***
Большая тяжёлая деревянная дверь открылась и лучник ввёл вора в здание, держа лапой за плечо. Внутри был полумрак из-за освещения в основном светильниками и каким-то «островком» из углей. За большим столом посередине первого помещения сидел тёмно-серый каджит в лёгких доспехах, а на голове у него был серебряный обруч с тремя голубоватыми камнями. Он встал, увидев вошедших каджитов. Потолки были настолько высокие, что долговязый мог себе не отказывать в красивой осанке. — Хакон? — Бронгун Мирсугоран, я привёл вора. — Вора? — Этот каджит пытался украсть… Курицу, сэр. Серый каджит вышел из-за стола и подошёл к ним ближе, — Курицу? Зачем? — Вор сказал, что хотел есть. Что он не враг и не знал о местных жителях. — Не местный? Лучник по имени Хакон кивнул. Каджит с обручем опустил взгляд со своего высокого товарища на вора, который был ниже бронгуна. — Как тебя зовут, юноша? — Фрост… Сэр, — замялся вор. — Откуда ты? — Я… Я не знаю. Я ещё будучи котёнком остался один, поэтому, чтобы выжить пришлось воровать. Я не знаю своего происхождения, сэр. — Почему ты оказался здесь? — Меня поймали, когда я воровал на рынке на юге… Я сбежал из повозки, мне сказали, что она едет в тюрьму или на казнь. Потом долго скитался и наткнулся на это место и… Вот. Серый каджит помолчал, рассматривая молодого вора. Сам каджит тоже был не старым, вполне молодой человек... Вернее кот, он был своего рода главарём, королём, ярлом, Гривой. Каджиты называют его Бронгуном, хотя территориальные корни, конечно, поспорили бы с этим. Он был ещё молодым правителем и был очень добрым, спокойным и имеющим довольно демократические принципы и взгляды. Его наставник иногда называл его доброту и демократичность — глупостью и неопытностью, но это другая история. Вот и сейчас ему показалось, что этот молодой каджит — друг. Он мог бы освоиться в селении и раскрыть себя не как вора, а как способную личность. Вдруг ему в глаза бросилось кольцо у вора на правой руке. Он сощурился, но спрашивать не стал, ему показалось, что это было бы не слишком уместно в данный момент. Мирсугоран выпрямился: — Тебе повезло, что Рагнар сейчас не в лагере. Думаю, что он бы сделал из тебя отменный прикроватный коврик. Я не буду тебя наказывать и отнесусь к тебе как к гостю, при условии, что ты забываешь своё криминальное прошлое и меняешь свою жизнь — начнёшь приносить пользу братьям и сёстрам. — Мне некуда идти, сэр. Я согласен. Бронгун кивнул и в эту секунду в дверь заглянул ещё один каджит среднего роста. — Охотники вернулись, сэр. — Пруза, хорошие новости есть? — Не знаю, сэр, но Рагнар не слишком в духе… Каджит в проходе исчез и дверь открылась. Фрост почувствовал вибрацию под ногами и стал нервничать. В проходе появилась большая, похожая на тигровую, голова, а затем появился и весь остальной зверь. Зверь был крупный, тяжёлый. Лапы были мощные, хвост не такой длинный как у среднестатистического каджита, в половину короче. Хвост вора же стал вибрировать от страха. Вдруг ему только сказали, что всё будет хорошо, чтобы он не убежал, а на деле сейчас его скормят этому зверю? В холке зверь был по плечо бронгуну, может чуть выше, плюс-минус. На ушах у него висели кольца, а на гриве, собирая шерсть в небольшие косы, костяные бусины. Сейчас, кажется, животное было не в настроении и его позвоночник прогибался к земле вместе с шеей, оттопыривая широкие лопатки и визуально делая и без того пышный загривок и голову ещё больше. Кажется, с таким плотным мехом ему никакой мороз не страшен, подумал про себя вор, припоминая как сам жутко замёрз ночью, когда подули ветра с севера. За тигром зашло ещё двое каджитов с луками. — Как охота, старый друг? — начал Мирсугоран. — Ты не выглядишь удовлетворённым. Фрост грешным делом подумал, что эти сумасшедшие каджиты «завели себе домашнего питомца для охоты», не поняв к кому обратился бронгун. Мурашки стали под шерстью бегать табунами, когда он услышал голос отвечающего. — Ты наблюдателен, Инг, как и всегда. В отличие от твоих рекрутов, — забасил тигр, резко повернув голову в сторону охотников, — Эгиль учуял медведя в пещере на возвышенности. А волка у себя под носом — нет! — Сэр, я уже извинился за это! Он просто подошёл с подветренной стороны, — оправдался каджит пониже. — Нюх не вернулся, Рагнар? — Нет, Инг, не вернулся. Надеюсь, Савот больше не станет экспериментировать, — тигр сел на пол, — Хаук подстрелил двух зайцев, это всё. Каджит повыше и темнее вздохнул, — Всё ещё рука дрожит, сэр. — Пару раз походишь со мной в рейд или на охоту — не будет, — ответил Рагнар и наконец его взгляд поднялся по ногам и телу вора. Он привстал и забасил ещё больше, — А это ещё кто? — Успокойся, — усмиряюще начал бронгун, — Он теперь свой. — Теперь? — огрызнулся тигр и встал, бросив взгляд на высокого каджита, — Сын, кто это? — Брошенный скиталец, сэр, хотел найти пропитание и… — каджит замялся не зная как помягче сказать сенчу про воровство Фроста. Но он не дал ему закончить мысль. Тигр повернул голову и прошипел, — Пошли вон, ждать на улице, — каджиты послушно кивнули и со свистом исчезли. Тигр в полпрыжка оказался у бронгуна перед носом, — Опять ты за своё. Инг, он вор! Как ты можешь доверять вору, наивный ты детеныш! — Попрошу немного уважения к себе!.. — пискнул Фрост, сам от себя не ожидая. Лучше бы помалкивал в тряпочку, может меньше бы попало. Тигр снова опустил спину и шею, открывая лопатки, и подошёл к вору. — А ты лучше не привлекал