Остались только тени

Конец света маловероятен. Но всегда остаётся надежда. Стивен Кинг

Пришлось остановиться, чтобы вытереть пот со лба. Элиотт зажмурился, машинально считывая своё состояние — к спине липла майка, глаза пекло, в бедре равномерно пульсировало, почти как после операции. Сдержав ругательство, Элиотт сжал зубы. Он знал, что нужно было попытаться отвлечься, но если полчаса назад боль ещё казалась терпимой, теперь думать ни о чём другом не получалось. Наверное, он просто выдохся. Элиотт посмотрел на Макса, который копался в проводах, потом на Джо, продолжавшую биться с виснущей программой. Сколько они уже работали без остановки? Не мешало бы хоть немного передохнуть. Не сказав ни слова, Элиотт уселся прямо на пол. Осторожно вытянул болевшую ногу и взял бутылку воды, к которой не прикасался с самого утра. Долго ждать, чтобы его дезертирство заметили, не пришлось; Джо почти сразу увидела, что он решил взять передышку. Она закончила с предпоследним блоком и упала рядом. — Мы сдохнем раньше, чем починим эту херню, — пробормотала она, уронив голову на руки. Элиотт знал, что им осталось только проверить, хорошо ли загерметизирован отсек с реактором, и связаться с Секу, чтобы тот запустил Процесс — так что работы на сегодня оставалось совсем немного. Но ещё Элиотт знал, что дело было совсем не в этом. У Джо просто начинали сдавать нервы. Элиотт погладил её по плечу, а потом привлёк ближе к себе. Это было ожидаемо, она ведь и так продержалась довольно долго. Вспышки истерик, панические атаки и приступы случались у всех, кто находился под землёй. У каждого в разной степени, но срывы происходили. И не по одному разу. Сейчас нужно было сказать хоть что-то. Подбодрить Джо, успокоить её, пока она не сорвалась в крик или — что хуже — провалилась в чёрную глухую безысходность. — Мы выживем, — пообещал Элиотт, — и добьёмся того, чтобы эта штука нормально работала. — Ты так уверенно об этом говоришь, — прошептала Джо ему в плечо. — Притворяюсь, — сознался Элиотт. — Но знаешь, в чём я уверен? Если мы умудримся умереть, Секу точно сможет поднять нас из мёртвых. И убьёт ещё разок самостоятельно. На смех Джо, прозвучавший неожиданно громко в полупустом помещении, обернулся Макс. Элиотт улыбнулся ему, но тот лишь недовольно фыркнул. — С чего это вы вдруг отлыниваете? — поинтересовался он раздражённо. — Как прикажете мне самому со всем этим разбираться? Элиотт молча похлопал ладонью по полу, предлагая присоединиться к ним. Он знал, что Макс тоже устал — просто строит из себя героя. Элиотт успел хорошо изучить этих ребят за время, пока они работали вместе, и чувствовал, что сейчас им следует прерваться. Всё равно за последние минут сорок они почти не сдвинулись с мёртвой точки. Им был необходим отдых. Макс, видимо, и сам понял, что стоит перевести дух, поэтому довольно быстро подчинился. Стянув с рук перчатки, он устроился напротив и стал ворчать: — Каждый чёртов день одно и то же. Днём я соединяю эти грёбаные провода друг с другом, потом во сне. Потом просыпаюсь и всё начинается по-новой. — Хоть бы все роботы наконец-то передохли, — выдохнула Джо, отстраняясь от Элиотта. — Как меня заебало бояться того, что в какой-то момент они просто прорвут защиту и… — Да не будет этого, — отрезал Макс, помрачнев. — Мы найдём способ исправить эту хреновину раз и навсегда. Ясно? — Поверю, когда увижу, — скривилась Джо. — Давай, расскажи, как ты собираешься это сделать? Реактор уже еле пашет. Чем ты собрался его чинить? Может, наберём камней на берегу? Бегать недалеко. Элиотт не мог уследить за их разговором, его снова отвлекала боль, которая теперь стала тянущей. Он откинулся на стену позади себя и стал заглатывать воздух маленькими порциями. Это не по-настоящему, — уговаривал себя Элиотт. — Это всё неправда. Нога не болит, тебе вылечили её ещё несколько лет назад. Нужно просто дышать и не думать об этом. — Элиотт, — позвала его Джо, — ты как? Принести таблетки? Элиотт крепко зажмурился. В темноте кружились крошечные сверкающие точки, словно диоды на панели управления реактором. — Нет, — выдохнул он сквозь зубы. — Справлюсь. — Точно? — негромко спросил Макс. — У меня они с собой. — Давайте просто ещё немного посидим, — Элиотт открыл глаза и посмотрел на них. — Скоро мне станет лучше. Они замолчали. Элиотт терпеть не мог такие моменты, но отказался не из гордости — просто утром он уже принимал обезболивающее. Продолжать закидываться им не по расписанию он не собирался. Слишком хорошо помнил, как выглядел передоз, и не хотел повторять чужие ошибки — даже если это значило, что ему нужно перетерпеть приступ выворачивающей наизнанку боли. Ребята переживали за него — Элиотт видел — но они уже не раз заставали его в таком состоянии, поэтому прошло совсем немного времени, прежде чем спор между ними разгорелся снова. Тот тянулся уже не один месяц, но прийти к единому решению у них всё ещё не получалось. Сейчас Элиотт не принимал в нём участия. Он даже старался не вслушиваться в то, как Джо, наконец пришедшая в себя, доказывала Максу, почему его схема не сработает. Элиотт сжал бедро ладонью и перевёл дыхание. В голову почему-то внезапно пришло — совсем недавно, всего три с половиной недели назад, они сидели почти точно так же — только с ними