hopelessly hopeful

Тайлер сжал ладони между колен. – Опиши его. – Эм… Я не видел его лица, он в капюшоне был. – Нам нужны фото с той ночи, – оговорка «нам» тоже, наверное, аукнется в будущем, но Тай не стал исправляться, попросту не понял, что сказал. «Он мог на них попасть, конечно, он не станет в открытую фоткаться в компании, как минимум, он незнакомец, но где-то на заднем плане, когда он не вовремя повернулся на вспышку камеры и я даже представляю это фото – немного размытое, его глаза бликуют жёлтым, но я даже по нечеткому кадру смогу опознать, даже если увижу чёртов капюшон – узнаю его ебаную кофту». – Зачем? – Хм? – Зачем фото? – переспрашивает Джер. Он никому не рассказывал обо всём, что случилось между ним и Дэнни, и он не уверен, что ему нужна помощь Джерарда. Как уйти от ответа? Заставить отвечать другого. – Что ты рассказал копам? – Тай решает уточнить, вдруг этот придурок решил вывалить им свой план, думая, что тем самым реально помог ему. Не без оснований, ведь Уэй весь такой из себя бесячий «паинька» – только честность и справедливость. – Меня не допрашивали, потому что меня… «...никто не видел, – заканчивает одновременно с Уэем, – ну конечно, поэтому Гарри и не узнал его, потому что того не было в списке». *** Его находок хватало на сигареты, только некому было их купить, но карманных денег тоже было достаточно, так что он вообще не понимал зачем этим занимается. Для себя он решил заключить причину в азарте, как долго останется незамеченным, как много сможет собрать в итоге, хотя стоимость некоторых вещей он мог лишь предполагать, да и то не всегда пользуясь гуглом, мало ли – отследят поисковые запросы как раз на всё украденное. Пункт назначения – дом напротив. Было рисковано туда соваться, новые соседи, кажется, приходили знакомиться, как упомянула мать, но лично с Тайлером никто не заводил диалог. У Тайлера не было исключений или правил – у кого можно красть, а где пройти мимо, поэтому, сидя во дворе и видя как собирается народ к какому-то придурку («мальчик чуть старше тебя, Дэниел вроде», опять же, по маминым словам), он понимал, что определенно стоит познакомиться с -домом поближе. Половина вещей наверняка еще в коробках, но, может, удасться стащить у кого-то кошелек или подобрать брошенный телефон. Когда стемнело, а музыка превзошла порог дозволенной громкости, а поведение перешагнуло за грань неприличия, он понял – пора. Оставив у двери банку с недопитым спрайтом, перебежал дорогу и вошёл без всяких проблем. Давно проверено – его никто никогда не видит. Сразу идет туда, где меньше людей, в поисках пустых комнат. В первые разы он всегда готов был воспользоваться «прикрытием» – изображать тошноту и типа искать уборную. Так и делал, если начинал параноить, что его считают подозрительным, особенно, если сталкивался с кем-то на ранее безлюдной территории. Всё-таки факт того, что он незаметен, осознал не сразу. Комната напоминала подвал или что-то эдакое, где человек никогда не будет жить, слишком пусто и серо, скомканное одеяло и помятая подушка никак не придавали ассоциации с жилым помещением. Тайлер выдвигает полки комода одну за другой, но находит только носки и такие же мятые футболки. Достает одну, с металликой, думает: «Позёр». На столе разбросаны сигары. Почему-то Тайлер слегка удивлен. На полу у кровати валяются джинсы. Сначала он не придал им внимания, а затем все же поднял. И улыбнулся. Рискованный дурак только так сделает. Мать Тайлера, заметив такое, могла бы кинуть вещь в стирку, и не стала бы шляться по карманам – это их договоренность, в чужие вещи не лезть, так что Тайлер не просто сам убирал за собой, но если и понимал как ему лень запихнуть вещь в шкаф, то вынимал всё нахрен, лишь бы потом не лицезреть кучу влажных купюр. – Дай угадаю. Искал туалет, случайно зашел сюда, решил прибраться? – насмешливый голос застает врасплох. – И взял чаевые? Тайлер не продумал ответ на случай, если засекут. Молча достал деньги и бросил на постель. – Клептомания, – он пожал плечами. – Не пизди, ты просто воришка. – Я просто уйду, ладно? – он пытается протиснуться в коридор, но парень грубо толкает его обратно. – Я больше ничего не брал. – Откуда ты взялся? Я тебя не приглашал. Тайлер молчит. Не раз же столкнуться с ним ещё, а вдруг ему придет в голову заявиться к его матери и рассказать, чем Тай занимается? – Мы заебались тебя ждать! – в комнату заглядывает чья-то голова. – Ты всех наебал что ли и сейчас муку и чай, блять, рассып… – неизвестный запнулся. – А это кто? – Возьми там, – он кивает в сторону, но двое продолжают пялиться на Тайлера. – Он не маловат, чтобы его ебать? – Пошёл нахуй! – одновременно кричат Тайлер и Дэнни. Вот и произошел первый коннект. «Я не просто зашел в его дом. Я в его комнате. Это обстоятельство усложняет, ведь люди так и рвутся защищать свои материальные ценности, только поэтому им приходится вдалбливать в голову, что нужно подчиняться грабителю, что стоит отдать всё, что тот попросит, лишь бы твоя печень не встретилась с ножом в его руках. В редких случаях преступник – вор и убийца одновременно. Обычно они преследуют одну цель – либо обогатиться, либо убить. Даже если тебя поранят, то не смертельно, этот же идиот потом сам с уличного автомата позвонит 911. И сейчас я вор, но без ножа в руке, и, скорее, приказам должен подчиняться я». – И как мы поступим, сладкий? – он не отходит от двери, спокойно опираясь на неё, просунув большие пальцы в петельки для ремня. – У меня больше ничего нет. И у тебя больше ничего нет. Нет, я не проверял, это просто взгляд клептомана, понимаешь, я как рентген, сразу вижу, где плохо лежат деньги, – Тайлер медленно двигается в окну, если задурачить его и успеть повернуть защелку, то можно выпрыгнуть, а затем скрыться. Но он тормозит. Дэниелу достаточно продолжить смотреть в окно и увидеть, как он забегает в свой дом, неуклюже волоча подвернутую ногу. – Отпусти, ладно? Забудем? – На меня наблевал священник. Я любил церковь. Величественное здание, доброжелательные люди, что для девятилетнего меня могло быть лучше, чем выслушивать от тёток за пятьдесят, какой я хороший мальчик? И вся эта духовность, чувствуешь её в каждом дюйме скамьи, на которой сидишь.