Любимец своих маньяков

После того, как он навестил Джейка, ему действительно стало лучше. Прошло только пару дней, но всё будто наконец начало налаживаться. Джей поставил на своей прошлой жизни точку, запер в тёмном подвале старые сожаления и болезненные воспоминания. Пусть всё выглядит не очень, но на самом деле всё не так уж и плохо. Как-то эгоистично было вот так отказаться от всего «прошлого» себя, но Джей не хотел стоять на месте. Не без убеждений Джейка, но он всё же взялся за себя и свою жизнь. Оказалось, у него довольно-таки много занятий. И первым же делом по прибытию Джей превратил себя в ответственную домохозяюшку. Раз в его доме больше нет женской руки, это не значит, что ему суждено умереть от голода и задохнуться пылью. Вся его одежда и постельное бельё отправилось в стирку, сломанное окно, через которое он влез не так давно, было починено. На кухне появились крупы и зеленый чай, что вытеснил из его жизни кофейные зёрна и голодовку. Его опустевший, чуть ли не заброшенный дом, снова нуждается в тепле и уюте. Джей постепенно приводил все в надлежащий порядок, хоть и не очень умело. Прежде, чем пройти все круги омовения и водных процедур, отдирая себя жёсткой щёткой и прополаскивая волосы кипячёной водой, он сначала решил сильнее испачкаться. Гуляя с влажной тряпочкой по комнатам и вытирая все горизонтальные поверхности от пыли, он слегка подпевал негромкой мелодии, что издавалась из его телефона в кармане голубеньких шорт, единственной одежды на нём, да и во всём доме, что не подверглась большой стирке. Его вид украшал пучок волос на затылке и большее отсутствие одежды. Когда имеешь такой огромный дом, если, разумеется, не называть его поместьем, то ежедневные тренировки становятся ненужны. Достаточно всего-то протереть во всех гостиных пыль и прогуляться по коридорам со шваброй. Порядками он был уже занят второй день подряд, хоть сейчас и только около одиннадцати утра, он успел даже позавтракать яичницей с салатом. По сути, он уже успел пропылесосить, вымыть прихожую и лестницу, протереть зеркала и окна и даже вывесить выстиранное бельё. Оставалось только сходить в расслабляющую ванну с лавандовой солью и цитрусовым маслом, долго лежать в ней, намыливаясь всякими пахучими гелями для душа и пеной для ванн. Он целые сутки предвкушает эту часть своего дня. Но сначала, чтобы действительно расслабиться и покончить с прошлым, он решил начать упаковывать в коробки вещи Женевьев. Перед тем, как войти в их общую спальню, он открывает окно на проветривание, по пути отправляя шортики, которые больше напоминают трусы, в корзину для белья. Ну в самом деле, так же действительно намного удобнее заниматься делами по дому. Сквозняк непристойно проходится между ног по гладкой, но явно нездорово-бледной коже. Повеявший холодок обжигает, оно и понятно — середина ноября. Джаред неспешно обходит комнату, осматривая такую знакомую мебель. Фотографии на стенах, стеклянные столики, большие окна, будто навсегда завешанные шторами. Пришла пора сменить обстановку и он одёргивает одну из штор, осматривая внутренний двор, который тоже нуждается в уходе. Вообще-то, раньше, они нанимали прислугу по дому, но Женевьев всё равно не терпела беспорядка, иногда прибираясь самостоятельно. С последними месяцами и событиями их жизни на это как-то перестаёшь обращать внимание. Он обходит их комнату ещё раз, мягко ступая по высокому ворсу светло-серого ковра. Останавливается он там же, откуда свой обход начал — перед дверью в гардероб. Одежда Женевьев, как он заметил ещё раньше, всё ещё была там. Так что, упаковку он начнёт с неё. Он