ещё был Идрисс, маявшийся после собственной ночной смены. Они все вместе обсудили нововведения Бруссаров, поговорили о проблемах с реактором; шутили, беззлобно посмеиваясь друг над другом, ну а потом… Элиотт тряхнул головой, разгоняя ненужные сейчас воспоминания. Почувствовал, как волосы проехались по правой щеке и рассыпались по плечам. Резинка лопнула, — отстранённо заметил Элиотт и отвёл особенно настойчивые пряди от лица. — Теперь всё точно так, как было три недели назад. Ему резко стало смешно. Элиотт не верил в судьбу, поэтому совпадение показалось ему забавным. Он бы даже посмеялся, озвучив то, что крутилось у него в голове, но спор, о котором он почти забыл, явно вышел на новый виток — Джо активно жестикулировала, Макс повысил голос — так что Элиотту пришлось промолчать. Он не стал ничем делиться, крутил это внезапное осознание наедине с самим собой. Понял, что надеется лишь на одно: пусть только в этот раз не случится вторжения. Две штуки за один месяц — это было бы слишком. Элиотт честно не собирался думать об этом, но его память была жёстким диском, надёжным и слишком своевольным. Он выбирал разные файлы и запускал их без спроса. Элиотт поборолся с собой ещё немного и всё-таки сдался. Попытки выдержать боль отнимали слишком много сил, чтобы контролировать ещё и собственный мозг. Да и, в конце концов, замелькавшие перед глазами картинки показались ему неплохим отвлечением. Ругань Джо и Макса незаметно отошла на второй план, превратилась в неразборчивый гул. Элиотт прикрыл глаза и перенёсся в события почти что месячной давности. *** Кажется, в тот раз Макс был тем, кто поднял извечную тему. — Если бы ничего этого не случилось, — медленно и почти несмело начал он, — ну, знаете, не произошло никакой Катастрофы и… — И мы вернулись в исходную точку, да? — хмыкнул Идрисс. Макс согласно угукнул. — Что бы вы тогда сделали первым делом? Куда бы сходили или, может, что съели? — Кусок сыра, — мгновенно ответила Джо. Все, кроме неё, рассмеялись, и Джо возмутилась: — Думаете, я шучу? Вас разве не бесит питаться одной полудохлой травой и искусственным жиром? — А я бы выкурил хороший косяк, — Идрисс потянулся, размял шею. Осклабился в улыбке. — Вот чего действительно не хватает. — Точно, — вздохнул Макс. — А мне фильмов. Тупо, да? Просто иногда так хочется врубить что-то, да погромче, взять попкорна… Его прервали три коротких звонка, которые донеслись из динамика, встроенного над дверью.
 — Конец смены? — удивился Идрисс. — Уже? А вы за сегодня хоть что-то сделали? Повисла пауза. Элиотт помотал головой (кончики волос прошлись по шее щекоткой) и не смог сдержать улыбку. И Джо, и Макс выглядели по-настоящему пристыженными. — Разгильдяи, — резюмировал Идрисс, прерывая затянувшееся молчание. — А реактор чинить кто будет? — Ну да, — спешно покивал Макс. Впрочем, подрываться, чтобы поработать, он не стал. — Ты не представляешь, как сильно они мне мешают! — Тоже мне, трудоголик, — фыркнула Джо, но подошла к блокам, чтобы перепрограммировать оставшиеся. Как только она закончила, Макс связался с Секу, бросил пару слов и отключился. — Что, Эли, заставляешь мелюзгу делать всю работу? — спросил Идрисс, не обращая внимания на возмущенный возглас Макса. — Совсем обленился? — Пользуюсь привилегиями, — рассмеялся Элиотт. Они начали медленно собираться, перебрасываясь вялыми подначками. Потом разбились на пары — Макс с Идриссом довольно быстро увлеклись дискуссией, как быстрее всего обезоружить дрон, а Элиотт помогал Джо сматывать толстые провода. — Ты так и не ответил, — вдруг негромко заметила она. — Что? — не понял Элиотт. — Ты так и не сказал, чего хотел бы, не случись Катастрофы. Элиотт уже открыл рот, но не успел произнести ни слова. Помещение наполнилось невнятным гулом — всё разом, будто звук шёл отовсюду. Он окружил их, доносясь не из какого-то одного источника — не только со всех сторон одновременно, но и даже снизу. Элиотт опёрся ладонью на стену и замер, почувствовав, как сильно та вибрирует. — Что за… — начал Макс, тут же осёкшись, когда приглушенный шум перерос в рокот, а потом и рёв. Элиотт мог ему ответить, но смысла в этом не было. Макс бы всё равно его не услышал. Сорваться в панику сейчас не давало только одно: он должен был позаботиться о других. Это знание оказалось важнее захлёстывающего его волнами, почти первобытного ужаса. Он знаками приказал Максу с Джо двигать к жилым отсекам, дождался, пока те скроются в коридоре, и поравнялся с Идриссом. Попробовал через силу улыбнуться, но Идрисс не ответил — продолжил смотреть на него в упор. Они оба знали, что значил этот звук. Такое уже случалось раньше. Последний раз они слышали его пять лет назад, в день, когда Элиотт потерял маму, а Идрисс — сестру и обоих родителей. Они быстро шли по главному коридору, даже не пытаясь перекричать вой сирены. Элиотт старался ни о чём не думать, вышагивал рядом с Идриссом, не поворачиваясь к нему. Ему не хотелось представлять, что происходило в голове друга. Добрались довольно быстро. Там уже группками толпились люди. Не вся станция — те, кто работал на нижних ярусах, просто не успели бы добраться к выходу за несколько минут. Элиотт приветствовал знакомых взмахом руки или кивком, и они отвечали тем же. Сирена вновь взвыла, заставив