Карпентёр

Ламберт ржал, как конь, когда смотрел на обиженное лицо Лилианны. Прощаясь с Туссентом, Ная больше всего не хотела расставаться с приобретенным здесь кальяном, нежели с алхимичкой. Теперь он начал кличить ее не просто алкоголичкой, а наркоманкой-алкоголичкой, и даже подумывал в Новиграде напичкать ее фисштехом. Исключительно в исследовательских целях, конечно же. – Напомни, какое там у него действие? – спросила Наиша, гордо восседая на своей новой лошади, одетая в свою новую модную одежду. – Настроение улучшается, эйфория, ускорение рефлексов… – сказал Ламберт, рассматривая виднеющийся впереди поворот к горам. – Кажется, типичный представитель амфетаминов. Или что-то вроде кокаина. – Ты и в наркотиках разбираешься? С кем я, блять, связался. – Разбираюсь. Но я никогда их не принимала и не собираюсь. – Да-да, все торчки так говорят. – Ну-у, Ламберт, плохих привычек у меня немерено, но наркотиков среди них нет. – Зато есть курение. – Уверена, когда-нибудь ты перестанешь обижаться. Ламберт сделал вид, что не понял ее. На самом деле, он на нее откровенно дулся. Ее странная привязанность к приобретенному там кальяну обернулась тем, что они задержались в поместье на три лишних дня, и все это время Ная и Лилианна либо шлялись по магазинам (но уже без него), либо что-то химичили в лаборатории Лилианны, либо курили этот чертов кальян. Сам Ламберт, когда его не звали на перекур, а позвали его за тем лишь единожды, шлялся по все тому же берегу реки, служившим ему местом уединения, и убивал утопцев. Либо гулял по лесу, охотясь на эндриаг. Сначала он убеждал себя, что наконец отдохнет от Наи, но потом понял, что его просто бесит, что она уделяет внимание не ему, а своей новой рыжей подружке. Еще и кальян ей оставила в подарок. С местонахождением заказчика Ламберт ошибся. Оказывается, тащиться надо было почти до самого Ридбруна, и он все диву давался, как тому, кто оставил объявление, не лень было переть оттуда аж в Боклер. Ламберт с сомнением окинул взглядом ножны с мечом, закрепленные на лошади Наи, – подарок от Габриэля. Старичок так привязался к девчонке, что перед отъездом вручил ей великолепный легкий меч странного вида: клинок был изогнутым и с острым концом, рукоять длинная и прямая, без навершия, обтянутая белой не то тканью, не то кожей; ножны были тоже белыми. Ламберт таких мечей еще не видел, только отдаленно похожие. Габриэль сказал, что он был из Зеррикании, почти новый и совершенно не затупленный. Судя по всему, учить Наю пользоваться подарком предстояло ему. Ламберт был не то чтобы рад этому – женщин фехтованию он еще не учил. Одну только Цири, но та была в то время мелкой девчонкой, и он мало воспринимал ее как женщину – скорее, как смазливого мальчишку, который имел сомнительное счастье оказаться в Каэр Морхене. – Доставай свой подарочек, – сказал Ламберт Нае и спешился. Он посмотрел, как она перекинула ногу впереди себя и спрыгнула с лошади. Протянула ему ножны и начала привязывать кобыл к поваленному дереву. Они немного сошли с тракта, чтобы остановиться на дневной привал, и оказались на узеньком холме. Вид на горы был потрясающий; пока Ламберт ощупывал рукоять, Ная глазела на тонущие в густых облаках пики Амелл. – В Каэр Морхене красивее, – как бы невзначай бросил он. – Обещаешь? – спросила она с улыбкой. – Обещаю. Поди сюда, буду тебя учить. – Фехтовать? – удивилась она. – Нет, мазурку плясать. Ну что уставилась? Должна же ты хоть что-то полезное уметь делать. Совсем расслабилась в этом своем высшем обществе. Эта Лилианна плохо на тебя влияет, чему она тебя еще там научила? Конечно, все было совсем наоборот – это Ная плохо влияла на графиню: научила ту курить, делать кальян, оставила его ей, объяснила какие-то женские секреты ухода и еще целую кучу неизвестной Ламберту бесполезной ерунды. Но для самого Ламберта все было в точности да наоборот: в обществе Лилианны Ная как будто им пренебрегала, становилась