16 мая.
Подскочив, я ошарашенно завертела головой, опасливо осматриваясь по сторонам. Дыхание сбилось, в горле пересохло. Понимая, что нахожусь дома, в своей кровати, я начала успокаиваться. Судя по тому, как измята постель и переворошено одеяло, простынь и юката, которая была на мне, я сильно ворочалась во сне. Очевидно, после вчерашнего мне снились кошмары. По виску покатилась капелька пота, а кожи на спине коснулись ледяные мурашки, заставляя содрогнуться. Глядя на собственные дрожащие ладони, вспоминая кровь на них, я в ужасе округлила глаза и сорвалась с места, поскорее желая оказаться в ванне. Тело тут же отдалось тянущей болью после тяжёлых тренировок. Спрыгнув с высокой кровати, я рывком распахнула дверь душевой и быстро кинулась к крану, открывая и настраивая воду погорячее. Схватив кусок мыла с полки, я учащённо задышала, осознавая, как накрывает паника, сжимая резво бьющееся сердце в тиски. Воздух, казалось, оледенел и даже кипяток из душа не давал желаемого тепла. На глазах выступили слёзы. Подставившись под струи, я принялась быстрее вертеть мыло в руках, намереваясь сильнее его вспенить. «Кровь… её нет, я чистая… Уже чистая! Ребята в порядке, мы успели и в этот раз никто не умер! Так почему?..» — накатившая тревога сбила дыхание, заставляя шумно глотать воздух. Торопливо сдёрнув губку с крючка на стене, я стала ускоренно намыливать её и сумасшедше натирать собственные ладони. Впиваясь ногтями в обильную пену, пока кончики пальцев не покраснели и болезненно заныли. Стало немного легче. Тут же ополоснув пену, я взяла самый ароматный гель с приторным запахом земляники и, не щадя залила им себя и губку, сразу расходуя половину из бутылька. Не обращая внимания на краснеющую кожу, я взялась жёстко растирать всё тело, навязчиво пытаясь смыть кровь Тадао, которая вчера покрыла землю в яме, пропитывая ткань кимоно. Судорожно намылившись снизу доверху, я подставилась под душ, прикрывая веки и ожидая, пока пена смоется в сток. Закусив губу, я почувствовала, как распарилась высохшая кожа. Вспоминая, как пыталась не дать товарищам погибнуть, делая искусственное дыхание и вымазываясь в их крови, я принялась назойливо тереть потрескавшиеся губы ногтями, скатывая и сдирая иссохшую кожу, ощущая жжение. «Их крови больше нет, я чистая!» — мысленно скомандовала я, внушая самой себе спокойствие. Но рука сама потянулась к гелю. Всё-таки опустошив всю упаковку, я ещё раз намылилась с головы до ног, опасно поскальзываясь на кафельном полу, но упрямо натирая кожу по всему телу до красна. Подставившись под горячую воду, я тяжело выдохнула, начиная успокаиваться. Пальцы заскользили по плечам, груди и животу, наслаждаясь гладкостью и скрипящей чистотой. Восстановив дыхание, я опустила взгляд, с опаской оглядывая тело, боясь увидеть красные капли, запечатлённые в памяти. Сильный напор воды приятно массировал макушку, позволяя быстрее расслабиться. Медленно припоминая вчерашние события, я скривилась. Осознание того, что я дома осенило так резко, что я замерла, будто током поражённая. «Кошак!» Секунду спустя, я закрыла кран и замотала головой, стряхивая с себя воду. Мигом направилась к двери и решительно распахнула её, поражённо глядя на Учиху. Сидя на краю кровати, Итачи тут же перевёл взгляд в мою сторону. Лишь мельком оглядев меня, он сделал тяжёлый резкий выдох, прикрывая глаза, плавно встал с чистой, аккуратно заправленной постели и решительно направился в мою сторону. — Ты здесь! — с облегчением и нескрываемой радостью выдохнула я и сделала ему навстречу пару шагов, только тут я заметила на кровати одно из своих кимоно, тёмно-синее, как мне нравится, но до щиколоток и с длинными рукавами. — Конечно, — спокойно кивнул он. Обошёл меня, делая два длинных шага и быстро снял с крючка на двери махровое полотенце. Удивлённо проследив за ним взглядом, я развернулась к нему передом, но потом замерла, когда Учиха осторожно накинул полотенце мне на голову. — Как себя чувствуешь? — обыденно спросил он. Между тем его руки аккуратно погладили полотенце на моих плечах, плавно поднимаясь вверх. — В полном порядке! — пытаясь выглядеть убедительно, заверила я. Чувствуя, как горячие пальцы бережно касаются ткани и стирают капли воды с моих щёк и подбородка, я затрепетала от восторга. Желая ещё насладиться этой лаской, я склонила голову, потираясь щекой о большую ладонь. — Невероятно, как я могла про тебя забыть? Итачи не сдержал лёгкого смешка, продолжая деликатно гладить меня. Оглядев его, я, наконец, поняла, что он переоделся. Вместо больничной одежды, теперь на нём была чёрная футболка и бриджи, поверх которых, почему-то ещё был надет мой кухонный фартук. — Ах, ничего себе, ничего себе, ты ходил погулять и по магазинам? — Извини… — Ня-ха-ха! И ты справился так, что тебя не заметили, иначе бы сюда уже ломился весь «Корень» вместе с самим Данзо, ня-ха-ха-ха! Я доверяю тебе, так что всё в порядке! И ты вернулся ко мне! Молодец, хороший мальчик! — восторженно сияя, затараторила я. Забывшись, задрала голову, уставилась на его лицо, разглядывая во все глаза и, коснувшись его груди ладонями, принялась ласково одобрительно гладить. — Разрешаю тебе гулять хоть где, если тебя не заметит «Корень», ну или в сопровождении Цунаде, дяди Какаши или АНБУ… Вспомнив, что АНБУ, следившие за ним сейчас сами пациенты, я задохнулась, снова начиная заметно нервничать. Мигом высушив волосы, пропустив по ним чакру, я посмотрела на Учиху и сдёрнула с себя полотенце, решительно заявляя: — Мне нужно в больницу, срочно! — Спокойно, тебе не о чем волноваться, Араси, ты сделала, что смогла. Ты умница, — сохраняя безмятежность, заверил Итачи. Видя, что я встала как вкопанная и не собираюсь сбежать, как намеревалась, он стянул с кровати кимоно и накинул мне на плечи, помогая одеться. — Сначала тебе нужно поесть, чтобы восстановить силы… — Ня? Пресвятые котятки, ты же голодный сидишь! — в ужасе округляя глаза, подпрыгнула я на месте, схватившись за голову. Я резко развернулась и побежала из спальни на кухню, буквально перепрыгивая ступеньки и на бегу завязывая пояс кимоно. Подлетая к кухне, я ощутила аппетитные ароматы еды и сглотнула, теперь понимая, насколько проголодалась. Распахнув створки, отделяющие кухню, я поражённо уставилась на накрытый стол. Кучи тарелок с дивными запахами тут же свели с ума, а пар над блюдами будто специально окутал, приглашая насладиться обедом. Удивлённо выпучив глаза, я медленно подошла к столу и рухнула на колени, оглядывая вкусности. Мой живот незамедлительно проурчал. — Вот же блинчик горелый… Ты сам приготовил? — проговорила я, пытаясь не пускать слюнки. — Сходил по магазинам и приготовил обед… Божечки! И ты завтракал один? Нужно было разбудить… Едва я хотела продолжить наставления, как почувствовала соблазнительно-аппетитный кусочек жареной рыбы во рту. Сияя от восхищения, я аж прослезилась, глядя на Итачи, присевшего рядом. Осмотрев меня, он потянулся к тарелке, снова отрывая сочный кусочек рыбы палочками. — Няк вкусня… — Хорошо. Тебе нужно было выспаться, Араси, — мягко проговорил Учиха и снова скормил мне рыбу, наблюдая за тем, как я едва не пищу от счастья. — Хотел разбудить тебя к обеду, но ты уже сама проснулась. «И-идеальный мужчина… Нья-я-я! Нет-нет-нет! Не думай об этом!» — мысленно вереща, я ощутила, как запылали щёки. От умиления и восторга стало тяжело дышать. Пытаясь это скрыть, я торопливо развернулась к нему боком и схватила палочки дрожащими пальцами. Сложив ладони вместе, я невнятным подрагивающим голосом пожелала приятного аппетита. Сосредоточиться на еде и отвлечься от мыслей об Учихе оказалось проще, чем я думала. Всё вкусное, красивое и в том количестве, чтобы хватило с избытком утолить голод и восстановить истраченную чакру. Объевшись, я удовлетворённо выдохнула, довольствуясь чашкой зелёного чая и рисовыми шариками данго. — Огромное спасибо, было очень вкусно! — наконец, проговорила я, благодарно сверкая взглядом. — В следующий раз моя очередь готовить! — Буду ждать с нетерпением, — кивнул Итачи. Поднявшись из-за стола, он принялся собирать пустые тарелки. — Ня? Сама, я сама приберусь… — Позволь мне помочь? Отблагодарить за гостеприимство, — улыбнувшись, попросил Учиха, при этом как-то умилительно-виновато нахмурившись, сдвинув тонкие брови и поджав губы. «Божечки кошечки, моё сердечко! Что это за сногсшибательная щенячья мордочка? Помогите…» — оторопела я, краснея от волнения, но не в силах отвести взгляд от прекрасного лица. Понимая, что с места не сдвинусь, пока сердце в груди не перестанет так бешено колотиться, я осталась сидеть, продолжая очень медленно, растягивая время, допивать чай. Мою голову снова поразила мысль. — Ах, быть не может, Цунаде не забрала меня в больницу?! — Хокаге-сама позволила отнести тебя домой, зная, как ты не любишь там находиться, Араси. — Слава кошкам! Иначе бы она точно обследовала мою голову… — осознав, что сказала лишнее, я резко сменила тему, подскакивая на ноги: — Точно-точно, нам уже пора! Вовремя закончив мыть посуду, Итачи согласно кивнул, потом снял с себя фартук и пошёл за мной на выход. Желая побыстрее оказаться в госпитале, чтобы убедиться, что с Тадао и остальными всё в порядке, я сосредоточилась на поиске чакры и едва успевая обуть окобо, помчалась в предполагаемо-нужном направлении. Очень скоро на горизонте показалось здание, откуда чувствовалась чакра Цунаде и ребят. Мигом ворвавшись в двери, я едва успела затормозить, с грохотом врезавшись в стойку приёмной, при этом снося несколько папок грудью. Поражённо подскакивая со стула, дежурная медсестра взвизгнула, озираясь на рассыпанные по полу бумаги. — Привет-привет! В какой палате Тадао с ребятами? — нетерпеливо поинтересовалась я. — Добрый день, Марисе-сан, — нервно подёргивая глазом, произнесла она сквозь зубы. Новенькая медсестра, которая во время медосмотра не отрывала глаз от Итачи. — Простите за беспокойство, вам помочь? — вежливо предложил Учиха, оказавшись рядом со мной и тут же привлекая её внимание. — Нет, что вы, не стоит! — смущённо улыбаясь, заверила она, с восторгом глядя на него и не скрывая этого. — Йо, Арасияма, Итачи, — неторопливо появившись из-за поворота, безмятежно произнёс Какаши, привычно уткнувшись в книгу. — Йо, дядя Какаши, нет, стой, где ребята? — осеклась я, тут же подлетела к нему и вцепилась пальцами в зелёный жилет. — Тише-тише, Цунаде-сама сейчас в палате Тадао-куна. Она вместе с Шизуне и Сакурой не спали всю ночь, тебе стоит успокоиться, прежде чем… — Ага! Развернувшись, я побежала туда, откуда пришёл Какаши, выслеживая путь по чакре. — Убежала… Всё в порядке? — спросил Какаши. — Да, — коротко кивнул Итачи. — Шестнадцатая палата на втором этаже, справа, — поведал он и пошёл к выходу. — Присмотри за ней. — Конечно, спасибо, Какаши-сан, — благодарно поклонился Учиха и пошёл к лестнице.* * *