Элиотта поморщиться. Здесь её рёв стал до невозможности отчётливым. Элиотт видел, как кто-то прикрывает уши руками, но по опыту знал, что это не поможет. Зацикленный звук, который вызывал панику, подавляющую все остальные эмоции, пробирался даже сквозь бетонные плиты — что уж говорить про хрупкие человеческие кости. Элиотт огляделся. Всё осталось почти точно так же, как когда он был здесь в последний раз. Ничего особо не изменилось. Высокие потолки держались на грубо сваренных сваях. Около лестницы, по которой они поднимались с Идриссом, находились капсулы, из которых раньше можно было взять оружие. Они стояли пустыми уже несколько лет. Элиотт перевёл взгляд на передатчик рядом с воротами — покорёженными, старыми, из самого толстого металла, что можно было найти на базе. Когда тревогу выключили, тишина навалилась неожиданно и показалась плодом воображения. Продержалась она недолго — почти сразу заполнилась гомоном голосов испуганных людей, которые не понимали, что происходит. Элиотт в неведении оставаться не хотел. Он продолжил осматриваться в поисках тех, кто был в силах прояснить ситуацию. Через пару минут он их увидел: девчонки — Эмма, Дафна, Манон — могли знать, из-за чего включили сирену. Он хлопнул напряженного Идрисса по плечу и направился к ним. — Что случилось? — спросил он Леконт, когда подошёл ближе. Пока Элиотт пробирался сквозь толпу, он успел заметить отсутствующий взгляд Дафны. Ему показалась, что она в прострации наблюдает за суетой вокруг — скользит взглядом по толпе, оборачивается к лестнице, ведущей к жилым блокам, словно кого-то выискивая. Но очутившись рядом с ней, Элиотт понял, что ошибся. Взгляд Дафны оказался направлен в никуда. Она смотрела вперёд и в стороны, вряд ли осознавая, что видит. Элиотт думал, что Леконт заговорит, когда она подняла на него глаза, но девушка продолжала молчать. — Вторжение, — ответила Эмма вместо подруги. — Десять минут назад мы засекли объект на границе. Сразу передали в штаб, и охрана их чуть не сбила. — Они бы выстрелили, — вмешалась Манон. Она сжимала в руке рацию, то и дело поглядывая на неё — будто ждала новостей. Элиотт давно не видел Демисси настолько испуганной. — Даже навелись на цель. Но к нам пробился слабый сигнал, и это… — она помедлила, зачем-то оглянулась на Дафну, — вроде бы, там люди. Элиотт недоверчиво нахмурился и переспросил: — Люди? Сколько их? — Четверо. Они назвали себя и сказали, что знают об убежище, — ответила Манон. — Просили не открывать огонь. — Но как… — Понятия не имею, — отрезала девушка. — Думаю, скоро мы всё узнаем, — пробормотала Эмма. Она осмотрела зал, а потом замерла. Элиотт нахмурился, глядя на то, как Боржес заметно расслабилась и вздохнула — будто бы с облегчением. Он обернулся, слыша, как кто-то сбоку от него негромко сказал: «Да неужели». Сначала он не понял, кого увидела Эмма, и о ком заговорили у него за спиной. Но не заметить, что люди торопливо расступались, освобождая проход, образуя что-то вроде живого коридора, уже не получилось. Через пару мгновений ему стало видно, кого все так дружно пропускали вперёд. По залу торопливо шла Кароль Бруссар. Она появилась как раз вовремя — ворота стали разъезжаться в стороны со страшным скрежетом, заставив людей снова прикрывать уши. Из проёма вышли охранники базы, которые вели под конвоем двух парней и двух девушек. Элиотт присмотрелся — одна из них сильно хромала на правую ногу и держалась за бок, так, словно её серьёзно ранили. Все остальные выглядели не лучше: измождённые, взмыленные, окровавленные. Правда, испуга на их лицах Элиотт не заметил. Зато страх охватил тех, кто стоял по другую сторону. Элиотт почти физически ощутил, как люди вокруг него сплотились, отступили, боясь неизвестного. И хоть поначалу протест был безмолвным, окружающие вполне чётко выражали одну мысль УБИРАЙТЕСЬЧУЖАКАМЗДЕСЬНЕМЕСТО а Элиотт — хоть и стыдился этого — был в тот момент с ними согласен. По толпе покатилась волна возгласов — сперва тихих, потом набирающих силу, словно сирена, которая недавно перестала выть. Но все замолчали, стоило только Кароль выйти вперёд. — Меня зовут Кароль Бруссар, — сказала она твёрдо. — Вы находитесь на базе «Антарктида», последнем оплоте сопротивления, — Кароль обвела взглядом всех четверых, прежде чем продолжить. — Здесь вы будете в безопасности. *** Попрощавшись с Джо и Максом, Элиотт кое-как добрёл в свою комнату. Мысли не переставали крутиться в его голове, так что он лёг на застеленную постель, устроив ладонь на бедре, в которое, казалось, засунули раскалённую металлическую пластину, и зажмурился. К новоприбывшим, разумеется, приглядывались. Точнее, смотрели на них с недоверием и опаской. Совет принял решение пока не допускать их к какой-либо работе, так что они оказались на официальном испытательном сроке. И хотя прямого распоряжения никто не отдал, Элиотт понимал, что всем завуалированно намекнули не спускать с новичков глаз. Больше того, если те станут вести себя подозрительно — сразу сообщать об этом в Совет. Элиотт не собирался ни за кем следить. Да у него бы и не вышло — даже когда он вспоминал о том, что следует быть с новенькими повнимательнее, его попытки заметить их где-либо не венчались успехом. В одном случае это было объяснимо: девушка, назвавшаяся Алексией Мартино, находилась в медблоке под наблюдением — ей лечили сложный перелом ноги. А вот где проводили время остальные, Элиотт не имел понятия. Он почти не пересекался ни с одним из них, ни с Лолой, внезапно оказавшейся сестрой Дафны, ни с парнями, которые представились Базилем и Лукой. Только однажды наткнулся на Луку — Луку Лалльмана — в своём так называемом «убежище», и всё. Элиотт видел их на всеобщих собраниях — всё время держащихся рядом, сосредоточенных — и иногда в столовой. Он не знал, чем они занимались, и ему это было неинтересно. Элиотт не верил, что четыре, даже три, измученных подростка способны как-то навредить жителям огромной подземной базы. Как потом выяснилось, он был не прав. Но впервые он задумался об этом, только когда встретил Луку на одном из довольно важных объектов. Лалльман обнаружился на третьем ярусе — он стоял у ограждения и смотрел вниз. Элиотт знал, что тот видит, мог представить это без труда, но сейчас переплетения уходящих вглубь лестниц его совершенно не интересовали. Ему больше хотелось понять, каким образом Лука выбрался сюда и почему он вообще здесь. То, что Лука очутился так глубоко под землёй, было очень странно. Почему и, главное, как он забрёл в самое сердце их базы? Причём совершенно один? Элиотт помнил, что тогда он даже для верности оглянулся, но больше никого не обнаружил. Кроме них с Лукой в том закутке не было никого. Как он тут оказался? — задумался Элиотт. — Почему его никто не остановил? Кто решил, что дать ему разгуливать здесь в одиночку — это хорошая идея? Лука застыл у края площадки, оперевшись на ограждение обеими руками. Тусклый жёлтый свет падал на его лицо, так что Элиотту было видно, как он скользит взглядом по противоположной стене. Лука щурился, кусая губы; застыл так, будто готовился к прыжку. Он красивый, — понял Элиотт. Сам же смутился неуместности своей мысли, но отрицать её не имело смысла, а убрать из головы уже не вышло. Лука правда был красивым. Спорить с этим не получилось. Элиотт знал, что не должен был молча пялиться, нужно было поздороваться или хотя бы просто обозначить своё присутствие. Но после их первого и единственного случайного столкновения они больше не разговаривали. Теперь ему захотелось рассмотреть Лалльмана внимательнее. Он смотрел на волосы, топорщащиеся на затылке, и неширокие плечи, на крепкие, тренированные руки, стройные ноги. На губы, сжатые в полоску. На смуглую шею. На предплечья, перевитые выпуклыми венами и бледно-розовыми шрамами, и выпирающую косточку на запястье. На то, как Лука крепко держался за поручень. На побелевшие костяшки пальцев. На ладони, туго перевязанные бинтом. — Это место похоже на лабиринт. Элиотт вздрогнул. На базе — где угодно, в любом, самом дальнем от реактора местечке — всегда было слышно, как гудят механизмы, как откачивается вода, растопленная из подземного льда, как лязгают лифты или металлические тяжёлые двери. Со временем это сливалось в единый фоновый шум. Жители базы приспосабливались к нему и начинали говорить друг с другом громче. Но голос Луки — глухой и сильный — не утонул в этом монотонном, привычном для Элиотта гуле. Его слова будто взрезали то, что Элиотт привык считать тишиной, и повисли в воздухе без ответа. Элиотт вернулся в реальность, зашипев от яркой вспышки боли. Не выдержав, он перекатился на бок, дотянулся до тумбочки. Таблетки лежали на самой верхней полке. Он проглотил их, ничем не запивая, и свернулся на постели. Обезболивающее, которое ему выдавали, было довольно сильным, оно подействовало через минуту. Теперь оставалось только переждать накатившую слабость — и несколько часов он мог жить спокойно. Мог даже забыть о том, как несколько лет назад в его правом бедре четыре часа подряд ковырялись врачи, пытаясь спасти всю ногу. Элиотт негромко хмыкнул. С тех пор, как его прооперировали, он прихрамывал и больше не мог перемещаться бесшумно. Может, поэтому Лука тогда его заметил? Интересно, как долго Лука вообще знал о том, что он стоял за его спиной? И почему не ничего не сказал? Но в тот момент Элиотт об этом не задумывался. Ему стало стыдно, что его застигли вот так, врасплох, за подглядыванием. — Только сперва так кажется, — откликнулся Элиотт запоздало, — но ты быстро освоишься. Сначала, конечно, можешь запутаться в коридорах, но через пару недель уже будешь знать всё. — Я читал про то, как здесь было раньше, — сказал Лука, так и не повернувшись к нему лицом. — Как здесь жили до апокалипсиса. — Мы зовём это Катастрофой, — заметил Элиотт. Он всё ещё не решался приблизиться. — Не знаю, кто это придумал, но все привыкли. — Я читал, что людей было совсем немного, и они жили на поверхности группами, — продолжил Лука, словно не услышав его. — Приезжали из самых разных стран. Они изучали лёд, вроде, даже исследовали океанское дно, ходили на судах в экспедиции. — Это было давно. — О да, — сказал Лука. Он наконец обернулся, но его взгляд был устремлён куда-то за плечо Элиотта. — Так давно, что океан не был серого цвета и занимал большую часть поверхности Земли. — От того, что было прежде, почти ничего не осталось, — медленно проговорил Элиотт. — Точно, — хмыкнул Лука. — Но если бы увидеть эту бескрайнюю синеву. Хоть однажды и… — Лука вдруг замолчал. Но