Какое-то неправильное задание

На второй этаж запрыгнули все. Тао, обвешанный ящерицами, как самый смелый и не пострадавший от пресмыкающихся. Регис, не менее смелый, но от какого ящерицы почему-то убегали, кроме той что залезла на него сразу. Такео, у какого никто не спрашивал, смелый он или нет, на него просто заползли почти все остатки ящериц, стоило снайперу забраться на плот. Даже Джи, и тот уже был наверху, перемещенный, что ни странно, не полюбившимся ящерицам Регисом. На второй этаж запрыгнули все. Кроме М21. — Ну, чего ждешь? М21 отказывался не то что запрыгнуть к ним, но даже вылезти из воды. — Не хочу уходить, мне и тут хорошо. Причина, как Тао догадывался, скрывалась в сидящей на плоту последней ящерице, что, кажется, возмущалась и призывала оборотня не глупить. Вылазить пока (не растерял всё свое тепло) не простыл. — Я вас догоню позже, идите вперед. — Нет, М21. Не пойдем. Ты тут в одиночку опять во что-нибудь ввяжешься, а мне потом тебя с того света доставать? Еще такая же, а точнее такие же наблюдались повсюду на втором этаже. Часть этих причин уже сидела на Тао, Такео и Джи. И если один без сознания не осознавал, почему М21 так против забираться к ним, то двойка из РК ощутили в полной мере, от непривычки дергаясь и чуть не подпрыгивая, стоило грозным когтям шкрябнуть по неприятно чувствительному участку кожи. Тао вот узнал, что ему совсем не нравится, когда кто-то ползает по шее или на спине. Такео неподалеку пытался вытряхнуть ящериц из подранной штанины. Удавалось не очень. — Брехня! — Не вредничай как маленький. Не задерживай нас, вылезай. — Нет. — Не заставляй меня спускаться и вытаскивать тебя. Спускаться никому не пришлось. Вопрос решился одним довольно действенным средством – непредвиденными изменениями. Кажется, дверь на последнем этаже не выдержала напора воды, окончательно полетела и стала выпускать воду дальше в коридоры. По плоту забегала одна мелкая ящерица, переполошенная неожиданным движением. Откуда-то снизу доносился вой, вызванный движением воды. Или не только им – кто знает, сколько еще там существ обитает на последнем этаже. Из двух зол оборотень выбрал меньшее. Меньшим в данном случае оказалось схватить паникующую ящерицу и запрыгнуть с ней к остальным. Как выяснилось, он и эта ящерица были знакомы. С М21 дело не закончилось на простом изучении. Осознав что-то, ящерица первым делом выскользнула у оборотня из рук как раз в момент, как М21 планировал ее выбросить, легла мордой тому на плечо и почти муркнула, стоило оборотню столкнуться с ней глазами. Прозвучало как сигнал. Больше Тао М21 не видел. М21 погребло под пресмыкающейся армией. Оборотень превратился в статую, не шевелился и беззвучно молил о помощи. Так как всё хорошее, и не очень хорошее, рано или поздно возвращается бумерангом, а спасать М21 никто не планировал и он решил взять дело в свои лапы, турист тоже почувствовал себя в роли, пусть и бессознательного, но заложника. М21 лично взял туриста в плен и выдвинул требования – он тащит лишь больного и никого больше. Регис злорадствовал и элегантно издевался, незаметно от всех почесывая голову, раздраженную ящерицей в волосах. Такео возражал. Тао возразить не мог, так как с раной на ноге ему самому требовалась помощь. — Почему мы вообще должны их на себе нести? — хакер лишь спрашивал, за что такое наказание, когда ученый еще даже причины не получил их наказывать. — Потому что это была часть моей с ними сделки. — Почему договорились вы, а страдаем мы? В этот раз для решения возникшего разногласия бить никого не пришлось (добили бы взятого в заложники, а не М21). Ящериц на ноге снайпера оказалось так много, что они стали закрывать собой голую кожу почти как вторые штаны, и возражать Такео передумал. Тао смирился – в этом бою он остался один и ему не победить. М21 добился желаемого. С ящерицами договариваться не пришлось, они на удивление синхронно переползли с оборотня на бывших агентов DA-5. Если б бывшие агенты знали, что за абзац ждет их в будущем, еще подумали, стоит ли им выживать в том судьбоносном бою. Франкенштейн большую часть времени