***
Утром дня своего рождения Питер не ожидал ничего особенного. Пол ночи до этого он лежал, рассматривая свою метку, будто она изменилась или что-то должно было с ней произойти. Внутри всё прыгало от мысли, что ещё совсем немного, и он узнает имя своего соулмейта. Но оказалось, что это не самое большое потрясение, которое ждало его в тот день. Он вскочил с кровати, будто на пружине, быстрым движением крутанулся перед зеркалом и, на секунду приостановившись перед дверью, спокойно вышел в коридор. Было тяжело, но всё-таки кое-как у него получалось сдержать счастливую улыбку. Питер аккуратно зашёл на кухню и прокашлялся, привлекая внимание тёти, которая, видимо, и не заметила, как он проснулся. Она только-только достала торт из холодильника и поливала его сверху взбитыми сливками. ― Доброе утро, ― поздоровался он, хихикнув, когда Мэй подскочила от испуга. ― Питер! ― воскликнула она. ― Я хотела разбудить тебя, ― расстроенно прохныкала Мэй. ― Вот тортик достала... девчонки с центра помогали печь ― Рикки даже принесла ягод. Думала ещё, как бы его тебе на голову не опрокинуть, ― протараторила она и грохнула тарелкой с тортом по столу, роняя его. ― Вот видишь! Ну, иди сюда, именинник! ― Мэй протянула к нему руки и сжала в крепких объятьях. ― Мой золотой мальчик... уже такой взрослый! Она вдруг отстранилась и раскрыла рот, держа его вытянутыми руками за плечи. ― Метка! Сегодня же в Центр! ― тётя продолжила крутиться вокруг Питера, не позволяя ему и слова вставить. ― Д-да, да, тётя Мэй, ― рассмеялся он, ловя её за руки. ― Но у меня сегодня четыре собеседования, ты помнишь? ― А взяла бы тебя эта мисс Поттс на работу, так не пришлось бы весь свой праздник бегать по городу, ― заметила она, но Питер видел, что не совсем серьёзно. ― Они не обязаны приглашать меня, Мэй, ― пробормотал тот, доставая чашки из сушилки. ― Я ведь... типа... не Тони Старк, знаешь. Не гений, как он. Питер налил им с тётей чай и повернулся к столу, как вдруг наткнулся на её строгий взгляд. ― Питер Бенджамин Паркер! Даже не думай намекать мне тут, что ты чего-то не достоин! И кто это тут не гений, а? ― она возмущенно уперла руки в бока. Он хихикнул, утыкаясь губами в кружку. ― Ты знаешь о чем я. Мэй всплеснула руками и улыбнулась. Она всегда верила в него всем сердцем и поддерживала все его начинания. И... с тех пор, как его настоящих родителей не стало, и у Питера никого не было на свете, тётя и дядя приложили все усилия, чтобы стать ему если и не новыми мамой и папой, то хотя бы просто теми, кто поможет вернуть его к жизни. Они растили его как родного сына: следили, чтобы он хорошо учился и вдоволь кушал, утешали, если ему снились кошмары про родителей; тётя десятки раз штопала его куртку, которую он постоянно рвал (или ему рвали), дядя учил всему, что знал сам; они отдавали ему последнее, не требуя ничего взамен. Мэри и Ричард Паркер хотя и были его мамой и папой, но уже не ощущались настолько же нежно, как Мэй и Бэн. Питера до сих пор мучил вопрос: почему же они ушли? Почему бросили его? Теперь, когда он повзрослел и понял, сколько злых и скользких людей существует, он понимал, что очень вряд ли их внезапное исчезновение и не менее внезапная гибель на частном самолёте ― это простое совпадение. И хотя пока ему было не за что зацепиться, Питер был уверен, что однажды он сможет докопаться до правды. Они с Мэй отлично позавтракали вместе, угостившись тортом с малиной, которую, оказывается, вырастила коллега тёти с работы. Утро было солнечным. Горячий воздух наполнял запах чёрного чая и ягод. Мэй сидела, облокотившись локтями на стол, и мечтательно разглагольствовала о чём-то отвлечённом, а Питер слушал её вполуха, наблюдая за эмоциями, сменяющимися одна за другой. Немолодое лицо тёти уже тронуло время: в уголках глаз залегли глубокие морщины, а волосы разрезали толстые волны седины. Питер никогда не обращал на это пристального внимания, ведь тётя Мэй всегда была тётей Мэй, сколько бы лет не проходило. Но вдруг она улыбнулась, и он заметил одну вещь в коже вокруг её губ ― возраст. Питер не сдержался и взял её за руку, прямо посреди её тирады о самых невкусных карамельных пончиках, которые ей не посчастливилось попробовать. На старую, скромную кухню пробивались жаркие лучи через приоткрытые жалюзи, и даже ужасные пошарпанные обои выглядели не так уж и удручающе в свете летнего солнца. И Питеру совсем не хотелось покидать её, когда Мэй пришло время отправляться на работу, а ему ― на его первое в тот день собеседование. Да, конечно, он мог бы работать в Старк Индастриз или Оскорп, но пока его ждали вакансии разносчика пиццы, официанта и даже цветочного курьера. ― После собеседования заскочишь ко мне? ― хитро спросила тётя, перегнувшись через дверной косяк, уже собрав вещи и планируя убегать. ― Конечно, ― Питер улыбнулся ей, и сам удивился тому восторгу, который наполнял его сердце. Едва дверь за Мэй закрылась, как вдруг его телефон зазвонил. Это был Гарри. ― Эм-м... да? ― ответил Питер, немного озадаченный. Звонок на телефон с другого континента? Гарри действительно странный. ― С днём рождения, задрот, ― прозвучал в трубке его мягкий голос. ― Чем планируешь сегодня заниматься? ― О, ого, Гарри, вот это да, ― растерянно пробормотал Питер и прикусил нижнюю губу, сдерживая счастливую улыбку. ― Спасибо, я... я сегодня вроде как ищу работу. И ну, конечно, пойду на регистрацию, ― неожиданно даже для себя он вдруг хихикнул, краснея. ― М-м, ― заинтересованно промычал младший Озборн. ― А что ты скажешь, если мы с тобой сегодня нагрянем в Оскорп и познакомимся с одним... твоим кумиром, ― его голос звучал так хитро, что у Питера зашевелились волосы на затылке от любопытства. ― Мы... в смысле... как? Что ты имеешь в виду, Гарри? ― он сбивчиво тараторил, рассекая по кухне туда-сюда, не в силах устоять на месте. ― Ты же в Англии! Как мы... что?!.. ― Не-е-еа, ― протянул тот, страшно довольный своей выходкой. ― Отец вызвал меня к себе. Это что-то насчёт Оскорпа, но я решил совместить полезное с приятным и-и договорился с одним богу не известным учёным... ― Ты же сказал, что он... погоди-ка! ― Питер ахнул. ― Отто Октавиус, да? Я угадал? Довольный смех Гарри стал достаточно красноречивым ответом. ― Боже, Гарри, я... спасибо! Чёрт, как ты смог это устроить?! ― Питер хватал