Осознавая, что прошла по тому же коридору дважды, я нервно дёрнула бровью. Отчётливо чувствуя чакру Хокаге, я повернула за угол, но оказалась в тупике. Захотелось пробить стену кулаком, чтобы она не преграждала мне путь. — Вот же прокисшее молоко, да где это место?! — разгорячившись от злости, в голос взвыла я, замахиваясь кулаком. Меня резко остановили, схватив за талию и, легко подняв в воздух, оторвали от пола. Задохнувшись от удивления, я повернула голову и посмотрела прямо в глаза Итачи. — Спокойнее, этажом ниже, — наблюдая за мной, заверил он. Удобно усадил на своё предплечье и понёс к лестнице. — Я же чувствую, что близко, но тут эта чёртова стена! — шипя от негодования, поразилась я. Упрямо упёрлась обеими ладонями в его плечи и задёргалась, пытаясь спрыгнуть. — Я тебя отнесу, — едва сдерживая улыбку, настоял Учиха. — Ты слишком своенравный кошак! Сколько мне повторять? Будь послушным и слушайся! — Да, хозяйка, — ослепительно улыбаясь, согласился он, так и продолжая нести. Понимая, насколько близко мы находимся, я замерла, во все глаза уставившись на него. Дыхание перехватило. Слишком хорошо почувствовалось, как приятно от него пахнет, как его длинная чёлка щекотливо касается моих рук, а под футболкой отчётливо прощупывается рельеф мышц и ровный ритм его пульса. — Араси? Итачи? — послышался удивлённый голос Цунаде. Дёрнувшись от испуга и осознания собственных мыслей, я тревожно заелозила в руках Учихи. Наконец отпустив меня, он выпрямился и вежливо поклонился приветствуя. — Добрый день, Хокаге-сама. — Добрый, вы уже хорошо ладите? — хитро сощурившись, протянула она, переводя взгляд с него на меня и обратно. — Йо, Цунаде! Как дела? — перебила я её резко меняя тему и тут же направилась к ближайшей кровати, на которой лежал перебинтованный Кумару. — Ах, ты уже пришёл в себя, Кумару-нян! Здесь тебя быстро подлатают, не о чем переживать! — Спасибо, семпай, всё благодаря вам, — вежливо кивнул он, несмотря на очевидную боль от любого движения. — Тише-тише, расслабься и лежи, — засюсюкала я, заботливо поправив его одеяло. Бросив взгляд на соседнюю кровать, я заметила за белой не до конца задёрнутой ширмой Тадао. Весь перемотанный бинтами, он безмятежно спал, подключённый к разным приборам. Медленно проходя за ширму, я увидела Сакуру в медицинском халате, нахмурившись и сконцентрировавшись, она исцеляла его грудь светящимися ладонями. — Сакура-нян, — позвала я. — Араси-сан? Как ваше самочувствие? — В полном порядке, ты на себя посмотри, — оглядывая её покрасневшие от бессонницы глаза, поразилась я. — Тебе нужно отдохнуть. — Нет, всё хорошо, я почти закончила, — отмахнулась Харуно и вымученно улыбнулась, хотя по катящейся по её виску капельке пота стало понятно, что она на пределе. — На сегодня достаточно, Сакура, — настояла Цунаде, подходя к нам. — Ты хорошо справилась. Перетрудишься и тоже сляжешь. — Да-да, ты просто умница, Сакура-нян, — поддержала я, быстро обошла кровать и подскочила к ней, тут же начиная ласково гладить по голове. Видимо, слыша шум, в палату торопливо вошёл Коичи в больничной одежде, но, судя по внешнему виду, полностью здоровый. Оглядев Учиху, а затем, замечая меня, он радостно просиял и приблизился к постели Тадао. — Семпай! Вы в порядке, я так рад! — Конечно-конечно, Коичи-нян! А как Цуки-нян? Вы двое в соседней палате? — Ему лучше, только сильно переживает, — виновато поведал Коичи, опуская глаза в пол. — Нам ведь не удалось поймать шпионов… — Хокаге-сама, я возьму их миссию, — настойчиво и официально заявила я, сурово глядя на неё. — Что? — осеклась та, явно не ожидая такого внезапного нападения. Сакура, сидя в углу и находясь почти меж двух огней, нервно сглотнула и опасливо отклонилась подальше. Наблюдая со стороны, она первая поняла, что наставница недовольна. — Где их отчёт? — продолжила я и обернулась на Коичи. Он беспокойно нахмурился, желая вмешаться. — Ты не пойдёшь туда, — отрезала Цунаде, сложив руки под грудью. — Этот шпион мог узнать важную информацию, мы не можем его упустить. Были атакованы четверо АНБУ, нельзя посылать за ними других. Ты же знаешь, я справлюсь, и сама закончу эту миссию, — серьёзно заметила я. Она недовольно нахмурилась, нехотя принимая мою правоту и обернулась на Учиху, который успел приблизиться, стоя теперь вместе с Коичи возле ширмы. — Но только при условии, что Итачи идёт с тобой. Он и я переглянулись. — Хорошо-хорошо, так будет даже быстрее, — согласилась я. Вздохнув, Хокаге выудила из рукава свиток и бросила мне. Тут же развернув его, я мигом пробежалась взглядом по строчкам, довольно оскалилась и бросила свиток Итачи. — Знаю, где это находится, там собираются многие преступники, — припомнила я. — Думаю, стоит переодеться. Три минуты и мы выходим, кошак. — Слушаюсь, — кивнул тот и принялся читать. Сложив печати, я призвала из своего гардероба специфический наряд, идеально подходящий для прикрытия в описанном месте. Видя, как я потянула концы пояса, развязывая, Цунаде округлила глаза, успевая только громко ахнуть. Торопливо приспустив кимоно с плеч, успевая обнажить половину груди, я замерла, непонимающе глянув на неё. Коичи подпрыгнул на месте и задохнулся, будто ударенный в грудь, ярко краснея, он стыдливо прикрыл рот дрожащей рукой. Оторвав взгляд от свитка со всей информацией, Учиха осмотрел меня, появившиеся вещи и, моментально реагируя, потянул белую шторку, закрывая весь обзор. Вспыхнув от смущения, Сакура беспокойно затряслась, метаясь напуганным взглядом от меня к наставнице. — А я всё думала, как долго на тебе продержится это длинное кимоно? — ослепительно улыбаясь, но с очевидно-смертельной угрозой протянула Цунаде. Наблюдая, как моё кимоно испарилось в дыме, она задёргала бровью. — Сколько раз повторять? Не обнажайся на публике, твои кошачьи повадки однажды выйдут тебе боком! И где твоё бельё? Опять… — Мы торопились, — отмахнулась я, начиная натягивать на ноги длинные чулки до середины бедра. — Торопились, да? М-м-м… Ну, и где твоя печать? — чуть поддавшись вперёд, поинтересовалась она, включая самый поучительный тон. Внимательно осматривая меня, она протянула руку и ткнула пальцем между моих грудей. — У тебя за два года ничего толком и не получилось. Будешь искать обходные пути для накапливания чакры, так и провозишься до конца жизни. Предупреждала же, слушай, что я тебе говорю… — Ничего я и не вожусь, — обиженно бубня себе под нос, я поспешно влетела в миниатюрные кожаные шорты, хотя чтобы натянуть их на округлившиеся бёдра пришлось повозиться: попрыгать и даже задержать дыхание. — Знаю, ты не хочешь лишаться чакры на три года, но по-другому не скопишь нужное количество для «Бьякуго» и она должна быть тут! — щёлкнув по моему лбу, напомнила Цунаде. — Тс-с-с, прошу тебя, хотя бы не прилюдно, — едва успевая сфокусировать нужное количество чакры для блокировки её щелбана зашептала я, состроив жалобную физиономию, затем подняла со спящего Тадао кучу кожаных шнурков, по идее превращающихся в полоску топа и принялась надевать. — Сакура прекрасно справилась, а ты постоянно пытаешься увильнуть. Плохо контролируешь чакру в своей печати, это видно по твоему телу. Даже с кучей тренировок, умудряешься полнеть как на пирожных, хотя может это всё-таки твоё обжорство… — Ня? Я не толстая! Моё тело в идеальной физической форме! — пристыженно краснея, запротестовала я, наконец справившись со всеми металлическими пряжками на топе и застёгивая широкий ошейник. Потом я решительно подняла левую руку и напрягла бицепс, тыкая в него пальцем и недовольно подёргивая бровями. — Смотри, это вовсе не жир — сплошные мышцы! — Араси-сан, пожалуйста… — умоляя, полушёпотом произнесла Сакура, пытаясь унять перепалку. — Цунаде-сама… — Хм-м, до поры до времени… Если не начнёшь нормально копить чакру, то живо распухнешь, — издевательски ухмыляясь и провоцируя, заверила та, тут же продолжая командовать: — Волосы изменить не забудь. — М-м-ня-я! Любишь ты под руку говорить, я как раз собиралась! — начиная злиться от постоянных указаний, взвыла я. Сложила печать превращения и сменила цвет волос с бирюзового на каштановый. — Видишь, без тебя всё знаю! — Тогда тебе лучше убрать их, чтобы внимание от костюма не отвлекали, — отчего-то веселясь, как-то хитро предложила она. Прошипев, но всё же соглашаясь с ней, я разделила волосы и торопливо сделала два высоких хвоста. Моё спокойствие испарилось в споре, выводя из равновесия. А глядя на перевязанного Тадао, мной точно определилась цель, на которой я и выплесну своё недовольство. Удовлетворённая моим видом, Цунаде одобрительно кивнула, будто переодеться была её идея, а не моя, в очередной раз заставляя меня злобно фыркнуть. Сакура, видя, как я направляюсь подальше, выдохнула с облегчением, потому что до драки дело не дойдёт. Распахнув шторку, я вышла к Итачи и Коичи, стоящим напротив кровати. — Кошак, нам пора… — Семпай! — прервал Коичи. Оглядев меня, он внезапно преклонил колено и заметно покраснел. — Позвольте идти с вами! — Что ты такое говоришь? — удивилась я. Глядя на его лицо — беспокойно нахмурилась и приблизилась к нему. — Ты какой-то красный, может температура поднялась? Уставившись во все глаза, Коичи забыл как дышать, отчего залился краской ещё сильней. Обняв его лицо обеими ладонями, я склонилась над ним и коснулась лбом его лба. Быстро отпрянула и затараторила: — Да у тебя же жар! Живо возвращайся в кровать! — Нет, я… — Мне самой уложить тебя, ня-я? Вспыхнув так, что по виску покатилась капелька пота, Коичи согласно закивал, но потом опомнился и отрицательно замотал головой. Цунаде за моей спиной издала сдерживаемый смешок. Выпрямившись, я огорчённо вздохнула, понимая, что лежать в больнице — участь незавидная. — У нас мало времени, идём-идём, — подзывая к себе раскрытой ладонью я, подошла к окну, задрала ногу на подоконник, после чего выпрыгнула на улицу. — Тадао, очнулся? Видел то, что заставило твоё сердце биться чаще? Не напрягайся так, а то раны откроются, — веселясь, заметила Цунаде, затем, коварно сощурившись, повернулась к Учихе. — А тебе лучше поспешить за ней, и постарайся не попасть под тяжёлую руку! Ха-ха-ха! — Слушаюсь, — кивнул тот и исчез в облаке дыма.* * *
