Карпентёр

– Что ж, вы, мастер, не драться ли собралися? – корчмарь семенил, не успевая за широким шагом Ламберта. – Их ж сама княгиня туссентская послала, рыцари они… Ламберт резко остановился, и мужик врезался ему в плечо. Если он еще раз скажет слово «рыцарь», ведьмак перестанет понимать его смысл. – Не твое дело, – резко сказал Ламберт. – Как же – не мое? Это же я вам сказал, я, а вдруг что!.. – Я не собираюсь ни с кем драться, просто покажи мне, где дом. Он не хотел выкладывать все свои планы корчмарю, но надо было скормить ему хотя бы каплю правды, чтобы поверил и отстал. Знал он эту любопытную деревенщину – прицепится сейчас со своими вопросами, трясясь от страха за собственную шкуру, и попортит Ламберту всю стратегию. По дороге ведьмак внимательно осматривался, запоминая окружающую обстановку. Нильфгаардские деревни, что провинциальные, что близкие к столице, от северных не отличались ничем, кроме редких черных знамен с желтыми кругами. Сразу становилось ясно, что простому люду дела нет, кто там сидит наверху и раздает приказы. Как, собственно, и Ламберту. Крестьяне везде были одинаковые. Люди вообще всегда и везде были одинаковые, сколько бы Ламберт ни шатался по свету. – Тама дом старосты, мастер, видите, лошади стоят? – Нет, трех здоровых кобыл я как раз и не углядел, – съязвил ведьмак. – Иди в свою корчму, не мешай. Он был настроен серьезно: тон был строгий, лицо злое, хищный прищур желтых глаз с едва заметными зрачками. Вацек, испугавшись жуткого ведьмака, отшатнулся. Именно этого Ламберт и добивался. Обычно он просто хамил, но народ это больше злило, чем пугало, и в этот раз пришлось немного напрячься – иначе корчмарь не только не отвалит, но и шум поднимет. – А с девушкой-то вашей чего делать-то?.. – О чем ты? – Ну, заплатила-то она за двое суток, за еду… – Ну вот и принеси ей еду, когда проснется! Какого хрена я должен говорить, как тебе делать твою же работу? Взял деньги – отрабатывай. И упердывай уже отсюда, хватит в чужие дела лезть. Вацек помрачнел – начал злиться. Ламберт чертыхнулся, но затем снова напустил на себя жуткий вид, и корчмарь соизволил-таки вытащить свой нос из чужих дел и пойти в корчму. У двухэтажного дома мирно щипали траву три расседланных статных лошади. Ведьмак осторожно обошел здание, присматриваясь и думая, как бы ему незаметно проникнуть внутрь и разузнать, что там творится. На втором этаже было открытое окно. Ламберт забрался в него и оказался на чердаке – это было ему на руку. Он всегда был хорош в скрытности, хотя редко использовал этот навык – чудовища все равно почуют. Он бесшумно прошел к вертикальной лестнице, прислушиваясь. – …а я испытал горькое разочарование. Печально знать, что простые люди в деревнях Нильфгаарда даже имени своего написать не могут. – Грамотность, учение – это свет, Франциск. Но свет сей должен нести кто-то. Кто согласится взять на себя бремя такое – крестьянам знания давать? Ламберт поморщился. Он терпеть не мог всех этих напыщенных туссентских рыцарьков и их дурацкую манеру речи. За свою жизнь ведьмак был в Туссенте лишь однажды, но поклялся себе больше никогда туда не соваться, несмотря на идеальный для него климат, изобилие хорошего вина и более сносное отношение к его ведьмачьей братии. Даже бомжи и пьяницы там были велеречивее Лютика и ели лучше самого Ламберта. Он уже хотел было плюнуть на все это и уйти, как резко остановился: – Деве этой помощь нужна. Как бы не опоздали мы, друзья мои, как бы не опоздали… – Меня всегда терзало недоверие к покойному графу Сфорца. Разные слухи ходили о нем, недобрые слухи. Может ли такое быть, что девушка, нами разыскиваемая, невиновна? – Не нам решать это, Габриэль. Нельзя терять время. Раз видели ее у помещика Эдгара вар Эрана, а после этого – в Метинне, стало быть, на север она направляется. – Говорят, ведьмак сопровождал ее. Как нам