По острым иглам яркого огня Бегу, бегу — дорогам нет конца. Огромный мир замкнулся для меня В арены круг и маску без лица.
Присоединиться к бродячему цирку казалось Даниэлю чем-то необычным, диким и интересным. Его завлекла жажда приключений и путешествий по миру, а заставила остаться любовь к искусству. Амплуа Арлекино идеально легло на маску его шутливости и показной беззаботности. Смейся, уважаемая толпа, над моими невзгодами, будто говорит он. Ведь Даниэль готов принять любое наказание публики с улыбкой на лице. Они прозвали его Il Sorridente. Они рукоплещут ему, они смеются. Его репризы находят отклик в сердцах людей. Его интермедии становятся гвоздем программы, изворачивая весь смысл циркового выступления. Ферстаппен-старший злится на него, говорит, что тот портит его работу своими 'глупостями' и дешевой клоунадой. Однако Макс и его тигрица Паскаль с радостью делят с ним одну сцену, и их шуточная импровизация во время репетиции вскоре переросла в полноценный номер. Зрители с замиранием сердца наблюдают за тем, как Паскаль игриво пытается откусить ему голову, пока Макс сдерживает смех и отыгрывает свою роль раздосадованного дрессировщика. Люди начинают приходить посмотреть на него. Даниэля Риккьярдо. Безликого улыбчивого клоуна. Их Il Sorridente. Но он сам смотрит лишь в небесную высь. Там, под куполом — в поднебесье, в свете софитов на трапеции стоит Шарль Леклер, готовый воспарить над манежем. Его движения грациозны, отточены и завораживающе прекрасны. Даниэлю нравится наблюдать за тем, с какой лёгкостью юный вольтижер выполняет сложные пируэты и элементы программы, полностью доверяя ловитору Жюлю, а лицо Шарля озаряется озорной мальчишеской улыбкой, стоит ему ступить за кулисы под рокот аплодисментов. Он живёт энергией толпы, вкушает её похвалу и обожание, довольный собой. Даниэль привычно подмигнет ему, и тот покраснеет и отведет глаза, в то время как Жюль позади него лишь устало вздохнет и покачает головой. Из города в город одно и то же, но они уже считают эту незначительную глупость их своеобразной традицией. Публика обожает юное дарование, рукоплеская летающему дуэту. Летающие братья Леклер, как гласила вывеска. Однако семья Шарля сейчас больше занята административной работой в цирке, оставив манеж младшим отпрыскам и их крестному. Сам Шарль уже вписал свое имя в историю, успешно исполнив тройное сальто-мортале в свои шестнадцать. Но нет предела совершенству, как он повторял вновь и вновь. Повторить номер Клеранов было идеей Жюля, и так манеж увидел «смертельный прыжок», ставший гвоздем их программы наравне с тройным сальто-мортале. Жизнь, подобно тросу, способна оборваться в любую секунду. Оглушающий треск и крик публики раздается над манежем под звуки аплодисментов и воодушевление толпы, когда гимнасты уже завершили свое выступление и спускались вниз. Подвел снаряд — и вот бездыханное тело лежит на манеже. Песок, кровь и слезы. Оборванная жизнь под куполом цирка давно принятая и неизбежная реальность, как и все риски профессии, но это все равно вышибает из тебя дух и оставляет наедине с собственными страхами. Лицом к лицу с трагедией. Здесь нет места для улыбки, но шоу должно продолжаться во имя искусства. Поэтому улыбнись, мой милый друг, здесь нет места для печали. Позже ночью, когда утихла вся суматоха, в темноте трейлера Риккьярдо в его объятиях сидел безутешный Шарль. Тело юного Леклера содрогалось от рыданий, и он отчаянно прижимается к Даниэлю в поиске тепла и утешения. Футболка мокрая от слез, но Даниэлю плевать, он лишь сильнее прижимает к себе Шарля, успокаивающе гладя по спине и шепча всякие глупости, пока тот не затихает и засыпает, обессиленный и сломленный. Ведь в ту роковую ночь двое стали одним.×××
Годы идут. Сменяется руководство, времена и нравы. Но одно остаётся прежним: циркачи выполняют условия контракта. Таков закон цирка: снаряд можно починить, человека — заменить. Шарль все ещё покоряет трапецию, позабыв на время о тройном сальто-мортале, грациозно летя в руки своего брата Лоренцо. Его новая страсть — полотна. Он оттачивает свое мастерство каждый день на репетициях, пока у Даниэля каждый раз замирает сердце, когда он видит, как Шарль срывается вниз, обмотанный в кроваво-красную ткань, и замирает на полпути к земле в очередной умопомрачительной статичной позе. Он ослепительно улыбнется, завидев Даниэля внизу в тени кулис, и Риккьярдо облегчено выдохнет и улыбнется ему в ответ. Даниэлю идёт его новая роль. Шпрехшталмейстер. Звучит гордо и труднопроизносимо. Ему было сложно расстаться со своей маской без лица. Но Макс с Шарлем были убедительны в своих словах, что не найти человека более подходящего, чем он на эту роль. Да и Льюис был категоричен, когда снимал с себя полномочия. — Для всех ты будешь тем же Il Sorridente, старина, только с большим спектром ответственности, — вкрадчиво говорит Хэмильтон, серьга блестит в его ухе, и похлопывает его по плечу. — К тому же твоё наследие в хороших руках, как и моё. Его юный протеже — Ландо, лондонский воришка, которого Риккьярдо встретил на ярмарке и привёл в цирк, очень талантлив и смешлив. Его комедия броска, ярка и оставляет неизгладимое впечатление, поэтому Даниэль с готовностью снимает свою маску шута, надев иную — более сложную. Риккьярдо усмехается про себя. Он разглаживает лацканы своего пиджака, бросая последний взгляд в сценическое зеркало перед выходом на манеж под туш оркестра. Многое изменилось за эти годы, изменился он, его окружение и мироощущение. Но его взгляд все также устремлен в небо, а сердце разрывается от любви. К искусству. К цирку. К нему.×××
Шарль целует его в Барселоне, признается в любви в Стокгольме, а в Лондоне Даниэль готов подарить ему весь мир.