Свечи тоже красиво. И музыка такая, словно льется в самое сердце… – Дэнни достает сигарету, причмокивает губами и прячет обратно. – Весь дом дымом провонял, пусть хотя бы моя комната останется с чистым h2o. – Н2О – это вода, ты в курсе? Об этом обычно знают ещё до первого урока химии. – Я думал связать жизнь с религией. Был бы любимчиком бабулек, улыбался, открывал бы Библию, предварительно выбрав текст попроще и более олицетворяющий утопию и забытье, к которым стремится душа; ради которого стараешься всю жизнь, ведь знаешь наверняка – рая на земле не видать. Место, где тебя поддержат, куда ты приходишь в смятении за спокойствием и равновесием. Где будешь осознавать себя сраным грешником, но ебаный Иисус тебя прощает. А затем папа бросил нас, и даже не ради другой бабы, а потому что семейная жизнь не для него. Он хотел быть рок-музыкантом, а я, видите ли, и в целом создание семьи, разрушили его мечту. Все было хорошо до того момента, пока он не услышал по радио группу своих товарищей по колледжу, он не делал никаких ставок на их музыку, в один день пришел и сказал, типа, я взрослый для этого дерьма, у меня жена и скоро родится ребенок, оставил им гитару, показывая серьезность намерений, а затем слышит их песню, выезжая со стоянки супермаркета с пакетами на заднем сидении, наполненными памперсами и детской смесью. Он услышал написанный ним куплет про секс с шлюхами, и его озарило, что секс с шлюхами лучше, чем мелкий, вечно орущий и срущий Дэнни. Я Дэнни, кстати, – он протягивает руку. Тайлер протягивает в ответ свою и садится на кровать, продолжая слушать. – Девять лет. Похвально. Я бы не терпел так долго. Мы с тобой здесь лишь девять минут, а я уже устал. – Тогда сделай вид, что не видел меня. Я могу быть искренним, как и ты со мной, и расскажу, что я живу в доме напротив и не хочу проблем. И к тебе больше ни ногой, иначе ты всегда сможешь прийти ко мне и доложить. – Подожди, мы не дошли до морали, ведь каждая история должна нести в себе смысл. – Порно-истории не несут. – Ты что, ботан, читать порно, а не смотреть? – Я не… – Тайлер страдательно мычит, не в силах нормально возразить. – Продолжай, – во время речи Дэнни отводит взгляд, часто глядит наверх и, возможно, неосознанно избегает смотреть на Тая, особенно, когда тема зашла об отце. Брошенные ранее на постель купюры ловко вновь оказываются в кармане. – Убитый осознанием своей ненужности, во время очередной родительской ссоры я сбежал из дома. Прибежал к церкви, а двери заперты, было поздно. Еще я промок под дождем, замерз, испугался. Я зашел в первый попавшийся дом. Просто открыл дверь и зашел. Мне было неловко звать кого-либо и я стал осматривать комнаты. В ванной нашел нашего священника, пьяного в хлам и полностью голого. Я подумал, что он мертв и громко завопил от страха. А тот неразборчиво пробормотал «Мэри, это ты?» и струей блеванул на мои штанишки. Эта ситуация больше всего повлияла на меня, думаю, поэтому мои друзья сейчас нюхают кокаин и я должен быть с ними, но ты залез в мой дом, и если твой отец не бросил вас, а на тебе нет святой блевоты, то чего ради мне закрыть глаза на случившееся? – Дэнни неприкрыто наслаждается беспомощностью Тайлера, так и не придумавшего ни план побега, ни гениальный обман. Правдой решил отмазаться, да кому нужна в этом мире правда? – Поступим так. Ты снюхаешь дорожку и будешь свободен. – Я не употребляю, нет, – Тайлер активно машет руками в знак протеста. – И ты себе еще больше нагадишь, если я спалюсь дома, я тебя сдам и даже дедукция не понадобится, чтобы догадаться, где сейчас предостаточно дури, если я не буду в состоянии внятно изъясняться. – Считай, что ты так купишь мое молчание. И считай, что я заплатил тебе за это, – деньги в тайлеровом кармане словно начали нагреваться. – Не начни задыхаться, ангелочек, – Дэнни отступает от двери, – это небольшая плата. *** – Я поплатился за всё дерьмо заранее, – Тайлер задирает голову и Мэл, прищурив глазки, смотрит на кончик носа. – Чисто, – резюмирует она. – Ты похож на торчка, но я не думала, что ты реально… – Сильный триггер. Это было на чёрный день, и он настал. Тайлер знал, что зашла Мелани, потому не стал хаотично смахивать пыль со стола, прятать черный зиплок с нарисованным Дэнни желтым смайликом. Да, что-то материальное от него осталось, приклееное скотчем к водосточной трубе. Пожалуй, это был один из самых романтичных моментов, когда он сделал символичный подарок, напоминающий о знакомстве. Было ли таким же символичным, что Тайлер никогда не тянулся к «подарку», пока Дэнни не заявился вновь? «А вернулся ли он?» – Это из-за того парня, которого ты ищешь? – от Мелани исходил тошнотворный сладкий аромат цветов, от которого болела голова и немного чесался нос, хотя последнее не обязательно по вине её духов. Тайлер был уверен, что она успела выпить ещё дома. И снова трудно оторвать от неё взгляд – так красива снаружи. – Он меня подставляет. Все вокруг думают, что я вор и аноним. – Но ты правда вор, – Мелани усмехается. Тайлер перегибается через стол, чтобы дать ей подзатыльник. – А ты аноним по такой логике. – Я оставляла вас наедине. – Ага, я бы успел раздеть его, устроить фотосессию, потом одеть. Да я с ним в драку не лезу, потому что словно в говне вымажусь. – Но когда я вернулась, он был менее одет. Я подумала, что Фрэнк мог очнуться и ему стало жарко… А после фоток всё стало ясно. Ты отчаянно ищешь себе алиби, потому что перегнул палку? Ты рюкзак с собой носил, – она выгибает бровь, и смотрит с такой издевкой, что Тайлеру начинает казаться, что лучше сдаться. Он сам перестает верить, что ничего не делал. – Я не буду ни в чем признаваться. Меня опросили перед тем, как я встретила тебя в раздевалке. Если я буду менять показания, то тоже попаду под подозрение, потому что как ни крути, я никому не говорила, куда ушла на самом деле. Мои друзья думают, что я сидела с ними и подтвердили это. Тайлер вспоминает, кого называет «друзьями» Мэл. Кучка длинноволосых девиц, вырядившись в броские шмотки розового цвета, и прибавляя себе рост стриптизерской обувью, ходят вместе везде, даже в туалет. Они максимально добились того, чтобы быть в одном классе на всех предметах, но это не удивительно, так как они не блещут умом и попадают в классы для среднестатически учащихся, хотя Тайлер назвал бы это классом для отсталых. Они настолько стереотипные, что ему кажется, они специально одеваются и ведут себя так, чтобы такие же неудачницы могли примкнуть к ним, чтобы безмозглые курицы не терялись и выживали. Он не верит, что Мэл правда считает их подругами. Скорее, она им нравится, а та пользуется их недалекостью и способна убедить, что они проводили время вместе. «Куриц» легко газлайтить. «Им не хватает Айеро. Я так и вижу его в обрезанной розовой майке и мини-юбке. Хотя это я бы классно смотрелся». – Мэл? А у тебя много юбок? – он тянется к ней и проводит ладонью по ноге, чтобы объяснить длину, та на мгновение замирает, позволяя Тайлеру лапать её, словно решает, нравится ей это или нет. А когда выходит из транса, то резким движением ударяет головой об