Тупые ботинки -2 или ты и я сто процентов во всех вселенных.

" Это единственная ночь, когда мы сойдем с ума. То, что имело значение так долго; шаг, наконец попавший в ритм". Вирджиния Вульф 10 9 8 7 6 5 4 3 2 1 Центр управления полетами- Майору Тому Робби цепляется за лопатки Сандера, приоткрывает рот и издает протяжный, тонкий стон в самое ухо любимого. Толчок за толчком он покидает пределы бесконечной Галактики.200 миллиардов звезд. Тысячи гигантских облаков. Млечный путь. Созвездия Персея, Кассиопеи. Сильнее. Глубже. Член Сандера увереннее скользит внутри него. И каждый раз метко врезается в самую чувствительную точку, накрывая волной возбужденного наслаждения. Сандер медленно растягивает. Все еще слишком тесно. Слишком узко. Робби инстинктивно раздвигает бедра шире, давая Сандеру больше пространства и свободы. И он наращивает темп. Робби подстраивается, подается навстречу движениям внутри себя. Сандер касается губами его шеи. Поцелуй обжигает как солнце в самый жаркий июльский полдень. Его сбивчивое дыхание на лице Робби горячее дыхания летнего асфальта. И он растекается под Сандером, как мороженое, на блюдце под солнечными лучами. Робби в плену его рук. В плену его губ, его языка, который хозяйничал у него во рту. Сандер бесстыдно трахал его даже там, когда скользил своим членом внизу, вдалбливаясь в простату. Ускоряясь. Замедляясь. Все глубже. Планеты и звезды уже кружили вокруг, устраивая оргазмически - космический хоровод. Сандер подобно майору Тому, затерявшемуся где- то в космосе, сейчас терялся внутри Робби. Нависая над ним. Проникая все глубже. До упора. И во всю длину. Он блуждал в новой Вселенной. Наблюдал, как под ним рождалась самая яркая сверхновая звезда. Его звезда. Звезда по имени Робби. Он любовался, как плавился Робби, как приятно действовали его движения. Как толчок за толчком расширяются в возбуждении его зрачки. Как раздуваются ноздри. И какие пошлые звуки издает маленький ротик, выпуская игривые стоны сквозь грудную клетку. И как в глазах плещутся волны наслаждения, как рыбки в аквариуме. Такой податливый. Такой родной. Такой его сейчас. Что сердце, как ошпаренное кипятком, прыгает от счастья. Вверх-вниз, вверх-вниз. И рвется на части. Толчок. Еще толчок. И звезды. Мириады искрящихся звезд. Сладкий оргазм накрывает их обоих мегацунами в заливе Литуйя и подкидывает вверх. Вверх по волнам. И вниз. Резко вниз. И медленно растекается внутри спастическим сокращением мышц. Дождь продолжал судорожно оплакивать свою печаль. Ветки деревьев настойчиво стучались в окна, будто пытаясь проникнуть внутрь и укрыться от грубого ветра, который жестоко хлестал листву, срывал и яростно кружил по воздуху, насмехаясь над их дрожью и беспомощностью. Бесстыжая ночь кутала любовников в сумеречное одеяло. Обнаженные, утомленные страстью, они лежали на истерзанной похотью постели и крепко сжимали друг друга в объятиях. Совершенно измотанные. Абсолютно влюбленные. Они наслаждались царящей темнотой вокруг и легким сиянием прикроватной лампы. Уличные фонари за окном сегодня так и не проснулись. И город тонул в слезах и криках ветра в темноте. Робби всем телом прижимался к Сандеру и вслушивался в его ритмичное дыхание в такт тихому пению Боуи. И ощущал мощное, уверенное биение его сердца у себя под ладонью. Еще влажная от пота кожа хранила запах желания и следы юношеской любви. - Я хочу, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась,- прорываясь сквозь темноту, тихо произнес Сандер, все глубже утыкаясь во влажные волосы Робби. Они все еще пахли свежим дождем. - Я тоже. Голос Робби прозвучал еще тише. - Может быть, в другой Вселенной Робби и Сандер проживают этот день в бесконечном повторе. И эта ночь, первая для них, повторяется в каждой версии, каждый раз, когда они находят друг друга. Наши бесконечные двойники, с которыми мы никогда не встретимся. Мы настолько далеки друг от друга, что даже у луча света не хватило бы времени пересечь разделяющее нас пространство. Нет ни единого шанса увидеть другие версии себя. - Ты продолжаешь во все это верить? Сандер улыбнулся, приподнялся на локтях и поправил упавшую на лоб Робби непослушную прядь. - Вселенная намного больше, чем можно увидеть, даже при помощи телескопа. Кто знает, что будет через несколько лет и возможность существования параллельной вселенной нельзя так легко отбрасывать, как ненужный мусор, засоряющий мозг. Совсем недавно люди думали, что звезды крепятся при помощи гвоздей, а Земля и вовсе стоит на Трех китах и она одна такая во Вселенной. - Значит, мы не избранные,- с досадой сказал Сандер, откидываясь на спину.- В каждой Мультивселенной есть свой Робби и свой Сандер. И никто из них не уникален. А сама наша реальность просто цифровая модель. Мир вокруг всего лишь программа и мы живем в гребанной Матрице. Ошибочно полагая, что мы настоящие. Разве это не сводит с ума....А что, если Сандер номер 428 поднимется на крышу высотки и решит броситься вниз, не выдержав давления... - Робби номер 428 остановит его и спасет. И он никогда не умрет. Ни в одной из Вселенных. Сандер вскакивает с постели и улыбка расползается по его лицу. - Если твоя Мулитивселенная существует, то ты точно самый любимый Робби в каждой из них. Робби медленно погружается в бескрайнюю реку сна. Мягкие объятия Морфея обволакивают его хрупкое тело, даря безмятежные сновидения. Только Сандер блуждал в сумерках сознания. Скользил взглядом по голым стенам вокруг себя, цепляясь за призрачные, длинные силуэты теней. Он как будто вышагивал по краю пропасти. Каждый неровный шаг обещал неминуемое падение. И снова бессмысленный страх и жгучая паника охватывает его с новой силой. Цепляется и тащится за ним, прорываясь сквозь сон. Колючая тишина ножом режит слух, кусает кожу и щекочет истонченные постоянным напряжением нервы. Немой крик застыл где- то в трахее, замер и сдох прямо в глотке. Сандер забыл принять чертовы таблетки. Ведь ему было хорошо. Слишком хорошо в последнее время. И болезнь наступала, загоняя в угол, как в клетку. Он пытается выбраться из мрака. Впереди мерещится свет. Всего несколько шагов. И он на свободе. Хотя бы еще на день. До наступления новой ночи. Но холодные, когтистые пальцы снова терзают его кожу. Страх растет. Сердце больно колется в груди. Невидимые цепи, как змеи, обжигают своим ядом, сковывают руки, сковывают ноги и душат его. Душат. Ласковая сука садится рядом. Кожа горит от ее взгляда. Страх съедает изнутри. И он впитывает из ее уст отчаяние и боль невозможного будущего.