Какое-то неправильное задание

— Рад снова вернуться к тебе, золото мое, — поприветствовал Тао своё любимое рабочее место. И снял с экранов несколько ящериц. — Красотка. Не представляешь, какой ужас я повидал в дороге. Сплошные допотопные развалины, старье. Почти сел на стул. Выпрямился как услышал нарастающее в такт сближающемуся к стулу сидалищу кряканье. Жопа Тао еще тоже была нужна, поэтому проверять, смогут ли ящерицы ее откусить, не хотелось. Принес табурет из соседней свободной комнаты. — Но ты не подумай, всё, что я с ней делал связано исключительно с работой, — это сказал на всякий случай. Не то техника существо ревнивое. И капризное. И хоть компьютеры такого уровня глюкают и ломаются редко, лучше не рисковать, чтобы не вызвать гнева. Поэтому и руки Тао помыл, и вообще весь помылся как выпал случай, и даже принарядился, прежде чем пришел. По домашнему, в самое удобное. — Ты у меня как всегда единственная и неповторимая. Тао почти сел… Принес второй табурет и приземлился на него раньше, чем всякое живое успело на него залезть. Поэтому залезли не на стул, а Тао на колени. И на плечи, и на голову. Отчего хакер серьезно задумался об уровне защиты своей любимой комнаты. До недавнего времени считал – и муха без его ведома не пролетит, а тут ящерицы пролезли. — Поэтому, как единственной и неповторимой, я уделю тебе почти всё свое время. Многое еще предстояло сделать. Ведь если искать уже никого не надо, то внести парочку поправок в определенную информацию стоило бы. Да и подтереть следы с камер, а некоторые сначала сохранить к себе. Проверить, что там с флешкой, и еще десяток дел. И даже с этим Тао управился бы за пару часов, определенно. Если бы кое-какие непоседливые создания не мешали работать и не махали перед глазами своим длинным ящерским хвостом. — И моргнуть не успел, а ты уже тут. Ах да, не только они. Снайпер прокрался в его цитадель почти незаметно. Даже дверью не пошелестел. А почти, так как невозможно мимо Тао пройти в помещении, что буквально окружено проводами и разными технологическими фишками. Присутствие именно Такео означало, что из двоих в роли водителя до дома детей оказался М21. Их компания свернули посиделки и обсуждение быстро, потому что Регису на телефон пришло краткое сообщение от Истинного: «Дети соскучились». — Не против? — видимо, это запоздалый вопрос – разрешение войти. Появление Такео повлекло за собой появлению еще большего количества ящериц, в том числе той, что снайпер держал на руках. — Располагайся. Присаживайся, если найдешь куда, — Тао запрокинул голову на словах, отчего часть ящериц больно зацепились за волосы, приглашающе махнул на стулья. Оба с ящерицами. Такео улыбнулся, подошел к стульям. — Не разрешите ли мне сесть? — воспитанно спросил уже у спящих ящериц. Те даже глаз не открыли, продолжили спать. — Думаю, на мне лежать будет теплее, чем на холодной мебели. Ящериц на стуле – как ни бывало. Еще и запищали, хвостами забили, мол: «Так бы сразу! Садись, друг дорогой!». Тао сопроводил завоевание мебели жадным взглядом. И как сам-то до этого не додумался? Его-то облепили абсолютно забесплатно! Теперь заработать мог только по клавиатуре. Пальцы пристукнули сначала неспешно, как в проверке клавиш на пианино перед игрой, но после недолгой загрузки набрали ритм. Мышка пощелкивала, создавая почти настоящий оркестр. Такео спокойно наблюдал за десятком загорающихся огоньков и мгновенно сменяющих друг друга окон. Потому что уж напарнику из ДА-5 не привыкать следить за его работой. Пусть даже не понимая и половины. — Ты мог бы так же вернуть кресло, — подсказал тот в небольшом перерыве – пальцы Тао оторвались от клавиатуры, чтобы убрать с глаз чужой хвост. — Теперь мне лень вставать. В следующий раз убирать хвост не пришлось – напарник забрал сидящую на хакерской голове ящерицу себе. Вздохнул, уж наверняка в размышлениях, когда это кончится. — Всё еще дуешься? — это Такео, видно имел в виду тот самый недавний случай. Маленькие посиделки. Регис показал, за что его выгнали из лаборатории, и это после того, как хакер с полчаса расхваливал, какой весь из себя крутой художник. После чего первыми сказанными словами М21 стали: «Тао, ты проиграл ему. В сухую», сопровождаемые нескрываемым оборотническим гоготом. Отчего Тао, на самом деле, так скоро и ушел работать, не дождавшись уезда. Ведь техника не обидит, как некоторые. — Неа. Да и вообще, как можно было сравнивать его английские усы с этими… французскими! И на деле-то, основная причина веселья в том, что к подобному действу снизошел не кто-то, а именно вечно порядочный Регис. Тао понимал, но смириться всё равно не мог. Оскорбили шутника тем, что смогли воспроизвести его шутку лучше, чем сам Тао. Вот он им… Такео понял его «неа» именно так, как должен был. Одна ящерица схватила Тао за палец и отказывалась отпускать. Такео молча взял и эту ящерицу на себя. — Если хочешь, мы его ночью схватим. Я буду держать, а ты разукрасишь, — не уточняя, кого именно, но совершенно понятно предложил Такео в качестве примирения. Предложение звучало соблазнительно. — И что, совсем не боишься, что он тебе в полусонном состоянии руки расцарапает своими когтями? — уточнил Тао, а перед глазами помимо миллиона цифр и кодов уже проплывали возможные варианты рисунка. — Страшнее твоего гнева только гнев Франкенштейна, так что потерплю. Догадывался