стол. «Одолжишь?» теряется в кровавом кашле после резкого вдоха, небольшая доля крови стекает вниз по пищеводу, Тайлер обеспокоенно трогает нос – пластырь окрасился в красный. – Ещё раз подойдешь ко мне, и я всё-таки вспомню, что видела, как ты поднимался наверх. И знаешь, – она активно жестикулирует и раскраснелась, – мне похуй, если ты тоже меня сдашь, адвокаты моей семьи справятся с любыми обвинениями. – Адвокат твоей семьи наверняка моя мать, – смеется Тайлер, запрокидывая назад голову. Он не собирается объяснять ситуацию, говорить: «Ты неправильно меня поняла». По его мнению, не произошло ничего критичного, а Мэл всего лишь строит из себя недотрогу, но недотрога и алкоголичка не сочетаются в его представлении. – Чего ты так не хочешь, чтобы кто-то узнал правду? Что ты делала с Фрэнком? Как вы вдвоем оказались там? – Задавай меньше вопросов, – после этих слов Мелани ушла. – Она никого не видела, насколько я понял, – говорит Тайлер в пустоту. – У тебя кровь, – Джерард протягивает салфетку, но не видя ответной реакции, подходит сам и аккуратно вытирает текущую по губам кровь, прикасаясь настолько нежно, что лишь поэтому Тайлер вспоминает о его присутствии. Бережно, ласково, тихо. Дэнни тоже проявлял заботу, мог пиздить, добиваясь крика и слёз, а затем успокаивать, обнимать и залечивать раны. Повторение как молитвы «мне это нравится» после каждого удара вылилось в то, что без насилия он не представлял ни любви, ни эмоций, ни обыденности. Тайлер тает от подобной заботы к себе, не хочет, чтобы Джерард прекращал. Но это не могло продолжаться вечно. И Тайлер не понимает, что движение длиною в пару секунд воспринимает как в две минуты. – Тогда я остаюсь единственным свидетелем? Мне придется самому прийти к Гарри и рассказать, что я там был? – Ты приходил ко мне. Теперь тем более нельзя, чтобы о тебе узнали. Он что-то заподозрит. – Расскажи всю правду. – Мне не поверят. Не поверят, что я не сообщник. В подобные истории я вляпывался только с ним. И даже без моего ведома он втянул меня во всё. – Сильно же он тебя ненавидит. «Любит, Джер. Любит...» – Найди ножницы, – просит Тайлер и стягивает с себя кофту. – Что ты задумал? – но сразу идет рыскать в учительском столе. Джерард безотказный, Джерард будет задавать вопросы, но делать в любом случае, Джерард готов жизнь отдать, веря, что «найди виновного» – всего лишь тайлерова игра. Тайлер не отвечает, он действует. Снимает с себя футболку, берет ножницы, разрезает прямо по середине рваными отрезками, и надевает получившуюся хуету. – Не розовое, но я теперь тоже будто из «этих». Мисс Меркури поведется на объяснение, что я решил добавить нечто прогрессивное в команду и форму чирлидерш? Добавить себя. – Тебе нужна помощь. Его приводит в чувство забытое, но знакомое ощущение. Обоссался? И почему перед глазами мелькает лицо Джоша? Почему он не может полностью их открыть? Дождь? И снова дурацкие зеленые кончики, он хватает их пятерней и тянет на себя. – Целоваться не будем, – голос Джоша. Не показалось, значит. Мокрый только он, вокруг стены из плитки, и продолжает капать только на него. Душевая. И как Тайлера сюда занесло? Он встретился с Мелани, запихнул ее в ближайший свободный открытый кабинет, пытался разузнать приводила ли она с собой кого-нибудь в комнату Фрэнка, не заметила ли чьего присутствия, а та покрутила пальцем у виска. Разочаровавшись, что не узнал ничего нового, взял ее телефон, просмотрев с ее аккаунта (в последнее время многие закрывают аккаунты и Тайлер слишком высокомерен в открытую подписываться) доступные фото с того вечера, но ни на одном не увидел призрака. С каждым часом фотографий становилось все меньше – противозаконного на той вечеринке становилось все больше. А после визита полиции лишь самые смелые не удалили «компромат». Минус в том, что так сложнее понять, был ли в доме Дэнни, плюс – Гарри не сможет заявить, что Тайлер отсутствовал в определенное время, чтобы совершить преступление. После этого он разговаривал с Джером, хрен знает, как он его нашел, потому что светиться вместе Тайлер до сих пор опасается. Вспоминает роль желтого смайлика и то, какую дурь любил подсунуть бывший – краткосрочные провалы в памяти или потеря сознания. Что было в первый раз? Когда он представил Тайлера своим друзьям, когда всунул в руку банку, расслабься, выпей, когда ноги стали ватными и хотелось расплакаться, когда в другую руку суют коктейльную трубочку, укороченную раз в пять. Казалось, что хоть с одним принципом вылезешь из нестабильных юных лет, и вот появляется он с чем-то дохлым на голове, но очень мягким, и ты, с еле заметным румянцем, да, прокручивая в голове, что Иисус простит, наклоняешься к столешнице. А потом оказываешься в теплых объятиях… ...Джоша. – Перестань падать. Сядь уже что ли, – он давит на плечи, и Тайлер послушно опускается. Джош наконец выключает воду. – Какого черта? – он трет язык о нёбо, не хватает слюны. Фокусируется на трещинах на полу, похожих на паутинки. К сливу текут тонкие ручейки крови. Картина начинает складываться: Джош не хотел отрезвить водой, он умывал его, держа как шлюху за волосы. – Я попросил тебя вписать в список отсутствующих из-за грядущей постановки. Теперь ты официально в команде театралов, и являешься одним из сценаристов. Мисс Меркури умоляла, чтобы не давали тебе прописывать смерть основных персонажей. Она обрадовалась, что ты нашел себе занятие, но попросила передать, что не всегда получится быть там вместо уроков. Если хочешь, через неделю тебя исключат за безынициативность. – Зачем? – Потому что встретил тебя в коридоре в порванной футболке и с размазанной по лицу кровью? – Нет, я про другое. Зачем, – он думает: «Зачем ведешь себя так, будто тебе не все равно, ваш жалкий спор того стоит?». Он говорит: – Зачем возишься со мной? Снова? – Ты уже накопил достаточно отстранений на отчисление. Расскажешь, кто с тобой сделал это? – Я сам. – Упал? – он отклеивает еле держащийся из-за влаги испорченный пластырь. Тайлер машинально закрывает лицо ладонями, совсем по-детски, Джош с мягким вздохом просит убрать руки, манжетом рубашки стирает влагу, клеит новый. – И, э-э-э, потом еще раз упал на ножницы? – Именно. Не смотри на меня так, люди же падают на шампуни, гантели, морковку… Куда Уэй делся? Бросил меня, сволочь? – Тайлер лезет в карман, достает растекшийся желтый смайлик. Проводит пальцем, размазывая улыбающееся личико окончательно. Ему больнее, чем в день расставания. – Меня никто не видел больше? Тайлеру абсолютно не нравится, что Джош смотрит извиняющееся. – Хе-е-е-ей, пришел в себя? «Нет». – Что тут у тебя? – зиплок выхватывают из руки. – Добро пожаловать в нашу