ИМБА

      

ИМБА: Итачи Манящая Бездна Авантюризма

       — Значит, с Зецу всё решится сегодня? — спросил Обито. Наступил очередной буцумэцу, день, когда они встречались с братьями. Итачи ещё в Стране Воды сказал, что нашёл кое-что интересное, что может помочь с Зецу, а сегодня объявил, что наконец полностью готов, всё продумал и у него есть план, даже несколько. — Шисуи будет нас страховать, а мы с тобой отправимся туда, чтобы опросить пленника пьяных снов, — Итачи кивнул на извлечённую из телесной печати бутыль, похожую на те, в которых разливали сакэ. — Всё, как я тебя инструктировал в прошлый раз. Тем более ты заинтересован в этой информации. А ещё ты сильнее Шисуи и в случае чего поможешь нам выбраться. Обито кивнул, вспомнив битву в Долине Завершения. Захват тела оказался реальным и весьма неприятным. До сих пор от этого бросало в дрожь. Особенно с учётом того, что он мог убить своих братьев и Какаши. Всего лишь за краткий миг контроля Зецу использовал довольно затратную и сложную древесную технику, которой Обито когда-то давно уничтожил сразу с десяток шиноби Тумана, захвативших Рин. Повезло, что братья были шустрыми и ждали чего-то подобного, но пара АНБУ серьёзно пострадали, а напарник Итачи и вовсе был смертельно ранен. Обито всё ещё удивляло, что брат смог вытащить Джузо из Чистого Мира не прибегая к помощи по накачке чакрой. Впрочем, после запечатывания Зецу Обито сам оказался почти пуст, и остатков резерва хватило, лишь чтобы вернуть Шисуи и скрыться самому. — А он не сможет… как тогда, в Долине? — на всякий случай уточнил Обито. — Нет, мы не проникаем в меч Тоцука телами и физически, лишь с помощью гендзюцу, то есть ментально. Ты помнишь, что нужно использовать другой образ, да? — деловито спросил Итачи. Обито облизнул губы и кивнул. Итачи уже рассказал о том, что предком клана Учиха был Индра Ооцуцуки, старший сын Рикудо-сэннина, а тот, в свою очередь был сыном женщины с именем Кагуя, которая прибыла к ним по мировому Древу, что бы это ни значило, чтобы посадить Плод Чакры. Отчего, собственно, чакрой стали обладать все потомки Мудреца и его брата, а затем и образовавшиеся от этих потомков Великие Кланы, от которых в свою очередь появились кланы и семьи шиноби. Также в малой толике и у всех простых людей, вследствие разлитой в их мире природной чакры, есть зачатки кейракукей. Итачи вообще задвинул сложную идею про то, что такое чакра и почему резерв шиноби восстанавливается, а также существуют сэннины, то есть те, кто умеет вбирать природную чакру, разлитую повсюду. И что клан Ооцуцуки был кем-то вроде паразитов космического масштаба, уничтожавших целые миры, чтобы заполучить чакру, которую тратили на своё существование. Их огромные резервы могли восстановиться только через поглощение чужой чакры. Зато и поглотить они могли столько за один присест, что на трёх биджуу хватит. Поэтому Ооцуцуки были сильны и вроде как почти бессмертны, если никто не убьёт. Настоящие Боги, куда там «Пейну» с его сумасшествием. Частично эта история про Мудреца и его сына Индру перекликалась с тем, что было показано в Плите Рикудо — реликвии клана Учиха. О ней Обито узнал ещё в детстве от Мадары, а потом и видел сам, когда проник в тайную библиотеку клана. Но по словам Итачи, вполне вероятно, что реликвию Рикудо Зецу как-то испортил, и сейчас было крайне важно знать, что именно изменено. И зачем. Но это всё точно было связано с Кагуей и тем планом Бесконечного Цукуёми, предложенным Мадарой. — Покажи мне тот образ ещё раз, — попросил Обито, концентрируясь на задаче. Итачи