On weakly/На слабо

Две недели спустя. У студентов факультета журналистики сегодня был последний экзамен, перед зимними каникулами. Можно сказать, что все хорошо закрыли сессию первого семестра. Сукван и Чэхи хорошо работали этот месяц, так что можно идти на законный отдых. Все эти две недели Сукван была никакая. Чтобы не было лишних мыслей, она заваливала себя работой, а тут как раз сессия вовремя. Не думать о Чонгука она, конечно, не могла. Нельзя сказать, что она страдала, нет. Она сильная и может справляться со своими чувствами, просто ей тяжело и грустно. И все слёзы страдания она выплакала в первый же день, сразу после того, как она лицезрела ту картину. Чэхи и Лукас всячески её поддерживали и ей было намного легче. Шин понемногу возвращалась в строй... — Да, мамочка, я на завтра взяла билет, — беседовала с матерью по телефону Сукван. — В девять тридцать одну, — говорит время отправления своего поезда с Сеула в Тэгу, — угу, я уже в одиннадцать десять буду на вокзале... А папа же меня заберёт на машине?... Отлично! Пока-а, — с улыбкой протягивает Шин. — Что ж, пора собираться, — облегчённо говорит в глубь пустой квартиры Сукван. На зимние каникулы Сукван решила поехать к родителям. Давно она не была дома, да и Чэхи тоже поедет к своей родне. Сукван с подннесенной душой начала собирать вещи на все каникулы. Она уже купила подарки на Рождество своим родителям и Чэхи с Лукасом, поэтому очень довольна собой. Она наконец сможет хорошо отдохнуть. Никаких знакомых, друзей и прочих. Человеку периодически нужен отдых ото всех. Нужно реабилитироваться. Эти каникулы она проведёт с пользой... *** Чонгук уже давно в Америке, помогает отцу. В тот день, когда он пришёл в университет для разговора с директором, он так и не смог поговорить с Сукван. Он только увидел как она общается с Соуном на перемене и ещё некоторыми студентами. Она весело и задорно смеялась, видно с шуток, которые он не мог услышать, как будто то, что произошло ни капли её не заботит, не волнует. Чона из-за этого взяла некая ярость и горькое чувство обиды. Возможно, ей не так важны были их отношения, раз она так просто от них отказалась. И сейчас без единой заботы проживает дни. Кто знает, возможно это правда... Возможно... Что сказать о самом парне? Он и сам начал себя убеждать, что прошло, отболело. Но любовь так быстро не уходит, ей нужны года, чтобы отвыкнуть и отпустить человека, которого она пленила. Как бы жалко и банально (?) это не звучало, но для Чонгука Сукван и есть любовь. Она пленила его и по ощущениям и не угасающим чувствам Чона, кажется, не собиралась отпускать. И вот сейчас, уже конец рабочего дня, а Чон ещё сидит в своём кабинете, развернутый креслом к окну, держа в руках фотографию девушки, рассматривает её. С ним такое бывает часто. Две, две грёбаных недели ему хватило, чтобы до дыр рассмотреть её фотографии. — Вы снова, господин? — Пускает смешок Бен, секретарь Чона, перебирая папки стоя возле полок. — Если вы будете смотреть на её фотографии - она не появится перед вами. Или вы знаете какое-то особое заклинание? — Хватит паясничать, — опускает руку с фотографией и чуть закидывает голову назад, на кресло. После небольшой паузы продолжает: — я люблю её. — Хм... — Хмыкает Бен, закрыв папку и поставив её на место. — Давайте поужинаем? Вам нужно отвлечься, а нечего так не расслабляет, как вкусный ужин и бутылочка вина, я ведь прав? — Как всегда, — соглашается с ним Гук, чуть улыбаясь. — Чур я выбираю, где мы сегодня ужинаем, — говорит Бен удаляясь из кабинета. — Хах, хорошо, — смеётся ему в след Чонгук. * * * Тэгу. 11:46 . — Ма-а-ам, мы дома! — Начиная разуваться, кричит Сукван. — Моя дорогая, — появляется в коридоре госпожа Гаюн, начиная обнимать и целовать свою дочь. — Как доехала? Голодная? Спать