команду, Пиноккио. «Нет, пожалуйста». – У нас так много причин подружиться теперь? – и сопровождает это тупым смехом. Тайлер глядит затравленно, его бьет мелкая дрожь от холода, он никогда не думал, что так унизится. «Нет, пожалуйста, Джош, как ты посмел притащить с собой АЙЕРО?» В этот момент он решил, что убьет Джерарда. Украдет у Гарри пистолет и выстрелит ему в живот несколько раз, а затем в ногу, в руку, отстрелит хер, и финально хэдшот. Это из-за него он оказался в ситуации, где стоит на коленях в обрезанной шлюханской футболке перед Джошем и Фрэнком, которые поспорили на него, одного из которых он обокрал, и тот, возможно, в фотографиях подозревает самого Джозефа. И лучшее, что с ним сейчас может случиться – получить ботинком по лицу и отрубиться. Но жизнь его не щадит. Фрэнк бросает ему полотенце (Тайлер не хочет знать, чье оно, и снова принципы рассыпаются в песок), в его руке сухая тайлерова кофта, он наклоняется к нему и, демонстрируя идеальную белоснежную улыбку, без доли позитива спрашивает: – Поговорим? «Мне понадобится психотерапевт». – Если бы я сделал то, о чем думаешь, то хвастался бы. Нам не о чем говорить. – Фрэнк, это был не он, – заступается Джош. – Ты пообещал… – Почему я не могу его допросить? Ты сам сказал, что вы не того, – он потер указательные пальцы друг об друга. – Ты представляешь, какие бумаги спиздил, идиот? – обращается снова к Тайлеру. – Серьезно, можешь оставить деньги, блять, ты наверняка их на это просираешь, – он трясет перед носом подарком Дэнни, – но отдай те бумаги, ты же все равно ничего в них не понимаешь, а мне все карты заблокировали, я не могу купить сраный обед в кафетерии! Тебе фотографий не хватило, озабоченный? – Тебе тоже не хватило фотографий? – отвечает вопросом на вопрос. – Не понимаю, о чем ты, – Фрэнк вздрагивает и отступает на шаг. «Ага, Джош не в курсе. И ты явно не хочешь спалиться, у Джоша какие-никакие, но моральные принципы, знай он про твоё «увлечение», то не стал бы помогать с учебой, и другом бы не назвал». – Вы оба заебали лезть в мою жизнь, ты со своей дружбой, – он тычет в Джоша, и тот смотрит себе под ноги, а Тай мысленно просит прощения и представляет, что потом извинится вдвойне и по-настоящему, как, например, извинялся летом, – и ты со своим… существованием! Убейся, Айеро, сделай одолжение. Я не могу тратить свои миллионы, какой я бедный и несчастный, бла-бла-бла? – Тайлеру не сосчитать, сколько раз его наказывали этим способом, пока Келли не убедилась в безрезультативности. – Становись на колени и умоляй меня. Хочешь обратно бумаги? – о которых он не имеет ни малейшего понятия. – Умоляй. Не спешишь? Значит, не так тебе они и нужны. Как и мне. Я не ебу, о чем ты говоришь. Мне надоело находиться среди вас. Ещё Уэй оказался предателем, но его тоже в свое время предали, – он подмигивает Фрэнку, давая понять, что знает правду. – Ему полный ублюдок подвернулся, знал? «И мне попался ублюдок, но нет, мы с Джерардом разные». В подсознании пролетает мысль: «Как мы похожи». Еще один забытый эффект жёлтого смайлика – испульсивность, эмоциональная неустойчивость, осознание последствий поступков на низком уровне. – Убедился? – вздыхает Джош. – Он не при чем. – Поэтому в моем телефоне фотка, где он чиллит на диване? Только у тебя есть право подыматься, но на следующий день я просыпаюсь, смотрю который час, а на заставке вижу эту рожу, – он указывает на Тайлера, – рядом с моим телом. В моей комнате. – Селфи? – перебивает Тайлер. – Эм, нет, нас кто-то щёлкнул. – ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ? – одновременно выкрикивают Джош и Тайлер. Переглянувшись между собой, Джош жестом показывает продолжить Тайлеру. – Был кто-то еще, кто фотографировал, Айеро, блять, какой ты конченный. «Он знает о Мелани? Она сделала фото? Но зачем? Подставить меня? Откуда ей было знать, чем кончится всё? Вор – она? Аноним – она?» – Что ты делал наверху? И с кем? – неожиданно, но вопрос от Джоша. И забавно, но в его голосе немного ревности. «Если назову ее имя, то подставлю, и тогда она назовет мое». – Тебя искал, – язвит Тайлер. – Один. Ты, – обращается снова к Фрэнку, отбирая свою кофту – он не помнил, что забирал её с собой, – нихрена не рассказал полиции. Мне бы выдвинули обвинения, – Гарри был бы счастлив снова надеть на Тайлера наручники. – Я удалил твою рожу сразу, не знал ещё, что произошло. А когда началось расследование, то не получилось восстановить, фото просто исчезло. «Мне ли не знать, кто на такое способен. Ты хочешь, чтобы я знал о твоем возвращении». – Что мешало рассказать о самом факте моего нахождения там? Фрэнк многозначительно смотрит на Джоша, сжав губы в тонкую линию. Фраза «ты пообещал, это был не он» заиграла новыми красками. Неужели уговорил молчать? Потому что подозревает и не хочет, чтобы Тай попался или абсолютно уверен в невиновности и не хочет устраивать проблемы, учитывая шаткое положение? Как Айеро согласился? Учитывая, как его трясет от блокировки карт, Джош либо предложил что-то похлеще, либо… просто дружба? Взрослые люди не верят в эту сказку. Вспоминается дополнительный факт: Джош никак не относится к «театралам» в отличие от тошнотворно театрализующего жизнь Фрэнка. Активное участие во внеклассной деятельности даёт дополнительные плюсы – так он решил облегчить будни Джоша, учащегося за двоих? Их прерывают шаги. – Не ожидала вас встретить здесь, хотя кого я обманываю, – мисс Меркури упирает руки в бока, смеряя их тяжелым взглядом, – ваша троица ничем меня не удивит. Мне стоит напомнить, что командные тренировки давно кончились или напомнить, что никто из вас не состоит в спортивных командах? Хотя ты, Джош, задумайся и опомнись, – она указывает на него, на лицах обоих написано «мы понимаем, о чем идет речь». Тайлер делает мысленную заметку, что забыл узнать, как Джош скатился до того, чтобы постоянно оставаться после уроков. – Что вы здесь забыли? – А Вы что забыли? – выпаливает Тай. – В мужской душевой? – он видит как предупреждающе на него глядит преподавательница, но продолжает. – Сами сказали, тренировки окончены, подсмотреть за молоденькими парнями не выйд… – Джош накрывает его рот ладонью. – Обсуждаем роль Фрэнка. – Да, – упомянутый лыбится во все тридцать два, – меня задумали убить по сценарию. Джош сильнее прижимает руку, Тайлер после сердитого «мгм» высовывает язык, и следит за реакцией, вылизывая ладонь. Его забавляет, что Джош не отстраняется, а закусывает губу и прерывисто выдыхает. Сдерживается, чтобы не наорать? – Джозеф, у меня много вопросов к твоему внешнему виду, но я закрою глаза и досчитаю до пяти, если вы ещё будете здесь, то… Ей даже не нужно договаривать, ребята