Любимец своих маньяков

На секунду прикрыв глаза и абстрагировавшись от всего гула, Падалеки глубоко вдохнул и выдохнул, через шум расслышав Коллинза. — Джей, когда ты ушёл, мы ещё сняли пару дублей с участием Дженса. И посреди съёмки он распсиховался, требуя вернуть тебя, – Миша держал в руках коробку, полную светящихся гирлянд и резиновых уточек, на которою в другой ситуации Джаред несомненно обратил бы внимание. Джей нахмурился, осмысливая сказанное им: — Что? Зачем, он же знал что я собирался поехать и выспаться. Миша утвердительно кивнул, пожав плечами и промычав что-то невразумительное, что Джей в шуме разобрать не смог. — Что? Повтори, ты так говоришь… – Джаред с обречённость осмотрел его сверху вниз. — Он не совсем звал тебя, думаю он просто не вышел из роли. В общем, он устроил погром. Позвали охрану, они не могли применять физическую силу, это запрещено, особенно, когда мы снимаем. Так что он хорошенько их отмутузил, принявшись пытать продюсера и орал вернуть Сэма Винчестера. И- Джаред перебил друга: – Подожди, что? Какого хуя. Стой, – он нахмурился ещё больше, зарывшись руками в спутанные сальные волосы. Всё вместе это никак не укладывалось в голове, превращаясь в кашу. Коллинз выждал пару минут, опустив свою коробку на стул. — Давай я просто покажу тебе запись, это всё было во время съёмки, но камеру немного шатало, когда ее швыряли по всему павильону, – Миша понимающе кивнул, видя состояние друга. Весь встрёпанный, с футболкой шиворот-на-выворот, несчастный и чуть не плачет от безысходности. — Да, хорошая мысль, – после короткого молчания ответил он, судорожно выдыхая, — он в больнице? — Нет, он… – Миша вздохнул, закусив губу и поднял к потолку свои голубые невинные глаза, выглядя словно Кас, просящий помощи небесной у братьев своих. — Но я видел скорую. Где он сейчас? – на секунду на его лице проскочило облегчение и он выпрямил спину. — Он в психушке, Джей. Он оказывал сопротивление, когда его пытались отвезти в больницу, вмазал по лицу мед-брату и кто-то вызвал санитаров, – сказав всё это скороговоркой, Миша выдохнул, посмотрев Падалеки в глаза. – Всё очень плохо, Джей. К нему сейчас никого не пускают. Сначала Джаред не почувствовал ровным счётом ничего, словно и не услышал эту фразу. Он не вздохнул, не отвернулся, не обматерил фундамент святыни. Он стоял, пока его глаза не начало жечь, а в горле не встал болезненный ком. Он медленно сел на стул, с которого вскочил, ничего не говоря и смотря в пол. Спустя довольно длительное молчание он сформировал пару существенных утверждений. — Ну он же не убил никого, его выпустят в течении суток, когда он успокоится. Нельзя прятать в психбольницу за драку! — в отчаянии выкрикнул Джей. — Нет, конечно нет. Он сейчас проходит полное обследование о его состоянии, возможно, он чувствует себя хуже, чем кажется, – Миша сел рядом, на соседний стул, поставив коробку себе на колени, – они просто пытаются помочь. Последнее время он действительно ведёт себя странно. — Странно - это его обычное состояние. Они не имеют права прятать его под замок, тем более не в тюрьме, а в клинике. Для этого должны быть основания: жалобы от друзей или семьи, – он явно старался сдержать рвущийся поток криков, из-за чего через слово сбивался. Миша немного помолчал, склонив голову. — Я всё же думаю, ему нужно провериться, Джей. Он угробит свою жизнь, если продолжит дальше так беспредельничать. Пойдём, я отведу тебя в комнату видеохранения, – Коллинз поднялся, выглядя довольно устало. — Господи... Дэннил в курсе? — Джаред поднялся, направившись за другом. — Нет, ещё не успел позвонить. Тут слишком суетливо, как видишь. Всё всё равно должно наладиться, – Миша порылся в карманах в поисках ключей и остановился перед дверью. — Когда это вообще случилось? — Падалеки облокотился о стену, потупив взгляд. — Я звонил тебе спустя пол часа после случившегося, – повозившись