воздух ртом и никак не мог надышаться. Что вообще может заставить такого важного человека с нехваткой времени встретиться с каким-то студентиком, у которого за плечами ничего нет? Правильно говорят, что все гении немного психи. Мало ли, что взбредёт в их умные головы. Питер бегом собрался, надел рубашку поприличнее и даже причесался (хотя это мало помогло, честно говоря) и отправился к метро. Он решил, что у него достаточно времени, чтобы не усложнять всё переодеванием в Человека-Паука, но костюм с собой всё же на всякий случай взял. Пока он ехал в вагоне, забитым под завязку бизнесменами с дипломатами наперевес, подростками-неформалами и стариками разной степени странности, он написал сообщение тёте о том, что пока не знает, когда сможет заехать, и что он сообщит ей когда именно попозже. Может, Человек-паук и рассекал воздух между крышами небоскребов, как свободная птица, но у Питера Паркера было пиздец как много дел, которые физически было не уместить в те двенадцать-шестнадцать часов, что он не спал и не был супергероем на полставки. Сидя в метро, Питер всю дорогу листал новые посты и статьи, которые смог найти о Дэдпуле. И чем больше он узнавал о нём, тем больше у него тряслись руки от необходимости сделать что-нибудь. Хотя за последний месяц он и понял, что это не так просто, как ему казалось. И он продолжал думать об этом по пути к кафе, где его ждал, возможно, будущий работодатель, и идя обратно к метро, и в пути, и даже по дороге в Центр, пытаясь выцепить хоть что-то в своей голове, хоть какую-то мысль, которая поможет ему со стратегией по поимке опасного наёмника. Питер надеялся успеть в короткое окно, которое у него образовалось между двумя встречами, чтобы зарегистрироваться в Центре. Бегать в такую жару было опрометчивой идеей, он весь взмок, но желание успеть было превыше комфорта. Пробегая вдоль соседней от центра улицы, он вдруг получил сообщение от Гарри. "Заеду за тобой через 15 минут, Питти. Постарайся не опоздать, а то меня с говном съедят потом." Питер остановился на полушаге, разочарованно глядя на смс. Он ждал встречи с доктором Октавиусом с тех пор, как впервые прочёл одну из наиболее прорывных его работ, но сейчас... в ту самую секунду ему хотелось плюнуть на неё, отмазаться и не идти, лишь бы успеть зарегистрировать свою метку. Но он остановил себя от необдуманного поступка, немного подумал и решил, что если очень постарается, то успеет всё. "Я у тёти на работе, забежал ненадолго. Подъезжай туда, если можешь." Как только сообщение было доставлено получателю, Питер быстрым, размашистым шагом направился к Центру, в душе надеясь, что у Мэй нет посетителей. На входе его пропустил охранник ― все знали Паркера в лицо. Он побежал на третий этаж по лестнице, перепрыгивая через одну ступеньку, а иногда и через две. По лбу Питера стекали ручейки пота, когда он наконец остановился у двери кабинета тёти. Вдруг в его голове пронеслась с облегчением одна мысль: с этого дня ему, вероятно, уже не надо будет носить напульсник, и зуд, досаждающим ему с тех пор, как наступили первые жаркие деньки, наконец уймётся. Питер привычно запустил пальцы под повязку и почесал руку, прежде чем поднять её перед дверью и постучать. ― Входите, ― послышался приглушенный голос тёти Мэй. Её кабинет был очень светлым и просторным. Настолько светлым, что Питеру с его чувствительностью было больно подолгу находиться внутри. Тётя сидела за своим рабочим столом в больничном халате, её руки свободно лежали на клавиатуре, как будто она готовилась набрать что-то с минуты на минуту. В кабинете был посетитель. Он лежал на кушетке под устройством, считывающим метки. Мэй обернулась к двери, опуская очки на кончик носа, чтобы посмотреть поверх них и иметь возможность различить лицо вошедшего, и едва она поняла, что это Питер, как радостно улыбнулась и воскликнула: ― А-а, это ты, дорогой! Её компьютер издал какой-то пищащий звук, и она отвернулась к монитору. ― Подожди секундочку, Питер, ― быстро проговорила она и переключила внимание на пациента. ― Так-так-так, мистер Уилсон, а что это у нас тут такое, скажите на милость? ― её голос был мягким, но строгим. Она посмотрела на лежащего на кушетке мужчину, а тот молча поднял ворот кофты, пряча шею. Питер к своему удивлению отметил, что посетитель был в капюшоне, перчатках и медицинской маске. Он не понимал, к чему такая секретность, только если мужчина не прячет свою внешность от других. Но почему? На восклицание Мэй тот только коротко дёрнул головой в её сторону, как вдруг тихо-тихо пробурчал себе под нос: ― Наша любимая часть. Привалившийся плечом к дверному косяку Питер удивлённо бросил взгляд на тётю, зная, что она не могла ничего услышать. И она правда, как ни в чем не бывало продолжила отчитывать своего клиента: ― Вы не обновляли фотографию уже пятнадцать лет! ― Мэй ахнула и всплеснула руками. Телефон звякнул в кармане Питера, он достал его и открыл сообщение от Гарри. "Семь минут. Максимум девять." ― А что... гхм-м... на счёт, ну, вы знаете, ― подал голос посетитель, ― насчёт соулмэйта? ― Одну секунду, ведётся поиск по базе, ― ответила Мэй и обернулась наконец к Питеру, который уже начал заметно нервничать. ― У меня после этого никого. Хочешь зарегистрироваться, именинник? ― она хитро улыбнулась ему, крутясь на стуле из стороны в сторону. ― А потом, если у тебя будет окошко часа в два, можем пойти и отметить это к Ларри на углу! У него волшебная кесадилья. Питер на секунду замешкался, стоя раскрыв рот и разочарованно качая головой, но пациент тёти его опередил: ― Если хотите по-настоящему волшебную кесадилью, то здесь в трёх минутах есть одна лавочка ― пальчики оближешь. Ларри на их фоне буквально безрукий, ― низкий голос мужчины донёсся до Питера тихим рокотом, и у него по спине пробежала волна мурашек. ― О, слышал, Питер? Кажется, нам попался настоящий эксперт! ― Да, спасибо, но... ох, тётя Мэй, за мной сейчас заедет Гарри, ― он уткнулся глазами в сцепленные руки, теребящие край рубашки. ― Он хочет меня кое с кем познакомить, я тебе потом всё расскажу, но... он заедет буквально минут через пять и я не успею зарегистрироваться, ― в его голосе проскользнула тоска. ― Потом в час у меня собеседование недалеко от дома, а потом через пол часа на Манхэттене, и... и я в общем не