Любимец своих маньяков

— Я расстался с Женевьев. С минуту Джейк не проявлял ни малейших эмоций. Разумеется, он этого ждал, но скорость этого происшествия явно его потрясла. В этот же день? Впечатляет. Он глубоко вдохнул, подняв глаза на Джареда. До этого он размышлял над тем, какая сейчас на улице погода. Он так давно пробыл в помещении без солнца, часов и знания времени, что это начинало сводить его с ума. Он всмотрелся в Джея. Было видно, что это не совсем то, о чём он хотел поговорить, но приятно, что он доложил ему такую важную деталь своей жизни. Интересно, кто ещё остался в ней? Джей слегка запыхался и в этом балахоне поверх одежды ему было жарковато, из-за чего щёки покраснели. Он часто облизывал губы, стараясь вдохнуть поглубже и успокоиться. Джейк слегка задумался перед ответом. Как именно ему следует реагировать? Подбодрить? Посочувствовать? Нет, скорее: — Как ты себя чувствуешь? — Джейк старается выдержать в тоне сочувствие, используя тихий голос без видимых эмоций, какой часто используют врачи для сообщения диагноза пациента. Перед ответом Джей немного задумывается, осматривая сидящего напротив. Казалось, в физическом плане, он выглядел лучше, скажем так, ухоженней его самого. Но Джейк расценил его молчание за отсутствие ответа. — Джей, я знаю, что тебе сейчас нелегко, но, послушай, нельзя так убиваться из-за расставания с девушкой. Нахмурившись, Джей сразу же опровергает сказанное им: — Нет… я. Просто немного устал. Моё расставание не влияет на моё здоровье. Это просто… — он неловко закусывает и без того пострадавшие губы. Голос его немного осипший, видимо, после плача или сдавленных эмоций. Сейчас ему нужна поддержка. — Джаред, — теперь он говорит более твёрдо, смотря прямо ему в глаза, — посмотри на меня. Мне больно это говорить, но выглядишь ты плохо. Тебе стоит позаботиться о себе. Интересно, сработает ли это? По мотивам его плана, как раз его слова должны повлиять на действия Джея. Ну, что ж, ему интересно, пройдёт ли он проверку. — Да, я. Я позабочусь о себе- Но Джейк перебивает его: — Я серьёзно, Джей. Мне так больно смотреть на то, как ты пренебрегаешь собой, — а теперь немного заботы, — тебе действительно стоит больше спать и есть. Пожалуйста, я беспокоюсь о тебе. Джей поднимает на него взгляд и его дыхание становится ровнее. — Хорошо, я постараюсь. Отлично, кажется, всё идёт идеально. Джейк облизывает губы, нанося на лицо лёгкую улыбку. — Твои волосы выглядят болезненно. Постарайся за ними ухаживать, — он окрашивает свой голос заботой и каким-то ненавязчивым теплом. Джей смущается, слегка опуская взгляд. В прошлый раз Джейк сделал ему комплимент, даже просил потрогать его волосы. Джейк наблюдает за ним несколько минут, всё же решая, что немного страха не повредит. — Ко мне приходила… — ему требуется чуть меньше пары секунд чтобы вспомнить её имя, но повисает лёгкая пауза, — Женевьев. Джейк наблюдает, как Джаред немного напрягается, сжимая челюсть, что отчётливо видно под тонкой светлой кожей. Он цепляется пальчиками за край стула, сжимая губы в полоску, но теперь Джейк ждёт, давая ему возможность что-то сказать. — И что… она говорила? — Джей вспоминает, что, во время их ссоры, он так и не добился ответа на этот вопрос, и сейчас, волнение и напряжение вернулись вдвойне. Джейк охотно отвечает на его вопрос: — Говорила, что тебе совсем плохо. Что ты не заботишься о себе и недавно падал в обморок, — в голосе чувствуется осуждение и он выдерживает паузу, — ты не говорил мне об этом. — Джейк, послушай, она просто… — Джей вздыхает, вспоминая причину их с Жен расставания, — она хотела чтобы я перестал приходить к тебе. Повисает минутная пауза, за которую он успевает почувствовать вину. И в ней слышно, как Джейк царапает железную ручку своего кресла. — Знаешь, Джей, тебе не кажется, что она права? Если я так плохо влияю на тебя, так, может, тебе не стоит… Это было хуже, чем чёртова пощёчина Женевьев. Ощущение, что она испортила не только