Карпентёр

На рыночной площади было людно и солнечно. Везде сновали крестьяне, спешащие купить что подешевле или продать урожай, торговцы, зазывающие народ, нищие попрошайки, дворяне со свитой, стража, и никто из них не обращал внимание на Ламберта. Наиша и Лилианна неспешно шли немного впереди него, останавливаясь то у одного прилавка, то у другого. Ламберт не сводил с них глаз, хотя уже тысячу раз пожалел о том, что таки решил пойти. Ная все утро над ним смеялась, что он переменчив, как девица, пока он не сказал ей прямо, что тащится за ней, чтобы ее не прирезали на площади из-за цвета волос. Ее так впечатлило то, что Ламберт на мгновение приструнил свою гордость и раскрыл частичку своих переживаний, что она даже его обняла. После этого ведьмак молчаливо пошел за ней, окрыленный, как малолетний дегенерат. Его тихую эйфорию как рукой сняло, стоило ему увидеть надменное лицо Лилианны, которая взяла Наю под руку и повела за собой в сторону многочисленных лавок, как старую подружку. – Твой ведьмак таскается за нами, как страшная тень, – услышал он краем уха. – Ламберт просто хочет быть уверен, что я вне опасности, – вторила дворянке Ная. – Как ты вообще его терпишь? Он грубый, язвительный, абсолютно несносный хам и скотина. В этом он, в общем-то, не услышал совершенно ничего нового. Каждый, кто с ним встречался, не упускал возможности сказать Ламберту, какой у него отвратительный характер, но тут ему стало интересно, что же ей ответит Ная – он очень не хотел, чтобы и она считала его грубым, язвительным, абсолютно несносным хамом и скотиной. – Он не такой плохой, каким кажется. Ламберт с облегчением вздохнул и продолжил сверлить взглядом прилавок с алхимическими ингредиентами. Они зашли еще дальше, стало еще более шумно, и Ламберт больше не мог разобрать, о чем они болтали. Он рефлекторно смотрел по сторонам, выискивая подозрительных личностей, краем глаза присматривал за силуэтами идущих впереди женщин. Лучше он тихонько последит за ней издалека, чем будет таскаться вместе с ними и слушать их женский треп. – Пойдем, дорогая, здесь прекрасный бутик, присмотрим тебе удобный, качественный и, главное, красивый костюм! – Лилианна, я сомневаюсь, что там… – Доверься мне. – Хорошо, но Ламберт… – Ну снаружи подождет, что ему, привыкать? – Ему тоже нужна новая одежда. – Купим, купим, не переживай! – А примерить? – Уверена, ты прекрасно знаешь его размеры… Ламберт едва не заржал во всю глотку. Так Наю еще не подкалывали, и хоть ему и было жаль, что это была шутка без доли правды, все равно было смешно увидеть ее смутившуюся моську. Он так повеселел, что даже не разозлился, когда Лилианна жестом показала ему ждать снаружи двухэтажного каменного дома с красивой деревянной дверью, куда они зашли. Вывеска над дверью большими белыми буквами говорила «Кутюрье дон Рауль». – Кутюрье… Что за слово такое – «кутюрье»? Дон какой-то, откуда он вылез вообще… – болтал Ламберт себе под нос, подпирая спиной стену. Он слабо верил в то, что Лилианна не заставит Наю перемерить всю одежду, которая есть в этом бутике. Хорошо хоть не заставили таскать корзинки с покупками. Ламберт принялся развлекать себя мечтами, может, рыжая алхимичка посодействует, и Ная купит себе какое-нибудь красивое белье? Он видел такие на некоторых своих одноразовых богатеньких увлечениях, смотрелось неописуемо соблазнительно, пусть он и ничего в этом не понимал. Конечно, лучше, если она будет вообще без одежды, но ведь главное – процесс… – Эй, красавчик… – протянула подошедшая к нему проститутка. – Не заинтересован, – отрезал Ламберт. – Ведьмак – и не