присаживается перед ящичками, приоткрывая каждый и осматривая содержимое. У Жен нет ни одной пары забавных носочков, только те, что сочетаются с джинсами или туфлями и много, очень много капроновых носков, чулок, утягивающих колготок, и все они какие-то… разные. Он не очень разбирается в женских носках. Свои ящики он пропускает, знает, что в них ничего примечательного не появилось. Но вот верхний… Джей кончиками пальцев приподнимает сложенное стопочками бельё. Он испытывает смешанные чувства при осознании того факта, что у Жен грудь больше, чем его зад. Нет, он не примерит её лифчик, это ведь и так понятно. С тяжёлым вздохом он поднимается, обещая себе, что никогда не вспомнит об этом. Вытащив тёмно-синий гладкий бюстгальтер, без всяких оборочек или ленточек, Джей завел руки назад и приставил чашечки к своим половинкам. Он быстро кладёт его обратно, кивая самому себе и вообще это был следственный эксперимент, не терпящий отсрочки. Присев обратно, он продолжил копаться в стопочках. Даже здесь цветов больше, чем в её носках. Джей достает чудесные красные трусики, которые сам когда то и дарил. Кружевные и маленькие, но самая тонкая их часть довольная длинная. Непонятно, зачем, но на подобии таких в ящике ещё множество, значит, удобно. Сегодня такой насыщенный день: занялся уборкой, приготовил себе завтрак, ещё и солнышко светит. Тучек, вот, нет. Джаред просовывает ногу в предназначенное для нее отверстие и возводит глаза к потолку, пытаясь понять сразу две вещи: почему ему стыдно и зачем он это делает. Просунув и вторую, ему приходится опустить взгляд, чтобы укомплектовать там всё. Джей повернулся к зеркалу, выставляя одну ножку вперёд на носочек. Красный кажется ещё ярче на фоне его тела, а кружева мягко легли на лобок и низ живота. Тонкая полосочка ткани проходит между ягодицами, так что со спины её можно увидеть. Член и яички уместились под кружевами, между которых все просвечивается, но стринги женские, так что яички пришлось подтянуть выше, что бы они не выскальзывали и оказались прижаты тканью друг к другу. Кружева поднимаются к тазовым косточкам, проходя над ними и уходя за спину. Следующие пару минут Джей провел, крутясь перед зеркалом и облапывая себя. Ткань между половинок почти перестала чувствоваться, никакие резинки не давят по бокам, а член и яички компактно прилегают к телу, но не прижаты. Узорчатые полосочки внизу талии смотрятся весьма сексуально, что Джей отмечает с одобряющим фырканьем. Ну и, раз уж он уже начал, почему он должен останавливаться? У Женевьев богатый набор косметики, из которой ему всегда нравилась одна определённая помада. Ей она не шла, но сам оттенок. Джей поправил зеркальце со встроенными по кругу лампочками и приоткрыл губки. Сначала он облизнулся, но решил, что это лишнее, и вытер слюнку рукой. Нежная кожица равномерно окрашивается в матовый кармин, Джей бережно ведёт бордовым по краям, не выходя за контур губ, раскрывая рот шире. Отложив помаду, он осматривает ящички, высматривая что-то знакомое. Некоторые инструменты он точно видел в пыточной в каком-то фильме. Джей достал палетку, больше ноутбука, раскрывая перед собой. Все эти кружочки напоминают ему акварельные краски, только сухие. Проведя пальцем по крайней выемочке, он осмотрел блестящую подушечку и перевел на себя взгляд в отражении. Придерживая другой рукой реснички, чтобы веко не дёргалось, Джей провел пальчиком пару раз по коже на закрытом глазу, растирая блёсточки и повторяя это со вторым глазом. Он рефлекторно вытирает палец о ногу, не обратив внимание на отсутствие штанов в качестве полотенце. Чтобы не получить