flubdub

Рейтинг — R. Я все еще не умею писать качественное и высокорейтинговое порно, искренне прошу прощения у ваших глаз. Ах да, омегаверс.

***

      Россия будоражил. Он — воплощение всего лучшего, что может быть в омеге, но его нельзя назвать стериотипным или приторным.       Россия — просто Россия. С растрепанными кудрями, собранными в хвостик, мелкими веснушками повсюду и теплыми голубыми глазами, которые русский постоянно хитро щурит. С запахом чего-то новогоднего, слегка отдающего мандаринами и хвоей; с противным дерзким характером и способностью вывести из себя кого угодно. С грацией и, черт возьми, потрясающей задницей.       Да, у Украины стоял на своего младшего брата. Крепко так и долго.       Возможно, он действительно влюбился, а не был попросту очарован, как многие другие альфы. В конце концов, Украина знает Россию всю его жизнь, знает о нем слишком много, чтобы просто повестись на его шарм. Его чувства — нечто более сложное и многогранное; они зрели в нем достаточно долго, чтобы сейчас альфа мог сказать — «Я люблю своего брата».       Жаль, что не самому Федерации. Их взаимоотношения бывают иногда покруче американских горок. Бесконечные взлеты и падения — кажется, они друг друга ненавидят, но когда русский прибежит домой и со слезами на глазах расскажет, как его чуть не изнасиловал одноклассник, Украина выбежит из дома, а вернется — с огромным фингалом под глазом, разбитой губой и кровавыми кулаками, зато вполне удовлетворенный. Они сядут на диван и под непринужденный разговор, полный глупых шуток и несерьезного флирта, уснут в обнимку (но сначала, конечно, обработают кое-чьи боевые ранения). На следующий день они поссорятся, импульсивный РФ пошлет брата подальше нахуй и запрется в комнате. Или сбежит на каток.       Ах да, фигурное катание — еще одна вещь, которую Украина безумно любил в своем брате. Скорее, конечно, его страсть к этому. Сложно смотреть на огонь в голубых глазах, широкую, уверенную улыбку и что-то такое изящно чувственное в отточенных движениях, будто Федерация рассказывал историю своим телом, и не восхищаться.       Невольно замирает сердце, когда русский катается. Грациозная гибкость, горящие глаза и что-то такое возбуждающе притягивающее, что взгляда не отведешь. Он готов кончить, не притрагиваясь к себе.       Россия катался в любое время. Даже в течку сбегал на каток, выпив горстку подавителей. К концу тренировки действие как раз шло на спад, заканчиваясь, и омега шел домой, приняв новую дозу — стать жертвой озверевшего альфы хотелось слабо.       Вот и сегодня парень с самого утра торчал в Ледовом, ограничив себя, правда, в прыжках — мало ли что. А с ним за компанию третий час просиживал на трибуне штаны Украина — увязался под предлогом «присмотреть за младшим братом».       На самом деле все было совершенно иначе. Да, это подло. Да, это неправильно. Но альфа ничего не мог с собой поделать — Россия невероятно близко, только руку протяни, но так далеко, что хотелось выть.       Заметив, что омега уже ушел в раздевалку, украинец сразу же направился следом. Действие препаратов, очевидно, шло на спад — слабый аромат тянулся за спиной РФ, будто шлейф.       — Россия, знаешь, я хотел тебе кое-что сказать.       Снявший с себя кофту парень вздрогнул от неожиданности и повернулся к брату. В его глазах читалась паника:       — Стучаться не учили? Выйди, мне переодеться надо.       Краина улыбнулся. Медленно, будто оттягивая удовольствие, подошел к младшему и уткнулся носом в изгиб шеи. Россия мелко дрожал, но не понятно — от страха или от набирающей силу течки. Сопротивляться не получалось — тело отказывалось слушаться, чувствуя готового повязать его альфу. Спортивные штаны постепенно намокали от смазки. Она стекала по бедрам, еще сильнее нервируя.       Альфа провел языком от ключиц до шеи и, какое-то время посомневавшись, оставил глубокий укус под аккомпанемент из писклявого «Больно!». Метка. Теперь они связаны — немыслимо просто. Украина лизнул укус, одновременно стягивая с брата штаны с бельем. Развернул хнычущего Россию, и тот уткнулся лицом в дверцу кабинки. Ягодицы и внутренняя сторона бедер блестели от смазки.       