Какое-то неправильное задание

Джи нашел всего одну интересную дверь. Да, будучи в том самом запретном коридоре. Пройдя его весь. Осторожно проверив на пути каждую дверь. Всё, что он вынес из своего недолгого путешествия – комнаты здесь были чистые, но нежилые. И двери у них были самые обычные. Кроме этой, последней, у какой прям на ручке висела табличка: «Опасно, без надобности не входить». Джи чувствовал подставу, Джи знал, что пожалеет об этом, но еще больше знал, что пожалеет, если не проверит. Не простит собственное любопытство. Пять баллов местным, они сделали всё, чтобы разжечь в нем интерес. Снимать табличку было глупо. Зная память Джи, он точно забудет повесить ее назад, а очень хотелось, чтобы никто не унюхал про эту вылазку. Даже если вся секретность комнаты – простая шутка. Да, особенно если это шутка. Медлить не стал – медлительность прямой путь передумать. Заранее подготовился к любому исходу. Резко схватил за ручку, дернул дверь на себя. Стук... Джи отвел швабру, держатель которой только что хлопнул по лбу, в сторону. Потер лоб. Да, ту поставили так специально, да, потому что догадывались, что Джи действительно сюда заглянет. Да, и эти кое-кто определенно точно знали, что он в своем состоянии так обратно не поставит. План не спалиться провален. «Ну, номер один. Когда-нибудь я тебе эту швабру...» Джи осмотрелся. Ровным строем у стены стояли еще десятки разнообразных швабр, с щеткой – чтобы подметать пол, тряпочные – чтобы мыть пол и такие, каких Джи еще ни разу не видел. Рядом совки, расставленные в идеальном порядке, с соблюдением цветовой гаммы. На круглой подставке в два сектора висели тряпки разных видов и размеров. Можно было покрутить оба сектора, чтоб рассмотреть каждую тряпку и выбрать лучшую. Рядом в таком же порядке ближе к потолку располагались щетки для пыли, а насадки для тех же швабр – ближе к полу. Десятки ведер украшали собой дальний угол, рядом опирались о стену специальные каталки, чтобы перевозить не одно, а сразу несколько ведер. И над всем этим добром, на десятках полок стояли банки, цистерны, пульверизаторы с разнообразными веществами. Джи не вглядывался, но догадался, что все они предназначены для одного. Для поддержания чистоты дома. На одной полке Джи заметил неисчислимое количество перчаток для уборки, кажется, они даже были разложены по размерам. По соседству висели знакомые розовые фартуки. А заняв поистине царское место, прямиком посредине комнаты гордо располагался пылесос. Тот буквально блистал своим величием. «И правда, ужасное место» Не знает почему, но Джи стало не по себе. Опер ударившую швабру о стену – даже пытаться не станет ставить, как раньше. Больше шума поднимет. Закрыл дверь. Взял на заметку, что местным ни за что нельзя верить. В очередной раз. Зато набрался сил для дальнейшего рывка. Остаток дня прошел по истине… скучно. Как закончили со сборкой шкафа, местные принялись за уборку последствий (теперь стало известно, откуда принесли инвентарь). Джи не вовлекали. Возможно, давали перерыв, а может считали, он со своими неуклюжими руками да ногами только помешает. Засели обедать, хотя от предыдущего приема пищи прошло не так уж много времени. А после каждый занялся своим делом. Ну как, как минимум бестия свалил с поля зрения. А вот остальные пару раз попытались привлечь Джи в «совместное времяпровождение», но быстро наплюнули и засели втроем. Ушли недалеко, всего лишь в соседнюю, через две, комнату, куда заставили перейти и его. Разлеглись на сидениях, больше напоминающих толстые, набитые чем-то подушки, включили незнакомый фильм на ноуте и принялись смотреть. Абсолютно игнорируя огромный телевизор на стене. Джи сказали, тоже может делать, что хочет. Большую часть времени Джи пытался выбраться из одной такой подушки, ибо знатно в ней потонул (вспомнить бы, что за гад заставил в нее сесть раньше, чем Джи сказал нет). Наконец спокойно поисследовал местность. Особо внимательно – окно, прикидывал свое месторасположение, и