в результате размалёванную куклу с красными щеками, завершил свою работу Джей тушью и предстал перед зеркалом. Тёмные волосы и губы отлично сочетаются между собой, глаза стали выглядеть выразительней и просто блестяще. Скользнув по себе взглядом, он отмечает, что выглядит в этих стрингах весьма соблазнительно. Джаред надул губки, вскинув бровь и с вызовом смотря в глаза своему отражению. Выглядит это так по-сучному, что кто угодно позавидовал бы умению так стрелять глазками. Чувствуя себя умничкой и соблазнителем-искусителем, Джей отправился гулять по дому, откладывая упаковку вещей на более поздние сроки, шагая от бедра, как на подиуме. Проходя мимо комнаты со стиральной машинкой и раскладушкой для сушки, он вспоминает, что его телефон так и остался в кармане шорт. Прежде, чем он успевает его достать, Джей слышит, как из горы носков и белья, доносится телефонный звонок. Пока Джей достаёт его, он размышляет, кто бы это мог быть, но абонент всё же застаёт его врасплох. Он прикладывает телефон к уху. — Тиффани? Девушка на другом конце провода вздыхает. — Джей, я звоню всё утро. В тоне её чувствуется какая-то усталость, но Джей не придаёт этому значения. — Прости… — он виновато закусывает губу, забывая про помаду. — Нужно поговорить, если ты не занят. — Я? — Джей осматривает себя в зеркале, — не занят. О чём хочешь поговорить? Он непроизвольно начинает медленно ходить по коридору, выйдя из комнаты. — По поводу побега Дженсена. Или ты уже передумал? Я нашла кое-кого, кто способен почти законно вывести его оттуда. Но это не телефонный разговор, не мог бы ты подъехать? — Я… Да, я могу. Прямо сейчас? — легонько проведя пальцем по краю ресниц, Джей стёр комочек туши. — Да, только не задерживайся, мне на пять надо быть на другом конце города. — Я буду через, — ещё раз осмотрев себя, он тяжело вздохнул и попытался запястьем стереть помаду, — минут сорок. — Я жду. Опустив руку с телефоном, Джей безучастно осмотрел размазанную по щеке и руке помаду. Он направился в ванную на ходу припоминая, как выглядит баночка для снятия макияжа. Джей вздохнул с обречённостью. Снова его ванна с ароматной солью и пеной, о которой он грезил целые сутки, откладывается на лучшие времена. Да даже банальный душ теперь переносился на вечер. *** Он опоздал. Слишком опрометчиво было решить, что он на столько практичен, что бы за такой короткий срок со всем справиться. Сначала Джей рылся в ящиках, читая этикетки на баночках, пока не наткнулся на розовую, что ему и нужна. Затем пытался вытереть тушь, но он не учел, что она водостойкая и что он впринципе не умеет стирать её. Поэтому, что вышло, то вышло: темные разводы вокруг глаз, ещё больше выделяющие его синяки от недосыпа, черный контур век и всё такие же черные ресницы. С помадой все обстояло проще, но он растет себе и губы, и кожу вокруг них, что теперь выглядел так, будто кто то дал ему пощечину по губам. Разобравшись с лицом, стал вопрос одежды, ведь не ехать же ему в этих голубых шортиках, через которые член видно. У него остался один единственный выход — одежда Женевьев. Он бы в жизни не влез ни во что из её гардероба, но учитывая, что он похудел… В любом случае, это был лучший вариант, из тех, что ему придется выйти на улицу под ледяной ветер в мокрой одежде. Сейчас он бежит по лестнице, ибо лифт закрыт по техническим причинам. Бежит в обтягивающих серых джинсах. Он бы никогда не назвал это джинсами, что так плотно обхватили его зад. Джей чувствует, какая эта ткань грубая, пока она трётся о голые ягодицы. Он так и не снял те кружевные стринги и теперь они заманчиво выглядывают над