ИМБА

             При виде центральных широко раскрытых ворот Конохи Обито остановился и тихо выдохнул. Сердце зачастило, а мышцы налились такой слабостью, что казалось невозможно сделать и шаг. После встречи с Хокаге им с Шисуи приказали вернуться в деревню, а Итачи — продолжить шпионаж в «Акацуки». Сопровождать их остался только Какаши, который молчал всю дорогу и сейчас замер рядом. Шисуи успел пройти немного вперёд, прежде чем заметил заминку. — А? — впервые с момента их короткого путешествия подал голос брат. Они обсудили всё, что требуется, заранее и, мерно шагая по хорошо вытоптанной широкой дороге от Отакуку до Конохи, Обито был предоставлен своим мыслям. Он размышлял обо всём на свете и ни о чём конкретно. О том, что после путешествия из Суны так и не встретился с Рин, которую сейчас звали Чиё… Будет ли она рада? Ждёт ли? Найдётся ли ему место в её новой жизни? — Десять лет… прошло, — пробормотал Обито, посмотрев в обеспокоенные глаза Шисуи. Конечно, приходилось бывать в Конохе и не раз, но… никогда через центральные ворота, словно обычный шиноби, который вернулся с миссии. Домой. — Понимаю, — улыбнулся брат, кивнув. — Это… большой срок. Но, думаю, в клане твоему возвращению будут рады. — Хах, — дурашливо потёр затылок Обито, сбрасывая навалившееся оцепенение. — Представляю, что творится в моём доме… Если его вообще кто-нибудь уже не занял… Там наверняка ужасный бардак… Про призраков прошлого он умолчал. Мать родила его за четыре года до окончания второй мировой войны и практически сразу ушла на фронт, воевать, не желая оставлять его отца. По крайней мере, ему так говорили. Обито был так называемым «сиротой при родителях». Его воспитанием занималась бабуля Ёши, и Обито практически не помнил родителей в те годы до её смерти, когда ему исполнилось пять. Потом наступило короткое затишье в несколько лет, до начала третьей мировой войны. Вернулась мама, а после и отец, про которого он помнил, что тот был вечно им недоволен. Об Учиха Тенджи, особенно после истории с Зецу, задумываться не слишком-то хотелось. Когда Обито был в третьем классе Академии шиноби, снова началась война, и с той поры родителей он больше не видел. В год окончания Академии пришла весть о том, что погибла мать. Перед тем назначением Какаши дзёнином — что погиб отец. Так вышло, что когда они представлялись командой, Рин и Какаши сказали, что были сиротами. Обито умолчал о том, что у него на самом деле были родители. Сказал, что его воспитывала бабушка, но она умерла, что-то такое… Не хотел выделяться? Или ему было печально, что, несмотря на то, что родители были живы, он всё равно жил один? Он уже не помнил. Но потом было стыдно сказать, что его родители погибли. Что он соврал. Когда-то уже после он приходил в свой по-настоящему опустевший дом, забрать некоторые памятные вещи из своей комнаты, но взял в итоге лишь их командную фотографию. В комнатах матери и отца всё равно почти ничего не было. Потому что они в них практически и не жили. В комнату бабушки заходить было физически тяжело, и он просто закрыл её. Так и жил в том доме с закрытыми комнатами, притворяясь, что его кто-то может там ждать. — Знаешь… — прервал его грустные размышления Шисуи. — У нас довольно большой дом… И точно есть пара свободных комнат. Ты мог бы пожить с нами какое-то время, пока со всем не разберёшься?.. Правда, у меня мелкая и довольно шумная сестра… — О… — округлил глаза Обито, вспомнив, что Рин-Чиё тоже определили жить у матери Шисуи. — Это… — Соглашайся. Хотя бы первые дни, нии-сан, — улыбнулся брат, и в сердце потеплело. — М-ма… нии-сан? — вопросительно переспросил Какаши как-то будто смущённо постукав пальцем по своей маске. — Мы довольно близкая родня, сенпай, — пожал плечами Шисуи, покосившись на него. — У нас с Обито-нии-саном общая линия Учиха Кагами. — Понятно… — пробормотал Какаши и снова замолк, о чём-то глубоко задумавшись. Обито тихо хмыкнул. История их семьи и родства с Шисуи была достаточно запутанной, хотя у него и не было особого желания что-то пояснять Какаши. Учиха Кагами был мужем бабушки Ёши, матери его отца — Учиха Тенджи. Но также Учиха Кагами был отцом Шисуи. Бабуля Ёши почти перед смертью рассказала эту историю. Историю своей любви к супругу, которому она подобрала новую жену, чтобы тот не грустил после её смерти. Шисуи родился примерно через год после того, как бабули не стало.