снайпер, что если ничего не предложит, Тао сам придумает, да еще и в сто раз хуже. Теперь стало ясно, чего тот пришел. Хитрит, подмазаться решил, мол, на оборотне отыграйся, меня не трогай. Но нет, Тао запомнил, снайпер тоже усмехался. Потому что хакера обидеть может каждый, но вот отмыться после… — Идет, — но от помощи не отказался. Помощь никогда не помешает, тем более когда у некоторых волчат особо чуткий сон. Такео забрал с экрана очередную ящерицу. Внимательнее всмотрелся в этот экран. Подумал. Тао прикинул, что тот мог увидеть... Из-за того, что снайпер зашел сразу за Тао, последний не успел скрыть одну важную деталь. И сейчас эта деталь красочно мелькала у Такео прямо перед носом. — Это ведь не то, что я думаю? — как бы невзначай уточнил напарник. — Нет, это не оно. — Хорошо, ведь шеф просил не размещать то, что я думаю, в своем доме. — Конечно, а мы всегда исполняем его просьбы, — так же невзначай заметил хакер. Одна поездка в грузовом отсеке самолета прямиком в Лукедонию чего стоила. Невозмутимо закончил свою клавиатурную композицию, потянулся. Заодно вытряхнул из-под футболки поселившихся туда хвостатых жителей. — И никогда ничего не портим. В том числе никаких дорогущих картин каких-то там известных художников, вину за какую все свалили на туриста, так ведь, Такео? Напарник точно догадывался, что одним только разукрашенным оборотнем не отделается, хотел за хвост поймать, выигать для себя помилование шантажом. Не в этот раз. — Но, полагаю, это никому неизвестно, ведь в доме нет того, о чем я подумал, да, Тао? — Именно, Такео. — Лис ты, Тао, бессовестный и хитрый. — Я знаю. А еще знаю, что за это вы меня и любите. Из базы Союза стирало первую пару секретных данных и сменяло их на новые. Совсем неспешно и беззаботно. Совсем не так, как это было в первый раз, когда Тао подчищал следы о них самих. Когда уснуть не мог, пока точно не убедился, что на следующее утро проснется «мертвым». По нескольку раз убедился. И всё равно так и не лег. — Шефа думаю убедить поспать. — Удачи, друг, — для второго пункта дел Тао хватало одной руки. Лениво нажимал нужные кнопки, наблюдал за удалением некоторых видео и загрузкой других. Даже снизошел до того, чтобы перетащить со стола одну из ящериц на себя. — Считаешь, выйдет? — У тебя может и да, меня-то к лаборатории на расстояние, как ты говоришь, пулеметного выстрела не подпустят. Так как скрывать больше не было смысла, Тао увеличил изображение одной из камер, перенес ее на главный экран. Как раз на моменте, как ученый щедро хлебнул кофе, приготовленное новой кофемашиной. Тот изучал на своих экранах какую-то информацию, но главная странность – делал это без всяких записей. Словно считал саму возможность вносить эти данные на бумагу тем еще кощунством. — Но отдохнуть ему не помешало бы, не то выглядит задолбанным. — Тебе б тоже, — намекнул Такео. — И тебе, не спишь вторые сутки, — намекнул Тао. Хмыкнули. Спать не собирался ни тот, ни другой. По крайней мере, в ближайшее время. Так как его коморку никто так и не закрыл, звукоизоляция не помешала услышать, как хлопнула входная дверь. — М21 уже вернулся? По тому, что ни одна ящерица не повернула на шум головы – не М21. — Не понял. — Что-то… — Такео отхватил хвостом по лицу за то, что потревожил одно из существ, что спало на нем. — Случилось? — Почему здесь Он? — чтобы Такео полностью осознал причину реакции, Тао перемотал и замедлил запись с камеры у входа. — Предположения? Такео устал отбиваться от хвоста, схватил возмущенную ящерицу и тыкнул ей в другое изображение. То, что Тао недавно открывал во весь экран. Лаборатории. Ящерица вначале повякала, но после принялась растерянно бить по экрану – не понимала, как сразу два знакомых ей человека уменьшились и поместились на таком малом изображении. Больше предположения не требовались. Франкенштейн оказался не менее удивлен. Некоторое время ушло на то, чтобы ученый взял себя в руки и смог выяснить, как Ноблесс здесь оказался. И только после между ними завязался сколько-нибудь нормальный диалог. Насколько он мог быть в общении с Ноблесс, само собой. О смысле они могли только догадываться и читать по губам. Прослушку-то Франкенштейн сразу нашел и поломал. В отличие от камер. Большая часть разговора выглядела так, словно ученый пытался в чем-то оправдаться. Вроде, речь шла о какой-то силе. За большую часть разговора Сам! не проронил ни слова. Лишь под конец тот выдал причину своего «побега» от школьных друзей. Небольшим намеком, что кое-кому требовалось взять перерыв и отдохнуть. Небольшим, но красноречивым. Второй кушеткой, что магией вкатилась в комнату на ездящих ножках. С подушкой на ней, что материализовалась буквально из воздуха. Их главный всегда лучше всех чувствовал, чего и кому не хватает. Даже на расстоянии. Такео склонил тело ближе к экранам. Следил внимательно, как если бы ожидал, что это противостояние закончится каким неожиданным исходом. — Ставлю десять тысяч на Его победу, — предложил спор Тао. — Не собираюсь спорить, когда уже известен победитель, — обломал Такео. Франкенштейн посмотрел на указывающую в сторону постеленного руку, на самого Ноблесс. Снял очки, протер очки, протер глаза большим и указательным пальцами. Принял важный вид. Сказал что-то не слишком видное, но по отрицательному качанию головы – несогласное. Зато Сам! высказался