говорил с Ноблесс. Обсуждал что-то про сбежавших под шумок подпольщиков и людей внизу. Мисс Сейра обнаружилась у выхода, выглядела слегка запыхавшейся, словно только что вернулась, но воодушевленной. После Мисс Сейра увидела ящериц. Девушка невзлюбила тех так же, как те мгновенно невзлюбили ее, да и сложно было ожидать чего-то иного после того, как глава клана Роярд призвала оружие духа. От кровавой бойни спас исключительно Ноблесс, ошарашивший юную благородную своим появлением и призвавший к примирению. Как минимум до дома. Регис показательно хмурился и отворачивался от Мисс Сейры. Дулся. Пока Мисс Сейра искренне не порадовалась его более-менее целости и почти взъерошила Ландегре младшему волосы. Следом юная глава клана, конечно, заметила присевшую на голове Региса, единственную ящерицу. Кровавую бойню пришлось предотвратить повторно. М21 пободрел, стоило им пробежать мимо поверженного врага, точнее единственной видной, погребенной под завал большой руки. Тао глубоко вздохнул, стоило запаху смениться на что-то помимо стойкого аромата пыли, разных веществ и плесени. Вдали виделось пятно свободы. Выход. — Наконец-то, я уже почти забыл, что такое свежий воздух. М21 тоже глубоко вдохнул, аж закашлялся. — Как хорошо, что я только сейчас смог ощущать этот самый воздух. Ну и запашок. — Мастер? Их потерянный недавно Ноблесс набрал скорости. Франкенштейн запереживал, но останавливать не стал. Кадис Этрама Ди Рейзел первым покинул место своего заключения, остановился, всмотрелся в небо. Да, тот соскучился по свежему воздуху даже больше, чем все они. — Красиво, — оповестил Сам!, стоило им нагнать его. — Мастер... Франкенштейн чуть не всплакнул. Трогательность момента нарушил свалившийся с красивого неба ливень. Почти все мгновенно вымокли до нитки. Кто-то даже не успел за это время высохнуть. — Свежий воздух, мать его, — шикнул М21. Бежал чуть не быстрее всех, невзирая на давящий на него вес. Под ногами появлялись грязь и лужи даже там, где секунду назад было чисто. И выглядело это так, словно погода решила окончательно добить его не самое радостное состояние! Откуда на небе вообще образовались эти тучи? Перед тем, как они зашли в эти катакомбы, и пары облаков-то не было! — Следи за языком, М21. — Искренне прошу простить мое невежество, вызванное омерзительными погодными условиями! — язвительно поправился М21. Случайно подкинул туриста, что нес на себе, запнувшись о кочку. — Лучше под ноги смотри, если не хочешь поменяться с Такео местами. Франкенштейн бежал чуть дальше, потому что чуть дальше бежал Ноблесс. Кривляться было нельзя, увидят, но М21 всё равно не сдержался. — Да есть ли толк смотреть, шеф? — от нового замечания спас Тао, он вместе с Такео был чуть позади, синхронно прыгал с напарником по лужам. Точнее прыгал Такео, помогающий тому бежать. Хакер в беге пытался поправлять одежду, но та ежесекундно шевелилась – от холода существа ползали даже больше, чем раньше. М21 был счастлив, что свалил эту проблему на других и совсем не стыдился. — Сколько ни смотри, обувь мигом заливает, да и камни приплывают почти из неоткуда. Я вот чуть не полетел на втором шаге. Такео поддерживающе кивнул, потому что ему пришлось запнувшегося Тао ловить. — Для вас нет. Если упадете, эти милашки на вас успеют среагировать, а после загрызут за то, что вы их уронили. А вот М21 еще больше повредит груз на себе. Двойка неуютно переглянулись, сильнее дрогнули от движения существ. — Да и я же не запинаюсь, так ведь? М21 радовался, но под ноги стал смотреть внимательней. Меняться местами не хотелось. Переглянувшись, Тао с Такео невольно посмотрели на туриста, на какого навесилось не меньше ящериц, чем на них вдвоем, но говорить ничего не стали. Регис с Мисс Сейрой молчали, вероятно, посчитав, что говорить во время ливня и давиться от попадающей в рот воды не особо элегантное дело. Но даже их залило с ног до головы. А на Кадис Этрама Ди Рейзела вот, до сих пор не приземлилось и капли. Лужи словно отпружинивали от его благородных шагов, грязь превращалась в устойчивый грунт. Модифицированные небезобоснованно предполагали, что