* * *

Приглашение брата как будто выбило всю почву из-под ног и одновременно придало уверенности. У Обито была причина быть ближе к Рин, к Чиё. Совершенно нормальная причина. Это Итачи и Шисуи называли Чиё его невестой, но… Для всех остальных она была бедной родственницей, которую приютила госпожа Кэйко. Им необходимо хотя бы официально познакомиться. Сердце билось в ушах, когда они подходили к воротам кланового квартала с развевающимися полотнами красно-белого огимона. — М-ма… Я, наверное, пойду?.. — как будто смущённо спросил Какаши, про которого Обито позабыл, поглощённый мыслями и волнениями от предстоящей встречи. — А? Да, ещё увидимся, — машинально кивнул Обито, поспешив следом за братом. Шисуи тоже торопился увидеть своих близких. В деревню они пришли за час до заката, так что на улицах было довольно многолюдно: возвращались с работы, миссий, полигонов, шли поужинать в заведения. Дом семьи Шисуи оказался почти в центре квартала, чуть в стороне от дома главной семьи, в котором жил нынешний глава — отец Итачи и дядя Обито — Учиха Фугаку с семьёй. — Узумаки Наруто? — переспросил Обито, когда Шисуи по пути упомянул о том, что несколько лет назад родителям Итачи позволили взять на попечение сироту. Сына Минато-сенсея и Кушины-сан. — Он же?.. Джинчуурики? — Да, Наруто одного возраста с Саске, младшим братом Итачи, — кивнул Шисуи. — Мать Наруто, Узумаки Кушина, была близкой подругой Микото-сан. Насколько я знаю, Микото-сан хотела позаботиться о Наруто ещё тогда, после того, как его родители погибли, но… старейшины и Хокаге не позволили этого. В основном из-за подозрений, что Лиса на деревню натравил кто-то из клана Учиха. — О… — пробормотал Обито, понимая, что Хокаге и старейшины оказались не так и не правы. — Мой отец, Учиха Кагами пытался расследовать ситуацию, но… погиб на миссии. После выяснилось, что Шимура Данзо был тем, кто убил моего отца и, возможно, создал ту ситуацию, чтобы заполучить юного джинчуурики, — с намёком сообщил Шисуи. — Выяснив о предательстве, Хокаге сразился с Данзо и убил его. Это случилось чуть меньше двух лет назад. После матери Итачи позволили заботиться о Наруто. Обито кивнул и тяжело вздохнул. Ребёнок его учителя… И он был тем, кто был виновен в смерти родителей Наруто, пусть и против воли, но… — Наруто очень шумный, — сказал Шисуи. — И очень яркий. Думаю, ты с ним ещё познакомишься. Вот наш дом, мы пришли. Обито машинально пригладил волосы и поправил одежду, а затем направился следом за братом. Разувшись в углублении с обувью он отметил, что там уже стояло три женских пары: детская и две взрослых. Значит, дома были госпожа Кэйко — мать Шисуи, Юмико-чан — младшая сестра, и Чиё… — Нии-сан! — через секунду раздался детский полувскрик-полувизг и топот ног. На Шисуи налетел маленький вихрь, который чуть не сбил брата с ног. — Шисуи? — раздался приятный женский голос. И следом за ним в коридор дома вышли все его обитатели. Обито же смотрел только на девушку, которая вышла последней и замерла, точно так же уставившись на него. За прошедшие полгода Рин чуть-чуть подросла и как-то… неуловимо изменилась. Волосы достигли плеч, лицо без клановых татуировок стало ещё мягче и симпатичней, фигура теперь выглядела по-женственному плавной, превратив девочку-подростка в девушку. — Добро пожаловать, Обито-кун, — прервала его взволнованное разглядывание Чиё госпожа Кэйко, и Обито обратил внимание на мать Шисуи. Что ж… Он и не догадывался, что у Кэйко-сан и Чиё будет так много общих черт, что и правда можно было подумать о их близком родстве. Похожий тёмно-русый оттенок волос и светло-чайный цвет глаз, форма губ и лица. Маленькая сестрёнка тоже была похожа как на маму, так и на Чиё. Словно он смог подарить своей Рин не только новую жизнь, но и новую семью. Поглощённый мыслями и воспоминаниями, Обито очнулся только за столом, который шустро накрыли трое женщин. — Сегодня на ужин карри. — О! Моё любимое блюдо, — пояснил Шисуи, подмигнув Обито. — Ешь, пока не остыло. — Как вкусно, — наконец отошёл он от странного состояния, когда казалось, что всё это просто хороший сон. Пряный мясной соус разошёлся на языке, заставив поверить в реальность происходящего. — Ничего вкуснее не ел! — Это Чиё готовила, — улыбнулась Кэйко-сан. — По нашему семейному рецепту. — Ты будешь прекрасной женой, сестрёнка Чиё, — усмехнулся брат, и Обито почувствовал, как запылали его щёки. А взглянув на смущённую похвалой Чиё, кажется, покраснел ещё сильней. Шисуи звонко засмеялся, явно довольный собой.