В лесу. Недалеко от деревни. Подогреваемая раздражением на поучения Цунаде, я резво отпрыгнула с ветки на ветку. Как вдруг, прямо в воздухе меня ловко перехватил Учиха и, подняв на руки, отскочил с дерева на землю. — Чего тебе, кошак? — Ты бежишь не туда, — заверил он, поставил меня на ноги и медленно оглядел. Начиная содрогаться и закипать от гнева, я схватилась за голову и негодующе взвыла. «Сначала Цунаде лезет со своими советами, а теперь ещё и дорога не туда! Агрх!» Прошипев, я развернулась кругом и, в надежде успокоиться, принялась ходить взад-вперёд. Совсем не помогло. Окобо деревянным гулким стуком отбивали по земле и выступающим корням, постепенно ускоряясь. Моё очевидное раздражение вызвало у Учихи лишь протяжный выдох. — Псу под хвост все старания, уже ночь прошла! Нужно спешить, ребята не зря добыли для нас эти сведения и Тадао сейчас… — замолкнув, я жалостливо нахмурилась и сжала руки в кулаки. — Он дорог тебе? Тадао, — уточнил Итачи, продолжая следить за мной, метающейся по округе, внимательно оглядывая. — Конечно! Ведь мы товарищи! Через многое прошли, сражались плечом к плечу! Раньше были в одной команде, пока я всё не испортила… Не важно! Нам надо поторопиться, те шпионы могли узнать что-то секретное о деревне! — дёргая руками в воздухе, протараторила я. Психуя, тесно сжимая челюсти, я резко повернулась и с размаху снесла ствол огромного дерева, разбивая в щепки с помощью чакры. — Да как они посмели ранить ребят? Не прощу! Снова загораясь возбуждённым пламенем, я зашипела, вымещая злобу на коряге, пиная безобидные остатки дерева. Чуть поумерив пыл, начиная задыхаться, я остановилась, уперев ладони в бёдра и согнувшись пополам, чтобы отдышаться. Вспомнились времена тренировок с котами-ниндзя, когда буянить было нельзя, иначе в наказание могли посадить на сухой кошачий корм. Я фыркнула и брезгливо скривила физиономию. Выпрямившись, глубоко и медленно вдохнула, приходя в себя. — Некомата-сенсей говорил сохранять спокойствие, изящество и грациозность, иначе какая из меня кошка… — припомнила я, плавно поднимая и опуская руки, при этом делая медленный вдох-выдох. — Некомата… сенсей? — произнёс Учиха, всё это время наблюдавший чуть позади. — Теперь понятно, это многое объясняет. Окончательно успокоившись, я выдохнула и развернулась к нему передом. — Готова! — Так что, насчёт направления нашего пути? Куда ты бежала? Вздрогнув, я нервно пригладила чёлку и забегала взглядом по округе. Такой гений как он уже наверняка понял, что я абсолютнейший топографический кретин. «Ни за что в этом не сознаюсь, позорище!» — Мы же спешим, мне показалось, так будет короче, — сохраняя внешнее спокойствие и уверенный вид, я гордо выпрямилась и решительно посмотрела прямо в чёрные глаза. Врать, так только как самой себе. — В докладе говорилось о северо-западном направлении от деревни, — напомнил Учиха. По его невозмутимому виду и не скажешь, издевается он, сомневается во мне или просто констатирует факт. Против собственной воли, я скривилась, ощущая, как между бровей образуется морщинка размышлений, сомнений и негодования. Догадываясь о последующем очевидном вопросе, я напряглась. — Тогда, где север? — ровным тоном поинтересовался Итачи. Бегло осматриваясь вокруг, лихо перебирая в воспоминаниях миллионы лекций Какаши и пытаясь сообразить, что-то про кору и мох, я, наконец, указала пальцем в сторону, куда падала тень. — Верно, — наблюдая за моими потугами и, кажется, веселясь, он сделал шаг в сторону и плавно двинулся по кругу. — Запад? Мысленно вереща от паники, я как загипнотизированная медленно завертелась кругом, не желая терять его из вида. В этот момент Учиха походил на пантеру, кружащую около жертвы, наслаждаясь её бессилием. Мысли спутались, мелькнуло что-то про лево и право. Начиная нервничать так, что стало заметно, я подняла и оглядела свои ладони, что-то невразумительно вспоминая об ориентировании по солнцу, про восход и закат. — Араси? — напоминая о слишком долгой паузе, произнёс Итачи. Не заметив, что он приблизился, находясь теперь перед моим лицом, я пискнула и инстинктивно отскочила назад, врезаясь в дерево. Сердце резво заколотилось, то ли от испуга, то ли от стыда за собственную дезориентацию — настоящий провал для шиноби. В спешке указывая дрожащим пальцем наугад, я заикнулась: — Направо… — А показываешь налево, — перебил Учиха, а видя, как я заметалась взглядом и нахмурилась, начал надвигаться. — Но тебе повезло, угадала. Всем телом ощущая мощь, исходящую от нависающей надо мной угрозы, я сильнее вжалась в ствол, пытаясь успокоиться. Каким-то образом сейчас он источал ауру, заставляющую замереть, но в то же время притягивал. Не в состоянии отвести от него взгляд, я так и встала, как вкопанная. Стоя надо мной, Итачи неторопливо обнял моё лицо обеими руками и, нежно лаская погладил по щекам, скулам и подбородку. Поражённо глядя на него, я растаяла от блаженства, заметно подрагивая от наслаждения и начиная покрываться мурашками. А когда он погладил мочку уха, я простонала, ощущая, как в животе всё сжимается, разрываясь от электрического разряда, прошедшегося по всему телу. Зажмурившись, я не увидела, как Итачи наклонился, лишь почувствовала касание его горячих губ на своих. Снова погладив моё ухо и заставляя сдавленно пискнуть, он скользнул языком в мой рот. Трепеща от чувствительных прикосновений к ушам, я, краснея всё сильней, вцепилась пальцами в его запястья, понимая, как дрожат колени, намереваясь подкоситься. Видимо, осознавая, что я уже на пределе, он отпрянул, но не выпустил моё пылающее от стыда раскрасневшееся лицо, продолжая гладить и ласкать распалённую кожу пальцами. Выдохнув и спешно вдохнув, я зажмурилась до искр в глазах и смущённо опустила голову. Будто намеренно не позволяя расслабиться, Учиха легко поднял мой подбородок. Встречаясь с ним взглядом, я снова задохнулась. — Мне захотелось похвалить тебя за старания, — по-кошачьи урча таким притягательным бархатистым голосом, поведал он. — Мог бы просто погладить, — полыхая от горячих касаний, пропыхтела я. — Этого недостаточно. «Тяжело дышать, сердце просто взбесилось, разрывая грудь изнутри. Щёки пылают так, что аж больно. А он так пристально смотрит! Как смущает!» — Глупый кошак… — Ничего, если я поведу? Следуй за мной, Араси, — наконец, опуская руки, настоял он. — Угу, — кивая, я как заворожённая рассматривала его, толком и не вслушиваясь в слова, любуясь его обворожительной улыбкой. «Этот кошак! Дождался пока я расслаблюсь! Да я от таких касаний на всё что угодно соглашусь! Дурак-дурак-дурак…» Следуя за ним, периодически одёргивая себя и мотая головой, я по привычке нервно бубнила себе под нос и изредка фыркала, постепенно приходя в себя. Между тем и не заметила, как мы добрались до поселения, судя по названию — упомянутого в докладе. Оживлённое место с множеством прилавков и магазинов, войти в которое не составило труда. Но когда мы дошли до широкого переулка, увешанного вдоль всей улицы красными бумажными фонарями, атмосфера изменилась. Девушки, выглядывающие со вторых этажей, весело хихикали и зазывали зайти в их заведение, но стоящие почти возле каждого входа мужчины, запугивая своим суровым видом не позволяли расслабиться. Некоторые даже находились на крышах, видимо наёмные шиноби для охраны. Плавно продвигаясь по улице, я заоглядывалась по сторонам, внимательно наблюдая за прохожими. Взяв пример с одной из пар, прошедшей мимо, я придвинулась к Итачи вплотную и, обняв его за руку, прижалась грудью. — Берём пример с остальных, так мы сольёмся с местностью и станем частью пейзажа, — мило улыбаясь промурлыкала я, придвинувшись к его уху. — Можем многое узнать, не привлекая внимания, да и немного повеселиться заодно. — Слушаюсь, — согласно кивнув, он никак не изменился в лице, так и продолжая безмятежно следовать вперёд. — Ня-я, я уже точно тут была и мой костюм подходит под обстановку, разве нет? Ня-ха-ха, — наигранно хихикая, я принялась ненавязчиво, одним лишь взглядом следить за парой, вышедшей из здания неподалёку. Воркуя и любезничая парень и девушка стояли очень близко, касались руками друг друга и не испытывали никакой скромности по отношению к окружающим. Издав смешок, девушка вытянулась, приподнимаясь на носочки, обняв парня за шею, приблизила к себе и жадно впилась в его губы. Глядя на это, я задохнулась и непонимающе заморгала. В Конохе посреди улицы такого никогда не увидишь. Нервно сглотнув, я скосила взгляд на Учиху. Явно наблюдая до этого момента ту же картину, что и я, он совершенно не удивился, а заметив, как я неотрывно слежу за его реакцией, повернул голову ко мне и как-то хитро усмехнулся. Ощущая по спине мурашки, я тревожно хихикнула и привычным нервным жестом пригладила чёлку. Не в силах смотреть на такого, будто насмехающегося надо мной кошака, я неловко отвернулась, продолжая осматриваясь кругом, как-никак мы на разведке. «Да что такое? Только я так реагирую! Может это нормально? Естественно, вот так целоваться?.. И ничего особенного в этом нет, это я себя веду как ребёнок? Вот же позо-ор… Паникую и выгляжу глупо из-за такого пустяка! Буду работать над собой и обязательно исправлюсь! Да! Нельзя так резко реагировать…» — рассуждая и занимаясь самовнушением, я ободрительно закивала, твёрдо решая исправить свои недостатки. По пути нам попались ряды из нескольких торговых палаток, за прилавками которых стояли только мужчины. Отвлекаясь от беседы, один из продавцов заулыбался и любезно подозвал к себе. Не теряя ни минуты, я развернулась и направилась к его прилавку, грудью подталкивая Учиху туда же. — Добро пожаловать! — сияя, поприветствовали продавцы, оглядывая нас. — Привет-привет! Вай, какое тут всё миленькое! — проворковала я, повторяя слащавый тон за недавно увиденной девушкой. Отпустив руку Итачи, я приблизилась к столу, на котором располагались разнообразные игрушки, аксессуары и одежда из меха, кожаных и латексных полос. Приметив чёрные меховые уши на ободке, я восторженно засверкала и тут же надела их на голову. — Вам очень идёт, госпожа! Вот, ещё перчатки! — загорелся от восторга мужчина, протягивая мне перчатки из чёрного меха в форме кошачьих лапок, даже с розовым мехом на ладонях. — Ня-я, такая прелесть! — тут же примерив перчатки, я завертелась на месте, красуясь и пища от радости. Трое продавцов воодушевлённо загалдели, рассматривая меня. Пользуясь случаем, я решила побольше разузнать о месте, которое упоминалось в докладе АНБУ. Вернувшись к Итачи, снова копируя пару, замеченную ранее, я прижалась к его торсу грудью, ласково поглаживая его плечи и шею кошачьей лапой с мягким мехом. — Ах, да, я такая неуклюжая, снова перепутала дорогу, — обиженно забубнила я, надув губы. Развернулась к продавцам передом и, не прекращая гладить крепкую напряжённую грудь Итачи, жалобно запричитала: — Не знаете, где тут «Лисья нора»? Мой господин очень просил отвести его туда. Казалось, Учиха вообще никак не отреагировал на мои ласки, так и продолжая стоять и смотреть то на меня, то на мужчин за прилавками. А те, услышав о помянутом месте заметно занервничали, прекращая завистливо разглядывать его. Внутренне ликуя и едва сдержав коварный оскал, я увереннее завертелась вокруг Учихи, отвлекая всё внимание продавцов. Видимо следить за тем, как я трусь и глажу его им понравилось больше, чем встречаться с ним взглядом. — Но, госпожа, именно сегодня это не самое удачное для посещения место, — заверил один из мужчин. Максимально невинно удивившись, я отпрянула от Итачи и вернулась к прилавку. Делая огорчённый вид, я принялась задумчиво разглядывать остальные аксессуары. Замечая чёрный меховой хвост — схватила его и, прикладывая рукой к пояснице, задвигала бёдрами, заставляя длинный хвост вилять из стороны в сторону. Продавцы поражённо уставились на меня, снова воспряв духом и одобряюще поддерживая. — Знаю, вам, наверное, нужен любовный отель рядом. А не бар! — заворожено следя за моими движениями, заговорил один из них. — Сейчас ведь там находится целая группа бандитов… — Да, точно! Заняли здание и никого к себе не подпускают, — подхватил второй. — Говорят, будут отмечать день рождения своего главаря целую неделю. Потому туда лучше не ходить, эти типы кажутся действительно опасными! Держитесь от седьмой улицы подальше, для вашего же блага, — добавил третий, воодушевлённо кивая. «День рождения? Идеальный предлог!» Довольная такой