знаю, когда я теперь смогу заехать. Ну в общем-то я если что смогу сделать это и завтра. Мэй огорченно смотрела на него поверх очков, постукивая ногтями по столу, а потом вдруг встрепенулась. ― Погоди, Гарри в Америке? ― она хлопнула в ладоши и восторженно улыбнулась. ― Да ты что! Неужели он ради тебя приехал? ― Н-нет, Мэй. Конечно не только ради меня, ― рассмеялся Питер. Мужчина на кушетке ощутимо вздрогнул. Он явно начинал нервничать из-за того, как задерживался ответ на вопрос, который он так хотел услышать. Мэй ещё мгновение смотрела на Питера, раскрыв рот от радости, а потом обернулась к экрану монитора и деловито приложила руку к подбородку, утыкаясь губами в кулак. ― Хм, похоже, мистер Уилсон, что ваш соулмэйт до сих пор не зарегистрирован в базе США. Если хотите я пошлю запрос в базу по миру, может, вас ждёт испанская сеньорита или, например, красавчик откуда-нибудь из Бразилии или, если повезёт, из Франции. А? Что думаете, мистер Уилсон? ― Мэй по-видимому утешала бедолагу, явно не разделяющего её энтузиазма. Её голос был нарочито весёлым, но Питер видел её искреннее желание помочь пациенту. ― А ты, ― Мэй повернулась к племяннику. ― Иди-ка сюда. Она потянулась к сумочке, висящей на крючке у стола, и ловко выудила из неё кошелёк. Мужчина встал с кушетки и тоже остановился у её стола, запуская руки в карманы. Мэй выудила пять долларов и сунула их Питеру в ладонь быстрее, чем тот успел одуматься. ― Вот, сходите с Гарри куда-нибудь, поедите, ― сказала она и тут же переключила внимание на пациента, не давая Питеру возразить. ― А вам я выпишу направление, и вы сходите и обновите фотографию анкеты. И я не шучу, это очень важно! ― она быстрой рукой чиркнула пару строк на стикере, шлёпнула сверху печатью и отдала ему. ― Питер, проводишь мистера Уилсона в фотоателье? Вам как раз по пути. Мэй ослепительно им улыбнулась. Питер и клиент тёти замерли, сжимая в пальцах бумажки, которые та им сунула, с одинаковыми выражениями растерянности на лицах, и просто уставились на неё, как на восьмое чудо света. Мужчина тряхнул головой, явно собираясь как-то запротестовать, но потом вдруг бросил на Питера быстрый взгляд и тут же отвернулся, опуская голову. ― Ладно-ладно. Спасибо, тётя Мэй, хотя я и уверен, что Гарри не даст мне самому заплатить за свой обед. Ты же его знаешь, ― Паркер почесал затылок, не решаясь обратиться к посетителю. ― Пойдёмте, эм... мистер Уилсон. Я вас провожу. Питер открыл перед мужчиной дверь, пропуская его в коридор, и коротко кивнул тёте, улыбаясь на прощание. Весь первый коридор они прошли в неловком молчании. Паркер всё порывался что-нибудь сказать, но не находя слов, продолжал шагать, задумчиво покусывая внутреннюю часть щеки. Уилсон периодически мычал что-то под нос, то утвердительно, то отрицательно. Он был странным. Чертовски странным и от этого несколько пугающим. Но поскольку Питера учили не судить о книге по обложке, он решил, что завязать с ним разговор всё-таки надо, просто чтобы опровергнуть собственное первое впечатление. ― Кхм, извините я не представился, ― неловко брякнул он и протянул мужчине руку.― Я Питер. Паркер. Вы... хм, действительно долго не обновляли фото, да? ― он постарался, чтобы его голос звучал легко и непринуждённо. ― Ага, ― бросил тот в ответ, нерешительно высовывая руку, обтянутую чёрной перчаткой, из кармана, чтобы ответить Питеру на рукопожатие. ― Я Уэйд. ― Так что за закусочная? О которой вы говорили тёте, ― пояснил Паркер, понемногу расслабляясь, потому что нашел тему для беседы. ― Если она начнёт двигаться на ощупь, может словить сальмонеллу или типо того. Уэйд глухо усмехнулся. ― Она буквально за углом. Отсюда направо и там по прямой минуты две-три. "Три перца", прямо напротив расфуфыренного ресторанчика с кабаньей головой на вывеске. Там, кстати, пиздец как стрёмно. Питер хихикнул. ― Да, конечно, эти фешенебельные заведения такие ужасные, ― саркастично фыркнул он, сворачивая к лестнице. ― А вы много ходите по мексиканским ресторанчикам, да? ― Я вроде как гуру мексиканской еды! Ну, точнее да, готовить я ни хрена не умею, но в Нью-Йорке знаю каждую чертову забегаловку. И, слушайте, давайте лучше на "ты", ― растерянно пробормотал Уэйд, а затем его голос скатился в едва уловимый шепот, но Питер, конечно, расслышал каждое чёртово слово. ― Да, конечно, придурок. Именно за этим. Разговаривал ли мистер Уилсон сам с собой? Похоже на то. Потому что, если бы в его ухе был бы передатчик или что-то типо того, Питер обязательно услышал бы, но тут... ничего. Только лампы больничных коридоров отвлекали своим раздражающим жужжанием. ― Без проблем, Уэйд, ― ответил Питер, стремительно краснея, едва имя слетело с его губ. Мужчина отвернул голову в сторону. Это было необязательно делать, потому что Питер и так ни черта не видел из-за его капюшона. До второго этажа они спускались снова молча. Питер слышал каждый их шаг, эхом отражающийся в его голове, и судорожно пытался придумать, о чем ещё поговорить с ним, но вдруг Уилсон сам подал голос. ― Ты...эм, извини если я лезу куда не надо... у тебя сегодня день рождения, да? ― Ага, ― весело бросил Питер, пускаясь по ступеням вприпрыжку. ― Восемнадцать лет. ― М, ― бросил тот. ― Теперь можно голосовать, жениться и... всякие прочие плюшки. О, а ещё же вечеринки в честь дня рождения. Мы любили на них ходить, а? ― последнее Уэйд адресовал будто бы и не Питеру вовсе. ― Вечно кто-то напивался, пока не уснёт где-нибудь на газоне или в ванне! Собираешься затусить со своими друзьями и позвать к себе весь квартал, не так ли? ― Уилсон говорил голосом, будто издевался, но Питер всё же решил ответить, чтобы внести некоторую ясность о нём и его друзьях. ― Вообще-то я не люблю общаться с кем-то кроме двух моих друзей, ― он почесал затылок и рассмеялся, понимая как тупо это звучит. ― И...