хочешь? — Мам, всё хорошо, — обнимает в ответ её Су, — я бы, если честно, поела. — И я, — отзывается господин Джихен, обнимая и жену и дочь. — Что у нас? — Я сделала чапче, кальми и кимчи с рисом. — О-о, — загудели двое только что приехавших. — Так чего мы ждём? Пойдём есть! — Довольно сказал господин Джихен и вмести с дочерью побежали на кухню. — Руки сначала помойте! — Кричит им в догонку госпожа Гаюн. **** — Вы стали каким-то сентиментальным, господин, — заметил Бен, смотря на то с каким романтичным лицом попивает коньяк Чонгук. — Хватит называть меня "господин", мы не на работе, — делает замечание Чон, раскачивая ногой сидя в кресле. — Как скажете, господин. — Ты безнадёжен, — устало говорит Гук, любуясь вечерними огнями Нью-Йорка. — Если хотите, я могу узнать о ней, о её жизни сейчас, — наливая Чону ещё коньяка, предлагает Бен. — Не нужно, у меня уже есть, так сказать, шпион. Но я бы не отказался от того, чтобы ты мне её сюда доставил. — Хах, я вижу вы уже вошли во вкус командующего. Зачем вообще нужны эти женщины, когда с ними столько мороки? — Задается риторическим вопросом секретарь. — Кто бы говорил, — смеётся с своего подчинённого Чонгук. — А сам то с какой-то девушкой так сладко лепетал по телефону. — Что?! Да это мама была! — Не знал, что ты маму называешь "малышка", — кривляет последнее слово Чон, заливаясь хохотом. — Так, всё, хватит! — Смущается Бен. — Кстати о маме. Вы не будете на вечере, двадцать девятого в доме вашей бабушки? Ваша мать пригласила много ваших друзей. — Нет, у меня много работы. — Так может вам стоит отдохнуть? Вы и так на Рождество будете работать, так хоть на Новый год поедьте к ним в Сеул. — Я уже сказал ей, что буду работать. Не хочу откладывать дела. — Как знаете... — Не переживай, отпущу я тебя на праздники к твоей "малышке" — издевается над ним Чонгук. — Да ну вас...! 24 декабря. 8:30. Сукван убиралась дома перед Рождеством. Господин Джихен поехал в магазин за тем, что попросила его купить госпожа Гаюн, а сама же хозяйка что-то куховарила. Это будет приятный, семейный праздник. — Су! — Кричит госпожа Гаюн из кухни, — возьми телефон, у меня руки в фарше. Сукван выключает пылесос и идёт исполнять просьбу матери. — Алло, — поднимает трубку домашнего телефона Шин. — Шин Сукван у телефона. — Сукван? Это ты! Как я рада, что попала на тебя! — Знакомый голос говорит по ту сторону провода. — Ты приехала на Рождество к родителям? Вот умница! Хоть бы все такие дети были... — Уже тише добавляет женщина и явно с обидой. — Тётушка Хасу? — Неуверенно интересуется Шин. — Да, солнце, это я! Как ты? — Смеётся в трубку госпожа Чон. — Х-хорошо, — этот неожиданный звонок застал Сукван врасплох. — Ох, извините, что я так не многословна. Просто я совсем не ожидала вашего звонка... Мне позвать маму? — Нет, мне нужно поговорить именно с тобой, — останавливает госпожа Чон младшую. — С твоей мамой мы так много наболтались! — Посмеивается Хасу. — Угу, — тоже улыбается Сукван, но её не может не удивить такая дружба между её матерью и Чонгука. — Так, что вы хотели мне сказать? — Ах, да, точно. Сукван я приглашаю тебя двадцать девятого декабря, в шесть вечера прийти к нам на званый ужин. Это как вечеринка перед Новым годом от семьи Чон. — Оу, — замешкалась Шин, — тётушка Хасу, как бы вам это сказать, я и Чонгук... — Я знаю, — успокаивающим тоном прерывает её госпожа Чон. — Но не переживай, Чонгука не будет. Этот засранец сказал, что у него много работы в Америке. К тому же старшая Чон хочет с тобой познакомиться, и друзья твои будут. — Друзья? — Ну да. Лукас, Чимин, кажется... — Чимин? — Не знаешь его? Нечего, Лукас вас познакомит. Хороший парень. — Тётушка Хасу, я даже не знаю, — мнется Сукван. — Вряд ли меня мама отпустит. — На счёт этого - не переживай! Мы с твоей мамой уже всё