их собственные отношения, но и успела сломать отношение Джейка к нему. И теперь он начинает его терять. Дышать становится труднее и он выпрямляет спину, вдыхая глубже, чтобы не дать слезам подступить к излюбленному местечку. — Не говори так… Его голос кажется тихим, почти неуверенным, но Джейк всё ещё не добился того результата. — Джей, мне кажется, что так будет лучше. Она права, тебе нужна помощь. Тебе нужен сон, а я не в силах о тебе позаботиться, раз ты этого не делаешь. От того, что Джейк всерьёз так думал, становится не просто страшно, а больно… Нет, он хочет помочь ему. Он хочет спасти его. Что он делает? Джейк… отказывается от него? Или пытается позаботиться о его состоянии? — Нет. Это не твоя вина. Я… я позабочусь о себе, правда, я буду в порядке. — В порядке? Посмотри на себя, Джей. Джаред резко вскидывает голову, смотря в зелёные глаза. Он хочет заверить его. Чтобы больше у него не было этих ужасных мыслей о расставании. Ведь он стольким пожертвовал, только чтобы быть с ним. С ними… Он не даст себе загнуться. Всё должно быть хорошо. Он обязан всё исправить. — Я буду в порядке, — повышает тон, что больше не звучит так неуверенно и охрипше, — я позабочусь о себе. Джейк недолго молчит, но затем одобрительно кивает. — Хорошо. Это всё, что я хотел знать, Джей. Я просто хочу знать, что с тобой будет всё хорошо и я не буду той причиной, по которой ты испортишь свою жизнь. Джаред наконец вздыхает с облегчением. Ему даже становится намного легче, словно наконец, нашёлся человек, который способен его понять. Который стал ему ближе, чем кто либо. Чем кто-либо, кто у него остался. Джей не растягивает повисшую тишину, потому что ему есть, что сказать: — Джейк, — он старается сформулировать всё то, что накопилось в нём в несколько предложений, при этом стараясь привлечь его внимание, что не требовалось, ведь Джейк и так смотрел на него в упор, — Я хотел бы узнать тебя получше. Его собеседник удивлённо вскидывает бровь. Как-то он не продумал, что говорить в подобных ситуациях. По обыкновению разговоры начинал именно он, на продуманную им тему. Иногда такое ощущение, словно он следует инструкциям, написанными не его рукой. Для чего он всё это делает? Он обещал себе подумать об этом позже. Джейк расслабленно откидывается на спинку стула, слегка задумавшись, о чём бы он мог ему рассказать. Ведь, по логике, Джаред мог узнать о нём всё в интернете или фильме. Это так трогательно. — Что ты хочешь обо мне знать? — Джейк постарался, чтобы его голос звучал мягко, пока он просчитывает варианты своих ответов. Отвечать не задумываясь — не его тактика. На этот раз задумался Джей. Он слегка покусывал губку, но, под пристальным взглядом, вспомнил о своём обещании беречь себя. Сев ровнее, он заправил прядки за ушко, которые выбились из пучка на затылке, прокашлявшись. С чего стоило начинать? С чего-то простого? Или лучше сразу с прошлого? Смотря на Джейка и понимая, что он может и не помнить большей части своей жизни. Или воспоминания будут для него слишком болезненными. — Джейк, — начал Джей, на что он вопросительно вздёрнул брови, — ты бы хотел, чтобы я тебе готовил? Воцарилось недолгое молчание, при котором он стал грызть губы пуще прежнего, даже не замечая этого. Он должен был спросить что-то о нём, о его жизненной позиции. Но он не знает, что Джейка может задеть. Но… этот разговор как раз для того, чтобы знать, чего стоит избегать. — Ты разве не обещал заботиться о себе? — Джейк с интересом осматривал его наливающееся краской лицо, то ли от смущения, то ли от волнения. — Я… Я имел ввиду потом, — опустив голову, Джей зажал ручки между коленей. Господи, что он несёт? Надо было начать со стандартного, вроде любимого цвета или фильма. Он напугал его своей целеустремлённостью, теперь он не захочет иметь с ним дела. Он все испортил… — Потом, — задумчиво протянул Джейк, слегка щурясь и склоняя голову, чтобы заглянуть ему в лицо. — Ну, я имел ввиду, когда тебя отпустят. Они