бы к себе лишнего внимания, пока я прямо здесь не попровал тебя на зуб, Тафиру Лейв, — прорычал зверь, обнажая правый клык. — Всем нужно давать шанс, брат, — подал бархатный добрый голос Мирсугоран, — Я чувствую в нём потенциал, который при правильном подходе может раскрыться во всей красе. Тигр с очевидным неодобрением посмотрел на вора, развернулся и сел неподалёку, немного смягчившись, — И на кого ты хочешь повесить этого… рекрута. — Я думаю, что Кинай могла бы его воспитать. Хакон поможет. — Ей только его не хватало, — фыркнул тигр. — Мирсугоран, я может лезу не в своё дело, но я считаю, что все мы могли бы научить чему-то. Да и потом он сам бы решил, в каком русле он стал бы помогать нам. — Отвечать за него всё равно кто-то должен, Хакон, — пробархатил зверь. Фрост, обозванный зверем как «Тафиру Лейв», подумал, что он довольно трепетно относится к высокому каджиту. Но на родственников они не слишком похожи, почему же Сын? И почему он, зверь, его так обозвал? Какие-то они странные все! — Вот ты и отвечай за него, — заявил молодой правитель, отрывая пятую точку от стола и направляясь к выходу. Тигр вскочил и преградил ему дорогу. — Ты не можешь так просто опустить этот вопрос. — Он прав, — согласился долговязый каджит. Зверь и Грива повернули головы в сторону лучника, — Фрост не проходил ни испытаний, ни обрядов, а ознакомить его может любой, как Кинай, так и Хаук, и Морокай, и даже я что-то могу рассказать. Кто учит, тот и отвечает. В конце концов он не котёнок, может и сам ответить за то, где ошибся. Высокий каджит посмотрел на вора. Он поднял голову и, поморгав, закивал. Фрост, конечно, не сильно рвался к этим чудаковатым язычникам, но в другом случае он просто умрёт от холода или голода. В конце концов, может его примут и он найдёт наконец себе дом? Где наша пропадала, лучше попробовать, чем не попробовать и… И не попробовать. Взгляд тигра стал теплее и, очевидно, он был доволен Хаконом и его рассудительностью. Он посмотрел на Бронгуна, чесавшего подбородок. — Разумно. Пруза, так и будет. Скоро вечереть будет. Пока можешь осмотреться, Хакон тебе поможет, я попрошу Сахани приготовить тебе комнату, — он повернулся к двери и двинулся туда. Хакон и Фрост переглянулись. В дверях снова возникла обеспокоенная фигура. — Дрэм йол лок,Мирсугоран, Фаасйолмар, вы не видели Каису? — Хелсе, она уходила вместе с Савот в лес за собачьим корнем… — подал голос долговязый каджит. — Что случилось, Валок? — бронгун подошёл к каджиту. — Беспокойно, сэр. Сахани и Эгиль беспокоятся, что давно их нет, а Сахани что-то хотела от Каисы. — Я думаю, что они просто ушли далеко. Сбор трав это всегда поглощающее дело, наверняка увлеклись. Если вскорости не появятся — отправимся искать. Каджит кивнул и почти вышел. — Погоди, Валок. Мне нужна Сахани, где она сейчас? — На хозяйстве, сэр. — Спасибо, можешь идти. Каджит ещё раз кивнул и вышел. Бронгун посмотрел на тигра, на лучника, задержал взгляд на воре и неторопливо вышел следом. Зверь обернулся и, посмотрев на Хакона, кивнул ему, а затем бросил сощуренный взгляд на вора. Ух спокойно на горшок отойти не даст, это уж точно! Фаасйолмар вышел на улицу, поддев дверь когтистой лапой. Лучник опустил голову, смотря на вора: — Ну что, ты хоть немного вникаешь в то, что происходит? Фрост задрал голову и нервно кашлянул: — Смеёшься? Я стал понимать ещё меньше, чем тогда, когда ты меня поймал и стал плеваться странным словами. — Даже так. Ну, хорошо, может у тебя есть вопрос, который тебя больше всего сейчас интересует? — Почему Рагнар меня обозвал Тафиру Лейв? И что он вообще такое? — Присядь, ты же был голодный. Можешь взять пока хлеба и яблок, — Хакон гостеприимно усадил Фроста перекусить, а сам встал у колонны, — Он может выглядит агрессивным и вредным, но это далеко не всегда так. Он дал тебе местное имя, а не обозвал тебя. — И… что это значит? — У нас почти всё имеет своё значение. Имена даются не просто так — как захотелось. В каждом имени есть свой смысл. Может ты не знал, но твоё имя значит «мороз». Вор посмотрел на свои светло-серые лапы и хмыкнул: — Ну да, действительно. Холода я не очень люблю. — Тафир, значит — вор, ру — побег. Наверное, Рагнар понял, что сначала ты пытался сбежать и что-нибудь украсть. — Оу… Теперь все будут считать меня вором? — Все будут это знать, но упрекать не будут, будут помогать применить твою ловкость рук во благо. В конце концов, почти всех каджитов другие гребут под одну гребню — воры. А это далеко не так. Ловкие, резвые, вот тебе и стереотип. Не беспокойся, тебя не будут обижать за это. Может быть только Рагнар. — Ну, хорошо… А Лейв? — Лейв — оставленный, брошенный. Плечи вора опустились и он вздохнул. Оклеймил усатый, ничего не скажешь. — Эй, выше нос, если ты докажешь, что ты чего-то стоишь — корень легко поменяют на более приятный. Но об этом потом. Имя — не приговор. — Спасибо… А какое у тебя полное имя? Хакон - это же не полное? — Канзифус Хакон, относительно недавно стал. — Что это значит? — Кан — символ богини Кинарет, зи — душа, фус — сила, — каджит усмехнулся, — А знаешь как раньше переводилось моё имя? Животное воздуха, — он зашевелил усами, посмеиваясь, — Всё исправимо. Просто надо повзрослеть. Хакон значит — высокий сын. Тут, наверное, никаких вопросов не возникло? — каджит снова усмехнулся, покачав плечами. Вор позабавился и кивнул, а потом задумчиво укусил яблоко: — Так, а что с остальными именами? Я их не разобрал