Ничто человеческое

Кларисса, измотанная длинным днём, вернулась домой около десяти вечера. Небольшой коттедж, который женщина делила с отцом, встретил её зажжённым фонарём над дверью, мужским пением, доносящимся из кухни, и аппетитными запахами наверняка калорийного, но как всегда вкусного ужина. — Кажется, папа пожарил свинину, — втянув воздух носом, заключила Майклсон. — Не просто свинину, а в медовом маринаде, — отозвался чуткий Филипп. — Чувствуешь, пахнет карамелью и немного кориандром? — Помилосердствуй, Филипп, я уже готова проглотить свой язык. Скинув туфли и избавившись от лёгкого плаща, Кларисса почти побежала в ванную. Скорее мыть руки и есть, Господи, как хочется есть! Крикнув на ходу: — Пап, мы дома! — женщина скрылась в санузле, не озаботившись даже тем, чтобы включить свет. — Я услышал, — откликнулся Ник Майклсон, вытирая руки о фартук. — Вы как раз вовремя — ужин почти готов. — Боже, пап, я готова съесть лошадь! — хищный голос директрисы приюта звучал несколько приглушённо. — Прости, пожалуйста, конины сегодня не завезли. Придётся обойтись поросёнком. Правда, Бэзил божился, что ещё вчера он хрюкал. — Главное, чтобы не мяукал, — хихикнула Кларисса, входя на кухню. — Я скучала, — женщина легко обняла отца. Высокий, слегка сутулый мужчина лет пятидесяти пяти наклонился к ней и чмокнул в щёку. Его альм — опоссум Лиана — ткнулась в крыло Филиппа подвижным розовым носом и приветственно пискнула. — Я тоже скучал, радость моя. — Папочка, тебе пора побриться, — Кларисса критически оглядела тёмную с проседью короткую щетину, пробившуюся на смуглых обветренных щеках. — Не-а, меня так ёжики в лесу за своего принимают, — раскатисто рассмеялся Ник. — А, ну это, конечно, серьёзный аргумент, но борода тебе не идёт. Скажи, что мы сейчас будем есть! — в голосе женщины слышалась мольба. — Будем, будем, сокровище моё. Садись, я тебе положу. Свинина и твой любимый горошек с маслом. — Папочка, я тебя люблю. Если бы не ты, я бы жила исключительно на кофе и сигаретах. — Я знаю, — невозмутимо отозвался Ник, присаживаясь напротив дочери. — Как твой день? Майклсон тряхнула светлыми волосами. — Пап, давай, поем и всё расскажу. — Приятного аппетита. *** Отставив пустую тарелку и поблагодарив отца, Кларисса тяжело вздохнула. — Пап, у нас сегодня произошло очень странное… Вернее, странное происходит давно. — Слушаю тебя, — Ник поставил на плиту большой медный чайник. — У меня есть девочка, Даниэлла, Даниэлла Мэтьюс. — Ты завела себе женщину? — хихикнул Ник. — Господи, нет, в приюте! — прыснула Кларисса. — Ты же знаешь, у меня с этой работой никакой личной жизни. — А вот это и плохо, — мужчина принялся нарезать яблочный пирог. — Ой, всё, — Майклсон закатила глаза. — Ладно-ладно, что там у тебя? — Так вот, Даниэлле одиннадцать. Перевели её к нам несколько лет назад. И почти сразу… Не думай, я не переработала… Начались странности с этой девочкой. — Какие, например? — прищурился Ник с любопытством. — Ну, вскрытые без ключа и отмычек замки (мы проверяли), странные несчастные случаи, предметы, которые двигаться никак не могли, но двигались… — Даже так? — Пап, я не сумасшедшая! — Я и не сказал, что ты сумасшедшая, солнышко, продолжай, — Ник положил на тарелку дочери солидный шмат пирога. — В конце июля явился какой-то странный тип, причём тогда я не сочла его странным. То есть выглядел он… Ничего необычного, в общем. Высокомерный, конечно, но это никак нельзя отнести к странностям. — И? — Представился профессором Снейпом, сказал, что преподаёт в школе для одарённых детей. Предъявил документы, всё, как полагается. — И пришёл за вашей Даниэллой, так? — Ну да. — А странность в чём? — мужчина разлил кипяток по чашкам. — Странность в том, что школу он назвал, да только я о такой никогда не слышала, а потом название и вовсе вылетело из головы. Но ты же знаешь, память у меня всегда была хорошая. Больше того, он настоял на том, чтобы говорить с Даниэллой наедине. Пап, да