Divide et impera

Доминик простонал протяжно, когда его подхватили под задницу и на весу потащили в спальню. Он не прекращал при этом целовать Мэтта, жадно кусая его в губы, перемежая эти касания ласковыми поглаживаниями языком его зубов. Сильные руки Мэтта держали крепко, сжимая ягодицы каким-то собственническим жестом, и Доминик почувствовал почти что физически ощутимое разочарование, когда его уронили на мягкую кровать, пружинящую под его весом. Когда Беллами едва ли не одним движением стащил с него и футболку, и джинсы, Доминик запоздало понял, что у него давно никого не было. Было бы замечательно, если бы он вообще не опозорился, не говоря уже о каких-либо действиях, которые могли бы впечатлить Мэтта. Но тот был напорист и решителен, не обращая внимания на неловкие движения Ховарда под собой. В него будто вселился другой человек – страстный, горячий и возбуждающий еще сильнее своим напором. Доминик чувствовал себя желанным, и отдавался этим далеко не ласковым касаниям с трепетом, раздвигая ноги и всхлипывая от удовольствия. - У меня давно никого не было, - начал он, и Мэтт зашипел, одним только звуком приказывая заткнуться. – Внутри, - добавил Ховард, и Беллами фыркнул ему в шею. - Я позабочусь об этом, - ответил Мэтт, цепляясь пальцами за резинку его светлых плавок. Ровно секунду Доминику было неловко за свой обнаженный вид – перед Мэттом ему всегда было стыдно за собственные поступки, и теперь за излишне худые ноги, впалый живот и далее до бесконечности. Но, кажется, что Беллами откровенно наслаждался увиденным, разглядывал нахально, гладил по животу, спускаясь ниже. - Перевернись, - приказал он, и Доминик кивнул быстро, делая то, что сказали. Несколько бесконечно долгих секунд ничего не происходило, а после он услышал звук шуршащей ткани – Мэтт стаскивал с себя одежду, не позволяя смотреть. Доминик застонал от такой несправедливости, но тут же ощутил, как Беллами прижимается к нему сзади, совершенно обнаженный и возбужденный. *** - Жадная дырка, - выдохнул Беллами, и это должно было прозвучать как оскорбление, но Доминик только сильнее вскинул бедра, кусая подушку. Он вцепился пальцами в темную ткань простыней, чувствуя, как Мэтт растягивает его указательными пальцами обеих рук, щедро перед этим смочив слюной, как и обещал. Восхитительное ощущение мокрой кожи сопровождалось не менее острым удовольствием от длинных пальцев, каждый раз проскальзывающих все глубже и глубже. - Жадная. Горячая. Дырка, - грубо повторил Мэтт, сплевывая сверху, целуя розовую нежную кожу, проскальзывая внутрь языком, продолжая ласкать пальцами. – И я трахну ее, когда закончу растягивать. Доминик кивнул как в бреду, утыкаясь лбом в мягкую ткань, уже крича от удовольствия, не заботясь о том, что соседи Мэтта за тонкими стенами подумают что-то не то. Какие мысли могли прийти им в голову, если Ховард минут двадцать стонал без перерыва, вскрикивая и завывая от удовольствия? Ему стало чертовски плевать на все это, когда Мэтт в очередной раз плюнул на него, погружая пальцы до самых костяшек, шипя сквозь сжатые зубы от удовольствия. Доминик повернул голову вбок, улыбаясь, представляя, как тот наслаждается этим действом, и от этого сделалось еще жарче, член дернулся от одной мысли, что это – только начало, и дальше будет еще лучше, горячее и развратнее. - Я мог бы заковать тебя в наручники, но мне слишком нравятся твои руки. – Доминик не успел напрячься, как Беллами успокоил его последними словами, добавляя: - Подрочи себе. Что Доминик с радостью и начал делать, опираясь удобнее на колени, оттопыривая задницу еще больше и опуская руку вниз, чтобы коснуться горячего и влажного члена, который вот-вот грозился коснуться самого живота от острейшего возбуждения. Он начал неторопливо водить кончиками пальцев по головке, пока Беллами был занят им сзади, продолжая гладить чувствительную кожу, проникая внутрь, трахая языком сильно и ритмично, разводя пальцы как можно шире. От этого было обжигающе хорошо, до искр в глазах. Беллами доводил его до исступления руками и языком, обещая безмолвно продолжение настолько желанное, что от предвкушения