эм, мы скорее посмотрим вместе какое-нибудь старьё или сериал вроде "Друзей". О, или ДжоДжо. Конечно, как я мог забыть про эту дичь? ― Я всегда говорил, что именно любовь к японской анимации соединяет людей покруче суперклея, ― усмехнулся Уэйд, ловко спрыгивая с последней ступени на метр вперёд. ― Ага, а моя тётя говорит, что я отупею, если продолжу его смотреть. Они прошли через холл первого этажа и свернули в коридор, ведущий в соседнее крыло. Питеру показалось, что Уилсону хотелось сказать что-то ещё, но он не решался. Паркер любопытно покосился на мужчину, шагающему в темп с ним. Впервые он смог вблизи рассмотреть полоску тела, виднеющуюся между маской и капюшоном. И... если за ними скрывалось то же, что происходило с кожей вокруг глаз, то Питер не мог судить его за то, что он не хотел менять фото в анкете. Наверное, это было тяжело ― смириться с тем, как изменяется твоя внешность. У Уэйда не было бровей, а каждый сантиметр лица покрывали шрамы, будто полопавшейся кожи. Но... Питер мог поклясться, что это не из-за сочувствия, охватившего его, но ему казалось, что глаза у Уилсона были добрые. Светлые, ярко-голубые, заточенные в клетке одежды, скрывающей их от остальных. Уэйд заметил взгляд Питера и поспешно отвернулся, вздыхая будто он обжегся ― с едва слышным, но болезненным шипением. ― А почему тётя? ― вдруг спросил он. ― То есть... почему не... Ладно, извини, ужасно тупорылый вопрос. Не надо было мне... ― Да нет, нет, ничего страшного, ― перебил его Питер. ― Мои родители уже давно погибли, а они с дядей вырастили меня. Так что я... ну, я как бы уже считаю её своей мамой. Вот. Уэйд чертыхнулся себе под нос и неловко почесал лоб, явно подыскивая слова. ― Всё равно прости. Это невежливо, спрашивать такие вещи. Мы ведь вообще незнакомые люди. Но, если тебе станет от этого чуть менее неловко или типо того, то... я-то тоже круглый сирота, ― выпалил он, а потом пробурчал себе под нос: ― Ой, да ну конечно. Они вошли в холл второго корпуса, где толпилось намного больше людей, чем в первом. Уэйд наклонил голову ниже, чтобы капюшон скрыл его лицо. Питер глянул на время. У него было ещё около двух минут, но, думалось ему, Гарри вполне сможет подождать одну лишнюю минутку, и не умрёт. ― А твой дядя, он чем занимается? ― вдруг продолжил беседу Уэйд. Питер удивленно на него оглянулся. Он никак не ожидал, что тот продолжил болтать с ним. Питеру вообще казалось, что он навязался и тому вовсе не интересно с ним разговаривать, а делал он это из вежливости. ― О, тебе не понравится ответ, ― он грустно усмехнулся, опуская глаза к потёртым кедам. ― Его... его как бы убили три года назад. Так что... мы с тётей живём вдвоем. Уэйд остановился посреди коридора и схватился за голову, громко застонав. ― Бля-ять, извини, Питер, ― сказал он, неловко посмеиваясь. Щеки Питера тут же вспыхнули огнём, едва тот произнёс его имя. ― Ситуация для тупого ситкома прям. А я в нём тот кретин, который вечно несёт пургу не в тему и тупит, ― сказал Уэйд, а потом на секунду приостановившись, продолжил. ― Да, ты прав, это нихуя не смешно. Я как персонаж хренового ситкома, сойдёт? Очень плохого, да. Где закадровый смех не в тему. Питер увидел в конце коридора стрелку в бок с надписью "фотоателье" и вздохнул. Он бы с радостью поболтал с Уэйдом ещё. Ведь он понял, что он хоть и реально очень странный, но также и забавный, а первый страх перед ним пропал. Так что, может, в ходе дальнейшего общения он составит о нём ещё лучшее мнение? Ну, или наоборот. Он остановился в паре метров от двери в ателье и неловко пнул пол носком ботинка. Привычка, от которой он не мог избавиться. ― В общем, тебе сюда, ― улыбнулся он, поворачиваясь к нему лицом. ― Надеюсь, у тебя всё решится с твоим соулмэйтом и... что он не на другом конце света, ― Питер закусил губу, не зная, как попрощаться, чтобы это звучало, будто он рад от него избавиться. ― Я... я пойду, за мной уже, наверное, друг приехал. Постараюсь хоть раз в жизни не опоздать на встречу, ― он хихикнул. ― Может ещё увидимся. Уэйд, ― неуклюже проговорил Питер, разворачиваясь на пятке, как игрушечный солдатик. Уилсон избегал встречаться с ним взглядом. Он повел плечами, от того, как ему было неуютно, что Питер смотрел на него в упор, но через мгновение их глаза всё же пересеклись. Паркер махнул ему рукой и неторопливо побрёл к выходу, давая тому возможность сказать что-то в ответ, обращаясь не к его спине. ― Да, ― тихо произнёс Уэйд. ― Пока. Надеюсь, ты успеешь по всем своим делам и... зарегистрируешься сегодня. С днём рождения! ― Спасибо, ― Питер обернулся на ходу и счастливо улыбнулся. Всё-таки приятно остановиться посреди суматошного дня и поболтать с кем-то, кто шутит так же странно, как и ты сам. Питер хихикнул себе под нос и ускорил шаг, глядя на время на телефоне. Гарри наверняка уже приехал и ждёт его. Что ж, ему не привыкать. Хотя, когда последний раз тот был в городе, Человек-паук только-только зарождался и его жизнь не разрывалась от тесного графика. Конечно, Гарри уже приехал. Шикарная тачка Озборна была припаркована прямо перед зданием Центра (благо он без проблем мог оплатить это место), а сам он стоял, облокотившись на неё спиной. Видеть его на экране и в живую ― совсем разные вещи. Когда они говорили в видеочате, у Питера не было ощущения, что тот сильно изменился за время, пока они не виделись, но едва Гарри предстал прямо перед ним там, в Нью-Йорке... Он вдруг понял, как много времени прошло с их последней встречи. Его фигура окрепла и уже не была тем мальчишечьим телосложением, которое запомнил Питер, волосы он, по видимому, постриг с тех пор, как они говорили в последний раз, и теперь они лежали изящной волной на одну сторону. Чёлка небрежно свисала на лицо, тёмные, круглые очки скрывали глаза, а губы растянулись в насмешливой улыбке. Он наклонил голову на бок, наблюдая, как Питер подходит к нему, а потом демонстративно взглянул на часы. ― Ни разу не задержался, Пит, ― фыркнул Гарри, раскрывая руки для объятий. ― Между прочим, Гар, я помогал человеку! ― воскликнул Питер шутливо. Он обвил руками его спину и крепко прижал к себе, как всегда внимательно контролируя силу, чтобы случайно не сломать тому пару-тройку костей. ― А, то есть ты там геройствовал, ― рассмеялся Гарри. ― Типо Капитан Америка местного разлива? И что же, спас его от падения с лестницы? Не дал ему съесть кактус из приёмной? Он нажал кнопку на брелке, и машина сверкнула фарами, разблокируясь. Питер обошёл авто и уселся на пассажирское сидение. ― Всего лишь показал дорогу по просьбе Мэй. Извини, я правда надеялся в этот раз успеть вовремя, ― он поморщил нос, улыбаясь, осознавая как слабо выглядят его попытки загладить вину. ― Да забей. Даже если отец что-то мне и скажет, то насрать. Я всё равно уеду