тот читерит и попросту бежит по воздуху. Над головой Истинного Ноблесс прикрывало выразительным таким фиолетовым облаком, какое, словно бы за нитку, держал Франкенштейн. Облако не пропускало влагу – скатывало ее по краям, еще больше заливало и Франкенштейна, и М21 неподалеку. «Ну конечно, чего б эту убийственную штуку и как зонт не использовать?» М21 был недоволен, что такое создали только над Ноблесс. Услышал за спиной странные звуки. Прислушался. — Франкенштейн, он на меня шипит! — Турист спал, а всё равно продолжал возмущаться! Вот какая от него плата за помощь. М21, значит, тащит тут на себе немалый вес, ничего не просит взамен… если только незаметно использует того как обогреватель, а турист еще и возмущается! — Ну вот, опять. Слышишь ты! Франкенштейн задумался, предался каким-то далеким воспоминаниям, чуть замедлил шаг, чтобы поравняться с М21. Вместе с ним поравнялся Кадис Этрама Ди Рейзел. Оборотень почувствовал как ученый склонился туристу к самому уху. — Джи. — На зов тот снова ответил хрипом, но в этот раз напоминающим вопросительное рычание. — Не шипи. Шипеть Джи перестал... Франкенштейн вернулся к своему основному делу – защите Ноблесс от воды. И слишком уж довольно заулыбался. Ни для кого это незамеченным не осталось, но никто не рискнул спросить, что ученый вспомнил. И почему даже бессознательный турист так среагировал, тоже. М21 прихватил «груз» поудобней, так, чтобы не задеть ран. Город встретил немногочисленными ночными огнями, а также нормальным асфальтом. — Ах, я даже отсюда чувствую родной дом, — в беге возрадовался Франкенштейн. Чтоб говорить четко даже лицо от воды ладонью прикрыл. Возможно, должно было прозвучать, как приободрение – вот, смотрите, совсем недалеко! Да Тао наоборот, стал каким-то нервным. И Такео незаметно принялся шептать хакеру на ухо. М21 сначала не понял, а потом как понял! Тоже захотел кое-что шепнуть Тао, но два шепчущих человека привлекают внимание больше одного шепчущего человека. — Шеф, это, конечно, неожиданно и не по делу, но, вы это, не хотите вместе со все-еми благородными ненадолго так забежать в магазин неподалеку от дома? Понимаете, я просто тут вспомнил, дома нет, эм, соли! — Это было настолько невзначай, что даже если б М21 ничего не знал, начал что-то подозревать. Вон, Регис уже навострил уши, тоже что-то припоминал. — А то без соли никак. Завтрак готовить не с чем будет. Настолько беспалевно, что Франкенштейн, что обходил каждую кочку на своем пути, чуть не запнулся на ровном асфальте. Тао пытался давить улыбку, но вышел нервный хохот. — Уж как-нибудь потерпим, Тао. Или сходим позже. — Закроются. — Есть круглосуточный. И нам как минимум стоит переодеться. Да и зачем я буду тратить время на покупку продуктов, когда на мне целых шесть… Вот теперь, по лицу, Франкенштейн тоже абсолютно всё понял. —Просто скажи, насколько велик ущерб. — На глаз не оценить, шеф… Франкенштейн окаменел. Франкенштейн прибавил скорость. Вместе с Франкенштейном прибавил скорости и Кадис Этрама Ди Рейзел, не готовый расставаться со своим «зонтиком», а также желающий оказать поддержку в вероятном срыве. Потому что тоже всё знал и понял. Регис продолжал выражать вопрос. Тао одними губами, не самыми цензурными словами, пояснил, какое их ждет нелегкое будущее. Такео снова зашептал, в этот раз даже под шумом дождя М21 разобрал, как тот предлагал план незаметно самим ретироваться за солью, и плевать, что о их виде подумают продавцы. М21 хотел с ними, но М21 нес на себе пострадавшего. За несколько кварталов модифицированные и благородные услышали оглушающее: «МОЙ ДОМ!». В нескольких домах врубился свет. В небе прогремел гром. У Такео, Тао, Джи и Региса все зарывшиеся в волосах ящерицы синхронно подняли головы. Не сговариваясь, но абсолютно все подумали, что туриста лучше закопать сразу – меньше будет мучиться. … На лице Региса впервые отражался такой ужас. Даже больший, чем когда съели Такео. Будущий глава клана Ландегре застыл перед испорченным забором и закрывал рот руками. И Региса уже не волновала ни щекотка на голове, дерганье от которой он сдерживал