поджимались пальцы на ногах. *** - Горячий, - выдохнул Мэтт, толкаясь внутрь, смотря прямо в глаза, не прерывая этот контакт ни на секунду. Доминик смотрел жадно в ответ, распахнув рот, дышал тяжело и громко, ощущая, как его растягивает, как жарко и больно одновременно от этого. Он не имел права закрывать глаза, хоть и очень хотелось, и вскинул бедра чуть выше, а Мэтт навалился еще сильней, вцепляясь больно пальцами ему в плечи. Среди всех сексуальных практик, которые Доминик имел удовольствие испытывать на себе, – эта была самая желанная. Он все еще противоречил сам себе, пытаясь вспомнить, как он ненавидел Беллами, когда сидел в камере, и каждый день его расспрашивали о том, чего он не делал. В конечном итоге у Доминика так и не вышло скользнуть в дебри воспоминаний, он почувствовал только распирающий жар внутри – Мэтт двигался медленно, раскачивался в тантрическом танце, и от этого делалось еще лучше; все было настолько правильно, идеально и обжигающе хорошо. - Быстрее, - прошептал Доминик, облизывая быстро губы. Мэтт кивнул, склоняясь к нему, поцеловал в мокрую от пота шею, прикусывая ласково солоноватую кожу, и толкнулся резче, входя по самое основание. - Ты чувствуешь? – так же тихо спросил Беллами, снова возвращая им возможность смотреть в глаза друг другу. – Как мой член упирается туда ? Беллами выделил последнее слово резким толчком. В ответ Доминик запрокинул голову, стеная от стыда. Волна трепетного ужаса и удовольствия покалывала чуть ниже пупка, его член касался живота Мэтта, оставляя на нем влажные белесые следы. - Да, - выдохнул Ховард. - Что ты чувствуешь еще? – обманчиво ласково спросил Мэтт. Он уперся руками в постель по бокам от талии Доминика, и тот устроил ноги удобнее чуть ниже его плеч, успевая даже поразиться, как в подобной дурацкой позе ему могло быть так комфортно. - Твое дыхание на своей шее, - жалко простонал Доминик, вскидывая бедра на очередной толчок, изнемогая от нужды более быстрых движений внутри. - Что еще? - Когда ты толкаешься в меня, а я сжимаюсь немного…ох, это так хорошо, - вертя головой из стороны в сторону, Доминик прикусил губы, не желая смотреть Беллами в глаза. Сладкий ужас затопил сознание, и стыд мешал связно думать. - Вот так? – Мэтт сделал резкое движение бедрами, а Доминик непроизвольно сжался, будто не желая выпускать его из себя. - Да, блять, да! - Такой чувствительный, - поддразнил Беллами, продолжая двигаться в том же темпе, вынимая из Доминика душу и вырывая из него вперемежку то громкие, то хриплые стоны. Мэтт, даже трахая его, продолжал быть невыносимым мудаком, но это привносило в процесс что-то особенное, Доминик ждал очередного вопроса или неприличного факта с нетерпением, а сам выгибал спину в немыслимом угле, поражая Мэтта акробатическими способностями, которые до того момента были неведомы даже ему самому. В комнате стояла невыносимая жара, и Доминик чувствовал, как всю кожу покрывал пот, пощипывая от соленой влаги, и слышал эти восхитительные звуки соприкасаемой и скользящей друг о друга кожи. - У тебя красивый член, - выдохнул, наконец, Мэтт, склоняясь ниже, – идеальной формы. Я хочу тебе отсосать, когда кончу в твою тесную задницу, - добавил он, ничуть не смущаясь. А Доминик ощущал себя шестнадцатилетним девственником, которого лишают чести в романтической обстановке при свечах. Только вместо последнего в комнате горел ночник, и призрачный свет освещал искаженное от удовольствия лицо Беллами. Повернув, наконец, голову, Доминик уже не смог прервать свое наблюдение. Лицо Мэтта в этот момент было невероятно красивым – прикушенная нижняя губа, влажный лоб, прилипшая к нему темная челка, и болтающийся на шее крестик, продернутый серебряной цепочкой. - Ты верующий? – сдавленно спросил Доминик, коря себя за идиотский и неуместный вопрос. - Да, - просто ответил Беллами, не язвя, не унижая умственные способности Ховарда, вместо этого чуть меняя позу и обхватывая его бедра руками. – Держись. Они перевернулись так резко, что дезориентированный Доминик пару секунд моргал, а потом со стоном опустился на член Мэтта, чувствуя, как его растягивает еще сильнее. От