четко и ясно – смолчал. Франкенштейн надел очки, как на зло встал к камере спиной. Разводил руки, как показывал что-то на экранах, продолжил убеждать в своей занятости. Ноблесс внимательно прослушал, но указал на расправленное. Ученый стал ходить по лаборатории взад-вперед, подкрепил свое мнение аргументами. Несколько раз даже обвинительно что-то воскликнул. Посмотрел на Ноблесс, Ноблесс указал на расправленное. Франкенштейн перестал смотреть на Ноблесс – не устроило. Указал на туриста – не мог того просто так оставить. Ноблесс прошел по комнате, поправил лабораторный стул поудобней. Сел. Франкенштейн принялся тыкать в аппаратуру, вероятно, объяснял, как сложно и внимательно нужно за всем следить. Посмотрел на Ноблесс. Ноблесс смолчал. Тот внимательно всмотрелся в десятки показателей, сделал очень умный вид, пообещал проследить. И, очень медленно, чтобы Франкенштейн точно принял неизбежное, указал на расправленное. Франкенштейн смирился. Франкенштейн лег. Головой в подушку, завалился прям в халате и больше не шевелился. — Скучно с тобой, никакого азарта. — Если в следующий раз поставишь на шефа, я подумаю. — Дурак я, что ли, десятью тысячами разбрасываться? Одновременно звякнул телефон. Значит, писал М21. Тао попытался пропихнуть руку в карман через толпу загораживающих этот карман ящериц. Показалось, Ноблесс на секунду посмотрел прямиком в камеру, даже легка приподнял брови, но после вспомнил о своем важном деле и устремил взгляд на неизменные данные на оборудовании. Тао успокоил себя тем, что Ноблесс слишком не дружил с техникой, чтобы заметить скрытую камеру. — М21 говорит, им экстренно нужна помощь. — Новое нападение? — Хуже. Тао сразу понял – дети. — Пишет, школьники вот прям срочно потребовали объяснений по появлению ящериц. — Видно Ноблесс и Сейру не доставали, потому что знали, если те не захотят – ни за что не расскажут. А тут целых две жертвы! — Еще, что Сам! пропал. Это Такео сказал так, для галочки, потому что уже набирал ответ. — М21 предлагает вариант «Нашли», Регис отвлекает, поэтому предложить ему нечего. — А Мисс Сейра? — Что мы собирались их приготовить, но заказали слишком много. У Такео был телефон, но после сказанного телефона не стало. Ящерицы стащили технику, увернулись даже от юркого снайпера и показательно принялись ломать. Тао таки достал свой, протянул напарнику. — Похоже, придется покупать новый, — сморщился Такео наблюдая, как его собственный телефон превращается в гору хлама. — Напиши, что их незаконно перевозили браконьеры, — Тао перешел на другой экран, открыл новую вкладку. — А шеф раскрыл их махинацию и всех спас, только виновники сбежали? — поддержал идею Такео. — Да так, что пятки сверкали. Но это всё, конечно, почти полностью секретно от общества, чтобы на фоне нынешних событий не нервировать население. — И долго они продержат это в секрете? Отвечать Тао не стал, а Такео не стал настаивать. Оба и так понимали. Продержится в секрете это до момента, пока дети не выйдут в школу, а выйдут они совсем скоро. Но даже если так – это не та информация, какую требуется мастерски засекретить. Кто-нибудь в рассказ школьников, может, и поверит, а кто-то посчитает глупостью. Вряд ли многие заострят внимание. А Тао вкинет одну мелкую статейку. В случае каких проверок от правоохранительных органов будет, на что опереться. Обвинить их в событиях недавних погромов не получится, даже если кто попробует. Слишком много несопоставимых фактов. «Крокодилы» слишком разнятся с ящерицами по размерам, минимум. — Отправил. — Я тоже. Ящерицы попытались стащить у Такео второй телефон, но в этот раз тот не позволил. Телефон Тао пропал в кармане снайпера. Некоторое время модифицированные отдыхали в молчании. Такео слегка прикрыл глаза, вслушивался в размеренное стучание по клавиатуре. Еще, возможно, считал, сколько на нем ползает созданий. Тао закончил скачивать и париться с мелкими делами. —Такео, — одно из видео с камер вынес на самый большой экран. Замотал запись. — Что? — Хочешь посмотреть, почему у тебя так болит лоб? — Опять ты всё знаешь. — А то, — в кадр как раз ворвался турист, сопровождаемый выстрелами. — И поверь, то, что мне известно, просто чудесно. Регис задумчиво рассматривал содержимое стакана. Поднял тот на уровне глаз. Внутри побулькивала оранжевая газировка, о прозрачные, стеклянные стенки стучал лед. И рассмотрению абсолютно не мешала темень в помещении. — А после на ее возлюбленного упал свет луны… — единственный источник света – фонарь, был захвачен Шинву и Ик-Ханом. Как те выразились – для атмосферности. — Его тело скрючило в неестественную позу, шерсть покрыла всю кожу, а на пальцах мгновенно отрасли длиннющие когти. Стакан Региса интересовал больше, нежели банальные истории, придуманные человеческими тревогами и жаждой пощекотать собственные же нервы. — В глазах девушки вспыхнул ужас. А после возлюбленный прыгнул…. Регис приехал поздно, рассчитывал, что школьники за день так устанут, что к его приезду давно лягут спать. Наивный. Школьники отоспались днем. Региса мало того что мучили целый час расспросами про внезапное увеличеннося число сожителей, так после заставили переодеться. Причем не во что-то, а в человеческую одежду, специальную. Такая, как оказалось, имелась у всех, даже у Сейры, а вот у младшего Ландегре нет (была бы, предупреди его кто о том, что его