я бы в жизни не согласилась оставить воспитанницу вдвоём с незнакомым мужиком! А тут будто… За ниточки кто дёргал. — Так… А дальше что? — Я повела себя вообще как полная безответственная идиотка! — Кларисса всплеснула руками, а затем спрятала лицо в ладонях. — Бли-и-ин, Господи, она же могла оказаться в опасности! Я отпустила Даниэллу с ним на целый день! — Он вернул девочку? — Ник оставался невозмутимым. — Конечно, вернул. Опоздал, правда, слегка, но позвонил, предупредил, что задерживаются. Но дело не в этом, пап… Я после его визита полдня ходила как мешком по голове ударенная. Концентрации никакой! — Старый добрый конфундус, — пробормотал мужчина. — Что? — Ты продолжай, продолжай. — Да нечего продолжать. Она приехала, с какими-то странными книгами, знаешь, больше похожими на фолианты средневековые. А сегодня Снейп опять приходил, забрал её в школу. И вроде бы всё правильно, но девочка уехала на четыре месяца с одним рюкзаком. Но даже если бы у неё был большой чемодан, меня всё равно не оставляет ощущение, что что-то здесь не так… Я даже не знаю, к кому обратиться, потому что название школы я вспомнила, но никакой информации о Хогвартсе не нашла. — Хм, солнышко, кажется, пришло время нам с тобой поговорить откровенно. — Не поняла? Филипп настороженно замер, а Кларисса сжала ручку чашки до побелевших костяшек. — Рисса, не волнуйся, всё хорошо, с девочкой, я имею в виду. Школа Хогвартс действительно существует, просто она… Очень необычная. Магическая. — Пап, это шутка такая? — в голосе женщины послышалась тревога. — Нет, я совершенно серьёзен. Магия существует, равно как и магические школы — Хогвартс — в Шотландии, Шармбатон — во Франции, кажется, на юге, Дурмстранг — где-то в Карпатах, одна из славянских школ. Есть и другие, но про них я не в курсе. — Откуда ты…? — Я сквиб. Это ребёнок, который родился в магической семье, но сам способностями не обладает. Большой позор для волшебного рода. Поэтому обучаться в Хогвартсе я не мог. И твои бабушка с дедушкой интегрировали меня в магловский (немагический) мир. — Пап, ты же понимаешь, что это звучит абсурдно? — плечи Клариссы напряглись, а взгляд стал цепким и изучающим. — Не менее абсурдно, чем замки, открывающиеся сами собой, или летающие вещи. Посиди немного, я сейчас вернусь, — с этими словами Ник поднялся со своего места и покинул кухню. — Филипп, как ты думаешь, папа… Шутит? — Не похоже. И на сумасшедшего не тянет, хотя с другой стороны, мы с тобой не знаем, как выглядят сумасшедшие. — А если он… Действительно повредился в уме? Филипп нервно забил крыльями. — Предпочту поверить в существование магии, чем потерять отца. Ник в сопровождении взволнованной Лианы вернулся на кухню и протянул дочери альбом, переплетённый в серую фактурную кожу, и несколько газетных вырезок. — Посмотри. Кларисса нерешительно потянулась за одной из газет. — «Ежедневный пророк»? — Да, главная газета магической Британии, насквозь подконтрольная правительству. — Нашему правительству? — А, нет, у волшебников свой министр и, насколько я знаю, он почти не контактирует с магловским. — Пап, на ней фотографии двигаются… — шокировано выдохнула Майклсон. — Да, и у магов это в порядке вещей. — Заметка о свадьбе Дэвида Майклсона? — Ага, мой старший брат, твой дядя, которому повезло больше, чем мне. Хотя это спорно. — Почему? — Дэвид женился на женщине, которую выбрали родители, это тоже норма для чистокровных магов и многих полукровок. До свадьбы он видел невесту всего пару раз и, насколько я знаю, не сложилось у них счастья. А я, как сквиб, практически изгнанный из семьи, был свободен и от обязательств, например, от повиновения родителям, которые, в свою очередь, должны были неукоснительно следовать воле своих отцов. И так из поколения в поколение. Я встретил твою маму, полюбил и был с ней счастлив до последнего дня. Можешь посмотреть фотографии. Ты же часто спрашивала, почему в доме нет ни одной карточки моей