интересной информацией, я восторженно просияла, улыбаясь во весь рот, благо заметил это только Итачи. Тут же состроив обеспокоенную физиономию, я развернулась и положила хвост на прилавок. — Ах, как же так? Конечно, мы не пойдём в такое страшное место, мы же здесь, чтобы развлечься, ня, — жалобно хмурясь, я наигранно обиделась, надув щёки и сложив руки под грудью. — Хвост вам не понравился, госпожа? — расстроился продавец. — Он миленький, но, наверняка будет только мешать… — Тогда, как насчёт такого? — громче положенного предложил мужчина, отчего-то враз краснея до самых ушей. Затем, выдернув из-под стола короткий чёрный хвост из кожи, похожей на мою одежду, он с нескрываемым предвкушением завертел им, показывая со всех сторон. Глядя на чёрный пластмассовый наконечник в форме закруглённой пирамиды около пяти сантиметров в диаметре и в длину, я непонимающе заморгала и склонила голову набок, пытаясь сообразить, как же он должен крепиться. Чувствуя на голой спине горячие пальцы Итачи, я не сдержала выдох, напоминающий стон и заметно вздрогнула, покрываясь от такого неожиданного контрастного касания мурашками. — Не сегодня, спасибо, — вежливо улыбаясь, он оставил деньги и плавно развернув меня, повёл подальше. — Пока-пока! — мило хихикая и махая мягкой лапкой, попрощалась я, развернувшись вполоборота. — Никогда ещё не был на подобном допросе, — как-то тяжко выдохнув, заверил Учиха. — Ня-ха-ха-ха! Правда-правда? Забавно получилось, да? Некомата-сенсей говорил, что боль и пытки не всегда помогают в добывании информации, если есть возможность, то лучше применить хитрость. Только я не поняла, как носить второй хвостик, странный какой-то, да и совсем не пушистый. — В следующий раз объясню, — пообещал он, искоса оглядывая меня, точнее пушистые кошачьи уши на моей макушке. — Хорошо-хорошо!* * *
Чем дальше уходила дорога за повороты от главной аллеи, тем менее оживлённее становилось. Наконец, оказавшись в уединении на седьмой улице, мы прислушались, внимательно оглядывая здания вокруг. Лишь из отдалённого доносился шум разгромной пьянки. — Мы пришли, быстрее, чем я думала, — обрадовалась я. — Не верится, как беспечно, даже по периметру никого для охраны. Здесь разделимся. Я буду отвлекать внимание, попробую узнать, где их главарь… Казуки, да? Подтверждая, Итачи согласно кивнул, продолжая сосредоточенно слушать. — А ты в это время оглядись и постарайся узнать их количество и вооружение. Наша цель: найти шпиона, проникшего в Коноху, захватить его живым для допроса, остальных свидетелей уничтожить. — Понял. — Хорошо-хорошо, тогда приступим, ей! — меняя серьёзное выражение лица на безбашенно-весёлое, я направилась прямиком к парадной двери бара, пока Учиха, вероятно используя одно из окон пошёл в обход. Распахнув двери с ноги, я торжественно вошла в помещение. Полумрак и задымлённость после слепящего света на улице не дали сразу оглядеться. Привыкая к приглушённому освещению, я принюхалась. Едкий воздух насквозь пропах выпивкой и табаком, заставляя поморщиться. Видимо, не желая нарушать атмосферу, толпясь в тесноте, присутствующие подняли градус до максимума, даже стоя у открытых дверей я ощутимо вспотела, оголённую кожу обдало жаром из глубины помещения. Когда двери за мной захлопнулись, я наконец привыкла к темноте и сразу внимательно осмотрелась. Давно нуждающееся в ремонте здание: потемневшие стены, потолок и пол, пара засаленных кожаных диванов у стены, перед которыми стояли укреплённые столы, а на них вокруг стальных блестящих шестов вертелись три женщины. Веселя, очевидно, перепивших мужчин, столпившихся вокруг, они пластично двигались под ритмичную негромкую музыку, которую порой перекрикивали сами наблюдатели. Источник музыки находился где-то за барной стойкой. Развернувшись к бару, полки которого уже заметно поредели, я решительно направилась прямиком к нему. Лохматый бармен, до этого оглядывающий меня, как-то довольно ухмыльнулся. Отвлечённые на грохот дверей некоторые тоже обратили внимание на моё появление, отчего с их стороны посыпались какие-то уменьшительно-ласкательные кошачьи прозвища. Игнорируя их, приблизившись к стойке, я резво запрыгнула на высокий стул и радостно заулыбалась. — Добро пожаловать, котёночек! Миску молока? — насмешливо поинтересовался мужчина-бармен, подходя ко мне ближе. — Мня? А у вас есть? Я бы с удовольствием, мрр-ня-я, — сияя от счастья, проурчала я и поддалась ближе, укладывая грудь прямо на стойку. От духоты стало тяжело дышать. Чувствуя, как по шее в ложбинку щекотливо покатилась капля пота, я принялась обмахиваться пушистой лапой. Замерев на мгновение, он через силу оторвал взгляд от объёмной груди, тесно обтянутой чёрным кожаным топом. Принялся оглядываться и серьёзно заверил: — Для тебя, я найду что угодно. Пока он что-то выискивал под стойкой, я сконцентрировалась на поиске чакры, охватывая здание. Судя по моим ощущениям, во всём помещении двадцать семь человек: тринадцать на втором этаже, остальные четырнадцать здесь. Из них только пятеро уровня джоунина, двое из которых наверху, а самый сильный, как я и думала — бармен. Кому ещё в такой толпе доверить разливать алкоголь и не довести дело до драки. Выудив из холодильника маленькую коробку сливок, видимо для особо-женских коктейлей, он поставил передо мной неглубокую пиалу для саке и полностью наполнил. Восхищённо светясь от предвкушения, я аккуратно подняла чашку, стараясь не намочить пушистые кошачьи перчатки и, высунув язык, принялась лакать ледяные сливки. — Божечки кошечки! Няк вкусня! — Всё-таки лакаешь… — уставившись на мой побелевший высунутый язык, поразился бармен. — Ах, простите-простите, как невежливо с моей стороны, хорошо, что по привычке на стол не забралась, ня-ха-ха-ха! — расхохоталась я, припоминая и такой момент из прошлого. Залпом опустошила пиалу и снова поставила для добавки. — А я не против, вперёд, — наливая полную чашку, ухмыляясь, предложил он. — Ня-ха-ха, нельзя-нельзя, иначе меня отругают. Да и кстати, я хоть туда пришла? Мне нужен один человек, — сменяя тему, ненавязчиво проворковала я, припоминая строки из отчёта АНБУ: — У него тёмные волосы, зелёные глаза, а зовут его Казуки-сама и сегодня он именинник! — торжественно закончила я, тут же потянулась к пиале и залпом опустошила её. — Босс? — удивился мужчина за стойкой. Слыша его, остальные присутствующие за моей спиной как-то подозрительно притихли, прислушиваясь к разговору. — Быть не может, тебя прислали в подарок? Вот чёрт, я завидую! — Ня-ха-ха-ха-ха! Верно-верно, сюрприз! — Жалость какая, его сейчас здесь нет. «Нет, значит? Раз он не здесь, то где? Интересно, они расскажут сами?» — прикинула я и показательно печально осунулась. — Мня? Но что же мне делать? Мой хозяин сказал устроить самый лучший приём и поздравить господина Казуки, — обиженно надув щёки и водя пушистой лапой по столешнице, пробубнила я. — Где же он? — Не хочется так просто говорить тебе об этом, котёночек, — хитро протянул он и кому-то кивнул, подавая знак. — Тогда, что мне нужно сделать? — непонимающе заморгала я, продолжая строить наивность. В зале за моей спиной послышался скрежет дерева по полу. Обернувшись, я увидела игральный стол с двумя стульями и толпу, торопливо окружающую его. — Сыграешь с нами в одну игру? — предложил бармен и поставил на стойку огромную бутылку и две стопки чашек для саке. — Разве так можно, я же на работе… — удивилась я. — Поверь, если ты расслабишься и разгорячишься, босс будет в восторге, — коварно ухмыльнулся он и направился вдоль стойки, выходя в зал. — Правда-правда? Я сделаю всё, что нужно! — восторженно сияя, согласилась я. Спрыгнула с высокого стула и решительно подошла к столу с расчерченными квадратами. — С кем играть? Из толпы напротив стола вышел крепкий мужчина, судя по чакре — второй по силе после бармена, он уверенно скривил губы и уселся на стул. Наивно улыбнувшись, я села напротив, забравшись на сиденье с ногами и, удобно скрещивая их. Бармен и его помощник торопливо расставили по квадратам тридцать шесть пиал и налили в них саке до самых краёв. Выставив глубокую чашу, он достал из переднего кармана фартука два цветных кубика с чёрными точками и положил на стол. — Бросаете по очереди: синий кубик — считаем сверху; красный кубик — справа. Выпиваете выпавшую пиалу или ближайшую и ставите вверх дном, в качестве доказательства. Всё просто — если выиграешь, котёночек, мы тебе расскажем. Правила ясны? — коварно скалясь, спросил бармен. Надменно разглядывая меня сверху, он снова ухмыльнулся, а глаза его игриво запылали. — Но у меня лапки, — поднимая руки вверх в сдающемся жесте, заметила я, взглядом указывая на маленькие кубики, удерживать которые будет тяжело. Явно веселясь, взявший на себя обязанности судьи бармен, одним рывком стянул обе перчатки с моих рук. Удивлённо открыв рот, я печально насупилась и обиженно надула губы, мельком разглядывая содержимое. «Ни снотворного, ни яда. В чашках просто саке, значит, они меня не раскусили, просто хотят споить…» — Тогда дамы вперёд, — любезно предложил мой противник, указывая на кубики. — Начнём! — радостно объявила я под поддерживающие крики окружающих. Подняла со столешницы кубики, потрясла в ладони и бросила в глубокую чашу. — Шесть-шесть, — заметил бармен-судья и указал на пиалу. — Ты очень удачлива, котёночек. Мой противник поднял её и довольно улыбаясь, подал мне. — Вот спасибочки! — радостно улыбаясь, принимая выпивку, поблагодарила я и залпом выпила содержимое. «Какое крепкое саке! Обжигает горло…» — мысленно простонала я, изо всех сил стараясь не сморщиться. Поставила чашку вверх дном и ослепительно улыбнулась, не подавая вида, что сейчас начну выдыхать огонь. Притихшие наблюдатели непонимающе переглянулись, но быстро опомнились и подбадривающе завопили. Постепенно выпивая, опустошая игральную доску от наполненных пиал, я принялась громко хохотать, притворяясь чрезмерно пьяной. Окружающие стол мужчины рьяно болели, не забывая напиваться. В то же время бармен так и не притронулся к выпивке, продолжая судить наш матч. Мой противник едва начал хмелеть, выпил он как и я девять чашек, но стало очевидно, что ему такая порция нипочём. Ощущая, как благодаря Итачи на втором этаже исчезают следы чакры, я с каждым разом смеялась громче, размашисто двигая руками и привлекая всё возможное внимание. Дослушав очередную глупую шутку, я расхохоталась в голос, активно барабаня ладонью по столешнице. — Забей на него, котёночек, он всего лишь местный клоун, на деле даже сражаться толком не может, — посмеиваясь, заверил судья, следя за броском кубиков моего противника. — Это босс сказал, что в Конохе одни слабаки! Да если бы не наёмные шиноби, нам была бы крышка, — смеясь, поведал тот самый шутник в толпе. — Точно, эти наёмники используют мощный яд, если мы им не заплатим, они и нас прикончат, — согласно закивал мужчина рядом с ним. «Наконец-то разговорились!» — заликовала я, поддерживая тему. — Ня-ха-ха, так интересно слушать ваши сказки про этих шиноби, — задыхаясь от хохота, простонала я и закинула свою грудь на стол, столкнув неаккуратно разложенные пиалы на пол и ещё громче захохотала. — Сказки? Это