от слова совсем. Какой-то странный набор букв. — Каждое традиционное имя собирается из минимум двух корней, один корень может быть только у котёнка. Есть имена традиционные, то есть, например, Канзифус или Тафиру, а есть не традиционные — Фрост, Рагнар, Эгиль, но они несут в себе не менее важную часть имени и смысл. Поэтому имя это… это то, что описывает тебя. Чем длиннее имя, тем, сам понимаешь… — Да уж… Не смекну к чему такие сложности. — Традиции, против них не попрёшь. Мы стали сильно отходить от своих корней. Хотя может в каком-то смысле оно и лучше. — Кажется, я буду долго привыкать ко всем этим вашим обрядам… Чувствую себя, будто не к сородичам попал, а не знаю… К аргонианам. А какое полное имя у… Рагнара? — Фаасйолмар Тагра Рауд Рагнар, но сейчас «Тагра» опускают, потому что он больше не бронгун. Да и Рауд тоже. Фрост поморгал и откашлянул шкорочку от яблока, которая от удивления прилипла к горлу. — Ты привыкнешь. — Я даже переспрашивать не буду. А почему он больше не бронгун? Бронгун это же главарь, я правильно понял? — Да, правильно, но это долгая история, тебе об этом ещё поведают. Старайся ему не хамить, чтобы он лишний раз пеной не брызгал, ладно? И вообще никому не хами, этого здесь никто не любит, а если начнётся перепалка — несдобровать никому. Он хмыкнул: — Слушай, Хакон, я вот ещё что хотел узнать, — заявил Фрост. Долговязый кивнул, — Рагнар во время своих плевков пару раз называл тебя Сын. Он твой отец? Лучник напряг челюсть и немного поёжился, замявшись: — Лучше бы был… — он сложил руки, — Я тоже брошенный и первое время жил с именем Лейв, пока Рагнар меня не подобрал и не усыновил, я ещё вырасти не успел, как меня окличили Хаконом. Как-то по мне сразу поняли, что буду я выше среднего каджита, — он выпрямился, — И я горд, что он меня принял, воспитал. Довольно тепло, кстати, трудно поверить. Он бывает излишне вспыльчив или строг, но… Обычно без дела он не рычит. Фрост понятливо закивал. Одно он понимал точно — компания Хакона ему вполне приятна. Имя ему действительно подходило, он такой рассудительный и приятный… Каджит отпрянул от колонны и оживился: — Да мы тут здорово засиделись, кажется уже темнеет. Пойдём. Фрост поднялся со стула и пошёл за лучником. Они вышли на улицу и солнце уже действительно заходило, было ещё светло, но скоро начнёт смеркаться. Когда они вышли, сначала увидели бронгуна, который видимо шёл к посту дозорного, либо в общий спальный дом, неподалёку от хозяйственного дома, где сегодня Фрост пытался своровать курицу, сидел Рагнар, возможно, с кем-то разговаривал. Вдруг, с поста послышался протяжный глубокий мяв. — Кто-то идёт, — пояснил Хакон, повернув голову в сторону входной арки. Сначала Фрост ничего не слышал, но когда настроился на внимательное подслушивание — расслышал топот. Мирсугоран обратил своё внимание на приближающуюся фигуру. В поселение забежала каджитка в стальных доспехах. Она добежала до бронгуна и почти свалилась ему в ноги, но каджит подхватил её и посадил на землю. Хакон затревожился и конец его хвоста нервно задёргался. Фросту было неудобно его спрашивать, потому что он видел, что он нервничает, но всё равно осторожно попытался: — Кто это? Челюсть кота снова напряглась, но он ответил: — Это Кинай. Вор покивал и про себя ответил: — «Запомню. Это же её мне хотели дать в надзиратели. Интересно, почему он заволновался? И почему она так бежала, что едва стоит?» — Фрост заметил, что появление каджитки привлекло внимание и старого тигра, который уже торопливо прискакал к месту, оставаясь в паре метров от прибывшей. Фрост стал прислушиваться. — Кинай, что случилось? Где твоя лошадь? Где Райхир? Каджитка пыталась перевести дыхание и что-то бормотала, будто извиняясь перед бронгуном. — Кинай, что случилось? — повторил бронгун, немного встряхнув её. — Инг… Прости меня… Ради всего святого, прости меня! — Да что случилось, во имя Акатоша?! — Мы… мы ехали домой с севера… Мы… Из ниоткуда в нас полетели ледяные шипы на дороге и лошади... Их это напугало, — каджитка тяжело и отрывисто дышала, пытаясь рассказать о случившемся, — Я упала с лошади и ударилась головой о дерево… Слышала как ржали лошади и убегали. Я услышала как Райхан упала и закашлялась, но когда очнулась — её не было… Её не было нигде… Даже следов… Я не смогла ни спасти её, ни найти… Инг… — Ох, Кинай… — бронгун вздохнул и прижал голову каджитки к себе. За связанными волосами он случайно нащупал, видимо, шишку, которая осталась у неё от падения с лошади. Она отпрянула и полезла в маленький мешочек, который был привязан к поясу. Они поднялись с земли и тигр подошёл чуть ближе. — Когда я отправилась домой, неподалёку от косогора рядом с лысой сосной, я нашла… Вот это, — она достала из мешочка серебряный медальон на цепочке, похожий на кельтский тотем ввиде солнца, с зеленовато-голубым камушком в середине. Тигр прошептал: — Каиса… — бросив беглый обеспокоенный взгляд на медальон, бронгуна и Кинай, он бросился к входной арке. — Рагнар! Стой! — крикнула Кинай ему вслед, она вздохнула, не успев и подумать, пихнула медальон в руку бронгуну и бросилась за тигром. Она приложила свои последние силы, но догнала его. Каджитка ухватилась за шиворот тигра и когда тот подсобил ей опущенной лопаткой, в подкидывающем жесте, она запрыгнула верхом, — Хаук! Каджит, чудом услышавший зов учителя, вскочил на осёдланную лошадь и помчался вдогонку. Бронгун не успел даже возразить. И остался он стоять