ждет!). Поэтому пришлось (заставили) обходиться костюмом скелета, какой ему никак не шел. Потому что ночевали у Ик-Хана, а они с ним были похожи комплектацией. После ему налили этой оранжевой жижи в стакан, заставили сесть на пол! Отчего Регис несколько раз порадовался, что Истинного Ноблесс не было – смотреть на это он не смог. И принялись рассказывать всякого рода «ужастики». Ведь чем еще заниматься в темноте, как не пугать друг друга? Разумно? Не очень. Но Регис давно отказался искать в поведении школьников логику. Регис просто послушно сидел и слушал. — И сожрал ее! Шинву, светя фонарем снизу, чтобы его лицо выглядело жутче, вытянул вперед руку и пошевелил пальцами. Видно, рассчитывал произвести наиболее яркое впечатление. …Эффекта не произвело. Даже на обычно впечатлительных Юну и Суйи. Сейра сидела молчаливой статуей, держала в руках такой же стакан. — Да ну вас, тоже не страшно, что ли? Это был мой любимый ужастик про оборотней! — Шинву негодовал, так как не нашел преданных зрителей. Эта история определенно занимала первое место в нынешнем параде банальных историй. И неправдоподобных. — Похоже, мы просто выросли из того возраста, когда это казалось чем-то пугающим, — улыбнулась Юна и незаметно коснулась к волосам. Регис отчего-то догадывался, что девушка просто слушала историю не в первый раз. Возможно, даже не во второй. — У меня одна менеджер и того страшнее выглядит, когда что-то идет не по плану, — Суйи лежала прямо на полу, на спине, положив голову на колени подруги. У нынешнего поколения ни элегантности, ни смущения. Та держала стакан на животе, используя тот как некий траурный цветок. — Такое пугало в начальной школе, но сейчас уже совсем не то. Световой луч прорезал комнату по диагонали, после чего дрогнул, сменивши владельца. — Это просто потому что оборотни – скука смертная, — Ик-Хан пару раз включил-выключил фонарь, спас тот от загребущих рук Шинву. — А вот если я начну – трепетать будет вся комната. В темноте сверкнули очки. Кроме очков ничего видно не было, те словно парили в воздухе и Регис накинул пару баллов за нагнетание. Спецэффекты что надо. — Опять сказочки, каких начитался в интернете? Банальщина! То ли дело мои, какие передавались от человека к человеку, из поколения в поколение! Да таких больше нигде… — Чтоб ты знал, все твои истории я тоже находил в интернете, причем с видеодополнением. Суйи усмехнулась. Пока шел перерыв, предложила Юне не держать стакан в воздухе – отдать ей. Регис отпил из своего, в очередной раз поразившись неприхотливым вкусам школьников. Такую гадость, да еще добровольно пить? Да еще и с такой периодичностью. Но отказаться не смел – не отказывалась Сейра и уже выпила половину. Нагонял. — А и… — И? Шинву ослепило лучом, засветившим прямо в лицо. Атакованный прикрыл глаза рукой. — А чем тебя в таком случае оборотни не устроили? — затем Шинву, конечно, прикрыл сам луч, отчего тот лишь слабо светил через пальцы. — Люди, способные превращаться в огромных волков-чудовищ – вот он, настоящий ужас. Полный ужас, Регис не поспорит. Хуже этих неэлегантных созданий в мире существ не сыскать. Любой оборотень выглядит так, словно никогда в жизни не знал, что такое нормальная одежда или хотя бы приличная прическа. — Прошлый век, пфу. —А твои зубастики, высасывающие из людей кровь, будто моложе! — Они не зубастики, а бессмертные существа! — Каких можно отпугнуть чесноком. У Региса изогнулась бровь. До него только дошло, кто под «зубастиками» имелся в виду. Регис вспомнил острый чесночный рамен, каким Кадис Этрама Ди Рейзел питается каждые сутки. Девушки уже предвидели надвигающиеся на них разборки. Суйи сначала взвела глаза в потолку, а после уточнила у Юны, почему они не догадались запастись попкорном. — Это не проверено, лишь теория! — И каких убить можно, вбив в сердце осиновый кол. Регису подумалось, что теоретически, если и оборотню вбить в сердце осиновый кол… Сейра невозмутимо отпила из стакана. — А пугают они только тем, что питаются человеческой кровью. — Неправда! — Вампиры – отстой. Регис изогнул вторую бровь. «Что!?» Пусть вампиры больше плод человеческого воображения, основанные на знаниях о всяких мутантах, и отношение к благородным имеют постольку поскольку… чтобы эта фантазия оказалась отстойней каких-то там воображаемых человеческих оборотней? Да как Шинву смеет!? Регис не сразу осознал, что среагировал вслух, чуть не вылив весь свой напиток на пол. Отставил тот подальше. А вот фонарю так не повезло, тот от неожиданности выпрыгнул из рук Ик-Хана и пару раз громыхнул по твердой поверхности. После его поймал Регис и снова упрекающе упер луч в лицо Шинву. — Да ты знаешь, какие мы…то есть они, жуткие на самом деле? — Еще и несколько раз включил-выключил, чтобы глупец полностью осознал свою неправоту. — Какие мы… то есть они, всякие штуки делать умеют? Да истории с бла…то есть вампирами будут в сто раз лучше всяких неэлегантных полуволков! Под конец речи луч переместился вверх, к разъяренному лицу рассвирепевшего благородного. — Именно! Они пугают загадочностью, мрачной атмосферой. А не этими вашими перевоплощениями! — Ик-Хан не ожидал обзавестись неожиданной поддержкой, но момента не утерял. Оказался рядом с Регисом и уже тыкал в сторону Шинву пальцем. — Так в этом главная фишка! В оборотнях есть изюминка! — Да нет в них ничего, кроме блох! — А в вампирах – кроме старческих песков! Оборотни… — Вампиры. — А я сказал оборотни лучше! — Сдавайся, Хан Шинву, двое против одного, тебе не победить! — Это мы еще посмотрим! Я щас такую историю вспомню – обалдеете! … Девушкам подумалось о том, что они после предыдущей истории планировали плавно склонить всех ко сну, хотели вернуть режим, ведь через день, после недолгого перерыва, снова в школу, но уже поняли, что опоздали. Теперь они думали лишь о том, как бы парни не подрались. Сейра не вмешивалась, зачем? Кажется, Регису было весело. К тому же хотелось бы послушать, какую историю придумает младший Ландегре о «вампирах», так как его только что вызвали на «дуэль». А страшных историй тот не знал. ... В итоге школьники легли поздно. И, как оказалось, те были храбры во время рассказов, но высказали всю присущую их возрасту нервозность, погасни фонарь, опустись на дом полные сумерки. Приготовься каждый ко сну. И Регис не знает как проходила ночь у мисс Сейры, девушки спали в соседней комнате, но он ежесекундно слушал однообразное: «Ик-Хан, спишь? Нет? И я нет». И дальнейшие проклятие идеи рассказать страшилки на ночь. Обещания больше так не делать... Какие на утро сменились обещанием повторить вот это всё, но с Ноблесс. М21 дом встречал удивительной тишиной. И души не видно, кроме ящериц кругом, что встретили его радостным писком, само собой. В общем-то, М21 знал, где могут быть Тао и Франкенштейн, догадывался, куда делся Такео. Да и местонахождение Ноблесс, благодаря сообщению, не было секретом. Благородных и вовсе дома не было. С детьми заняты ночевкой, в какой школьники настойчиво не помнят, что приглашали туда и Ноблесс. По крайней мере не успевают вспомнить благодаря стараниям находящейся с ними двойки. Те старательно отвлекали, прикрывали. Все были заняты делом. Не занят был теперь только оборотень. А М21 так привык куда-то бежать, что-то делать, причем быстро и срочно, что почувствовал себя в новых обстоятельствах неловко. Но ненадолго. После почувствовал власть и вседозволенность. Он, почти один, в огромном доме! В одиночестве. М21 достал из холодильника остатки риса и пару овощей. Пока что готовить на кого-то еще не требовалось, да и не хотелось, поэтому позволил себе жуткую наглость – съел не разогретым и сырым. Угостил пару ящериц, ящерицам не понравилось. Запил всё это остатками холодного чая. Пытался угостить ящериц, но те уже фишку поняли. Поставил посуду в мойку и сразу не помыл. Знал, Франкенштейн сразу не пропалит, а М21 всё равно помоет, просто чуть позже. Услышал, как посуду кто-то перевернул, но не разбил. Не со зла или вредности, но залез на диван с ногами. Сложил те по-турецки, поудобнее. Включил телевизор. Встал. Согнал с телевизора ящериц. Сел обратно. Просмотрел недолго, больше смотрел на бегающих/играющих/дерущихся существ. Разлегся, лениво поиграв с еще одной, позволил по себе ползать еще полсотне. Нашел оставленную кем-то из домочадцев книгу. Посмотрел на обложку – о, читал ее как раз после Такео. Сейчас она перешла в руки к Тао, но тот наверняка завис где-то на начале или решил прочитать краткое содержание. С полчаса М21 пробегал за ящерицами, какие стащили у него книгу – возвращал украденное назад. Еще минут десять отчитывал за плохое поведение. Посмотрел на время. Утро. Покормил ящериц. В этот раз кормежка прошла спокойней и легче. Возможно, потому что в этот раз корм был заморожен и не убегал, а ящерицы слушались команд. Помыл посуду. Подумал. Пока думал, пришел чем-то озадаченный Такео, не стал ничего объяснять, но помог думать. Вдвоем решили, что еще ̶и̶с̶п̶о̶р̶т̶и̶т̶ь̶ приготовить. Остановились на супе, так как спалить его не получится. А вот переварить, как оказалось, можно. Но решили, что вышло съедобно. Покормили Тао, как подопытного. Больше никого покормить не успели – остатки опрокинули ящерицы, пришлось в срочном порядке оттирать пол – Тао предупредил, что шеф проснулся. Покормили Тао второй порцией, как подопытного. Потом третьей, потому что жизнь их ничему не учит. Тао пожаловался, что его откармливают на убой. По возвращении на диване обнаружился Ноблесс, настолько неожиданно, что оба дернулись. Да тот еще сначала и взгляд на них бросил, придирчивый такой, не одобряющий, что модифицированные без слов одновременно задумались, точно ли вернули нужного Ноблесс. Но после тот почувствовал странный запах, а спустя несколько кратких объяснений двойки узнал про суп. Третья попытка выжила, так как ящериц в комнате не было. Ящерицы пытались выбить дверь в комнату из соседней. Некоторые прорывались через вентиляцию, но ее модифицированные предусмотрительно заклеили. М21 с Такео быстро пожалели, что не позволили опрокинуть и третий вариант, так как Ноблесс пожелал попробовать их творение. Сколько бы они ни отговаривали, Истинный настоял на своем. М21 с Такео прикинули, что Франкенштей с ними сделает за отравление своего Мастера, но налили. После первой ложки тот завис. Они даже засекли, насколько, вот-вот собирались бить тревогу. Ноблесс отвис, осилил еще две ложки. Элегантно положил ложку так же, как она лежала изначально. — Это был необычный опыт, — и выдал лишь это, по итогу. М21 с Такео так и не поняли, похвала это была, или оскорбление, сами они едва ли не всё уже съели, на нервах, пока ждали реакции Ноблесс, поэтому водили ложками по остаткам супа на дне, создавали