Февраль-март

Второй раз за день включить телефон — риск нешуточный. Так еще абонент настолько отвык от внимания Большого брата, что ленивое «да» прозвучало лишь спустя дюжину гудков. — Тэодор?! Слушай меня. Ты слушаешь?! — Начинаю без прелюдий — нутро полыхает злостью, а в левом виске созрела мигрень: прогулка удалась. — Да-да, босс, с-с-слушаю, — шепчет, растягивая с испуга. — Вынь голову из задницы и говори, блядь, нормально! — Как же бесит. — Ладно, он как раз уснул, — добавляет совершенно другим тоном. «Он»? Ну хоть здесь угадал — «задница» в наличии. А был совсем безнадежен. Единственное, к чему мог прижаться стояком без посыла на хуй — барная стойка «Вавилона». — Звони Салливану. — Что случилось, Брай? — Всполошился и снова зашептал. — Все в порядке. — Легонько оглаживаю пах через джинсы. — Срочно пришли мне блок Мальборо и несколько бутылок Бима. Позарез нужно смыть «насмешки недостойных над достойным». Не кровью, так виски. И заодно сбрызнуть наметившийся прогресс в отношениях. С членом. Только в чертовом замке ни грамма спиртного. — Еще ноутбук захвати. Из лофта. — Зачем из лофта? Если по работе, то лучше из офиса. Но в принципе… — Я сам знаю, откуда лучше. Там все необходимые… файлы. Как в агентстве? — спрашиваю, чтоб съехать с темы, прекрасно зная как: Тэодор только сверху тюфяк в костюмчике от Зенья. Внутри же — расчетливая бестия. Не без проебов, конечно. Но кто считает? — Работаем над «Смазкой Денди». Они почти у нас в руках. Нужен слоган. Что-нибудь легкое, такое, знаешь, в твоем стиле… — «Со смазкой Денди я всегда на стилЕ», — выдаю хуйню, особо не задумываясь — не идут из головы наглые зенки, сливочные щеки и ухмыляющийся зацелованный блядский рот. Ненавижу. — Так что, босс, утверждено? — Обрадовался, почуяв премиальные. Вот недоразумение. — Принято к рассмотрению. Но только если сделаешь все, как надо. — Трахнуть клиента? — спрашивает, опять понизив голос. — Бухло и сигареты доставишь. А с клиентом, само собой, решишь. Но упаси тебя Бог разболтать Дебби. — Зачем ей знать про клиента? — Шмидт, не зли меня — я не о том. Телефон пихаю под подушку, отключив к ебеням. Раскидываюсь на кровати звездой, рву болты из петель и запускаю руку в прореху: так быть или не быть? Доставка покажет — среди шедевров от порностудии «Сокол» стопроцентно найдется ответ. А пока сам попробую «докопаться до истины». Мягкость члена, как и расслабленность мошонки, уже не пугает. Сгребаю в горсть, аккуратно касаясь импланта, легонько оттягиваю, чувствуя слабую пульсацию в промежности. Пальцами левой руки перекатываю вялую головку, без прилива крови она неприятно чувствительна. Закрываю глаза и пытаюсь вспомнить какой-нибудь прошлый трах, возможно, из последних. Пожестче. Последним был отсос от доктора, так что нужной реакции хрен дождешься. Тогда рисую картинки из Вавилона, но кроме темноты и чужих стонов в голове ничего. Только чертов «Персиваль». Должно быть, вылакал уже все привезенное до капли, разложил кудрявого конкистадора в постельных шелках и жарит, не снимая кирасы. Или кудрявый пихает в него свой трехдюймовый «Тайкондерога», пытаясь подстроиться под настойчивые ритмы: в домике снова запахло блядской юностью. «With the lights out, it's less dangerous Here we are now, entertain us…» А может, сидят детки, слушают рок, играя в монополию. Жрут вафельки, приготовленные наследником