посреди дороги с медальоном Каисы. В жестах его хвоста читались печаль и волнение. Горячий нрав Рагнара, как оказалось, был довольно заразен, и его было непросто присмирить. За некоторых каджитов зверь был готов бросить вызов хоть самому Алдуину, - присмирить его почти невозможно. Не было даже смысла его отговаривать. Но мысль о том, что уже смеркается, а лесу их ждёт непонятно что — всё равно не давала покоя, ведь они могут пострадать и виноват в этом будет только он, он и никто больше. Даже если это не так. Фрост с недоумением наблюдал за происходящим, подняв голову, он увидел обеспокоенного и сильно опечаленного, повесившего уши, хвост и усы, каджита. Вор чувствовал, исходящую ауру от лучника и не знал, как было бы тактичнее с ним заговорить. Но он попытался. — Мне показалось, что случилось что-то нехорошее. Хакон? Хвост лучника нервно закачался: — Да… Ничего хорошего. — «Спасибо за пояснение, капитан повисший ус,» — вор вздохнул, — «Он так переживает… Может попробовать узнать у?.. Как же его зовут? Мир-ус-варан?» Будто услышав его мысли, каджит обернулся и подошёл к ним: — Хакон? — Они… — Я надеюсь, что они скоро найдут их и вернутся. Вижу, что ты нервничаешь. Лучник печально покивал. Бронгун посмотрел на него и задумался. Затем посмотрел на принятого вора. Он немного помолчал, подумал… — Идём, — вдруг сказал бронгун и пошёл к одному из домов. Вор и лучник переглянулись и пошли следом. Что он задумал?***
— Сэр, темнеет! Мне кажется, мы не найдём их и сами потеряемся! — громко заявил Хаук, скачущий следом на чёрной кобыле. — Если мы отложим и вернёмся, потеряем время — может стать поздно кого-либо искать, — возразил Фаасйолмар. Вдруг ему в бок что-то ударилось со страшной силой и он отлетел в сторону, покатившись по земле. Кинай во время удара слетела и откатилась в другую сторону. Лошадь под Хауком встала в свечу и он едва удержался в седле. Когда кобыла выровнялась, он схватился за лук и стрелы. Что-то очень твёрдое и холодное сбило его с лошади и плюнуло рядом ледяной струёй, образовав те самые ледяные шипы, приморозив ноги. Лошадь заржала, снова вставая в свечу и рванулась прочь, но ускакала, кажется, не далеко — зацепилась поводом за дерево. Кинай встала на четвереньки и тряхнула головой. Всё немного двоилось, но картинка быстро начинала собираться. — «О нет, снова…» Каджитка быстро огляделась. Рагнар поднимался на лапы. Кинай прищурилась и разглядела почти прозрачный белёсый силуэт… Осознание накатило волной. — «Ледяное приведение…» Из транса её вывел тигриный рык. Рагнар не чувствовал запахов, но своей горячей шкурой он прекрасно ощущал где находится ледяное приведение. Он от всей души проехал по нему лапой, раз-другой… приведение плюнуло в его сторону. Промахнулось. Тигр прыгнул на него, почти схватил, но перекувыркнулся и покатился. Собирая под лапами влажную землю, он бросился снова. Ему нельзя было подпустить приведение к Кинай или Хауку. Каджитка бросилась приводить сброшенного с лошади каджита в чувства. Загривок тигрового каджита стал дымиться и стали появляться первые искры. Кинай молилась, чтобы этого не случалось никогда; что Рагнар никогда не сцепится с чем-то похожим. У ледяного приведения, конечно, была слабость к огню… Но у Рагнара была слабость ко льду и воде. Если кто-то из них расслабится или отвлечётся — ему почти наверняка конец. Каджитка взялась за лук и попыталась бы подстрелить существо, но она могла попасть в Рагнара. Первый раз в жизни, каджитка растерялась и не представляла, что сделать, чтобы помочь. Нельзя просто смотреть, как друг всей жизни бьётся со смертью. — «Отвлеку его!» — решила каджитка. Она вскочила на ноги, достала из ножен клинок, который Савот заботливо чем-то намазала. Сунув кольцо из пальцев в рот, она громко свистнула. Тигр обернулся в её сторону. — «Кинай!» Каджитка почувствовала, как холодный ветреный поток направился в её сторону. Перед ней выросли ледяные шипы, она, подумав, что где-то над ней промчится приведение, — прыгнула и интуитивно ударила клинком. Он застрял, а из потока холода послышался раненый крик, вокруг неё стали в разных местах возникать ледышки, как она не прыгала. Ей пришлось перепрыгнуть часть шипов и откатиться в сторону, но потом и там перед ней стали возникать глыбы от плевков приведения. Существо снова закричало, Рагнар воспользовался тем, что приведение отвлеклось и, определив его холодную траекторию, бросился на него. Со страшными звуками, криками, искрами и ледяными всплесками, ком огня и льда покатился по земле. Они расцепились и огненный каджит еле стоял. Его морда была в инее и снегу. Каджитка услышала топот копыт. — «Олени? Что им здесь делать?» Вдали появился огонёк, который постепенно приближался. Приведение извивалось и кричало, и вдруг выпустило залп в сторону тигра. — Рагнар! Из-за спины каджитки пронёсся огненный шар, потом ещё один и ещё. Приведение закипело и как ошпаренный червяк громыхнулось на землю, конвульсионно подергавшись и распавшись на ледяные осколки. Из-за деревьев показались две лошади, с одной из которых спрыгнул бронгун с пылающими лапами, а за ним лучник, который держал свои стрелы наготове. Они подошли ближе. — Хвала Акатошу… — выдохнула каджитка. — Ты цела? — бронгун подошёл ближе, он был готов отражать неожиданную атаку. — Помоги Хауку, — бросила она и рванула к дереву. Бронгун посмотрел её и не стал задерживаться. Найдя каджита, он сразу же принялся плавить лёд у его ног. Хакон