исключительно потому что был слишком воспитан, ни хлесчущий по лицу дождь. Мисс Сейра осторожно попыталась поправить часть забора, что прогнулась при бое туриста и Такео, приподняла совсем чуть-чуть. Эта часть забора осталась в руках благородной, остальная отборная четверть, что огораживала дом, обрушилась на землю со смачным громыханием. Мисс Сейра осторожно положила на землю то, что держала в руках. Потому что гнева Франкенштейна за порчу вещей боятся даже главы кланов. Даже они, но не всякие туристы. М21 уже жалел, что тащил того на себе, потому что имел все шансы отхватить за компанию. Но свалить груз на кого-то другого не мог, Тао с Такео синхронно отошли в сторону. Франкенштейн стоял перед выбитой в дом дверью, убито опустив голову. Кадис Этрама Ди Рейзел стоял рядом, положил тому на плечо руку, в поддержку. Мокрый до нитки. У Франкенштейна механически задергались плечи, тот роботом, дергано начал поворачивать голову в их сторону. — Кто…? Всего один вопрос заставил сразу четыре взгляда обратиться к туристу. М21 посмотреть не мог, потому что за спину смотреть неудобно. Все знали, кто виноват, а кто не знал, догадывались. Кадис Этрама Ди Рейзел не поворачивался, но пальцы на плече ученого слабо дрогнули. Над ученым разрасталось фиолетовое нечто. Джи спал. Каждый подумал, как же хорошо, что тот спал. Все застыли в ожидании, М21 готовился умирать за компанию со всякими смертниками. Убитый горем Франкенштейн не сразу заметил, как армия ящериц без спроса уже заползает через выбитые двери в его дом, а Такео начинает закрывать ладонью голый участок кожи и поддерживать одежду. — Да вы хоть слышали этот крик? Точно говорю, директор Ли и остальные вернулись! — ученый был так доведен, что от голоса детей в своем и без того испорченном доме растерял всю накопленную ауру и чуть не подпрыгнул на месте. Ведь хуже испорченного дома могут быть только крошки в испорченном доме! И ящерицы в этом доме, что оставляли на пороге и полу дорожку следов. А если уж те начнут работать сообща… Кажись, Франкенштейн был готов, как оборотень, выть на луну. Но луны видно не было. Шел дождь. Дождь оплакивал порушенный дом. — Такео, М21, в дальней правой комнате было открытое окно, — скомандовал ученый. Такео и М21 синхронно не поняли. — Так, грязь… — Хуже уже не будет! — Все синхронно подумали, точно ли это говорит Франкенштейн. Потом, конечно, вспомнили, что убирать весь срач будут они. — Вы не можете предстать в таком виде перед детьми. Регис – с ними – переоденься. Выйдешь, зайдешь через дверь. То, где был, сам придумаешь. С Тао и Мисс Сейрой возьмете на себе отвлечение детей, раз выглядите самыми целыми. Потом сменитесь. Тао уже осторожно подскакивал в сторону двери. Придумывал, что сказать по ране в ноге. И про ящериц. Хакера Франкенштейн, вероятно, тоже собирался выгнать, да только у того слишком длинный разговорчивый язык. Он для роли отвлекания подходит лучше всех. — А этого нести? Или выбросить? — как бы невзначай поинтересовался М21, показательно поправил туриста на спине. Франкенштейна явно сжигал соблазн, но рядом был Кадис Этрама Ди Рейзел. Как хорошо, что турист спал. И лучше бы спать тому подольше. — Неси. М21 с Такео и Регисом шмыгнули за угол дома как раз в тот момент, как у двери послышались восторженные голоса школьников – те увидели толпу ящериц. И пищание ящериц – те увидели школьников. Такео отказался спускаться сразу, сначала решил сгонять до комнаты, переодеться, потому что, как выразился снайпер, эта тряпка ему уже осточертела. Никакие убеждения, что в лаборатории все равно придется переодеваться в белое, не убедили. Тот пошел добывать себе нормальные штаны. М21 оббегал сбор детей, напарников, ящериц и агентов КСА по широкой дуге в одиночестве. Ну или почти в одиночестве. В доме от молчаливого собеседника тут же стало невероятно жарко, это доставляло некоторый дискомфорт. М21 и не думал, что того настолько нагрело, ведь на улице как-то не замечалось. Там это служило источником тепла. — Наконец от тебя избавлюсь, — так что оборотень даже обрадовался, когда добрался до пункта назначения. Но вопреки