после небольшой паузы он заговорил снова: — Тогда можно было увериться в том, что всё это не сказки. — Мама рассказывала мне, что раньше всё действительно было по-другому, — сказал Элиотт. Он всё-таки подошёл к нему и встал рядом, опёрся на ограждение локтями. Посмотрел вниз. — Она говорила, что тогда Антарктида была такой, как описано в книгах. Она видела это своими глазами. Когда материк, который был покрыт льдом, как щитом, ещё окружали три океана, а на берегу можно было встретить пингвинов или морских котиков, которые охотились за рыбой. Белый снег светился на солнце так, что смотреть было больно, и он скапливался в сугробы, — вспомнив мамин голос, Элиотт улыбнулся. — Она говорила, что нырнула в такой почти с головой, когда была ребёнком, и… — Ты скучаешь, — перебил его Лука. От неожиданности Элиотт выпрямился. Взглянув на Луку, он увидел его кривую ухмылку. — О чём ты? — резко спросил он. — Скучаю? По океану, которого никогда не видел? — Ты скучаешь по ней. Мне это знакомо. Элиотт хотел ему что-то ответить, но слова застревали в глотке, царапая её изнутри. Дальше разговор у них не пошёл. Элиотт ничего не спрашивал, всё ещё пытаясь отойти от шока, Лалльман тоже совсем не стремился поддерживать диалог. Они просто стояли рядом друг с другом — молча — до тех пор, пока Лука не спросил: — Как много людей прилетало к вам на базу до нас? Элиотт оглянулся на него, но Лука всё ещё не отводил взгляда от блоков на противоположной стороне. — Пять лет назад прилетел самолёт с теми, кто чудом выбрался из Мегаполиса. — А с тех пор? — Ноль. Лука не пошевелился. Элиотт специально вглядывался в его лицо, чтобы не пропустить даже малейший намёк на неверие, но никакой реакции не дождался. Он так ничего и не увидел. — Мы думали, что никого, кроме нас, больше нет, — тихо добавил Элиотт, глядя на Луку. Он и не надеялся на ответ, но вдруг Лалльман вдруг сказал: — Можешь считать, что вы оказались правы. Повернув голову, Лука наконец-то посмотрел ему прямо в глаза. Элиотт встретил его взгляд, тяжёлый и неподвижный, но их зрительный контакт не продлился долго. Лука снова отвернулся, шагнув от края площадки, и договорил: — Теперь там точно никого осталось. *** Ему стало намного лучше. Элиотт поднялся на ноги, разгладил смявшуюся постель и сел за стол. Выдвинув ящик, достал две толстые тетради — одну он вёл, каждый день вписывая в таблицу улучшения и ухудшения работы реактора, а во второй хранил собственные размышления. Ими он не делился ни с кем, разве что с Идриссом, и то, очень редко. Открыв вторую тетрадь, Элиотт пролистал её, пытаясь найти записи, датированные прошлой неделей. Он хотел уточнить количество прописанных ему таблеток, но наткнулся взглядом на исчерканные листы и огромный пропуск. Погладил корешок, из которого торчали остатки листа, который он, не щадя, вырвал из собственного дневника. Элиотт сжал челюсти. В следующий раз они с Лукой пересеклись тоже случайно — ему пришлось наведаться в медицинский блок, чтобы пройти обследование и заодно пополнить запас таблеток. В их больнице пахло лекарствами и стерильной чистотой. Элиотт ненавидел это место и эти запахи, которые не ассоциировались у него ни с чем хорошим. Он был здесь совсем нечастым гостем — либо посылал кого-то из знакомых за нужными ему препаратами, либо старался справиться так быстро, как только возможно. Но на ежемесячный осмотр Элиотт был обязан явиться. Он резко сдёрнул с запястья истёршуюся резинку и перехватил отросшие волосы в низкий хвост. — А ну не грузись, — приказал Идрисс, всегда легко считывавший его состояние. — Пробудешь здесь всего полчаса, а потом отправишься заниматься своими стрёмными исследованиями. Ладно? — Да, — кивнул Элиотт. — Спасибо, что пошёл со мной, а то одному мне… сложно. — Без проблем. Ты же мой лучший друг, — улыбнулся Идрисс. Элиотт улыбнулся ему в ответ. — Иногда я забываю, какой ты на самом деле милый. Как думаешь, мне поверят на слово, если я стану об этом рассказывать? Идрисс хмыкнул. — Не нарывайся, Эли. Ты же знаешь, я не могу оставить тебя, пока по базе бродит непонятно кто. Теперь пришла очередь Элиотта иронично мычать и закатывать глаза. Идрисс будто помешался на новеньких; он твердил, что они не так просты, как может показаться, и ещё добавят им проблем. И хотя Элиотту казалось, что Бакелляль просто параноит, того можно было понять — в последнее время он и сам медленно ехал крышей. Его мозги с чего-то вдруг зафиксировались на Лалльмане, и Элиотт неосознанно выхватывал взглядом из толпы именно этого мальчишку — чаще мрачного, чем улыбающегося, всегда собранного и напряжённого. Элиотт думал, дело в том, что он просто не доверяет ему, как одному из четвёрки, то есть поступает как Идрисс. Вот кто не спускал глаз со всей компании, и при каждом удобном случае высказывал свои сомнения по поводу их нахождения на базе. Но от этой идеи Элиотту в итоге пришлось отказаться. Остальные не вызывали в нём какого-либо беспокойства. С Лукой же всё было иначе. — Пришли, — Идрисс толкнул его плечом, привлекая внимание. — Ты сможешь тут сам? Я хотел зайти за снотворным. — Опять? — поморщился Элиотт. — Помнишь, что в прошлый раз, когда ты переборщил с дозой… — Да-да, — отмахнулся от него Идрисс. — Перестань надо мной трястись. Они