с ужасом окинул взглядом поле боя. Всё было во льду, борозды в земле, клочки меха и, кажется, даже кровь. Он посмотрел на Мирсугорана, который плавил лёд и стал искать глазами Кинай и Рагнара. Сзади подошёл Фрост. Ему было не по себе, не смотря на то, что ему в этом случае досталось меньше всех во всех смыслах. Он пока не был в близких связях с этими каджитами, но всё равно ему было довольно грустно и внутри пусто от взгляда на побоище. Печальнее было видеть бронгуна, который спасал Хаука, а ещё тошнее было смотреть на ранимого Хакона. Руки лучника опустились и он выронил лук и стрелу. Долговязый кот трусцой побежал к дереву. Фрост чувствовал от него такую энергетику, от которой хотелось зарыдать или впасть в депрессию. — «Я здесь меньше дня, а за них уже хочется сдохнуть…» — подумал Фрост и, смотря вслед долговязому, вздохнув, пошёл к бронгуну. Мирсугоран закончил со льдом и Фрост, вовремя подошедший, самостоятельно изъявил желание помочь оттащить каджита от льда к одному из деревьев. Бронгун сел на корточки перед ним: — Хаук, как ты себя чувствуешь? — Инг… Вы нашли нас… Успели… Хвала Акатошу… — тёмный мех кота покрывался инеем, а сам он дрожал, — Всё в порядке, только… Холодно. — Значит… — начал Фрост, припоминая то, что ему привиделось у древа.***
Они вошли в небольшой дом, в котором пахло травами и чем-то едким. С непривычки, у Фроста заболела голова. Привыкнув и почувствовав приятный запах лаванды, голова успокоилась. — Фрост, здесь живёт наша травница Савот, надеюсь, что ты сможешь с ней познакомиться. — Вы очень оптимистичны, сэр, — негромко пикнул вор. Они сели на пол перед резной небольшой фигурой дерева, которая была будто бы деревом, только маленьким. — Что это? — Это Рейгронт — дерево, которое помогает сконцентрироваться на том, что ты чувствуешь, что чувствует земля, природа. Поддерживать связь. С душой и телом, так сказать. Чаще всего возле него, по желанию, естественно, мы приходим помедитировать, очистить разум, привести его в порядок, или просто подумать. Иногда бывает так, что ты можешь увидеть конкретное видение. Положи лапу. Фрост недоверчиво, но положил лапу на «ствол» дерева, Хакон же почти сразу это сделал. Вдвоём они попытались сконцентрироваться и почувствовать, то, что сейчас им нужно было. К сожалению, у Хакона никогда не было видений, как он не старался и максимум, что он видел — слабые образы тех, о ком думал. А ему так хотелось увидеть полное, ясное видение того, что ему было бы нужно. Бронгун наблюдал за ними. Сам он, конечно же, не часто прибегал к этому, но опыт всё-таки был. — Холодно, — прошептал Хакон. — Ты что-то видишь? — так же тихо спросил Мирсугоран. — Нет… Очень холодно… — каджит едва слышно шептал и изо рта у него развеялся лёгкий дымок, как на морозе. И правда, волоски на ладони стали слегка покрываться инеем, — Холодно… — Фрост? — тихо прошептал Мирсугоран, обращаясь к притихшему вору. — Я вижу шипы… — прошептал каджит, — Изо льда. Мирсугоран переглянулся с Хаконом. Те шипы, о которых говорила Кинай. Лучник отодвинулся от дерева. — Что-то… Опасное… Холодное… Оно поджидает… Оно нападёт… Лёд… Против огня… — вдруг вор резко распахнул глаза и откатился, между ним и деревом будто стрельнула молния. Вор отрывисто задышал, будто проснувшись от кошмара. Каджиты уставились на него. — Что ты увидел? — Проснулось что-то холодное и злое. Мне показалось, что… Что Савот жива. Что-то холодное хочет напасть… Бронгун заметался, он вскочил: — Фрост, ты знаешь откуда у тебя это кольцо? — Что? — Кольцо! — Я, я… Я не знаю! Оно у меня, возможно, единственное, что осталось от родителей? Нашли, что спросить! — Ты замечал в себе какие-нибудь особенности? — Что? Не знаю! Каджит зашипел и отправился на выход: — Хакон, седлай лошадей, мы должны отправиться следом. — Да в чём дело?! — взвился вор. — Как мы вообще найдём их, если ещё немного и хоть глаз коли! Бронгун резко развернулся к вору и, обратив тыльную сторону ладони к земле, щёлкнул когтями. Над его лапой возник мерцающий огонёк, который освещал вокруг по меньшей мере метров пять. Сейчас впервые за день он увидел напряжённое и хмурое выражение морды бронгуна. А он маг, чёрт побери! Куда я попал?! Каджит-маг, говорящий тигр-каджит, деревья ясно-мутновидения, сплошные традиции, ритуалы, ещё и какая-то несуразица начинается. Ущипните меня! — Оу… Бронгун ринулся в конюшню, где Хакон уже закинул седло на последних лошадей, осталось их две. Взял помимо лука секиру и подбросил Мирсугорану меч. А сам запрыгнул на лошадь, под ним была пегая кобылица. Бронгун забрался на чёрного коня, и обратил взгляд на вора. — Лапу давай. — Что? — Давай! Ты не представляешь, что может случиться за эти секунды, пока мы медлим. — Хорошо-хорошо! — он подал руку и забрался на лошадь к бронгуну. — Держись! Лошади зацокали по земле и поскакали в лес, по следам…***