джинсами средней посадки. Кто вообще придумал этот ад? Все его джинсы, штаны, шорты, да что бы он ни надел, всё болтается ниже тазовых косточек, обнажая половину зада. Сейчас он в оковах, зажат со всех сторон коварной тканью, что доходит ему до живота! Это немыслимо, он надел такое в первых и последний раз. Остановившись перед нужной дверью, Джей опёрся о нее руками и склонился к коленям, стараясь отдышаться. Он не то, что бегал, ходил так много уже не помнит когда. Подпирая собой дверь и дыша, как умирающий терьер, ещё пару минут, он, наконец, выпрямился, поправляя куртку. Он вспотел и чуть не умер ещё на пятом этаже, Джейк должен будет на руках его носить за все совершённые подвиги. Вроде этого. Позвонив дважды в звоночек и отдаленно услышав чьи-то шаги, он потянул куртку вниз, одобрительно выдыхая и запрокидывая голову. Холод непрогретого коридора прошёлся по разгоряченной коже, создавая резкий контраст. Он не сразу поднимает взгляд. Вероятно, не услышал щелчок открытого замка. Но внимание падает не на девушку, а на помещение за ней. На мгновение, ему показалось, что он ошибся дверью, но стоило опустить взгляд вниз, чтобы убедиться в обратном. Он осмотрел девушку перед собой, непроизвольно цепляясь взглядом за перемены в ней, да и вообще, в её жизни. В один момент он умудрился ощущать на себе удивление, приливший к щекам жар, жалость и, почему-то, вину. В его памяти уже закрепился образ его «младшей сестры» с неизменно-яркими волосами. Суетливой, всегда оптимистичной и улыбчивой. Как она закатывала глаза на их тупые шуточки, невзначай шлёпала Дженса по заду и, в тоже время, показывала ему проколотый язычок. Она визжала от того, как он бросался на неё с щекоткой. Будила весь каст горячим кофе и громкоговорителем. Как все они вместе устраивали забавные розыгрыши над Коллинзом. Боже, а сколько было с ней фотографий. Всё это просто складывалось в её образ и даже в голову не приходило, как всё это было ей дорого. Они небыли просто коллегами по работе, все они были для неё как второй семьёй, а они — как самые лучшие старшие братья. Она была частью команды. Команды, которой больше нет. Глядя на неё, так больно видеть, что то, что случилось с Дженсем, не просто подкосило её, как и всех их, это сломало её жизнь. Чувство было просто отвратительным, словно сам Джей как-то приложил ко всему этому руку. Но ведь, в действительности, до неё никому не было дела. И даже сейчас, он пришёл не поговорить, а за обещанной помощью. Она выглядела так, словно все, что у неё было, наконец рухнуло окончательно. И нечего было ей сказать. А объятия лишь покажут, как ему жаль, что всё так вышло. Это не сочувствие и никак ей помочь нельзя. Казалось, её бросили все, кого она любила, или, что ещё хуже, она наконец поняла, что не так была им всем важна. Джей уже почувствовал, что избавился от этого прожигающего чувства вины и беспомощности, стоит ему подумать о Дженсе. Но оказалось, что он просто закрыл на все чужие проблемы глаза. Сколько ещё таких сломанных жизней? Дэн? Или Женевьев? Но ужасней всего было то, что сожаления были теперь пустым звуком. Ведь, он больше не может позволить себе утонуть в собственном отчаянии. Больше он не может беспокоится о чужом благополучии и пытаться стереть чужие слёзы. Не может, потому что это конец. Он распрощался со своим заоблачным прошлым. Всё это теперь ему неважно, будто кто-то дёрнул за рубильник. И накатившая боль, и жалость так же спокойно отступила обратно. Теперь всё это неважно. Он не в состоянии никому из них помочь. Он не может бросить Джейка, что так в нём нуждается. Он не может бросить Дина, что