быстро справились. Элиотта осмотрела милая девушка невысокого роста (кажется, её звали Мария), она же дала ему месячную дозу и вежливо пожелала хорошего дня. Элиотт ответил на любезность, уже закрывая за собой дверь, и тут же наткнулся на Идрисса, который поигрывал прозрачной баночкой с перекатывающимися в ней таблетками. Они говорили ни о чём, просто обменивались последними новостями, вспоминали прошедшее недавно собрание Совета. Но в какой-то момент Идрисс резко замолчал и хмыкнул. Когда Элиотт спросил, что случилось, Бакелляль махнул ладонью — мол, смотри сам. Элиотт обернулся. По коридору шли Дафна, Лука и Базиль. Лука, внимательно слушая девушку, задавал ей вопросы — Дафна что-то ему объясняла, показывая планшет, и он кивал. Базиль же почти ничего не говорил, он смотрел на Леконт, не отрываясь. Вся компания остановилась у одной из палат, где они продолжили негромко разговаривать. Лука заметил их первым. Элиотт неловко махнул ему рукой, не обращая внимания на Идрисса, пробормотавшего что-то себе под нос. Элиотту не хотелось заводить разговор, он просто поприветствовал их, но парни, быстро попрощавшись с Дафной, сами подошли к ним. Они поздоровались друг с другом, и на этом всё закончилось. Неловко не было, казалось, только Базилю, который спокойно глядел то на них, то на Лалльмана. Чтобы не молчать, Элиотт спросил, что привело их сюда. — Мы проведывали Алекс, — поделился Базиль. — Ей лучше? — Намного! — воскликнул Базиль. — Руки Дафны просто творят чудеса. Она самая настоящая волшебница и… — Баз, — окликнул его Лука, — мы мешаем Элиотту и Идриссу заниматься своими делами. Пошли уже. — Ничего подобного, — вдруг воспротивился Идрисс, — мы никуда не торопимся. Рассказывайте, как вы устроились? Всё хорошо? — Да, спасибо, — Лука кивнул. — Всё в порядке. — Нам даже провели экскурсию, — с энтузиазмом вставил Базиль. — Показали, что у вас да как. Куда ходить, а куда нет тоже объяснили, причём весьма доходчиво. — Ну, надо же, — фальшиво удивился Идрисс. Элиотт подавил острое желание заехать локтем ему в бок. — Надеюсь, вы не обижаетесь за это? — Что ты, — усмехнулся Лука, — мы всё прекрасно поняли. Идрисс отзеркалил его гримасу. Они смотрели друг на друга, оскалившись, — будто проверяя, кто отведёт глаза первым. Прочистив горло, Элиотт спросил: — Вы были во всех блоках? Может, нужна наша помощь с чем-то? — Грядки, мастерскую и остальные развлечения мы видели, — покивал Базиль беззаботно. — Но вообще мы хотели спросить, где находится ваш зал для тренировок. Где вы качаетесь и учитесь драться? — Недавно оборудовали один, но он небольшой — только для охранников. — А как же остальные? — нахмурился Лука. — Не тренируются, — ответил Идрисс. — Нет нужды. — Не может быть, — фыркнул Базиль. Когда Элиотт подтвердил, что это не шутка, его глаза комично расширились. — Что? — Серьёзно? — так же недоверчиво спросил Лука. Базиль только покачал головой, выслушав Элиотта, который почти слово в слово повторил то, что уже сказал Идрисс. — Вы такие странные, — сказал он, — у вас над головой заброшенный полигон, а вы даже не пытаетесь этим воспользоваться. — У нас не так много ресурсов, — раздражённо бросил Идрисс. — У всех на базе есть чем заняться, никто не остаётся без дела. Вряд ли кому-то захочется бегать кругами или отжиматься после суточной смены. — Понятно, — Лука склонил голову, но потом взглянул на них поочередно. — То есть вы считаете, что жителям базы необязательно уметь защищать самих себя? Или кто так решил, ваш главный? Он сумасшедший, если взял на себя такую ответственность. — Лука… — предостерегающе начал Базиль, но Лалльман не остановился. — Да вы хоть сами понимаете, какой это бред? Наверное, ни один из вас никогда не видел дроны вблизи. Или вы в самом деле верите, что если они сюда заявятся, то каких-то три охранника смогут всех спасти? Ему ответил Идрисс, выдержав паузу весом в пять долгих секунд. — Во-первых, сюда никто не заявится, — тихо сказал Бакелляль. — А во-вторых, да, верим. Хочешь раскритиковать методы семьи Бруссар? Вперёд, они с радостью тебя выслушают. — Погодите… — снова попробовал заговорить Базиль, но Идрисс не дал себя прервать. — За пять лет не произошло ни одного нападения. Наша защита работает исправно. Благодаря реактору все, кто находится на базе, под охраной. И вы в том числе, раз уж теперь тоже тут живёте. Любить заведённый здесь порядок вас никто не заставляет, но уважать его вы обязаны. Это ясно? Элиотт вынырнул из воспоминаний и подышал на счёт. Во рту появился мерзкий металлический привкус, бедро снова потянуло, а осознание, что и то, и другое ощущение — фантомны, ему никак не помогло. Казалось, если бы ему сейчас понадобилось говорить, он бы не смог выдавить из себя ни звука. Элиотт и тогда будто потерял дар речи, это Идрисс смог собраться и дать отпор. И Лука, и Базиль ответили Идриссу кивками. Впрочем, во взгляде Лалльмана Элиотт совсем не увидел раскаяния — тот всё равно остался при своём мнении. Видимо, считал правым только себя, не брал в расчёт чужие жизни, обесценивая их. Это осознание ударило Элиотта ещё сильнее жестокости слов Луки, хотя казалось бы, куда уже. Правда, затаённое дикое бешенство в его глазах — то, которое рождалось из невыносимой боли — Элиотт тоже распознал