поступить с ним, когда придет время встречи с девой? – Это мы решим, когда найдем их. Ламберт, посчитав, что услышал достаточно, вылез через окно и побрел обратно в корчму. Из всех напыщенных речей рыцарей он не понял ничерта и совсем запутался. Они говорили, что Нае грозит какая-то непонятная опасность, но при этом предполагали, что она виновна, видимо, в убийстве графа. Значит, ее разыскивали. И хотели обеспечить ей безопасность. Ведьмак помотал головой, вконец запутавшись и совсем перестав понимать, какого хрена тут творится. Все это ему очень не нравилось, и он подумывал на самом деле наплевать и с чистой совестью двинуться в Нижнюю Мархию в одиночестве. Больно уж много последствий ее приключений в Туссенте предстояло ему разгребать. Ламберт вспомнил про камни, что Ная ему дала в качестве аванса спустя неделю их путешествия. Он достал их и принялся разглядывать под лучами солнца, проверяя на подлинность. Два сапфира размером с ноготь мизинца. Ювелиром он не был, но знал, как блестят настоящие драгоценные камни. И был уверен в подлинности. Все-таки он ошибся, когда решил, что она не станет таскать с собой драгоценности. Ламберт презрительно усмехнулся: бабы, что с них взять. Слетаются на побрякушки, как сороки, одни деньги им подавай да кучу внимания. Хорошо, что он связывался только с туповатыми крестьянками да скучающими дворянками – и то лишь на одну ночь. «Раз заплатили тебе – соизволь работу свою до конца довести», – всплыли в голове слова Весемира. Как бы Ламберт ни противился урокам, лекциям и поучениям старика, работу он действительно всегда заканчивал. Ная уже не спала, но вставать, очевидно, не планировала. Она преспокойно лежала себе в кровати и пялилась в потолок, на столе стояла опустошенная тарелка. Прям ни в чем себе не отказывает. – За тобой, принцесса, рыцари приехали. – Те самые? – она заметно напряглась, приподнимаясь. – Те самые. Тебя ищут. Черт знает зачем, я так и не понял. – Откуда ты знаешь? – Наведался к ним в гости, они, правда, об этом так и не узнали. Ламберт уселся на стул и сложил руки на груди. Наиша вылезла из постели, одетая в майку и штаны, и напялила на себя платье. Она изрядно нервничала, Ламберт почти видел, как ее потряхивает от одного слова «рыцарь». – Решай, что делать будем, мамзель. – То есть? Валить отсюда, конечно. – Ты бы не спешила так. Они говорят, что тебе опасность какая-то грозит, защитить тебя хотят, – Ламберт усмехнулся. – Они? Защитить? Это от них меня защищать надо, поди уволокут к еще одному больному ублюдку, – она злилась, буквально выплевывая слова. – Ну тогда собираемся. Ты, вроде, за еще один день заплатила, так что, возьмем еды на эти деньги и поедем, пока эти раскрашенные петухи не узнали, что мы здесь. Ведьмак в целом был рад, что она не рвалась с ними разбираться и выяснять, в чем дело. Правда, теперь им надо было срочно уезжать, а еще – заметать следы, потому что туссенцы знали, куда они едут. Ламберт мог бы решить этот вопрос и по-ведьмачьи, но тогда за ними выпустят еще больше рыцарей, и настроены они будут не очень мирно. А еще у них будут все причины не просто потребовать девчонку, но и устранить ведьмака. Собралась она почти моментально, но стоило им выйти из корчмы, как Ламберт принялся вспоминать все мучительные способы отомстить. Вацек, трусливый подонок, их, конечно же, сдал. Три рыцаря в золотых с серебряным доспехах, в шлемах с торчащими из них перьями и оружием наперевес, стояли прямо около их лошадей. Ная испугано отшатнулась и инстинктивно спряталась за плечо Ламберта. Она сжала край его куртки. Ламберт почувствовал себя странно – девчонка нуждалась в его защите. – Миледи, прошу вас, не бойтесь, мы проделали весь этот путь не для того, чтобы обидеть вас, – сказал один из них, у которого на голове было синее перо. – Позвольте нам все объяснить. Но разговор этот не