Какое-то неправильное задание

— У тебя есть возражения? Этот спокойный вопрос на его эмоциональный срыв – как ожидаемую реакцию некогда разумного человека на переизбыток абсолютно необдуманных, нелогичных и безумных действий не успокаивал, а только распылял ситуацию. Конкретно так распылял. Так, что, будь у него клавиатура, Джи бы с удовольствием зажал кнопку CAPS! — Или что-то не устраивает в наказании? Если это наказание, то Джи – денежный леприкон. Потому что это наказание, не наказание, а полная... Фигня. Выражаясь кратко и без мата, потому что если б Джи начал выражаться матом и существуй в этом месте цензура, стирать пришлось бы его слова, его мысли, да и всего Джи в целом! — Я всегда открыт для компромиссов. Можешь предлагать. Джи заметил эту открытость, несколько раз. В этот, последний, он проехался задом по полу до нижнего этажа. И Джи совсем не бомбит, нет. А то, что придирается к каждому слову падлы, так это чисто по приколу! — Нет, всё прекрасно, что вы. Задумка выглядит неплохо, и времени затрачено наверняка немало. Посчитать всё надо, запомнить. — Начал он издалека. Джи глубоко вдохнул уже уверенный, что это не заставит позорно закашляться и не причинит боли, и голос его стал абсолютно спокоен. — Только есть некоторые нюансы, что меня чуточку интересуют. — Чертовски спокоен. — Если вручаете это мне вы, выплачивать я, теоретически, должен вам. — Теоретически. Что это за передразнивание, приближающее его уровень терпения к минус нулевой точке? И чего этот развернувшийся к нему с планшетом с бумагами демон стоит и всё больше ухмыляется? Еще и халат, посмотрите-ка, накинул. Угрожает? Очень, очень спокоен. Как вон та пробирка со словно специально, монотонно булькающим веществом. — Причем здесь порча имущества, какая дома вообще не касается? Асфальт в противоположной части улицы, стена за квартал отсюда, диван административного центра...? — Джи спросил, но сказать бестии ничего не дал, жестом прервал. Ему не нужно знать, платить всё равно не будет, но не высказаться не мог. Перелистнул пару листов. — И, и, объясните еще одну вещь. Почему моральный ущерб, как вы тут указали, Кадис Этра... Рею составляет добрую половину всей суммы в целом? Теперь перебивать не стал. Потому что это уже крайней степени, лютейшая жесть. — Сам подумай, нахождение в плену та еще нервотрепка. — Ах нервотрепка... — Джи вспомнил, кому там больше всех нервов подпортили. Дернулся глаз. Никакого спокойствия. У бестии еще больше дернулись уголки губ. — А за весь ущерб – мне, так как из нас двоих только я могу направить эти денежные средства на благотворительность и улучшение города, — психа никто не просил, но он добавил. — Ладно, хорошо, ясно. Тогда последняя, маленькая деталь. Вы ведь понимаете... Нет, вы в курсе... — Возможно. — Джи даже сказать ничего не успел, а тот уже потвердил! Или почти. — Так вот. Вы же в курсе, что у меня физически нет никакого времени, чтобы этой херней заниматься! Ох, даже отпустило. Секунд на пять, как и после предыдущего крика. Спокойствие... — Действительно? Отвечать на его словесный поток одним бессмысленным словом – что за прикол новый такой? И ведь тот стоит, сука, смеется над его раздражением, а Джи это раздражает еще больше! А может, это шутка? Бестия решил подшутить над ним напоследок. Может, рассчитывал дать Джи надежду на жизнь, чтобы потом коварно отобрать ее? Просто реакцию чуть не подрасчитал. Джи ведь этого типа одним из самых умнейших здесь людей считал. Хитрейших. И не мог же этот бестия так непростительно тупить, да? Джи просто что-то не уловил. — Я поднапортачил самой могущественной мировой организации, провалил задание и мало того, пошел на предательство, не очень звучит, неправда ли? — Не очень, и правда. Вау! Теперь не одно, а целых два слова! И плевать, что бывало и больше. — А это значит что? — Что? О всевышние, Джи