видимость участия. Отнесли одну тарелку Франкенштейну. Тот попросил поставить ту в стороне, так как занят делом. Они полагали, Ноблесс придет ненадолго и сразу вернется к друзьям. Но тот не уходил. За окном уже шел к завершению очередной день. – В последнее время меня преследует странное ощущение, — ближе к вечеру Ноблесс созрел для вопроса. Такео чуть не выронил только вымытую тарелку. — На голову давят завышенные требования к окружающим. Мне не нравится, когда кто-то со мной не согласен, а освещение кажется слишком ярким. В этот раз Такео тарелку выронил. М21 уже снимал перчатки, чтобы достать телефон. — Мне кажется, я познал, что значит человеческое раздражение, и мне оно тоже не нравится. То странное ощущение оказалось отнюдь не странным ощущением. А разговорчивость Ноблесс окончательно убедила, что с ним что-то не так. — Я думал, оно пройдет, но это чувство лишь нарастает. Следует ли с этим обратиться к Франкенштейну? Не просто следует. Обязательно следует. И М21 уже вовсю звонил. Такео развернулся, не обращая внимания на разбитую посуд, успокаивающе выставлял руки, словно загораживался, но и готовился останавливать любыми способами. — Вы только не нервничайте… — Я не настолько раздражен, не стоит преувеличивать масштаб проблемы, — вопреки сказанному, масштаб проблемы стал только выше. Ибо такого злобно бурчащего Ноблесс они видели впервые. Так иногда бурчал только Тао, и то в крайних случаях. Такео разрывался между желанием виновато почесать затылок и чувством безопасности. Грохотнула дверь в комнату. Франкенштейн стоял на пороге с головы до ног облепленный возмущающимися ящерицами – те нашли себе нового защитника и жаловались ему на жестокое обращение. — Давно ли Мастер… — тот отлепил с глаз существо, держал то, как неотвеченный телефон. Заметил Ноблесс, отпустил ящерицу, отчего та заползла обратно. Видно, тот тоже думал, что Сам! сразу вернется к ночевке. — А, вы еще здесь, это очень хорошо. Франкенштейн вежливо забрал ящериц и Ноблесс на нижние этажи. — Чего у вас тут за кипиш? — Тао подоспел как всегда, на самое интересное. Ему красноречиво ответил вернувшийся Франкенштейн, что вышел из дома, остался где-то там, во дворе, и смачно, во весь голос проклял и врагов, и ученых, и весь Союз в целом. Как хорошо, что ближайшие улицы пустели, и останутся пусты ближайшие сутки, пока разбираются с последствиями порух. И что жить здесь разрешено пока лишь их компании, потому что постарались нужные связи. От такого крика весь квартал бы разъехался куда подальше. — Если появится кто-то из «этих», отправляйте сразу ко мне. Всех пришибу, — мило пояснил ученый по возвращению. Модифицированные как могли делали вид, что весь этот словесный поток не слышали. Но все мгновенно подумали, как было б хорошо, появись вот прям здесь и сейчас некоторые надоедливые личности. Юрий, к примеру. Впервые были б так рады его визиту. — С Ним что-то не так, шеф? — спросил Тао. Он у них всегда был чуточку глупый в такие моменты. Или отбитый. Такео с М21 еще не определились. — Всё… уже почти всё в порядке, беспокоиться не о чем. Просто некоторые понамешали в него всякого. Ну, совсем малость. Такого, отчего он как бы, уже как несколько суток назад должен был разорвать нас всех на части от неконтролируемой ярости. По впечатлениям, часть информации ученый упустил. Тао хотел еще что-то сказать, но ему предусмотрительно закрыли рот напарники. Потому что Тао у них всегда был немного глупенький. Иногда не стоит лезть с вопросами, дать человеку успокоиться. Хотя бы чтоб не выбесить еще больше. Франкенштейн благодарно кивнул. Как оказалось, в подпольной лаборатории были и такие гении, что планировали устроить подлянку конечному получателю, отправив груз с сюрпризом. А уж зная, кто должен был оказаться конечным получателем – список с каждой секундой расширялся. И единственное, что во всей этой истории плохо – у них не получилось, и в качестве подлянки гады удумали использовать Ноблесс. — Так что в ближайшие часы попрошу отнестись к Мастеру с пониманием. Ему уже лучше, но для полного... выздоровление нужно какое-то время. — Так точно, шеф. — Никаких проблем. Тао делал такой вид, словно скрученные за спиной руки ему совсем не мешают, а рот так вообще сам закрыть попросил. Лишь кивнул, и то не по своей воле. Но уже продумывал план, как на это ответить. Модифицированные снова остались в тишине, но уже в полном комплекте. Решили на время уйти, чтобы не мозолить глаза, лишь поставили на стол новую чашку, сахарницу и чайник, в каком плескался заваренный Франкенштейном чай. Сами не заметили, как, будучи в своей комнате, занявшись делами каждый на своей кровати, отрубились. Чтобы подорваться от криков ужаса позже. К сожалению, это был не пришедший вдруг их проведать Юрий. Ноблесс ознакамливался с современным искусством, взяв в качестве основы так и не сломанный телефон туриста. Выбрав те самые адские звуки. И сидел на некогда подаренной Тао подушке с коронами, какую в нормальное время не смел и трогать. Ту, что в итоге полюбили школьники и постоянно на ней восседали. В компании чая, к какому за всё это время так и не притронулся. Искал в услышанном потаенный смысл посреди ночи... То были очень тяжелые на сон сутки. В эти ночи нормально спать не смог никто, кроме дрыхнущих уже которые сутки туристов... ... Кадис Этрама Ди Рейзела окончательно