— Ты увидел нападение ледяного приведения, всё было верно, — бронгун посмотрел на него снизу вверх, — Я этому несказанно рад, — он обратился к замерзающему, — Идти сможешь? Каджит кивнул и почти самостоятельно поднялся. В поле зрения попал высокий каджит, который сидел на коленях под деревом рядом с Кинай… Хакон, подойдя к дереву увидел Кинай и лежащего на земле Рагнара, загривок которого после "возгорания" стал потухать, сам же он был в снегу и инее, а каджитка пыталась растереть ему голову и грудь. Он резко обессилил и опустился на колени. Скоро он услышал сзади шаги, но не отреагировал никак. Бронгун смачно выругался так, что даже Хакон не понял, что он сказал. Бросив всё, Мирсугоран быстро спустился к телу и каджитке. — Хакон! Бегом! Лучник не сразу понял, что его зовут, но встал и даже вполне торопливо опустился рядом. — Держи голову, — они уложили тигриную голову ему на колени. Он хрипел и был жив, это давало надежду на спасение. Ярл отодвинул каджитку, — Брысь! Хаука помоги усадить под бок. Каджит и самостоятельно справлялся, но для ускорения и аккуратности, каджитка всё же помогла ему. Снова отпихнув её и вора, Мирсугоран вздохнул и стал чертить огненное кольцо вокруг, которое быстро потухало и оставляло после себя пожжённые угли. Вместе с Кинай он подтолкнул увесистую тушку сенч-рата на угли. — «Что? Зачем? Изо льда в огонь? Я, конечно, понимаю, народная медицина, но по-моему здесь что-то не так!» — опешил про себя Фрост. Он не вмешивался и наблюдал. Хакон растёр тёплыми углями морду и грудь своего приёмного отца, а Кинай и Мирсугоран посыпали ему шиворот и сгребли под него горочку. Хаук прямо на глазах отогревался и кажется ломота в ногах стала проходить, шерсть Рагнара тоже оттаивала и загривок постепенно начинал искриться. До этого он почти не открывал глаз, сейчас же, кажется, он чувствовал себя лучше. Бронгун, без сил, плюхнулся на землю под деревом, оперевшись в него спиной. — Ты потратил много сил, — заметила Кинай, опускаясь рядом, ближе к Хакону. — Нельзя было затягивать, — прохрипел маг, — Кажется, обошлось… — Вы вовремя подоспели, — промурчал Хаук, пригретый под мягким пушистым боком сенч-рата. Фрост опустился вблизи бронгуна: — А я сейчас не к месту спрошу, свидетем каких экзекуций я стал? — Мы были удивлены не меньше тебя, когда узнавали об особенностях некоторых каджитов, — начал Мирсугоран, — Но об этом ты узнаешь позже, не сейчас. Рагнар, как некоторые другие существа, относится к определённому типу, в его случае — огненному. Температура его тела всегда выше, чем у среднестатистического здорового каджита, а в определённой ситуации он имеет свойство можно сказать, воспламеняться, поэтому от него всегда пахнет костром. — Чаще всего это происходит вовремя боя, — каджитка замялась, — Или когда сильно злится. Он хорошо переносит высокие температуры и «углевая терапия» ему помогает восстановить силы. — Иммунитет к огню позволяет ему бороться с противниками, у которых к нему его нет. Из-за плотности меха у него, конечно, есть терпимость ко льду и низким температурам, но как и всё — это довольно не длительно и вскорости он начинает мёрзнуть. Если буран он выдержит, как и любой каджит, а то и лучше; то драку с ледяным существом или магом может проиграть, — лучник почти не поднимал головы и всё время смотрел на тигриную голову, поглаживая её. Увидев недоумевающую морду бывшего вора, бронгун ободрил его: — Не переживай, со временем ты всё поймёшь. У тебя сегодня день сложный. — Я уж успел подумать, что я туповат стал, — отшутился каджит. Тигр заелозил и перевалился с бока на пузо. — Во имя Девяти, я уже думал, не поможет, братец, — бронгун встал и подошёл к нему. — Всё в порядке, — проворчал зверь. — Если не считать, что ты чуть не замёрз — вполне, — съязвила каджитка, — Куда ты полез, горе моё луковое! — Спросить забыл, — кот повернул к себе одну из лап и зубами вытащил ледяную заносу, которая не таяла. Возможно, конечно, она была не ледяная. Он поднял голову и посмотрел в сторону каджитки в доспехах, — А что я должен был сделать? Убежать вслед за этой бестолковой кобылой и бросить вас на съедение приведению и волкам? Умна, аж тошно! — И что, нужно было самоотверженно бросаться на этого монстра? — возмутилась та. — А если бы Инг и Хакон вовремя не поспели? Тигр стал медленно подниматься и приёмный сын ему в этом помогал. Тигр пока не сходил с углей, они приятно грели и придавали сил, — Тогда бы у вас стало на одну занозу под хвостом меньше. Либо не стало бы. — Какой же ты противный, Раги! — На себя посмотри. — Ох, ну не ругайтесь, пожалуйста, — мяукнул настрадавшийся Хакон. — «Вот это у них любовь, конечно», — отметил про себя вор. — Ты же знаешь, что мы не всерьёз. Хаук, поднявшийся с земли, дёрнул хвостом. Обратив на это внимание, все напряглись и прислушались. Фрост тихо пошёл по следам убежавшей лошади и скрылся в кустах. Какое-то время не было ничего слышно. — Не вернётся, — фыркнул тигр. Но из кустов показалась фигура каджита, которая вела за повод сбежавшую кобылу. Он отдал повод в руки Хаука и каджитка с довольным выражением морды уставилась на тигра: — Вернётся.***
Собравшись с силами, они решили не откладывать поиски, к тому же, они итак потеряли много времени. Бронгун призвал магический свет и они стали искать. Хакон изо всех сил стралася уловить запах соплеменницы, но ветер приносил с собой совершенно чужие запахи. Вдруг он что-то учуял… — Я что-то чую, — каджит втягивал воздух почти до головокружения, — Мне кажется лошадь из каравана, — они остановились. Вдали слышался топот копыт. Бронгун поднял свет выше и Хакон, взяв лук, проскакал вперёд. Перед лучником выскочила пятнистая кобыла, в седле которой сидела худая фигура в мешковатой мантии, обвязанной поясом; и капюшоном, который скрывал лицо полностью. Всадник был магом, как и Мирсугоран и по приближении был готов выстрелить в Хакона снопом огненных искр. Лучник выстрелил, но промахнулся. Лошади заржали и разошлись, всадник выпустил залп в ноги лошадям, но тигр преградил дорогу и попытался