ЗМиМ Замок Дроу

Акт 1 «Воспитание в светло-эльфийском стиле» Чудесная тихая лесная поляна укрытая солнечным теплым сиянием, сочная трава колышется под легким летним ветерком. Светлая эльфийка мелодично напевая танцует неспешно кружась в изящном танце и маленькие разноцветные искорки слетают с ее фигурки, оседая радужным ореолом на траве и кустах. Легкое движение рукой белая искорка слетевшая после изящного жеста и цветок ландыша белыми колокольчиками будто звенит на ветру, качаясь среди трав. Полукруг изящной ножки и красный всполох и мак алым сиянием блистает сквозь зелень. Танец завораживает и расслабляет, а поляна заполняется цветами. Шаг за шагом, нота за нотой девушка обходит поляну и цветы повторяя ее путь образуют круг из только распустившихся полевых цветов. Аккуратно распрямив свое зеленое платье, она с довольной улыбкой усаживается на траву и устало любуется цветами. Но тут на полянку вбегает эльфийская лучница и склоняется в поклоне перед танцовщицей, но прервавшись на середине останавливается и и говорит: — Мама у меня ужасные новости: дварфы хотят решили предать наш союз. Я охотилась очень далеко отсюда и увидела как они собирают войска, —- проговорила ренджер. — Опять эти твои истории (Caelari) Силари, как ты можешь такое говорить о наших давних союзниках, доблестных подгорных мастерах? -, сказала танцовщица не отрывая восторженный взгляд от цветов, — и обращайся ко мне как положено. — О дарующая уют леса, высокая (Keroro) Кероро и моя мать, пожалуста, послушай меня — я своими ушами слышала как таны обещали замостить твою поляну камнем, а вместо цветов оставить драгоценные камни, чтобы эта ересь не пахла и свербила в носу, — ожесточенно выпалила Силари, подражая подгорному говору. — Как ты можешь говорить такое! Нет нет и нет, наверное это тебе приснилось, никто из живых не сможет отрицать красоту моих! цветов. Их магия может умиротворить даже тигров — самых свирепых хищников. Даже если представить, ах Великий Лес это абсолютно невероятно, но вдруг они появились здесь, прорвались через все загряждения из моих чудесных лиан, преодолели атаку наших могучих и ловких зверей и пережили острые стрелы твоего отряда, но тогда моя магия цветов остановит их. Не существует светлой силы, что могла бы преодолеть такое заклятие. Они просты как камень, они глухи к шелесту листьев и слепы к цветам магии, им не дано понять как звуки песни могут призвать бурю. Но мы должны быть добры и снисходительны к ним и прощать таких нечувствительных существ. Будь толерантнее ведь терпение это добродетель, — вещала Кероро, не обращая внимания на бурю эмоций, искажающее прекрасное лицо Силари. — Но мама, пойми опасность реальна, они уже собирают войска, отдай мне амулет военного лидера. С ним я смогу собрать войска и мы будем готовы к нападению и меньше наших пострадает, — сбивчиво и искрене пыталась донести свою мысль Силари. — Ах юная леди, я этого не хотела, но видимо придется тебе преподнести урок хороших манер. Во первых ты должна называть меня «дарующая уют леса, высокая Кероро» и никак иначе. Во вторых хватит оскорблять наших доблестных горных мастеров благородных дварфов и самое главное не вздумай еще хотя бы раз даже упоминать амулет, в нем собрана сила, что копилась не одно поколение еще с тех пор когда на небе не было солнца и первые звезды освещали наш путь во тьме только рожденного мира, — читала нотацию с с напускной строгостью Кероро. — Мама нет, ммм — вскрикнуло было Силари, но зеленные лианы повинуясь воле ее матери впились ей в в алые губы зашивая ей рот, недавая ей говорить. — Мне это не приятно так же тебе, но я это делаю ради тебя! Когда нибудь ты поймешь как сильно я люблю тебя. и какая у тебя замечательная мать что идет на такие жертвы ради твоего воспитания. Акт 2 «Отчаяние и искушение ” Лес горит полыхая всполохами, столетние деревья содрогаясь падают под ударами топоров. Силари все еще с зашитым ртом сидит на дереве и не отрывая глаз следит за тем как дварфийские войска медленным, но неоставимым потоком втаптывают в землю изумрудную траву, как идущие в за ними гномы укладывают каменную дорогу для своих тяжелых боевых машин. Слезы бессильной