этого сделалось еще горячее и приятнее, он обвил шею Беллами руками, уткнулся носом ему куда-то в ухо и начал медленно вращать бедрами, ища нужное для себя положение. - Навались на меня, - подсказал Мэтт, и Доминик послушно сделал то, что он сказал, вскрикивая от неожиданного эффекта. – Вот оно. - Да, да, да… Доминик не верил собственным ощущениям, они утягивали в водоворот слепящего удовольствия, и он схватился ладонями за голову Мэтта. Именно он не давал им прервать контакт, смотрел затуманенными от удовольствия глазами, двигаясь резко и быстро, и знал, что сможет кончить в любой момент, даже не помогая себе руками. - Мэтт, - прошептал он, касаясь легким поцелуем его губ, - кончай, Мэтт. - Если ты просишь, - отозвался тот, начиная двигаться под ним, хватая Доминика за задницу, больно впиваясь пальцами в раскрасневшуюся от трения кожу. Через пару минут он обвил Доминика крепко руками за талию и кончил, запрокидывая голову назад, вдыхая резко сквозь зубы. - Горячая, тугая задница, - заключил он, а Доминик глянул на него хитрым взглядом. – Сейчас я дотрахаю ее пальцами, и ты кончишь только от этого. Доминик ничего не ответил и попытался расслабить лицо, но на нем все равно расплылась самодовольная улыбка, которую он не смог сдержать. Он довел Беллами до ослепительного оргазма, и имел право получить свою долю удовольствия, демонстрируя всего себя. Он откинулся на спину, раздвигая ноги, облизнул призывно губы и Мэтт набросился на него так, будто собирался начать второй раунд прямо сейчас. - Сделай это, - Доминик оперся пятками в постель и чуть приподнял бедра. - Я сделаю, - пообещал Мэтт, вставая на колени и наклоняясь над членом Доминика. Без особых церемоний он обхватил губами изнывающий член Доминика, и тот благодарно застонал. - Я мог бы кончить без рук, когда ты толкался в меня, - прошептал он. - Почему же ты этого не сделал? – спросил Мэтт, выпуская с пошлым звуком член Ховарда. - Ты обещал мне отсосать. - Да, и я сделаю это, - повторился Беллами и кивнул, возвращаясь к прерванному занятию, захватывая губами глубоко и чуть прикусывая зубами. Доминика подкинуло от удовольствия, он наблюдал за тем, как Беллами отстраняется на мгновение, чтобы демонстративно облизать губы и сглотнуть его вкус. - О, мой Бог, - выдохнул Доминик, и в этот момент Беллами толкнулся в него парой пальцев, грубо раздвигая их, и они скользили так легко по его сперме. Ховард чередовал свое одобрение словами «блять» и «да» в различных вариациях, попросту не имея возможности сказать что-то более вразумительное. Беллами протянул долгое «ммм» вокруг него, когда Доминик схватил его пальцами за волосы, притягивая к себе ближе не очень деликатно, и мстительно протолкнул внутрь третий палец, задевая распухшую от трения простату. Надавливая на нее совсем легко – и этого вполне хватило, чтобы Доминика подкинуло от удовольствия, а ноги свело судорогой затяжного оргазма. Он кончил Мэтту в рот, не отпуская его, держал до последнего момента, трахая короткими толчками и, наконец, расслабил пальцы. Беллами деловито прочистил горло, поднимая голову, и посмотрел на Доминика. Тот лежал раскрасневшийся, с тяжело вздымающейся грудью и обмякающим членом, и при этом пытался думать хоть о чем-нибудь, но в голове было блаженно пусто, а Беллами хотелось прижать к себе и не отпускать до завтрашнего утра. *** Доминик проснулся первым, чувствуя себя удовлетворенным и духовно, и физически; он жадно потянулся всем телом, пока не уткнулся боком в мирно сопящего рядом Беллами. Желание внутри вновь разгорелось, стоило Доминику вспомнить, как Мэтт умеет обращаться со своим телом и дарить другим незабываемое удовольствие. Забираясь под одеяло, Ховард улыбнулся собственным мыслям, которые он предпочитал прятать до сего момента даже от себя самого. Он всегда хотел разбудить своего любовника подобным образом, и не стал отказывать себе в этом, целуя Беллами в живот, захватывая пока еще мягкий член в плен своего рта. Он двигал головой с минуту, ощущая ответную реакцию, пока сам Мэтт еще спал, но уже начинал медленно просыпаться, шире разводя ноги и тихо постанывая. Доминик