чистая правда, котёночек, — заверил бармен, обречённо глядя на разлетевшиеся по полу осколки. — Босс платит этим упырям вдвое больше, чем нам. — Тут ничего не поделаешь, эти ублюдки реально сильны, — вмешался ещё один мужчина из толпы. — Вы так говорите, будто вас не ценят, — огорчённо заметила, я, сочувствуя, надеясь раззадорить беседу. Снова бросила кости в глубокую чашу и опустошила поданную мне чашку. — Верно! Мы с Казуки-саном с самого начала! — пьяно запричитал мой противник, бросая кубики следом. — И что ты предлагаешь, идиот? — возмутился судья, указывая на выпавшую пиалу, ближайшую по числу. — Сейчас он придёт из «Дикой вишни», и мы ему за всё предъявим! — громогласно объявил тот, ударив по столу. «Хм-м, попались, «Дикая вишня», значит? Переговоры по выкупу информации их босс обсуждает там? — предположила я, расплываясь в самодовольной улыбке. Тут же любезно протянула наполненную саке чашку противнику. — И их босс должен скоро сам вернуться…» — Ня-ха-ха-ха, значит эти… наёмные шиноби очень сильные? — пьяно протянула я и бросила кубики. — Не-ет, скорее хитрые, говорю же, они продумали засаду с нашим участием меньше чем за сутки, — возразил мой соперник, пытаясь выглядеть круче. Он протянул мне пиалу, на которую указал судья и принялся кидать кубики. Ощутив, как на втором этаже исчезла чакра одного из джоунинов, уже пятого человека по счёту, а затем торопливое приближение Итачи, спускающегося вниз, я не сдержала смешок. «Невероятно, его до сих пор никто не заметил!» — А я уже хотела предложить супервосхитительный божественно-расслабляющий час моего массажа, чтобы вам полегчало, — огорчённо протянула я и опустошила пиалу, запрокинув голову. В это время, уже незаметно пробравшись через толпу, Учиха подошёл ко мне, абсолютно не обращая внимания на окружающих, и склонился к моему уху. — «Дикая вишня», — обжигая кожу, шепнул он, подтверждая информацию. — Ах, м-м, щекотно, — отрывая чашку ото рта, жалобно простонала я, жмурясь и моментально покрываясь мурашками. — Да, это похоже на правду. — Эй, не лезь без очереди, красавчик, эта киска не для тебя! — вспылил мой противник, сверля Учиху убивающим взглядом. Отодвигаясь от меня, Итачи искоса оглядел его, а затем и всех остальных присутствующих, так и оставаясь совершенно спокойным. — Эти АНБУ Конохи были слабаками. Мы бы и сами с ними расправились, — ударив пустой пиалой по столу, рьяно заверил мой оппонент, сжигая Учиху взглядом и, видимо желая выделиться на его фоне или запугать. — Вот оно что? А разве не вы напали всей толпой из организованной засады, использовали яд и всё равно сбежали с поля боя, оставив кучу своих убитых товарищей? — ослепительно улыбаясь, уточнила я. Присутствующие непонимающе замолчали и перевели взгляды в мою сторону. Учиха тут же насторожился. — Ты что несёшь? — грозно прорычал бармен и резко потянулся к моей шее. Итачи в одно мгновение перехватил его кисть и с жутким хрустом неестественно вывернул в другую сторону. В повисшей абсолютной тишине раздался дикий болезненный крик. Бармен свалился на пол и задёргался. — Ня-ха-ха, а ваш босс точно придёт сюда? Или нам самим поискать его в «Дикой вишне»? Вы так расслабились, что выложили все свои планы… И вы, слабаки, посмели ранить моих людей? — дрожащим от гнева голосом закончила я. Подняла на своего соперника уничтожающий взгляд, сконцентрировала в ступне чакру и с огромной силой оттолкнула игральный стол в противоположную стену, снося часть толпы вместе с ним. Танцовщицы, до этого времени продолжавшие крутиться на шестах, испуганно взвизгнули и непонимающе запереглядывались. — Что за сила у этой девчонки? — поразились присутствующие и принялись доставать оружие. — Можешь делать всё, что хочешь, Итачи, — поднимаясь со стула, медленно произнесла я. Оцарапала палец о клык, сложила печати и призвала две катаны в ножнах. Бросила ему одну и тяжело выдохнула. — Не напрягайся, Араси, — видя, как я пошатнулась, настоял он, зачем-то вытягивая руку передо мной, будто пытаясь прикрыть. — Учиха Итачи? Марисе Арасияма? — в ужасе прошептал один из присутствующих. Окружающие приняли атакующие позы и заметно занервничали. — Без свидетелей, — коротко скомандовала я. — Слушаюсь, — согласно кивнул Итачи и исчез из вида. Женщины, осознавая, что сейчас произойдёт, пососкакивали со своих мест и заметались по помещению. — Простите, вы ни в чём не виноваты. Мне, правда, очень жаль, — сожалея, проговорила я. Не спеша вытянула катану из ножен и внимательно оглядела окружающих нас противников. Мгновение спустя, Итачи появился с другой от меня стороны, а большая часть присутствующих замедленно рухнула, заливая пол свежей кровью. — Не-ет! — в ужасе заверещали танцовщицы, поражённо глядя на это. — Поспеши и закончи наверху, здесь я справлюсь сама, — приказала я и исчезла на невидимой скорости, направляясь сквозь толпу прямиком к ним. Оказавшись перед женщинами, не давая возможности опомниться, я одним резким взмахом отсекла им троим головы, забрызгивая их кровью свои грудь и живот. Цыкая от досады на собственную неаккуратность, не глядя, как бесчувственно оседают три тела, небрежно укладываясь в кучи, пока головы, кувыркаясь оставляют по пыльному полу капли кровавых следов, я обвела взглядом оставшихся шестерых безмолвно замерших шиноби, наблюдающих за моими действиями. Скользнув кончиком пальца по лезвию, я сложила печати и призвала множество взрывных печатей, усыпая ими всё за своей спиной. Воспользовавшись отвлечением на летящие по воздуху бумаги, я ринулась к ближайшему мужчине, моментально отсекая ему голову и тут же двигаясь к следующему. Едва успевая реагировать и отбиваться кунаями, последние двое окружили меня с разных сторон. Неудобно уклоняясь, я атаковала одного рубящим движением снизу вверх. Но осознав, что приложила недостаточно сил, удивлённо распахнула глаза, понимая, что катана плотно застряла в его теле, очевидно, слишком глубоко врезаясь в рёбра и позвоночник. Успевая отскочить от куная, слишком резко прошедшегося рядом с моей шеей, я отпрыгнула вверх, делая кувырок вокруг своей оси. Обхватывая голову последнего противника, продолжая крутиться по инерции, я сфокусировала в пальцах чакру, сильнее сдавливая, легко проворачивая и ломая, казалось, крепкую шею. В голове всё затуманилось и кругом завертелось. Теряя на миг положение в пространстве, я повалилась вместе с мужчиной на пол. Не в состоянии среагировать от дезориентации, с громким шлепком, я пластом приземлилась на живот, не приложившись лицом, только благодаря объёмной груди. Выдохнув, я всё-таки бессильно повалилась лбом в пол, ощущая как тело отдаётся болезненным ударом. — Араси, ты цела? — тут же оказываясь надо мной и торопливо присаживаясь на корточки, поинтересовался Итачи. «Чтоб меня комок шерсти одолел! Он видел, как я свалилась на пол! Позорище…» — В порядке… Комната кружится, — пытаясь совладать с языком, растянуто и пьяно простонала я. Ища опору, протягивая руку куда-то в сторону и вверх, я попыталась поднять голову, как мне показалось. — Открой глаза, я здесь, — успокаивая уверенным тоном, заверил Учиха. Обхватывая и приподнимая меня с пола, он внимательно оглядел моё измазанное в пыли лицо, пытаясь поймать кружащий невидящий взгляд. Плавно моргая и фокусируясь, я постепенно прозрела, ловя себя на мысли, что слишком долго пялюсь на Итачи. Зачем-то в такую минуту пытаясь как следует рассмотреть его. — Дай мне минутку, это было действительно крепкое саке, — понуро хмурясь, шепнула я, пытаясь собраться с силами, чтобы встать на ноги. — Водички… Помогая, он аккуратно поднял меня, удерживая под грудью, внимательно следя за тем, не завалюсь ли я обратно. Шатаясь, опираясь на его предплечье, я прошла за барную стойку, целенаправленно двигаясь к раковине. Настроив тёплую воду, я взяла поданное Учихой полотенце и, смочив его, принялась с наслаждением протираться, смывая с тела чужую кровь, пыль и пот. От жара и духоты мои пылающие щёки раскраснелись, а прохладное полотенце принесло лишь небольшое облегчение. Глядя на грязно-алую ткань, я сразу подумала о женщинах, до смерти напуганных и абсолютно невиновных. Досадливо поджав губы, я навязчиво прополоскала полотенце, наблюдая как розовая вода течёт в сток. Снова протирая следы крови на своей груди и под ней, я учащённо задышала, но боковым зрением поймав на себе чёрный взгляд — нахмурилась. Пытаясь совладать с собой и не показать слабости и жалости к врагам, я отбросила полотенце под струю воды и набирая полные ладони, начала жадно умываться. «Снова пострадали невиновные… Нет-нет-нет, это было необходимо во избежание распространения информации…» — мысленно оправдывая себя, я крепко зажмурилась, с наслаждением брызгая водой на раскрасневшееся лицо и шею. — Зачем ты стала шиноби, Араси? — наверняка, всё ещё наблюдая за мной спросил Итачи. — Почему ты спрашиваешь? — удивилась я, упёрлась ладонями в края раковины и выпрямилась. — Всё что я хочу — это защитить деревню и её жителей… Глядя как подозрительно он нахмурился, будто эта фраза его напрягла, я нервно сглотнула. На языке завертелись встречные вопросы, о том, как он уничтожил целый клан ради деревни. Мучительно думая об этом, колеблясь и хмурясь, я в конце концов осознала, что ни за что на свете не смогу об этом спросить. Снова наклоняясь к струе, я набрала полные ладони и принялась ненасытно пить, ослабляя жгущее чувство во рту, то ли от крепкого саке, то ли от не озвученного вопроса. — Так мы пойдём в «Дикую вишню» или подождём здесь? — резко и содержательно меняя тему, спросила я, наконец закрывая воду. — Останемся здесь, тебе нужно восстановиться, — оглядывая моё раскрасневшееся от опьянения лицо, заметил он. Согласно кивнув, я развернулась и направилась к одному из кожаных диванов, так соблазнительно приглашающему отлежаться и передохнуть. Видя, как покачиваюсь, двигаясь зигзагом, Учиха ловко поднял меня на руки и сам донёс до тёмного угла. Уложив на диван, он присел, удобно укладывая мою голову себе на бёдра и принялся ласково гладить, убирая со лба промокшую чёлку и проскальзывая пальцами между кошачьими ушами на ободке. — Ты была очень привлекательна, отвлекая всё внимание на себя, умница, Араси, хорошо постаралась, — заверил он, оглаживая мои скулы и подбородок большим пальцем, убаюкивая бархатным голосом. Наблюдая, как засыпаю, он произнёс: — Ни о чём не беспокойся и отдохни. — Хвали меня, хвали… — довольно проурчала я, свернувшись в клубок и моментально засыпая.* * *