Миллер-холла. От души заливая их сверху шампанским, празднуют «кое-что важное». А после — выключат свет, стыдливо передернут друг другу, приспустив пижамные штанцы. Обменяются сладкими поцелуйчиками и отойдут ко сну, выложив руки поверх одеял. И будут им сниться снятые с проката «Геи во всем блеске». Блядь, что за мерзкие картинки в стиле Холлмарк и ебучих степфордских педиков? С таким видеорядом стояка хуй дождешься. Того и гляди, пизда отрастет и потянет что-нибудь приготовить из черного козьего сыра. — Мистер Кинни! — Наконец раздается внизу. Салливан! Подрываюсь, спешно застегиваясь, и пру, предвкушая достойный вечер, полный забытых развлечений. Даже противно ноющий висок не омрачает надвигающейся радости. Не то что коробка с заказом. — Что за нахуй? — Заглядываю внутрь с единственным желанием — прикончить Тэодора. — Мистер Шмидт посчитал, раз срок аренды все равно истекает, то… — оправдывается «посыльный». «Посчитал». Шмидт — это диагноз. Приторно улыбаясь, отнимаю привезенное у растерянного Салливана и вне себя от «счастья», отправляюсь обратно. — Хорошего вечера, сэр! — доносится, когда добираюсь до верхней площадки. «Отъебись» — очень подходяще. Но вряд ли заслуженно. Так и уходит, не дождавшись ответа, покорно прикрыв за собой дверь. Лопаясь от злости, сваливаю на кровать долгожданный заказ: жалкие пять пачек Мальборо, ноутбук и единственную бутылку Бима. Срок аренды, блядь, истекает! Но, похоже, без миссис Новотны тут вряд ли обошлось — Тэодор побоялся бы ослушаться. Хотя… тогда не было и этого. С треском свинчиваю тугую крышку, делаю несколько жадных глотков, лишь на последнем уловив зависший в груди нестерпимый жар. Пережидаю и отпиваю еще. Бля-я-ядь, как же охуенно. Куда там несчастным остаткам после экспериментов с грушами — «Джим» надежно оккупировал каждый гребаный миллиметр тела, до утра реабилитировав Шмидта. Тут же вызвав непреодолимую потребность наказать кое-кого другого. Ухватить бы мерзавца, жестко вплетая пальцы в пшеничную россыпь, зарываясь в мягкое тепло. С силой запрокинуть голову, обнажив беззащитную шею. Целовать, назло оставляя отметины. Измучить губами ненавистные нежные щеки. Терпкий от вина блядски розовый рот. Затем, охренев от желания, раздеть паршивца, разодрав на нем шмотки и утопив в лавандовых простынях, мстить за дерзость, не тратясь на подготовку. Медленно, долго, глубоко… До тех пор… …пока кудрявый не обкончается к хуям, наблюдая за нами… «Фирма «Шмидт&Ханикатт» гаранитированно обеспечит самыми идиотскими фантазиями совершенно бесплатно!» Ну вот как это работает? Мысленно я поимел Тэйлора в семи разных позициях, переплюнув прославленный «Сокол», а член, сука, об этом и не подозревает. «…уснуть… и видеть сны?» Да хуй вам, кстати, о «Соколе». Включаю ноутбук и, забив на почти дохлую батарею, перехожу к поискам чего-нибудь подходящего. Подходящего дохуя: горячие пожарные, жесткие полицейские, покорные узники зловещих аль-катрасов, сговорчивые посыльные и похотливые доставщики пиццы. Слащавые стоматологи, томные офисные клерки, распутные святые отцы. Все, как один — высокие. И все, как один — брюнеты. «Мириться лучше со знакомым злом, чем бегством к незнакомому стремиться!» Отпиваю еще немного и принимаюсь за знакомое зло, остановившись на минете двух «медведей». Но едва один из них собрался содрать с другого кожаные стринги, как экран гаснет.