словам на кушетку больного пересаживал осторожно. Следил за руками, чтоб не долбанулись ни о что. — А прикид у тебя будет повеселее, чем у Такео. Подстебнуть пусть и бессознательного больного считал своим долгом. Да и причины были, и заслужил. Такое впечатление, что не их Ноблесса украли, а этого туриста-фальшивку, и даже подготовили к порции экспериментов. Не, даже вовлекли в процесс. Вот это наверное стрессняк был. Тот, кто придумал нарядить в подобное, определенно гений издевательств. Будь одежда целой, предложил бы и вовсе оставить, пока «пациент» не проснется. А так пришлось убрать остатки того, что когда-то было майкой или футболкой, чтоб пациента не пришлось для этого поднимать после. Есть, конечно, местная белая одежда, но от нее впечатления другие, не то. М21 окончательно положил туриста, смял снятую ткань в комок, лениво окинул лабораторию взглядом, подумал, куда б комок убрать. Начхал. Скинул на пол. Всё равно беспорядок. Потом выбросят. Или он выбросит, если смогут заставить. Сел на свободное место кушетки в ногах, уперся за спиной руками и слегка отклонился назад. Всмотрелся в привычный белый потолок. Еще не нагретая поверхность кушетки под пальцами расслабляла. Выдохнул. Ну вот, наконец можно посидеть и отдохнуть. Бои боями, но после тяжелого дня, наполненного желанием уничтожить врагов, теперь зная, что все гады получили по заслугам, в тишине, вот так вот почувствовать спокойствие и оказаться в безопасности… какой же, как говорит Тао, всё-таки каеф. Сейчас еще и полечат бесплатно. Там бы, конечно, ополоснуться, пока душ не занят, украсть что в холодосе, перекусить и спать, чтоб до самого утра... Если б в доме не оказались дети. М21 без понятия, почему они еще здесь, но, похоже, те останутся с ночевкой, поэтому спать не получится. Но, может, они на себя ящериц отвлекут? Было б замечательно (невзирая на новые порции мусора). Не то оборотень заметил к себе очень нездоровое внимание. Чем он им так угодил? Если б никому больше не было нужно лечение, М21, клянется, заныкался бы где в самой потаенной части дома, набрав с собой поесть, и никуда не выходил. Зато шеф, может, освободит от работы на завтра. А может, не только на завтра. Точно освободит, нужно же кому-то дом убирать? И детей домой сопровождать. Вдруг получится выхватить на одиночество час-другой? Вот будет красота. Дверь в лабораторию разъехалась. М21 уловил в себе волну иррационального, почти инстинктивного страха. Но дрогнуть себе не дал. Не впервой. Слишком уж долго прожил с этим своеобразным, противным «родственничком», отчего даже сейчас каждый раз приходилось напоминать: в лаборатории Франкенштейна – не в Союзе. Однако перестал на себя сердиться, всё же подобная реакция раньше не раз помогала действовать и говорить осторожно, и часто спасала жизнь. За одно это внутреннего, секундного «паникера» можно было простить. — Обувь бы сначала снял, раз решил помогать, — команды ученый начал раздавать с порога. Спустя тот самый миг, какой потребовался, чтоб прийти в себя. М21 поджал губы. Повернул голову в сторону армейских ботинок на туристе – на пол с них знатно натекло воды. Как и с самого М21. Лениво пошатал один – показывал своё рвение. Франкенштейн не менее лениво посмотрел на его попытки. Кажется, уже устал злиться на беспорядок, или считал, здесь он еще мягкий по сравнению с тем, что ученый видел наверху. М21 стало совестно, поэтому один ботинок таки скинул. Теперь честно, каждому по одному. Стоит быть благодарному ученому хотя бы за то, что за такие погромы сразу не прибили. — Такео где? — Пошел переодеваться. — Зря. Всё равно заставлю снять. — Я его предупреждал. Франкенштейн, уже в медицинском халате поверх сухой одежды, широкими шагами добрался до стола. Быстрыми, знакомыми из раза в раз движениями подключил оборудование, достал что-то. Донесся лязг. — Ну, что интересного расскажешь на этот раз? — Хм, ну, мне подрубили ноги, скинули с крыши, а после поджарили до хрустящей корочки и побили о дом, — М21 начал издалека. Склонил голову на бок, чтобы думалось лучше. Слуха коснулся шелест медицинских перчаток. Зазвенели