вся такая независимая и совершенно в нем не нуждающаяся. Он был счастлив, когда они уезжали. Наконец-то можно было не терпеть рыжую выскочку, слушать светскую болтовню, торчать в четырех стенках и искать, чем бы заняться. Меч был легким, немного легче меча Ламберта. Непривычным он был скорее по форме, но он догадывался, что орудовать им надо было так же, как любым другим. Делать из Наи мастера он не собирался, только хотел показать, как его правильно держать, как правильно стоять, как правильно бить, уклоняться, блокировать. – Я не сомневаюсь в твоем преподавательском таланте, но ты уверен, что стоит тратить на это время? – спросила она с сомнением. – Найка, я же не буду вечно с тобой нянчиться. Вдруг ты в кусты отойдешь, а меня рядом не будет? Хочешь, чтобы тебе главоглаз задницу откусил? Магичить ты не умеешь, и этому я тебя учить точно не буду. Можно было бы попробовать поучить ее знакам, способностей для них нужно было минимум, и этот минимум у нее, вероятно, был. Но магию Ламберт не любил настолько, что знаки почти не использовал – только при крайней необходимости – и учить им кого-то вообще никогда в жизни не собирался. – Ладно, слушаю и повинуюсь, учитель. – Не выпендривайся. Вот так бери, давай сначала одной рукой, поглядим, сможешь ли ты вообще его удержать. Она смогла. Ламберт понятия не имел, где она накачала мышцы, но бицепсы и трицепсы у нее были такими, словно она уже лет пять махала топором. Меч не был для нее тяжелым, но с непривычки она устала, конечно, быстро, и то продержалась больше, чем большинство мужчин ее возраста, которые тоже брали оружие в руки впервые. – Ну как ты ноги ставишь? Вот, да, правильно, согни в коленях. Не разводи так широко, я уже понял, что ты так и жаждешь затащить меня в постель, негодница. Ная всегда смеялась с его похабных шуток и всячески делала вид, что не понимает, о чем он. Вот и сейчас она стояла с мечом в руках на полусогнутых и тихонько хихикала. – Смеешься на тренировке? Значит, сорок отжиманий после. Не в ноги мне смотри, а в глаза. Локоть выше, большой палец должен закрывать остальные, иначе тебе его выбьют. Да-да, никто не посмотрит на то, что ты девчонка. – Знаю: все хотят меня ударить, да? – Все хотят тебя убить, а перед этим отыметь. Спина прямая? Ага, верно. А ты не так безнадежна. Она неплохо стояла и быстро схватывала. У Ламберта сложилось мнение, что раньше она чем-то занималась, какой-нибудь борьбой или еще чем. – Это было очень давно. Лет восемь назад. Да и то – не борьба, даже не самооборона, так, развлечение. – Зато рефлекс остался. Да и форма у тебя хорошая. Это все облегчает задачу, хотя ты все равно с мечом выглядишь так, будто ошиблась где-то на дороге жизни. Отжимания она сделала тоже легко, а еще правильно: спину держала ровно, живот поджала, в тазе не прогибалась, и теперь жадно хлебала воду из бурдюка. Ламберт достал из сумки хлеб и сыр. – Будешь столько пить – в водную бабу превратишься. – Ну и пусть, – флегматично ответила Ная. – И тогда мне придется тебя убить. – Вряд ли я буду обижаться. В дороге Ная рассказывала о том спорте, которым занималась ранее, и этим объяснила, почему была в хорошей форме. Ламберту стало жутко любопытно поглядеть на ее хорошую форму без одежды. Впереди на тракте виднелась разоренная поваленная повозка, вокруг которой были разбросаны сумки и мешки. Рядом был кровавый след. Ламберт жестом показал Нае оставаться на месте, а сам спешился, достал меч и осторожно подошел к месту разрухи. Трупов людей не было, кровь принадлежала погибшей и уже изрядно разложившейся лошади, придавленной огромным камнем. В сторону гор вели огромные следы. Очевидно, что это были тролли. Судя по трупу лошади, она лежала тут больше недели и вовсю смердела, но трупоедов рядом не было, и это было страннее всего. Судьба хозяев повозки Ламберта не интересовала, и он только надеялся, что троллей они не встретят. – Едем, – сказал он и залез на