сделал хенге, превратившись в человека, немного похожего на того мальчика Кагую из Страны Воды, и одновременно на Хьюга, с длинными волосами и рогами в виде кроличьих ушей. — Твоё имя Момошики, — пояснил Итачи. — Он был описан ещё Кагуей, как соклановец выше неё по иерархии. Ты из главной ветви клана Ооцуцуки, поэтому молчишь и лишь презрительно смотришь. Говорить буду я. И моё имя будет Урашики, — Итачи превратился в подобное бледное существо с короткими бесцветными волосами и глазами, слегка походящее чертами на Шисуи, только с рогами, закрывающими лоб почти как протектор шиноби. — Если захочешь что-то узнать от Зецу, обратись ко мне. Я нашёл упоминание этих людей из клана Ооцуцуки, к которым принадлежала Кагуя, породившая Зецу. В костяной библиотеке сохранились описания их внешности и некоторых техник — для узнавания. Так что, думаю, Зецу про них как минимум слышал. Им он расскажет. — Ты уверен? — спросил Шисуи. — Нет. Но это хоть что-то. Повезло, что Кагуя настолько почитали свою богиню и их хранение информации более надёжное, чем бумага… Или плита Рикудо. У них я много интересного о происхождении нашего мира прочёл, точней, я прочёл давно с помощью шарингана, но пришлось долго медитировать, чтобы всё перевести в нормальные иероглифы и отыскать нужное… — Итачи осёкся. — Ладно, это пока не так важно. Интересно, что расскажет Зецу, потому что он точно знает ещё больше. И как объяснит… — Ладно, давай начнём, — поторопился Обито, концентрируясь на показанном образе Момошики. Итачи правда любил читать и досконально знал историю Конохи и их клана, начиная от того самого Индры. После того, как Итачи нашёл те документы на Коцушиме, то знаний у него стало ещё больше. Хотя Обито и избавился от печати подавления интеллекта, всё равно поражался тому, как у младшего брата не пухнет голова от всей этой информации, которую Итачи не только знал, но анализировал и применял, как сейчас. Шисуи подшучивал, что всё потому, что Итачи наполовину Нара, а с Вечным Мангекё голова у него варит так, что даже Нара не снилось. Впрочем, шуткой это было лишь отчасти и Обито очень уважал острый ум младшего брата. В этом свете та миссия в Скрытом Песке, когда Итачи просто «вежливо попросил показать секретную технику» у той старейшины, заиграла новыми красками. Так что при допросе Зецу Обито решил полностью довериться Итачи и просто постараться не налажать. Они одновременно сложили печать концентрации и коснулись сосуда, в котором был заточён Зецу. И ещё через мгновение Обито разглядывал необычный пейзаж с гладкой полосатой землёй фиолетовых тонов. Зелёное небо с восходящими еле заметными зигзагообразными полосами чуть другого оттенка той же зелени не содержало в себе ни облачка, но явно должно было заставлять сознание мутиться. Измерение меча Тоцука было по своей внутренней логике чуждости похоже на то, которое Обито использовал для «Камуи». Пожалуй, даже без заточения в гендзюцу «пьяных снов», а просто рассматривая местность, можно было заработать головную боль. — Вот он, Момошики-сама, — сказал Итачи, в образе того Ооцуцуки, похожего на Шисуи, и Обито сконцентрировался, удерживая свой ментальный внешний вид. Это было посложней техники перевоплощения, но он вроде пока справлялся. Чёрный Зецу походил на чернильное пятно, случайно разлитое на лакированный стол. — Что это за мерзость, Урашики? — Обито решил, что такая речь будет в полной мере отображать клановую иерархию космических паразитов. Сильные, отбирающие чакру у слабых, не глядя на потери, и считающие людей мусором, точно и со