Остались только тени

Хороший способ забыть о целом — пристально рассмотреть детали. Чак Паланик

В последнее время экспериментировали, пытаясь понять, зависят ли изменения от температуры среды. Джо говорит, что это бред, Макс обижается и продолжает пробовать. Я наблюдаю. Раньше энергия распределялась самостоятельно; теперь нужно контролировать её вручную. Мы постоянно ждём отказа очередного генератора и удивляемся, если один день проходит без эксцессов. Элиотт вздохнул и откинулся на спинку стула. Он скользнул пальцами по ключице и повёл по руке ниже. Когда дошёл до локтя, стал поднимать ладонь наверх, но сделал ошибку, обхватив предплечье. Он не дёрнулся, наткнувшись на выпуклый шрам, задержался, чтобы изучить поврежденную кожу. Отсчитал про себя до пяти и вернулся к журналу. Их больше всего пугает то, что купол может исчезнуть. Для них это логичное развитие событий, поэтому я не пытаюсь разубедить. Хорошо, что они не видели, как в ночи верхушка начинает рябить и истончаться. Пока мне удаётся брать на себя почти все ночные смены, но я не думаю, что Джо с Максом, даже если что-то заметят, сразу поднимут панику. Я им доверяю. Элиотт повертел в пальцах ручку, пытаясь сосредоточиться, но быстро сдался. Он уже не раз пробовал записывать свои мысли, чтобы найти решение, но всё было впустую. В последнее время никаких изменений не происходило. Резкого улучшения ждать было, конечно, неоткуда, но и хуже не становилось. Это волновало его больше всего. Процесс будто замирал, его словно что-то тормозило. Ничего критичного — задержка на две или три минуты, но раньше такого не случалось. К тому же теперь приходилось ежедневно регулировать подачу энергии, словно основной программы больше не существовало. Пока они справлялись, постоянно проверяя разные блоки, но это отнимало огромное количество сил у каждого из их крошечной команды. Элиотт хотел исправить ситуацию, хотел починить реактор — на время забыв о своих мечтах сделать из него оружие — но не знал, как. Пусть те, кто построили его и заставили работать, были гениями, Элиотту не хватало ни знаний, ни таланта, чтобы понять, что теперь делать с этим постоянно ломающимся монстром. В моменты абсолютного отчаяния ему особенно не хватало мамы. Раньше он физически чувствовал то, что её больше нет рядом; сейчас же Элиотт не то чтобы смирился — просто перестал ежеминутно ощущать её отсутствие. Но вот когда его одолевали усталость и желание всё бросить, а спросить было не у кого, маминого совета ему не доставало больше всего. Конечно, у него были ресурсы, откуда он вытаскивал информацию. Из старой команды, работавшей над проектом реактора — который обеспечивал всей базе не только защиту от дронов, но и электричество, работающие приборы, движение воды между уровнями — выжили трое. Супруги Бруссар занимались поддержанием жизнеспособности всей базы, а Жак, отец Дафны, практически не выходил из мастерских. В самом начале их было тринадцать. Они приехали на базу в Антарктике около двадцати лет назад и вместе собрали оригинальную, усовершенствованную модель реактора. Это был эксперимент. Элиотт помнил, что мама рассказывала, как никто не верил в их задумку, но команде Бруссара всё-таки дали три года, чтобы испробовать своё детище в действии. По истечении срока должно было быть вынесено решение, действительно ли реактор был улучшен. Спустя полтора года после запуска реактора случилась Катастрофа. Элиотт не унаследовал гениальность своей матери. Ему с трудом давалось продумывание новых ходов и принятие решений, особенно там, где чаще всего приходилось идти наобум. Со стоявшими на кону жизнями Элиотт рисковать не мог, но ему приходилось. Он обращался к Бруссарам и Леконт, когда совсем заходил в тупик, но в основном справлялся своими силами. Они справлялись: Секу стал помогать ему около четырёх лет назад, Джо с Максом присоединились немногим позже. Элиотт научил их всему, что знал сам, и они тоже учили его — каждый день. Элиотт понимал, почему на Совете ответственным выбрали его (сначала помощником Жака, а потом оставили отвечать за всё), но до сих пор сомневался, что это было правильным решением. Впрочем, судить Бруссаров Элиотт не мог, тогда на них свалилось слишком много, они не могли держать под контролем абсолютно всё. Но то, что ему, совсем ещё мальчишке без необходимого опыта, отдали в управление самую важную часть базы — до сих пор не укладывалось в голове. Элиотт собрал все разбросанные на столе схемы и обожженные листки из маминого дневника и сложил их аккуратной стопкой в ящик стола. Туда же отправился журнал. Элиотт встал, опёрся на стол, чтобы переждать непродолжительную вспышку боли, и направился к тумбочке, вмещавшей все его вещи. Он прошёл мимо зеркала, не взглянув на своё отражение, вытащил первую попавшуюся футболку и натянул её на себя. Поморщившись от очередного спазма, Элиотт накинул куртку, по давней привычке ощупав все защитные пластины, и вышел из комнаты. Ему было плевать, что Идрисс обиделся и до сих пор не горел желанием общаться с ним — Элиотту нужна была помощь, и он был готов на всё, чтобы её добиться. Лука не ошибся, сказав, что их база похожа на лабиринт — переходы запутывали даже тех, кто жил здесь не один год. Чтобы выйти на третий ярус, ему понадобилось около пятнадцати минут. Элиотт свернул из коридора, дошёл до нужного кабинета и замер перед дверью, хотя привык врываться без стука. Он практически не видел Идрисса последние четыре дня. Элиотт не знал, где тот пропадает — в жилом блоке его было не достать, как и в столовой, а в тренировочный зал, где Бакелляль раньше был частым гостем, он наведываться перестал. Наверное, не хотел столкнуться с новичками, почти поселившимися там. После того, как они разругались, было решено продолжать наблюдение и, чуть что, бить тревогу. Идрисс был, мягко говоря, недоволен. Он перестал разговаривать с Элиоттом — сначала не здоровался, не наведывался к нему во время работы, а потом вообще исчез из поля зрения. Видимо, считал, что отказываясь принимать его точку зрения, Элиотт встал на сторону чужаков. Но это было не так. И сейчас им с Идриссом нужно было поговорить. Элиотту плевать хотел на такое поведение, с обидами они могли разобраться позже. Тут дело было не только в них двоих. Но к его удивлению Идрисса на рабочем месте не оказалось. Когда Элиотт, устав стучать, толкнул дверь от себя, то увидел, что в кабинете было пусто. Он прошёл по помещению, вместительному и достаточно просторному, и остановился перед книжным стеллажом. Элиотт помнил, как тот выглядел раньше, но не разрешил себе представить — знал, что не стоит давать воспоминаниям волю. Избежать их было трудно, всё же он провёл в этом кабинете не один год, когда помогал маме. Но от череды картинок, которые он мог пролистать в голове, стало бы только больнее, а ему и так было