с лёгкостью. Слишком часто он видел этот взгляд в отражении собственного зеркала. Элиотт захлопнул тетрадь и откинулся на спинку пошатывающегося стула. Его до сих пор не покидало ощущение, что Лука понимал, куда нужно бить. Словно он оказался наготове — заранее прицелился, чтобы попасть точно в цель. Но откуда Лалльману было знать, что ни Элиотт, ни Идрисс уже пять лет не спали и ночи без кошмаров о том, как из-за дронов погибают их самые близкие, родные люди? Из головы не шли слова Луки, безжалостные, жестокие. Элиотт знал, что это лишь его восприятие, и на самом деле в них не было ничего такого. Наверное, ему просто до сих пор трудно было принять правду. Он знал ответ — и знал его не в теории. Смогут ли три человека спасти всех? Элиотт помнил, что не смогут. *** Элиотт убрал всё в ящик стола как раз вовремя — коротко постучав, в его комнату вошел Идрисс, потом почти сразу заглянули девочки. Встречи их маленького совета всегда проходили в его комнате. На этот раз традиции тоже никто изменять не собирался. Манон выбрала кровать, Эмма и Дафна устроились рядом с ней. Сам Элиотт примостился в углу, на своём неудобном стуле, а Идрисс стоял в центре комнаты, сложив руки на груди. Они стали собираться несколько лет назад, когда до них дошло — на большом и «взрослом» Совете к их мнению никто прислушиваться не собирается. Патрик мог покивать в ответ на выдвинутое предложение или даже обоснованное требование, но дальше этого ничего не заходило. Поэтому они научились помогать друг другу самостоятельно. Их было всего пятеро — Элиотт, Идрисс и неразлучная тройка девчонок. Они всегда приглашали Артура — Бруссара-младшего — на свои собрания, но ему было не до того. Вот только всё не заладилось с самого начала. Элиотт чувствовал привычное, повседневное раздражение, только в этот раз оно было направлено не на обстоятельства, которые вынуждали их прятаться под землей, как каких-то крыс. Элиотт злился на своих друзей. — Мы серьёзно будем проговаривать это? Снова? — выдавил он, стараясь не повышать голос. — Мы здесь затем и собираемся, разве нет? — развела руками Эмма. — Что ещё делать, как не обсуждать всю эту чертовщину. — Давайте приступим к делу, — попросила Дафна, придерживавшая голову ладонью, — никаких сил нет. Манон осторожно погладила её по волосам, и Дафна устало ей улыбнулась. Элиотт посмотрел на левую руку Леконт, предплечье которой было перемотано бинтом. Они все знали — вакцинация всегда давалась Дафне непросто. — К делу так к делу, — кивнул Идрисс. — Прошло пять лет с тех пор, как мы в последний раз слышали о ком-то живом. Как думаете, почему? Эмма с Манон одновременно тяжело вздохнули. Элиотт же рад был отделаться только этим, но у него не вышло. Ярость захватывала его тело постепенно — прошлась жаром по животу, заставила впиться ногтями в ладони, сковала грудную клетку, затопила глаза красным. Элиотт вдохнул и выдохнул. Ему не помогло. — Молчите? То есть вы тоже сомневаетесь в том, что кто-то, кроме присутствующих здесь, на базе, мог выжить? Давайте представим, что там, — он взмахнул рукой, — всё наладилось. Все роботы неожиданно исчезли, у страшной сказки оказался счастливый конец. И что, неужели никто бы не вспомнил про то, что в Антарктиде когда-то было убежище? Не слетал проверить? — Они же рассказывали Кароль, что на окраине Мегаполиса был бункер. Выжили те немногие, кто успел в нём спрятаться, — сказала Манон. — Идрисс, к чему всё это? — медленно спросил Элиотт. — Мы столько раз обсуждали это... — И ты не считаешь их опасными, — Идрисс взглянул на него. — Нет. — Они, что, не могли соврать? — Разумеется, могли. Но зачем? — Зачем? — хмыкнула Эмма. — Назовите мне хоть несколько причин, — Элиотт мельком взглянул на ладони — на них темнели полукружья следов от ногтей, — и тогда, возможно… — Да почему ты так уверен, что им можно доверять? — рявкнул на него Идрисс. Но тут же выдохнул и взял себя в руки. Даже растянул губы в ухмылке. — Давай же, включи мозги, Элиотт. Я знаю, что они у тебя есть. — Остынь, — попросила Дафна. — Мы просто пытаемся разобраться. — С чем? — развёл руками Идрисс. — С тем, что они, скорее всего, шпионы? Предатели? Это и так ясно. — Серьёзно? Давай ты тоже подумаешь головой! — резко ответил Элиотт. — Помнишь, ты напросился на их тренировку? Мы оба видели, какие они в бою, как действуют слаженной командой! — Так я о том и говорю, — пробормотал Идрисс. — Они живут здесь уже не одну неделю, — продолжил Элиотт, проигнорировав его реплику. — С чего вдруг им так медлить? Убить всех в нашем блоке с их навыками можно было за пару часов. Почему они этого ещё не сделали? — Может быть, им что-то здесь нужно, — подала голос Манон, которая до этого молча слушала их перепалку. — Может, они решили втереться в доверие и… — Конечно, они шпионы, — вмешалась Дафна. — А как же! Ещё скажи, что они чуть не убили Алексию сами, чтобы выглядело правдоподобнее. Все примолкли, но ненадолго. Первым снова заговорил Элиотт — он просто не мог смириться с тем, что четверых прибывших уже заклеймили чуть ли не роботами, ничего о них не зная. — Они всего лишь подростки, Идрисс. Такие же, как и мы. — Но они не ведут себя как испуганные насмерть подростки! Взять того же Луку. Он, что, выглядит тощим трусливым