заинтересован? Даже если я дам тебе скидку за твои ведьмачьи подвиги? – не сдавалась она, белокурая, голубоглазая и беспросветно тупая. – Отъебись, я же сказал нет. – Не больно-то и хотелось, мутант. – Шлюха, – не остался он в долгу. В Туссенте народ одевался пестро и красочно, откровенно наплевав на законы нильфгаардской моды. Тут и там сновали женщины, мужчины, дети, старики и старухи в желтых, голубых, розовых, одеждах, в зеленых дублетах, синих камзолах, разноцветных платьях, в красных и фиолетовых шляпах, с разноцветными полосатыми перьями и перьями в горох. У Ламберта даже в глазах зарябило, он не знал, что было хуже – черно-белая с агрессивной желтизной унылость Нильфгаарда или этот разноцветный туссентский карнавал. Ему не важно было, кто как одевается, как человека ни одень – он все равно остается человеком, и под этой слоями даже самой искусно сшитой одежды порой может прятаться убийца, вор, гнусный предатель, хотя чаще всего – просто немытый высокомерный вельможа. К нему подошел мелкий мальчишка лет шести от роду, одетый в бело-голубой полосатый камзол. На голове у ребенка была черная шляпа с таким же бело-голубым полосатым пером, как и камзол, а сам малец смотрел на Ламберта с открытым ртом и эстетично ковырялся в носу. Ламберт и слово вымолвить не успел, как к мальчишке подлетела пышнотелая потная мамзель, схватила его за руку и завела себе за спину. – Даже не вздумай смотреть на моего сына, выродок! – сказала она, погрозив Ламберту толстым пальцем. – И не думал, мамаша, – ответил он и сплюнул себе под ноги. – Конечно, конечно, грош цена слову мутанта! – Да иди уже, даром мне не сдался твой молокосос. Женщина гордо выпрямилась и наконец замолчала, развернулась и потащила за собой сынка, виляя толстым задом, обтянутым юбкой. Ламберт лишь раздраженно выдул воздух своим орлиным носом и тут же забыл о ситуации. В каждом городе, в каждой захолустной деревне стабильно случалось нечто подобное, и было бы даже странно, если бы кто-то да не начал бы к нему приставать и оскорблять. Звук открывающейся двери был сродни божественной музыке. Когда Ная и Лилианна наконец вышли из бутика, Ламберт почувствовал себя собакой, преданно ждущей любимого хозяина, и ему стало мерзко. Ная была одета в новое платье, красивое и изящное, темно-красного цвета, она выглядела жутко благородно и статно. Он засмотрелся. – Устал? – спросила она с улыбкой, и всю мерзость внутри него как рукой сняло. – Нет, – соврал он угрюмо. – Мы закончили, можем возвращаться. – Подожди, ты что, это купила? Ты правда собралась в платье ехать до Каэр Морхена? – Ты любитель поспешных выводов, ведьмак? – цокнула Лилианна. – Видишь корзину со свертками? Вот там новая одежда Наи, а платье должно быть у любой уважающей себя женщины! А она, в первую очередь, женщина, красивая молодая женщина и должна выглядеть презентабельно. Если ты понимаешь, о чем я. Ламберт хорошо понимал, о чем она. – Ная тут не для того, чтобы женишка себе искать, – процедил он. – И ты это знаешь. – А еще я знаю, что если у вас ничего не выйдет, ей понадобится муж, покровитель. Не волнуйся, ведьмак, я подыщу для милой Наиши хорошего мужа, она будет в надежных руках. Он подумал, что это ее "у вас ничего не выйдет" звучало чересчур двусмысленно. – Давайте не будем об этом, – сказала Ная спокойно и примирительно положила руки на плечи им обоим. – Лучше идемте домой. – Как – домой? – удивилась Лилианна, распахнув свои серые глаза. – Наюшка, милая, ты же мне обещала зайти к парфюмеру! – Точно, прости, Лилианна. – К какому еще нахрен парфюмеру? – нахмурился Ламберт. – Дону