родни. Кларисса осторожно открыла альбом. Со снимков ей махали, улыбались, козыряли мужчины и женщины, одетые в странные старомодные плащи. Был даже один мужчина средних лет, удивительно похожий на отца. Он щурился, молодецки покручивал ус, а обратив внимание на Клариссу, щёлкнул каблуками начищенных сапог. — Пап, это… Метла? — женщина указала пальцем на фотографию мальчика лет тринадцати, оседлавшего блестящее древко. — А, это Дэвид. Он в школе играл за команду Пуффендуя — один из факультетов Хогвартса. Был голкипером и очень этим гордился. Этот Чистомёт ему родители подарили — за отлично сданные экзамены на втором курсе. — Охренеть, — тихо присвистнула Кларисса. — Но почему мы о них ничего не знаем? — Это, малыш, Статут о секретности. Такой документ, который предписывает магам держаться в тени. Был принят, после того как охота на ведьм закончилась. Их, волшебников, мало. Чтобы ты понимала, в единственной в магической Британии школе учится человек двести-триста, может. Кто-то на домашнем обучении или получает образование за границей, но ладно, прибавь ещё детишек тридцать-пятьдесят. К тому же волшебный мир архаичен, очень. Маги застряли в средневековье. И вот выйди они из тени, будут вызывать у маглов такое же непонимание и священный ужас, как во времена Торквемады. Только сейчас шанс, что их истребят, гораздо выше. Чтобы лишить магическую популяцию Британии всякого будущего, достаточно одного направленного удара по Хогвартсу — банальный взрыв или обстрел ПВО. Но за девочку ты не переживай. Никто её там не съест, в Хогвартсе-то, а управляться с силой научат. — Нет, всё-таки охренеть, — Кларисса потянулась к отцовскому медному портсигару, лежавшему возле чашки Ника. — А почему ты мне раньше не говорил? — Незачем было. В тебе способности так и не проявились, хотя я и надеялся. А с другой стороны, может, и хорошо, что не вылезли — не факт, что тебе простили бы отца-сквиба. — Нацисты, что ли? — Консерваторы, что иногда такой же отстой, как говорят твои зверята. — Это не зверята, пап, это полноценные звери, по крайней мере, большинство из них. То есть ты уверен, что Даниэлле ничего не грозит? — Ну, дочка, я не могу гарантировать, что у неё не будет проблем, но связаны они, скорее всего, будут с вопросами общежития, как в любом интернате. А это для неё, сама понимаешь, не в новинку. Кларисса облегчённо выдохнула. — Ну что же, спасибо, что сказал, пап. Мне стало немного спокойнее. Посуда на мне, — женщина встала и понесла тарелки в раковину. *** Очередное первое сентября. Сколько их уже было? Она могла сбиться со счёта, но драконья память безжалостно подсказывала — десять. Ровно десять лет с того дня как женщина вынуждено обосновалась в Запретном лесу. И одиннадцать лет с момента, когда она оказалась узницей этого тела по вине собственного безрассудства. Сестра была права — ей стоило поучиться самоконтролю. Что же, теперь можно беспрепятственно постигать дзен и отращивать невозмутимость истинного дракона. *** Так быстро женщина не бегала никогда. Тревога была настолько всеобъемлющей, что она даже забыла, что может телепортироваться, а на совсем уж крайний случай — полететь — благо, магия, на время вернувшаяся в городок, позволяла. Но нет, вместо того чтобы взмахнуть рукой и перенестись по следу девочки, женщина бежала по улицам, расталкивая удивлённых прохожих. Успеть… Успеть… Только бы успеть… История не должна повториться… Не с ней… Кроме этой панической мысли и страха, не осталось ничего, даже вопросов «Зачем?» или «За что? В конце концов, что бы он ни делал, мотивы были у любого поступка, но с ними можно разобраться и позже. Хотя кого она обманывает?! Если ей удастся спасти девочку, мотивы этого мерзавца утратят всякое значение. Только бы успеть… Вопрос, где малышка, застыл на губах, когда она увидела, как этот скользкий змей кладёт девочку в… Центр пентаграммы? — Какого дьявола?! — рявкнула женщина, заглушая невнятное бормотание мага. Лучи