паршиво. Элиотт отвёл от пустых полок свой взгляд. Он стал осматриваться, разглядывая развешанные на стенах схемы, и с трудом сдержал удивлённый возглас, когда повернулся лицом к двери. — Вот так сюрприз, — сказал он. — Привет, Артур. Он знал, что Артур умеет оказываться рядом абсолютно бесшумно, но теперь они виделись так редко, что Элиотт совсем не ожидал его увидеть. Особенно здесь. — Здравствуй, Элиотт. Какими судьбами? Элиотт улыбнулся. Знал, что стоявший напротив Бруссар-младший этого не увидит, но почувствует по его тону. Он задал встречный вопрос: — Это я тебя должен спросить, как ты сюда забрёл. Это проверка, а я не вовремя? Мне нужно бежать на нижний ярус, чтобы подготовить реактор? — Пошути так ещё хоть раз, и я точно тебе это устрою, — пригрозил Артур. — Неужели я так сильно стал похож на отца? — Вас ещё можно различить, — утешил его Элиотт. Он не сказал, что Артур больше походил на мать: и характером, и манерой говорить с людьми. Они оба умели вести разговор без давления, но при этом умудрялись добиваться согласия, что бы им ни понадобилось узнать или попросить. Правда, внешностью Артур полностью пошёл в Патрика. Черты лица, волосы, цвет глаз — глаз, которые больше ничего не видели. Элиотт улыбнулся ещё шире, стараясь, чтобы Артур не уловил изменений в его настроении по голосу. — Так что ты здесь делаешь? — Он снова не здесь? — Нет, — ответил Элиотт, — а ты уже заходил к нему сегодня? — И вчера тоже. Ты вообще давно виделся с Идриссом? — Артур привычным жестом поправил очки на носу, которые до сих пор зачем-то носил. — Мне нужно поговорить с ним по поводу отчёта за прошлую неделю, но я не могу застать его на месте. — Я сам его ищу, — Элиотт вздохнул. — Он словно куда-то провалился. — А тебе он зачем? — полюбопытствовал Артур. Элиотт хотел попросить Идрисса посмотреть записи с периметра от трёх последних недель, потому что ему абсолютно не нравилась динамика происходящего с реактором. И он знал, что Бакелляль не откажется — не когда это касалось такой серьёзной проблемы. — Хотел сверить наши наблюдения, — ответил Элиотт. — Видимо, придётся ещё подождать. — Может, прогуляемся? — предложил Артур. Элиотт согласился и вышел из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь. *** Он не поднимался на этот ярус уже несколько лет. Ему бы не хотелось изменять привычке, и Элиотт в принципе не собирался этого делать. Он не думал, что они окажутся тут. Сначала Элиотт был уверен, что Артур ведёт их к бару на четвёртом, потом — к оранжерее на пятом, но догадался о его задумке только, когда они добрались до лифтов. Подняться пришлось выше, на один из жилых этажей. Артур заметил, как Элиотт замешкался, не спеша выходить из лифта, и остановился, явно не собираясь идти дальше без него. Всё это время Элиотт думал, что когда он наконец окажется на этом этаже, ему только сначала будет сложно. Каждый сделанный шаг станет даваться всё легче и легче, и в конце концов он переборет свой страх, который и страхом-то было не назвать. Основной, самый широкий коридор имел множество ответвлений — там находились блоки для семей, для одиночек, комнаты с парой раздельных коек, что-то вроде гостиных и отдельный зал для вечеринок. Когда-то Люсиль с Идриссом, самые безбашенные из их компании, выбили целый отсек на пятерых. Там они тренировались, жили, иногда ели отдельно от всех, вопреки правилам. После всего, что произошло, ни Элиотт, ни Идрисс ни разу не возвращались в ту часть базы. А теперь Элиотт был здесь. Он старался особо не смотреть по сторонам и не ускорять шаг. Отмечал изменения, хотя в основном пялился ровно перед собой. Под стенами стояли кресла неожиданно ярких цветов, выбивающиеся из унылой серости стен и потолка. Кое-где сидели пары, отдыхающие после ночных смен, а неподалёку играли дети, звонкие голоса и смех которых звучали в гулких коридорах почти что жутко. Мимо прошла компания молодых парней, они были смутно знакомы Элиотту — кажется, работали в ремонтном отсеке. Куда бы он ни глянул, везде видел людей, если не радостных, то абсолютно спокойных. Здесь жизнь била ключом. Элиотту до сих пор казалось это диким. Артур, в отличие от него, выглядел расслабленным. Он не торопился, вышагивал ровно и степенно, сложив руки за спину; и это хладнокровие абсолютно не вязалось с тем, что Элиотт о нём помнил. В Артуре больше было не узнать непоседливого мальчишку, с которым Элиотт познакомился по приезде на базу. Но это и так было ясно — тот мальчик умер. Его похоронили вместе со всеми его друзьями, погибшими в завале пять лет назад. — Не жалеешь, что больше здесь не живёшь? — негромко спросил Элиотт. — Это было бы невозможно, — сказал Артур. — Слишком много переходов и лестниц. Чересчур активное движение. Я рад, что живу с родителями. Они очень помогли мне справиться. Элиотт не стал спрашивать, с чем именно — потерей зрения и почти всех близких ему людей или возможности хотя бы ещё раз оказаться на земной поверхности. Он подозревал, что со всем сразу. — Лучше расскажи, где ты пропадал в последнее время? — Это я пропадал? — хмыкнул Элиотт. — Да тебя теперь даже на обедах не видно. — Мне было трудно находиться в толпе. Состояние резко ухудшилось, и пришлось наведаться в медблок. — Ты в порядке? — уточнил Элиотт, сочувственно поморщившись. Он знал, что они с Артуром одинаково ненавидели запах лекарств. — Более менее. Как твоя нога? — Ничего не изменилось, — честно ответил Элиотт. — Паршиво, — сказал Артур. Он не выражал соболезнования, просто констатировал факт. Элиотт не смог не улыбнуться. — Я уже привык. Сейчас я не особо много двигаюсь по базе, хотя Идрисс периодически затаскивает меня на свои тренировки. — Уговорами? — Это больше по твоей части. Он мне обычно угрожает. Они повернули головы, услышав сигнал, обозначавший конец утренней смены. Вскоре коридор стал заполняться людьми, а те оглядывались на Артура. Элиотт не знал, зачем они здесь — Артур ведь не мог не понимать, что скоро в жилом блоке станет тесно — но они не поворачивали обратно к лифту. Бруссар куда-то целенаправленно его вёл, и Элиотт пока что ему не мешал. — Ты хотел поговорить о чём-то конкретном? — Иногда я думаю, как далеко мы могли зайти, если бы не случилось Катастрофы, — сказал Артур, проигнорировав его вопрос. — Мы почти избавились от вирусов и научились выборочно уничтожать больные клетки. Мы создавали новые органы из ничего. Думаешь, если бы мир не схлопнулся, медицина могла бы помочь тебе с больной ногой? — Или тебе со зрением? — продолжил Элиотт. Артур дёрнул плечом, впервые за сегодня проявив хоть какую-то эмоцию. — Не знаю, — Элиотт отступил на шаг, пропуская спешившую куда-то девчонку, — наверняка вышло бы что-то придумать. Ученые базы делали неплохие открытия, и это без каких-то невероятных ресурсов. Дафна тоже молодец. Они вытаскивают почти безнадёжные