через неделю обратно. Питер поджал губы и отвернулся к окну, подперев подбородок ладонью. Может, у него кроме тёти никого и не осталось, и жили они не богато, но по крайней мере у них было взаимопонимание и уважение. Мэй никогда бы не стала говорить Питеру тех вещей, которые порой Гарри выслушивал от своего отца. Норман Озборн определенно не заслуживал звания "родитель года", проецируя на сына все свои проблемы, подстраивая его под свой, выдуманный идеал. Ограничивая его, заточая, отдаляя. Но даже не смотря на это, Гарри всё равно был тем добрым, понимающим и верным другом, с которым Питер коротал вечера в детстве, собирая бесконечные "лего" Озборна или читая комиксы, которые тот приносил Паркеру в подарок. Может, это Бэн и Мэй помогли Гарри не очерстветь. А может, доброго по натуре человека не так-то просто сломить?.. И, если Питеру не показалось и у Уэйда Уилсона действительно были добрые глаза, может и тот был лишь заложником обстоятельств? Может, если они проведут время вместе, он поймёт, какой он на самом деле и сможет помочь ему? Наверное, это всё синдром героя, подталкивающий Питера вечно кого-то спасать. Даже тех, кто об этом не просит. Особенно тех, кто об этом не просит. Всю оставшуюся дорогу до Оскорпа Питер думал о Уэйде Уилсоне. О том, что же, чёрт возьми, вообще произошло с ним? И как такой взрослый, сильный мужчина с чувством юмора может быть таким неуверенным? Питер всё думал, какой же странный у них в итоге вышел с ним разговор. Всё, что Уэйд теперь знал о нём: его имя, возраст, что он задрот и сирота. Класс, впечатляющее резюме! И теперь, когда они вряд ли ещё увидятся, всё что тот будет знать о нём это сомнительный набор фактов. Наплевать? Да, пожалуй. Но Питеру хотелось рассказать тому побольше. Не часто на его пути встречались люди, с которыми было приятно поговорить. Всё-таки он не шутил, когда говорил, что ему не очень нравится общаться с кем-то кроме Гарри и ЭмДжей ― с остальными людьми на этой планете он чувствовал себя не в своей тарелке. ― Ты какой-то задумчивый сегодня, Пит, ― проговорил Гарри, поглядывая в зеркало заднего вида перед поворотом. ― Что занимает твою гениальную головку? Он нарочно говорил с ним, как с ребёнком, зная, что его это взбесит, но делал он это из лучших побуждений ― разбудить Питера от размышлений и вовлечь в разговор. Паркер знал это, поэтому только с улыбкой закатил глаза и цокнул языком. Было так странно осознавать, что вот он, Гарри, совсем рядом, не на другом материке, а на соседнем сидении. Питер смотрел на него и не мог поверить, что всё это взаправду. ― Я... немного волнуюсь, что не успею в Центр. Вот и всё, ― ответил он, надеясь, что этой части правды будет достаточно. Не обязательно распинаться перед Гарри о незнакомом ему мужчине, размышляя о его коже или о том, что он говорит сам с собой. Да уж. ― Ну вот сходил я, и что? ― воскликнул Гарри. ― Показали фотку какой-то девушки, дали имя. А теперь надо понять, хочу я с ней сейчас увидеться или нет. Одни проблемы от этих меток, ей богу, Питер. Наслаждайся свободой от ответственности, пока можешь. Паркер усмехнулся. Вот уж чем он никогда не сможет наслаждаться, так это свободой от ответственности. ― Свалить в другую страну было очень в тему? ― хихикнул он, прикусывая губу. ― Ага, тут она меня не найдёт, ― фыркнул в ответ Гарри, заезжая на парковку. ― Хотя в общем-то... эм-м... я подписал отказ о разглашении моих данных. Он как-то нервно хихикнул, бегая глазами по сторонам. ― В смысле?.. ― В смысле, мне предложили это, чтобы моему соулмэйту не говорили моих данных, пока я не разрешу. ― Н-нет, я понял, понял, ― замахал на него руками Питер. ― Я просто... не знал, что так можно. Гарри заглушил мотор и, пожав плечами, посмотрел на него. В его и без того ледяных глазах сверкнула какая-то скрытая печаль. Судорожным движением он откинул назад мешающую челку, задержав на Питере взгляд на несколько бесконечных секунд, и отвернулся, открывая дверь машины. Паркер тут же последовал его примеру, вдруг вспомнив о цели своего визита. ― Мы опоздали всего минут на пять, ― хмыкнул Гарри словно невзначай. Отто Октавиус был низкорослым, но крепким мужчиной с небольшим животиком, что не было редкостью для людей в его возрасте. Густые каштановые волосы ещё не тронула седина, но что-то в его лице выдавало возраст. На длинный, крючковатый нос были посажены узкие очки, через которые он доброжелательно смотрел на Питера, скромно улыбаясь ему, как улыбаются новым, приятным знакомым. Он горячо пожал его руку, едва Паркер робко протянул ладонь, и всё порывался заговорить, да только Норман Озборн без конца рассказывал ему что-то, не давая и слова вставить. Питер же был в таком благоговейном шоке, что просто стоял и таращился на своего кумира, раскрыв рот. ― А Вы, Питер, ― вдруг обратился к нему старший Озборн. ― Гарри сказал, Вы стажировались в Старк Индастриз? Он правда старался не смущаться, но всё равно почувствовал, как щеки затянул яркий румянец. Питер ненавидел то, как быстро он краснел по поводу и без. ― О, ― он ошарашенно уставился на друга, ухмыляющегося у Нормана за спиной. ― Д-да, то есть я занимался в основном поиском данных или форматированием, ничего серьёзного, правда... ― Он скромничает, отец, ― хмыкнул Гарри. ― Он сидел в контрольном отделе. Половина нынешних разработок Старка прошла через проверку Питера. Если такое вообще было ещё возможно, но кажется Питер аж побагровел. В лёгких перестало хватать воздуха; он раскрыл рот и захлопнул его обратно, словно рыба, выброшенная на берег. Доктор Октавиус мягко рассмеялся и похлопал Питера по плечу. ― Что ж, мистер Паркер, вижу мистер Озборн не просто так хотел нас познакомить. Я сейчас занимаюсь разработками здесь, в Оскорпе, и если начальство позволит, ― на этих словах Отто с улыбкой взглянул на Нормана, ― я могу показать тебе некоторые из них. Если, конечно, ты пообщаешь не воровать наши разработки и не относить их конкурентам. Питер коротко рассмеялся и кивнул, не находя слов. Гарри и его отцу пришлось отправиться по своим делам (иногда Паркер забывал, что его друг вскоре может стать владельцем многомиллиардной компании), а он и доктор Октавиус отправились в его лабораторию, ведя беседу о науке. Питер задыхался от одного воспоминания. Разработки Отто были... инновационны, фееричны