отстранился, чтобы улыбнуться, представив, что Беллами снится эротический сон, который на самом деле был далеко не игрой разума, и губы Ховарда самые настоящие – горячие и жадные, ласкающие медленно, но усердно. Он обхватил член Мэтта у основания, поцеловал в головку и повел губами вниз, целуя яйца и оттягивая чуть на себя, чтобы сразу вернуться наверх, обхватывая полностью и погружая в самое горло. Именно в этот момент Беллами и проснулся, выдыхая сдавленный стон, хватая Доминика за светлые волосы и глядя вниз. - Блять, да, - только и прошипел он, раздвигая ноги еще шире, чтобы Доминик мог удобнее устроиться между ними – одна нога тут же улеглась ему на плечо. Это всего лишь секс, напомнил себе Доминик вежливо, прикрывая глаза и наслаждаясь процессом. Но от этого его действия не стали менее чувственными, он не отлынивал, наслаждаясь реакцией Мэтта, когда брал неторопливо за щеку, медленно двигая головой. *** Доминик лежал на постели и бездумно пялился в потолок, слушая как где-то вдалеке, - кажется, на кухне, - раздавался шум. Он понятия не имел – нужно ли собирать вещи и бежать отсюда сломя голову, или же он должен был остаться и вкусить то, чем так заманчиво тянуло с кухни. С Беллами было невозможно быть в чем-то уверенным. Он мог быть вежливым и даже обходительным, а через секунду снова замыкался в своей ледяной неприступности, покалывающей кожу. Доминик совершенно точно не надеялся на завтрак в постель и признания в любви, но и не думал, что Беллами будет способен выставить его вон прямо так и сходу. Тем более, у него все болело так, словно Мэтт трахал его не пару часов, а всю ночь без перерывов. Уходить не хотелось, желание проваляться здесь весь выходной день достигло своей максимальной отметки, когда Беллами прошел мимо комнаты в одном белом полотенце, и Доминик резко сел. Направлялся ли тот в душ, и мог ли Доминик присоединиться к нему в таком случае? *** В напаренной ванной комнате было не видно даже самой душевой кабинки, и Доминик поморгал несколько секунд, пытаясь разглядеть Мэтта. Тот положил руки ему на плечи и испугал Ховарда едва ли не до сердечного приступа. - Ты испугал меня, - сказал он, откидывая голову ему на плечо, когда Беллами прижался сзади, и Доминик мог почувствовать, что полотенца на нем уже нет. Как и сам Доминик, Мэтт был обнажен и, кажется, готов на следующий раунд. Пыл Беллами впечатлял. - Ему так не кажется, - Беллами опустил руку ниже и обхватил его за уже ощутимо возбужденный член. - Его никто не спрашивал, - усмехнулся Доминик, ощущая, как Мэтт обвивает его талию рукой, и повернул голову, чтобы поцеловать. *** Горячая вода и волшебные руки Беллами расслабили перетруженные за ночь мышцы, и Доминик почувствовал себя почти что в своей тарелке, когда перед ним на стол опустился поднос с едой. Беллами не вел себя как конченный идиот, не язвил, не пытался выставить Доминика из дома, и, в общем-то, был очень даже милым и обходительным, что никак не вязалось в голове Ховарда с правдой. Все казалось столько нереальным, что он даже моргнул пару лишних раз, чтобы убедиться в действительности. Но Беллами, сидящий напротив, не спешил исчезать, только молчаливо мешал свою овсянку с ягодами и поглядывал на Доминика из-под ресниц. - Кажется, я еще долго не смогу нормально сидеть, - Доминик поерзал, устраиваясь удобнее на мягком стуле. - Я старался как мог, - Мэтт улыбнулся почти открыто, и Ховард замер с ложкой во рту. - Никогда не могу предугадать твой ответ, - Доминик улыбнулся, меняя позу, чтобы было удобнее сидеть на заднице, хоть и приятно, но все равно болящей. - Зачем тебе это делать? – прожевав, спросил Беллами, и Доминик только опустил глаза, улыбаясь. Он чувствовал себя до неприличия счастливым, и не мог понять - имел ли он на это право? - Я хочу знать, о чем ты думаешь, - серьезно заявил Доминик, заведомо зная, как провальна эта затея. - Не строй из себя провидца, будь внимателен к мелочам и…ешь свой омлет. Если бы у Доминика не было идеального зрения, он бы не заметил этой искры в глазах Мэтта. Тот растянул губы в улыбке и начал усердно есть свою овсянку с большим аппетитом.