с дверью, Миша её таки открыл. Комнатушка была пыльной и душной. Просто много коробок друг на друге и выключенный компьютер. Здесь хранилось оборудование, кассетные записи и хранилище жёстких дисков. Окон не было, стульев тоже. Миша зажёг свет, включив монитор и достав из соседней коробки жёсткий диск, подсоединив его проводом к устройству. — Сам справишься? Мне нужно перенести вещи, – подняв взгляд на Падалеки, пояснил Миша. Джаред кивнул, сев на коробку перед экраном монитора. Коллинз хлопнул его по плечу, коротко улыбнувшись и вышел из чулана, закрыв за собой дверь. Джей не обратил внимания на дверной хлопок, поклацав мышкой и открывая последнюю копию файла. Видео было коротким, так как оператор навёл камеру на Дженсена только под конец. Кадр был снят уже с пола, так что выше плечей Эклза было не видно. После шуршания и громкого удара об асфальт пару мгновений камера снимала только площадку со стульями, затем, прямо перед ней навзничь упал продюсер. С порванной рубашкой и весь в кофе, но пока не избитый. Он стал поспешно отползать, приподнявшись на локтях. Но чьи-то руки, вероятно, Дженсена, схватили его за грудки, вздёрнув вверх. «—Где мой брат?!», – звук запаздывал, но кому принадлежал голос было ясно сразу. Разъярённый, низкий и беспокойный. Следом за фразой, прямо по лицу продюсера прилетел удар правой руки, что он снова упал, зажмурившись и завопив что-то невразумительное. Ещё минуту было видно только военные берцовки и джинсы. Джаред затаил дыхание, внимательно смотря на экран. Он сжимал рукой край коробки, продавливая картон пальцами. В кадре появилось ещё несколько ног в ботинках и белых штанах. Последовал мат и короткая борьба. «—Ублюдки! Я убью вас! Вы все блядские трупы!», — голос по прежнему принадлежал Эклзу. Он был самым громким, вырываясь из какофонии выкриков остальных работников, что расселись по своим баррикадам и наблюдали за происходящим. «—Парни, нам нужен транквилизатор!», — мужчина, по видимому, один из санитаров, обращался к остальным приезжим из больницы. После этих слов все ноги, вместе с ботинками Дженсена удалились из кадра. Пару секунд бездействия, после раздался лязг метала, упавших стульев и видео оборвалось. Файл свернулся. Ещё минуты две Джаред сидел в молчании, смотря в тёмный экран и укладывая всё это в голове. По сути, ничего конкретного в видео не было. Но с той информацией, которая уже была известна, эта запись была вещественным доказательством происходящего, что ещё больше повергало его в ужас. Дженсен устроил погром. Он угрожал работникам, избил охрану и сорвал съёмки. Врезал продюсеру… Боже, он запоганил все свои труды на протяжении жизни. Его выперли из сериала, упрятали в психушку и ещё месяц о происшествии будут судачить репортёры. Эклзу больше не светили ни звёзды Голливуда, ни светлое будущее. Это совершенно не было на него похоже. Он не мог позволить себе испортить себе жизнь по какому-то пустяку. Это было так обидно. Дженс столько пыхтел над каждой из своей ролей, выстраивая себе идеальную жизнь, семью, лестницу в лакшэри-жизнь. Но, в итоге, это его и убило. Осознавать этого было несправедливо, ужасно несправедливо. Стараясь и достигнув счастья в жизни, Дженсен потерял всё. Он сломал всю свою жизнь. Джаред медленно опустил голову на свои руки, судорожно выдохнув. Эта ситуация напомнила ему тот момент когда он впервые понял, что с Дженсем что-то не так. Ему нужна была помощь, ещё задолго до этого. Начиная с первого нервного срыва, когда он ушёл в запой. Однако, Джаред так и не смог помочь лучшему другу. Дженсену действительно нужна была помощь, но не только поддержка девушки и друзей. Этого было недостаточно. Возможно, несколько сеансов психотерапии действительно пошли бы ему на пользу. Джей продолжал копаться в своих мыслях, всё больше ощущая свою вину. Ему стало страшно. Волнение било его плетью, а кошмар душил за горло. На затворках