спохватились и выбежали наперегонки. Попрощались они в обычном стиле – Тайлер бросает Фрэнку в лицо полотенце, которое все это время свисало на плече, презрительное «адьос», расходятся в разные стороны коридора. Одевшись и забрав рюкзак (он не помнил, где на самом деле их оставил, но нашел в своем шкафчике), решает догнать Джоша, а если те двое неразлучников идут вместе, то нагло увести Дана. Поблагодарить, может, за пластырь? Извиниться за резкие слова? И, конечно же, показать Айеро, кто из них в приоритете. Он не находит их в туалете, хотя был уверен, что курят они только там, идет к выходу, пытаясь угадать, где их искать. Эхо его шагов разносится по всей школе, только в тот момент он понимает, сколько прошло времени. И он не может рассказать, где пропадал весь день, только надеяться, что был в отключке и не наворотил дополнительных проблем. Он сжимает в кулаке найденный в куртке клочок бумаги – доказательство, что проблемы есть. «Где я был? Что делал несколько часов? Где блядский Джерард? Ага, зато нашлись другие бляди». Стоя за углом курилки (для учителей, но будто никто не знал, что учителя там появляются реже), он прекрасно слышит их разговор. Им вообще стоит только переписываться, никому не составит труда узнать, что они обсуждают, а они, в свою очередь, никогда не думают, что их могут услышать. – Спор продолжается, но теперь я болею за тебя, не подведи! – Фрэнк толкает его локтем. – Мне нужно, чтобы вы сблизились. Давай действуй активнее, сойдетесь, и он признается, куда все спрятал. – Все-таки не веришь? Тайлер рискнул выглянуть, они стоят к нему спиной, и, по периодически между затяжками опущенным рукам, он видит, что Фрэнк зажимает сигарету между указательным и средним пальцами, Джош – держит указательным и большим. – Я и так его прикрывал, и мы не знаем, где того носило. Объявился под конец дня, может, из-за дури он бегает и людей грабит. – Без одежды он не мог выйти. Да еще и в крови весь. Точно где-то в пределах школы прятался. – Прятался? От кого? – Хотел бы я знать. Будь рядом камеры, то «секретное место» перестало существовать. В школе осталась лишь охрана, но они никогда не доходят до излюбленного учениками корпуса для административных нарушений. Но впервые Тай видит замок на двери. И впервые он бьет подобранным с земли камнем по нему с такой силой, что тот отлетает спустя несколько минут. Он толкает дверь ногой, вне себя от ярости, но не забывает захлопнуть, чтобы не спалиться. Не забывает использовать фонарик на телефоне – он не хочет рисковать от слова совсем, без проблем залезает наверх – замечает, что не слишком присыпало пылью с прошлого раза, но прежде чем залезть в тайник, делает несколько глубоких вдохов и представляет сцены убийства для успокоения. Он не готов признаться, что его вывело на такие эмоции – услышанный диалог или собственные догадки. Тайлер отчаянно делает вид, что его не задевает простая истина – его никто не полюбит. Правда в том, что он успел поставить под сомнение джошевы намерения, или ему хочется так думать, потому что он начинает чувствовать, как сходит с ума от одиночества, и как ему хочется быть уже все равно с кем, даже если человек будет постоянно причинять боль, даже если будет обжигать раз за разом. Несмотря на слова самому себе «я больше не позволю плохо обращаться со мной», позволит снова, обманывая, что никто не слышал ранее сказанное. Он не хочет отношений конкретно с Джошем, но быть центром Вселенной для него – согласен. Проснись и взгляни на реальность? Ничего не изменилось – он вещь в игре между ними. Тайлер барабанит по коленке, в его больной мозг приходит гениальная идея. Он озвучивает ее в темноту: – Я тоже заключаю спор. С собой. Я влюблю в себя Дана до конца учебного года. Если проиграю – сдамся полиции и признаю всё, что на меня смогут повесить. Он достает маркер и записывает всё дословно на шкафчике, на котором сидит. «Повесить» получается дерганным, от последней буквы тянется линия в сторону – Тайлер испугался звука уведомления, наверное, будучи в трипе, случайно включил громкость. есть разговор, Келли работает, спеши От Гарри. – Спасибо за напоминание заблокировать твой номер. Он достает из кармана записку, написанную его же почерком. И как пятеро человек могли одновременно находиться на одном этаже, чёрт, четыре, не буду считать Айеро за человека. Джер, я, Мелани и Дэнни. Мы могли бы даже не пересечься, если бы Айеро был в сознании и его не тащили, и я ведь осматривал всё, Дэнни не мог прятаться в ванной. Он мог быть под кроватью. Он мог все время быть там и следить за мной. И слышать меня. И знать, что я украл… И он знает, где тайник… Надо избавиться от ноута, блять, надо от всего избавиться, становится опаснее. – Почему на бумаге? Я вряд ли бы стал проверять заметки в телефоне? Вообще-то и правда не стал бы, – Тайлер осторожно сдвигает квадрат потолка в сторону и шарахается от выпавшего предмета. – Что за хуйня?! В тайнике ничего нет. Безжизненными глазками-бусинками на него уставился плюшевый мишка с сердечком. *** Школа постоянно твердит, что не несет ответственности за утерянные вещи (и потерянные души пришедших в неё), но Тайлер имел привычку либо иметь с собой, либо прятать, да и «терялось» что-либо чаще по его вине. Самое ценное, что он принес в свой железный гроб (кодовый замок: 5403) – зонт на случай внезапного дождя, хотя он никогда его не использует, для него это как-то неудобно, да и вообще, более романтично прятаться под капюшоном, который быстро намокает, или вовсе без капюшона – от воды волосы немного вьются. Также из важного валялись просроченные мятные конфетки, которые в одно время предпочитались больше нежели жвачки, свалка шпаргалок, которые редко использовались – весь материал успеваешь выучить, пока пишешь; учебник по правоведению нестандартного формата, выделявшийся среди остальных; и всякий мусор, который подсовывал Дэнни, доказывая, что по характерным щелчкам подобрать код не является проблемой. Тогда Тайлер решил не менять больше, смирившись с систематическим вторжением. – Шоколадное печенье? Не череп животного, не засушенный жук, не сигарета, наполовину растабаченная с травкой? – Маман приготовила, заставила угостить. – И как ты удержался, чтобы не сожрать в одиночку? – Тай кусает одно, сразу же стряхивая упавшие на рукав крошки. – Только не говори, что придется идти на ужин к твоей семье или типа того, давай расстанемся тогда. – Мы никогда не расстанемся, и я сразу предупредил, что у нас планы на вечер, – Дэнни приобнимает его, все это время разглядывая проходящих по коридору людей. – На тебя тот пацан смотрит. Твой друг? Тайлер оборачивается и тем пацаном