сколько сил потребуется, чтобы перепрыгнуть вон тот огораживающий от свободы забор. Выходить из комнаты остерегался, или не додумался. Да и вообще чувствовал себя странновато. Видно, еще отходил после морального удара. Или устал. Просмотрел больше половины второго фильма, что включило трио. На обороты голов делал вид, что очень заинтересован обоями. Присоединяться отказывался. Наблюдение проводил стоя, потому что сам факт, что он может стоять приносил знакомое удовольствие. А там Рей с благородными вернулись, время дошло до ужина, а следом и моргнуть не успел, как его, снова без каких-либо вопросов, вернули в ту спальную комнату и отправили отдыхать. Где и пришло осознание: «Что я, черт возьми, вообще делаю?». И призвало свалить из сонного царства куда подальше. Свалил не без конфузов. Выйти незаметно у Джи не получилось. Джи смачно впечатался в шкаф ногой и поднял такой грохот, что номер один подскочил на кровати вместе с матрасом и подушкой, а снайпер нацелился на него всё это время спрятанным под подушку пистолетом. Джи прокомментировал кратко, посмотрел на снайпера и сказал: «Пристрели». Стрелять снайпер не стал, более того, забурчал что-то, похожее на извинение. Таким образом Джи выяснил, что двое из трех точно спали, начхав на присутствие рядом убийцы, недавно грозившего перерезать каждому горло. Кроме серого, что не шелохнулся на удар и лишь брякнул нечто, похожее на: «Говорил же, не уснет, надо было внизу оставлять». Хотя может быть, они договорились спать по очереди, чтобы все смогли восстановить силы, но и Джи с поля зрения не упустили? В любом случае, теперь Джи путешествовал по коридорам, как привык, в одиночку вызнавая обстановку. Где его никто не торопил. И был бы самым счастливым человеком, если б не шаркающие при каждом шаге ноги… Франкенштейн закрывал глаза. Шаг, шаг – донеслось из коридора. Шаг. Шаг. И тишина. Будто-кто-то прислушивается, или, во всяком случае, сравнивает, получилось ли идти тише, чем шел до этого. Франкенштейн пытался отдыхать. Шаг. Шаг. Снова тишина. По этому чертыханью, результатом некто оказался недоволен, но продолжил шаркать по полу. Шаги скрылись в другом коридоре, стали тише. Франкенштейн вздохнул. Впервые за несколько дней захотел лечь и действительно поспать, насладиться спокойствием. И именно в это время кто-то решил пошуметь. Никогда такого не было, и вот опять. Стук. Кажется, где-то упала швабра, но Франкенштейну было слишком лень подниматься и проверять. Звуки на время затихли. В это время он успел задремать. И снова. Шаг. Шаг. Тишина. Вредитель вернулся и продолжил раздражать. Остановился на разветвлении. Надолго. Видно, задумался. — Если ищешь лестницу, на повороте поверни направо, на следующем тоже и иди прямо до стены. Надеюсь, за эти пару минут сможешь не забыть? Вредитель ответил не сразу. — Благодарить не собираюсь, — а после вернулось неспешное шарканье. В этот раз шаги не возвращались ни через минуту, ни через пять. Франкенштейн расслабился, сонно зевнул. Со стороны лестницы донесся грохот. Раз ступень, два ступень, три ступень. Да, скатился тот с трех последних ступеней, но по отсутствию громыхания, таки не упал. И матерился довольно резво. Франкенштейн не выдержал, вытащил подушку из-под головы и положил на лицо. Раз не упал, то вряд ли успел что-то себе повредить? Да и ругается – значит жив. Это же может подождать до завтра? Так ведь? Джи не знал, сколько скитался по однообразным коридорам, пытаясь запомнить хоть что-то. Просто в один момент вышел к знакомому месту. Оно не пустело. — Доброй ночи, чего не спишь? — поздоровался с Реем. Тот поднял на Джи взгляд, тоже поприветствовал, хотя виделись они не так давно, но на вопрос ответил кратко, что не хочет. — А, бессонница. С предположением Джи Рей спорить не стал, продолжил заниматься своим делом. Второй раз замечает, как пацан сидит один и в темноте. В этот раз хотя бы озаряет комнату горением свечи. В такой обстановке прям важная шишка из прошлого века. Все