Фредерику, мастеру парфюмерного дела, королю ароматных соцветий, нот и букетов! – сложив ладони на груди, с искренним восхищением пропела Лилианна, и ведьмак поморщился, раздумывая, почему тут всех зовут Донами. – Ламберт, это не займет много времени. – Нет. – Пожалуйста, Ламберт. Он сопротивлялся изо всех сил, ворчал, отрицал происходящее, а потом не заметил, как оказался в парфюмерной лавке. Возможно, тут и пахло хорошо для обычного человека, но все его ведьмачьи рецепторы буквально заверещали от обилия резких запахов, и он чуть не задохнулся. Ламберт вывалился оттуда, хватая ртом воздух, как утопающий, и боялся себе представить, как будут пахнуть две эти проклятые женщины, когда выйдут наружу из сего парфюмерного ада. И откуда вообще в нем эти благородные геральтовы порывы, сидел бы себе в поместье, точил мечи да распугивал бы прислугу, ничего бы с Наей не случилось. Дернул же черт пойти с бабами по магазинам, лучше бы коня взял да уехал бы за семь верст киселя хлебать, пока никто не видит. Ламберт приметил впереди доску объявлений и решил поискать там заказы. Деньги кончались, мечи тупились, эликсиры кисли, а мышцы дубели, так что, пора было браться за работу. Половина объявлений была оборвана и выцвела на солнце, еще три были написаны такими жуткими почерками, что разобрать мог, наверно, только криптографист, – даже сам Ламберт писал красивее, – но одно-единственное, нужное ему, было новым и вполне понятным. Только местоположение заказчика он плохо понял, но предположил, что это было где-то в преддверии Туссента, где-то недалеко от поместья Лилианны. Как раз заедут на обратном пути. Он забрал объявление, и женщины наконец вышли от парфюмера, благоухая всеми на свете запахами. – Вот что вам вообще там нужно было? – спросил он. – Ты же богатейка, к вам парфюмеры сами приходят, зачем надо было тащиться в эту вонючую дыру? – Я забыла про твой нюх, – с виноватым видом сказала Ная, вздыхая. – Извини. – Наюшка, за что ты извиняешься? – нахмурилась Лилианна и уперла руки в бока. – Женщина должна хорошо пахнуть. За это утро Ламберт выслушал столько всего, что должна была делать женщина, что теперь знал о них, казалось, все. Он был в ужасе от объема этих обязательных женских дел и радовался, что родился мужчиной, а о некоторых обязательствах вообще никогда бы и не подумал. Ему даже стало интересно, делала ли Наиша все, что должна была, по словам Лилианны, делать женщина. – Мы смотрели эфирные масла и отдушки. Лилианну заинтересовала парфюмерия, ей был нужен мой профессиональный совет. – Ты что, парфюмер? – Нет, но я хорошо разбираюсь в разных веществах. – Наюшка просто восхитительна! А еще у нее такой прекрасный вкус в духах! Ни одна графиня, герцогиня или баронесса не может похвастаться тем изяществом, с которым Наюшка выбирает аромат! Кошмарно звучащий вариант ее имени резал слух, Ламберт едва ли не дергался каждый раз, когда слышал его. – Прекрати ее так называть, она же не деревенская девка. – Деревенская девка? Ты, что же, ведьмак, считаешь, что я мыслю, как неотесанная деревенщина? – Лилианна нахмурилась, голос ее звучал угрожающе. – Да что ты… – Прекратите! – слегка повысила тон Ная. – Вы весь день ссоритесь. Идемте домой, я вас очень прошу. И дайте мне хотя бы десять минут провести без ваших ссор. – Ладно-ладно, – махнул рукой Ламберт, – Наюшка. Запах быстро выветрился, и от них больше не пахло всевозможными отдушками. Теперь Ламберта со всех сторон окружал букет запахов выпечки, цветов, а потом его носа вдруг коснулся совершенно незнакомый запах неизвестно чего. Пахло тлеющими углями