же уже почти прямым текстом говорит. — Меня будут искать! Более того, уже ищут, пока мы с вами здесь, — долго не мог подобрать правильного слова, — разговариваем. Такие же, что и я, отчаянные и полные амбиций. А я не думаю, что вы не успели заценить, на что мы, убийцы, способны, если это нужно для выполнения задания. Вам же важна целостность ваших вещей и тем более людей? — Безусловно. Джи посмотрел на эту расслабленно что-то пишущую на бумаге персону и начал сомневаться. Создавалось стойкое впечатление, Джи тут о чужом будущем заботился больше, чем сами владельцы этого будущего. Дежавю. Молчание затянулось, бестия слегка исподлобья, насмехаючесь так глянул в сторону Джи. Если б Джи мог сгореть от злости за чужую тупость – сгорел. А так растянул улыбку во все тридцать два и сложил перед собой ладони, сильнее сжав злополучный блокнот. — И? Котелок начал подкипать. — Что же ты предлагаешь? Ай, как хорошо, что бестия это спросил! И как плохо, что сам-то не додумался. — Вариантов много. Можно убить. Можно помучить и убить. Можно пустить на эксперименты, и убить – с какой конечности предпочитаете начинать изучение? Нога? Рука? Голова? Для наглядности каждое действие сопроводил жестом. Показал, мол, выбирайте. Бестия склонил голову чуть на бок, поправил очки, что нацепил, пока Джи не видел. Указал на него ручкой. — Точно, — и продолжил что-то записывать. Что гад там делает такого интересного, что важнее решения судьбы главной из проблем? Тот закончил. Кивнул, но не Джи – своим мыслям. — Еще раз, на чем ты там...? Пальцы с трудом, но перебрали листы блокнота. Мяли. Говорят, можно рвать листы на маленькие куски, успокаивает. Стоит ли попробовать? — На том, что моё безжизненное тело можно выкинуть за городом. Чтобы там нужные люди меня обязательно обнаружили и отправили труп на утилизацию. — Угу. — Так что? Сейчас избавитесь, или предпочитаете поиздеваться? В этот раз тот остановил свои почеркушки и уже более внимательно, и подольше уделил Джи внимание. Неприятно взглянул, словно бы сканировал с головы до ног. Изучал нечто, понятное только ему. — Ну, сегодня избавится от тебя точно не получится. — И почему? — Устал и не выспался. И настроения нет. Да и дел слишком много. Нужно подготовить Мастера к походу, проконтролировать разгрузку новой мебели – давно ее ждал, собрать и убрать последствия сборки. К тому же я собирался сходить по магазинам. Убийство тебя порушит весь мой график. Блокнот издал пронзительный шкряб резко погнутых листов. И бестия, и Джи сделали вид, что не заметили. — Хорошо, не получится сегодня, можно завтра. — И завтра тоже занят. — И когда же появится время в вашем расписании? — Хм, ну ближайшее окно будет... — тот задумался, что-то почеркал на и без того наверняка расчеркнутом листе. — Как ты смотришь на праздник Чхусок? Отпразднуем, а на следующие сутки я, осторожненько так... Бестия даже наглядно показал, как. Джи слышал хруст воображаемой шеи. — Это же почти через год. — Именно. И это при условии, если выплатишь долг и не передумаешь. Повисло молчание. Кажется, у Джи в мозгу что-то сломалось. Наверное, здравый смысл. — Вы меня слушали? — Каждое слово. — Хорошо, спрошу по-другому. Вы чокнутый? — Исключительно в пределах разумного. Как можно быть чокнутым в пределах разумного? И почему ни одно произнесенное колкое слово не вызвало нужных эмоций? Он ж и этого кретина, и его подопечных как только не называл. — За мной ведет охоту огромная организация, — решил повторить, вдруг действительно пролетело мимо ушей? — Ай, да кому ты сдался. Не пролетело. И Джи не знает каким образом, но эти слова имели своеобразный звуковой эффект. Они эхом отражались от барабанных перепонок и дублировались прямо в мозг. По нескольку раз. Кто именно из них оглох? Джи, или этот сумасшедший бестия? — Вы издеваетесь? — Сейчас – нисколько. — Тогда, какого... — Просто