признаки цивилизации укрылись в сумерках, выделив только Рея и его кресло. — Не скучно? Тот поднял и плавно загнул лист. Планшет с бумагами из картины слегка выбивался, но недостаточно, чтобы порушить атмосферу таинства и важности происходящего. — А, ясно, читаешь. Тогда не буду мешать. Рей слабым движением умудрился показать, что Джи не мешает, но и одновременно попрощаться заметив, что он собирается уходить. Джи рассчитывал вспомнить ту дорогу, по какой его волокли. Не для того, чтобы спуститься в лабораторию – вдруг там сигнализация стоит? Не хотелось бы снова весь дом разбудить. Но чтобы знать, как до нее идти на случай, если кто попытается его туда незаметно провести. Поворот. Дверь. Второй. Пятый. Дверь. Десятый. О, эта дверь показалась знакомой. Джи заглянул чисто так, чтобы убедиться, что не ошибся. «Хм… я, конечно, не эксперт» Джи неловко махнул Рею, мол, снова привет. Тот бережно поставил даже в темноте сражающей белоснежностью чашку на белоснежную тарелку. «Но, кажется, я сделал круг» — Я ненадолго, просто проверил, всё ли здесь в порядке. «Только когда? Вроде поворачивал в разные стороны» Рей слегка прикрыл глаза. Будь этот жест чуть быстрее, можно было б даже сказать, тот сощурился. Да, отмазка так себе. — Всё хорошо? Пацан кивнул. — Замечательно. Тогда, я пойду. Джи пошел. Нашел необычную картину. Долго размышлял, что именно на ней изображено. Неясное, однако на удивление заманивающее, не позволяющее так просто оторваться. В один момент рассмотрел неспокойное море, но после потерял изображение во вглядывающейся вдаль фигуре. Та в итоге расщепилась на бесконечные космические просторы. Не помнил, чтобы вообще хоть где-то видел подобную, даже упоминание. Вглядывался, пока не понял, что у него слегка кружится голова. Пошел от картины подальше, не хватало где-нибудь упасть и не встать. … Джи пришел. Он уже не стесняясь открывал каждую дверь на пути в жалких потугах хоть что-то запомнить. Не пытался закрывать как можно тише, не переживал, что дверь может скрипнуть. Каждый раз сворачивал в другую, по сравнению с предыдущим походом, сторону. По крайней мере, так думал. Но снова оказался здесь. Рей смотрел в ожидании. Джи не знал, как в этот раз оправдаться. — Знаешь, а я тоже промолчу. Сказал и вышел. Да, где-то такое он уже проходил, но всё равно рассчитывал не вернуться сюда в ближайшее время. Но не прошло и пяти минут. … Рей отставил чашку. Это уже казалось смешно. — Ты потерялся? Может ли потеряться человек, что изначально не имеет цели, куда ему точно прийти? Он хотел найти дорогу в лабораторию, но быстро понял, что лифт может быть замаскирован. — Можно сказать и так. Более того, Джи рассчитывал, ночи ему выше крыши хватит, чтобы запомнить каждый заворот хотя бы на первом этаже. Однако же с его скоростью передвижения, и с тем, что он так и не понял, как постоянно возвращается к одному и тому же месту… Надежда таяла с каждым мгновеньем. Рей встал, отложил на кресло документацию, неспешно обошел стол. — Я помогу. — А. Джи задумался, насколько готов распрощаться с так старательно выигранным одиночеством. Глянул на Рея, что всем своим видом выражал желание помочь. Решил, что в такой компании, возможно, будет менее скучно. Да и узнать, что вообще имеется в этом доме можно. Не размышляя, точно ли вопрос будет уместен. Пропустил Рея вперед. — Любопытно у вас тут всё устроено. Джи выключил искусственный камин, какой сам же с разрешения включал. От настоящего не отличишь. Только тепла минимум и никакого дыма, а в крыше не требуется трубы. Если такой и размещать, то исключительно для комфорта и красоты. Дошел до Рея, что внимательно рассматривал статуэтки на отдельной для них полке. Пацан рассматривал их с такой внимательностью, словно никогда раньше не видел. Или запоминал так старательно, чтобы навсегда отразить в голове каждую деталь. «И хрен разберешь, где что находится» — Долго учился ориентироваться в местных лабиринтах? Комната была высокой, и, думается, занимала