отпустило только под утро. Под утро на их головы свалилась новая гора дел. — Как себя чувствуешь? — голос Франкенштейна прозвучал как раз тогда, когда М21 закрывал очередной контейнер, предварительно несколько раз проверив, точно ли в нем удобно постелено полотенце. — И почему же вдруг решили спросить это именно у меня? Такео неподалеку снимал с волос ящерицу, клал в такой же контейнер, брался за крышку. Убирал крышку, снова снимал с волос ящерицу, что садил в контейнер и начинал сначала. Это маленькое создание Такео особо облюбовало, видимо принимало напарника за большое удобное дерево и всё продолжало к нему липнуть. — Возможно, потому что ты провел с ними больше времени, чем кто-либо, — пояснил Франкенштейн. Ни сочувствуя, ни давя, просто констатировал факт. Сам мастерски справлялся уже с десятым созданием – подготавливал контейнер, убирал туда ящерицу, закрывал, отставлял к другим. Некоторые успели уснуть, некоторые еще привыкали, хоть ученый и говорил, что позволял тем некоторое время сжиться с новыми условиями по перевозке. М21 тянуло перепроверить каждый контейнер, что готовил не он, хоть и понимал глупость своих порывов. Тот же Франкенштейн точно готовил всё идеально. Даже лучше чем он сам. — И именно по этой причине только рад избавиться. Мимо пробежал Тао вслед за другим, убегающим от него контейнером. Вот у кого дела действительно шли не очень. У хакера с ящерицами ладилось хуже остальных. Как оказалось, общение с пресмыкающимися не одно и то же, что общение с людьми. — А если серьезно? — Франкенштейн поймал сбегающую ящерицу, что надеялась проскользнуть под его ногами, посмотрел на неловко потирающего затылок Тао, жестами дал понять, мол, так и быть, с этой оторвой разберется сам. Хакер пошел ловить очередного мучителя. — А если серьезно, им же лучше будет вернуться к прежней жизни, пока они ее не забыли. Вряд ли ящерицы были рады, когда их в своё время выловили из родной среды и привезли в чужую страну, чтобы провести эксперименты. Так что возвращение домой видел самым лучшим вариантом. Самым правильным. Тем более, как Франкенштейн говорил, там помогут с адаптацией. — Все-таки они дикие звери, а не домашние киски. Ученый усмехнулся, пригладив беглеца, отчего тот перестал вырываться и лег спать. Наверняка на какие-то нужные точки надавил, читер. — Знал бы ты, как неуверенно такое прозвучало в этот раз. На слова М21 искривился. Чего к нему привязались? Оборотень делает всё так, как надо. И ни с чем не спорит, признавая чужую правоту. — Но я рад, что всё еще могу это услышать, тем более от тебя. М21 всё прекрасно понимал. Даже видел. Многие ящерицы отнеслись к подготовке спокойно, многие по своему радовались, ободренные скорым возвращением домой. Потому что здесь остался Ноблесс, что считал своим долгом сопроводить всю эту армию в дорогу. И тот заранее объяснил каждой, что к чему, предотвратив лишнюю панику. Но вот некоторые смотрели слишком уж жалобными глазами, и не то чтобы это сильно било по сердечку М21, но какой-то отклик вызывало. Отчего Франкенштейн теперь его и контролировал, чтоб, видно, не совершил никаких необдуманных действий. — После того, как покончим с ними, собираюсь еще одну личность из лаборатории выгнать. Поможешь? — И отвлекал от лишних мыслей, само собой. И уже заваливал работой на будущее, чтобы уж точно не было скучно. Здорово иметь такого понимающего шефа, знающего, что ему надо. — Не хотите встретить пробуждение этого в лабораторных стенах? Пропускаете то еще зрелище. — Не хочу во время этого зрелища потерять половину оборудования, все мы знаем, как эта личность любит рушить. А он как раз начал шевелиться. Значит, угрозы жизни уже нет. К тому же туристу так искренне пожелали не мешать и спать как можно дольше, что тот решил дрыхать до момента, когда даже Франкенштейн перекипит. Тактика безумная, по рабочая. Такео таки справился с созданием, что прицепилось к его волосам. Не без подсказки, но положил в контейнер маленький съедобный подарок. Та перестала сбегать из контейнера, поела, залезла на прозрачную стенку и закрыла глаза. — Посмотрим на поведение. Если проявит хоть чуточку благоразумия, обойдется одним только разговором. — Слишком уж великодушно. Теперь снайпера не слушались, пока он не клал в контейнер поощрительный подарок. М21 подумал, что подсказка ученого впервые была не лучшей. — А на пока собирался оставить его под твоим с Такео чутким наблюдением. Чтоб не устроил ничего разгромного. — А что, если тоже рожу разрисуем? — В этот раз рожу ему придется отмывать самостоятельно. Но Тао всё равно советовал бы держать подальше. Или тоже под наблюдением. Пункт про великодушие М21 благополучно стер. Оставить туриста под их контролем даже после того, что было – начальник у них самый настоящий садист. И если снайпер еще ладно, то оборотень ведь не только за поведением понаблюдает, но еще и приукрасит в отчете. А уж как при пробуждении встретит... Лучше тому молиться, чтобы рядом в этот момент оказался Такео. — Я ведь могу на вас положиться? — а это Франкенштейн уже козыри пустил. Чуть что, использует эту фразу, как вопрос или утверждение. В таком ведь не откажешь. Манипулятор треклятый. — Приказ принят. М21 принялся переносить и погружать контейнеры в подготовленный грузовик. В процессе на ящериц старался не смотреть, потому что некоторые продолжали прожигать