ждёт возвращения своего младшего брата. Никого из них. Он не может позволить себе всё так оставить. Он нужен им и это чувство спасает его от новой боли. И новых сожалений. Словно всё, да и все — только серый фон. И его жизнь становится всё бледнее. Будто всё это так неважно, а его жизнь больше ему не принадлежит. Ему нужно вдохнуть поглубже и собраться с мыслями. Он проходит мимо Тиффани, слегка задевая её плечом и осматривает помещение. Пустую комнату с белыми выкрашенными стенами, комнату, что совсем недавно была наполнена искусственными цветами и буйством красок. И теперь все стены стали голыми, а окна не завешены шторой, и сейчас можно увидеть, какая она маленькая и ненужная. На холодном полу высится небольшая горка упакованных коробок, а в воздухе витает едкий запах краски. Было холодно и голубоватый, белый свет лишь добавлял атмосферу больницы, с которой Джей привык так часто сталкиваться. Совершенно пусто. Даже некоторые полки на стенах отсутствуют. Ни мебели, ни дивана. Остался только стеклянный стол у кухни и пара стульев. Ковры тоже отсутствуют и сейчас здесь находиться совершенно неприятно. Гвозди в стене, на которых раньше висели рамки с фотографиями. Белизна и чистота. Её нарушают лишь картонные коробки, будто последние оставшиеся воспоминания, что удерживают в этой комнате жизнь. И больше ничего. Пусто. Словно холодная комната без света. Тихая, ненужная. И совершенно забытая. Джей уже бывал в такой комнате. Скрытой и забитой на совсем. Навсегда. Словно неудавшаяся жизнь, сложенная в коробку. Ему стоит усилий сжать губы в тонкую полоску и судорожно выдохнуть, поёжившись от холода. И он вспоминает, как нежился в кресле, в этой самой гостиной. Чувствовал запах имбиря и корицы. Кутался в тёплый плед. Тогда он впервые за долгое время ощутил спокойствие. Ощущение дома. А теперь этого нет. Нет ни этой гостиной, ни его прежней жизни, ни Тиффани. Больше нет той девушки, которую он знал. Больше нет Тинни, которая клала руку ему на плечо и приносила в трейлер печенье. Последние два дня он старался избавиться от своего прошлого. Забыть все ненужные подробности его жизни. И только сейчас он понял, как давно всё это потерял. Он вздрагивает, то ли от холода, то ли от гулкого хлопка двери. Тиффани садится на пол и берёт скотч. Повисает молчание, но она, будто этого и боявшаяся, сразу прерывает нагрянувшую тишину. — Я переезжаю, — она делает паузу, не спеша отрывать скотч, — сегодня осматриваю новую квартиру. — Из-за расставания? — Джей присел на колени, но, почувствовав джинсы буквально в себе, сел на пол и вытянул ноги, поправляя складочки ткани под коленями. — Нет, но по тебе оно, судя по всему, ударило прилично, — она многозначительно кивнула на его прикид, наклоняясь к коробке и перекусывая ленту скотча. Джаред поправил сползающую шлейку, опустив взгляд. Эта майка не казалась такой прозрачной на вешалке, а сейчас она облепила ему грудь, прижимая соски, из-за чего те встали. Зато на уровне живота уже болтается. — У меня всё в стирке, — вздохнув, он добавил, — абсолютно всё. Но разве я говорил, что расстался с Женевьев? — Это было ожидаемо, — будничным тоном поведала Тини, отставляя коробку, — могу предложить: хлебцы с чаем из автомата или чай из автомата с хлебцами, — она подтянула к себе пакет из супермаркета, доставая бутылку с зелёным чаем и открытую пачку рисовых хлебцев. — Не нужно, спасибо, — он отрицательно покачал головой, ложась на спину и прикладываясь затылком к холодному полу. — Ты к маме? — Нет, в другую часть города. Там несколько предложений и все сравнительно по вменяемой цене, — она