кобылу. – Что здесь произошло? – спросила Ная, беспокойно поглядывая на повозку. – Тролли. – Они опасны? – Когда как, – ответил Ламберт, припоминая уроки Весемира. – Они разумны, но тупы, как дети, и сила у них недюжинная, и это и делает их опасными. Их лучше не злить, тогда они ничего тебе не сделают. Но со мной такой удачи не случалось, чтоб их. – И как же ты их злил? – Ну… – он замешкался. – Им не слишком нравилось, как я с ними разговаривал. – И как же ты с ними разговаривал? – в ее голосе ведьмак начал слышать некоторое ехидство. – Я не нянчился с ними, как заботливая мамаша, вот и все, – грубо ответил он. Она не ответила, а его ведьмачий слух уловил топот и шубуршание где-то в кустах. На пригорок перед ними выползли две массивные фигуры, сильно напоминающие большие валуны. Ламберт едва не выругался, когда их увидел, и уже предвкушал предстоящий бессмысленный разговор. Он обернулся и через плечо посмотрел на Наю, та с беспокойством глазела на троллей. – Людь! Не ходить дальше! – пробасил один из них. – Вы! Сползать с пони, не то мы вас бить! – поддержал второй. Как же они его бесили. Он закатил глаза, сжал зубы и раздраженно вздохнул, но подчинился. Ная уже стояла на земле. – Нам надо проехать, – как можно более спокойно сказал Ламберт. – Дальше нельзя! – Но почему? – влезла Ная. – Потому что нельзя! Наша место! Наша, а ходят людь! – По-другому через горы не проехать, – медленно произнес Ламберт. Он уже придумывал план на случай хренового развития событий. Можно было сделать так, как он любил: заколдовать одного Аксием и натравить на второго, и быстро уехать под шумок. Но все равно план был рискованный, Ная плохо держится в седле и вряд ли успеет среагировать. – Может, вы что-то хотите взамен? Мы для вас что-нибудь сделаем, а вы дадите нам пройти? – миролюбиво предложила Ная. Тролли замолчали и задумались, и Ламберт готов был поклясться, что слышит, как вертятся шестеренки в их уродливых головах. Они начали многозначительно мычать, пыхтеть и переглядываться, и пока все это происходило, ему захотелось зевать. – Хотеть историю от синявки. Ламберт едва не заржал во весь голос – так Наю еще не называли, хотя с ее пристрастием к вину ей подходило. Тролли наверняка имели ввиду цвет волос, но как же метко эти уродцы стрельнули. – Какую вы хотите историю? Веселую или грустную? – спросила она, не обращая внимание на давящегося смехом ведьмака. – Веселый! – Ну хорошо. Жила-была одна девушка. Ей была нужна помощь, ее друзья решили ей помочь – так она познакомилась с ведьмаком. Вместе с ведьмаком девушка начала путешествовать, ведь ей было нужно преодолеть большой путь. – Желание смеяться как рукой сняло, Ламберт насторожился, слушая «историю», в ожидании, что же Ная нарассказывает про него. – Долго ехали они, пока не доехали до одного леса. Там они остановились, чтобы переночевать. Когда девушка легла спать, к ведьмаку пришла суккуб. Ведьмак не устоял перед ее красотой и пошел с ней. Он так сгорал от нетерпения, что даже забыл свой второй меч. Суккуб очаровала его, ведьмак сопротивлялся, но проиграл, и тогда она начала пить его кровь. Все знают, что так делают только вампиры, но этот суккуб была особенной. Ведьмак был так похотлив, что забыл, что должен убивать чудищ, и это было его ошибкой. Так бы и погиб он там, в том лесу, если бы девушка не пришла к нему на помощь и не победила бы суккуба. И знаете, кто был тем ведьмаком? А вот, стоит перед вами. Ламберт не находил в этом совершенно ничего смешного, но тролли загоготали своими басистыми голосами, оглушая его. Он со злобой посмотрел Наю, поняв, что она только что опозорила его перед гребаными троллями. – Смешной история. Синявка хорошая, остаться с нами. – Простите, уважаемые тролли, но если я останусь, то ведьмака будет некому спасать. Нам нужно ехать. – У-у-у, глупый возьмак. – А синявка хорошая. – Она же рассказала вам такую охренительно смешную историю, что животики