Альфа мягко потянул чужой таз на себя, заставляя Федерацию прогнуться в спине. На самом деле омега обладал хорошей растяжкой, а это значило, что с позами можно поэксперементировать, но Россия все еще был девственником. Причинять любимому брату боль не хотелось.       — Украина, п-подожди! — омега обернулся через плечо. По раскрасневшемуся лицу текли хрустальные слёзы, и альфа с удовольствием подумал — только он видит своего брата с такой стороны, таким смущенным и прекрасным. — Мы же братья, так нельзя. А вдруг я залечу?       Старший улыбнулся, ласково, словно успокаивая брыкающегося Россию. Он не стал что-то говорить — понимал, его не станут слушать. Понимал, что брат, пожалуй, имеет полное право его ненавидеть — это же сраное изнасилование. Но Украина не пытался себя оправдать. Он виноват, но… он искренне, по-настоящему влюблен. Он присвоит Россию себе и никуда не отпустит.       Украина собрал капли смазки, растирая ее по пальцам. Ввёл сразу два, с немым восторгом наблюдая, как принимает их и растягивается чужое нутро. Россия, прижатый им к кабинке, хныкал и сыпал ругательствами — матерился, в красках описывал, насколько ненавидит старшего брата, иногда несдержанно стонал, не в силах контролировать себя. Пальцы внутри расходились на манер ножниц, давя на простату и иногда упираясь в матку. Альфа довольно улыбался, вслушиваясь в чужой бубнеж. Член болезненно терся о джинсы, но Украина терепел, понимая, что без растяжки проникновение будет болезненным. Даже в течку — Федерация все-таки девственник. А ещё хотелось услышать просьбу, но об этом можно и промолчать.       Россия под ним заерзал, прогибаясь в спине сильнее. Течка набирала обороты, и мысль о том, что его трахает собственный брат, больше не тяготила грудь. Осталось только одно — желание. Хотелось почувствовать альфий член в заднице, но его обладатель почему-то медлил. Раздражает.       — Трахни меня уже н-нормально!       Украина довольно улыбнулся, вытаскивая из ануса брата пальцы. Достал из кармана презерватив, — он же готовился к этому — зубами разорвал упаковку, ведь мокрые от смазки дрожащие пальцы совершенно не слушались, и раскатал по подрагивающему от напряжения члену.       — Готов? — спросил, не ожидая ответа, просто потому что беспокойство за этого прекрасного омегу всегда брало верх над любыми другими чувствами. Вошел плавным слитным движением, блаженно прикрывая глаза.       Россия вскрикнул, словно не ожидал, что в него войдет что-то побольше пальцев. Он недовольно захныкал, что-то горячо, едва разборчиво шепча — то ли ругательства, то ли еще что.       Украина толкнулся. Надавил на спину брата чуть сильнее, сменяя угол проникновения. Толкнулся снова. Федерация застонал, удивленно поднимая брови и задирая голову — так, что открывалась для укуса его шея.       «Инстинкты, — тут же догадался украинец, — но ты уже помечен. Мы уже неразрывно связаны, ты только мой, Россия!»       РФ, прижатый им к кабинке, задрожал, кончая, обмяк и расслабился в сильных руках брата — его трясло после оргазма, ноги отказывались слушаться и разъезжались сильнее.       Альфа толкнулся несколько раз, закатывая глаза от удовольствия, когда горячие, влажные стенки особенно сильно сжимали член, и излился в презерватив, ощущая, как он потяжелел и стал неприятно хлюпать. Вышел из брата, пока член не разбух, образовывая узел, — Россия не забеременнеет, но ждать, когда пройдет сцепка не хотелось.       Россия повернулся к сжимающему его бока брату и принялся вяло следить за происходящим. Глаза то и дело закрывались, и парень подумал, что может себе позволить уснуть — брат не даст его в обиду. Они теперь связаны, теперь Россия принадлежит кому-то. Может, это не так плохо? Он не знал, но ничего уже не исправить и не изменить.       — Убью тебя, — шепчет, засыпая. Украина улыбается, кутая омегу в свою кофту. Пожалуй, все действительно не так плохо кончилось?