пентаграммы засветились бледно-голубым, и она поняла — портал. Времени не оставалось. Бросившись вперёд, она оттолкнула мужчину и прыгнула в центр фигуры следом за девочкой, которую начала засасывать мерцающая воронка. Последним, что женщина услышала, стало яростное и отчаянное: — Дура!!! Но ей было плевать. Руки изо всех сил тянулись к малышке, которая словно уходила вглубь пространственного водоворота. Казалось, ещё чуть-чуть, совсем немного, и женщине удастся схватить край одеяльца, но дрожащие пальцы не нашли ничего, кроме беспощадной пустоты. Она вывалилась из портала, больно приложившись спиной о какой-то камень. Её альм, испуганный до полуобморочного состояния, судорожно цеплялся когтями за её руку. На коже проступило несколько алых капель. — Не успели… — обречённо выдохнула женщина. — Мы снова не успели. — Ты жива? Жизнь его человека интересовала альма куда больше, чем благополучие девочки. — Жива. А вот она…? — из глаз женщины брызнули слёзы. — Не уберегла… Снова. Альм молчал, позволяя человеческой части их души выплакаться. — Твоей вины в этом нет. И тогда не было. Мы сделали всё, что могли. — И тем не менее, мы не сделали ничего. — Ну, я бы так не сказал. Если бы её хотели принести в жертву, не отправляли бы невесть куда. Так что теоретически мы можем её поискать. Глаза женщины загорелись лихорадочным блеском. — Ты прав. Мы будем её искать. — Будем. Но для начала неплохо бы осмотреться. Ты можешь подняться? — Д-да, думаю, да, — с этими словами она осторожно согнула одну ногу, затем — другую. — Вот и славно. Предположительно ты ничего не сломала. — Сверху мы увидим больше, — женщина поднялась на ноги и приготовилась к превращению. — А ты уверена, что это хорошая идея? Может, место, куда мы попали, вообще немагическое? — Нет, я чувствую магию, несколько отличную от привычной нам, но здесь она точно есть. — Хм-м, — альм озабочено нахохлился. — Я бы для начала попробовал всё-таки ножками. — А вот эта идея отдаёт безумием. Вокруг нас — лес. Мы не знаем, как далеко он простирается, понятия не имеем, насколько он густой. Можем забраться в такие чащобы, из которых даже магия не выведет. — А после обращения мы можем нарваться на недружелюбных аборигенов. Вдруг для жителей этой местности планирующий в небе дракон — очень недобрый знак? Ну там… Предвещает неурожай, пожары, похищение девиц. — Не собираюсь я никого похищать! — фыркнула женщина. — Девиц надо брать галантностью! — Да, знакомство с твоей лучшей подругой было образцом галантности. — Между прочим, я и тогда не позволила себе ничего… Грубого. Альм скептически хмыкнул. — Ты была галантна как таран. — Да ладно тебе. Кажется, никто на меня в обиде не остался. — В любом случае, — альм вернулся к прежней теме. — Думаю, разведка с воздуха будет несколько поспешным шагом. — Но и на своих двоих я далеко не уйду. — Ладно, но мне это не нравится. — Вряд ли будет хуже, чем уже есть, — с нервным оптимизмом возразила женщина. Альм отвернулся, всем своим видом выражая несогласие. Человеческая составляющая их личности не стала продолжать спор. Может, доводы её альтер эго и разумны, но ей сейчас необходимо успокоиться. А полёт всегда приносил чувство умиротворения и помогал обрести гармонию. Через какое-то мгновение дракон с ликующим рыком взмыл в небо и расправил крылья. Свобода. Полёт и свобода. Она летела, с наслаждением рассекая холодный прозрачный воздух, упивалась свистом ветра в ушах. Драконий чуткий слух улавливал звуки на много миль вокруг, глаза без труда охватывали весь простиравшийся под ними ландшафт. Лес оказался не то чтобы очень большим. Редко растущие сосны, маленький подлесок — ничего особенного. Драконьего полёта минут на двадцать, не больше. Диких зверей тоже было немного — зайцы, белки, ярко-рыжие лисята, играющие на поляне. На опушке драконица развернулась и полетела обратно — Всё-таки возвращаться в человеческую ипостась лучше в глубине леса, а не у его границ. Опустившись