оказывается Джош. – У меня нет друзей. Не смотрит он. – Вот, опять! – Ты ори громче, и все увидят нас. Ну заметил он, что ты здесь незаконно находишься, и мне теперь вспоминать это до конца жизни? Нас это тесно свяжет? Не неси ерунду, Дэниел. Зато ты существуешь, в чем я часто сомневаюсь. Ты не просто на территорию заходишь, а в само здание, стоишь спокойно, ты даже с директрисой здоровался, и ни у кого не возникло вопросов из какого ты класса. Никого не смущает чужой человек. – Это тебя не существует, и всем все равно на фантазию несуществующего человека. – Ты невыносимый. – А ты такой лапуля, – Дэнни тянет его щеку в сторону. – О Боже, засунь член обратно в рот. И свои блудливые руки от моего лица убери. – То ли ты не знаешь, какую магию творят эти руки, - двумя пальцами он «пробегает» по ноге Тайлера. – Ему не я интересен, а ты. Подойди к нему, заговори, типа, эй, давай засунем друг другу языки в глотки? Хотелось наглотаться транквилизаторов или прочего дерьма, которым могут напичкать психиатры, лишь бы не ощущать психосоматическое давящее чувство в груди. Его словно окутало вязкой аурой, он с тяжестью переставляет ноги, будто идет по колено в незастывшем цементе. Мысленно он садит мишку за стол, направляет луч света в его мохнатую морду и ведет жесткий допрос. Как ты там оказался? С кем ты работаешь? Куда вы всё перепрятали? В реальности он несет его в вытянутой руке, боясь моргнуть. Это тайное послание? Вот только он не видит никакого символизма, никакого намёка, игрушка ни о чем ему не говорит. Он подюймово прощупывает, вдруг найдет подслушку или скрытую камеру. На сердце снизу замечает кривой шов и натыкается на что-то твердое внутри. Несколько раз нажимает на прямоугольник, вдруг ему начнут петь стремную детскую песенку или скрипучее повторяющееся «я люблю тебя»? Он достает зажигалку и оглядывается, нет ли кого поблизости, все-таки собирается выглядеть типичным психопатом, поджигающим детскую игрушку. «Стой, если сгорит то, что спрятали? Я не могу контролировать огонь и поджечь исключительно шов, вдруг эта хуйня вся моментально вспыхнет в руках?» В раздумьях щелкает зажигалкой, вспоминает про сигареты, хлопает по каждому карману, не находя пачки. Кажется, он неосознанно бросает курить, тяга отсутствует, уже пару дней без них обходится, чёрт, он даже не стрельнул штучку у Джоша. В этот момент школьник на пару лет младше него стеснительно просит закурить, и Тайлер, презрительно окидывая взглядом его пухлую рожу, посылает нахуй. У него есть проблемы, с которыми нужно скорее разобраться. Тайлер только касается ручки двери, «Осталось найти ножницы и узнать правду». как та распахивается, и Гарри затаскивает его домой, не давая снять ни верхнюю одежду, ни обувь. Заталкивает на кухню, ногой отодвигает стул и усаживает Тайлера. – Охренел?! «Я вовсе забыл о тебе». – Ты плелся как улитка. – Жестокое обращение с детьми. Статья… – Статья светит тебе. Мгновенно перехватывает дыхание. Не похоже, что Гарри хочет его припугнуть. На столе знакомая ему папка. Гарри вынимает оттуда листок, задумчиво гладит усы, пробегаясь по строкам, и чем дольше он смотрит на написанное, тем более разъяренно выглядит. Он хватает Джозефа за шею и наклоняет к столу, куда пододвигает результат экспертизы. Указательным пальцем стучит по цифрам 99,9%, пока не упирает в них носом. – Хорошо видишь? – Господи, почему сегодня так много страдает мой нос? – Тайлер вырывается из хватки. – И почему ты снова пьешь из моей чашки? – его это не на шутку бесит. Тайлер выливает остатки кофе прямо на лист с результатом. Жаль, что в медведе нет камеры, потому что выражение лица Гарри стоило бы записать. Но им же он кидает в Гарри, когда тот бросается в его сторону. Клацает застежка кобуры. – Ты серьезно выстрелишь? – Тайлер ходит вокруг стола, пока Гарри делает то же. Его рука в непозволительной близости от пистолета. – Я говорил правду, – на очередном кругу у него начинает кружится голова. – Я невиновен. – ДНК, мать твою, Тайлер. Ты действительно думал, что мы не узнаем? Результаты я получил напрямую, из отдела никто их не видел. И не увидит, – он кратко матерится, глядя на промокший лист. Он не предугадал, что малолетний идиот выкинет что-то эдакое. Или на то и был рассчет? – Сейчас ты мне всё расскажешь. – Что я подросток и ухожу напиваться? И мало ли кто мог взять мой стакан, пить из него, ходить с ним, подставить меня, в конце концов? – Как удобно. Ты был там? – Давай начнем ходить против часовой, а то меня вырвет. Гарри вздыхает и садится. Жестом просит Тайлера сесть тоже. – Ты не можешь меня обвинять просто за то, что я пил вино. – ДНК на месте преступления. – ДНК, не я. – Ты за кого меня держишь? – За старого ублюдка, которому тут не место, и мама заслуживает большего, чем воняющий сигарами коп с пивным брюхом. За тупого, недалекого… – Закрой рот. Двенадцать минут до её возвращения. Я арестую тебя, зачитаю права при ней, и ты попадешь в колонию, никакого условного, я обещаю. Но ты можешь переубедить меня за это время, в чем я сомневаюсь. – Гребанный извращенец, ты просишь отсосать? – Тайлер кривляется и разговаривает неестественным голосом хентайной озвучки. – Пожалуйста, офицер, отпустите меня, – и срывается на крик, – Я ПОШУТИЛ, – когда Гарри приставляет пистолет ко лбу. – Он ведь не заряжен, да? – Одиннадцать минут. – В документах всегда должен быть порядок. Ты не дал мне копию, сразу показал оригинал, у меня не было мысли ничего портить, заключение можно получить повторно, в следующий раз не трогай то, что принадлежит мне, – Тайлер не против перевести тему на отстаивание личных границ, но это тяжело, когда сидишь под прицелом. – Любая ошибка, опечатка, даже если печать поставят криво или она не полностью будет видна, являются проблемой, и достоверность документа могут оспорить. И главное, ничего не терять. Да, есть электронная копия, но всегда должен иметься бумажный оригинал, совпадающий со сканом, это как первый уровень защиты от фальсификации. Ты достал файл из папки, и не дал мне лист в файле, из которого вытащил, потому что там были другие бумаги. Но там не собрано «дело ограбления в доме коротышки», это просто часть, так как ты всюду носишься с этой папкой, если что-то даже косвенно относится к Айеро. Мне ли не знать по личному опыту, что все бумаги сортируются по назначению. Значит, остальные бумаги – это тоже результаты. Вы нашли не только моё ДНК, я прав? Гарри прячет пистолет. – Кого подозревают кроме меня? – Не твоего ума дело, объясни, почему -ты, – он ударяет кулаком по столу, – замешан в этом? – Привезешь меня в участок, и мне даже не придется звонить адвокату, потому что тебя засмеют, а меня отправят домой, поскольку не смогут задержать лишь на основании полученного результата, учитывая, что предъявить обвинения есть кому. Меня лишь допросят, даже не заключая в наручники. Так кто ещё был в той комнате? – Меня раздражает, что ты нахватался нюансов нашей работы. – Тоже не мог подумать, что мне будет полезно иметь досье несовершеннолетнего нарушителя. – Ты знаешь, кто это был? – Зная, тем более не сказал бы. Честно отрабатывай зарплату. – Мне снова достать глок для мотивации к сотрудничеству? Мелкий паршивец, – произносит Гарри довольно дружелюбно, – попытайся помочь. Я называю тебе улики, ты вникаешь. – Больше не угрожаешь арестом?