пространство и на втором этаже. Однако коридор сюда вел самый обычный, похожий на десятки пройденных им ранее. — Недолго. — Пацан взял одну из стоящих фигур. Ту, что выделялась по сравнению с остальными и стилем, и даже общим изображением. Джи бы даже сказал, в сравнении со всеми статуэтками, едва не конкурирующими с произведениями знаменитых деятелей искусств, эта фигура жирной панды, жующей бамбук, казалась лишней. — Стоило только связать место с воспоминаниями. Ты скоро тоже запомнишь. А теперь Рей протянул панду ему. Джи взял, недоуменно покрутил в руках. Задумался. — Он купил и поставил эту статуэтку после первой же прогулки. Думал, Франкенштейн уберет или выкинет сразу, как заметит. Хотел пошутить. Рей сказал как бы невзначай, увлекшись рассмотрением реалистичного дракона. Джи почти уверен, если б эти мифические создания действительно существовали, то выглядели именно так. — Франкенштейн до сих пор «не заметил». Джи и без называния имени догадался о каком говорится «шутнике». Хмыкнул. Теперь этот «шутник» наверняка каждый раз коварно ухмыляется, когда видит свою шалость на месте. И всё меньше прячет за остальными статуэтками. На самом деле, задавая тот вопрос, Джи рассчитывал вызнать, насколько сам Рей давно здесь живет. Но и подобный небольшой факт сойдет. Статуэтка отдавала слабой тяжестью в руках. Получается, теперь и Джи запомнит это место благодаря этой же панде и ее истории? Интересный метод. Поставил ту обратно, чтобы статуэтка выглядела как можно более нелепой в сравнении с остальными. Так выяснилось, что в однообразном коридоре, что вел до этой комнаты, в дальнем углу «Шинву однажды пролил газировку», после чего Джи с Реем долго вглядывались в зашарканный чуть не до дыр участок пола. Участок сильнее остальных блистал чистотой. В соседнем коридоре нашли «Цветок, какому нужен особый уход», а в ближайшей комнате в шкафу инвентарь с заранее заготовленной лейкой с водой. Воду в том меняли каждый день, и мыли лейку два раза в неделю, чтобы та не портилась. Полили цветок на всякий случай. Комната напротив была похожа на ту самую, первую, куда Джи вечно приходил. Только стол был чуть больше. Как выяснилось «Здесь им тоже нравится проводить свободное время» – как Рей объяснил, упоминая школьников, после чего показал ему несколько забытых с последнего посещения игр. Джи скупо попытались объяснить правила, но он так ничего и не понял. Возможно, Рей тоже не до конца знал все правила. Комната, в какой Джи недавно провел день, оказалась комнатой, в какой гостям хорошо отдыхать. Так обустроена она была совсем недавно, чтобы, в случае чего, гости теперь могли посидеть и в мягких креслах. Находясь подальше от входной двери (какую могли случайно так выбить, заморозив несколько помещений). — Хм, а этот коридор я помню, — это Джи сказал, отметив ту самую картину. Продолжал прокладывать маршрут. И это действительно хорошо получалось. — Случайно наткнулся, но даже засмотрелся ненадолго. Рей подошел к той с привычной медлительностью, остановился. Джи подходить не стал, да и, в отличие от прошлого раза, невольно смотрел в ее сторону меньше. Не то есть небольшая аномалия, какую Джи не хотел показать при других. Полетит еще. И за Реем на всякий случай следил. — Стыдно признать, нигде о ней не слышал. Невольно отметил, насколько сильно эта прогулка отличалась от их похождений по лаборатории. Как и способ проведения «экскурсии». Причем не столько обстоятельствами, сколько поведением. Потому что Рей показывал себя явно более достойно, чем Джи в своё время. Мысль об этом вызывала неловкость. — Ничего. О ее существовании мало кому известно. — Пацан осторожно, как боялся случайно повредить, коснулся самого угла рамки. Показалось, тот совсем слабо улыбнулся, но на Джи посмотрел в размышлении, стоит ли дальше рассказывать. — Художник, какого обошла стороной популярность? Слышал, такое в последнее время часто бывает. Высокая конкуренция, — предположил Джи, посмотрел одним глазком. В