неподалёку от места, на котором её выплюнул портал, женщина сложила крылья и сосредоточилась на том, чтобы вернуть себе человеческий облик. И… Ничего не произошло. — Я… Я не могу, — обречённо подумала драконица. — Тише, тише, попробуй ещё раз, — альм присел рядом со своим человеком и ободряюще подмигнул. Новая попытка концентрации, и снова поражение. — Я не могу… — Спокойно, возможно, ты перенапряглась. Думаю, сейчас лучше всего найти укрытие и отдохнуть, а потом попробуем снова. *** Но ни на следующий день, ни через год она не сменила лапы на ноги, а крылья — на руки. Первое время женщиной владело беспросветное отчаяние. Потом, когда сил на регулярные попытки и следующее за ними разочарование не осталось, она смирилась и решила просто ждать. Чего? Она и сама не знала, но в глубине души надеялась, что когда-нибудь снова станет человеком. О том, чтобы искать девочку, разумеется, и речи не шло. Человеческому детёнышу в драконьей пещере не место. Немного привыкнув к обстоятельствам, заложницей которых она стала, женщина решила узнать хоть что-нибудь о мире, в котором оказалась. Полетав по близлежащим районам, она нашла магическую школу и деревню рядом с ней. Понятное дело, от людей драконица старалась держаться подальше, но к Хогвартсу — той самой школе — как нельзя кстати прилегал густой Запретный лес. Обитатели его, правда, дружелюбием не отличались, но ни кентавры, ни оборотни, ни кто-либо другой не рисковали связываться с драконом, который одним огненным залпом выжег логово акромантулов, — может, из благодарности (колония громадных пауков была той ещё головной болью для местных магических жителей), а возможно, и из страха. Единственным человеком, с которым она кое-как пересекалась, был Хагрид — лесничий при школе. Её забавляло, с каким умилением непосредственный великан разглядывал её каждый раз, когда им доводилось сталкиваться. К чести Хагрида, кажется, он не спешил ставить школьное начальство в известность о новом жителе Запретного леса. К тому же, по всей видимости, мужчина был безоговорочно уверен в её разумности. По крайней мере, он говорил с ней, хотя беседами это общение было сложно назвать. Ответить драконица не могла, по крайней мере, первые несколько лет. И только недавно к ней вернулась возможность общаться ментально с кем-либо, кроме своего альма. Именно от Хагрида женщина узнала большую часть информации о магической Британии. Мужчина с гордостью сообщил ей, что Хогвартс — лучшая колдовская школа в стране, что все дети-маги с одиннадцати до семнадцати обучаются именно здесь. Девочка наверняка унаследовала магические способности родителей. И, если их разметало порталом в пределах одной страны (что, к сожалению, не факт), ребёнок непременно окажется в Хогвартсе, а значит, её задача — ждать. И, если её подсчёты верны, сегодня маленькая колдунья впервые переступила порог волшебного замка. *** Ведьма склонилась над руническим компасом и слегка нахмурилась. Впервые за всё время её поисков Вегвизир ясно указывал путь. На этот раз женщине сказочно повезло — ей не придётся снова пересекать миры. Чтобы обрести то, что ищет много лет, ей нужно оставаться на месте. Руна Райдо, засветившаяся слабой зеленью, ясно говорила — её путешествия по мирам закончены, по крайней мере, на ближайшие несколько лет. Возможно, ведьме и придётся покинуть обжитый дом, но указанный путь будет коротким, скорее всего, не дальше соседнего графства. Следом за Райдо загорелся Ансуз. — Не рыпаться и ждать, — фыркнула ведьма, обращаясь к своему альму. Лис Курт хитро прищурился. Затем одна за другой появились Иса, Вуньо и Гебо. Лицо женщины озарилось широкой счастливой улыбкой. Впервые за много лет руны оказались так сговорчивы и милосердны. Яснее выразить посыл «Не торопись, всё идёт как нужно и в конце тебя ожидает радость» было невозможно. — Курт, мы наконец её найдём! Мы больше не будем одни. Лис лизнул ладонь своего человека. — Да, мы больше не будем одни.