своими соклановцами младше их по иерархии вели бы себя пренебрежительно. — Похоже, это одно из созданий Кагуи, Момошики-сама. В нём есть её чакра, — ответил Итачи. — Эй ты, что случилось с Кагуей? Нам она срочно нужна. Отвечай живо, кусок грязи. Зецу как будто опасливо втянулся, превращаясь из кляксы в овальную лужу, в которой плавало что-то, похожее на лицо с круглыми жёлтыми глазами. — Урашики?.. Момошики?.. — забубнил Зецу, как будто думая про себя, но не осознавая, что говорит вслух: — Белые волосы… бесцветные глаза, бледная кожа, рога в виде кроличьих ушей и в виде хитай ате… Ошибки быть не может, это Ооцуцуки, это соклановцы Великой Матери! Им нужна Мать? Они помогут спасти её?.. Где я? Что случилось? Почему я здесь?.. — Чего ты там бормочешь? — снова сказал Итачи. — Где Кагуя? Она должна была нас встретить. А нашли мы только тебя. — Не получилось? Ничего не вышло с Мадарой? Как я здесь очутился?.. — Прекращай бубнить и отвечай по существу, грязь, — перебил Итачи, складывая печать концентрации и явно ослабляя действие гендзюцу «пьяного сна» на Зецу, чтобы тот мог им ответить. — Моя Великая Мать создала меня в недобрый час, — начал изъясняться высоким стилем чуть очухавшийся Зецу. — После предательства сыновей она была разделена духом и телом и заточена на Луне и в Чистом Мире, но создала меня — ключ перехода и свою волю, чтоб вернуться в мир и забрать всю принадлежащую ей чакру. Увлёкшийся Зецу, которого они внимательно слушали, поведал о своих тяготах и лишениях после уничтожения Великой Матери Кагуи, которая была владычицей их мира и всё такое прочее. Как и сказал Итачи, Кагую победили, заточили и разделили собственные сыновья, потому что методы мамы по управлению населением им не понравились. С учётом того, что одним из этих детей Богини был Рикудо-сэннин, впоследствии подаривший людям чакру, судить его Обито не собирался. Зецу же, посылая проклятия на голову давно почивших «братьев», рассказывал, как долго он пытался осознать себя, как боялся, что «братья» найдут его и сделают то же, что и с Кагуей, чтобы Мать уже точно не смогла вернуться. Как он скитался в поисках способа возрождения Матери, лишь издалека наблюдая за тем, как потомки Рикудо — Индра и Асура — основали свои кланы, а Хамура вместе со своими потомками отправился на Луну, чтобы сторожить Тело Матери, заточённое внутри. Зецу из мести смог рассорить сыновей Рикудо, да и вообще эпоха воюющих провинций была не самым спокойным временем, но даже во время войны всех со всеми Зецу не приблизился к своей задаче возрождения Матери… пока не наткнулся на умирающего Учиха Мадару, который проиграл в битве за Коноху Первому Хокаге Сенджу Хашираме. Случилось это в год Лошади, во второй цикл эпохи Скрытых деревень, пятьдесят три года назад. И с того момента у Зецу появился настоящий План. Учиха были прямыми потомками потомка Кагуи и несли в себе нужные свойства, хранили додзюцу — шаринган, который можно трансформировать в риннеган. Зецу выдал себя за Волю Мадары, созданной угасающим Вечным Мангекё шаринганом, и заключил с Мадарой договор, по которому поглотит его дух и часть клеток, вместе с его глазами, чтобы впоследствии воскресить. Полученная ДНК Мадары позволила Зецу беспрепятственно посещать клан Учиха и их реликвию — плиту Рикудо. С помощью похищенного Вечного Мангекё, на который, правда, тратилось очень много чакры, Зецу за много лет проб и ошибок, с трудом, но смог подкорректировать Плиту для своего дальнейшего Плана. Правда, вследствие этих действий даже «вечное» додзюцу не выдержало и с этим пришлось