On weakly/На слабо

Две недели спустя: Две девушки, по совместительству - подруги, сидят за партой в аудитории. Сейчас перемена и Чэхи что-то заинтересованно рассказывает Сукван, но все проходит мимо сознания второй. Её мысли полностью забиты одним человеком, с которым она уже не виделась - две недели. — Так, Шин Сукван, — грозно ударяя кулаком об парту, да так, что многие в аудитории оборачиваются на шумевшую, продолжает, — или ты идёшь и ищешь своего "идиот, бесит, но он мне нравится", — имитирует нытьё Шин, кривляется Чэхи. — Или перестаёшь мне вот это тут аквариум разводить! — Ты меня не понимаешь... — Начинает ещё больше "раскисать" Шин. — Ну всё, — терпение первой кончается. — Где та Шин Сукван, которая вечно меня подбадривает, не зацикливается ни на чём, всегда идёт вперёд и добивается, того, что хочет? — Яростно говорит Чэхи. — Думаешь, мне легко? Ха, ты хотя бы раз поинтересовалась, как я? Что я? — На глазах у девушки появились слёзы, — мне между прочим тоже тяжело! Ты прекрасно знаешь, что мне нравится Лукас, но, что? Что ты!? Тебе всё равно. У тебя свои проблемы, но ты... ты... — Хи, пожалуйста, успокойся, — Сукван тоже начинала плакать. Ведь всегда весёлая Чэхи, которая была на позитиве, вдруг превратилась в такую уставшую, бледную, разбитую Хи, которой тоже нужна была поддержка, ласка и тепло. — Давай, выйдем. Нет, уйдём. Да, уйдём! Хи, пожалуйста... И я правда, от чистого сердца выслушаю и помогу тебе, Хи... Им лишь горько усмехнулась, сказав: — Себе для начала помоги. Да, так достаточно больно. Спасибо. Теперь Сукван поняла, что натворила. Она попросту отталкивает дорогих ей людей. Тех, кто нашёл в ней, что-то прекрасное. Дочь, подругу, любимую... Она настолько высокомерна и эгоистична, что саму аж выворачивает. Легче сломать, чем построить... Сукван выбегает из аудитории, а позже и из университета, хотя пара уже началась. Даже вещи свои не забрала. Но ей глубоко плевать. Погода на улице пасмурная, серое небо всё в тучах и холодный ветер. Будет гроза. Свойственно, октябрь же... Сукван уже более спокойным шагом идёт по дороге домой, но всё ещё тяжело дыша из-за бега. Ничего не хочется. Она просто идёт и еле сдерживает слёзы. Так идя, она не замечает, как почти доходит до небольшого супермаркета, в которой во второй раз она "грызлась" с этим приставучим. Слабо улыбнувшись, Шин обращает внимание на человека, которой стоит возле входа в магазин и так тоскливо смотрит на неё. — Чонгук... — Вздохнув сказала Шин. Когда же для неё это имя стало как спасательный круг в океане, как скорая помощь, срочная реанимации...? — Чонгук! — Уже крича имя, бежит к парню, который в свою очередь как с цепи срывается, заключая в объятия эту очаровательную грубиянку. — Всё это время превратилось в ожидание нашей встречи, — обвивая руками талию и утыкаясь носом в шею, говорит Чон. — Так почему же не приходил? — Смущённо шепчет Сукван. — Я пытался возненавидеть тебя, — хмыкнул Гук. — Но меня добили мои же собственные мысли о тебе, — теперь разглядывая глаза девушки, говорит он. — Почему глаза красные? — Взволнованно спросил Чонгук. — Обидел кто-то?! — Нет. Нет... Это я обидела, — опуская взгляд на футболку парня, еле выговорила Шин, чуть не расплакавшись. Чон вопросительно приподнял бровь, намекая на более развёрнутый ответ. — Я очень обидела Чэхи, очень... — Стыдливо посмотрев на Чонгука, сказала тихо Шин. Заметив, что девушка не позволяет себе слабость, он спокойно сказал: — Плакать - это нормально. Небо тоже плачет. Сукван удивлённо уставилась на Чонгука и скривившись в непонятной гримасе, заплакала. — Чонгук, Гук... — Плакала Сукван, а Чон сильнее прижал её к себе. Как бы он хотел забрать всю её боль, только бы ей было хорошо. — Я не люблю, когда девушки плачут. Но когда плачешь ты... я просто... хочу целовать тебя, — вытирая слёзы с щёк Шин, приближаясь к устам и так спрашивая разрешения, говорит Чонгук. — Но ты ни разу не видел как я плачу... — Поднимаясь на носочках, тихо говорит та. — Хах, ладно, признаю. Я хочу целовать тебе всегда, — до минимума сокращая расстояние между их губами, аккуратно целует он. Совсем не спеша, наслаждаясь её мягкостью, податливостью и такой женственной слабостью. Отстранившись от друг друга нависает молчание. Но не неловкое, а такое приятное и спокойное. — Может... — Начинает девушка, и продолжает пока не растеряла всю смелость. — Зайдешь на чай? — Только на чай? — Шутит Чон, а Шин легонько ударяет того по голове. — Да шучу я! Зайдя в квартиру уже наступает неловкое молчание. — Раздевайся, — говорит Сукван, — То есть, не раздевайся полностью, а там, ну ты... Господи... — Ударяя себя по лбу и краснея от собственной "речи", разворачиваясь и идя на кухню, скулит Шин. Парень заливается смехом, ведь эта очаровательная представительница женского рода, как скажет иногда. — Не смешно! — Из кухни кричит та. — Извращенка, — не громко говорит Чон, входя на кухню. — Что?! — Я буду зелёный, — сразу переводит тему Чонгук. Подозрительно посмотрев на Чона, Сукван открыла банку с чаем и насыпала заварки. Чонгук тихо подошёл к Сукван сзади, и обвил талию той под блузкой, прижимаясь. — У меня холодные руки, тебе не холодно? — Целуя в висок спрашивает Гук, поглаживая живот. — Нет для меня ничего теплее, твоих холодных рук, — кладя поверх чонгуковских сильных рук свои, говорит Шин, закидывая голову назад ему на плечо и закрывая глаза. За минуты счастья мы расплачиваемся месяцами боли... Продолжение следует...