обговорили и она только за! — Я даже не знаю, что сказать... — Так, Шин Сукван, если ты не придёшь я обижусь. — Ну хорошо, я приду. — Отлично! Адрес я отправлю твоей маме, перепишешь потом мой телефон. — Хорошо, до свидания. Сукван выдохнула и решительно пошла на кухню. — Кто звонил? — Интересуется женщина приметив дочь на кухне. — Тётушка Хасу, — недовольным голосом, отвечает Сукван. — И что говорила? — Сразу заинтересованней стала госпожа Гаюн. — Приглашала двадцать девятого на званый ужин. — Ты согласилась? — Продолжая нарезать овощи госпожа Шин. — Как оказалось, за меня уже решили. Как это понимать, мам? — Как хочешь. Хасу тебя очень любит, да я не против чтобы ты развлеклась. — А ты не пойдёшь? — Она меня звала, но я решила, что останусь дома. — Почему? — Жуя морковь, спрашивает девушка. — Буду вязать, я давно хотела довязать свитер. — Ну ладно, — пристально смотрит на мать Сукван. — Всё равно это странно. * * * Чонгук снова сидел за своим рабочим столом и перебирал документы. На часах уже двадцать тридцать семь и Чонгук уже давно отпустил Бена домой, скоро же Рождество. Чонгук и сам бы был не против уже уйти, но что ему делать в пустой квартире? С отцом он видеться не желает, мать в Сеуле, а сидеть дома в пустой, холодной квартире - не лучшая перспектива. Тем более, когда тебя и в рабочее время мучают мысли об одном человеке. — Да, Чимин, — здоровается с только что позвонившем ему парнем по видео звонку. — Чон, как ты? — Как всегда весело говорит Пак. — Каком к верху, — безжижненно отвечает Чонгук, потирая виски. — Хах, ну нечего, — чуть посмеивается Пак, и отмечая про себя как увял его друг. — Двадцать девятого напьемся и отдохнем, да? Ответ на неуверенный вопрос так и не последовал. — Ты что, не будешь на ужине своей матери и бабушки? Ты ведь знаешь, как это расстроит твою бабушку. Тем более мы тебя все так ждём... — Чимин, извини, — поднимает голову вверх Чонгук, рассматривая потолок своего кабинета, — ты же знаешь у меня сейчас очень тяжёлое время, а быть с очень дорогими мне людьми - мне ещё хуже. — Я тебя не понимаю... — Так же потеряно говорит Чимин. — Вы все мне важны, если я приеду, — он опускает взгляд и голову с тяжёлым выдохом, — не смогу потом уехать... — Чон, мы скучаем. — С надеждой говорит старший. — Хотя бы ради Сукван. Чонгук посмотрел в экран и нахмурил брови. — Су будет там? — Да. Ты ведь хочешь её увидеть? — Боюсь, если увижу её - не сдержусь. — Это званый вечер, там все девушки будут в платьях. Боюсь представить, что будет, когда твоя Су придёт. Ох, да она же украдет сердечки всех парней. Возможно, даже моё... — Вот же ж... — Рычит Чонгук. — Специально это делаешь? — Что? — Ты сам знаешь. — Что ж, Гук, тебе решать, — расслабленно говорит Пак. — Просто будь готов к тому, что не ты будешь рядом с ней. — Кажется, пора навестить вас... * * * 29 декабря. 13:10. — Ну что, как долетел? — В аэропорту Чимин и Лукас встречают своего друга, за которым уже успели соскучиться. — Чимин, ты же знаешь, что я не люблю эти все перелёты, — лениво улыбаясь и по мужски обнимая товарища, говорит Чон. — Твоя родня знает, что ты всё-таки будешь на ужине? — Нет, я бы хотел им сделать сюрприз, — отвечает Лукасу Чонгук, представляя их реакцию. Он, на самом деле, очень любит свою семью. Особенно бабушку. Она дала ему такую поддержку и веру в него о которой только можно мечтать человеку. Именно из-за неё он стал тем, кем он есть. Человек может быть каким хочешь снаружи, но внутри у него то, что в нем воспитали. — Поехали? — Садясь за руль своей машины, спрашивает Чимин. — Эй, меня подождите! — Забрасывая в багажник чемодан Гука, бежит к заднему сидению Лукас. — Слышь, аккуратней! Там ценные вещи! — Наигранно замахивается Гук на друга. — Ой, вы посмотрите на него, —дразнится Чимин