было интересно, что ты думаешь о своем положении. Да и нужно же дождаться, когда закончишь вредничать и будешь готов меня слушать. Джи был уже готов, потому что держал один из углов листа. Успокоение всегда под рукой. А вот целостность очередной вещи под угрозой. — Присядь. — Я постою. Садиться можно было на две вещи, на стул или кушетку. Стул был рядом с бестией. Кушетка была кушеткой. Ручку мужик таки отложил, и планшет с бумагами тоже. Оперся на стол руками – ясно, дело важное. Наконец-то тот выглядит хоть сколько-нибудь серьезно. Что-то потребует, прежде чем убить или позволить заняться своими недолгожительными делами? Допустим, нужна информация, какую посторонним знать нежелательно? Или тот хотел слышать даже банальное обещание, что в случае самого плачевного исхода – попадания в лапы Союзу живым, Джи никому ничего не расскажет? Последнее, конечно, полная бессмыслица, но кто его знает. Нужно быть готовым ко всему. — Можешь уже раслабить то, что у тебя так сжалось. — Но к столь прямому насмехательству всё равно оказался не готов. Еще хоть одно такое, и Джи кинет блокнот в аппаратуру. И пусть сколько угодно считает свой ущерб. — Искать тебя никто не будет, нужные люди об этом уже позаботились. — О, хотите сказать, что поговорили с моим руководством и попросили понять и простить меня? — Хочу сказать, что в их базе данных ты числишься, как мертвый. Ну-ну. Так Джи и поверил, что... Чего? — Как это? — Взлом. — Вот только не надо нести весь этот бред. Союз – слишком большая, слишком хорошо контролируемая организация, чтобы какие-то там самоучки смогли взломать их базу, и уж тем более внести в нее... Призадумался, так и застыв на секунду с заумно выставленным указательным пальцем. Ведь эта большая организация фактически ничего не знала про как минимум одного потенциального учёного, благородных и трех точно модифицированных в одном месте, прямо под носом. А без крепкой защиты в сфере информационных технологий такое провернуть сложно, если возможно. Где-нибудь, да просочилось бы. Да и Лей что-то про хакера говорил. И есть предположения, кто это мог быть. — Печальная судьба. Предал Союз, попытался вытащить тобой же украденного парня и погиб при незавидных обстоятельствах, — бестия убедился, что мысли Джи двинулись в нужное русло, и продолжил. — Что и мокрого места не осталось. Точнее, только оно и осталось, твои кровавые отпечатки украшают несколько стен. Не думаю, что ваши ученые настолько беззащитны, что не смогли установить по ним владельца. — И куда же делся труп? — Исчез. Им к такому уже не привыкать. Да и другая персона будет интересовать их наверняка больше. Тот совсем пропал без вести. — Ол? —...Ол? Не Ол. И чего Джи его вдруг вспомнил? Сомневается, что такой модифицированный мог выжить в том замесе. Если эти не убили, то мог попасть под горячую руку своим же. По крайней мере он надеялся, что юноша просто погиб. — Не важно. На остальных плевать. — Не подскажете, что это за чудеснейшее чудо? — А поконкретней? — Не подскажете ли, по какой это причине человек, что почти убил меня дважды, несколько раз обещал самую страшную расправу, спустивший в чертовую лабораторию под чертовым домом, вдруг резко передумывает сразу от меня избавиться и что-то затирает о безопасности? — Потому что... кое-кто посчитал тебя не самым потерянным человеком какой, возможно, имеет право на исправление. — А слишком ли разумно доверять какому-то ребенку в столь важном решении? Этот кое-кто, возможно, не уследил, что помощь в его спасении могла быть оказана не по доброте душевной, — мгновенно догадался, о ком речь, поэтому даже не уточнял. И ничего против Рея сказать не хочет, тот и наверху до последнего призывал сдаться и успокоиться, и сам смирился с его упертостью только под конец, позволив этому безумцу бестии творить то, что заблагорасудится. Но можно было бы и не