Вздрогнув от внезапного удара дверей о стену, я съёжилась и недовольно проворчала. Мрачно выдохнув, Итачи аккуратно переложил мою, непомерно отяжелевшую после оборванного сна, голову на диван и бесшумно поднялся. — Эй вы, выродки! Хорошие новости, завтра мы продадим информацию о Конохе… — заткнулся на полуслове вошедший. Огляделся в полумраке и боязливо попятился назад. — Какого здесь произошло? Шиноби-отступники за его спиной напряжённо вгляделись во мрак, оценивая обстановку. — Ты слишком шумишь, — выходя из тени, тихо произнёс Учиха. — Ш-шаринган? — оторопел один из наёмных шиноби. Отступил назад, но его ноги зацепились за что-то, и он с грохотом повалился на пол. — Что здесь делает Учиха? Что это? — поразился он и поднял руку. — Кровь?.. — Слышал… Учиха Итачи, уничтоживший свой клан, вернулся в Коноху со сверхсекретного невыполнимого задания едва ли не героем? — выходя из-за спин остальных, протянул мужчина, по-видимому, самый сильный из присутствующих. — Вы многое узнали, — спокойно оглядывая шестерых шиноби-отступников и главаря, заметил Итачи. — Убейте его! — испуганно закричал Казуки и кинулся к выходу, понимая, что является целью. В Учиху градом полетели отравленные кунаи, иглы и сюрикены, но перехватив два куная, он с лёгкостью отбил все атаки, исчез из поля зрения и на молниеносной скорости оказался перед дверью, преграждая путь к побегу. Ошарашенно глядя в красный прожигающий взгляд, Казуки боязливо затрясся. Секунду спустя подпрыгнул на месте, замер и медленно свалился на пол без чувств. Следом за ним, истекая кровью, на пол повалились и шестеро шиноби. Оглядевшись, Итачи деактивировал Шаринган, выпустил кунаи из рук и пошёл вглубь помещения, возвращаясь ко мне. — Араси, нам пора, — склонившись, прошептал он. Лениво потерев глаз тыльной стороной ладони, я медленно приподнялась, не отрывая взгляда от истекающих кровью шиноби. Встала на ноги и, пошатываясь, подошла к выходу. Схватила за волосы главного, открыла его веко, а убедившись в зелёном цвете глаз, нахмурилась и отпустила. — Нужно ли идти в «Дикую вишню»? Была утечка информации? — спросила я. — Нет, они ничего им не сообщили, вся информация в его голове, — указывая на Казуки, заверил Учиха. — Ты узнал это благодаря Шарингану? — уточнила я, не нуждаясь в ответе. — Хорошая работа, ты с лёгкостью справился с этими наёмниками. Тадао и ребятам нужно ещё много тренироваться. — Что мы будем делать с ним? — сменяя тему, указал он на нашу цель. — Пусть Ибики и Иноичи займутся его допросом, вернём его в Коноху, — предложила я. Прикусив палец, я сложила печати и призвала свиток. Развернула и начертила иероглиф кровью, затем написала тот же иероглиф на лбу у бессознательного мужчины на полу, сложила несколько печатей и приложила к свитку обе ладони. Главарь беглых шиноби исчез в клубах дыма, а на свитке вокруг иероглифа появились кровавые мелкие надписи. Свернув свиток, я сложила печати, и он также испарился, вместе с ним и катаны, которые я призывала, а вместо этого появилась ещё одна стопка взрывных печатей, на этот раз с таймером. — Они взорвутся через день, нас как раз уже не будет рядом, — пояснила я, оглядывая всё вокруг. Пожар — лучшее средство сокрытия улик. Ощущая, как хочу в туалет, я буркнула что-то невнятное и направилась в сторону уборных. Возвращаясь, захватила пушистые «кошачьи» перчатки, которые мне так понравились, надела их и вяло потянулась, пытаясь прогнать сонливость и тяжесть из ватной головы. — Идём, — позвал Итачи, выпуская меня на улицу из душного помещения. Выходя из здания, я с наслаждением вдохнула свежего воздуха и подставила лицо дуновению ветра. Итачи, наблюдая за мной, придвинулся и приобнял, уводя в нужном направлении. На улице стемнело и уже зажгли красные бумажные фонари, светящиеся мягким оранжевым светом. Народу заметно прибавилось, хотя до седьмой улицы всё же никто не доходил, видимо, предупреждённый о сборище опасной банды. Люди вокруг веселились, пили и ели, не обращая ни что внимания. — Раз все видели, как мы пришли, то должны увидеть и как уходим, — резонно заметил Итачи, неторопливо соскальзывая ладонью с моей спины к пояснице, обжигая своими мягкими прикосновениями. Издав только слабое «угу», больше похожее на стон, я прильнула к нему ближе, почти повиснув и вяло передвигая ногами. Проходя мимо тех самых троих продавцов, которые поделились полезной информацией, я показательно мило улыбнулась и помахала пушистой лапой на прощание. Их, казалось, даже не удивили моя вялая развязная походка, растрёпанный вид и ярко-алые щёки, так и пылающие от опьянения. Когда мы подошли к очередной закусочной, окружённой гостиничными домами, с балконов которых, хихикая, зазывали полуобнажённые девушки, раздался весёлый женский смех. — Джира-чан такой смешной! — Да ладно, вы обе такие симпатичные! — послышался из-за тканевой вывески пьяный голос Джирайи. — Джира-нян? Что он тут делает? — удивилась я, обернувшись и пытаясь заглянуть внутрь. — Разве нам не пора возвращаться? — сменил тему Итачи и потянул в сторону, сильнее впиваясь пальцами в моё округлое бедро. — Мы только поздороваемся, — предложила я, начиная потеть от его горячих прикосновений. Тут же развернулась, ловко извернувшись из его руки и отодвигая занавеску, заглянула в помещение. Джирайя, сидя на диване, окружённый двумя грудастыми девушками, громко хохотал, явно напиваясь не первый час. — Йо, Джира-нян! Как делишки? Следом за мной вошёл Итачи и вежливо поклонился. — Милый костюм, А-чан! И твои волосы… Откуда вы здесь? — подскочив со своего места, воскликнул Джирайя, переводя взгляд с меня на Учиху и обратно. — У нас была миссия, — уклончиво ответила я, накрутив переднюю прядь на палец, и резко сменила тему: — Хочу кушать и в ванну, но до дома очень далеко… — Так переночуйте здесь, — предложил он. Учиха удивлённо приподнял бровь и хотел что-то возразить. — Итачи, мы остаёмся здесь, — перебила я и ослепительно улыбнулась, воодушевлённая таким заманчивым предложением. — Слушаюсь. Сейчас же сниму комнату, — повинуясь, согласился он, направляясь к управляющему. — Кто эта милая кошечка? Твой костюм просто прелесть, — ласково протянула одна из девушек, оглядывая меня и задерживая опьяневший взгляд на кошачьем ободке. — Я тебя здесь раньше не видела, из какого ты дома? — весело подхватила другая. В нос мне резко ударил опьяняющий аромат. Снова закружилась голова. Чувствуя, что сильно пьянею, я остановилась на месте и, пошатываясь, замерла. — Нет, девушки, А-чан не по этой части, — желая сменить тему, запротестовал Джирайя. — Тогда тот симпатичный парень? Он такой миленький! — сияя взглядом, восторжествовала первая девушка. — Итачи не тронь, он мой кошак! — по-детски несдержанно протараторила я заплетающимся языком. Момент спустя вернулся Учиха, проследив за тем, как я оседаю прямо на пол, не в силах устоять на ватных ногах, он в одно мгновение появился рядом, удерживая за талию и не давая упасть. — Что случилось? — удивился он, поднимая безвольное тело и усаживая на руки. — Когда она так опьянела? — Не знаю, А-чан и капли не выпила, — заверил Джирайя и огляделся. Принюхавшись, они переглянулись и уставились на дымящие благовония на столе. Догадка мелькнула у обоих: — Кошачья мята? — Верно! Это для расслабления, — пояснили девушки, лукаво подмигнув. — Понятно. Простите за беспокойство, мы будем в двадцать седьмом номере, Джирайя-сама, — извиняясь, поведал Учиха. Что-то невнятно простонав, я удобно прижалась к нему, утыкаясь носом в шею и обхватывая руками. Успевая поймать окобо, свалившиеся с моих ног, Итачи развернулся и направился к лестнице, без особых усилий удерживая меня на одной руке. — Бедняжка, выдерживать такое напряжение, — посочувствовали девушки. — Да, помню, я тоже такое испытывал. Ах, эта молодость, — засмеялся Джирайя и вернулся в кресло, обнимая обеих. — Груди, открытой дерзкий вид, всё что угодно исцелит! — с серьёзным и задумчивым видом, пропел он стихами, будто молитву, на что девушки задорно расхохотались. Учиха едва заметно недовольно повёл бровью, но тут же совладал с собой, возвращая лицу абсолютную невозмутимость.* * *
Проходя в номер, Итачи оставил обувь у входа и пошёл к высокой постели. В это же время, замечая краем глаза за открытой дверью ванну, я оживилась, поднимая подбородок с его плеча и заторможенно отодвигаясь от него, предложила: — Пошли искупаемся? Оглядывая мой неустойчивый взгляд, он смиренно прикрыл глаза и направился в ванную комнату. — Недолго, скоро принесут ужин. — Ей! Еда! Ня так голодня, — страдая, протянула я. Аккуратно опустив меня на кафельный пол, Учиха, коснулся моих рук, поднимая вверх. Скользнув по запястьям, он забрался указательными пальцами под перчатки и, помогая, стянул их. После чего пошёл набирать воду в ванну. Так и замерев с открытым ртом, я уставилась на собственные ладони, ещё отдающие обжигающей щекоткой от лёгких касаний. Сердце отчего-то ухнуло вниз живота и забилось как бешеное. Замотав головой, желая прогнать глупые мысли, о колоссальной разнице, между тем, как снял с меня перчатки бармен и Итачи, я почувствовала, а потом и вспомнила про кошачьи уши на голове. Отвлекаясь, я сняла ободок и распустила хвосты, давая волосам свободу. Развеяв превращение, возвращая бирюзовый цвет, я запустила пальцы в пряди на макушке, наслаждаясь лёгким массажем. Но чувствуя запах алкоголя и табака, я осеклась, перехватила локон и принюхавшись, недовольно сморщилась, тут же откидывая его назад. Обречённо выдохнув, я принялась на ощупь расстёгивать ошейник от кожаного топа, но не смогла. Почувствовав прикосновение горячих пальцев к плечам, я замерла, боясь сделать вдох. Металлическая застёжка на шее звякнула, потом на облегающем топе. Ощутив свободу, довольно промурлыкав, я заёрзала, чувствуя по телу лёгкое скольжение падающей вниз ткани. Учиха приблизился ко мне вплотную и положил подбородок на моё плечо. Задрожав от такой близости, я нервно сглотнула и облизала пересохшие губы. Моё сердце замерло в груди, а когда его большие ладони скользнули по моим бокам вниз — дико забилось, отстукивая в самом низу живота. Кожа от ласковых прикосновений мигом покрылась мурашками. Видя это, он усмехнулся, резко выдохнув мне в шею. Съёжившись от щекотки, я с жаром ахнула и замерла, боясь пошевелиться. Медленно расстегнув широкий ремень, пуговицу и короткую ширинку, Итачи положил руки мне на бёдра и медленно потянул кожаные шорты вниз. — Ня! С-стой, не надо, — заикаясь, запаниковала я, сжав ноги. — Мы же в ванной, — не сдержав смешок, напомнил он и продолжил раздевать. — Т-ты делаешь это как-то неправильно, — промямлила я, ярко краснея. Соскользнув с ног, шорты упали на пол, представив меня нагишом. Чувствуя на себе взгляд, я стыдливо поёжилась и обняла себя, пытаясь прикрыться. Его пальцы, поглаживая, легли мне на плечи, спустились вниз, вызывая мурашки и легко сдвинули мои кисти. — Ты прекрасна, моя драгоценная Араси, — прошептал мне в ухо бархатный голос. Снова дёрнувшись от щекотки, я вплотную прижалась к нему, кожей ощущая жар его голого торса. Понимая, что он без футболки, ошарашенно моргнув, я окаменела. По телу пробежалась крупная дрожь, то ли от разницы температур, то ли от страха неизведанного. Горячие руки скользнули по моей груди едва касаясь и ниже под рёбрами, после чего неожиданно сжали в крепких объятьях. Ощущая размеренные порывы его дыхания на плече и шее, я сильнее занервничала и задрожала. И без того ватные ноги резко подкосились, и я бессильно вцепилась в его предплечья, боясь упасть. — Хватит, глупый кошак… — Не могу себя сдерживать, — без сожаления заметил тот. Коснулся моего подбородка, повернул к себе лицом и нетерпеливо поцеловал. Забыв, как дышать, я разомкнула губы, пытаясь сделать вдох, но почувствовала, как его язык проникает в мой рот. Внутри всё