заводя машину. — Что ж ты там такое везешь? — Подарки. Маме и бабушке. — О-о-о! — загудели двое парней. — И что за подарки? — Маме платье, а бабушке серебряное колье. — Нихрена! — Выражает свои эмоции Пак. — Вот это ты, видно, раскошелился. — А ты что-то привёз ей? — Почему я должен был что-то привезти ей? Мы, как-бы, не встречаемся. — Ну ради приличия, у неё ведь тридцатого день рождения. — Дерьмо, — Чонгук от усталости трет глаза. Он совсем забыл. — В любом случае, она не должна меня волновать, мы некто друг другу. Уже. *** 14:19 — Су-укван, ты готова к ужину у тётушки Хасу? — заходя в комнату дочери, спрашивает госпожа Гаюн. Но наблюдая за тем, как её дочь лежит на кровати и что-то смотрит в телефоне, да и ещё при этом чеша ногу другой ногой, заливается смехом, ответ на ранее заданный вопрос всплыл сам собой. — Понятно. Эй! — ударяет по ноге Сукван женщина, — бесстыжая девчонка! Вставай давай, хватит жопу просиживать! — А-йа-йай! — морщит лицо Сукван. — Мам, ты чего бьешься?! Уже даже полежать спокойно нельзя! Не жизнь, а сплошное получения полезного опыта! — Ты чего на мать кричишь!? Так, сейчас мы едем с тобой за платьем. — Что? Какое ещё платье? Зачем, у меня там что-то... — Вот именно, что "что-то"! Ты хочешь быть "белой вороной"? — Мам, это тётушка Хасу, она на самом деле очень простая личность. — Да при чем тут тётушка Хасу! Там же будут мужчины. Я хочу внуков!! — Мама!! — Так, так, так, — поднимает с кровати её госпожа Гаюн, — мы теряем время, бегом одеваться! Проведя в магазине около двух часов, им всё же удалось выбрать подходящее под вечер платье. Можно сказать, что оно было в стиле Сукван. Не броско, но и не скудно. Пусть платье и выглядело дорого, но в нем присутствовала лёгкость и простота, элегантность. — Су, доченька, — женщина, кажется, смотря на свою дочь в платье, чуть не прослезилась. — Ты прекрасна! — Да? — с смущением спрашивает Сукван. — Сколько оно стоит? — начинает облапывать платье Сукван в поисках бирки. Наконец найдя бирку, её глаза вылетают из орбит. — Сколько?! Это же моя почка... Госпожа Шин заливается смехом при этом одобрительно маша рукой, типа, что всё нормально и не стоит беспокоиться о цене. — Это не смешно, мам, — всё ещё в неком шоке младшая. — О цене не беспокойся, это наш подарок на твой день рождения. — Раньше времени?! — Ой, сколько там до него? — задаётся риторическим вопросом женщина. — Мы же не сможем с тобой быть тридцатого. — Да-а, — садясь на пуфик в примерочной, выдыхает Сукван, — не думала, что буду праздновать свой день рождения у кого-то на мероприятии. — Слово "праздновать", Сукван сказала с явным сарказмом. — Какое мероприятие? Я тебя умоляю! Хасу мне сказала, что это будет почти семейный вечер. — Ага, и поэтому ты побежала со мной в магазин ещё при это крича: "Тебе нужен мужик! Мужик!". — Так, не паясничай! Который час? — Уже семнадцать сорок девять. Чёрт! — Не матерись при матери, — грозно понижая голос, делает замечание своей дочери. — "Чёрт" - это не матерное слово, — бежа к кассе, поясняет ей Сукван. — Умничать знаешь где будешь?! *** Дом семьи Чон 19:07 Приятная музыка заполняет залы и уши гостей. С одной стороны, спокойная, домашняя атмосфера, только близкие люди, волноваться нет из-за чего, с другой стороны, это не какие-то слабо знакомые тебе личности перед которыми не так надо стараться, подумают что-то и пусть. А тут дорогие тебе люди, перед которыми хочется быть в самом лучшем свете. То, что на Сукван обращены многие взгляды, а особенно много от мужчин, вроде бы придаёт уверенности, но и смущает ужасно, и хочется просто спрятаться за какого-то знакомого человека. Тётушка Хасу говорила, что тут будет Лукас? Так где он, когда он ей так нужен. — Су! — От госпожи Хасу исходит восторженный вскрик. — Ты обворожительна, спору