опустилась рядом с Джеем, откручивая крышечку с бутылки, — Джаред, давай о плане. — Да, да, — он положил руку себе на глаза, глубоко вдохнув. — В общем, это и от Дженса зависит, как бы он не начал кипишь, — отпив из бутылки, она поморщилась и повернула этикетку к себе, — ну и гадость. Джей усмехнулся, постучав пальцами себе по ребрам: — Я им как-то траванулся, — скосив глаза к Тини, он сразу помахал рукой в ответ на её настороженный взгляд, — или не им. — Правда? — Тиффани закрутила баночку отставляя её в сторону на вытянутой руке и вытирая запястьем губы, — это тогда, когда ты три дня блевал внутренностями? — Возможно, — немного помолчав, неуверенно ответил Джей. — В любом случае, его всё ещё выпускают, потому что покупают. Он с отчаянием проследил за тем, как Тиффани безучастно опустила голову, и с её лица сошел даже намёк на улыбку. Виновато закусив губу, Джей сел, стараясь заглянуть ей в глаза: — Прости, я не хотел тебя пугать… Скорее всего, это был не чай, ты не отравишься… — Джей, — она протяжно выдохнула, запрокидывая голову назад и зачесывая волосы за уши, — чай тут не при чем. Просто… — ещё раз тяжело вздохнув, Тини опустила голову обратно, потирая глаза, — давай сменим тему, есть дела поважней. — Как скажешь, — согласился Джей, — ты говорила, что нашла кого то. — Да, есть один врач. Он может нам помочь. Немного помолчав, Джей вопросительно склонил голову: — Но в чем загвоздка? — Это… — выдержав быструю паузу, она продолжила, — не совсем тот врач. — Неподходящая квалификация? — Ну, можно и так сказать, — Тини достала из кармана бежевую визитку, покручивая её в руке, — он немного вне закона… Джаред осмысливающе завис, моргая реже, чем прежде. До него как-то медленно доходил смысл услышанного, возможно, это из-за отсутствия здорового сна. Хотя, он изначально знал, что его затея законом и не пахнет. Но знать и услышать — это разные вещи, иначе он не знает, почему начал это чувствовать. — Мы выкрадем Дженсена? Он чувствует волнение. Вовсе не то гадкое чувство в момент неприятной истины. Когда всё внутри ноет и скручивается в дёргающийся комок нервов. Нет, это совершенно иначе. То трепетное волнение перед чем-то грандиозным, в момент которого всё внутри подрагивает от напряжения. Будто внутри короткое замыкание и всё искрит, не давая расслабиться. Тебе всё труднее усидеть на месте, адреналин стучит в висках и ты готов стену головой проломить, лишь бы всё побыстрей свершилось. — Грубо говоря, это так, — Тини, со слегка задумчивым взглядом, повернула картонку другой стороной, — в какой-то мере, это даже будет законно. Она подняла голову, с подозрением осматривая Джея. Его лицо почти сияло в предвкушении предстоящей авантюры, выглядит так, будто он готов прямо сейчас подскочить и лететь на крыльях любви спасать Дженса, сверкая обтянутым джинсами задом. И боже, он… — Ты что… пищишь? Джей перевёл на неё сверкающий взгляд, сглатывая, из-за чего те подозрительные звуки, что он издавал, оборвались. Действительно было похоже на писк, скорее всего вызванный тем же возбуждением, которое заставляет его ногу непроизвольно дёргаться, а ладошки потеть. Он всё-таки не знает, почему так реагирует. Он даже чётко не представляет, что будет, когда все они окажутся на свободе. Это явно не те, с кем можно состариться на острове и обзавестись слюнявым мопсом. Возможно, они поедут в кругосветное путешествие на лошадях и будут подстреливать уток. Или откроют свой ресторан стейков. Хотя, им это не надо. Их общих денег хватит на всю жизнь вперёд и роскошные похороны. Он снова восторженно запищал, кусая губку и заламывая пальцы. На что