начинать всё заново. Наблюдая за Учиха, он выделил амбициозного юношу из главной ветви по имени Тэнджи, который родился через десять лет после смерти Мадары и за два года до смерти Хаширамы, погибшего не без участия Зецу. По крайней мере, ДНК Шодай тот тоже поглотил. При упоминании имени Тэнджи Обито чуть не выдал себя, но стал слушать ещё более внимательно. Путём хитростей и манипуляций Зецу с детства заинтересовал Тэнджи личностью Учиха Мадары, и тот был одержим как его идеями, так и историей великого предка и даже его внешностью. В какой-то момент Чёрный Зецу проявил себя и предстал перед Тэнджи как Воля Учиха Мадары и предложил Тэнджи слияние, чтобы тот мог получить силу Мадары, естественно, не уточнив, что тот вдобавок получит ещё и память и личность Мадары вместе с его душой. Правда, такое слияние было возможно провести, только когда Тэнджи будет обладать хотя бы Мангекё шаринганом и максимально раскачает резерв, чтобы пригодиться на роль сосуда. Обито вспомнил, что Итачи упоминал, что видел записи Второго Хокаге, который придумал запретную технику перерождения и Нечестивого Воскрешения. Плюс та история со старейшиной из Песка, работающей в этом же направлении. Да и возвращение души Рин из Чистого Мира уже не было чем-то нереальным. Но всё же подготовка к тому, что с тобой «сольётся» сильный дух и ты станешь сильней и круче? Скорее уж дух вытеснит или убьёт… или поместит в какое-нибудь внутреннее измерение… Для возрождения Кагуи Зецу нужен был как минимум риннеган, способный открывать врата Чистого Мира и соединять его с плотью, так что и Тэнджи стал одержим силой и желанием получить риннеган, если и не эволюцией своего шарингана, то какой-нибудь хитростью. Тэнджи женился на бастарде Сенджу, чью чакру почувствовал Зецу, считая, что может получить от такого союза ребёнка с запасом чакры, как у Сенджу, и шаринганом и впоследствии вырастит в нём риннеган. Этим ребёнком был Обито. Но идея себя не оправдала, хотя в дальнейшем вышла на новый уровень, а риннеган Тэнджи смог вырастить у другого ребёнка. К этому времени Тэнджи, который служил в Корне АНБУ и работал с Данзо и Орочимару, благодаря Зецу смог «найти» частицы Сенджу Хаширамы. Усилиями Орочимару на тайном полигоне вырастили что-то вроде древесного клона с большим количеством чакры. Правда, в ДНК Хаширамы Зецу была встроена и частица Кагуи. Орочимару тогда активно работал в этом направлении, в том числе и по приживлению частиц Первого, смог приживить эти частицы Данзо и Тэнджи. И кроме этого проводились испытания на детях, среди которых выжил лишь один. Тот самый, который помог им в Долине Завершения. Зецу полагал, что при слиянии Тэнджи с приживлённым ДНК Хаширамы и души Мадары он сможет вытянуть Мать из Чистого Мира. Но его надежды пошли прахом. Тэнджи оказался недостаточно силён. А вернувшийся Мадара, хоть и заполучил слияние с Сенджу, оказался привязан к статуе, а также из-за напряжения чакры слишком состарился и был не в силах стать сосудом для Матери Кагуи. Обито помнил из детства ту штуку, к которой был подсоединён Мадара, оказавшийся его собственным отцом, сгинувшим в горниле войны. Впрочем, с подсказок Зецу Тэнджи заранее продумал «план Б» и появился «сирота из Дождя» — внук Узукаге, похищенный из Водоворота, когда у тех началась заварушка с нападением Облака и Тумана, и клан запросил помощь у Конохи. Зецу в подробности почти не вдавался, лишь посетовал, что это сдвинуло исполнение Плана на ещё какой-то срок, но получалось, что Данзо выдал Тэнджи миссию, чтобы заполучить интересного ребёнка