нет. Ох, и куда смотрят парни, когда упускают такое. — Тётушка Хасу, вы меня смущаете, — приобнимает Шин хозяйку дома. — Вы сегодня, как никогда, прекрасны. Через секунду холл заполнил мелодичный смех. Этим двоим, не смотря на ситуацию в которой они находятся, очень хорошо и приятно друг с другом. — Пойдём, старшая Чон и твои друзья уже тебя ждут, — беря под руку Сукван, госпожа Чон целенаправленно шла к пункту назначения. Какое-то неожиданное волнение вдруг вспыхнуло в Сукван. Ох, старшая Чон. От одного упоминания о ней сердце начинало отбивать чечетку, а руки потеть. Было явно видно, что бабушку Чонгука в семье очень уважают и любят. Во всех этих раздумьях Сукван и не заметила, как они уже практически подошли к компании, в которой сидела достаточно улыбчивая женщина лет семидесяти и двое парней, Лукас и, видимо как предположила Сукван, Чимин. Они трое о чем-то увлечённо общались и это немного успокоило Сукван, может и у неё получится так с ней общаться. Как только они уже совсем близко подошли к ним, они затихли и обратили свои взоры на Шин. Взгляды у них были очень внимательные, слегка высокомерные, кроме Лукаса конечно. Он и вселял Сукван надежду своими бодрящими, искристыми глазами и тёплой улыбкой. — Добрый вечер, я Шин Сукван, — на выдохе это прозвучало слегка неуверенно. — И кто же ты для нашей семьи, Шин Сукван? — Старшая Чон знала ответ, но она хотела посмотреть на реакцию юной особы. Это ввело в ступор Сукван, но она человек честный и искренний. И на этом вечере она хочет быть собой, со всеми своими недостатками. Даже, если это выставит её в плохом свете, лучше уж горькая правда, чем сладкая ложь. — Я бывшая девушка вашего внука. — Что ж, ты же понимаешь, что ты не в таком положении, чтобы приходить сюда? Это семейный вечер. — Но меня пригласили. — Ты могла сказать, что близкая подруга. Зачем себя подставлять? — Я сказала вам правду потому что сама не люблю ложь, никто не любит, — под конец грустная улыбка появилась на лице Сукван. — Меня пригласили на этот семейный ужин, хотя я совсем не близкий человек и не какая-то там хорошая подруга вашей семье. Но, если меня уже и впустили в этот круг заботы и семейной любви, то я должна войти сюда чистой, — конечно же не о материальном говорит Шин, — быть уязвимой, как и все здесь. Ведь вы хорошо друг друга все знаете. А быть в семье это и есть быть тем, кем ты самом деле есть. Со всеми своими шрамами и ошибками. Это как быть голым, показать все свои изъяны, недостатки... — Во время всего этого монолога, лицо старшей Чон сильно менялось. Высокомерное выражение лица сменила искренняя улыбка, под конец она даже немного посмеялась. Она оценила, она увидела и услышала то, что хотела донести Сукван. — Ты удивительная девушка, Шин Сукван, — женщина взяла за руку Шин чуть приподнимаясь с кресла, — как он и говорил... — Уже тише и как-будто себя сказала та. — Эх, вы два идиота. — Ч-что? — Так, пойдём к столу, я так проголодалась, что ужас просто, — смеясь сказала старшая Чон. — Мама, давай я тебя провожу, а молодёжь пусть пообщается, — берет под руку бабушку госпожа Хасу. — А они, что есть не хотят? — Потом, они потом поедят, — всё дальше и дальше уходили две представительницы семейства Чон. — Сукван такая лапочка... Это было последнее, что они смогли услышать. Секунд пять они стояли в тишине, пока Лукас не накинулся на Сукван с криками: — Сукван! Ты пришла, как я рад!! Как ты? Как каникулы? Слышал, что ты у родителей... — Ахахах, Лукас, я тоже скучала, — в ответ обнимала его Шин. — А ты сам как? Как Чэхи? Я что-то не могу до неё дозвониться... — Кхм, кхм, — их болтовню прервал Чимин, который громко кашлянул в кулак, этим обращая на себя девичье внимание. — Здравствуй, меня зовут Пак Чимин, можешь называть меня просто Чимин. — Ах, да, я... — Ты