случаи. Мне говорили, что я мог остаться без ноги, но им удалось её сохранить. — Всё-таки люди — удивительные существа, — хмыкнул Артур. — Истребить свой собственный род, а после апокалипсиса пытаться спасти оставшуюся группку выживших. — Никто этого не выбирал, но теперь нам приходится бороться, — не согласился Элиотт. — Мы расплачиваемся за ошибки тех, кто не захотел вовремя признать, что они не правы, и не стал искать решение проблемы. — А что, был другой выход? — хмыкнул Артур. — Он есть всегда. — Думаешь? Мне кажется, человек всё равно находит способ самоуничтожения рано или поздно. Элиотт молча покачал головой. Он не знал, можно ли с этим поспорить. Когда наступил новый век, ситуация с экологией окончательно вышла из-под контроля. Но вместо того, чтобы решать насущные проблемы, учёные продолжали форсировать технический прогресс. Сначала они делали машины всех мастей — для помощи по дому, для присмотра за детьми, для любой пыльной работёнки и полной замены всего обслуживающего персонала — но этого всё ещё было мало. Поэтому они доработали искусственный интеллект до совершенства. Они создали разум, способный мыслить самостоятельно. Наделили его силой и властью, размножили в чипах, а потом ещё и придумали красивое название происходящему. Главная техническая революция. Будущее человечества. Проект «Робот». Так что причиной конца света стали совсем не машины с усовершенствованными лазерными пушками и высотой под десять метров — это были люди. В случившемся человечеству было некого винить, только самих себя. — Что ж, — сказал Артур, — говорить об этом всё равно бессмысленно. На земле больше нет людей, кроме нас. Осталось только не убить друг друга. — Ты так в этом уверен? — негромко спросил Элиотт. — То, что рассказывал Лука заставило меня засомневаться, действительно ли мы здесь — единственные. — Лука? — Артур нахмурился, но через мгновение его лицо разгладилось. — Один из новоприбывшей четвёрки? Элиотт утвердительно хмыкнул в ответ. — Мы пересекались, когда они заходили проведывать Алекс. Алексию Мартино, — пояснил Артур, — мы с ней оказались в одной больничной палате. — На Совете он говорил, что больше людей не осталось. И они были последними выжившими, которым после Катастрофы удалось спастись в бункере Мегаполиса. Но Идрисс… — Элиотт осёкся и решил сформулировать иначе. — Мы подозреваем, что это неправда. — И правильно делаете, — ответил Артур. — Но об этом мы поговорим позже. Сюда. Элиотт наконец понял, куда Артур его ведёт. Они свернули из коридора в небольшую нишу и попали в помещение, которое Элиотт когда-то с уверенностью мог назвать домом. Это был зал среднего размера, который они самостоятельно поделили на секции — в дальнем от входа углу Идрисс с Люсиль оборудовали себе миниатюрную площадку для тренировок, а прямо напротив всё ещё стоял стол, на котором Софьян возился со своими ростками. Сюда любила приходить Иман, чтобы проверить медицинские травы, которые они сажали вместе. Всё оставшееся свободное место принадлежало Элиотту, где он изучал детали реактора или перебирал сгоревшие от напряжения провода. Элиотт перевёл взгляд наверх, проверяя камеру, которая раньше — и днём и ночью — подмигивала красным. Он совсем не удивился, увидев пустую чёрную пластиковую глазницу, и проиграл в молчанку первым. — Что случилось, Артур? — спокойно спросил Элиотт, повернувшись к Бруссару лицом. Он не злился. Не был испуган или разочарован, скорее чувствовал вину. Ничего нового в этом ощущении для него не нашлось, разве что сейчас оно усилилось стократно. И Элиотт понимал, почему Артур выбрал именно это место: за ним давно никто не следил, о его существовании забыли за ненадобностью. Ещё один вариант — это была дань памяти. На самом деле, Элиотта это нисколько не волновало. Он не приходил сюда не потому, что боялся своих призраков. Элиотт думал, что находиться здесь значило бы, что он сдался, погряз в прошлом и не пытается заглянуть в завтрашний день. Сейчас он понял, что на самом деле это больше не играло никакой роли. Артур дошёл до пыльного стола, прислонился к нему и посмотрел на Элиотта. — Я хочу в вашу компанию, — прямо сказал Артур. — Хочу вместе с вами обсуждать происходящее и искать какие-то выходы. Элиотт нахмурился. Никто не был против, чтобы Артур приходил, когда они собирались обсудить последние события или какие-то срочные новости — тот сам отказывался от приглашений. Что изменилось сейчас? Артур правильно расценил его молчание и усмехнулся. — Думаешь, что я припозднился? Хорошо, Элиотт, давай я спрошу тебя — почему вы с Идриссом не ходите на Совет? Ты ещё хоть изредка появляешься с докладами, но больше никто из твоих друзей выступать не спешит. Элиотт всё ещё молчал, думал, стоит ли начать подбирать слова, но, как оказалось, это был риторический вопрос. — Просто вы уже давно поняли, что тратите время впустую. Верно? Вы знаете, что там вас никто не слушает и не хочет этого делать. Так зачем сидеть и кивать как послушные и исполнительные болваны? — Артур прерывисто выдохнул и опустил голову. — Только я это понял намного… намного позже. — Мы не прекращали звать тебя, — осторожно сказал Элиотт. — Ты мог прийти и… — Мне нужно было удостовериться, что это не вежливая подачка, — оборвал его Артур. — Может, вы вообще мне больше не доверяете. — Это не так, — ответил Элиотт. Артур сцепил пальцы в замок, никак не изменившись в лице. Но Элиотт откуда-то знал, что ему на самом деле было важно узнать ответ. — Мне требовалось время, чтобы осознать, о чём вы говорили. Отцу плевать на моё мнение. Иногда мне кажется, что он специально выбирает какой-то запутанный вариант решения вместо того, чтобы пойти по простому пути. — Возможно, нам непонятны его поступки, но я верю, что он делает всё во благо жителей базы. Мы тоже пытаемся как-то справляться своими силами. — Я только хочу… — начал Артур и запнулся. — Я пытаюсь быть полезным. Если он считает меня путающимся под ногами ребёнком, пусть. Я хочу делать хоть что-то. Артур перевёл дыхание и продолжил совсем другим тоном. — Порой я думаю, что это всё бессмысленно. Это проклятое место меня когда-нибудь доконает. Да, я знаю здесь каждый угол, каждую ступеньку, могу ходить, не боясь, что заблужусь. Я, можно сказать, люблю базу, но… Мне осточертело всё это. Понимаешь? Вот если бы можно было сбежать отсюда, я бы сделал это, не раздумывая. Элиотт не пытался остановить его монолог, но это не значило, что он был полностью с ним согласен. Сколько бы плохого здесь ни происходило, это место — станция, база, убежище, как ни назови — было их домом. Элиотт не представлял, что смог бы вот так всё бросить. — Мы все умрём вот здесь, — продолжил Артур. — Никто не вернет мне зрение, так что я больше никогда не увижу ни солнца на небе, ни океана, только эту сраную темноту. Я всё это знаю, Элиотт. Скажи мне, если