываются беспомощные стоны, и она бьётся под ним, сжимая его бёдрами. Сладкая истома охватывает всё существо. И тогда он тоже стонет и начинает изливаться в содрогающееся тело, чувствуя, как наполняют и его самого… И взлетает на небеса, выдохнув имя: Юань…*