жалобными взглядами. — Животные в доме – та еще запара, — констатировал Тао. Хакер жужжал над ухом все время погрузки, а теперь служил неким сигналом, что и с этой работой покончено. — Теперь сотню раз подумаю, стоит ли завести даже обычного щеночка. — А ты-то от чего вдруг от них устал? Меньше всех провозился, — усмехнулся Такео, взялся за одну заднюю дверь немалого такого грузовика. М21 незаметно помахал ящерицам на прощание. — Так я на вас смотрю и сразу понимаю, что сам такое не потяну. Франкенштейн неподалеку о чем-то разговаривал по телефону. По обрывкам фраз – предупреждал, в какой срок эти ящерицы доберутся до места назначения и в каком количестве. — Хотя если и заведу, я же всегда смогу рассчитывать на вашу помощь, а, парни? — Я могу помочь только усыпить, чтоб щенок долго с тобой не мучился, — добродушно оповестил Такео. М21 клацнул зубами показывая, какое недолгое будущее тявкающий раздражитель ждет. Заводить даже щеночка Тао окончательно передумал, но лениво продолжал тему. Оборотень незаметно проскользнул к кабине, загляну в открытое окно. Незнакомый мужик, что до этого с любопытством поглядывал на их погрузку, доброжелательно улыбнулся. — Ну у вас здесь и зоопарк, — в качестве приветствия отметил тот. Одной рукой приглаживал руль. — Нет, я конечно слышал по телефону, но вот увидеть воочию… — Чисто так, на всякий случай предупрежу, — у М21 было неподходящее настроение для доброжелательности и шуток с посторонними. — Если с этим грузом что-то случится по дороге – найду и руки оторву. Такео окончательно закрыл задние двери. Еще никто не видел, чтобы человек так осторожно выезжал с участка. И чтобы так бережно ехал по дороге – тоже. Так в доме стало меньше на более чем полсотни сожителей. Так наступили привычные будни, в какие сонные, но готовые к труду сотрудники отправились на работу, на патруль школы. Все, кроме Такео, что вызвался последить за целостностью дома первым. Давал М21 развеяться, отвлечься, а может просто хотел поспать. Так Франкенштейн узнал, что пропустил важную проверку, с какой справляться в итоге пришлось заместителю, учителям и учителю Паку в особенности. У Франкенштейна от новости чуть не остановилось сердце, но выяснив все подробности, созвонившись с важными лицами, пропущенные от каких у него висели уже несколько суток, убедился. Школа защищена на пять, пусть и с минусом. Обещал себе придумать, как вознаградить ответственных сотрудников за отлично выполненную работу. И скольких уже сам себе пообещал отблагодарить тоже припомнил. Кадис Этрама Ди Рейзел вернулся к школьникам, чтобы спустя день со всей толпой вернуться домой. Те соскучились по дому любимого директора и охранникам, да и Регису следовало запастись одеждой для дальнейших ночевок, пусть и оставалось-то от этих ночевок... Дом выдохнул, вновь наполнился вкусной едой мисс Сейры. Больше всех радовались модифицированные, освобожденные от готовки и уже забывшие, что еда бывает настолько вкусной. Меньше всех – Франкенштейн, что тоже забыл, как выглядит настоящий порядок, но так и не вспомнивший. Ученый радовался на следующий день, устроив вечером генеральную уборку со всеми, кто оставался в доме. Количество желающих ночевать у школьников увеличилось, но никто их не звал, да и не отпускал. Количество желающих посидеть с больным, лишь бы не трогали, не уменьшалось, но за шанс пришлось бороться. М21 как всегда повезло попасть на время сна. Убирался больше всех. Школьники так весело проводили время, что не сразу заметили, когда запланированные ночи кончились. Попытались подбить Франкенштейна на второй заход, незаметно намекали, как бы хорошо снова остаться в замечательном доме директора Ли на ночь, но тот остался непреклонен. Только не с бомбой замедленного действия под боком, какая должна вот-вот проснуться. И только не с настолько вымотанным Регисом, у какого от чрезмерного общения чуть не развился нервный тик. Регису следовало отдохнуть в более... Спокойной обстановке. А что до самого Джи – он познавал, что значит хорошенько кайфануть. Что значит дрыхнуть больше суток подряд, пусть и периодически просыпаясь, но абсолютно не париться о реальности. Несколько раз он слышал чьи-то голоса. Пару раз застал чье-то присутствие, но всё то были не выше, чем внешние раздражители. Они переставали интересовать в тот же момент, что и переставали мешать спать. Джи точно продолжал бесить окружающих, но как замечательно оказалось, пусть и на время, но об этом не знать. Вот и в один из таких раз, в ночи, стоило хоть слегка вынырнуть в реальность, обратно к себе уже манила царящая кругом темнота. Джи поднял руку, что почему-то закрывала глаза. Даже этот слабый жест требовал невероятное количество усилий. До чего же тяжелой была его рука. Приятно баюкала нерушимая ничем тишина, призывала: «не думай ни о чем», «останься», «тебе же так хорошо здесь». Покрутил ладонь. В последнее время проверять по ней правдивость происходящего входило в привычку. Пальцы крепко обтягивали бинты, белые и словно бы до сих пор абсолютно стерильные. Однако всё хорошее имеет привычку заканчиваться. Опустил руку обратно, отчего та неслышно хлопнула по одеялу. Джи не имел ничего против первых двух пунктов. Наоборот, даже за. «А где именно – здесь?» Но вот последний пункт даже в сонном мозгу вызвал вопросы. Поэтому и его персональное небытие таки кончилось.