– Тайлер немного подпрыгивает на стуле, ликуя. – О нет, я абсолютно никто. – Самокритично, – Гарри развязывает узелок на папке и выкладывает бумаги текстом к себе. Опирается на скрещенные в замок руки, откашливается, и немного нехотя рассказывает: – Другие оставили свои «пальчики», лишь ты выделился и оставил слюну. Отпечатки нашли на шкафах, столе, сейфе, твои следы только на ковре. – Забыл облизать мебель. – Один отпечаток нечеткий и буквально только один, словно человек работал в перчатках, а когда закончил, то проявил не осторожность. – «Я проебался», – думает Тай. – Понадобится больше времени, чтобы найти совпадение. Вторые были не в самой комнате, а на дверном косяке. Нет оснований думать, что это был вор, но, допустим, сообщник, «ставший на шухер», или же пьяный дебил искал туалет. И мы не знаем, кто это. Нигде не светился. – «А вот и Уэй». – Третий результат – наш главный подозреваемый. Понимаешь, человек должен был знать пароль или уметь вскрывать сейфы. Там хранились контракты, и вряд ли незнающий человек забрал бы их вместо бабла. Откуда вам разбираться в договорах? Сначала мы подозревали самого Фрэнка, наша версия заключалась в том, что он инсценировал кражу, а затем началось бы вымогательство. Но прошло достаточно времени, а Фрэнк признался, что брал деньги на саму вечеринку. – Айеро? Главный подозреваемый? – Нет. Речь шла о другом человеке. Но она, – Тайлер открыл рот, услышав «она», – могла понимать ценность договоров. У ее отца общее дело со старшим Айеро. Сразу ясно, о ком. Но чтоб Мэл умела что-то эдакое? Не вяжется. – Мартинез. Не знаем, какой у нее мотив, возможно, её подговорили, так как их семья от проишествия получила огромную выгоду, или же она собиралась требовать огромную сумму, и выбрала целью не свою семью. В школе о ней отзываются плохо, проблемная ученица, чрезмерное употребление алкоголем. Мы работаем над выдачей ордера на обыск. И нам не помешает свидетель, – в этот момент оба понимают цель «сотрудничества», – который подтвердит ее нахождение в той комнате. Двое неизвестны, мы не можем взять показания, – он разводит руки в стороны, мол, «теперь знаешь, почему ты», – твое присутсвие там неоспоримо, не прокатит история с подставой, не надейся. – Ты хочешь, чтобы я указал на нее? Это лжесвидетельство! – выкрикивает он. – Просто, – Гарри понижает голос, – скажи, что видел ее наверху. Тебя не просят говорить, что ты застал ее. Это не обвинение, а другая версия, что опровергнет её алиби. Так мы быстрее получим ордер. «Она сразу поймет, кто ее выдал. Но очень похоже, что действительно она всё провернула. Когда она оставила нас наедине в комнате, то могла искать не аптечку, а документы. Возвращалась ли она вообще? Джер не видел её после того, как ушел я. Сколько он следил за нами? Кто из них аноним? Мэл, которая в открытую подозревает меня, чтобы отвести от себя подозрения, или Джерард, прикрывающийся своей нерешительностью и слабостью? Кому можно доверять?» – Что хотите найти? Наверняка всё сожжено или банально гниет на свалке. – У нас есть свои интересы. – Хм, черная бухгалтерия? Под видом расследования хотите разоблачить самую богатую семейку в городе? Конечно, такой шанс выпадает раз в сто лет, – ни один раз их хотели привлечь к ответственности, но ни один случай не дошел до суда. – В ответ обвинят меня, поэтому нет. – Погоди, никто тебя не обвинит. Мы не запишем ни одного слова, сказанного в твою сторону. – Направишь пушку в семнадцатилетнюю девочку? – Напомню фамилию адвоката, и, что Келли Джозеф займется сыном, сколько бы ей не предложили взамен. – Наш дом, – Тайлер решает уточнить, – мой и мамин, тоже обыщут? Чтобы без предвзятости и по правилам? – Уже обыскали. Ничего не нашли. – Когда?! – Ты был в школе, какая разница. – Кто трогал мои вещи? Твоя симпатичная помощница? – он скрещивает пальцы. Гарри закуривает и смотрит на часы. – БЛЯТЬ, ЭТО БЫЛ ТЫ! – сердцебиение учащается. – Что именно ты трогал, я сожгу эти вещи! – Тайлер впивается ногтями в кожу, чтобы пригасить эмоции. – У меня нет цистерны антисептика! – ему грозит нервный срыв, если он на секунду представит роскошное вечернее впремяпрепровождение с уборкой. – Ты был в перчатках? – и бормочет «Бог, святой Ииссус, дух бля святой» за незнанием ни одной молитвы. – Обязан ведь, но я не удивлюсь, если назло мне вымазался в собственной конче. – Веди себя как взрослый. Тайлер бегает между кухней и чуланом, собирая моющие средства. Даже если Гарри, в это время спокойно куривший, был в перчатках, ему все равно невыносимо, тревожит мысль, что вещи «загрязнились» от прикосновений противного ему человека. Он поднимает мишку, держа за краешек уха. Обсессивно-компульсивная херня набирает обороты. Он больше не хочет касаться всего, чего мог коснуться Гарри. – Чего плакать, ребенок, – смеется он, – давай я поговорю с Келли, оплатим тебе психолога. – Я не плачу, это аллергия на тебя, – отмахивается Тайлер. И снова с силой вонзает в кожу ногти. Как он мог проронить слезу перед ним? Теперь предстоит до конца жизни слышать насмешки. – Урод. – И ещё, – он подходит недопустимо близко и выдыхает дым ему в лицо. Тайлер хочет умыться. – Не пытайся её предупредить. – У тебя изо рта воняет как из вагины сифилисной шлюхи. Я не соглашался помогать. – Ты не в том положенни, чтобы выбирать. Не желаешь по-хорошему, заставлю по-плохому. О, дорогая, – его тон быстро меняется, – ты сама пунктуальность. Двенадцать минут истекли. *** Тайлер фокусируется на нетронутом стакане с водой, который ему принесла мама. Выпей, успокойся. Вода, блять. Келли никогда не отличалась тем, что можно назвать «материнский инстинкт», она никогда не «нянчилась», и да, в детстве она имела привычку навязывать «не плачь, ты же мужчина». Поэтому Тай мог только представлять, как разноется, проскулит «ма-а-ам» и попросит обнять. Грусть от недостачи подобного в течение всей жизни меняется на отвращение, когда он понимает, что она обнимала бы его после объятий с Гарри. Он откидывается