и очень-очень амбициозны. Те работы, которые Паркеру удалось изучить ранее, были потрясающими, он всегда вдохновлялся, когда читал их, разбирался что да как, но новые работы Октавиуса с Оскорпом были чем-то принципиально новым, свежим, смелым. Грандиозным настолько, что по спине бежали ледяные мурашки, от того, насколько масштаб производимых работ пугал. ― Вот она, красавица, ― Отто хлопнул рукой по новенькой установке, вокруг которой суетилось несколько инженеров. ― Идут последние проверки всей начинки, и уже на следующей неделе мы сможем провести пробные испытания. Доктор выглядел не меньше, как гордый отец. В его глазах застыла улыбка, пальцы пробежались по идеальным стыкам металлических деталей и опустились на пластиковую крышку, закрывающую панель управления. ― Вы занимаетесь реакциями ядерного синтеза? ― спросил Питер, не в силах больше сдерживать своё любопытство. Отто расплылся в довольной улыбке и хлопнул его по плечу, отводя к интерактивной доске. ― Да, гармонические атомные колебания, ответные вибрации, ― сказал он. ― Понимаешь, что это значит? Гармоническое усиление... ― Возрастание выделения энергии по экспоненте, ― закончил за него Питер, завороженно глядя на открывшиеся графики и формулы на доске. ― Постоянное снабжение энергией? Но... стабилизация реакции это ведь... ― Труд всей моей жизни, Питер, ― возразил Отто. ― Да, извините, ― Паркер опустил глаза в пол, отчаянно подбирая слова. ― Я лишь... хотел уточнить, как именно вы планируете... То есть, это ведь всё равно, что миниатюрное солнце в комнате. Какие материалы вы будете использовать, чтобы... ну, вы понимаете, избежать плавления и примагничивания? Все слова выветрились из головы, и он чувствовал себя круглым дураком. Но доктор Октавиус смотрел на него едва ли не с нежностью. ― Ты увидишь всё на демонстрации. Думаю, Гарольду Озборну будет не трудно достать для тебя допуск? ― он улыбнулся и окинул гордым взглядом установку. ― Это будет революция, Питер. Я работал ради этого дня всю свою жизнь, и вот, всё о чём я только мог мечтать происходит уже сейчас. Другие учёные не верили, что это возможно, пророчили мне страшные последствия, но... Веришь или нет, я проработал столько возможных и невозможных вариантов развития событий, что я уверен в этой работе больше... чем в самом себе. Питер поверил ему. Он обошёл всю его лабораторию, суя свой любопытный нос всюду, куда ему позволили (и даже самую малость, куда не позволили). Старк не давал ему допуска к научным лабораториям. Они ведь не занимались химическими и биологическими разработками на том же уровне, что и Оскорп. Для Старк Индастриз были гораздо важнее технологии, и они занимали девяносто девять процентов их продукции. В Оскорпе же... искали решение для многих проблем, о которых другие не могли даже подумать, ведь ни у кого другого на рынке не было такого влияния и такой техники, какой снабжали учёных здесь. И в сердце Питера зародилось сомнение, что ему хотелось идти по стопам Старка, ведь... он всегда любил естественные науки. И его сердце лежало именно к таким работам, какими занимался Октавиус. Но он чувствовал себя в некотором роде предателем от этих мыслей. ― Гарольд сказал, ты поступил в Нью-Йоркский университет? ― спросил его вдруг Отто, когда они уже шли обратно по светлым, пустынным коридорам Оскорпа. Питер кивнул. ― Значит, есть вероятность, что ты попадёшь к доктору Коннорсу на курс. Ты знаком с его работами? ― Да, безусловно! ― воскликнул Питер. ― Я зачитался этим летом его "Принципами без... ― О, вы уже закончили экскурсию! ― перебил его оклик с другого конца коридора. ― А я хотел присоединиться. Гарри шёл к ним, засунув руки в карманы брюк, двигаясь абсолютно по-хозяйски. Даже тон его голоса намекал, что он не пресмыкается перед Октавиусом. Он был здесь главным. И от этой властности внутри Питера что-то встрепенулось. Не страх, не возбуждение, но какое-то озабоченное волнение. ― Отец считает, что мне многому нужно у тебя поучиться, ― насмешливо произнёс младший Озборн, закидывая руку Питеру на плечо. ― Что же, удался сюрприз ко дню рождения? ― Ещё как! Это было просто потрясающе, ― затараторил он. ― Доктор Октавиус, правда, это большая честь с вами познакомиться, и ваше изобретение это нечто совершенно невероятное. Спасибо, что потратили на меня ваше бесценное время! ― Так значит, у тебя день рождения, Питер? ― воскликнул тот, пропуская похвалу мимо ушей. ― А я ― твой подарок? Он расхохотался, откидывая голову назад. Гарри насмешливо фыркнул Питеру на ухо. ― Д-да. То есть, я и не мечтал увидеть все ваши разработки и пообщаться с вами... ― Ладно-ладно, не распыляйся, парень, ― продолжал хохотать Отто. ― Ну, надеюсь, тебе всё понравилось, и что мы ещё увидимся. Что думаете, мистер Озборн, сможете провести нашего гостя на демонстрацию установки? ― Думаю, отец не будет против, а я уж тем более. Они обменялись рукопожатиями, и распрощались, двигаясь назад к парковке. ― Он от тебя в восторге, ― как-то недовольно фыркнул Гарри. ― Будь судьба благосклоннее, ты был бы его сыном, а не я. ― Что? ― нахмурился Питер, едва поспевая за другом. ― Ты о ком? Едва они расстались с Октавиусом, как Гарри изменился. Сбросил маску доброжелательного и профессионального человека, и показал Питеру всё, что было внутри. ― Так и знал, что не просто так он позвал меня в Нью-Йорк, ― он дёргано провёл рукой по волосам. ― Такое впечатление, что нельзя было сказать мне всего этого по телефону. Видимо ему просто жизненно необходимо было исключить все возможности, чтобы я ушёл от разговора. Чёрт. Питер схватил его за руку и встал перед ним, не давая бежать дальше. ― Ты можешь объяснить? Что всё это значит? ― спросил он, заглядывая Гарри в глаза. ― Да то, что он угрожает лишить меня наследства. Говорит, что я его непосильная ноша, обуза. Разочарование, Питер, ― холодно произнёс он. ― Что бы я не делал, ему насрать на всё... Я уже не понимаю, что я должен сделать. Я даже протолкнул к нему Октавиуса, лишь бы только он понял, что... ― Погоди, не твой отец пригласил его? ― ошарашено спросил Питер, всё ещё сжимая ладонь Гарри в своей. ― Он считал, что Отто псих, как и многие считают, но... Я верю в него. Да и как не верить, ты ведь буквально молишься на него, ― впервые за разговор тон Гарри смягчился. ― Я