ярости капают из ее глаз, при виде того как всегда добродушных дварфов, что с доброй песню раньше помогали строить дома, теперь с тем же выражением бородатых лиц вырубают вековой лес. Силари яростно трясет руками, пытаясь собраться, нервно пытается нащупать в колчане стрелу, но он пуст, и руки лишь бессильно ловят пустоту. Она бросает колчан, выхватывает кинжал и пристально смотрит на него, будто решаясь, но в итоге тихо вздыхает и зажмуривается, ее рука разжимается и кинжал под собственным весом втыкается в кору. Вздрогнув от звука удара металла по дереву, она открывает глаза и опустив голову, наклоняется за ним, но по пути ее глаза натыкаются на большого черного паука, сидящего в паутине. Она пытается нервно смахнуть его рукой, но рука проходит сквозь. Силари недоуменно замирает и пытается понять, что это такое, не обращая внимания на звуки сражения вокруг. — Я не терплю слабости, — голос шедший отовсюду, казалось проникал в голову напрямую минуя уши, -, такая забавная в своей ярости, скажи мне лесная, на что готова ты, чтобы стать сильнее? Готова ли ты принять меня своей богиней? — Молчишь? Ах да, твоя мать зашила тебе рот за то, что у тебя было свое мнение. Готова ли ты сама выбирать, что тебе делать со своей и не только жизнью? О да, похоже ты серьезна. Мне это нравится, —на что Силари, согласно кивнула. — Я бы могла осовбодить твой рот, могла бы убить всех этих нелепых коротышек, но зачем? Мне это не интересно. Я не светлая богиня притворяющаяся спасительницей малых сих. Я просто хочу, чтобы мне было хорошо интересно. Для развлечения и жертв я дам тебе возможность стать сильной и свободной от этих дурацких предрассудках о добре, терпении и мире. Я зачарую твой кинжал и он сможет преодолеть любую магию цветов и станет ключом к амулету твоей матери. Дальше выбор за тобой: достаточно ли ты сильна, чтобы служить мне услаждая меня кровавыми жертвами или будешь вечно задыхаться в теплых объятиях материнской любви. Паук зашевелился в паутине, и хотя дым от горящего леса закрывал небо, непонятно откуда взявшаяся тень от паутины неведомым образом упала на кинжал, облепив ее тенью от шевелящихся паучьих лап, сталь кинжала налилась темнотой, оттеняя возникший узор из паутины на заострившемся хищном лезвии. Зеленые глаза вспыхнули решимостью, кинжал зажат в руке, длинноухая тень бежит по высоким деревьям навстречу своей судьбе. Акт 3 «Темное преображение» Поляна украшенная цветами благоухает, бабочки порхают, шмели успокаивающе гудят собирая нектар, а изумрудно зеленая трава тихо колышется у ног Высокой Кероро, которая тихо улыбаясь смотрит как ветер качает ветки с золотыми листьями. Но будто почувствовав, она оборачивается и замечает запыхывшуюся Силари вбегающую на поляну. На лицо Кероро вползает строгое выражение спрятав улыбку, но при этом ее глаза остаются теплыми улыбающимися. — Дочь, опять ты тут со своими нелепостями? Да я слышала про небольшой инцидент на северной границе. Это не даёт тебе права врываться ко мне, прерывая мою медитацию золотых листьев, — с показной строгостью говорит Кероро, но заметив как устало дышаит Силари, черты ее лица смягчаются, — присядь, дитя, отдохни, я знаю, что тебе тяжело, но через каких нибудь двести лет ты будешь поступать также. Так что отдохни пять. нет даже десять минут и ступай дальше охранять наш Великий лес. Почему ты опять так тяжело задышала? Стой, что ты делаешь, нет светлой силы, что навредит мне на моей поляне. Н-е-е-е-е-е-т. Алая кровь на зеленой траве, светлый день сменившийся непроглядной ночью, некогда зеленый костюм рейнджера налился чернотой ночи, сплетенные доселе в сложную косу золотые волосы, обратились белым облаком всклокоченной гривы, прекрасные зеленые глаза залило ярко красное зарево, нашее пылатый амулет, а зашитый рот освободился. — Счастлива и свободна! Нет больше подчинению ради моего блага. Хотя нет, теперь я делаю все, что хочу и как я хочу, не будет ничьей власти надо мной, — властный взгляд окидывает полянув поисках несогласных: но тут никого лишь поникшаяя трава да застывшая кровь на увявших цветах, но тут ее глаза натыкаются на паука, сплетающего свою сеть подле трупа ее