Divide et impera

Первые несколько дней Доминик вполне успешно занимался своими делами, пытаясь не думать о Мэтте. Тот наверняка был загружен работой, и Ховарду было неловко его отвлекать. Вместо этого он исследовал форумы, просматривал вакансии и думал заранее о том, чем будет платить за аренду квартиры, когда хозяин явится за деньгами. Среди закладок браузера пестрило такое разнообразие, что он легко затерялся между ссылками, побродив сначала по википедии, вычитывая про достопримечательности расположившихся рядом городов, а потом совершенно случайно оказался на форуме – проверенном и без настойчивых рекламных баннеров, - где молодые люди делились собственным опытом в постели. Доминик ничем особенным похвастаться не мог, поэтому просто читал, иногда удивляясь, но чаще просто запоминая – на всякий случай. «Я бы заковал тебя в наручники», - пронеслось в голове, и Доминик ощутил, как щеки начинают пылать. Воспоминания об их последней ночи горели под ребрами, настойчиво выстукивая сердечный ритм. Осознание того, что он доверился бы Мэтту настолько сильно, не давало покоя, и он, нервно кликая мышкой, набрал в поиске форума определенный запрос. «…но мне слишком нравятся твои руки», - следом мелькнуло воспоминание, и Доминик сдался. - Да, - голос Беллами был привычно ровным и сдержанным, без единого намека на эмоции. - Привет, Мэтт, - начал Доминик. – Ты взял трубку, это хороший знак. - У меня перерыв, пока тупые младшие следователи составляют план разъездов. - А ты сидишь, как большой босс в кожаном кресле, и раздаешь команды? – рассмеялся Ховард, начиная расхаживать по гостиной. - Именно это я и делаю, - ответил сухо Мэтт. Доминик был уверен, что у того день не задался с самого утра, раз даже шутка Доминика не смогла его расслабить хоть немного. - Ты один в кабинете? – рискнул он, усаживаясь, наконец, на диван. - Да. - И ты можешь говорить что угодно, - Доминик понизил голос, будто его мог кто-то услышать. - Не исключено, - кажется, настроение Беллами начинало улучшаться. – Что бы ты хотел услышать? Доминик задумался. Он хотел, чтобы Мэтт говорил ему нечто такое, отчего становилось жарко и стыдно, хотел знать, что Беллами будет делать с ним в следующий раз, а еще иметь в запасе парочку фантазий на будущее, ведь работа захватила в свой плен Беллами надолго. - Скажи мне что-нибудь грязное. - Насколько грязное? – это уточнение уже бросило Ховарда в жар, и он облизнул губы, выдыхая протяжно. - Очень грязное. Чтобы я знал к чему готовиться. - А чего бы ты хотел? - Ты говорил про наручники…и эта мысль не дает мне покоя. - Неужели? Ты не боишься, что я выйду из-под контроля и сделаю тебе больно? Не буду выпускать всю ночь, грубо трахая и не жалея твою чувствительную задницу? - Нет, я не боюсь. - Раз так, тебе придется подождать, и тогда я сделаю это с тобой. Нужно ли нам заранее придумать стоп-слово? Доминик задумался. В этом был резон, но он не хотел признавать даже самому себе, что Беллами мог бы ему навредить, причинить боль и воспользоваться его беспомощностью. - Нет, не нужно. - Твоя смелость граничит с безумием, - усмехнулся Мэтт, и Доминик заулыбался – ему удалось улучшить настроение Беллами. - Когда мы сможем?.. - Еще нескоро, так что у тебя будет время, чтобы передумать. - Я не передумаю, Мэтт. Ты не должен меня отговаривать. - А что же я должен? - Работать, наверное. Я тебя не отвлекаю? - Отвлекаешь. - И ты продолжаешь меня убеждать в том, что мои желания не имеют под собой твердой основы. - Это не желание, а юношеский максимализм. Твой затянувшийся пубертат говорит за тебя. - Я не…Мэтт! – Доминик, вопреки возмущению, рассмеялся. – Черт возьми, когда ты трахал меня, ни о каком максимализме речи не шло. Ты…ты…господи, теперь я хочу этого еще больше. Доминик нервно вздохнул и замычал, и у Мэтта была восхитительная возможность услышать этот звук, словно Доминик в очередной раз сидел у него на коленях – возбужденный и готовый на все. - Тебя так легко раззадорить, Доминик, - ответил, наконец, Мэтт, и Доминик задышал еще чаще. – Стоит мне начать, ты сам уже не можешь остановиться…извиваешься подо мной, просишь одними только глазами – темными от желания, – а потом отдаешься так, будто и не было ничего несколькими минутами раньше. Ненасытный. Дышать