для любопытных ушей. Давайте же не будем стоять снаружи и пройдем внутрь. Мы бы хотели побеседовать с вами без свидетелей, если ваш спутник не возражает… – Возражает, – отрезал Ламберт. – Так уж вышло, что я отвечаю за безопасность этой "миледи", а исходя из того, что она мне рассказала, обезьяны в разукрашенных доспехах вроде вас угрожают ей больше прочих. Ная все стояла сзади, а рыцари нахмурились. Они переглянулись, и второй, что предлагал зайти в корчму, с белым пером, заговорил: – Видно, правдивы были те скверные слухи о наших братьях по ремеслу… Какой позор! Как отмыть нам теперь такое пятно с нашей репутации? Ламберт не сомневался, что больше всего этих помешанных на чести бродяг будет волновать репутация. Кто-то из них совершил зло – люди начали клеветать, и виноваты стали все сразу. С ведьмаками была та же история. Кто знает – может, если бы люди меньше верили слухам, то и ведьмаков бы они принимали более радушно. – Хватит языками чесать, дайте нам уехать, по-плохому или по-хорошему. – Следи за тем, что говоришь, ведьмак! Мы… – Не уподобляйся ему, Франциск! Полагаю, следует нам решить все мирно и с самого начала. Позвольте представиться: меня зовут Габриэль де ла Круз. А это мои спутники, соратники и верные друзья – Франциск де Фенарир и Вивиен Аник фон Дюсюэль. Как вы уже могли понять, мы странствующие рыцари из Туссента на службе Ее Святейшества, прекрасной княгини Анны-Генриетты… – А я внебрачный сын короля Фольтеста, которого лихо потянуло ведьмаком стать, расхаживать по болотам и втирать утопцам про Культ Вечного Огня. Хотите послушать историю моей жизни? Ближе к делу, и так уже кучу времени на болтовню потратили. Габриэль, как понял Ламберт, был старшим из них и играл роль своеобразного лидера. Франциск, самый молодой, явно хотел уже поточить свой меч о шею Ламберта, так очевидно было его раздражение. Вивиен, с белым пером, просто выжидал. Вокруг них начали собираться любопытные крестьяне. Старший вздохнул, подбирая слова и раздумывая, как бы ему найти подход к агрессивно настроенному ведьмаку и запуганной женщине. – Миледи, нас послала госпожа Лилианна. – Что? Зачем? – наконец заговорила Наиша, выходя из-за спины Ламберта. – Давайте не будем обсуждать это здесь. Пройдемте в корчму или в дом старосты, который оказал нам гостеприимство. Ламберт скрестил руки на груди, хмуро посмотрел на Наю, затем на рыцарей, но все-таки согласился поговорить с глазу на глаз. В корчме, естественно – Вацек и его женушка так и не отработали свою плату. Рыцари сказали корчмарю всех выгнать и никого не пускать. Тот даже не попытался поспорить, а затем принес им всем вино и сыр – после не самого дружелюбного заявления Ламберта о том, что ему любезно сохранили руку, несмотря на то, что он их сдал. Они разместились за столом. – Госпожа Лилианна рассказала нам о том, что произошло с вами в поместье графа Сфорца. Примите мои соболезнования. После его кончины к ней пришли люди его бастарда, желавшие знать, куда вы отправились. Госпожа дала им ложный след, а затем связалась со мной. Я немедленно прибыл по ее просьбе. Она сказала, что эти люди хотят отомстить вам, что вас нужно защитить, и… – Погоди-ка. Что это вообще за Лилианна? – спросил Ламберт. – Это та алхимичка, подруга Лютика, которая нас приютила, – тихонько пояснила Ная и продолжила громче: – раз уж мы прервались, у меня к вам пара вопросов. Во-первых, кем вы приходитесь Лилианне, что так героически уехали из своего Туссента спасать какую-то неизвестную вам женщину? Во-вторых, почему Лилианна вообще так обеспокоилась о моей жизни? И в-третьих, кто конкретно меня преследует и какое направление указала им Лилианна? Ламберт с восхищением на нее посмотрел. Она взяла себя в руки и, ни капли не растеряв рационализма, задавала этим троим очень правильные и каверзные вопросы. Ведьмак заухмылялся, ожидая, на