сознания он начал осознавать, что его морозит, плечи дрожали, а всё внутри него сжалось в один ком, вызывая рвотные позывы и дёрганые всхлипы. Содрогаясь и тяжело дыша, он пытался прийти в норму, успокоиться. Ему нужно было с кем-то поговорить. Пусть кто-то поговорит с ним. Пусть кто-то ему поможет. Ему так нужна была помощь сейчас. Он был один, без Дженсена, в этом тёмном и душном чулане, наедине со своими мыслями. Жалея о своих поступках, о том, что он потерял. Джей открыл покрасневшие глаза, смотря в пол через свои пальцы и тепло дыша в ладони. Вот оно. Это чувство безысходности, страдания. Как же Дженсен нуждался в его помощи. *** Джаред сидел на краю кровати в своём трейлере, вертя в руках телефон и кусая губы. Он успел успокоиться, сходить в душ и теперь сидел в полной тишине и наготе, решая, позвонить ли Дэннил. Пока он размышлял, в дверь постучали, из-за чего он смущённо засуетился, спешно закутался в одеяло, прикрывая все свои достоинства. Не дожидаясь приглашения, Тиффани открыла дверь, зайдя и поставив на столик поднос со стаканчиками кофе и печеньем. — Привет, как ты? Выглядишь уже поприличней, – заметила она, разместившись на пуфике напротив. На его смущённый вид и обнаженность она даже не обратила внимание, взяв себе одно фруктовое печеньице с подноса. Джаред усмехнулся, взяв один из двух стаканчиков кофе. — А чувствую себя хреново. Меня тошнило, – Джей обжег покусанные губы о горячий кофе, зашипев и облизнувшись. — Тебе стоит поесть, – сочувственно предложила Тини, — так ты уже все подробности знаешь? Она закинула ножку на ножку, подперев голову рукой и выжидательно смотря на «больного». Так и не дождавшись ответа, она продолжила засыпать его вопросами. — Не хочешь его навестить? — спокойно отпив от своего кофе спросила девушка. Джей промолчал, блуждая взглядом по своему трейлеру - занавески задернуты, сценарий раскромсан, чашки на тумбочке пусты. По правде говоря, он боялся к нему приходить. Боялся увидеть его настоящее состояние. Но больше всего, он боялся посмотреть ему в глаза. Джей не хотел видеть там пустоту после потери всего, что у него было. Он не знал, как на него смотреть, после того, как он столько себе там надумал. — К нему же не пускают… – попытался он себя оправдать, покручивая в руках стаканчик и грея о него холодные дрожащие руки. — Пока он не пройдёт обследование. Они ещё не поставили ему диагноз. Когда поставят, должны сообщить о серьёзности его состояния, – сетовала Тиффани, сделав большой глоток горького кофе без сахара и молока. Падалеки слабо кивнул, немного отпив из своего стаканчика. — Слушай, всё наладиться, – девушка старалась подбодрить его, сдержанно улыбнувшись и смотря на него большими жёлтыми глазами, что отпадно сосчиталось с неоновым цветом её волос. Джареда часто посещала эта мысль, но, видимо, не сегодня. — У него просто был нервный срыв, он пока не в коме. — Пока? Как ободряет, – саркастично съязвил Джаред и запил свою колкость кипятком. — Я бы на твоём месте не оттягивала и навестила его. Блядь, да вы лучшие друзья. Несись к своей любви на крыльях ночи! – она поднялась, напоследок взяв с собой ещё одну печеньку, — и сообщи его девушке, – она кивнула на телефон, – Дэннил та ещё горячая штучка. Белозубо улыбнувшись на последок, Тини вышла из трейлера, закрыв за собой дверь. Джей облегчённо вздохнул, отпив горячий напиток, согревающий его. Ему правда стало легче. Тини права, нельзя держать Дэн в неведении, она отвешает ему знатных пиздюлей… Дэннил была словно Дженсеном в женском виде. Такая же задорная, зависимая от секса и саркастичная. С резкими перепадами настроения и тяжёлым кулаком. Как жаль, что одинаковые характеры редко уживаются вместе. Как говориться - противоположности притягиваются. Не смотря на то, что Джей никак не хотел смириться с произошедшим, она была обязана узнать о происшествии от него, а не от прессы. Взяв