бы ты мог исполнить любое своё желание — что угодно — неужели ты бы не загадал, чтобы это место исчезло? Я бы загадал вернуться во времени. На пять лет назад, — подумал Элиотт, — чтобы спасти хоть кого-то. Ну или погибнуть в тот день вместе с Софьяном, Люсиль, Иман… и мамой. — Я бы загадал только одно, — сказал Элиотт, — и это — работающий реактор. Без перебоев, без обязательных ежедневных проверок. Вечно. *** Вокруг было почти что тихо. В библиотеку редко кто наведывался посреди рабочего дня, в основном сюда забегали взять или отдать книги. Только вечерами небольшой читальный зал был наполнен под завязку, а в архивном отделе вообще никто не появлялся. Сейчас это было ему на руку. Элиотт ещё раз прошёлся вдоль стеллажа с ящиками, забитыми всякой макулатурой. За его перемещением по отделу никто не наблюдал — это было бы бессмысленно. За годы своего пребывания на базе Элиотт перебрал все бумаги, хранившиеся здесь, а многие знал наизусть. На самом деле, Элиотт шёл сюда, не особо понимая, что будет искать. Ему никогда не удавалось нормально провести своё свободное время — он не умел сидеть на одном месте. Обычно кто-то составлял Элиотту компанию, только сегодняшний выходной отличался. Элиотт пытался связаться с Секу, но тот над чем-то трудился и на болтовню настроен не был. Макс с Джо обещали объявить ему бойкот, если он появится вблизи реактора, так что вариант «вернуться к работе» отпадал. Идти к девчонкам в медблок или связную Элиотт не видел смысла, а с Идриссом они до сих пор не говорили. Он вернулся в свою комнату, но стены изводили его своей серостью, сдавливали и так маленькое пространство. Поэтому Элиотт был здесь. Он заглянул в некоторые документы, уже зная, что не найдёт там никакой новой информации, взял книгу, которую ему посоветовал Секу перед тем, как оборвать связь. И теперь маялся без дела. Хотя здесь ему было спокойно. Чужие шаги аккомпанировали приглушённому голосу Джереми, который был тут за старшего, — он что-то рассказывал пришедшей проведать его Вивьен. Шум от машин, буривших лёд за толстыми стенами базы, был слышен совсем фоново. Сам архив молчал. Элиотт знал все тайны, что были спрятаны в его металлических ящиках, но не мог этим гордиться. Многие из них он предпочёл бы забыть. По хорошему уже нужно было отправиться на поиски какого-то полезного занятия, но Элиотт не спешил. Он стоял около стеллажа, где ему открывался обзор на всю комнату, от входной двери до противоположной ей стены. Элиотт терпел, понимая, что вряд ли дождётся — даже по его меркам шанс был минимальным. Но он совсем не удивился, когда Лука всё-таки к нему подошёл. Элиотт заметил его, как только вошёл в архив. Он понятия не имел, увидел ли его сам Лука, но не сомневался в том, что тот в курсе. Элиотт не стал подходить ближе, придерживаясь недавно выбранной стратегии, и всё равно позволял себе оглянуться на Луку. Когда они всё же столкнулись взглядами, Элиотт отсалютовал ему ладонью и дождался едва заметного кивка. В последние дни он старался особо не мельтешить рядом. Не подходил к нему в столовой, не приветствовал в коридорах и в своё убежище, где встречал Луку, не наведывался. Он держал дистанцию — не потому, что кому-то не нравилось, как его тянуло пообщаться с новичками. Элиотт понимал, что Лука тоже его разглядывает. Они нечасто встречались глазами, пока обменивались репликами — более длинными у Элиотта и короткими у Луки, — Лалльман в основном интересовался окружающей обстановкой и на самого Элиотта не смотрел. Но Элиотт чувствовал, что он его… изучает. Прямых доказательств, что это Лука, у Элиотта не было — и их скорее всего не нашлось бы, займись он этим целенаправленно. Даже если Лука следил за ним, он делал это настолько незаметно, что уличить его было невозможно. Иначе это бы привлекло внимание всех, кто окружал Элиотта: друзей, ребят, с которыми он был связан по работе, и знакомых. В конце концов, на базе жило не так много людей, чтобы не знать большинство из них в лицо. Но Элиотт чувствовал, что Лука наблюдает. Элиотт знал, что ощущения его не подводят. И сегодня, когда они находились в одном помещении, разделённые всего лишь двумя рядами железных полок, он считывал чужое внимание особенно чётко. И не потому, что он чувствовал взгляд Луки затылком, Элиотт был уверен — это из-за того, что ему что-то нужно. Он хотел, чтобы Элиотт осознал, что на него смотрят. Просто Элиотт не повёлся, только поэтому сейчас они стояли плечом к плечу. И это впервые не было его инициативой. — Могу провести экскурсию, — предложил он, повернувшись к Луке лицом. Тот смотрел вперёд, будто на закрытых металлических дверцах было написано что-то важное. — По архиву? Тут две комнаты, вряд ли я заблужусь. Элиотт спрятал улыбку в пальцах, погладив ими губы. — Я хотел рассказать тебе, какая информация находится здесь, — он кивнул на ближайшие стеллажи, — а что стоит искать вон там. Лука хмыкнул. — Не знал, что ты работаешь не только инженером, но и библиотекарем, — он взял паузу, позволяя Элиотту спросить, откуда ему известна его профессия. Элиотт не спросил. — Но мне и вправду понадобятся подсказки. Не все так хорошо относятся к тому, что я слоняюсь по вашей базе, как это делаешь ты. Элиотт вопросительно приподнял брови. Лука, не глядя на него, указал подбородком в сторону информационной стойки около выхода — на неё опирался Джереми, всё ещё разговаривавший с Вивьен. Только сейчас Элиотт заметил, как тот посматривает в их сторону. Следит. — Он отказался отвечать тебе? — негромко спросил Элиотт. — Нет, что ты, — возразил Лука. — Джереми поздоровался со мной, представился, а потом посоветовал посетить секцию с детскими книжками. Но вмешалась его подруга, извинилась и сказала, что я могу осмотреться и взять всё, что меня заинтересует. Элиотт не особо удивился тому, что услышал, но изнутри всё равно шевельнулось раздражение. Четвёрку могли не принимать и не доверять им, но они не были пленниками. Им разрешили свободно перемещаться по бункеру — почти по всем отделам (за исключением тех, куда вход был им заказан). Разумеется, люди не были от этого в восторге. Но все жители базы подчинялись Бруссарам. Хоть Патрик распорядился наблюдать за новичками, отказывать им в предоставлении информации никто не имел права, даже он. Иначе это действительно ощущалось бы так, словно Луку с Алексией, Базилем и Лолой держат тут за шпионов. То, как повёл себя Джереми, могло повлечь за собой проблемы, если Лука сообщит о прецеденте на следующем совете, которые — как сказал Артур — они с Базилем посещали регулярно. — Тогда что тебе подсказать? — Неужели правда поможешь? Лука повернулся к нему, посмотрев снизу вверх. Элиотт не отвёл взгляд, хотя ему сразу стало тяжелее держаться маски участливого безразличия. Он уже заметил за Лукой привычку не задирать голову, а держать подбородок