* * *

— После того, как я попала в Коноху, Учиха Изуми, моя подруга, предложила войти в её команду, чтобы сдать экзамены на чуунина, — продолжила рассказывать Чиё, когда Кэйко-сан предложила ей рассказать о себе. — Правда, после получения званий нашу команду расформировали. Изуми сейчас я вижу крайне редко, сама я почти постоянно работаю в госпитале под руководством Кабуто-сенсея. Но зато я совершенствую свои навыки ниндзя-медика и скоро смогу сдать экзамены на В-класс. — Сестрёнка Чиё скромничает, её часто ставят на миссии усилением к слабым командам, — вмешалась Юмико. — Не так и часто, — возразила Чиё. — После экзаменов я, кажется, выходила из Конохи всего пару раз, когда меня прикрепляли медиком к какой-нибудь команде генинов или чуунинов. — А ещё у тебя был ученик, сестрёнка! — Саске-кун был моим кохаем, — поправила Чиё и пояснила для Обито: — Ему девять. Это младший сын главы клана, он решил стать ирьёнином, как его старший брат, но Кабуто-сенсей отказал ему, потому что у него не было даже базовой подготовки. Я немного помогла Саске с материалами для изучения. — Благодаря сестрёнке Чиё Саске-кун стал учеником самой Сенджу Цунаде, — похвасталась Юмико. — Ох, да, — улыбнулась Чиё, и её взгляд загорелся. — Недавно в Коноху вернулась Легендарная Сенджу Цунаде! Не думала, что смогу её встретить, но, возможно, когда я сдам экзамен, то попаду в её подразделение! Обито задумчиво хмыкнул. В их детстве Рин мечтала учиться у Сенджу Цунаде, но сколько ни пыталась, встретиться с легендарной «Принцессой Слизней» у неё не вышло. Сенджу больше никого не учила и редко появлялась в госпитале. Возможно, в этот раз мечта Рин осуществится. — Чиё-чан, уже поздно, пожалуйста, позаботься о нашем госте, — попросила Кэйко-сан. — Я хочу ещё немного поговорить с Шисуи-чаном. — Да, тётя Кэйко, — благовоспитанно кивнула Чиё. — Обито-сан, пойдёмте. Я покажу вам вашу комнату. — Как ты?.. — когда они поднялись на второй этаж, тихо спросил Обито, волнуясь и больше всего на свете желая обнять хрупкое с виду девичье тело. — Мирное время… Оно такое… странное, — чуть вздрогнула Чиё и смущённо улыбнулась, сминая уголок рукава. — Светлое. И счастливое. Словно я в чудесном сне и… он всё длится и длится. Знаешь, кто руководит тем подразделением, о котором я говорила? — М? — Като Шизуне. — Като Шизуне? — переспросил Обито, и, словно пожелтевшие от старости фотографии, нахлынули воспоминания. Ничем не примечательная девочка, которая училась с ними в одном классе Академии. Тоже сирота, как и многие из них. Шизуне запомнилась тем, что всё время ходила в траурном одеянии и тоже изучала ирьёдзюцу, как Рин. — Да. Оказалось, что её приёмная мать Сенджу Цунаде и после войны они вместе ушли из Конохи и путешествовали по миру, — кивнула Рин. — Мы общались с Шизуне-чан когда-то, можно сказать, что были подругами. — Она может узнать тебя? — заволновался Обито. — Я не знаю, но не думаю, что это возможно без… прямого признания. Мне почти и не приходится притворяться, всё же ей двадцать три, а мне четырнадцать через полгода. Я же умерла почти в день рождения… Обито судорожно кивнул. Он помнил, что одним из мотивов его возвращения в Коноху тогда был день рождения Рин. Он хотел её поздравить. Лично. А увидел её смерть. — Ещё я видела Майто Гая и Ширануи Генму… И Сарутоби Асуму с Сарутоби Эбису, и Ямаширо Аобу… — продолжила Чиё. — И ещё нескольких из Академии. Все так или иначе попадают в госпиталь. Хотя многих я не увидела или увидела только на памятниках… — помрачнела она. Они были из поколения, в котором выживали лишь сильнейшие, сколько бы их ни берегли. Их родители, братья, сестры, тёти и дяди, друзья и знакомые — слишком многие погибли на Третьей мировой войне. Итачи упоминал, что их с Рин имена тоже были на общей стелле памяти поколений. — А Какаши?.. — криво улыбнулся Обито. — Без шарингана он вряд ли меня узнает, — задумчиво потёрла подбородок Чиё. — Но мы пока не встречались. Он… не попадал в госпиталь, а нарочно я встречи не искала. Хотя о нём иногда говорят. — М?.. — Какаши муж Хатаке Ойоне, которая в медкорпусе работает в основном с анализами. Очень умная, хотя и слаба, как шиноби. У них есть ребёнок, ему чуть больше года, его зовут Обито, представляешь? Они назвали ребёнка в твою честь. Обито вдруг вспомнил, что Итачи что-то такое упоминал, но это как-то вылетело у него из головы. — Про Какаши говорили, что у него из-за приживлённого шарингана был перекос в балансе чакры, головные боли, бессонница, депрессия и куча сопутствующих проблем. Он использовал твоё додзюцу только в экстренных ситуациях, но это всё равно приводило его в госпиталь. По слухам, пару лет назад Какаши отдал свой шаринган тому, кто его спас. Кому-то из Учиха. А ему самому приживили обычный глаз. Кажется, Ойоне была той, кто помогал Какаши после операции. И в общем, они стали встречаться. Язык не повернулся спросить о том, как Чиё к этому относится. Впрочем, как бы ни относилась, сейчас она была оторвана от своего поколения десятилетием смерти, малым возрастом и тайной возрождения. Когда они путешествовали до Рю, Обито избегал сложных тем, стараясь просто сделать Рин приятное: накормить сладостями в придорожных гостиницах, рассказать то, что он видел в других местах. С ними был Шисуи, который помогал с темами для общих разговоров. А иногда Обито просто смотрел. Рин улыбается, Рин говорит, Рин ест, Рин дышит, она теперь Чиё и она живёт… и ему этого было достаточно. А сейчас в сердце вдруг поселился страх, что в её новой жизни не будет места ему. Потому что… разница в десять лет. Потому что он изуродован… — Обито… — тихо сказала Чиё, нарушив продолжительную тягучую паузу, — я рада, что ты наконец-то смог вернуться… домой. — Мой дом там, где ты, — так же тихо ответил он. — Чиё, ты уже показала комнату? — нарушило момент появление Кэйко-сан. — Наверняка Обито-кун хотел бы отдохнуть. — Мы с Обито-нии-саном ещё хотели посетить горячие источники, — на второй этаж вошёл и Шисуи. — После такой длинной миссии хочется немного расслабиться и хорошо помыться. — Ох, конечно-конечно, тогда идите. Мы приготовим постели к вашему возвращению, — захлопотала его мать.