становилось все тяжелей, и Доминик застонал, ерзая на диване. Именно здесь он в первый раз опустился перед Мэттом на колени, и это было не так уж и давно, но воспоминание казалось туманным, но от этого не менее горячим. Хоть оно и не могло соперничать с тоном голоса Беллами, который завораживающе говорил в трубку. - Еще, - попросил Ховард, чувствуя, что ему осталось совсем немного. - Мне нужно работать. До связи. Распахнув глаза, Доминик услышал в трубке лишь короткие гудки. Раздражение, вперемешку с возбуждением, накрыло затуманенную голову, и Доминик вскочил на ноги, мстительно отбрасывая телефон на диван. «Подрочи себе», - Доминик чувствовал острейшую необходимость в еще большем уединении. Нетвердой походкой добравшись до спальни, он забрался на постель и начал скидывать с себя одежду, закрыв глаза и представляя, что он делает это не для самого себя. Образ Мэтта стоял перед глазами, а собственные прикосновения казались чужими и от этого еще более возбуждающими. Доминик раздвинул ноги и обхватил себя у основания, прикусывая нижнюю губу, чтобы унять дрожь по всему телу. Он вспоминал его касания, движения и обещания. «Ненасытный» «Не можешь остановиться» «Я выйду из-под контроля и сделаю тебе больно» Доминик выгнулся на постели и кончил себе в ладонь, хныкая и поворачиваясь на бок. Невыносимо хотелось оказаться рядом с Мэттом – просто так, ему не нужно было бы даже его касаться, просто смотреть, просто…быть рядом. *** Томительное ожидание тянулось день за днем, и, когда Доминик увидел на экране звонок с именем «Дамочка из Rapiscan», он был слишком удивлен подобному повороту событий. Та вежливо сообщила ему, что с завтрашнего дня ему необходимо выйти на работу, и с восьми утра нужно быть на месте, наведавшись к ней в семь пятьдесят пять со всеми теми бумажками, которые он носил в прошлый раз. Первым делом Доминик, откладывая собственную радость, написал Мэтту, а тот ответил мгновенно и весьма лаконично: «Я же говорил». Доминик принялся улыбаться и с важным видом расхаживать по квартире, напевая себе что-то под нос и жутко и при этом фальшивя. А уже через пятнадцать минут вспомнил, что у него приличной одежды нет от слова «совсем», и блеснуть стилем у него вряд ли получится, соблюдая дресс-код компании. Перерыв весь шкаф, он с отчаянным стоном уселся на постель и начал собираться на улицу, чтобы добраться до торгового центра неподалеку, который, к тому же, располагался поблизости управления, где работал Мэтт. «Если у тебя будет свободная минутка, дай знать», - написал Доминик и вышел из дома. На улице стоял вполне себе прохладный ноябрь, и оставалось плотнее закутываться в тонкий шарф, вышагивая в сторону магазинов. «Через полчаса перерыв. В чем дело?» «Ты сможешь выйти на улицу? Хочу тебя увидеть» «Позвони мне, когда будешь рядом» Доминик заулыбался и двинул быстрым шагом в торговый центр, надеясь успеть купить за отведенное ему время дешевый и выглядящий представительно костюм. Справившись с задачей за двадцать минут и отбившись от приставучей продавщицы довольно быстро, Доминик сложил покупку в спортивную сумку, прихваченную с собой, и ускорился, направляясь по улице в сторону управления. Время поджимало, и он прибавил шаг, едва не попав под колеса какого-то резвого мотоциклиста, крикнувшего ему вслед не очень лестное замечание. Но воодушевление Доминика ничем нельзя было унять, и он, добравшись до серого здания, почувствовал себя Ховардом Шредингера – одновременно испытывать и радость от местонахождения, и отвращение, было довольно странно. Позвонив Беллами, он уселся на свою излюбленную скамейку и закурил, чувствуя в этом острейшую необходимость; он так давно не брал сигарету в рот, что даже не смог вспомнить каково это. Мэтт вышел через пару минут, и выглядел при этом как обычно собранно и сурово – Доминик бы испугался, если бы не был уже привычен к подобному. - Не стоит даже спрашивать, зачем ты хотел меня видеть, так? – Мэтт, несмотря на тон, улыбнулся, и Доминик еле сдержался, чтобы не растянуть губы в улыбке на все лицо. Он сел рядом с Ховардом, держа какой-то сверток в руке, и закинул ногу на ногу, смотря куда-то вдаль длинной улицы, такой же неприметной и серой, как и все остальные здания. - Я просто…прошло пять дней, и тебя не