упрямо опущенным. Вот и сейчас Лука глядел исподлобья — в упор, не позволяя и задуматься о том, чтобы посмотреть в сторону. Элиотт ухватился за это разрешение смотреть в глаза и почти что с жадностью разглядывал их — тёмно-синие в полумраке. Но не выдержал, осмотрел практически неподвижное в расслабленном состоянии лицо, чувственную линию искусанных губ, ресницы, отбрасывающие тени на бледные щёки. Вот оно, — подумал он, — это чувство, которое я так пытаюсь отодвинуть куда-то или спрятать. Только ничего у меня не получится, зачем я пытаюсь себя обмануть? Это действительно оно, и я уже не справляюсь. Он нравится мне. Как непривычно ощущается. Хотя Лука не стремился разговаривать или рассказывать о себе, его внешний вид мог говорить сам за себя. Всё его тело было расписано жестокой рукой войны — на шее и висках тоже белели тонкие полоски шрамов. Элиотт огладил взглядом и их, жалея, что не может прикоснуться. Узнавать кого-то вот так — тайно, собственными догадками и обрывками чужих разговоров — было совсем не в его стиле. Обычно люди видели в нём хорошего собеседника и вываливали всё, что накопилось на их душе, а после удивлялись тому, как рядом с ним комфортно. Но Элиотт уже понял, что с Лукой будет совсем не так, и смирился с этим. Ещё раз посмотрев ему в глаза, по которым нельзя было прочитать, о чём тот думал, Элиотт всё же решился рискнуть. Он перевёл взгляд на руки Луки, в которых тот держал какие-то документы. В левой ладони Лука сжимал старенькую книгу об океане, а в правой была толстая тетрадь — одна из тех, где перечислялись факты о Катастрофе. Элиотт прищурился, рассматривая обложку. В архиве их было всего три, в них хранились кропотливо собранные воспоминания о событиях всех семи лет. Работавшие над этими историческими справочниками то и дело аккуратно подшивали туда страницы. Кто-то вспоминал об очередном происшествии, кто-то был уверен, что всё произошло иначе — так тетради и пополнялись. Последняя, третья, сейчас была уже чересчур пухлой. Наверное, в скором времени придётся заводить ещё одну, — заметил Элиотт. — Как её назовут? Апокалипсис, четвертый том? Интересно, наберётся ли с рассказами новеньких на пятый? — Если хочешь найти что-то вроде краткого обзора событий, это не самый лучший вариант. Здесь есть более новая версия, — сказал он. — Я хотел найти ту, что составляли пять лет назад, — ответил ему Лука, всё ещё не отводя глаз — наверное, опять проверял реакцию. Элиотт был удивлён, но виду не подал. — Мне говорили, что у вас есть и такая. — Ты нашёл не её. Могу показать тебе, — предложил Элиотт, — хотя после прибытия последнего самолёта мы узнали намного больше о том, что происходило в мире. Лука отрицательно качнул головой и спросил: — Правда, что вас не затронуло начало войны? — когда Элиотт кивнул, Лука подался вперёд. — А чипы? Неужели вам их сюда не присылали? — Это не имело бы смысла, — ответил Элиотт, сдерживая себя, чтобы не шагнуть ещё ближе. — Даже слабое излучение нейтрализовало их. Нам вообще не предлагали, понимали, что это будет бесполезно. Лука отвёл взгляд и отступил на шаг. — Я понял. Покажешь, где взять самую старую тетрадь? Они провели в библиотеке ещё около десяти минут, и теперь говорил только Элиотт. Рассказывал, как любит секцию, посвященную книгам прошлых веков, что ему нравится разглядывать атласы, в которых можно найти фотографии Земли — ещё не разрушенной засухой и вулканами в одной части планеты и цунами с наводнениями в другой. Лука смотрел на него, и эти краткие мгновения почти сбивали Элиотта с мысли, но он продолжал заговаривать тишину между ними. Вышли они тоже вместе. Вивьен улыбнулась им обоим, Джереми же выглядел гораздо менее дружелюбным. Теперь Элиотт был уверен — никто не отпустил бы Луку с какими-либо бумагами из архива, не будь его рядом. Лука тоже понимал это. — Спасибо, — сказал он, стоило двери библиотеки въехать в нужные пазы, скрывая за собой читальный зал и полки с книгами, перечитанными не по одному разу. — Я всегда рад, — не слукавил Элиотт. Он понимал, что сейчас им предстоит разойтись в разные стороны. Но ему так этого не хотелось, что он уже решил срочно выдумать повод, чтобы побыть с Лукой хоть чуть-чуть. Элиотт остановил себя в последнюю секунду. Это шло вразрез со всеми его планами — перестать наседать, помогать, если Лука попросит, и самому не оставлять надежды. После сегодняшнего можно было сказать, что задумка работает так, как надо, но Элиотт никогда не был стратегом. Он быстро загорался и, как ему говорили, был излишне честным. С этим стоило бы поспорить, но Элиотт не хотел разочаровывать веривших в него людей. Да и держать свои эмоции в секрете Элиотту никогда не удавалось. Делать вид, что Лука перестал быть ему интересен, было сложнее, чем разобраться с тем, как работает реактор. Поэтому удержаться от какого-то комментария и отпустить Луку, больше ничего ему не сказав, оказалось невозможно — вот Элиотт и не справился. — Эта, — он указал на книгу об океане, лежавшей поверх всей стопки, — страшно увлекательная штука. Я перечитывал её раз пять. Лука молча кивнул, не откликаясь на попытку завязать разговор, но Элиотт не сдавался. — Если захочешь обсудить или вдруг появятся какие-то вопросы… — Я знаю, где тебя искать, — перебил его Лука. — Вряд ли мне позволено заходить в отсек с реактором, но я думаю, что смогу найти возможность с тобой поговорить. Элиотт заставил себя улыбнуться и, попрощавшись с Лукой — сказав «до встречи», — ещё какое-то смотрел ему вслед. *** — Идрисс! Элиотт увидел его издалека, поэтому ускорил шаг перед тем, как звать. Ему не хотелось стоять и смотреть на то, как Идрисс ускользает в очередной раз. — Мне нужны все твои отчёты о барьере от позапрошлого понедельника, — сказал Элиотт, не тратя время на приветствие, — от температуры за куполом до того, какую из машин в какой момент глючило. Идрисс смотрел на него, скептически прищурившись. — Когда ты заделался инспекцией? — Ты их предоставишь? Или мне сразу стоит идти к Бруссарам и требовать документы через них? — Какого чёрта? — тут же обиделся Идрисс. — Ты за кого меня принимаешь? Кажется, это ты стал принимать меня за врага всего живого и нашей базы в частности, — ответил ему Элиотт, но, разумеется, не вслух. — Конечно я дам всё, что ты попросил, — сказал уязвлённый Бакелляль, не дождавшись ответа. — Когда тебе нужны отчёты? В течение часа? Двух? Если до завтра не справлюсь, уже пойдёшь катать на меня жалобу Патрику? — Не настолько срочно, — покачал головой Элиотт и перестал строить из себя начальника инженерного отдела. — Я был слишком резок. Прости. Идрисс скривился, но позволил тронуть себя за предплечье. — Решил утешить меня нежностями? Поздно, Демори, я оскорблён и теперь точно никогда с тобой не заговорю. Пусти. Элиотт знал, что он не всерьёз, но это заявление всё равно