этот раз разглядывание проходило легче. Море на картине было тише. — Но возможно, мир потерял гения. Уж не знает, откуда этот бестия достал такую картину, но не мог не признать, вкус у того был. Пусть и своеобразный. — Ее Франкенштейн нарисовал сам. Джи помнил, что Рей несколько раз упоминал это имя, но что в прошлый, что в этот раз с опозданием догадался о личности его владельца. Осознание заставило скрестить руки и надуться шаром, какой лопнет, если ничего не скажет. — Хрен поймешь, что изображено, каляки, а не картина. Никакого дара к рисованию, не то что гениальности. Сказал раньше, чем задумался, что мог тем задеть и Рея. Но пацан, на радость, не сменял задумчивой полуулыбки. Может, пропустил его бурчание мимо ушей, а может привык. — Одно из немногих увлечений, в каком в полной мере раскрывается его импульсивность. Жаль, касается кистей раз в сотню лет, — завершил разговор Рей. Отошел от картины, призывая продолжить дорогу. Джи согласился. Но кое-чего не понял. То, что Рей говорил про сотню лет... Это местная шутка? — ...А если мы свернем там, то вернемся к начальной точке, — завершил уже свою речь Джи. Рассказывал не потому что Рей, аки строгий учитель, просил повторить. Потому что сам захотел. Похвастать. Показать, что эти часы точно не прошли напрасно. Ведь, пусть они и обследовали всего пол этажа, теперь, уверен, в этой половине Джи точно не потеряется. Да и возвращались не так просто. Рей намекнул, что скоро все проснутся и стоит их поприветствовать. Джи не стал спорить. — В своих изучениях ты добился значительного прогресса, — как же пацан иногда замысловато составлял предложения... — Ха. Еще бы. На самом деле, мне целый день пытались вбить в голову последовательность этих коридоров. А получилось, вот сюрприз, только у тебя. Молчун молчуном, а объясняешь на пять с плюсом. Нарочно скрывал такой талант? — вырвалось резче и прямолинейней, чем Джи ждал. На самом деле, он и не собирался дополнять, но ляпнул раньше, чем подумал. Пацан слегка сощурился и принялся смотреть вперед. Польстило, точно польстило. И заставило Джи слегка ухмыльнуться. Чтобы скривить улыбку после. С одной стороны, в кои-то веки разговаривать по-человечески показалось даже приятно. Не всё же рычать и шипеть? С другой, неудобно. Джи посмотрел на затертую до дыр отметину на полу. Потому что всё так перевернулось, что хрен поймешь, как себя вести. И можно ли вообще теперь вот так просто общаться, после того как Джи стольких избил и стольких же чуть не угробил. После всех тех погромов и того факта, что он чуть не обрек этого пацана на судьбу похуже смерти. Обесценив всё это разом, отказом довести работу до завершения. Рей придерживался именно такой ходьбы, на какой Джи не приходилось запинаться. Наверняка специально. — Рей, слушай, я это... — оттого, что прозвучало это тихо, Джи понадеялся, пацан не разобрал ничего из его бормотания. Но тот всем видом показал, что слушает. Закралась соблазнительная мысль сказать: «А, ладно, ничего важного, забудь» и сделать вид, что ничего не случилось. Уже даже насмехаться начал над собственной секундной слабостью. Только вот Рей слишком внимательно всматривался, слишком с серьезным лицом ждал. Это заставило потереть шею, чуть не посчитав каждый позвонок. Назад пути не было. Он упустил подходящий момент. — Сказать хотел. В той лаборатории, ну, ты, наверное, еще помнишь. «Конечно помнит, идиот» Джи только начал, но уже как-то не задалось. В такой момент он как назло забыл своё красноречие, да и вообще, почти все слова, существующие в мире. — В общем, я вел себя отвратительно. А иногда еще хуже, чем отвратительно. И не только в лаборатории, — хорошо помнились школьники, и в особенности избитый Шинву. — В общем, хотел попросить за это прощения. Я был не прав, абсолютно во всем. До сих пор чувствую себя как последний болван. Мне жаль, что так получилось. Прости. Пусть и будучи ни в чем невиновным, Рей извинился еще там, в лаборатории, тогда как Джи всю дорогу