перевернулось, голова пошла кругом, и, если бы он меня не держал, я свалилась бы на пол. Потеряв счёт времени и ориентацию в пространстве, я бессильно стояла в его объятьях, пока он не прекратил поцелуй, будто опомнившись. Отпустил и отошёл на пару шагов. Задыхаясь от наслаждения, не устояв на дрожащих ногах, я уселась на ледяной, в сравнении с моим телом, кафель. Упёрлась вспотевшими ладонями в пол и часто-часто задышала, пытаясь развеять густой туман и дикое головокружение. — Дурак… Кошак, ты дурак! — гневно пропыхтела я, заливаясь яркой краской и жмурясь до искр в глазах, боясь взглянуть на его обнажённый торс. — Да, это было опасно, прости, — согласился Учиха. Очень медленно, чтобы я успела отстраниться, если захочу, он наклонился, приближаясь, нависая надо мной на четвереньках. Глядя в почерневшие глаза, инстинктивно чувствуя напряжение и видя в его взгляде опасный огонёк, я чуть попятилась назад. Ощутив, как под резинку длинных чулок так же, как под перчатки забрались горячие пальцы, я не удержала стон и зажмурилась. Снова целуя, он неторопливо скользнул ладонями по моим ногам, стягивая чулки. В моём животе всё затрепетало. Внутри бёдер вдруг стало очень жарко, и я тяжело задышала, постанывая в его губы. Опасно покачнувшись от головокружения, я упёрлась дрожащими руками в пол, едва удерживаясь от падения. Сдёрнув с моих ног чулки, словно приходя в себя, Итачи осёкся, отодвигаясь от меня и разглядывая. Следя за ним помутневшим взглядом, я уставилась на его широкие плечи, из любопытства опуская глаза. Но видя накачанную грудь и напряжённый пресс, откинулась на спину, пуская кровь из носа. Послышался тяжёлый обречённый выдох. Подняв меня с пола, он ловко завязал мне глаза. — Ня? Ты чего? И откуда это? — удивилась я и потянула шёлковую ленту вверх. Но он перехватил мои кисти. — Я — твоя слабость, — пояснил Учиха, а увидев, как краснею, не сдержал смешка, хотя он показался мне скорее печальным. — Тебя не спасёт даже то, насколько ты пьяна. — Нет, я… — Сколько раз ты звала меня по имени? Задохнувшись на вдохе, не зная, что возразить, я нервно пригладила чёлку и попятилась назад. Слушая, как шелестит одежда, которую Учиха куда-то сложил, а потом встряхнул и обернул полотенце вокруг бёдер, я замерла, боясь и отчего-то втайне желая подглядеть хоть глазком, что происходит. Стук деревянной скамеечки для душа, тазик и всплеск воды, привели в чувство. Подползая на звук и щупая руками, я забралась пальцами в горячую воду и тут же выудила из воды губку. — Сначала я помою тебя! — заметила я, пытаясь нащупать мыло где-то рядом. — Плохая идея, — пронёсся бархатный голос совсем близко с моим лицом, заставив удивиться и вздрогнуть. — Ня-я? Разве не здорово, когда тебя моют? — искренне поразилась я, склонив голову набок. — А! Или ты боишься? Я буду очень нежна и осторожна, честно-честно! — сияя и улыбаясь, торжественно заверила я. В минутном молчании стало угнетающе звучать журчание набирающейся в ванне воды. Видимо, размышляя, Итачи вложил мне в ладонь кусок мыла и в итоге всё-таки выдохнул, хоть и с долей сожаления: — Хорошо. Дожидаясь, когда он сядет на скамейку, повернувшись ко мне спиной, я тщательно вспенила губку, предвкушая возможность, если не увидеть, то хотя бы потрогать его тело. От этой мысли вспыхнули щёки, всё тело затрепетало от любопытства. Мотнув головой, осторожно, наощупь отыскивая, дотронувшись до него одной рукой, я начала водить губкой по широкой спине. Удерживаясь и между делом оглаживая всей ладонью его мышцы, ласково и ненавязчиво, вымазывая пальцы в густой пене и размазывая её. От восторга и ощущений на моём лице расплылась наиглупейшая улыбка. Неторопливо скользя по всей его спине и плечам, я плавно добралась до рук. С неприкрытым восхищением ощупывая и прижимаясь к нему ближе, вымазываясь в мягкой пене. — Ах, ты чего такой напряжённый? Давай массажик сделаю? — предложила я, закончив намыливать его и ощущая твёрдость мышц. Отбросив губку, я провела ладонями вдоль его спины и принялась сжимать напряжённые плечи, стараясь расслабить. Для удобства придвинулась к нему вплотную, приподнялась, вставая на колени, и упёрлась в его спину грудью, но почему-то он напрягся ещё больше. Мурлыкая любимую мелодию вслух, я не заметила, как увлеклась и привлечённая ароматом, поддалась вперёд, уткнувшись в шею Итачи носом и глубоко вдохнула, нюхая его распущенные волосы. — Араси? — вывел меня из прострации заинтересованный голос. Очнувшись, я испуганно пискнула и отскочила назад, но уткнулась ступнёй в мыло, отчего резко поскользнулась и полетела вперёд. Сбила Итачи с места, влетев в его шею грудью. Мы полетели, поскальзываясь и кувыркаясь по мокрому полу в другой конец комнаты. Остановившись, я оказалась под ним, растянувшись в неудобной позе: одна моя нога легла ему на плечо, а вторая обвила талию. Придя в себя, он, пытаясь не раздавить меня и не поскользнуться, едва удержал равновесие, стоя на коленях. Медленно оторвал лицо от моей груди и сделал вдох. Его руки скользнули по кафелю вперёд, полностью повалив его на меня. Ахнув от тяжести и трудно вдыхая в неудобной позе, я упёрлась ладонями в его плечи, пытаясь поднять. — Моя вина, прости-прости, — краснея на глазах, затараторила я. — Не двигайся, прошу тебя, — напряжённым, почти охрипшим голосом отозвался Итачи и начал осторожно отодвигаться назад. Послышался шорох упавшего полотенца, частично зажатого между моим бедром и животом. Отчаянно выдохнув, он отполз, поспешно забирая полотенце. Слыша напор воды из душа, я заторможенно поднялась и принялась наощупь отыскивать скамейку. Села на неё и стала собирать растрёпанные и слегка влажные волосы в хвост, убирая со спины. — Моя очередь? Помоешь меня? — сверкая от предвкушения, поинтересовалась я, чуть повернув голову в сторону звука воды. — Да, — с какой-то обречённостью в голосе выдохнул Учиха. Чувствуя на спине прикосновение вспененной губки, я опустила голову, сильнее выгибаясь навстречу. Довольно мурлыкая от нежных, почти невесомых касаний, я нетерпеливо заёрзала. — Давай жёстче, — жалобно простонала я и надавила на его замершую руку спиной, — сильнее. Так и не ответив, после задержки, повинуясь, он усилил нажатие губки, заставляя меня удовлетворённо простонать и выгнуться. Не желая заканчивать омовения, я развернулась, без слов настаивая помыть меня и спереди. Снова послышался тяжёлый вздох Итачи. Видимо, понимая, что сама я мыться уже не буду, он решил продолжить, опускаясь губкой по моим бёдрам, голеням и щиколоткам. Аккуратно обхватив мою ступню, он замер. — Что такое? — удивилась я. — Родинка. — Правда-правда? Ня-ха-ха-ха, я не замечала, — засмеялась я, но чувствуя, как его палец ткнул в середину ступни и слегка массируя по кругу надавил, не сдержала резкий выдох. — Т-только без щекотки. — Да, прости, — опомнился он и поспешил закончить. — Ещё мои волосики, мои прекрасные волосики, — настояла я, стягивая с глаз шёлковую повязку, затем наклонила голову, подставляя макушку, и замерла в нетерпеливом ожидании. Пальцы Итачи нежно погрузились в бирюзовые волосы, намыливая. Ощущая невесомый массаж, я зажмурилась от наслаждения и расслабленно закачалась. Теряя самообладание, буквально плавясь от ласки, я повалилась вперёд и уткнулась щекой во влажное полотенце на его бёдрах, бессильно постанывая от эйфории. Поспешно закончив мыть мою голову, Учиха потянулся за душем, настроил воду и принялся смывать с меня пену. — Хочу ещё, — жалобно промямлила я, не желая поднимать голову с его ноги. — Если я продолжу, то точно не смогу себя сдерживать, — обречённо и в какой-то степени угрожающе заверил он и убрал душ в сторону. Опомнившись, я поднялась и, забывшись, во все глаза уставилась на него. Увидев чёрные распущенные волосы, мокрые, прилипшие к шее, я поражённо открыла рот и бездумно скользнула взглядом по голой накачанной груди, усыпанной сияющими каплями воды. Не в силах оторвать взгляд, я разглядела кубики пресса, но не выдержав великолепия этой картины — отлетела назад с фонтаном крови из носа. Огорчённо вздохнув, Учиха снова поднял лейку душа и начал смывать брызги крови. Приходя в себя, я перевернулась, поднялась на четвереньки, подрагивая и пылая от смущения, и медленно поползла к ванне, спеша залезть в горячую воду. — Божечки, с утра об этом мечтала! — расслабленно откидываясь в воде, простонала я с наслаждением прикрывая веки. На глаза мне тут же легло свёрнутое полотенце, видимо, Итачи решил поберечь меня. — Кстати, я что-то забыла… Что-то связанное с тобой? — Да. — Прости-прости, теперь я этого не вспомню. Я что-то обещала? — Нет, я обещал. — Ня? Правда? Мог бы соврать, что ничего не было, ня-ха-ха-ха! Какой ты честный… — Хочу сдержать обещание, — протянул он, так и продолжая стоять рядом. — Хорошо, мужчина должен держать данное слово, — проговорила я и, помахав раскрытой ладонью, подозвала к себе, а потом указала сесть в воду. Забравшись в ванну, он замер. Минутное молчание. Торопливо вставая, Учиха выбрался из ванны и пошёл подальше. — Это невыносимо, — тяжко выдохнул он. — Что такое? Водичка слишком горячая? — поразилась я и раздосадовано замотала головой. Послышался стук деревянной двери шкафа и шелест ткани, судя по звуку, Итачи переоделся. — Тебе тоже пора вылезать, — настоял он, приближаясь. — Ещё немножечко… — Нельзя, голова закружится, — заметил он и, склонившись, обнял меня и потянул из воды. — Она и не переставала кружиться, ня-ха-ха, — веселясь, пьяно захихикала я. Теряя лёгкость и невесомость после горячей воды, я бессильно обмякла в его руках, укладывая голову ему на плечо. Через силу открывая глаза, я сквозь пелену огляделась, как я и думала Учиха уже надел юкату и теперь не вызовет во мне приступа паники. Неторопливо поставив на ноги и придерживая, он ловко одел на меня мягкое банное юката и подвязал. Глядя мне в глаза, он замер. «Божечки, я снова пялюсь на него! Какой он красивый…» — поймав себя на этой мысли, я ошарашенно заморгала, пытаясь прогнать сияющее сверкание вокруг Учихи. Замотала головой, но это не помогло, только комната сильнее закружилась. Понимая, что в себя я так быстро не приду, обнимая за талию, Итачи повёл меня из ванной к столу. Зажмурившись от яркого света, я потёрла глаза и проморгалась. Уставилась на стол, заставленный разными блюдами, и жадно сглотнула навернувшуюся слюну. С его помощью усевшись, я нетерпеливо пробормотала «приятного аппетита» и напала на еду, мигом опустошая большую часть блюд. — Этого хватит? — беспокоясь, уточнил Учиха, внимательно глядя на меня. — А? Ой! Прости-прости, я так много съела, что ты… — виновато затараторила я, осознавая, что в спешке съела и его долю. — Спокойно, всё в порядке, вся рыба твоя, — заверил он, утихомирив уверенным тоном. Согласно кивнув, я потянулась к сладостям и чаю. Неторопливо, размеренно и съев только половину, я расслабилась. Облегчённо выдохнув, не обращая внимания на распахнувшуюся юкату, я разлеглась на спине. Вспоминая про мокрые волосы, пустила по ним чакру, восстановленную в избытке и моментально высушила. — Иди на кровать, — мельком оглядывая меня, настоял Итачи. Невнятно промычав, я лениво перевернулась