рушить все планы Джи. Потому что кроме как по быстрому свалить с этого мира, предварительно чуток полюбовавшись красотой природы, у Джи и не осталось никаких планов... Вообще никаких. Пустырь. И это пугало больше всего остального. — А по какой еще причине можно было по собственной воле поднапортачить самой могущественной мировой организации, провалить задание и мало того, пойти на предательство? Если бестия хотел этим окончательно убедить, что слушал, то убедил. Нанес болезненный, критический удар по его дару убеждения. — Могу подсказать, только не похоже, чтобы ты по завершению своего самого отвратительно исполненного плана рассчитывал на нашу защиту. Выбил в нокаут. На деле Джи продолжал невозмутимо стоять и тянуть улыбку, что уже давно переросла в оскал. — Да и посчитал так не только, как ты его назвал, «какой-то ребенок». И как бы Джи этих психов тут не называл, но скривился бестия именно после этого нейтрального обозначения. Джи не меньше скривился после этого уточнения. — Может, я рассчитывал и не на это, но... — Но что? Собирался найти какую другую лабораторию, в другом городе и убиться о местных модифицированных? Так. Джи конкретно задумался, не умеет ли бестия читать мысли. Еще несколько раз высчитал расстояние до двери в шагах и поучился удобнее переносить вес тела, чтобы не укачивало при движении, чтоб ногам держать всего Джи стало легче. — У тебя на лице написано. — Невольно потянуло проверить лицо. — Но не рассчитывай, что этим решением создашь меньшие проблемы. Не теперь, к сожалению. Хочет сказать, люди в организации могут посчитать, Джи действует уже по новому приказу, а оттого он всё равно всех местных под удар подставит, и Рея в том числе? Информация лилась таким потоком, что он оказался не готов. Односложные ответы показались не издевательством, а милостью. Что произошло, пока Джи спал. И что теперь происходит? Он запутался. — Ладно, стоп, — выставил вперед здоровую руку. Не проконтролировал свои движения. — Какое тогда ваше предложение? Бестия как ждал этого вопроса, устрашающе сверкнул очками, демонически улыбнулся. — Предлагаю трудоустройство. —... А? Джи подумал, что неправильно понял. — Полный комплект социальных гарантий, щадащий рабочий график. Бывает переработка, конечно, но окупается щедрой зарплатой и дружным коллективом. Бесплатное проживание, питание, качественный медосмотр. Ну и парочка домашних обязанностей. Джи понял, что правильно понял. Бестия развел руки во время речи, как нарочно старался казаться открытым и расположить слушателя к своему предложению. А после так же быстро перескочил к деловому стилю, словно уже собирался подписать контракт. — О должности договоримся, с обязанностями ознакомишься, но не думаю что даже такой как ты не справится с парой... сотен школьников и грязных полов в доме. Это, конечно же, официально, с заключением трудового договора. Твои настоящие данные использовать не вариант, само собой, но если внести в документы накоторые изменения... Много изменений, то вопросов не возникнет. Единственное, что от тебя требуется – продумать убедительную легенду, но у такого сказочника как ты проблем не возникнет. Джи недоверчиво смотрел на бестию – выискивал в его вдруг возросшей жестикуляции наигранность и насмехательство. Перевел взгляд на блокнот в руках. Он точно проснулся? Может, это кошмар какой? Нет? Джи впервые был бы так рад, окажись это просто сном. Потому что бестия был серьезен. — То есть рабство? — Трудоустройство, — во второй раз тот повторил по слогам, возможно посчитал Джи непонятливым, слишком тупым. — И чем это отличается от рабства? Полный контроль двадцать четыре часа в сутки, принудительный труд на полный рабочий, с хвостиком, питание тем, что скажут, проживание там, где скажут. Никаких отличий от предыдущей жизни, получается. Помимо навалившихся на плечи долгов. — Возможно тем, что