ему не понравилось. Они никогда не переставали разговаривать дольше, чем на три дня. В этот раз Идрисс вышел на новый рекорд, но Элиотт больше не мог давать ему разыгрывать из себя обиженного ребёнка. — Чего ты ещё хочешь? — недовольно спросил Идрисс, который на удивление не вырывался из его едва ли крепкой хватки. — Только давай быстрее, у меня дел по горло. — Давай поговорим? Нормально поговорим, Идрисс. — Ты, что, меня не услышал? Ты сделал мне больно, Элиотт. Моли о прощении, иначе больше меня не увидишь. — Ну да, — Элиотт закатил глаза, услышав хорошо знакомый задиристый тон. — И почему я не удивлён? Ты общаешься со мной впервые за эту неделю, но виноват, конечно, я. — А кто ещё? — И правда, — он вскинул руки, признавая поражение. Вот только они знали друг друга одинаково хорошо, так что Идрисс ему верить отказался. — Тогда где моё извинение? — прищурился он. — Там же, куда ты отправишься, если устроишь такое ещё хоть раз. Идрисс расхохотался и притянул его в объятие. — Узнаю своего Эли, — сказал он, — а то совсем серый стал. Нельзя и ненадолго тебя оставить, сразу превращаешься непонятно во что. Элиотт крепче прижал его к себе и с облегчением рассмеялся. — Ты же знаешь, без тебя не протяну, — сказал он и отстранился, чтобы снова заглянуть другу в лицо. — Что за хрень ты учудил? Объясни, если сможешь. — Нужно было немного тебя воспитать, — пожал плечами Идрисс и улыбнулся совершенно по-хулигански. — Серьёзно? Да я не мог даже спросить, как у тебя дела! — одёрнул его Элиотт. — Что, неужели ты переживал обо мне? — умилился Идрисс. — А то ты не знаешь, — хмыкнул Элиотт. Напряжение уходило как-то неравномерно, частями — сначала отпустило виски, потом позволило разжать челюсти. Пальцы всё ещё подрагивали. — Я знаю только, что ты искал меня по всем уровням. Наверное, тебе очень хотелось поругаться. — Выяснить, что происходит, — поправил его Элиотт и добавил для ясности: — О тебе я переживаю всегда. Идрисс дёрнул уголком рта, но тут же изменился в лице и сверкнул совсем другой улыбкой. Вот её Элиотт терпеть не мог. — Неужели больше, чем о голубоглазом милашке, которого знаешь меньше месяца? — Идрисс… — начал Элиотт, чувствуя, как кулаки сжимаются сами собой. — А я не прав? — рассмеялся Идрисс. Элиотт прикусил губу, не отвечая на провокацию. Только появившиеся радость со спокойствием почти улетучились снова, но он усилием воли заставил настроение не меняться. — Кстати о голубоглазых милашках, — продолжил Идрисс, — я видел, как пару дней назад вы вместе выходили из библиотеки. А ты не теряешь времени, да? — Мы толком не поговорили, — сказал Элиотт. Он уговаривал себя не заводиться непонятно на что, но не особо преуспел. — Я случайно столкнулся с Лукой в архиве. Что мне было делать? Разворачиваться и бежать за подмогой? — В архиве? — Идрисс отбил его подначку встречным вопросом. — Неужто он рыл информацию про базу? Элиотт не ответил, но Идрисс всё равно считал его реакцию. — Надо же, — протянул он с непонятным выражением лица. — Ну что ж, это интересно. — Только давай без твоих выдумок, ладно? — попросил Элиотт, усилием осаживая себя. Они же только помирились, нечего было снова спорить. — Они ничего не знают о бункере, вот и пытаются разобраться. Все эти факты… — В открытом доступе, — покивал Идрисс, — да не парься, дружище. Я пересмотрел свою позицию. Насчёт Луки ещё, конечно, не знаю, а вот Базиль — отличный чувак. Элиотт взглянул на него с недоверием. — И когда ты успел это выяснить? Вы, что, общались? — Ладно-ладно, — фыркнул Идрисс. — Не кипятись, люблю-то я только тебя, — и до того, как Элиотт успел спросить ещё хоть что-то, Идрисс сказал: — Но он пригласил меня на представление, которое они собираются устроить на следующей неделе. Конечно, прийти могут все желающие, но личная заинтересованность — это всегда так приятно. Элиотт прекрасно понимал, что Идрисс просто отвлекает его внимание — и позволял ему это сделать. Они слишком приросли к друг другу, поэтому не иметь возможности говорить с Идриссом отразилось на Элиотте сильнее, чем должно было. — Так что, пойдёшь? — спросил Бакелляль. — Пока не знаю, — пожал плечом Элиотт и чуть не поморщился. Спина снова затекла от того, что он неподвижно сидел в одной позе четыре часа подряд. Он склонил голову вбок, к тому плечу, что не простреливало болью, и сказал: — Но ты-то явно там будешь. Расскажешь мне, что увидел. — А как же, — Идрисс и он тут же снова сменил тему: — Что ж, ты достаточно намучился. Можешь считать, что прощён. — Да неужели. Идрисс снова рассмеялся. Элиотт не смог не улыбнуться — он всегда понимал, что по Идриссу невозможно не соскучиться, но за эти дни ощутил это на себе. Они не расставались с того дня, как Элиотт очутился на базе. Семья Бакелляль жила в Антарктиде уже парочку десятилетий, поэтому и Идрисс, и Иман, родившиеся тут, знали бункер лучше любого из взрослых. Их любили все, а уж общительному и улыбчивому Идриссу отказать было невозможно — вот и Элиотт не смог, когда тот подошёл к нему и предложил вступить в свою «банду». На тот момент в ней было три человека. Так Элиотт познакомился с Люсиль. Потом к ним присоединился Софьян. Но сейчас было не время предаваться воспоминаниям, у него всё-таки у него было дело, требующее участия Бакелляля. Элиотт предпочёл бы услышать его точку зрения, а не рассматривать бумажки с графиками, цифрами и расчётами. — Но мне правда нужно поговорить с тобой, — сказал он, чувствуя, как улыбка сползает с лица, словно старая краска со стен, обнажая прячущийся под ней металл. — Это касается реактора. Идрисс взглянул на него, словно проверял, шутит он или нет. Преувеличенно тяжело вздохнул. — Ни шагу без меня сделать не в состоянии, — но он тут же стал серьёзным. — Это может подождать до завтра? — За одну ночь вряд ли станет хуже, — пожал плечами Элиотт. Динамика не менялась уже почти три недели, так что в своём ответе он был уверен. — Тогда позже, ладно? Утром буду у тебя. Элиотт кивнул. Идрисс ушёл, и Элиотту тоже пришлось сдвинуться с места — уставшие после смены ноги его почти не держали. Этой ночью Элиотт спал удивительно крепким сном. Он не знал, что уже завтра — страшно уставший после разговора с Идриссом и своей смены — снова будет мучиться бессонницей и не сможет оставаться в комнате. Элиотт не знал, что за полчаса беспрепятственно дойдёт до своего «убежища», не столкнувшись с патрулем. Не знал, что увидит там Луку, сидевшего около стены, освещённого только перемигиванием светодиодов. Не знал, как жутко ему станет от их неожиданного разговора. А что ждёт его в ближайшем будущем, не мог даже предположить. *** Джо внимательно смотрела на него, ожидая ответа. Элиотт подумал, что её хвосты — если бы она оставила их, а не состригла все волосы, чтобы поддержать Макса — могли сейчас нетерпеливо покачиваться в такт тому, как она