телефон, он набрал номер, приложив к уху и слушая гудки. Спустя несколько секунд, Джей считал, на другом проводе послышался звонкий голос: — Что? Дженсен опять в дрова? — она вздохнула в трубку. Джаред помолчал, судорожно выдохнув и чувствуя, как его горло обожгло без всякого кофе, а глаза заблестели слёзами — Нет, Дэннил, тут кое-что что случилось, –Джей очень старался, чтобы его голос звучал ровным и спокойным, но Дэн сразу почувствовала неладное. — Что произошло, – её голос посерьёзнел, даже по телефону чувствовалась, как она напряжённо нахмурилась, закусив губу. — Его унесли санитары, когда он устроил погром на съёмках. Из-за него временно закрыли сериал, отстрочив выход серий, –Джаред говорил быстро, стараясь не переживать всё снова, из-за чего часто сбивался. — Что? Боже, что случилось? Как он? — её голос перетёк в тон беспокойной жёнушки. Джей знал, что она кусает ногти, так как говорила она не совсем внятно. — С ним всё нормально. Он проходит обследование и затем его выпишут. Должны. Они не могут удерживать его там без оснований, – уверяя скорее себя, чем её. — Мне стоит приехать сейчас? – она обречённо вздохнула. — А где ты? — У мамы. У меня билет на самолёт только на следующей неделе, – Дэннил говорила наоборот медленно, укладывая в голове информацию и оценивая своё решение. — Нет, оставайся до вылета. К нему сейчас всё равно не пускают, он на обследовании, –Джей услышал гудки входящего на его телефон вызова, посмотрев на экран. Это была Женевьев, – слушай, я позвоню тебе если что-то узнаю, не волнуйся. Мне Жен звонит. Тут же переключив звонок, Падалеки обратно приложил телефон к уху, упав спиной на матрас и смотря в потолок. — Джей! Какого хрена?! Ты с кем болтаешь и почему не берёшь трубку?! — её голос был сбивчивым, источая раздражение. — Жен, успокойся. Я звонил Даниэль и- Но она оборвала его, продолжив отчитывать, как подростка. — И развлекался с этой своей Тиффани?! — язвительным тоном закончила за него предложение Женевьев. Она ревновала его к молодой Тини, хотя без особых оснований. Несколько раз они серьёзно ссорились на эту тему, так что когда она поднимала эту тему Падалеки моментально взвинчивался. — Боже, Жён… ну только не сейчас. Что ты хотела? — он устало прикрыл глаза, не имея ни малейшего желания ещё и ссориться с ней. — Что я хотела? Ты издеваешься?! У тебя беззвучный! Ты обещал позвонить как проснёшься. Я звонила и тебе и Дженсу по несколько раз! При упоминании его имени Джаред снова провалился в бездну отчаяния и безисходности. Он лёг на бок, молчаливо слушая её ругать и причитания у себя над ухом. Женевьева была слишком эмоциональна, даже дотошна. Ревновала его без всяких оснований, держа на коротком поводке и заставляя отчитываться о каждом своём шаге. Но больше всего Джей не любил в ней то, что практически за любой прокол, даже любую мелочь, она сваливала вину не на него, а на Дженсена. Временами он чувствовал себя ребёнком под домашним арестом и сейчас был как раз из таких случаев. Благо он так утомился и морально вымотался за последние дни, что бегать за ней и просить прощения ни за что у Джареда не было ярого побуждения. Выждав ещё пару минут, он отнял телефон от своего уха, оборвав звонок и отключив звук. Настроение снова было запоганено. Оставив телефон на тумбочке, Джей сново остался в полной тишине и полумраке. Расслабленно выдохнув, он закутался в одеяло по самый нос, закрыв глаза. Он не знал чем себя занять. Не знал как наладить свою жизнь и прийти в норму. Ему нужно было успокоится, перестать нервничать. Выспаться. Так и до нервного срыва не далеко. А кто ему в этой ситуации поможет? Мише тоже стоит расслабиться. Он, как ни как, тоже за друга беспокоится. Дженсен. Вот ему явно было недостаточно той помощи, которую ему оказывали. Не стоит искушать судьбу и идти по той же дорожке. С этими навязчивыми мыслями Джей долго не мог расслабиться и