же не могут держать тебя тут вечно, верно? Ну и я мог бы тебе готовить. Кексы там, пироги, их любил… — последние слова Джей пробубнил слишком неразборчиво, оно и к лучшему. Разговор как-то не клеился. Нужно было спросить что-нибудь действительно важное, но в голову ничего не лезло. Обстановка из приятной постепенно превратилась в неловкую, если не напряженную. На деле же Джею было намного важнее знать об отношении Джейка к нему, ну или чего он в принципе от него ожидает. Может, он не фанат романтических отношений? Ну или у него на него другие планы. Он слабо представлял, что может сделать для него или них. Как Джейк вообще к нему относится? Если Дина он знает достаточно хорошо, то Джейк остается человеком-загадкой. Скорее всего, любит также, как и все. Но вот почему? Вероятно, он пытается о нём заботиться, но действительно сложно понять его намерения. Это важный вопрос, ответ на который ему хотелось бы знать, но, всё же, было страшно задевать эту тему. — Знаешь, я хотел спросить тебя. Почему ты меня… — повисает пауза и Джей слегка мотает головой, словно убеждая себя в чём-то. Или же наоборот, стараясь понять правоту своей мысли. Джей словно слегка зависает, а улыбка застывает на его лице. Приподнятые уголки губ и пустой взгляд. Будто некачественная старая фотография, которую он вновь и вновь видит на своей стене. В запертом помещении, едва освещаемом желтоватым светом от мерцающей лампы. И все звуки, как из погреба. Только шумящая вода в трубах и напряжение электричества. Джейк не мигает, размеренно дыша и ожидая этого самого невысказанного вопроса. Стараясь расслабиться и не предавать значения нарастающему напряжению внутри. Это чувство схоже с тем, когда перед тем, как колоть вену, вас просят глубоко вдохнуть и сжать руку. И всё внутри сжимается в ожидании пронизывающей напористой боли. Когда подскакивает адреналин и страх. И вдохи становятся неимоверно тяжёлыми, а руки начинают дрожать. К этому невозможно привыкнуть. Неважно, сколько раз к вам подносили иглу. Не важно, сколько раз вас просили расслабиться. Но, пытаясь контролировать нарастающее волнение, достаточно лишь глубоко вдохнуть. И понять, что весь этот страх — всего-лишь усталость и лёгкая дрёма. И от этого почему-то становится смешно. Как комична вся эта ситуация. Как можно столько раз бояться этого? Как-будто ты сможешь хоть что-то почувствовать. Вот и сейчас. Словно в ожидании неминуемой боли. Его пробивает на улыбку. Она проскальзывает невольно. Словно невзначай касаясь одних лишь губ. Пока руки напряжённо сжимают стул, а всё внутри прошибает дрожью. Словно беззвучным смехом, который не трогает его глаз. И губы слегка дёргаются, будто от неловкой шутки. Смотря на него, вопрос Джея почему-то застрял в горле. И не только он. Всё в нём буквально застыло. Даже сердце не спешило биться или же камнем падать вниз. Его бросило в жар и к глотке почему-то подступился страх, который никогда не должен был там оказаться. В воздухе появилось очень странное чувство. Джей не мог сказать, почему он улыбается и почему ему всё ещё страшно. Джейк не может сказать причину этого чувства, к которому никогда невозможно привыкнуть. Словно инстинкт, досконально проевший его мозг. Будто перед какой-то невероятно-страшной правдой, которую ему неположенной знать. Чувство неприятное. Такое, какое часто бывает, когда ходишь по краю обрыва, не видя край из-за высокой травы. И все эмоции смешиваются в кашу, а мысли путаются, падая с полок. Невозможно предпринять попытку отступления или предвидеть дальнейшие шаги. Просто внутри подскакивает адреналин, а в груди появляется невероятная боль, так похожая на страх. И он лишь ждёт, как это что-то вот-вот произойдёт. И он наконец почувствовать облегчение. Лёгкость. Облегчение от того, как этот страх комичен в этой простой ситуации. И он продолжает ждать, не зная, что ему сделать и не зная, нужно ли ему что-то сказать. Джей смотрел на него и не знал, что ему делать: стоит ли ему договорить? Или лучше перевести тему? Стоит ли ему уйти прямо сейчас? Такое ощущение, словно Джейк сломался. Или не он, но что-то глубоко, очень глубоко внутри. Словно какие-то шестерёнки в его мозгах напрочь отказали и сейчас его жизнь полностью зависит от действий Джея, которому нужно снова завести механизм ключом. Ему нужно сделать что-то. Хоть что-нибудь, чтобы не дать Джейку свалиться обратно в пропасть. Словно его могут вытеснить остальные или выбросить, как какой-то ненужный хлам. Нужно что-то сделать. Что-то. Хоть что-нибудь сказать. И на него рухнула преждевременная вина. Ему не следовало. Не следовало притрагиваться к той каше, из которой они все теперь состоят. И, почему-то, именно в этот момент он, наконец, понял насколько же все они хрупки. Не тогда, когда он раз за разом помогал Эклзу, пьяному в хлам, дойти до машины из какого-то бара. Не тогда, когда после завершения пятого сезона сериала, он застал его рыдающим на съёмочной площадке. И не тогда, когда впервые зашёл в эту комнату. Ведь, раньше этого, всего этого, раньше того, как он понял, как долго Дженс был им одержим. Раньше того, как он понял, насколько он был ему дорог. И того, что он, возможно, безответно и бесповоротно был влюблён. Джей должен был понять, насколько же Дженсен был хрупок. Хрупок, словно тонкий, покрытая пылью и копотью хрусталь. Изящная, хрустальная ваза. Пустой прозрачный бокал, который он так старался заполнить. Трескающийся, с побитыми краями. Сквозь дно которого стремительно вытекает всё его содержимое. И всё, что от него осталось — неровные потрескавшиеся куски. Разлетевшиеся, словно от наполнившего их кипятка. Нельзя было дать им растрескаться ещё сильнее. И нужно быть более бережным, чем он думал. И ему нужно что-нибудь сделать. Что-нибудь сказать. Всего-лишь немного заботы. Всего-лишь немного любви. И он готов дать им всё, что каждый из них попросит. Нет, им нужно больше. Столько, сколько все они заслуживают. Столько, в скольком они нуждаются. Джей судорожно выдыхает, закусывая губу. Ему нужно было понять это раньше. Намного. Намного раньше. Не только Дженсен был им одержим. Все они словно совершенно отдельные люди, зависимые и нуждающиеся. Такие же хрупкие кусочки битого фарфора. Джей приподнимается, перегибаясь через стол и стараясь дотянуться до него. Низ живота болезненно свело судорогой и он сдавленно выдохнул, опираясь руками на стол. Его просто выводят из себя все эти ограничения. Эти люди, никто из которых не может его понять. Которые не в силах всем им помочь. Ведь, они просто не понимают. Им не нужно много. Им нужно Всё. Джей тепло и сбивчиво дышит прямо ему на лицо, рассматривая зелёные глаза. Во рту скапливается слюна, а руки слабо дрожат. Он знает, что ему не нужно заканчивать свой вопрос. Почему? Это просто смешно. Но всё же, он хочет это услышать. Услышать, чтобы знать. — Скажи, — он почти умоляюще смотрит ему в глаза и прядки отросших волос падают ему на лицо. Джейк поднимает взгляд, смотря на это умоляющее выражение лица, и всё внутри сжимается в горячий ком. Его не охватываться облегчение, нет, на груди словно добавляется тяжесть, а желудок жжёт от пустоты и пронизывающего все органы голода. Но это не то бесчувствие, пробивающее в нём смех. И от этого становится неуютно. Что он чувствует? Такой вопрос — лишь способ привести мысли в порядок, ответ на который всегда будет одним. Почему? Неужели он не знает? Так почему он делает всё это? Зачем он причиняет ему столько боли, насильно вырывая его из прежитков жизни? Для чего он сидит здесь и терпит всё это? Неужели он не знает? Нет, просто не понимает. Словно совершенно странное и неясное чувство. Джейк наклоняется ниже и цепи на руках тихо звенят о железный стул. Он чувствует жар от чужой кожи и запах шампуня. Какой-то цветочный или фруктовый. Скорее всего, апельсиновый. Жёсткие волосы щекочут его щёку и он дышит всё медленней, не желая закрывать глаза. Почему? — Я нуждаюсь в тебе.