бывает в сети, а звонки ты сбрасываешь… Доминик поднял голову и заметил, как устало выглядит Мэтт: под глазами залегли почти незаметные круги, грозящие перерасти в нечто масштабное, если не уделить этому внимание, а веки чуть припухли. Упрямая полоска плотно сжатых губ довершала картину измотанности Беллами, и Ховарду стало не по себе, что он донимает его своим вниманием тогда, когда ему нужен отдых в тишине и покое, когда есть возможность выдохнуть скопившееся напряжение. - Боже, я не должен был… Очень эгоистично с моей стороны. - Все в порядке, - Мэтт глянул куда-то в сторону и похлопал Доминика по плечу, устало улыбнувшись. – Возьми. Ховард опустил взгляд и заметил, что Мэтт протягивает ему маленький пакет. Содержимое ему было не видно, и любопытство разыгралось не на шутку; он не стал церемониться и взял протягиваемый сверток. - Что это? – спросил он, заглядывая внутрь. Осмотр внутренностей небольшого пакета не внес особой ясности. - Кажется, рыбкам нужно поесть. - Да, им нужно… - бездумно повторил Доминик, запоздало понимая, что это значит. - Там же ключи. Они запасные, не переживай. - Хорошо… - Я буду к полуночи, не уходи. Поднимая голову, Доминик ждал чего угодно, но никак не подобного в исполнении Беллами. Несмотря на видимую изнеможённость, Беллами смотрел на него почти ласково, но этот взгляд тут же сменился привычной отстраненностью, а потом и вовсе Мэтт отвернулся. - А у меня завтра первый рабочий день, - как бы между делом добавил Доминик, улыбаясь. - Тогда тебе нужно будет прихватить то, что ты купил, - Мэтт кивнул на его сумку. - Да, я загляну домой, прежде чем идти к тебе. - Тогда до встречи, Доминик, - Беллами встал и глянул на него в последний раз, прежде чем развернуться и направиться к главному входу управления. Мнимо тяжелая дверь распахнулась легко, будто Мэтт имел необычайную силу, и Доминик следил за его напряженной походкой до того момента, пока тот не скрылся в глубине здания. *** Квартира Беллами встретила его темнотой и запахом непроветренного помещения. Возомнив себя великим хозяином, Доминик принялся распахивать окна, подмел пол на кухне и устало опустился на стул, подперев голову рукой. Чувствовать себя домохозяйкой ему не хотелось, да встречать кого-то с ужином и теплой постелью ему еще не приходилось. Будет ли Мэтт настолько уставшим, что сразу направится спать? Станет ли есть, если Доминик что-нибудь приготовит? Сотня бытовых вопросов крутилась в голове Ховарда, пока он шел по коридору в гостиную, чтобы покормить повод его нынешнего местонахождения. Ярко-оранжевые рыбки завертелись перед ним, отчаянно прося еды, и Доминик не стал томить их голодным ожиданием, засовывая руку под прозрачную столешницу. Ему нравился этот кофейный столик, на него можно было положить что угодно, и при этом смотреть беспрепятственно на медлительно плавающих разноцветных рыбок, разглядывающих его своими смешными выпуклыми глазами. Закончив с кормежкой, Ховард соскочил с места и направился обратно на кухню. В холодильнике было так преступно пусто, что стало неловко. Выкинул ли Мэтт предварительно все из него, зная, что домой он будет приходить реже, чем хотелось бы? Предусмотрительность Беллами имела свою прелесть, и Доминик вышел в прихожую, обуваясь. У него была еще пара часов, чтобы сходить в магазин, приготовить еду и даже почитать книгу. Благо у Мэтта имелся приличных размеров книжный шкаф. Тот прибеднялся, когда говорил, что совершенно не знает чем себя занять на выходных, приглашая Ховарда в книжный магазин. Казалось бы, что все его мотивы были кристально чисты и понятны, но Доминик не обольщался мыслью о том, что ему удается понимать Мэтта. *** Шум в замке разбудил Доминика, и он соскочил с дивана, чувствуя себя одновременно и преступником, забравшимся в чужую квартиру, и человеком, проспавшим, как минимум, конец света. Но часы показывали половину первого ночи, и он проспал всего лишь час, пытаясь дождаться Мэтта. Все книги оказались смертельно скучными, а половина из них – и вовсе сборниками различных заумных статей. Шаги раздались сначала в прихожей, звонко оповещая кинутой на столик связкой ключей о том, что хозяин дома, а потом переместились на кухню, еще громче звеня кастрюлями и сковородками. На пару минут все затихло, и