уснуть, ещё долго переворачиваясь с боку на бок и смотря в небытие. *** Дженсен Эклз — талантливый актёр, долго и старательно работающий над каждой из своих ролей. Обладатель шикарной девушки, лучшего друга и партнёра по съёмкам. Он обеспечен, красив, обладает чувством юмора и умеет просто наслаждаться жизнью. Когда-то умел. Но сейчас он здесь. Где здесь? Верно, в самой глубокой заднице. Днище. Дыре. Бездне хаоса и безумия. В самом буквальном смысле. Взаперти. В полном одиночестве, звукоизоляции. Разве это было ему нужно? Запереть его как какую-то опасную заразу. Подальше от всех живых, мёртвых и вменяемых. Он лежал прямо на пружинистой кровати, в абсолютно белой комнате, с маленьким окошком в потолке. Стены не были мягкими. Они были вполне нормальными, бетонными и сероватого цвета, без обоев. Свет был белым, пол был белым, потолок, простыни. Дженсену было всё равно. Его не интересовала ни твердость стен, ни их цвет. Он безвольно лежал на кровати, с мягким матрасом и без подушки. Он был одет в светло-голубое больничное платье, без белья. Его руки не были скованы, а рот не был заткнутым. Но абсолютно всё это было для него неважно. В глазах потух весёлый, саркастичный огонёк. Они были пусты, не видели ничто вокруг. Кожа столь же бела, как и простыня, на которой он лежал, склонив голову в бок. Руки расслабленны, костяшки забинтованы. Губы сухи и искусаны до мяса, но сейчас они приоткрыты. Ни один мускул не дёргался на его лице. Дженсен не мог ни закричать, ни заплакать, не мог позвать на помощь. Он в безысходности, отчаянии, неподвижности. И не потому, что был разочарован в жизни и не видел в ней смысла. Он был накачен транквилизаторами так, что его руки были сплошь покрыты синяками от игл, а глаза были красными от полопавшихся капилляров. Его тело не слушалось, а мысли путались. Здесь так тихо, что он может лишь слушать шум крови в ушах. И думать. Чувствовать. Он был неподвижен и так расслаблен. Беспомощен. Как брошенная ненужная кукла. Такая безвольная, сломаная и забытая здесь. Дженсен не знал, в какой именно момент всё пошло не так. Когда он впервые ступил на площадку Голливуда? Раньше? Что он сделал не так? Почему вся его жизнь сплошная несправедливость? Он лишь старался. Отстраивал своё будущее. Он трудился не покладая рук и сейчас всё это было совершенно не важно. Всё было сломано. Потеряно. Он потерял работу, доверие друзей. И, возможно, ещё кое-что важное. Дженс потерял надежду. Он потерял надежду на то, что сможет хоть что-то исправить. Это было так обидно. Больно. Внутри него, как и в этой комнате было пусто и одиноко. Он просто хотел покоя, справедливости, помощи. Он не заслуживает всего этого. У него не было никаких провалов в памяти. Наоборот. В его голове было так много лишних мыслей, чужих голосов. Воспоминаний. Он не помнил последних событий достаточно хорошо, точнее, не мог вспомнить. Оно было всё в каше, весь его порядок и уравновешенность исчезли, попадали с аккуратных полочек. Ему нужно было в этом разобраться, в себе, своей жизни. Жизнях. Он запутался в этом клубке событий. Ему нужна была помощь. Цель. Дженсен нуждался в надежде, в общей цели, которая бы объединила всё в одно целое. Стала связующим звеном. И она была нужна ему как воздух. Как поддержка. Ему нужен был его лучший друг Джаред Падалеки. Ему нужен был Джей. «—Я заслуживаю спасения!» С левого глаза стекла очень тонкая прозрачная струйка, оставив после себя солёную дорожку. Дженсен не мог ни двигаться, ни кричать, ни позвать на помощь. Только чувствовать. Толко страдать. Ему нужна была цель, ему нужна была помощь. Он не заслужил всего этого. Он нуждался в спасении. Он нуждался в поддержке, в надежде. В тишине и полном одиночестве, он их слышал. В голове. Они кричали, они спрашивали, просили. Они нуждались, страдая. Крича, умоляя. Все они. Они все заслуживали права на жизнь, права на спасение. «– Спаси меня»