скидываемые на металлический поднос инструменты. М21 перебирался с города до лаборатории, где его, по повествованию, несколько раз попытались пристрелить и чуть не сгрызли. Но про ящериц смолчал. Первая встреча останется тайной, покрытой мраком. — То есть, почти как всегда? — смиренным тоном «Ты снова чуть не умер, причем несколько раз» прокомментировал Франкенштейн. Подействовало, как завершающий штрих всей рассказанной истории. —Ага. Но с ногами всё оказалось очень неплохо. Не болело почти, да и зажило уже, — это у оборотня уже взыграла гордость – регенерация всё лучше и лучше. Проигнорировал скептицизм, как бы намекающий, что не М21 тут решать, зажило там что-то или нет. — И с кожей всё нормально, только слегка покалывает. В подтверждение слов М21 перенес вес на одну и вытянул перед собой другую здоровую… почти здоровую руку. Всего-то покрасневшую… в нескольких местах. — Что-то сейчас сильно болит? — Спину ломит, просто жесть. Не то чтоб довил на жалость, но спину и правда ломило, столько ударов о твердые поверхности! И М21 занял часть кушетки и отказывался ее покидать. — Ясно, — поднятый было поднос вернулся обратно на стол. Ученый присел и снова зарыскал в ящиках стола. К общему комплекту инструментов прибавился стакан. Франкенштейн налил воды из, ох как удачно, всегда стоящего в лаборатории полного графина. Застучали друг по другу таблетки в банке. М21 прикинул, сколько на этот раз. Ученый слегка полуобернулся, дождался, когда оборотень кивнет, кинул. М21 поймал. В этот раз всего одна. Прогресс. Поднос и стакан переместились на тумбочку у ног кушетки. Стакан оказался к оборотню удачно поближе. Обычно возвращение домой после хорошей взбучки производилось в одном из двух состояний: живчик, кому повезло не сильно вляпаться в неприятности, и бессознательный полудохлик, так что случай «побаловаться» обезболами выпадал нечасто. Но, к сожалению, бывало. Один, когда лечение от боли не спасало, как было, допустим, с Шарком. М21, конечно, не жалуется, то, что организм оказался в состоянии залечить смертельную рану – просто прекрасно. Только болеть от этого рана меньше не стала. Досаждала несколько дней, даже когда на ее месте остался лишь шрам. Пришлось обратиться, не то пережить дырку в животе, но помереть от боли казалось чутка… бессмысленным занятием. И неблагодарным. Франкенштейн б его не простил, оживил и снова убил. — Пока так. А второй случай вот, когда из-за остальных побитых Франкенштейн не может сразу оказать помощь, так как занят более болезненными. Но М21 не возражал. Закинул таблетку в рот. — Что, в этот раз даже гримасу не состроишь? Запить не успел. Только поднес стакан, а тут такая подстава. Вот ведь, тот ж специально поджидал. М21 показательно поперхнулся. Франкенштейн заметил его красные ладони, но говорить ничего не стал. Пока что. М21 радовался прохладе стакана. — У этого что-то с правой рукой, он странно дернулся, когда я ее задел. Какое же удобное обращение – «этот». Вроде врагом туриста не назвал, а вроде и другом тоже. А какая свобода для размышлений! Каждый в голове волен продолжить на свое усмотрение, допустим, «этого доброго друга», «этого смелого человека», или «отбитого», «падлы», «придурка». На любой вкус и выбор. И не нужно быть гением, чтобы догадаться, как относился сам М21. С туриста уже убирали лишние повязки, подозрительно напоминающие ленты Тао. Или не напоминающие. Это и были ленты Тао. «Ха, какой интересный способ оказать помощь» — Сломана она, но за подсказку спасибо. — А. М21 отпил. Франкенштейн убрал «бинты» у ребер. Теперь вместо «бинтов» у ребер сверкала внушительная такая, посиневшая отметина. А под ней другая синяя отметина, чуть правее. Под какой, в свою очередь… Били, в общем, кого-то долго и сильно. — А жар у... этого давно? М21 едва нашел в себе силы, чтобы проглотить воду прежде, чем усмехнуться. Похоже, не только оборотень посчитал, что такое краткое, «эточное» местоимение подходит туристу как нельзя лучше. Даже лучше, чем неодушевленный «груз». И не нужно быть гением, чтобы догадаться... — Советую уточнить у Тао, с ним этот был уже