матери, — конечно кроме богини. О да, наконец то, хватит быть обычным ренджером, выполняющим нелепые приказы, — Силари зловеще улыбнулась, — Ах да есть же еще патриарх моего дома, да и когда я выйду замуж, то мой супруг должен будет определять мою жизнь. И не мечтайте. Теперь у моего народа будут править женщины, мужчины будут падалью у наших ног, а возглавлять дом будут только матриархи, — она вывернула руки в пафосном жесте, — что ж будущие жертвы Ллос, готовтесь мучится, я пришла мстить за свою боль, выживут лишь те, кто признают мою власть, склонитесь перед моей волей. Акт 4 «Таинственная сила юности» Гордый матриарх, пафосно сидит на роскошном троне в богато украшенном зале, ее белые волосы увиты черными лентами, черное же платье оттеняет серую кожу. Она устало смотрит на дерзко смотрящую на нее девочку на вид лет десяти. Девочка дроу одета в яркое синее платьице, что гармонирует с ее голубыми волосами. — Моя дочь, Хаунсис что за вздорные идеи. Когда я была на твоем месте я была не такой, какие еще правила для жертвоприношений, бери и просто убивай во славу Ллос, главное чтобы богиня была довольна, ты слишком мудришь удар кровь и все дело сделано. — Духи теней нашептали мне, что так будет интереснее и можно стать магически сильнее. Магия делает нас сильными, а Ллос не терпит слабости, — отстранено и смотря будто в никуда защишала свою позицию Хаунсис — Духи теней, скажешь тоже, хватит выдумывать нет никаких духов, да и магия полезна конечно же, но она спасла твою бабушку, — презрительно улыбнулась Силари, — так что не выдумывай и просто убивай. — Мне нашептала жертвенная кровь, что у души можно отрезать кусок и использовать для магии, — Хаунсис хихикнула будто кто то смешно пошутил, — конечно же Богине уйдет большая часть души, а остальное будет развлекать ее в теле куклы, веселье, веселье, веселье, — девучшка закружилась в танце. — Глупости это все, я знаю лучше я сильна, я вывела наш народ в эту спасительную темноту пещер, я заставила умыться кровью ушербных бородачей, показала мужчинам их место и распространила культ Ллос на все Подземье, — она презрительно смерила взглядом девчушку танцующую непонятный танец с отствующим взглядом, — еще вырядлась во все цветное, скройся с глаз моих. Ребенок абсолютно не обращая внимания на строгие слова кружился в своем танце, ее руки двигались в такт никому не слышной музыке и страно но никто из толпы придворных не пытался ее остановить, строгая охрана не выволкла ее из тронного зала, матриарх не скрутила ее своей волей, все застыли на своих местах не в силах даже пошевелить пальцем. Девочка остановилась, аккуратно поправила платье и с видом примерной ученицы подошла к матриарху обнажив очень знакомый кинжал с хищными очертаниями. — Пусть Ллос не терпит слабости, но и скуку она тоже не любит, ага-ага, — она покивала своим же словам, состроив согласную рожицу, — по секрету скажу мне нашептали это лунные пауки, так что теперь я буду ее развлекать своими историями, наверное даже у меня будет свой кукольный театр, — она востоорженно улыбнулась и заморгала подражая кукле, — что же начнем во славу Ллос, первая часть включает в себя сорок надрезов, но я справлюсь это же так интересно, и кинжал начал порхать над кожей патриарха, срывая кровавые капли на черный мрамор пола. — Ой, совсем забыла амулетик, нет нет нет, надо его спрятать и снять. Он слишком не интересный, прыг скок и все умерли, а как же искусство? Жертвы же должны умирать долго и интересно, — ее взгляд уставился в пустоту, как будто она слушала чей то совет, — да правильно ты говоришь мертвый ветер, я превращу амулет в маленький замочек и повешу его тут на стене, а ключик отдам сторожить моей любимой собачке, — она захлопала в ладоши, смеясь. Пурпурный занавес рухнул за ее спиной, скрывая тронный зал, бывшего матриарха, свиту и лишь маленькая голубоволосая девочка с все еще с зажатым в руке кинжалом, осталась на сцене. Ее взгляд прояснился и она уставилась мне прямо в глаза. — Привет Миркантар, а спекталь уже окончен, — она смущено улыбнулась, — и теперь когда ты знаешь мою историю, я хочу сыграть с тобой в одну игру, — и она помахала мне кинжалом.