какой мелкой детали они облажаются. – Простите за неловкое откровение, но госпожа больше беспокоилась о состоянии ее друга Лютика… – Предсказуемо. – Она решила, что он будет вместе с вами. Поэтому и попросила меня о помощи. Она написала ему письмо и вскоре получила ответ, в котором мастер Лютик просил ее отправить подмогу вам, а не ему. Он сказал, что находится среди людей, с которыми ему ничего не грозит, и… Ламберт ощутил, как зашевелилось его задетое самолюбие. Значит, три краснолюда могут защитить оболтуса Лютика от чего угодно, а он, опытный ведьмак, защитить одну девчонку не в состоянии? – Хорошо. Теперь отвечайте на первый вопрос. – Лилианна – моя племянница, единственная дочь моего покойного брата и моя последняя родственница. Я просто не мог ей отказать, миледи, – спокойно ответил Габриэль. – Вас преследует шайка внебрачного сына графа Сфорца, – сказал Франциск, и Ламберт удивился его внезапно обретенной способности говорить по-человечески, – полагаю, он жаждет мести за своего отца. Других родственников у графа нет. – Наю обвиняют в убийстве вашего соотечественника, – напомнил Ламберт. – Почему ваша хваленая княгиня даже в розыск ее не объявила и позволяет своим рыцарям покидать Туссент, чтобы спасти преступницу? Габриэль потупил взгляд, сконфузившись. Ламберт знал такую реакцию: рыцарь ожидал этого вопроса и наверняка имел на него ответ, но искренне смущался правды. Ведьмаку даже стало интересно, какие там на самом деле могут быть причины. – Видите ли, Ее Святейшество, как бы выразиться… не питала теплых чувств к покойному графу. Он часто выказывал неповиновение и неуважение, а этого княгиня не терпит. Она… ждала удобного случая, чтобы решить эту проблему. Что и произошло. А так как Микеля, бастарда графа, Сфорца так и не узаконил, то ему, по правилам наследования, ничего не досталось, и всем имуществом и деньгами теперь распоряжается княгиня. Ее Святейшество объявила Микеля в розыск, обвинив его в убийстве его же отца. Брови Ламберт взмыли вверх, и он снова пожалел, что вообще во все это ввязался, начиная закипать. Вот знал он, что как-нибудь да будет замешана во всем этом политика. Мало того, Ная умудрилась еще и оказать княгине Туссента услугу, сражаясь за собственную жизнь, и теперь та просто скинула вину на второго мешающего ей человека, убив сразу двух зайцев. Ламберт уже побаивался услышать какие-нибудь новые невероятные детали всей этой истории. У него и так уже было, как он считал, предостаточно поводов разнести тут все и разорвать с девчонкой контракт. – Ну нихрена себе, Найка, ты заварушку устроила, – присвистнул он, – а наследила-то как – аж сама княгиня тебе невиновность обеспечила. Везучая ты, нечего сказать. – Да уж, когда я попала к этому психу, мне просто несказанно повезло, – нахмурилась Ная. – Куда отправила их Лилианна? Эту шайку? – В Ривию и Лирию, миледи, – ответил Франциск. – Но мы подозреваем, что Микель уже мог раскрыть обман и выйти на ваш истинный след. – И где они сейчас, вы, конечно же, не знаете? – спросил ведьмак. – Три дня назад их видели неподалеку от перевала Теодуль. – Так они прямо нам навстречу идут? Заебись, просто охуенные новости, – взбесился Ламберт. – И сколько людей в его шайке? – Боюсь, этого мы не знаем, ведьмак. Проклятый Лютик, при следующей встрече бард не отделается одними оправданиями. Ведьмак уже представил, как пересчитает этому павлину все зубы, и не только за то, что вообще втянул его в это. Припомнит, что бард нихрена ему не рассказал в самом начале, просто подставляя его задницу. И Ная не лучше – могла бы и поведать эту распрекрасную историю, прежде чем Ламберт подписался на все это. Он чувствовал себя использованным и обманутым, не понимая, почему Ная молчала и не рассказала ему всю правду тогда, в начале их пути. – Так и что вы от меня в итоге хотите? – изрядно подустав, подвела