Тини лишь вздохнула, засовывая визитку обратно в карман. — Мне тебя оставить? Могу предположить, что у тебя встал, хотя в таких джинсах некуда вставать, — Тини не утратила своего сарказма, она слишком много времени провела с Дженсеном. Но выглядела эта попытка отшутиться так жалко… — Нет, я просто рад, что всё наконец закончится, — Джей рвано выдохнул, не переставая улыбаться. Сейчас это выглядит весьма нездорово и пугающе, такой взгляд обычно называют одержимым. — Закончится… — она вздохнула, в который раз за последние десять минут, видимо, не замечая этого. — Тини, у тебя… случилось что-то ещё? — поумерив свой пыл, он попытался сосредоточиться. Эта ситуация не принесёт Тиффани никакой выгоды, но она всё равно помогает ему. При этом, страдая, по-другому и не скажешь. Пытается шутить и отвлечься, но не очень выходит, ибо, с каждой минутой, она становится всё расстроенней. — С чего ты… — она замолчала, потирая лицо пальцами и устало качая головой, — всё очень сложно, Джей. Нет, ты не можешь помочь, — прервала она его прежде, чем он что-то сказал, раскрыв рот. — Ты уверена? Если у тебя проблемы с финансами из-за того, что всё отменили, я могу помочь. Или, если хочешь поговорить… — он не знает, чем продолжить свою недо-поддержку, — прости, я ведь ничего не знаю… — Дело не в деньгах, Джей, — не на долго затягивается тишина. — Хорошо, я позвоню, если мне понадобится что-нибудь. Ещё немного помолчав, она продолжила: — Человек, который нам поможет. Зависеть всё будет от скорости и Дженсена, который должен будет помалкивать. Скорее всего, к нему приставят какого-то смотрителя, и нет, ты не можешь им быть. Главное, провернуть всё максимально быстро, чтобы никто не хватился за проверки. В подробности вдаваться не буду, но если ты будешь что-то знать и попробуешь посодействовать больше, чем надо… В общем, не делай этого. Джаред закивал, внимательно вслушиваясь в каждое слово и стараясь не потерять суть. Он сделает всё, что потребуется. Если Тини считает, что этих знаний ему достаточно, то он поверит. Он всегда ей верил, поверит и сейчас. Он совсем не думал о плане последние… сколько? Даже не в силах вспомнить. А сейчас на него словно обрушились все ощущения, что должны были быть, начиная с того, как они впервые это обсудили. Сейчас, он чувствует действительно так много и так по разному, что, кажется, у него вполне может быть выброс адреналина. Ему стоит отвлечься, да, например… Джей осмотрелся, так и не найдя ничего нового и удивительного. — Что здесь? — он кивнул на коробку перед Тиффани, подрагивая, как не самый здоровый человек. — Это? — Тини немного посмотрела на коробку, задумчиво мыча, — а, это, — она вытянула ножку, толкнув коробку к нему, и та плавно проскользила по полу. — Мне её открыть? — Джей поднял на нее взгляд, но Тини всего лишь пожала плечами. — На самом деле, я не знаю, что с этим делать. Оно мне не надо и забирать я не планировала, но тут много всего и ты можешь взять. Вопросительно вскинув брови, Джей подцепил пальцами кончик скотча, потянув его вверх. Коробка выглядела тяжёлой и у него нет ни малейшего представления, что же в ней. Рубашка? Джей вытащил с поверхности рубашку в желто-черную двоящуюся клетку, замечая под ней такую же, только красную. — Это вещи со съёмок, которые вы постоянно раскидываете, — Тини подтянула ноги к груди, обнимая их и положив голову подбородком на колени. — Оу, — кивнув, Джей достал вторую рубашку, поднося к лицу и вдыхая её. Отстранившись, он развернул её, встряхнув, — это Дженса. — По запаху понял? Джей кивнул, потирая ткань между пальцами и осматривая еле заметные