смог уговорить отца дать его проекту финансирование. Всё же это принесёт нам гораздо больше прибыли, чем убытков. Так что, спасибо, Пит. У меня появился хоть небольшой шанс реабилитироваться в его глазах. Питер смущенно потупил взгляд, отходя от него и продолжая движение по коридору. Странно было осознавать, что кто-то может считать Октавиуса психом. А ещё страннее была мысль Гарри о том, что Норман Озборн больше уважает именно Питера, а не родного сына. Он понимал, что Гарри вряд ли на него в обиде за это, но всё равно ощущал нужду извиниться перед ним, поддержать. ― Тебе не обязательно меня подвозить, правда, ― отнекивался Питер, пока друг тащил его на парковку чуть ли не силой. ― Давай лучше вечером встретимся и сходим перекусим где-нибудь вместе, поговорим про всё это... ― Да нечего говорить, Пит. Забудь, ― прохладно бросил Гарри, нажимая кнопку на брелке. ― Залезай внутрь. И не спорь. Я отвезу тебя на оба твоих собеседования, а потом мы пойдём и поедим, окей? Мне всё равно некуда больше деться, а провести время с тобой наилучшая альтернатива встречи с этим козлом. ― Гарри... Он хотел возразить ему, напомнить, как на самом деле его отец любит его, но острый взгляд друга остановил слова, не дав им вырваться из горла. Ему было больно. Обидно и горько. Но в каком-то смысле младший Озборн уже привык к этому. Наверное, поэтому Питер с радостью согласился провести с ним остаток этого бесконечного дня, надеясь втайне, что сможет отвлечь Гарри от плохого.***
― Паркер, не тупи, ― ядовитое шипение прямо у его уха заставило его вздрогнуть. Питер стоял перед дверью в кабинет в Центре регистрации меток. Все его мышцы свело от страха и вместе с тем предвкушения. Было уже почти восемь часов вечера, когда они с Гарри наконец добрались до точки, о которой Паркер грезил весь день. Всего несколько минут, и он узнает имя той или того самого, увидит это лицо, которое, вероятно, будет видеть всю оставшуюся жизнь. Смена тёти Мэй уже кончилась, и чтобы ему было не так волнительно, Гарри согласился пойти с ним, чтобы поддержать. На деле же ему пришлось пинками гнать того к кабинету, не давая сбежать. ― Что, если я разочаруюсь? ― осипшим голосом проблеял Питер, сжимая край рубашки между пальцев. ― Никто не заставляет тебя тут же жениться на ней, дурила. Ты просто узнаешь имя. Вот и всё. Ещё один судорожный вздох, рассеянное движение влажной ладонью по торчащим во все стороны непокорным волосам и лёгкий стук костяшкой пальца по двери. Оглушительное для Питера "войдите" по ту сторону стены. На секунду он зажмурил глаза, прежде чем открыть дверь, и войдя давил из себя доброжелательную улыбку, а сам чувствовал, как пот катится по спине и вискам. Медсестра пыталась его успокоить ― она то таких как он видит каждый день, привыкла поди к впечатлительным подросткам. Усадила его на удобную кушетку, спросила, где находится его метка, и Питер, едва собирая слова в предложения, ответил, что на правом запястье. Он стянул напульсник с руки, глядя на какой-то плакат на стене, объясняющий всё, что необходимо знать о метках, протянул дрожащую руку и опустил к ней взгляд, когда медсестра мягко уложила её на подлокотник. Она говорит, и он не понимает смысла, пока вдруг не осознаёт невозможное ― его метка изменила цвет. Она потемнела. ― Н-но... ещё утром она была... то есть, такой же, как обычно! Когда это?.. Питер обратил взгляд к женщине и впервые заметил, как она выглядит. Волосы немного растрепались под конец рабочего дня, оттенок съеденной помады ещё оттеняет тонкие губы, а глаза смотрят так, будто она с Питером была давно знакома. Будто она всё-всё знает и понимает. ― Такое случается, мистер Паркер, ― мягко сказала она, успокаивающе сжимая его запястье. ― Сейчас считаем контур, и посмотрим. Может вы вспомните этого человека. Он пораженно молчал, пока она настраивала аппарат, опускала лампу, похожую на глаз, к его руке. Когда она отходила к своему компьютеру, из груди Питера вырывался прерывистый выдох, и он вдруг понял, что не дышал. Прошло не меньше минуты прежде, чем считывающий механизм закончил работу, издавая высокий писк. Питер обернулся к медсестре, та внимательно смотрела на монитор, легко улыбаясь. ― Так-так-так, Питер Паркер, ― пробормотала она, и он не был уверен, что должен слышать её. ― Сейчас глянем, что у нас тут. Кстати, ― громко сказала медсестра, обращая взгляд к Питеру. ― Нужно обязательно обновить фото в ближайшие дни, хорошо? Он кивнул, чувствуя как тошнота подкатывает к горлу. ― Итак, имя вашего соулмэйта ― Уэйд Уинстон Уилсон, ― довольно произнесла медсестра, вглядываясь в анкету на экране. ― Сколько "у", да? Гхм-м... возраст тридцать четыре года, ― её голос скатился в задумчивое мычание, брови свелись к переносице. А Питер чувствовал, будто он отрывается от этой чёртовой кушетки и... летит. Неужели такое возможно?.. Неужели, тот самый незнакомец из центра и есть его соулмэйт?! Сердце забилось, как бешеное. Будь он в костюме, Карен наверняка озаботилась бы! Пальцы коснулись метки, пробежались на острым переломам формы, коснулись её, будто впервые. Что-то разбушевалось внутри, стараясь разорвать Питера на части. Он опустил ноги на пол и уставился расфокусированным взглядом перед собой. ― Родился в Канаде, но проживает в Нью-Йорке. Вы такой везунчик, ― тараторит она, бегая глазами по строчкам на экране. ― О, и вам следует знать, что он не обновлял фотографию в анкете... ― Пятнадцать лет, да, ― произнёс Питер и улыбка расползлась по его лицу. ― Вы знакомы? ― воскликнула женщина. ― Замечательно, мистер Паркер. Поздравляю вас с регистрацией! ― Спасибо, ― смущенно пробормотал он, глядя на метку, теперь совсем иначе выделяющуюся на коже. ― Оставляем ваши данные в свободном доступе для мистера Уилсона? Питер кивнул, сжимая джинсы пальцами, пока не услышал треск ниток. Он встал и подошёл к её столу. ― Отлично! ― медсестра казалось такой счастливой, будто это самый лучший день в её жизни, а не в жизни Питера. ― Удачи, мистер Паркер! Хорошего вечера. А, и не забудьте, пожалуйста, про фотографию. Дальше обновление будет по желанию, но до тех пор, пока мистер Уилсон не знает, что это именно вы, я бы советовала сходить в фотоателье. Он ещё раз сконфуженно кивнул ей и вышел в коридор, дрожа от возбуждения. Гарри вскочил с кресла, едва