Наиша к главному вопросу. – Миледи, мы хотели бы сопроводить вас в Туссент. – Нет. Она ответила резко, и повисла напряженная тишина. Ламберт почти не сомневался, что она отправит их куда подальше вместе со всеми их обещаниями и благими намерениями. Он был уверен, что ее вообще переклинивает от одного упоминания о Туссенте. – Но почему, миледи? – Потому что такие же благородные рыцари меня схватили, избили и отвели к Сфорца, будь трижды проклята его сраная душа. Ваши сияющие доспехи, клятвы и красивые слова меня не убедят. – Прошу вас, будьте благоразумны! – взвился Франциск. – Ее Святейшество хочет даровать земли и поместье Сфорца тому, кто оказал княжеству такую услугу. Нам искренне жаль, что ваше знакомство с нашим прекрасным краем началось таким ужасным образом, но, поверьте… – Вы очень хорошо говорите, – снисходительно улыбнулась Ная. – Но даже если бы я вам поверила, я бы отказалась. – Почему же, позвольте узнать? – Потому что мне нужно вернуться домой, где меня ждет моя семья. А это далеко. И только Ламберт может мне в этом помочь. Уверена, вы говорите правду, наверняка вы на самом деле не такие, как ваши коллеги, с которыми я имела сомнительное счастье познакомиться ранее. Но в Туссент я не поеду. А вот этого ведьмак уже не ожидал. Мало кто отказался бы от дворянского титула и богатого поместья в благословенном крае вина и веселья. Он допускал мысль, что Ная может согласиться на это крайне заманчивое предложение. Он все ждал, когда же они уйдут, едва сохраняя самообладание. – Позвольте хотя бы сопроводить вас до перевала, – сдался Габриэль. – Раз вы держите путь на север, нам будет по пути. У Туссента мы разминемся. Микель все еще вам угрожает – так будет безопаснее. – Думаю, мы должны обсудить это наедине, – сказала Ная, посмотрев на Ламберта. – Разумеется. Мы будем ждать вас снаружи. Пойдемте, друзья мои. Рыцари удалились, было видно, с какой неохотой и каким разочарованием они это делают. Ламберт их даже отчасти понимал: мало кто был бы счастлив сорваться из родного безопасного края хрен знает куда, чтобы спасти какую-то там девку, которая в конце концов тебя еще и пошлет. Благими намерениями… Он выжидал, пока она заговорит. Ему было что сказать ей, и все это ей ой как не понравится. Он был зол. – Что думаешь, Ламберт? Стоит нам ехать с ними? – «Нам»? Я думаю, что у меня есть хуева туча причин послать тебя сейчас нахрен, – выплюнул он, ловя ее непонимающий взгляд. – Вы с Лютиком втянули меня в это дерьмо, и словом не обмолвившись обо всем этом, а теперь оказывается, что за твоей головой охотится шайка каких-то отморозков, жаждущих мести за папочку! И повезло, что эта ебаная княгиня его терпеть не могла, иначе хер бы мы тут сидели и пиздели сейчас! За мою башку, как и за твою, назначили бы награду. Ведьмаки не вмешиваются в политику, никогда, блять, не вмешиваются! С каждым словом он повышал голос, и Ная отодвигалась все дальше от него. Она почти вжалась в стену, взгляд у нее был напуганный, и Ламберт был этому рад. Наконец-то до нее дойдет, с кем она связалась. Дойдет, что он не благородный рыцарь, не добренький Лютик с мягким сердцем, и может свернуть ей шею и глазом не моргнув. У него внутри все кипело от злости, он хотел сжать ее горло и смотреть, как она задыхается. Он почти ей поверил, почти поверил, что она искренне с ним добра и говорит ему правду, а не пытается использовать в своих целях, а она обманула его. Все было как всегда – никому не нужен был он, всем был нужен лишь ручной ведьмак, которого не жалко отправить хоть в жерло вулкана. – Нашли себе, блять, Геральта. Какого хрена ты вообще отказалась с ними ехать? – не сбавлял он обороты. – Потому что им я не доверяю. А тебе доверяю, – тихо сказала она. – Ну так ты ошиблась. Ламберт взял свою сумку, пинком распахнул дверь корчмы, взял под уздцы свою лошадь и ушел, не оглядываясь.