таким. Над головой расслабившегося М21 пролетела чужая рука. Франкенштейн в последний момент заметил, в кого может попасть и не задел. — М21, пересядь куда-нибудь. Похоже, М21 загораживал собой поднос с инструментами, но также М21 только пригрел место и был против куда-то уходить. Ученый посмотрел не терпящим возражения взглядом, прогоняюще помахал рукой. Оборотень понял, что спорить не имеет смысла. Скис, глянул под ноги, в возмущении: «Гадкий пол, опять заставляешь меня по себе ходить!», но таки слез. Прихватил стакан с собой – никому не отдаст свою прелесть. Такео заходил в лабораторию нормальным человеком, даже волосы расчесать и убрать в хвост успел. Кивком приветствовал М21, словно они давно не виделись. — Отлично, Такео, ты мне как раз нужен. — Франкенштейн ко всему подходил практично, без приветствий, продолжая работать. — Всё маячок нащупать не могу. Куда ты, говоришь, попал? — Чуть выше колена правой ноги, — мгновенно отчитался Такео. Завис. Франкенштейн странно ухмыльнулся, словно только что на чем-то снайпера спалил. — Готов к любому наказанию, шеф. А тут творилось что-то веселое, пока М21 не было. — Потом придумаю. Пока садись. Такео сник, побрел, но не к нему, в сторону вон той неприметной двери. Как догадывается М21, за нужной одеждой в шкафу рядом с этой дверью, и за полотенцем – сам оборотень так и не позаботился о собственной сухости. М21 нашел, где еще сесть. Успокоился. Вот, теперь узнает старого Такео. Тот как всегда молча всё подмечает и совсем незаметно, как тот думает, помогает, заботится о них. Порой даже не меньше, чем Франкенштейн. Совсем не то, что было недавно, видимо, сказалось возвращение в родные стены. — С какой стороны? — С внешней. —… —… — И ведь как ребенка. Не умеешь врать, не берись. — Я уже понял, шеф. Такео сник еще больше, но достал два нужных комплекта одежды. Оборотень горел желанием порасспрашивать, что произошло, а главное, как они с Тао допустили такой погром в доме, но чувствовал, что время еще не пришло. М21, десять раз перепроверенный на наличие ран, уже перебинтованный в перерывах между лечением самого больного, сухой и переодетый, открыл дверь в самую шумную комнату. Встретил ящерицу лицом – смирился. Мелкие задние лапы зацарапали по подбородку, съездили по губам, носу, пока существо не переползло оборотню на голову, а после и на спину. Это не заметил никто кроме разве что Региса, что гаденько ухмыльнулся. — О, Аджосси, припозднились! — Доброй ночи! — Здравствуйте. От того, как дети уже обустроились в комнате, перетащив сюда все свои вещи из в хлам разнесенной, и раскидали везде, где только видно, обертки всего, что нашли оберточного в холодильнике, создавалось впечатление, это не они в гостях, а оборотень. Тем более оттого, как он застыл на пороге. — Доброй… М21 незаметно завел руку за спину – пытался поймать и сбросить с себя хвостатого паразита. Юна, отвлеклась на приветствие всего на секунду. И снова вернулась к исходному занятию, а именно присела рядом с единственным на всю комнату креслом, на каком восседал Ноблесс, и «кыскала» кого-то, спрятавшегося под деревянные ножки. — А у нас тут почти зоопарк случился! — оповестил Шинву, посмотрел по сторонам, заметил существо, что сидело на стене и с боевым кличем понесся в нужную сторону. Существо, само собой, вздрогнуло и залезло выше. — Правда здорово? — Чудесно… — Директор Ли сказал, их даже потискать можно! — Ик-Хан чуть не поймал другую ящерицу, что незаметно пыталась дотянуться до лежавшей на земле упаковки чего-то. М21 задался вопросом, кому еще кого тут потискать можно. Его вот, допустим, нельзя, но уже давно не просто тискали – нагло лапали. И продолжали лапать. По тому, как большая часть ящериц сидела на потолке, это «потисканье» в договоренность между этими существами и ученым не входило, что призывало даже позлорадствовать – будут знать, что значит вторгаться в чужое личное пространство! И вызывало вопросы, как Франкенштейн, по сути, вообще смог с этим вот существами «договориться»? Не уж то ученый знает ящерский...? Хотя, М21 б не удивился. Всегда догадывался, что ученый та