надорвешь, уговор выполнен, дайте нам проехать, – закипая, прошипел Ламберт. – У-у, возьмак прав. Будет так: вы брать лошадей и ехать. И больше не приходить. – Меня дважды просить не надо, блять, – выплюнул он и молниеносно вскочил на лошадь. Он двинул вперед, не дожидаясь Наи. Очень хотелось сейчас на нее наорать, что припомнила эту позорную ситуацию, что рассказала ее кому-то, пусть то и были тролли, но так он разозлит этих пещерных жителей. Глупо было злиться на нее за то, что над ним посмеялись тролли, эти тупицы ржали со всего, что напоминало даже пердеж, но как же это было неприятно, как же саднила гордость. Немного остыв, он притормозил и пригляделся, выжидая Наю. Та не заставила себя долго ждать и через несколько минут замаячила на горизонте верхом на лошади. Ехала она рысью, видать, таки смогла найти способ заставить кобылу двигаться быстрее. – Ну не злись, Ламберт, – сказала она с теплой улыбкой. Ламберт поглядел на эту искреннюю улыбку и мгновенно остыл. Как же он раскис, черт бы его побрал, как же он раскис. Надо было срочно бежать от этой проклятой ведьмы, она превращала его в сопливого мальчишку, бегающего за бабой за то, что та ему улыбалась. Он думать боялся, что с ним станет по приезду в Каэр Морхен, Геральт и Эскель точно его на смех поднимут. – Обязательно было припоминать? – недовольно спросил он. – Прости. – И это вообще нихрена не смешная история. Ничего смешного в ней нет. – Смешная. Потому что правдивая. Нет на свете ничего смешнее правды. – Хватит мне тут философствовать, я тебе не Лютик. – Не волнуйся, я больше никому об этом не расскажу. Тролли тоже вряд ли будут трепаться. Она все улыбалась и улыбалась, а он все никак не злился и не злился на нее, хотя очень пытался. Вечерело, небо стало красным, воздух холодным, а впереди так кстати показалась деревушка. Судя по указателю, называлась она «Грибки», и Ламберт заликовал – это была как раз та деревня, которую заказчик указал как свое местоположение. На них как всегда пялились, от Ламберта как всегда плевались и шарахались, и все было так, как должно было быть. Тут и там под ногами бегали куры, дети и собаки, один толстый белый гусь прошмыгнул прямо перед Ламбертом, и ведьмак едва об него не запнулся, смачно выругавшись. Неприветливая обстановка деревни, к которой он так привык, была сродни глотку свежего воздуха после чопорного цветастого Туссента. В корчму их приняли, как ни странно, без разговоров и торга. Корчмарь указал Ламберту на его заказчика – то был зрелый мужчина в шапероне, одетый в просторные светлые одежды, который коротал вечер за кружкой пива и тарелкой жаркого. Ведьмак обрадовался удачно сложившимся обстоятельствам и решил сразу сделать рабочие дела. – Пастух я, в общем, – начал мужчина. – Пасу овец на равнине в паре миль на северо-восток отсюдова. Неделю назад моих овец начала какая-то бестия таскать. Больно уж на дракона походит, милсдарь. Я таковых не видовал, но в книжке вычитал одной, давным-давно еще, когда юнцом был. Крылья, летает, овец лапами хватала. Огнем не дышала, видать, не дракон оно. – Понял. Сколько платишь? – уточнил Ламберт самый важный вопрос. – А сколько надобно? Заплачу, сколько надо, мастер, ты только тварюгу эту пореши, стадо-то мое – мой единственный заработок, нету у меня ничего больше. – Скажем, для начала триста крон. Завтра утром покажешь свое пастбище, посмотрю точно, что за чудище, и там уже решу. – Уф… – замялся пастух. – Лады, так и быть. Если она всех мои овец сожрет, потеряю я больше. – Разумно, – ухмыльнулся Ламберт. – Встретимся тут же на рассвете завтра. Мужчина покивал ему, они пожали друг другу руки, чему ведьмак несказанно удивился, и он вернулся к ждущей его за столом Нае. Та подвинула ему тарелку с хлебом, и он принялся уплетать жаркое, кажущееся с дороги таким особенно вкусным. Постель в эту ночь тоже была теплой и мягкой, как и Ная, которая снова спала у него под боком, и все было хорошо.