на подушки, перебрасывая в руках карманный нож. Стойкий запах хлорки, огромный пакет с мусором, доверха заюита корзина со стиркой. Коллекция миниатюрных бутылок начищена до блеска, он удивлен, что ему не сказали ни слова про её наличие, все-таки не банки из-под спрайта. Новый уровень сепарации или взросления? Родители осознают, что ты не ангельский цветочек, а куришь, пьешь, ебешься в жопу и далее по списку. Тайлер, заново возводя из них мини-башню, не понимал, чего опасался ранее, ведь его мать буквально решала проблемы с законом и отпускала трахаться к Дэнни. Резко пересыхает горло. Тут и там раскиданы куски синтепона, спичечный коробок валяется противоположно стакану с водой. Тайлер выхлебывает половину. На коробке желтым маркером нарисован смайлик, только в этот раз с «улыбкой» вниз. На другой стороне пожелание: сладких снов. Тайлер тянет веки вниз с протяжным «сука». Одна таблетка. На летальную дозу явно не хватит. Тай всматривается в неё, ожидая такой же смайлик или любую другую маркировку, что рисуют поверх. Но там буквы и цифры. Первые две – название, вторые – дозировка. Это ебаное снотворное. Всё очевидно. «Мне нужно проникнуть в дом напротив». Когда гаснет главный свет и все собачники, которым недостаточно двора для выгула, разошлись, Тайлер перебегает дорогу в легкой для зимы одежде – минута на холоде не повредит, плюс потребуется мобильность и тишина, чего не обеспечит шуршащая куртка. Садовый гном стоит у крыльца, краска потрескалась, улыбка почернела. Тайлер отодвигает его и подымает ключ. Ещё бы ему не знать про место хранения, когда Дэнни постоянно терял свои в очередной потасовке. Дверь открывается бесшумно, только снег предательски хрустит на подошвах, и он надеется, что сидящая перед телевизором женщина не вздрогнет от сквозняка и не обернется. Ползком минует освещенную синим от экрана гостиную, слышит новости про экономический кризис, войны, теракты, неужели не настанет дня, когда ведущая новостей скажет: «Ничего плохого не произошло, вместо выпуска новостей в эфире комедия». Стоя перед входом в обитель призрака, от волнения подкатывает тошнота. Если -он, как ни в чем не бывало, лежит и курит? Махнет рукой, скажет «привет», объяснит, что не преследовал, лишь оставил подарок в честь возвращения? А то, что это снотворное, назовет простым совпадением? Расскажет, почему бросил колледж, выслушает про ограбления, и как Тайлера хотят заставить свидетельствовать против богачки? Решит все его проблемы? Может, не так уж и плохо им встретиться. Попробовать не заново, а по-новому? Конечно, если Тайлеру с размаху не врежут по роже. Конечно, если есть кому бить. ...Закрыто. Тайлер вглядывается в замок, в петли на двери, думает, что может оказаться под рукой, и вспоминает, что у входа висела сумка. Да, придется вернуться, снова ползти, снова рискнуть быть пойманным, но где ещё он возьмет кредитку? «Жалей, что научил меня этому». Выпуск новостей сменился ситкомом, кажется, она просто заснула, так как совсем не движется и рука безвольно свисает с дивана. Тайлер смотрит, нет ли поблизости кнопки включения «тёплого пола», он оставил мокрые следы, пока полз. Придется вытереть коленями по возвращению обратно. Бесшумно расстегивает сумку, то, что сначала принимает за кошелек, оказывается карманным ежедневником, но со второй попытки вытаскивает, что нужно. Заклепка с резким щелчком отсоединяется, Тайлер зажмуривается и задерживает дыхание, но он не уловил ни единого шороха – никого не разбудил. Вытягивает скидочную карту, но она слишком тонкая и гибкая, а вот «виза» в самый раз. Пятьдесят баксов оказываются в заднем кармане. Может, она не заметит их пропажу или подумает, что успела потратить, типа машинально расплатилась наличными? После несколькоминутной возни осознает, что превзойти учителя не удалось. Засов никак не поддавался. Кредитка погнулась, и вернуть её в таком состоянии нельзя, выбросит во двор, где живёт собака, пускай соседи разбираются между собой, каким образом псина утащила и погрызла карту. Пытаясь вытащить её из зазора и обдумывая как влезть через закрытое окно, дверь вдруг поддается. В нос ударяет запах помещения, которое не проветривали десятки лет. Здесь определенно никто не живет. Тай включает фонарик на телефоне и принимается обыскивать каждую полку, каждую коробку, даже наступает на каждую половицу, вдруг одна из них отодвигается? Хранить украденное в закрытой комнате уехавшего на учебу студента? Да кто вообще догадался бы тут искать, тем более, он не засветился. Тайлер сомневался, хотя и понимал, на кого всё указывает, но был готов выстраивать запутанные теории, что, например, Джош выбрал снотворное, Фрэнк подсказал насчет смайлика, Мелани сказала о тайнике, и так далее. «Или я схожу с ума. Здесь же ничего нет». Что-то все равно смущает. Открывая следующий пустой ящик, чувство тревоги не дает понять элементарное. «Какие ещё доказательства нужны? Он не в городе. Позвони и убедись». Осенью он успел съездить к нему перед началом курса. Всех расселили по домам, рассчитанным до пятнадцати человек, и в каждом есть домашний телефон, на который обычно звонили, чтобы предупредить о ремонтных работах, или по которому звонили, чтобы попросить заменить лампы или вызвать сантехника. Он быстро набирает цифры, умоляя себя не задавать вопросы, почему он помнит его наизусть. Услышать его голос и сбросить вызов. Голоса достаточно, чтобы понять – ему нет дела до Джозефа, он не вернулся и не ведет свою игру, постоянно находясь где-то за спиной (Тайлер резко поворачивается, испугав себя такой мыслью). «А если установлен определитель номера? Вряд ли он заучивал мой, но вдруг перезвонит?» – Не убьет же, действуй, – Тайлер нажимает зеленую кнопку. Гудки. «Ещё не поздно сбросить, ещё не поздно, ещё...» – Алло, слушаю? Чего надо? Эй, Лестер, это ты, говнюк? Рука настолько трясется, что он промахивается по красной кнопке и строка заполняется нулями. Колени подгибаются, он садится на пол, тяжело дыша, телефон отбрасывает куда-то под кровать, хватается за горло, не зная, хочет ли придушить себя или убрать от себя то, что душит. Лицо мокрое от слез, он зажимает рот рукой, боясь, что всхлипывает слишком громко. Он вспоминает каждую встречу, особенно их последнюю – яркую вспышку фар и звук мотора. Сладких снов гласит спичечный коробок. Тай как раз хочет ничего не чувствовать. Он проглатывает таблетку и ждет, пока она подействует. «Чтобы успокоиться, заставь мозг думать рационализировано». Тайлер ходит кругами, взъерошивая волосы, не понимая, на что отвлечься. – Надо осветлить корни и растянуть тоннели побольше. Правда, это не то, что подразумевает рационализация.