для себя, но Тэнджи и Зецу по случаю смогли устроить у маленького Нагато с огромным количеством чакры «эволюцию шарингана», но вот забрать риннеган назад было уже не так и просто. А потом и тот случай с миссией, когда Обито попал под обвал и очутился у Мадары, который «восстановил» его тело — решили воспользоваться им. Тогда это и правда был уже Мадара, а его отец Тэнджи не пережил слияния, попросту отдав себя и став жертвой Зецу. По крайней мере, Обито хотелось так думать. Обито стал инструментом, чтобы «план Б» с риннеганом, новым возрождением сначала Мадары, а затем и богини Кагуи, сработал. Зецу и Мадара подстроили смерть Рин, а потом и скормили сказку о Бесконечном Цукуёми, где они всегда будут жить в лучшем мире. Тогда же Чёрный Зецу слился с Белым, полученным то ли из клеток Хаширамы, то ли в ходе не слишком удачной попытки возрождения Кагуи. Мадаре пришлось снова вернуться в Чистый мир, но при возрождении у того уже должно быть тело Тэнджи с внедрённой ДНК Хаширамы, а значит, Мадара станет гораздо сильнее и моложе, чем в свою первую смерть. Его тело пойдёт для внедрения Кагуи и воплощения в мир. Всё это было страшно, отвратительно и просто мерзко. А проект «Глаз Луны» оказался всего лишь способом изъятия чакры. Люди должны были превратиться во что-то типа Белых Зецу, потеряв облик и память и техникой передавая всю свою чакру Кагуе на постоянной основе. Что-то вроде кормовых животных, которых разводят на убой. Обито было стыдно, что он во всём этом участвовал. — Достаточно, Урашики, — скомандовал он Итачи, не выдерживая всей этой грязи. Вот уж действительно, брат был прав, изначально называл Зецу «грязью». — Великая Мать… Мне помогут спасти Великую Мать, — забормотал Зецу, которому вернули «пьяные сны». — Но они… Другие Ооцуцуки хотели сами забрать всю чакру… Великая Мать боялась их… Она собирала чакру для сражения, чтобы забрать их чакру себе. Они… не спасут её? Всё напрасно? Напрасно? Где я?.. Итачи посмотрел на него непривычно белыми глазами и кивнул, одновременно с Обито меняя облик. — Что? Что это? — забубнил Зецу. — Почему Момошики и Урашики выглядят так… странно. Они… Это Учиха? Учиха? Не может быть! Обито, мне надо дотянуться до Обито и выбраться отсюда. Великую Мать можно спасти, я буду управлять им… я. — Достаточно, — перебил эти пьяные бормотания Обито. — Ты ответишь за всё. Чёрный Зецу вдруг засмеялся. — Нет! Нет! Этого не может быть! Я всё продумал, всё рассчитал, Мадара поставил тебе печать, да и твой отец… Твой наивный отец, он не любил тебя, он использовал тебя. Тебя и твои привязанности к этой девочке. Рин! Она никогда не полюбила бы тебя! Ментальная закладка не позволила ей любить тебя. Ей было суждено погибнуть для твоего развития! Ты же Учиха! Часть проклятого клана! Проклятого Кагуей и мной! — и Зецу снова безумно захохотал. — Вы все умрёте во славу моей Богини! А ты так и не будешь никому нужен. — Идём… — положил руку на плечо Итачи, и поглощённый воспоминаниями Обито вздрогнул. Он так старался, он… Но отец… Никогда его не любил, и в редкие моменты, когда бывал дома, называл бесполезным. Мать умерла, сгинув на войне. Кажется, она была сильной куноичи и брала много миссий… А отец… Погиб тоже… И, похоже, гораздо раньше, чем он думал. Единственным родным человеком в его детстве была бабушка Ёши, которая тоже умерла… — Идём, нии-сан, — повторил Итачи и Обито всё же отмер. — И знай, что при воскрешении все ментальные закладки слетают. Обито выдохнул. Всё верно… Теперь у него есть братья. Есть живая Рин и есть жизнь, чтобы добиться её любви.