Доминик двинулся неслышно в сторону источника шума. - Вкусно? – спросил он, а Мэтт вздрогнул, начиная жевать еще быстрее. - Весьма, - Беллами кивнул, поворачиваясь к Ховарду лицом. - Наверное, мне стоит извиниться, но этот рецепт я нашел в закладках твоего браузера, - Доминику было неловко признавать, что его любопытство победило. - Нашел еще что-нибудь интересное? – спросил Мэтт, вытирая руки полотенцем и начиная расстегивать форменную рубашку, чтобы избежать жирных пятен от еды. - Я пытался быть вежливым, но… - Но? - Но посмотрел пару роликов из закладок. Если разведка приглядывает за тобой, тебе не поздоровится, - Доминик рассмеялся, и Мэтт сощурил глаза, снова отворачиваясь. Возможно, так он пытался скрыть свое смущение, делано возмущенно передергивая плечами, накладывая себе еду в тарелку. - Это моя частная жизнь, в нее они вмешаются, если только я начну делать что-либо подобное на рабочем месте. - Учитывая, что один парень был в форме… - Ховард повторил ту самую позу Мэтта, когда тот прижимался к нему сзади, и положил голову ему на плечо – их небольшая разница в росте идеально вписывалась в подобное положение. – А второй настолько беспомощен, пытаясь вырвать собственные руки из его захвата… Доминик почти невесомо поцеловал Мэтта в шею и отстранился, усаживаясь с невозмутимым видом за стол. Хотелось одним только касанием расслабить его, дать понять, что тяжелый день подошел к концу, и ему не нужно было строить из себя важного старшего следователя, копающегося в сложных преступных делах. - Послезавтра у меня начинается разъездная работа, - сказал Беллами, садясь напротив. Он подвинул к себе тарелку и глянул на нее с еле скрываемым безразличием – казалось, что он устал так, что аппетит не спешил проявляться даже во время еды. - А мне старый знакомый написал, что на испытательном сроке работники уходят не раньше восьми… Работать двенадцать часов будет непривычно. - Учитывая, что ты работал по ночам и без присмотра. - Учитывая, что я до сих пор не понимаю, почему меня взяли. - Резкий умственный спад в южной части Лондона? - Тогда понятно почему. Доминик улыбнулся и сел удобнее, наблюдая за тем, как Мэтт накалывает с сосредоточенным видом салат на вилку. Готовить подобное блюдо в дополнение к основному стало уже традицией у Доминика, и он не спешил ей изменять даже в чужом доме. Беллами привычно заправил все гадостной, по мнению Ховарда, пастой и принялся лениво жевать. - Разрешение писать тебе и звонить время от времени все еще в силе? – спросил, наконец, Доминик о том, что его беспокоило так сильно, что умолчать было попросту невозможно. - Разумеется, - Мэтт кивнул и отложил столовые приборы, заканчивая трапезу. – Смертельно хочу спать. Ты со мной? Он глянул на Доминика так, что у того не было никакого желания сопротивляться, это было ласковым приказом с правом выбора. Но отказываться у него и в мыслях не было, он покорно следовал за Беллами, разглядывая его шею, с той самой цепочкой на ней, и размышлял о том, как такой жесткий и нелюдимый человек мог быть верующим. Ходил ли он в церковь по выходным? Держал ли где-то потертую местами Библию, чтобы никто, зашедший случайно в гости, не смог ее увидеть? Все это казалось настолько несовместимым с тем Мэттом, которого знал Доминик, что он напротив не исключал подобное, пытаясь изо всех сил представить все в мельчайших подробностях. Казалось, что у Беллами попросту не было сил язвить и паясничать, и он молча окончательно разделся, оставив на себе только белье, и забрался под одеяло, глянув на Доминика как-то неопределенно. Тот спохватился и принялся стаскивать с себя тряпки, предварительно достав из сумки костюм, чтобы он был не таким смертельно мятым на утро. Было странно засыпать рядом с Мэттом, не изнеможённым его же действиями. Доминик придвинулся ближе, и на его талию опустилась рука, тут же расслабляясь, оповещая Ховарда о том, что Беллами уснул. У Доминика было время рассмотреть его расслабившееся во сне лицо, но темнота, окутавшая комнату, не позволила сделать это так, как хотелось. Он, боясь сделать лишнее движение, поставил на телефоне будильник на половину седьмого утра и, только отложив мобильник, уснул, убаюканный необычайной тишиной, нарушаемой только размеренным дыханием Мэтта.