рептилия, этакая многоглавая гидра, просто остальные головы прячет. Причем такая еще и не помрет, сколько эти головы рубить не пытайся. И не то чтобы тянуло рубить... скорее радовало. Хрен ж пришибешь. — Если только поймать получится, — Суйи, кажется, единственная не разделяла общей заинтересованности в пресмыкающихся. Сидела, укутавшись в одеяло, на полу, напротив сидящих Тао и Региса, неторопливо делала ход на бумажной карте. Сейра стояла неподалеку от мелкого Ландегре, периодически склонялась и подсказывала, как ходить. — Но не волнуйтесь, мы только начали, а впереди целая ночь, мы обязательно словим… М21 так и не смог достать ту ящерицу, что сидела на спине. Зато на голову приземлились еще с несколько штук и наперебой, на своем непонятном языке начали жаловаться ему в уши. Ухмыляться мелкий Ландегре начал больше, Тао назвал любовь ящериц к оборотню чем-то милым. Но М21 прям чувствовал неозвученные из-за детей шутки. Хакер его потом заколебет. Дети поддержали и тоже посчитали это милым. Те принялись спрашивать, как М21 этому научился, но оборотень и сам не знал, чем заслужил свои страдания, поэтому загадочно промолчал. На нем ящерицы оказались на удивление послушны и даже дались детям в руки. Ненадолго, само собой, после снова переползали на М21, но как-то лениво. Кажется, не уставших за этот день можно было бы посчитать по пальцам одной руки. Сдерживать раздражение на коже стало легче. А может, уже немного привык. Дети наградили М21 званием укротителя ящериц. Дети попросили у оборотня совета. М21 смог посоветовать лишь поменьше обращать на существ внимания, так как это единственное, что он делал. И это сработало. Шинву и Ик-Хан сели дальше мусорить и разбрасывать крошки, Юна подумала, чем себя занять, нашла оставленную кем-то из домашних книгу, вернулась на прежнее место около кресла с Ноблесс. Села читать. Компания за игровой картой отказались понимать намеков, что им пора, хотели закончить игру. Да и отвлечь Суйи было нечем. Существа постепенно убедились в безопасности происходящего и том, что дети им ничем не угрожают, принялись обследовать территорию. Оборотень контролировал. Сейра едва держалась, чтобы не призвать оружие духа, чтоб всех изрубить во имя безопасности уже детей. Привлеченные странным хрустом и тем фактом, что компания начала что-то есть, несколько ящериц подкрались со спины парней. Позволили себя этим хрустящим угостить. После, правда, всё выплюнули и хлопнули угощающих по пальцам – не понравилось. Одна ящерица села «читать» книгу вместе с Юной, медленно засыпала. Чуть позже их количество увеличилось до шести. Еще чуть позже до пятнадцати. Юна шепнула М21 что-то, похожее на: «Спасибо, учитель». Оборотень подумал, что, возможно, иметь такое внимание со стороны ящериц не так уж и плохо. На нем самом ящерицы тоже давным-давно уснули. Поменьше шевелиться М21 стал уже не потому, что это могло вызвать неприятные ощущения на коже – чтоб спящих не беспокоить. Но самое большое скопление существ, что удивительно, наблюдалось также рядом с Ноблесс. Несколько существ прикимарили у ног на теплом полу, еще часть устроилась почти у самых ноблесовских рук, на подлокотниках. Видимо, посчитали место рядом с Истинным самым спокойным. Три смелых улеглись тому на колени – если б это увидел Франкенштейн, его б окончательно удар хватил, ведь существ никто так и не помыл. Из-за этих трех ящериц и без того малоподвижный Ноблесс стал малоподвижным еще больше. Перестал опускать чашку с чаем на, видно, специально принесенный для этого, миниатюрный стеклянный столик. Держал посуду на весу. Первый переполох, разбудивший половину уснувших, случился у Тао, Региса и Суйи. Окончательно осмелевшие ящерицы украли игровые фигурки. В процессе поиска и поимки воров в комнате остались только Суйи и М21, остальные игравшие-больные незаметно ушли. Пришел лишь Такео, потребовавший краткое описание преступников. Суйи жаловалась, объясняя, что заметила только чешую на спине и длинные хвосты. А агенты КСА смылись отсюда еще до того, как оборотень вернулся из лаборатории. Видно, посчитали, что больше здесь не нужны.