зацепки с высунувшимися ниточками. Он часто видел это рубашку на Эклзе, наверное, стоит её вернуть. Джей накинул ее себе на плечи, кутаясь, но не просовывая руки в рукава. Опустив голову, Джей ещё раз втянул запах с воротника. Поразительно, что за столько времени запах не выветрился. Вряд ли кто-то способен в точности описать запах человека. Он лишь может выявить явные примеси, вроде одеколона, отдалённый запах пролитого кофе. Её явно давно не стирали. Тиффани вздохнула, полностью опустив лицо на колени и прикрыв глаза. Ей немного страшно. От того, что вся её прежняя жизнь уходит. Она понимает, что, рано или поздно, они всё равно расформировались бы, но явно не при таких условиях. Прошел не один месяц, пора возвращаться в жизнь и открывать для себя новые горизонты. Но почему ей так трудно? Теперь она запуталась ещё больше. Под второй рубашкой оказался целый склад всяких побрякушек и небольших вещиц. Сначала могло показаться, что это минимализированная модель города или умело сложённые детальки от конструктора. Тини определённо была мастером тетриса. Тут есть даже начатые пачки конфет и, Джей уверен, будь он на её месте, он бы их уже съел. Он провел кончиками пальцев по закрученному спиральной ремню, гребешку, аккуратно сложенной майке. Он даже не помнит, когда последний раз её надевал. Достав пачку перцовых пластырей, он покрутил ее в руках и сунул обратно, уже не так аккуратно, как она стояла до этого. В начале съёмок Миша взял их всех на слабо в зале, совершенно случайно забыл, что на следующий день не выходной. Он помнит, как облепливался этими пластырями, как ему было жарко, как потел при каждом повороте. Но все же, это было лучше, чем постоянная ноющая боль. Джей удивился, заметив на дне кошелёк. Это был кошелек Дженса, они думали, он забыл его где то в парке ещё пару лет назад. Никто особо не расстроился, там не так много и было. Достав его, Джей отстегнул заклёпку, заглядывая внутрь. Действительно, одна мелочь и какие то скидочные карточки. Покрутив его в руках, он стал заглядывать во все многочисленные кармашки. Тини, конечно, умница, что собирает это всё, но если бы она не забывала это всё возвращать… Вытянув из отдела для монет кусочек бумаги, Джей сдавленно выдохнул. Он уже и забыл, что может наткнуться на что-то, связанное с собой, в вещах Дженсена. И сейчас он держит за уголок своё фото. Не какое-то компрометирующее или супер-милое, нет. Это всего-лишь одна из тех восьми фотографий, которые выдают, когда фотографируешься на документы. Казалось бы, такая мелочь. Сдавленно выдохнув, он скинул всё обратно, кроме этой самой рубашки, придавив крышкой: — Я заберу. — Да, как хочешь, — она безучастно пожала плечами, смотря скорее не на самого Джея, а на красную рубашку на нём. Она выглядит помятой, давно не глаженной, а от того мягкой на ощупь. Точнее сказать, она была не красная в чёрную полоску, а скорее чёрная в красную. На Джее она смотрелась мешковато, хотя раньше давила бы ему в плечах. Его кожа выглядит белее, отдавая желтоватым оттенком на тёмном фоне ткани. Наверняка она уютная, не для летней поры. — Ну, что ж, обсудим детали, — она берёт хлебчик, откусывая и пережёвывая совершенно безвкусную субстанцию. Могла бы купить крекеры, в самом деле. Джей плотнее кутается в рубашку, ощущая, как она мягко льнёт к его плечам и спине, застёгивает верхние пуговицы, кивая. Он вертит головой, пытаясь узнать который час, пока Тиффани что-то говорит ему, и натыкается взглядом на окно. Небо, ясное по утру, теперь затянуло белёсыми тучами. Он облизывается, но на языке так же сухо. Жаль, что он не взял с собой часы.