за тобой сохраняется весь перечень человеческих прав? Джи ждал колкой шутки, может, упоминания Союза, но не дождался. — Советую над этим подумать, тем более времени у тебя в достатке. Далеко ты уйти всё равно не сможешь – тело не в том состоянии, а планы до абсурда банальны. Подходящие обстоятельства, чтобы переждать неделю-другую, привести себя в порядок и придумать нечто более выгодное, нежели мысль попусту довести себя до могилы. — Вам-то какая разница? — На деле, мне без разницы. А вот некоторым нет, поэтому и мне проигнорировать не выйдет. — То есть вы действительно, притащили меня сюда через весь дом, чтобы просто по душам поговорить? И предложить работу. На секунду бестия задумался, на секунду припомнил, что произошло наверху. — Не совсем. Я просто не сразу вспомнил, что оставил блокнот здесь. Изначально думал сам сходить, но ты так шумел... Да и то, что у тебя возникли трудности в использовании силы следовало бы проверить. — И в этом, хотите сказать, виноваты тоже не вы? — Нет. Все мои старания были направлены на то, чтобы стабилизировать твое состояние как минимум до отметки удовлетворительно. У меня было не так много времени относительно того, что касается именно твоих способностей. И треклятый демон привел Джи сюда точно не поэтому. — И что, если я откажусь от вашей проверки? — Ну что ж. Что ж, вот и пришло время к угрозам и предупреждениям. Сейчас и покажет, что значит слишком наглеть. — Я ничего не смогу с этим поделать. Тебе придется самостоятельно разбираться с этой проблемой. Возможно, всё само вернется на круги своя, когда твой организм окончательно придет в себя после чрезмерной нагрузки, какой ты сам его подверг. Но займет это, в лучшем случае, неделю, в худшем – две, тогда как с моей помощью тебе будет достаточно максимум четырех дней. Или нет. Этот гад как заранее рассматривал вариант, что Джи откажется. Потому что заранее говорил про нескольконедельный отдых. Звучит как полная, продуманная ложь. — А если сбегу? — А есть, куда? Или привычно предпочитаешь заброшенные захламленные здания теплому помещению? Можешь сразу увеличить свое лечение до недели, плюс возможность подхватить какую инфекцию, так что прибавь еще неделю. — А если кого-нибудь убью? — Тогда я убью тебя. Но прежде, некоторые в тебе ужасно разочаруются. Меня-то столько времени убеждали, что ты не такой уж и отвратный парень. Тогда получится, я был прав. Ублюдок как заранее продумал любую фразу, что Джи мог сказать. И слишком хорошо отработал ответ, так, чтобы он несколько раз пожалел, что это спросил. И чтоб даже не думал этого делать. — Остальное обговорим чуть позже. Если закончил возмущаться, будь добр, пройди туда и сядь, — бестия указал в сторону кушетки. Ближайшей к аппаратуре. — Или иди к лифту и поднимайся. Думаю, здесь дорогу найдешь, не так уж сложно, а наверху встретят. После твоего спектакля вряд ли остался хоть один, кто продолжил спать. Они разберутся, что с таким как ты делать. Выбирай. Выбор без выбора. Либо остаться здесь, в компании этого сумасшедшего, либо подниматься наверх в компанию почти десятка не менее сумасшедших, кого он и сейчас разбудил, и до этого выбесить успел. И жить в таком несколько недель. Настоящий садист, знает, что Джи наверх идти не меньшее мучение, чем вообще никуда не выходить. Джи протянул блокнот вперёд отдаленно знакомым жестом. Как в желании вернуть. Протянул показательно, под пристальным наблюдением. — Что бы вы там ни задумали, вы об этом пожалеете. — Посмотрим. Выпустил, а после еще неуклюже, но наступил на обложку с бабочками, покрутил стопой, сминая листы. Развернулся к двери. — Смотри сам не пожалей об этих словах. Только что ни говори, а Джи предпочитал быть ближе к выходу. И уж точно подальше от всяких ученых психов. Даже если совсем недавно предлагал себя в качестве эксперимента. Он рассчитывал в процессе