укусить пятнистую кобылу за ноги. Она встала в свечу и отпрыгнула в сторону, всадник потянул за поводья и лошадь развернулась. Мирсугоран приготовился к атаке — его лапы так же запылали. Всадник сбросил капюшон. — Слава Азуре, какое счастье, что я нашла вас! — Савот! Всадником-магом оказалась одна из пропавших каджиток по имени Винкор Савот. Несмотря на то, что было уже начало Руки дождя, периодически бывали и снегопады, особенно в отдалении от поселения. Поэтому персиково-коричневая каджитка выглядела ещё светлее на фоне падающих хлопьев снега. — Куда вы пропали? Где Каиса? — тут же начал расспрашивать бронгун. Вытянутая обеспокоенная морда каджитки-мага на секунду возмутилась: — Потом! Всё потом! Каиса! Нужно спешить! — В чём дело, даэдра тебя побери! — Разбойники! По пути всё расскажу! — всадница потянула повод и хлестнула кобылу, развернув её и поскакав в сторону, из которой вернулась. Три лошади вместе с тигром отправились за ней вдогонку. — На нас напало ледяное приведение и разбойники воспользовались этим. Каиса где-то у них, я уверена. Мне удалось вырваться и украсть лошадь, я спешила за подмогой. Боялась не справиться, у них кажется есть какой-то рядовой маг. — А это ты откуда знаешь? — Не спрашивай, Хаук. Я почувствовала это, а Каису совсем нет, но скорее всего, она просто была дальше от меня, чем тот негодяй и это сбило меня столку. Они проскакали около мили и маг стала тормозить. Хвост Хакона задёргался: — Кровью пахнет. Каджитка-маг покивала и спрыгнула с лошади, затем накинула повод на ветку. За ней спрыгнули остальные. Лёжа на пузе, Рагнар притаился и стал высматривать из-за кустов обстановку. — А ты, друг, останешься здесь, — неожиданно заявила Савот. — Что? В каком это смысле? — возмутился зверь. — Ты слишком большой и заметный, — заметила каджитка-маг, — Будь здесь, Хаук и Кинай будут вместе с тобой прикрывать тыл. — Здравая мысль, Савот, — одобрительно кивнул бронгун и посмотрел на Фроста, — А ты пойдёшь с нами. Нам пригодятся твои ловкие руки. Тафиру Фрост сначала удивился, но потом твёрдо кивнул. — Хакон, мы пойдём вперёд, ты пойдёшь сзади прикрывать. — Понял. — Вперёд, — шепнул бронгун и они вчетвером двинулись вперёд, ведомые магом. Эта постройка напоминала большое здание, уходящее в скалу, поэтому, скорее всего, оно значительно больше, чем кажется. Во дворе, кажется, никого не было. Они прокрались внутрь.***
Потихоньку они крались вперёд, пытаясь по запаху определить местоположение их соплеменницы. Вдруг Фросту стало неспокойно и он стал нервничать, это выдавал его хвост и напряжённое, болезненное выражение морды. — Всё в порядке? — шепнул бронгун. — Предчувствие нехорошее. Каджит не ответил, но кивнул, отметив про себя заявление вора. В одном из коридоров послышался скрежет когтей и каджиты притаились. К ним вышел крупный волкодав и, увидев их, стал заливаться лаем и бросаться в атаку. Хакон быстро развернулся в сторону лая и выпустил поочереди две стрелы в собаку. Коты дружно негодующие уставились на неё, — больше она не помешает. Всё-таки не любовь к собакам как ни крути у них общая, не смотря на то, кто они: маги, воры или лучники. К ним следом выбежал разбойник с топором и разбойник с мечом. Бронгун вместе с зельеваром выпустили по огненному заряду и из-за их спин выпрыгнул долговязый каджит с секирой в руках и, как показалось Фросту, «красиво раскидал их направо-налево». Каджитка нырнула перед ним и скользнула в проход. Ощущение, что пленная каджитка находится там её вело. Выйдя в зал, они никого не увидели и пошли дальше. Перед входом в следующий зал маг затормозила и притаилась, рукой показав просьбу сделать то же самое. Они прислушались. В следующем зале было слышно чей-то голос. Около двух человек, но Фросту стало совсем не по себе. Под шкурой пробежали стада мурашек и хвост стал вибрировать. Бронгун почему-то был уверен в способностях вора, о которых даже сам он не знает и принял к сведению его поведение. Вот и проверим, предчувствие это или трусость. Савот посмотрела на бронгуна. Глаза говорили о том, что она уверена, что нужно идти туда, но она не решается и ощущение «злой ауры», как она сама это называла, её останавливало. Каджит-бронгун зажёг руки, убедительно и уверенно перекинувшись с магом-зельеваром взглядом. Кошка кивнула. Мирсугоран обернулся назад и Хакон, державший в руках лук со стрелами, кивнул, показывая свою готовность прикрывать. Бегло главарь посмотрел на вора. — «Не подведи меня, Малыш!» — прочиталось в его глазах. Вор согласно моргнул. Всё, готовы. Бронгун вздохнул, тряхнул головой, размяв шею, и вскочил, выпрыгивая из укрытия. Каджитка вскочила за ним. Мирсугоран выпустил поочереди из правой и левой рук по огненному шару и маг-зельевар подхватила его. В зале за деревянным тяжёлым столом сидело два человека: один в чёрной мантии, в которой обычно ходят колдуны, второй был в сыромятных доспехах, судя по всему второй был главарём разбойников. Или приближённым. Враги метнулись в стороны и колдун прочёл какое-то заклинание. Загрохотали стены и от них поотваливались плиты. Внутри стен находились гробы, из которых стали вылезать ожившие скелеты с луками, с топорами и щитами. Хакон закинул лук на плечо, подумав о бесполезности стрельбы в бесплотных существ и взялся за секиру, разрубив ею тут же один из скелетов с луком. Те, у кого были топоры и щиты, были уже не так просты как казались. Маги отвлекались на нежить, стараясь не упускать из