***
Он явился в блядскую рань. Едва удалось принять душ и позавтракать. (В смысле, тупо постоять под теплым потоком, пока вода совсем не остыла, и сжевать две ложки сухих кукурузных хлопьев.) Тэодор с видом победителя смело шагнул в лофт, вытаскивая на ходу какие-то бумажки. Договор аренды. И ключи. — После твоего звонка сразу начал шерстить объявления риелторских контор. Найти что-то стоящее, тем более соответствующее твоим запросам, довольно трудно… Но… Тонкие губы разъехались в гордой улыбке, а глаза сияли от восхищения самим собой. Ничего не поделаешь — новый Шмидт знает себе цену. — …тут я вспомнил… — Блядь, Тэодор, слишком много текста! Голова мерзко пульсирует, и внутри проклюнулась легкая тошнота. Вполне можно ожидать протеста «со стороны желудочно-кишечного тракта». — Раз ключ на руках, бумажки тоже, значит, можем ехать? Тогда какого хуя мы стоим? Нужно бежать из Питтса. И поскорее: Майк обязательно явится — проверить. Судя по реакции на лечение, впереди ждет охуенно «чудный» месяц. Не прощу себе, если он будет видеть меня таким. Пока натянул джинсы, футболку, носки, весь вспотел. Сил нет совсем. Тяжело опустился на кровать. Отдохнуть. Шмидт, слегка помявшись, с непривычной решимостью направился к шкафу. Выдернул оттуда пару джинсов, мягкий кашемировый свитер, несколько белых футболок. Все аккуратно сложил в большую сумку из черной кожи. Побросал сверху носки и белье — долго ковырялся в выдвижном ящике, выискивая среди стрингов боксеры. Так себе возможность забраться ко мне в трусы. Но все равно, хоть что-то. Метнулся в ванную, там с минуту хлопал дверцами, отыскивая хрен знает что, вернулся с несессером, доверху набитым разным барахлом. Даже Диор впихнул. Хотя сейчас меня мутит только от одного вида флакона. Вдруг снова засуетился в поисках. И, найдя то, что нужно — домашние джинсы — наконец закрыл молнию на полупустой сумке. — Это на первое время, — объяснил. Затем достал теплую кожанку и держал, помогая одеться. Почти у выхода вспомнив что-то, заспешил снова в спальню, откуда вернулся с моим телефоном, не забыв при этом зарядное устройство. Так за мной мог бы ухаживать только Майк. — Может, мне на тебе жениться? — спрашиваю, чтоб окончательно не накрыло жалостью к себе. — Не надейся, что за одно жалование я буду работать и в офисе, и дома.***
— У меня осталась визитка еще с тех пор, когда мы с Эмметом… — …оба ебнулись. — Так и сижу, прислонившись к холоду стекла, ощущая, как приятно затихает ноющий висок. — Ну технически все выглядело по-другому — мы влюбились. — Слышу, как он улыбается. — Со всеми вытекающими: дом, семья… — Блядь, Шмидт! Где Ханикатт, и где семья? — Хлопья изранили внутреннюю сторону щек, и я трогаю царапинки языком, ощущая легкий металлический привкус. — Все продержалось бы до первого отсоса какому-нибудь левому парню. Не исключено, прямо во время вашей гребаной свадьбы. — Так вот. С самого утра я был у нее. — Шмидт резко съезжает с темы — он прекрасно знает, как бы оно было. — Где получил все, что требуется, и проплатил за первый и последний месяцы. Вполне может статься, что первый — он же и последний. Но таковы правила найма. — Цена смешная потому, что это ее дом. Достался в наследство от отца, и после развода она решила его сдавать, планируя в дальнейшем избавиться — слишком дорого обходится содержание… Бла-бла-бла… Шмидт может часами пиздеть о деньгах. И эту его слабость я использую по полной — большего зануды, в смысле, лучшего бухгалтера мне не найти. — Хватит, Шмидт, я все понял, ты — герой. Пурпурного Сердца не обещаю, но премия тебе положена. Только давай, блядь, быстрее, если не хочешь истратить ее на чистку салона. Укачало, хлопья