и на четвереньках вяло поплелась к высокой постели. Забралась на неё, неряшливо путаясь в юкате, вместе с тем, комкая тонкое покрывало. Недовольно брыкаясь, изворачиваясь и сопротивляясь, я окончательно запуталась, повязав себя по рукам и ногам. — Помоги, нья-я-я! — психуя и шипя, протараторила я, пытаясь вырваться из плена. — Как можно запутаться в покрывале? — не сдержав смешка, поинтересовался он, оказавшийся рядом с постелью. — Не смейся надо мной, — обижено пробубнила я, дёрнулась и перевалилась на живот. — Не было необходимости так напиваться, — поучительным тоном отметил он, забираясь на кровать, подкрался ко мне и начал распутывать. Плавно разворачивая в обратном направлении, Итачи избавил меня от плена. Затем он аккуратно приподнял и уложил моё расслабленное тело на подушку. — Разведка под прикрытием требует полной отдачи, да и всё в порядке, ты же был рядом со мной… — безмятежно отмахнулась я, успевая поймать его руку, притянула её к себе, прижимаясь лбом. Нежась и ластясь, уткнулась лицом в большую ладонь, направляя и заставляя гладить щёки и нос. Навязчиво потираясь скулой, я промурлыкала: — Погладь ня-я… — Араси… — надрывно произнёс Учиха, почему-то желая прекратить. — Меня нужно погладить, — капризничая, упрямо настояла я, глядя на него исподлобья и строя жалобный молящий взгляд. Наблюдая за мной, он глубоко вдохнул, напряжённо сжимая челюсти, будто готовясь к тяжёлому забегу. Сдаваясь, повинуясь моей прихоти, он принялся гладить и второй рукой. Трепетно лаская щёки и скулы, двигаясь в верном направлении и точно понимая, как мне больше нравится. Когда он пальцами скользнул по ушам, я не удержала стон. Урча от ласковых касаний, я выгнулась, закатывая от наслаждения глаза. Тело моё обдало жаром, оплавляя как желе. Дыхание участилось. Жмурясь от восторга, я заелозила, не обращая внимания на слетевшую с меня юкату. Одурманенная особо чувствительными поглаживаниями, я не сразу поняла, когда руки Итачи опустились по моей шее. Деликатно исследуя, он повёл ладонями ниже по объёмной груди, но вдруг замер, не сводя взгляда с одной точки. — И здесь, родинка… — напряжённо заметил он, очертив кончиком пальца вокруг правого соска, тем самым тихонько оттолкнув длинную прядь волос в сторону, с щекоткой соскользнувшую с груди на кровать. — Ах! Н-не делай этого так внезапно, — стыдливо пропыхтела я, прикрывая раскрасневшееся лицо дрожащей ладонью. Приподнявшись на четвереньках, упираясь обеими руками о кровать, Итачи навис надо мной, не сводя внимательного взгляда, будто что-то ещё раз стратегически обдумывая. Следя за тем, как он плавно приближается, я ненароком скользнула взглядом по его плечам, замечая, как от напряжения воротник юкаты расходится, обнажая грудь. У меня дыхание перехватило от этого зрелища. Страшась очередного приступа крови из носа, я торопливо отвела взгляд. — Наступила ночь, теперь ты моя, — наклоняясь к моей шее, шепнул он в районе уха, отчего кожа покрылась мурашками. Бабочки во мне, запорхали, словно бешеные, скручивая низ живота. В такой близости я почувствовала, как приятно он пахнет, не мылом или шампунем, это его собственный аромат, что так кружит мне голову и незаметно окутывает всё рядом. Дотронувшись до подбородка, Итачи приподнял моё лицо. Его горячие губы обхватили мои, смяли их неторопливо и осторожно, оплавляя меня, так что я невольно простонала. Поцелуй, который он оставил, оказался невообразимо нежным, ласковым и невесомым, мягким и сладким после десерта. Хоть и закончился очень быстро, но Итачи не отстранился. И тогда поцеловал меня ещё, только на этот раз ни секунды не раздумывая. Язык его ворвался внутрь, встретившись с моим, покоряя и увлекая. От него кружилась голова. Теряясь в пространстве, ища опоры, я обхватила его плечи. Под юкатой у него почувствовался жар и напряжение, исходящие от тела, а также отчётливые учащённые удары сердца. «От этих касаний у меня сейчас мозг расплавится, что он творит? Снова без разрешения, глупый кошак! Нет-нет-нет, я же сама попросила приласкать! Божечки кошечки, почему он так спокоен? Я… я тоже постараюсь и не буду вести себя как ребёнок! Обещала же себе исправиться, но уже повела себя в ванной как дура!» — мысленно протараторила я, паникуя и пылая от стыда. Итачи целовал так долго и жарко, что внутри у меня будто что-то включилось, и пронзительное желание прожгло всё моё тело, а между бёдер зародилось жгучее ощущение возбуждения. У меня сладко зачесались губы. Его смягчившиеся после горячей воды пальцы и до этого нежно касались, а теперь скользили по коже, словно шёлк: мягко, уверенно и жадно. Исследуя каждый сантиметр моего тела, двигаясь сверху вниз, обводя и ласково поглаживая, он медленно заскользил по животу и бёдрам. Вдумчиво и неспеша, будто давая время привыкнуть к его рукам. Он осторожно коснулся бёдер и плавно провёл по ним ладонью, с каждым движением продвигаясь дальше. Давая отдышаться, Итачи отпрянул, его язык скользнул от скул к уху, слегка задевая носом мочку. Я откинула голову назад, вытягивая шею и, не удержав громкий стон, захлопнула собственный рот ладонью. — Не сдерживайся, — шепнул Итачи, легко сдвигая мою подрагивающую руку от лица, и не прекращая покрывать поцелуями чувствительную кожу уха. — С-стой, эти звуки смущают… — срывчатым голосом простонала я, прикрывая веки, выгибаясь от ласк и наслаждаясь прикосновениями. — Позволь насладиться сегодня хотя бы твоим соблазнительным голосом, — настоял он, продолжая невесомо целовать мою шею, едва касаясь пылающей кожи. Его колено ненавязчиво скользнуло между моих ног, плавно, но настойчиво раздвигая. Чувствуя прикосновения горячих ладоней ко внутренней стороне бедра, я замерла, не сразу понимая, когда и как это ему удалось. Стыдливо вспыхнув, я попыталась сомкнуть ноги, но упёрлась в крепкие бёдра Итачи. Потерянно моргнув, задыхаясь от стыда, я крепко зажмурилась, чувствуя, как горят щёки, уши болезненно жгут, а сердце с бешеным ритмом предательски упало куда-то вниз живота. Итачи невозмутимо продолжил медленно водить широкими ладонями по бокам, опускаясь к бёдрам, уверенным движением обхватывая ягодицы и не давая возможности пошевелиться. Отвлекая внимание и руша остатки моего самообладания, он легонько заскользил пальцами по коже. Разгорячённое дыхание защекотало кожу на шее. Поцелуи горячих губ начали плавно спускаться к ключицам и ложбинке, заставляя меня плавиться и стонать. Сладкий озноб и череда мурашек прокатились по спине, его ладони вновь пришли в движение. Кончики пальцев скользнули по внутренней стороне бёдер, щекоча и поглаживая. В моём животе образовался тугой горячий узел. Подогнулись пальцы ног. Голос Итачи низкий и томный звучал в моей голове, заставляя отбросить смущение и поддаться. Из-за чего мои стоны стали громче и отчётливее. Стоило расслабиться, как по животу, мягко надавливая, скользнули горячие пальцы, подбираясь к самому низу, вынуждая вздрагивать от щекотки и задыхаться. Опомнившись, я запаниковала, осознавая, насколько сейчас влажная, буквально мокрая от его ласк, о чём он сам узнал в ту же секунду, дотронувшись до распалённой точки. Отчаянно краснея, я дёрнулась, пытаясь закрыться, упёрлась коленом в его торс и попыталась отодвинуть. Выпрямившись и перехватив мою ногу под коленом, Итачи легко отвёл её в сторону, оглаживая голень и раздвигая шире. Сминая пальцами кожу, он двинулся ладонью к щиколоткам, пристально оглядывая и постепенно приближаясь. Плавно коснулся губами икры, пробежался пальцами по ступне и жадно смял. У меня перехватило дыхание, а по спине стремительно забегали мурашки. Ощущая щекотку на стопе, я сжалась и тяжело задышала, не в силах сопротивляться сильной хватке, громко постанывая и жмурясь. Чувствуя влажный язык, скользнувший в середине ступни, как раз, где раньше он заметил родинку, я не удержала гортанный гулкий стон и выгнулась, сжимая скомканную подо мной юкату в кулаке. Будто приходя в себя, Итачи крепче сжал ладонь, на моей ступне и заскользил вниз, перебирая пальцами по вспотевшей коже, двигаясь к колену, а затем стал целовать каждый участок на ноге, продвигаясь всё дальше и глубже по внутренней поверхности бедра. Напряжение в воздухе стало почти невыносимым. Едва дыша, я замерла и дрожащими ладонями прикрыла ярко-вспыхнувшее лицо. Склонившись ниже, он положил руки мне на бёдра, раздвигая сильней, чтобы проскользнуть между ними. Очертил ягодицы, забираясь кончиками пальцев к вспотевшей пояснице, отчего я блаженно простонала, нерешительно подставляясь под его ласки. Дыхание моё давно сбивалось, а сердце стучало громко и быстро, но теперь от волнения сжималось горло и скручивало живот. Осознание не сразу достигло рассудка. Кончики его шёлковых волос невесомо скользнули по низу живота, заставляя напрячь пресс, а губы сместились ниже, оставляя нежные поцелуи на коже. Горячее дыхание опалило мокрую от возбуждения чувствительную кожу. Я задержала дыхание как раз в тот момент, когда его язык опасно близко очертил контур и осторожно коснулся влажных складок. Итачи провёл языком вдоль. Острая волна пробежала по позвоночнику вдоль моего тела, разливая жар. Непроизвольно приподнявшись, я зарылась пальцами в его чёрные волосы, пытаясь отстранить от себя. Но он издал какой-то странный звук, похожий на удовлетворённое мурлыканье, смутившее меня и вынудившее убрать руку. Ощущая, как мокрый горячий язык проводит вдоль складок, собирая самым кончиком выступившую влагу, и с нажимом упирается и лижет ритмичными движениями, я горячо застонала. Поглаживая, Итачи надавил большим пальцем на колечко ануса, вымазанное во влаге и слюне, но палец не вошёл внутрь, неторопливо лаская и поглаживая снаружи, так, что моё тело постепенно расслабилось и поддалось, полностью раскрываясь его ласкам. Я резко выдохнула, ощущая, как внутри нарастает напряжение, грозящее вот-вот перерасти во взрыв. Чувствуя, как напрягается моё тело и участилось дыхание, он ускорил движения языка и надавил, сводя с ума, заставив вскрикнуть от резко нахлынувших ощущений. Каждое движение языка заставило ощущать эйфорию, пока искры в глазах и мощная судорога не накрыли меня до головокружения. Забывшись, я откинула голову, сильно выгибая грудь, судорожно простонав и задохнулась от удовольствия. Слёзы наслаждения покатились по вискам. Всё моё тело запылало. Ноги и руки затряслись так, что я сильнее вцепилась ногтями в ткань. Конечности свело судорогой. Стыд отступил. От такого жара обессиленное тело расплавилось как шоколад, безвольно распластавшись под Итачи на влажной измятой юкате. Грудь часто вздымалась, кислорода не хватало. Напряжение постепенно отступило, оставляя истощение, переходящее в полусонную негу. Неторопливо отстранившись, он снова навис сверху. Словно не давая забыть своих касаний, погладил живот, поднимая ладонь выше и укладывая под левой грудью. Отчётливо ощущая, как неистово отбивается моё сердце о грудную клетку, он с непередаваемым восторгом заинтересованно оглядел моё залитое яркой краской лицо. — Засыпаешь? Понятно, это плохая привычка. Обещаю, мы это исправим, — горько улыбнулся Итачи, склонившись, взял меня за подбородок и невесомо поцеловал.