переступала с ноги на ногу. — Ты уверен, что не хочешь пойти? — Уверен, — в третий раз повторил Элиотт. Джо начала наседать на него с середины смены — почему он не хочет, что случилось, может ли что-то изменить его мнение. Элиотт отвечал или, когда не хотел этого делать, отмалчивался, уводя разговор на другую тему. Джо было не обмануть. Она, как самая настоящая ищейка, снова и снова искала лазейки, бестактно лезла с вопросами и не оставляла его в покое. Элиотт уже не раз ловил на себе сочувственные взгляды Макса. Ему эта жалость была не к лицу. — Лола говорила, что они что-то приготовили, — настойчиво сказала Джо, — неужели тебе неинтересно? Элиотт улыбнулся и по привычке потянулся накрыть её макушку ладонью, но Джо уклонилась и обиженно на него посмотрела. Элиотт вздохнул. — Зачем я вам там? Посмотрите на драку, только сами не лезьте. Я уже видел, как… — Да-да, — нетерпеливо вставила Джо. — Ты и Идрисс видели, как они тренируются, поэтому тебе не хочется идти снова. Но теперь всё будет по-другому! — Джо, — позвал Макс. — Отстань, а? Ну, не хочется ему. Джо резко обернулась к нему и втянула в себя воздух перед тем, как взорваться. — Чёрта с два! Он скоро стухнет в этой каморке, неужели ты не понимаешь? А я видела, как он заглядывается на этого Лалльмана, так может хоть… В этот раз Элиотт положил обе ладони Джо на плечи. — Я не пропаду. Ладно? Прекращай так сильно переживать обо мне. — Но… — уже почти беспомощно сказала она. Элиотт, чувствуя, что осталось совсем чуть-чуть, несильно сжал пальцы прежде, чем отпустить её. — И насчёт Луки ты права. Только ему это не нужно и неинтересно. И что я могу с этим сделать? — Наверное, ничего, — согласилась она. Элиотт примирительно улыбнулся, но Джо, справившись с эмоциями, всё равно осталась недовольна. — Не думай, что мы с тобой закончили, — пригрозила она ему. Схватив куртку, небрежно скинутую на стул, который они все ненавидели за жёсткое сиденье и скрипучую спинку, Джо скомандовала: — Макс, пошли. Тот хмыкнул, но подчинился. Попрощался с Элиоттом и скрылся в дверном проёме, услышав недовольный окрик. Элиотт в последний раз проверил все измерительные приборы и перезапустил Процесс. Теперь у него в запасе было четыре часа спокойствия, даже свободы — в этот день они переусердствовали и заменили практически не изношенный клапан новым. Ничего чрезвычайного не ожидалось, но Элиотт всё равно собирался провести здесь ночь. Он вышел в коридор и чуть не влетел в Идрисса, который поджидал его за дверью. — Мне сказали, что ты раздумал принимать приглашение? — спросил он. — Кому как не тебе знать, почему, — Элиотт шутливым жестом велел ему убираться с дороги, но чувствовал, что терпение уже трещит по швам. Первой должна была пострадать лёгкая улыбка. Элиотту очень не хотелось, чтобы она превратилась во что-то противоположное себе. — Малышка рвала и метала, — как будто по секрету поделился Идрисс. Ну да, Элиотт ведь не знал, что Джо ещё долго будет припоминать ему этот вечер. — Джо злится. Говорит, что надеялась на моё долго и счастливо с Лукой, а я устраиваю облом, — и, не выдержав, Элиотт спросил: — Неужели всем вокруг это так очевидно? Идрисс рассмеялся, но как-то не очень весело. С холодком. — Но откуда? — Ты же в курсе, что у стен есть глаза и уши, Элиотт, — сказал Идрисс. — А здесь ими к тому же обзавелись потолок с полом. Да и видел бы ты себя со стороны. — Совсем плохо? Идрисс ничего ему на это не ответил. — Так ты в самом деле отказался? — спросил он после небольшой паузы. — Разве тебе не хочется посмотреть, что ещё умеют эти красавцы? Элиотт хмыкнул. Видимо, Идрисс не шутил, говоря про базу, у которой было, чем слышать и чем за ними следить. Наедине, в тех местах, где не было ни камер, ни прослушки, Идрисс величал четвёрку не иначе как ублюдками. После того, что они выяснили, оспорить выбор слова было бы сложно, но Элиотт всё ещё не соглашался с Идриссом. Он перестал заявлять об этом вслух — не хотел ещё одного бойкота, теперь уже вечного — но продолжал так думать. Всё случилось после того ночного разговора в каморке. Лука вёл себя необычно — начал расспрашивать его о том, когда он последний раз выходил из бункера и зачем, потом (скорее всего, осознанно) спровоцировал у него вспышку ярости, заговорив о дронах. Как будто он сам не разузнал о том, что произошло на базе после прибытия предпоследнего самолёта. Последним теперь считался вертолёт, на котором прилетела сама четвёрка. Элиотт чувствовал, что и это вторжение будет несчастливым. Теперь — для всех них. Он пришёл в то, своё, место на следующий же день. И тогда он себе не лгал — Элиотт хотел встретиться с Лукой ещё раз, чтобы всё-таки выяснить, почему его так задевают чужие редкие реплики. Что в них такого. Что такого в самом Луке, раз его не получается выбросить из головы. Наверное, если бы Элиотт не был таким частым гостем в этой небольшой комнатке, он так ничего и не заметил. Её ширина была равна длине и занимала от силы два с половиной метра. Комната, казалось бы, настолько неважная, что её никогда не запирали на ключ, могла стать местом, из-за которого вся база взлетела бы на воздух. — Эй, — Идрисс помахал ладонью у него перед глазами, — Земля вызывает Демори, приём. — Почему ты всё ещё не на пути к тренировочному залу? — спросил Элиотт, никак не комментируя свою отключку от окружающего мира. — Ты же всё равно хотел сходить? — Я жду тебя, — сказал Идрисс, как что-то само собой разумеющееся. — Неужели ты думал, что я отпущу тебя киснуть, шатаясь непонятно где? — Я не… — Избавь меня от отговорок, — поморщился Идрисс и обошёл его, чтобы подтолкнуть в спину по направлению к лифтам. — Я тебе не Джо. Пошли. И Элиотт пошёл. С Идриссом было почти что невозможно спорить. Это стало первой причиной, по которой он согласился. Хотя находиться среди толпы совершенно не хотелось, Элиотт понял, что там будет легче всего спрятаться — и это было причиной номер два. Он рассчитывал, что будет держаться за чужими спинами, оставаясь незамеченным, и в какой-то момент просто ускользнёт обратно к своим машинам. В итоге они оказались окружены людьми, которым не терпелось поделиться своим предвкушением. Сначала их было не так много, но они стали подтягиваться всё активнее, как только к Идриссу подошёл Базиль. Разговаривать им было особо не о чем. Особенно в подобном гаме — этот зал давно не видел такого количества людей. Элиотт оглядывался, поражаясь тому, как все здесь вместились, но у всех вышло. Люди были оживлёнными, настороженными, не испуганными. Ожидали зрелища. Возможно, даже крови. — Хорошо, что вы пришли, — сказал Базиль, выглядевший так же доверчиво и радостно, как и всегда. — Мы бы ни за что не пропустили такое событие, — заверил его Идрисс. — Надеюсь, не пожалеете о потраченном времени. — Ни за что, — включился в разговор Элиотт. Улыбаться, глядя