за ним закрылась дверь, и схватил его за предплечья. Питер чувствовал нервный трепет внутри: в сердце, в лёгких и внизу живота, будто предвкушая нечто очень волнительное. Брови его то и дело хмурились от мысли, что неужели так и правда бывает, а на губах беспрестанно появлялась счастливая улыбка. Он пытался спрятать её, заглушить, но она всё равно пробивалась наружу. Питер уткнулся взглядом в руки, теребящие рубашку, и его щеки порозовели. ― Ну?! ― нетерпеливо воскликнул Гарри, тряся его. ― Рассказывай! Питер молча поднял запястье, показывая другу свою метку, и от довольной улыбки на его лице, заболели скулы. ― Только не говори, что это медсестра, ― шокированно прошептал Гарри. Не выдержав, Питер прыснул от смеха, пряча губы в ладонь. ― Нет, это не медсестра, ― он снова рассмеялся. ― Я, оказывается, показывал ему сегодня дорогу, перед тем, как встретиться с тобой... ― О, ― как-то удивленно охнул тот. ― Так это он. Питер бросил на него быстрый взгляд, просто чтобы удостовериться, что тот не против. ― Неожиданно, ― продолжил Гарри, и его губы растянулись в ехидной усмешке. ― И что же? ― Он... он показался мне... славным. То есть я хотел поговорить с ним ещё и... д-думал о нём пол дня. Нет, я совсем ничего о нём не знаю, я даже толком не видел его лица. С ним что-то произошло, он прячет свою кожу, но... ― Ты счастлив? Питер встретился с Гарри глазами и прикусил губу, быстро кивая. ― Я не знаю, как мне встретиться с ним теперь, но... я, в общем... Бля, Гарри, я очень хочу снова с ним встретиться. Он такой чудак, говорит сам с собой, как будто бы немного... ну, знаешь, не в своём уме. И, может, это будет проблемой, но мне было так... так комфортно говорить с ним! ― Да, социофоб-Питер снова с нами, ― фыркнул Гарри, обнимая его за плечи, когда они двинулись к выходу. ― Только, ― Паркер вдруг приостановился. ― Я никогда не думал, что это мужчина. А, и ещё ему уже за тридцать. У нас разница... шестнадцать лет! О чём, чёрт возьми, мы будем говорить с ним? Непонятно откуда взявшаяся паника схватила его за горло. ― А раньше о чём говорили? ― Ну, мы немного поговорили про мексиканскую еду, про мой день рождения и про родных... Блять, Гарри, а что если нам суждено быть вместе ещё не скоро? Я же для него просто тупой подросток! ― Ставлю сотню, что ты умнее его раза в три, ― Гарри закатил глаза. ― Чёрт, Питер, ты только что был на седьмом небе от счастья, а теперь загоняешься из-за какой-то ерунды. Ну ты и дурында, ― он усмехнулся и звонко чмокнул его в висок. Питер потупил взгляд. Гарри никогда раньше так не делал, но это было... мило. И как же горько при этом было осознавать, что уже через неделю он снова уедет в Англию. ЭмДжей была замечательной подругой, но она просто... не Гарри. Когда он уехал, а она осталась, жизнь вроде бы не изменилась, не перевернулась с ног на голову. Она будто бы съехала на сторону, лишившись одной из опор, и всё шло не по плану, наперекосяк. В ней появилось много хорошего, но на месте, где был раньше Гарри, всегда оставалась пустота. Интернет-общение ― лучше, чем ничего, но это и не всё. И надежда тёплой искрой зажглась в этой пустующей тьме, когда Питер услышал имя. Его имя. Уэйд Уилсон. Может, это было слишком скоро. Может, это было предубеждение, завышенное ожидание, но Питер чувствовал этот магнетизм. Голову забили мелодии, идущие откуда-то ещё, из мыслей, из сердца; воздух вокруг засиял, разразился радужными красками. Улыбка жгла губы жарким поцелуем, пока он шёл с Гарри на парковку, пока ехал с ним в сторону Квинса, пока, распрощавшись, шёл к дому, поднимался наверх в свою квартиру, пока Мэй расспрашивала его, вытаскивая из сознания подробности с несдерживаемым любопытством. И когда он глубокой ночью выходил на патруль, счастье всё ещё теплилось под рёбрами. Питер старался отогнать мысли об этом дне, чтобы сосредоточиться на том, что слышит и видит. Куда ведёт его интуиция. Но сердце вело его в тишину. В спальные районы, где редко появлялись преступники. Человек-паук мерно раскачивался на паутине, медленно пересекая одну улицу за другой. Ночная прохлада приятно контрастировала с неуёмным жаром дня, обволакивая уставшее тело Питера, словно озерная вода. Несмотря на то, что было уже слишком поздно, чтобы оставаться дольше, Человек-паук направился к районам небоскрёбов. На Манхэттен. Оставалась одна единственная вещь, которой ему не хватило в тот день. Он бежал лёгкой поступью вертикально вверх по зеркальным окнам Всемирного торгового центра, цепляясь паутиной за стёкла на много метров выше себя. Питер знал, что ничего не услышит там, но сейчас ему хотелось оказаться наверху с той же силой, с какой в он детстве мечтал о самых заветных желаниях. Когда он взобрался на самый верх, и над ним оставался лишь бесконечный шпиль, он с наслаждением окинул взглядом открывающийся вид на спящий город с его светящимися вывесками, которые уже начинали затухать одна за другой, с горящими лавой дорогами и бесконечными, пестрящими рекламными щитами. Над набережными планировали редкие, уже проснувшиеся чайки. Питер подошёл к самому краю крыши и, разбежавшись, прыгнул вверх, цепляясь паутиной за верхушку шпиля, взбегая по нему, будто эквилибрист по канату. Ладонь крепко зацепилась за полированный металл, и Человек-паук на мгновение прикрыл глаза, вдыхая через нос свежесть подступающего утра. На такой высоте даже его подавленные суперсилой страхи замерли в груди, сжимая лёгкие, но Питер знал, что это лишь наваждение, что впереди его ждёт величайшее наслаждение из тех, что ему доводилось испытать. Он взобрался на конец шпиля, надежно усаживаясь на корточки, а затем, сбиваемый дрожью в ногах, выпрямился, стоя выше всего в этом городе. Улица терялась настолько далеко внизу, что живот свело ужасом. Человек-паук глубоко вздохнул, а затем оттолкнулся обеими ногами, прыгая далеко вперёд. Оказавшись в десятке метров от шпиля он кувырнулся через голову и, не сдержав восторженный вопль, вытянулся в струну, падая вниз, словно пущенная кем-то стрела. Набирая скорость с каждой секундой. А затем, оказавшись на нужной высоте, расправил крылья-перепонки, встроенные в костюм. Улыбка вновь свела скулы. Питер так чертовски любил жизнь в это мгновение. Даже свою, полную передряг, неудач, потерь и неурядиц. Обожал всем сердцем.