резко захотели обратно. Сжимаю зубы посильнее и стараюсь дышать глубже, в попытках остановить рвущийся наружу мерзкий ком. — Кажется, приехали, — Тэодор вдруг зазвучал тише, и под колесами глухо зашуршал гравий. Нехотя открываю глаза, чтоб разглядеть причину изменений. Ничего, только футбольные поля газонов по обе стороны дороги, с разбросанными кое-где снежными островами. Движемся между ними довольно долго, пока широкая подъездная аллея, засаженная по обочинам каким-то кустарником, не делает замысловатый вираж и выводит наконец к дому. Или чем бы оно, нахуй, ни было. — Брай, и это чудо в стиле тюдор обойдется нам… в смысле, тебе, всего пять тысяч в месяц. Очень выгодное предложение… — Мечтательно тянет Шмидт и пялится в окно совершенно одуревшими глазами. — С каких хуев ты радуешься? Что я буду подыхать не где-нибудь, а в гребаных декорациях к фильму ужасов? Быстро отстегиваю ремень и с трудом выбираюсь наружу, борясь с желанием нырнуть обратно в додж и вернуться в Питтс. Но Шмидт уже вертит в руках ключи, дергаясь в нетерпении скорее посмотреть, как же все-таки выглядят изнутри пять тысяч в месяц. Ожидая увидеть гирлянды пыльной паутины, рассекаемые крыльями летучих мышей, попадаю в совершенно светлое уютное помещение. Правда, несущее на себе легкую печать запустения — громоздкая мебель в чехлах и витающий вокруг слабый запах сырости. — Камин! Брайан! Действующий камин! — Тэодор бросает сумку с моим барахлом на паркет и семенит к дырке с закопченной каменной кладкой вокруг. — Нахуй камин. Поищи лучше действующий туалет. — Должно быть, наверху, в спальнях, — отвечает, вытирая отутюженным платком испачканные сажей пальцы. — Пойдем посмотрим? — Посмотрим? Я остаюсь здесь. Найдешь — свистни. И в доказательство сдергиваю огромный серый чехол с ближайшего кресла. Падаю в него, чувствуя, насколько вымотался в дороге. — Значит, так. Наверху шесть спален. Выбирай любую. Они все подготовлены, — его не было битых полчаса и теперь столько же будет идти доклад. — Рядом с каждой — ванная. Не то, к чему ты привык, но… — Я же сказал — остаюсь здесь. Мне нечего делать наверху, — прерываю вошедшего в азарт Тэодора. — Хорошо, Брай. Здесь, значит, здесь. Так вот, маленькая ванная сразу у входа, — продолжает, мгновенно отыскав в голове нужный файл. — Потом совершенно потрясающая кухня… Прилипаю к нему убивающим взглядом, и Шмидт тут же закрывает все ненужные информационные потоки, мгновенно меняясь в лице. — В общем так, босс. Я договорился с Салливаном из охраны. Он будет утром тебя отвозить, и когда все… привозить обратно. Закупка продуктов тоже на нем. Список я уже составил. Прямо сейчас Шмидт совершенно не похож на себя — в голосе дохуя твердой уверенности. Вполне возможно, что именно так он и завлекает всех тех молоденьких жеребцов, забавляющих его одинокими вечерами. — Не беспокойся, он бывший офицер и не болтлив настолько, что если бы не досадная необходимость, молчал бы вечно. Резкая смена тона до такой степени поражает, что даже не тянет отвечать. Тэодор, оказывается, охуенный стратег. — Тебе никто не помешает. Уборку будут производить в твое отсутствие. Дом и прилегающая территория полностью в твоем распоряжении. Корт, бассейн, конюшни. Короче, все, кроме маленького гостевого домика на заднем дворе. Там останавливается сын хозяйки, когда приезжает. Протягивает тощую связку ключей, и я хватаю ее, осознавая, что наконец остаюсь один в странном доме, окруженном акрами чужих владений. — Думаю, все будет отлично, и тебе удастся не умереть в декорациях. Помни, я внес двухмесячную оплату, так что терпи. Шмидт пытается шутить, но дрожащие пальцы у меня на плече выдают его с головой.