сдохнуть, теперь в этом не было никакого смысла. Да и очень уж сомневался, что бестия говорит всерьез. Чтоб тот по доброй воле выпустил убийцу, пусть и бывшего, на верхние этажи? Точно не теперь, после того, ка столь выразительно щурился, пока Джи топтал листы. Стоит только переступить порог, сделать шаг в коридор, и уже за шкирку вернут обратно. Этот демон не утеряет такой возможности поставить зазнавшегося на место. Вот сейчас, вот-вот, еще до того как разъехавшиеся автоматические двери захлопнутся, так как первый шаг Джи уже сделал. Прямо сейчас, как он преодолеет отдаленно знакомый поворот. Как осознает, что не так уж и много в этом месте поворотов, чтобы заблудиться и не найти лифт. Он не успеет вызвать лифт, как тот чокнутый передумает давать ему выбор и решит дальнейшую судьбу Джи за него. И уж точно не позволит этому лифту так спокойно, почти неслышно спуститься, оповестив о приезде негромким пиликом. ... Только двери уже раскрылись, приглашали продолжать дорогу на верхние этажи. А в коридоре до сих пор никого, кроме Джи, не было. «Ну конечно, так я и поверил» Некоторое время Джи простоял внутри кабины, не нажимая никакой кнопки. Прислушивался. Ожидал услышать если не дуновение ветра, то хоть припоздалые отголоски шагов. Если он сейчас действительно уедет, то это будет самое лайтовое посещение лаборатории в его непродолжительной жизни. Но Джи уверен, не уедет. Потому что так не бывает. И всё, что не достается добровольно, достигается силой. Тем более когда Джи настолько беспомощен, что вряд ли сможет отбиться. Кто же откажется от такого шанса? Кто будет лечить того, кто чуть не угробил половину работников, украл важного человека и вообще нахрен не сдался, да еще и запросто так? Нажал. Никто не остановил. В этот раз никто не попытался выволочь из лифта насильно. Всё, что произошло – двери неслышно закрылись. Ну что ж, по крайней мере Франкенштейн мог быть спокоен. Ближайшую неделю минимум. Этот... турист будет сидеть здесь и никому не мешать. Точно не ввяжется в неприятности, а если захочет, то теперь несколько раз подумает. Вышло хуже, чем могло бы быть в идеале, но лучше того, что изначально Франкенштейн ожидал. Да, нервы этот... турист им еще не один день помотает, его подопечным придется проявить терпение, но раз уж сами заступились за него, то пусть. Закрепят опыт общения с не самыми дружелюбными лицами, им будет полезно. Однако не обошлось без приятных сюрпризов. Как минимум турист не рассчитывал на их милость, значит, уровень своего вредительства осознает. А разительное отличие с их предыдущих встреч до нынешней выглядело довольно таки любопытно. Кто б знал, что тот, кто так отчаянно боролся за жизнь, теперь будет упрашивать Франкенштейна убить его. И ладно б каким физическим пыткам подвергли, так нет же, и не приступали. Причем причина была не в ожидании этих пыток, а своеобразном... беспокойстве? Какая неожиданность, этот юноша может заботиться не только о своем комфорте, но иногда задумывается и о других. Франкенштейн прошел до середины комнаты, туда, где недавно стоял турист. Поднял блокнот, стряхнул. Но над манерами, ожидаемо, придется поработать. И над поведением тоже. Прицыкнул на помятости листов. Дошел до стола, отодвинул в сторону планшет с информацией о первичном психологическом портрете пациента, взял ручку. Эти трудности Франкенштейн предугадал, поэтому не удивлен. А главное, он уже продумал их решение заранее. Внес на последние листы расчетов новую строку – прибавил к конечному результату очередную сумму. Услышал из коридора грохот. Кажется, у туриста не оправдались ожидания и тот смачно пнул по стенке лифта. Ишь, какой хороший звук, и без того небольших остатков сил не жалел. Поди не поверил на слово, ждал подвоха по дороге. Не нашел, а удар – закономерный итог. Ай-ай. Очередная порча имущества. Это Франкенштейн тоже внесет.