и чем-то фруктовым. На одном из углов площади, расстелив покрывала и расставив корзинки, сидели два зерриканских купца. Смуглые, в белых шаперонах, они курили что-то из длинной трубки, подсоединенной к некому невиданному аппарату, и выдыхали ароматный дым. – Поверить не могу, – завороженно произнесла Ная. – Мм? О чем ты, милая? – обернулась Лилианна. – О святой Лебеда! Зерриканцы! Идем, идем скорее! Зерриканцы смотрели на них с улыбками, их черные глаза прямо горели от вида двух красивых молодых белокожих женщин. Ламберт хорошо знал их народ, особенно, мужчин. Женщины поголовно махали мечами, копьями и были мускулистыми и воинственными. Не мудрено, что зерриканцы пускали слюни на западных женщин, покладистых, мягких, женственных. Он, в общем-то, их понимал. Была у него одна из этих восточных загадочных воительниц, жесткая, грубая и властная, но телом своим владела не хуже, чем мечом, а фехтовала она, почти как сам Ламберт. На пару ночей она была очень, очень хороша, но жесткость и твердость ее тела и характера быстро надоели ему. Ламберт был мужчиной, воином, убийцей, ведьмаком, и в женщине хотел находить мягкость и тепло, а не самого себя. – Знаете, что это? – спросила Ная радостно. – Какой-то курительный аппарат, – с сомнением сказала Лилианна. – Пахнет хорошо, но… – Это кальян. У нас они очень популярны. Поразительно, что здесь тоже такое есть! – И что, тебе нравится это? – Да! Не думаю, что здесь есть такой же выбор табака, как у нас. Но все же. Это, конечно, вредно, но приятно. Расслабляет. И никакого тебе похмелья, как от вина. – Хм, ну… раз тебе нравится, милая, давай купим. Ты знаешь, как его… э… соорудить? – Естественно. Тащил этот самый кальян, конечно, Ламберт. Хорошо, что его хотя бы упаковали. Зерриканцы были счастливы получить внимание от Наи и Лилианны и в подарок надавали им целую кучу всяких табаков, пропитанных эфирными маслами и соками, липкими и влажными и больше похожими на варенье. Ная все восхищалась его качеству и степени очистки, будто своими глазами видела все химические вещества, которые в нем были. Ламберт не курил и не любил это дело, но она была так радостна и возбуждена, что ему тоже стало любопытно попробовать. Она принялась за дело после ужина. – Бери и осторожно вдыхай, немного и не полной грудью. Вот так, – Ная сделала затяжку. – Если захочется кашлять – сдерживайся. – Восхитительно! Ох, и правда хочется кашлять. Что-то с головой… – Не больше трех вдохов. Подыши пока, отдохни. Ламберт? – Ага. – Постепенно, не переусердствуй. – Ладно, ладно. Хм, а неплохо. Пахнет вкусно. – В этом вся прелесть. Куда ты собралась, Лилианна? Вот, попей воды. Расслабься, все хорошо. – Что это с ней? – Хочу еще! – Никотин. Это у нее с непривычки. Скоро пройдет. Ламберт никакого эффекта не чувствовал, было просто приятно вдыхать ароматный дым. Ная делала это с улыбкой, откинувшись на спинку дивана, неспешно и расслабленно. Ему нравилось смотреть на нее такую и заниматься чем-то приятным вместе. Все помещение было затуманено, он курил и курил, и ему вдруг сильно захотелось намекнуть Нае на переход на более чем дружеские отношения. – Кстати, я купила тебе рубашку, потом отдам. – Сначала надо было уточнить мои размеры, – ехидно сказал Ламберт. – Думаю, я не ошиблась. – Уверена? Точно не хочешь узнать мои размеры? – не унимался он. – Не сегодня, – невозмутимо ответила Ная. – Эх, кто бы мог подумать, что я буду сидеть в другом мире и курить кальян с ведьмаком и графиней. – С ведьмаком ты можешь не только курить. – Ламберт, угомонись. Дай сюда, курение вредно для здоровья. – Недотрога.