бесился и лишь указывал, что пацану делать. Пусть и пытался помочь этим. Джи замял тему и сделал вид, что не было никаких извинений. Потирал шею с такой силой, что не удивится увидеть болезненно покрасневшую кожу. Только чем больше здесь находился, тем больше вспоминал и презирал свое же поведение. И банальный страх. Потому что, в отличие от Рея, за ним грешков было немало. И за такие, по сути, не прощают. Поздно сообразил, что мог поставить в неловкую ситуацию. Что правильней было бы сейчас добавить что, конечно, Джи ничего в ответ не требует, что тот может и не прощать, ему просто вдруг захотелось сказать. — Хорошо. Но добавить ничего не успел. — Рад, что наш конфликт наконец завершился. Твои извинения были важны, я принимаю их. Благодарю. Рей ответил быстрей. Еще и поблагодарил за что-то. Как если б знал, что Джи до последнего надеялся пустить всё на самотек. И сколько это стоило моральных трудов. — А, ясно, — только уровень интеллекта Джи со скоростью истребителя устремился вниз. — Ну да, это здорово. Чувствовал, как начинает гореть кожа от собственных слов. Так и хотелось сказать себе : «Замолчи, пока совсем всё не испортил!». Джи первым открыл дверь в начальную комнату, к какой он столько возвращался. С какой всё и началось. Отворотом головы спрятал лицо. — Чай еще остался. — М? — После долгой прогулки неплохо отдохнуть. Даже Джи не знает, что именно он только что пробормотал в ответ. Сплошные нечленораздельные звуки. Кажется, его уровень развития успел опуститься к предкам, что по теории эволюции существовали с пять миллионов лет назад. Джи смачно хлопнул себя по лбу, возвращая эволюцию на место. — Да, конечно, отдых. Ты, поди, устал, — согласно сложил перед собой руки. Позволил двери закрыться. Вспомнил недавний конфликт. — Я сейчас присоединюсь, только кофе налью. Дошел до кофемашины. Определенно не той, какую Джи разбил. Пока занимался монотонными действиями: вспоминал, где находятся кружки, доставал, ждал, когда кружка наполнится горячим кофе – пришел в себя. За стол садился в привычном состоянии духа. Щедро отпил и с интересом уставился на читаемую Реем… Лекцию? Это же не учебник? — Это ты так старательно к школе готовишься? — пацан слабо покачал головой. — Ик-Хан говорит, таким интересуются из собственного интереса, для души. Чтиво для собственного развития? Ну правильно, отдыхать тоже нужно. Слышал, у школьников немалая нагрузка при обучении. Здорово, что есть время заниматься и тем, что интересно. Может, потому Рей и не спит? Как бы не во вред организму. — Дашь глянуть? Спросил без давления. Вдруг там что-то сверхсекретное? Но быстро заполучил бумаги в свои руки. Джи всмотрелся в текст, по обрывкам ничего не понял, но почерк показался знаком. Придерживая нужную страницу, чтобы случайно не закрыть, вернул документ на обложку. Зачитал про себя. — Эм, хм... Джи нахмурился. Джи многого ожидал. Но этого он не ожидал. Да и кто в таком возрасте будет углубляться в подобные темы? «Методики общения с трудными подростками. Том 1», серьезно? Этот пацан ж сам еще... Рей невозмутимо отпил вновь налитый в чашку чай. — Кхм. Ладно, держи. Джи вернул планшет с бумагами назад. Весь следующий день Джи едва ли покидал этой комнаты. Не потому что его вдруг решили оставить в покое. Просто в комнате оставался Рей, общение с которым было приятней, чем с кем другим. Или, правильней сказать, с кем Джи вообще был способен поддерживать нормальное человеческое общение. Это было самым простым решением пребывания в ненавистном месте. Не приходилось ничего делать. Не приходилось терпеть и учиться взаимодействию с остальными. Раз была такая возможность, Джи рассчитывал сделать своё здесь пребывание как можно легче. Да и вопросов к Рею немало накопилось. И молчание не напрягало, даже наоборот, позволяло взять перерыв и отдохнуть. Большую часть времени всё же болтал именно Джи, даже когда задавал вопросы. Такое спокойствие продлилось всего день. Тогда как к вечеру возникли первые трудности.