виду негодяев. Пока кипело сражение, Фрост в ужасе оглядывал помещение. В самом углу помещения, в глубине, дальше стола, висела подвешенная к потолку клетка, а в ней суетилось что-то худое и белое. — «Каиса?» Предчувствие сказало, что этим существом была именно та, кого они искали. Фрост присел и стал красться по стеночке, тихо обходя побоище. Хакон это заметил и довольно повёл усом, замахиваясь на очередной скелет. Вор нырял за колонны, крался совсем тихо и незаметно. Когда существо в клетке его заметило, засуетилось ещё больше. Фрост приложил палец ко рту, прося её не суетиться. Он подобрался совсем близко и, оглянувшись, убедился, что пока его не заметили. Достав отмычки из мешочка, он стал ковыряться в замке. Это оказалось не так просто даже для него. Бронгун в пылу боя, в буквальном смысле, тоже заметил активность молодого каджита. Сам он так «напылался», что пришлось в ход пускать меч и сносить головы с плеч врагов. Фроста начинал раздражать этот дурацкий замок, об который он поломал уже три отмычки. Но он видел это милейшее существо в клетке, чувствовал к нему притяжение, «добрую ауру» и ответственность за то, что он делает. Теперь он был уверен минимум в том, что это тот, кого они искали. Это была белая кошка, с «причёской» почти как у Рагнара, как и у него — у неё были серьги в ушах; на хвосте кольцо и на пальце. И глаза у неё были умные и добрые. Замок стал поддаваться, но кошка начала тревожно суетиться. Вор поздно заметил тень над собой и был атакован приближённым разбойником. Он уронил отмычки и вместе с негодяем покатился по полу. Разбойник ругался на него, грозил сделать «из вора коврик», «отбивную из кошатины» и прочие противности. Ко всему прочему, Фрост не понимал, как ему одолеть такого здоровенного дядьку, когда он небольшой худой вор, у которого ничего нет, кроме… Кроме клинка. Разбойник пытался убить его, почему он должен не ответить тем же? Как назло ему было не достать клинок, но взгляд из клетки и взрывы, звон металла и боевые выкрики добавили ему драйва. Он воспользовался своей лёгкостью и выскользнул из-под разбойника. Перекатившись кувырком, он сел и вытащил клинок из сапога. Разбойник поднялся и бросился на него, а каджит вскочил и отпрыгнул в сторону, изящно извернулся раз-два, толкнул ногой негодяя, уронив на пол и, наскочив, воткнул клинок. — «Вот она какая, жизнь геройская», — подумал про себя каджит и его отшвырнуло в сторону воздушным ударом. Вор ударился о стену и упал. Бронгун, периодически бросающий взгляд на вора, увидел и последние его успехи и провалы. Он понимал, что ему нужно срочно что-то предпринять, но в его поле зрения скользнул Хакон. Он выскочил из-за колонны и встал между вором и скелетом, замахнувшимся топором. Каджит заблокировал атаку рукоятью своей секиры. — «Что?.. Что такое?» — подумал вор, у которого в глазах всё расплывалось. Встав на колени, он потряс головой и попытался встать. Он увидел, что Хакон прикрыл его, а сейчас теснит скелет в сторону. Отвод рукоятью, толчок ногой, один верно отточенный удар и нежить в нокауте. — «Всё-таки, он крут», — подумал вор и оглянулся. Встрепенувшись и поднявшись на ноги, каджит подкатился на коленях к клетке и упущенным отмычкам. Замок щелкнул и упал на пол. — «Есть!» Вор торопливо открыл клетку, вытащил оттуда кошку, которая размерами напоминала домашнюю, и, держа в подмышке, укрыл второй рукой, ища прохода. Он быстро проскользнул вдоль стены и вырвался в коридор, чтобы рвануть на улицу, но в проходе перед ним возник тот самый маг, который призвал нежить. На его лице была довольная охотничья ухмылка и кажется он готовился к атаке. Фрост укрыл кошку и немного осел, готовясь бежать. Он снова почувствовал вибрацию ногами, как в тот раз, когда его привели к бронгуну… Вдруг в проходе всё загрохотало и из зала выпрыгнул озлобленный Рагнар. Он сшиб тяжёлой когтистой лапой мага и сиганул за ним. Схватив его зубами за голову, тигр отшвырнул его в дальнюю колонну. Фаасйолмар посмотрел на вора сощуренным взглядом, а потом увидел, что тот прячет кошку руками и довольно фыркнул. Вор оглянулся назад, где был бой и тигр побежал туда. Фрост же полетел дальше по коридору, но его остановил тигриный рёв и последующая тишина с треском. С потолка стали сыпаться камни, а в деревянной половине — доски и прочее. Каджиты повыскакивали из зала и понеслись вслед за вором. Они выскочили раньше, чем потолки успели обвалиться. Каджиты добежали до укрытия, в котором их ждали оставшиеся коты и лошади. Они отдышались. — Кажется, кто-то должен был ждать здесь, — пропыхтела Савот. — Если бы он не ослушался — тот даэдров некромант сделал бы из меня коврик. И из неё, — он открыл руки и сел на землю, посадив перед собой кошку. Зельевар выдохнула и присела перед кошкой: — Прости, что не забрала тебя сразу. Если бы я сунулась сама — не справилась бы. Кошка мыркнула и завертела головой, найдя Рагнара она подошла к нему и он потёрся своей лохматой подраной жёсткой мордой о её мягкий бархатистый бочок. — Светает, сэр, — заметил Хаук, обращаясь к бронгуну. — Верно. Будем возвращаться домой. Была длинная и тяжёлая ночь, — оглядев каджитов, добавил, — Для всех нас. — Сэр, можно я просплю весь следующий день и проснусь завтра? — с ноткой шутки сказал Фрост, поднимаясь с земли. Бронгун посмотрел на него и немного помолчал, а потом слегка улыбнулся и тем самым своим добрым бархатным голосом с небольшой смешинкой ответил: — Можно, Фрост. Можно.