* * *

Сенджу Цунаде, Като Шизуне и жену Какаши — ту самую Ойоне — Обито увидел даже раньше, чем предполагал, потому что, во-первых, легендарная ирьёнин заинтересовалась им и «внедрением клеток Сенджу», которое он не скрыл, а остальные были в её команде. Во-вторых, Хокаге приказал медкорпусу провести медицинское обследование на предмет инородных печатей и прочих управляющих контуров, чтобы избежать повторения истории с Зецу. Особенности Риннегана Обито ещё исследовал, в том числе хотел снова наведаться в клановую библиотеку для более тщательных поисков и изучения плиты Рикудо, но как бы ни было хорошо легендарное додзюцу, был у него существенный недостаток: Риннеган — не шаринган и в обычный глаз обратно не превращался. Так что на левом глазу с Риннеганом Обито постоянно поддерживал иллюзию. Всё же подобное додзюцу было его козырем, о котором знали лишь братья, и он не стремился расширять круг посвящённых. — Клеток Сенджу в тебе и правда намного больше половины, — вынесла вердикт легендарная Сенджу Цунаде после обследования. — Несмотря на такую варварскую операцию, она прошла достаточно успешно и сформировала вполне здоровое тело. — Вы можете исправить это? — Обито провёл по той половине лица, которая когда-то была раздавлена обвалом. — Итачи говорил, что вам такое под силу. Цунаде-сама замерла и внимательно на него посмотрела. Обычно шиноби не просили лечить то, что не представляет угрозы для жизни. Многие обходятся масками, повязками, банданами или дзукинами, если был шрам или повреждение на видимых частях головы. Но Обито хотелось иметь хотя бы призрачные шансы на счастье с Чиё, которая точно не захочет замуж за кого-то столь отвратительного и некрасивого. Прохладная рука, наполненная медицинской чакрой, коснулась его, исследуя щёку. — Думаю, раз Итачи говорил, то я правда справлюсь, — как будто ехидно сказала Цунаде-сама.