же уже представлялась, — у Пака появилась глупая улыбка на лице от растерянности этой, как он уже успел заметить, красивой особы. — Точно... — Ахахах, Сукван, ты очень забавная, — от смеха глаза Чимина превратились в полумесяцы, а пухлые губы растянулись в широкой и красивой улыбке. — Да, наша Су такая, — потрепал за щеки её Лукас. — О! Всё ребят, я побежал к тому столу, а то те канапки все съедят! Двое лишь удивлённо посмотрели вслед своему другу, переглянувшись они рассмеялись. *** — Молодой господин...? Ваша мать сказала мне, что вы не будете присутствовать на ужине... — Удивлённый дворецкий впустил в дом Чонгука с букетом цветов. — Ну, бывает, — хмыкнул неожиданный гость. — Кстати, с наступающим. — Спасибо... — Ах, да, поставь эти цветы в вазу, в комнате старшей Чон, и пока не говори некому, что я прибыл. — Хорошо, молодой господин. POV. JUNGKOOK. О-о-у-ф...! Сколько народу... Матушка как всегда. Только родные? Ха, тех типов я вообще впервые вижу. Она. Её я теперь тоже, как-будто впервые вижу. Она очень изменилась, очень. Стала ещё красивее, но как?... Дерьмо, кажется, у меня началась паника. Её волосы стали длиннее... Стала такой женственной... Щечьки стали меньше, плохо питается?... Вот дурашка... Чего же ты так улыбаешься ему? Что он такое тебе сказал? Сколько бы я не пытался отвести взгляд, глаза – предатели, всегда находили родные губы. Несомненно, ты затмила всех своей красотой. — А она ого-го какая, — я бы прошёл мимо этих двух, если не говорили бы они о ней. — Это точно, зад то, что надо, — ублюдки. Ещё и ржут... Ну что ж, пообщаемся, пацаны? — Вы о ком? Покажите мне эту даму, которую вы так красочно и с аппетитом описываете? — А? Смотри, у неё есть мужик, не знаешь? — Думаю, что нет, — пф, думай дальше, початок... — У таких, как она, обычно много мужчин, понимаешь о чем я? — А-а-а, конечно понимаю, Давон. — Эй, сколько вам лет, извращуги? На вид больше семнадцати не дашь. — Так и есть, нам семнадцать и мы братья. Я Дэкван. — А я Давон. — Вот школота пошла... Какие-то школьники-извращенцы... Но, есть одна вещь, которою я всё-таки должен сделать перед тем, как уйду. — А, и чуть не забыл, — моя улыбка тот час спадает с лица, а руки больно сжимают плечи обоих. — Это моя девушка. — П-простите нас пожалуйста...! — Смотри как занервничали. То-то же... — А теперь пошли прочь отсюда, мелюзга... Хмк... Выпендрежники. А на деле, сто процентов, ещё девственники. Теперь я уверен, что мне нужно подойти к ней. Нужно быть вежливым и поприветсвовать даму в своём доме. Хах, самому аж смешно... По мере того, как я приближаюсь, глаза Чимина увеличиваются. Ведь он стоит на против Сукван, а подхожу я к ней со спины. Показываю Чимину знак "тихо" и тот с лукавой улыбкой что-то говорит Шин и удаляется из моего поля зрения. Попалась... — Ты ходячая катастрофа, Шин Сукван, — говорю я тихим шёпотом, проводя своим носом по её шее и вдыхаю такой приторно родной запах. — Ты знаешь это? — Слышу, всё слышу. Слышу, как бьётся её сердце. Всё таки узнала. Не волнуйся, родная, моё бьётся также. — Ч-что... Что ты здесь делаешь? — Хмк, не собираешься поворачиваться? — Я задала вопрос. — Твой голос всегда был таким мягким и приятным? Или...это уже я отвык от таких божественных высот голоса, а, очаровательная грубиянка? — Не могу не улыбаться видя, как она вспыхнула. И когда мне начало нравится её дразнить и доставать?... — Хватит делать вид, что дорожишь мной... — Наконец повернула ко мне голову. — Мне неприятно. — "Делать вид"? — Смешно... Вот какого ты обо мне мнения, но я сам виноват. Моя ошибка, не твоя. — Я был готов потерять всё кроме тебя, но тебя я потерял первой. И ты всё ещё думаешь, что не важна мне? — Но факта это не меняет. Я всё ещё так думаю. — Тогда я переубежу тебя. Продолжение следует...