заморышем? Брось, Элиотт! Он опасен. Они все опасны. — Все? — вскинулась бледная Дафна. — Не приплетай к ним мою сестру! — Тише-тише, — Идрисс вскинул ладони в защитном жесте. — Возможно, Лола тут ни при чём. Что они там рассказывали? Подобрали её, когда искали транспорт? — Да, — Элиотт старался отвечать спокойно, хотя унять злость всё ещё не получалось. — Базиль говорил, что они встретили её, когда забирали вертолёт. — А вертолёт-то редкой модели. — заметила Манон. — На подобных раньше летали военные. Это… странно. — Да не то слово, — оскалился Бакелляль, — откуда у группки бедных деток такому взяться? — Хорошо! — наконец взорвался Элиотт. — Твоя позиция мне предельно понятна. Чего ты хочешь добиться? Запереть их где-то и пытать, пока они не расскажут то, что тебе хочется услышать? — При чём здесь… — Ну а зачем тогда ты говоришь всё это? У тебя есть план? Как ты собираешься вывести их на чистую воду? После этого они разругались вдрызг. Девочки то и дело пытались встрять, успокоить их, но ни Элиотт, ни Идрисс отступать не собирались. Они так и не пришли к общему мнению — Идрисс, выругавшись, выскочил за дверь и захлопнул её за собой. Элиотт ходил из угла в угол, не в силах остановиться и подумать, до тех пор, пока его не окликнула Манон. — Слушай, вы оба в каком-то смысле правы, — сказала она. — И принять одну сторону правда трудно. Я не могу понять, с кем из вас согласна больше. Но так ссориться из-за этого… Поговори с ним, ладно? Постарайтесь услышать друг друга. В итоге он остался в комнате один — Дафне от криков стало совсем плохо, поэтому Манон вызвалась проводить её в спальный блок. Эмма безмолвно потянулась за подругами. Элиотт опустился на кровать и глухо выдохнул. Вся эта история была до абсурдного странной. Казалось бы, не придерёшься, но мелкие детали выбивались из общей картины, что вызывало всё больше и больше вопросов. Проблема состояла ещё и в том, что несмотря на некоторые неоспоримые доказательства, Элиотту просто не хотелось верить в то, что… что все новички каким-то образом замешаны в подставе, которую им приписывал Идрисс. Элиотт поджал губы, крепко зажмурился. Наедине с собой уже можно было не врать. Ему хотелось верить, что Лука ни в чём подобном не замешан. Элиотт просто не мог думать ни о чём другом. Ни о ком другом. Если сначала он почти не замечал, что Лука появился на базе, то теперь они стали сталкиваться везде, куда бы Элиотт ни пошёл. Это было каким-то сумасшествием. Элиотту казалось, что либо Лалльман заделался сталкером, либо что-то сдвинулось в его собственных мозгах, и он ходит за ним как привязанный, не осознавая этого. Он видел Луку постоянно, даже когда не хотел — чего только стоила их встреча в душевой. По крайней мере, ему она надолго запомнилась. После очередной проверки реактора Элиотт был так измучен, что отпустил Джо с Максом ещё до окончания смены и отправился смывать с себя усталость и злость. Когда он добрался до душевых, у него внутри из всего набора чувств осталась только слабость. Хотелось только одного — ополоснуться и отправиться в постель. Элиотт никак не мог предугадать, что Лука выберет то же самое время, чтобы наведаться в душ. Они встретились в раздевалке. Сначала Элиотт стоял к кабинкам спиной, развешивая собственные вещи, но обернулся на чужие шаги и замер, когда увидел его. Опешил, абсолютно не в силах отвести глаза, стал пялиться. Не мог сдержаться. Он оглядывал Луку с ног до головы, задерживаясь взглядом на шрамах, покрывавших кожу сложными узорами, и на плотном узле повязанного на бёдрах полотенца. То, что Лука смотрит на него в ответ, Элиотт заметил, только когда дошёл до его лица. Но не сразу. Он залип, разглядывая капли, которые срывались с чужой челки, падали на лоб, перечёркивали щёки быстрыми дорожками и гладили губы. Те и так были почти алыми, но Лука облизывал их — и они становились ярче. Потом, до смешного внезапно, дошло: он застыл среди душевых, не двигается с места, да ещё и беззастенчиво пялится на незнакомого парня. Элиотт чуть не начал извиняться, но осёкся, когда поймал взгляд Луки на себе — заинтересованный взгляд. Впрочем, тогда Лука так ничего и не сказал. Он снова ушёл первым. Так что Элиотт не был справедлив до конца. Его личная симпатия — которая тянула к Лалльману так, словно они были связаны крепким канатом — мешала ему делать объективные выводы. Но и Идрисса назвать беспристрастным не получилось бы. Что могли сделать новички? Их не пускали ни в какие важные отсеки — уж об этом они все собственноручно позаботились по приказу Совета. Да, они увидели, на что Лука с Базилем способны в драке. Но разве было бы разумно показывать свои навыки людям, которых они собирались по-тихому прикончить? Или что это было, специальный запугивающий приём? Элиотт чуть не зарычал от бессилия. Ощущалось так, словно он разбирался с какой-то поломкой в кромешной тьме: натыкался на детали, пытался на ощупь вставить их в нужные пазы, но у него ничего не выходило. Казалось, не хватает только освещения, чтобы всё стало предельно ясно, но темнота вокруг была слишком густой и страшной. Так что сейчас Элиотту требовалось найти источник света. Потому что что-то было неправильно. Что-то определенно не сходилось во всей этой истории, а он всё ещё не мог понять — что.