в лицо Базилю, который то ли строил из себя добродушного дурачка, то ли на самом деле был только исполнительной силой в компании, оказалось неприятно. Элиотт справился. — Вы ведь скоро начинаете? Базиль кивнул. На этом они разошлись — и не только с ним. Идрисс тоже сказал Элиотту, что ему нужно отлучиться, но пообещал в скором времени прийти обратно. — Займёшь нам места получше? — попросил Идрисс. — Я сейчас. Элиотт пытался проследить за тем, куда или, точнее, к кому он направился, но толпа была такой плотной, что Идрисс исчез из вида за считанные секунды. Помещение было освобождено ото всех тренажёров и матов, обеспечивавших мягкое падение, — и только благодаря этому в центре зала ещё оставалось место. На полу был начерчен круг. В него никто не вступал, хотя многие толклись совсем рядом с тонкой белой линией. Это Элиотт увидел, пробравшись через большие и маленькие группки людей. Он до сих пор был удивлён такому аншлагу — кого только не увидел среди тех, кто собрался посмотреть на бой новичков. Здесь были люди из всех отделов, и Мария из медблока, и Эмма с Манон, изделека помахавшие ему рукой. Элиотт тут же вспомнил о Джо, которая обрадовалась бы, увидев его тут, но не упустила повод, чтобы промыть ему мозги. Решил, что попробует не попадаться ей на глаза. В зале были даже Бруссары — правда, не в полном составе. По крайней мере, Кароль Элиотт не увидел. Патрик говорил что-то своему сыну, придерживая его за локоть, а Артур, судя по хмурому лицу и искривлённым губам, был совсем от этого не в восторге. Элиотт хотел к нему подойти, но разговаривать с Патриком у него не было никакого желания. Он остался на месте, и поэтому не увидел, а услышал Идрисса, когда тот, пробираясь из другого конца зала, смешил смутно знакомую Элиотту девушку-механика. Он успел вовремя. Когда Идрисс остановился рядом с ним, по толпе прошла волна волнения, тут же стихнув. Элиотт посмотрел туда, куда и все. Они были на тренировке Луки и Базиля спустя пару дней после прибытия вертолёта — в тот раз их никто не приглашал, они напросились сами. Тогда парни прошлись по разным приёмам: разминались они больше, чем бились; сделали всего несколько захватов и разошлись. Это всё равно выглядело внушительно. Особенно, когда они увидели висящие на стенах мишени, и Лука достал ножи из-за голенища. Те полчаса не шли ни в какое сравнение с тем, что происходило сейчас. Когда они вышли на импровизированный ринг, перед Элиоттом развернулся самый настоящий поединок. Если бы для боя были выбраны не короткие палки с закруглёнными концами, а ножи или короткие клинки (почему-то Элиотт был уверен, что эти двое не раз держали в руках холодное оружие) кровью дело бы не обошлось. Они и с деревянными штыками бились насмерть. Наверное, именно поэтому сначала все вокруг затаили дыхание, а когда Лука в первый раз повалил Базиля — большого, мощного Базиля — одобрительно взревели. 
Лука не обратил на это никакого внимания. Он не отвёл взгляда от База, который, не давая себе перевести дух, вскочил на ноги. Видимо, хотел реванша. — Хорош боец! — крикнул ему в ухо Идрисс. И Элиотт не мог не согласиться. Хотя ему происходящее больше напомнило танец — движения Луки были то плавными и неуловимыми, то отточенно-чёткими. Он мог замереть на месте, а мог неожиданно броситься в атаку, заставляя Базиля отступать под его напором. Всё закончилось неожиданно быстро. Элиотт услышал пару недоуменных восклицаний, но оттуда, где они стояли, ему было видно, что Базиль потирает почти вывихнутую руку, а у Луки на предплечьях расцветают синяки. Ни тот, ни другой не двигались с места, не ступили и шага за границы круга, будто чего-то ждали. Через минуту, когда аплодисменты стихли, а шум разговоров снова стал нарастать, в центр вышел Патрик Бруссар, приветственно вскинув руки. — Неплохо, неправда ли? — с улыбкой обратился он к присутствующим. Зал вздрогнул от их ответа. А как ещё, — подумал Элиотт, — мы можем почти убить себя и планету, но от хлеба с хорошим зрелищем откажемся вряд ли. Человеческая природа, будь она проклята. — В четверг мы открываем старый зал для тренировок, чтобы вы могли брать уроки у этих бойцов! — Патрик отступил, указав на Луку с Базилем. — Детали я ещё уточню. Ну, как вам новость? Базиль, через пару минут вынырнувший откуда-то сбоку, задал им тот же самый вопрос. — Может, придёте? Нам бы не помешала компания, — сказал Базиль после того, как раскланялся с восхищенным Идриссом. Элиотт был уверен, что Бакелляль не играл, он на самом деле был в восторге. — Мы постоянно используем разные техники — это наше давнее правило — и учить будем не только уклоняться от летящих в лицо лазеров. — Обязательно, — ответил Идрисс. — Наблюдать за вами — одно удовольствие. А как ты насчёт спарринга с нашими бойцами? Сможем устроить? — В принципе, я не против, — пожал плечами Базиль. — Назови время и место. Мне-то всё равно с кем махаться, лишь бы не с этими неживыми кусками дерьма. — А Лука? — неожиданно для самого себя спросил Элиотт. — Спрошу, — после паузы пообещал Базиль. — Правда, я не уверен, что он согласится. — Одного тебя тоже хватит, — широко улыбнулся Идрисс. Поговорив ещё немного, они попрощались. Базиль растворился в толпе так же незаметно, как выбрался из неё. Элиотт сомневался, что тот — просто безмозглый вояка, уж слишком наблюдательными и умными были его глаза. На самом деле, опасаться стоило всех четверых — Элиотту даже пришла в голову мысль, что можно было бы проверить их. Разделить, посмотреть, как они справятся в критической ситуации в одиночку. Тогда уже точно можно было делать какие-то выводы. Правда, Элиотт и так знал, кто из них главный. Это не выпячивалось и не оговаривалось вслух, но одного взгляда хватало, чтобы определить в Луке лидера. Всякий, кто видел четвёрку в день, когда те прилетели на базу, мог это подтвердить. В толкучке время тянулось в два, а то и в три раза медленнее. Раззадоренная толпа никак не могла стихнуть, но всё же начала медленно двигаться к выходу. Идрисс теперь всё время держался рядом, он был непривычно задумчив и молчалив. Элиотт знал, что Идриссу не терпится обсудить бой, а ещё напомнить, что стоило слушать его раньше. Но Элиотту это было не особо интересно. Сейчас идти за ним следом значило провести ещё несколько часов в построении гипотез и обсуждении, как новички могут навредить базе. Не так Элиотт собирался потратить своё свободное время. Но и оставаться здесь он не мог. Вот тут он точно не хотел находиться. Выцеплять Луку — даже в такой толпе — до сих пор удавалось проще простого. Он всё ещё стоял в центре, сложив руки на груди, и разговаривал с одним из охранников базы. Люди огибали их, то и дело хлопая Луку по плечу, а тот в ответ кивал и, о чудо, даже улыбался. Едва-едва, практически незаметно, но Элиотт улыбку видел. И у него не хватало сил, чтобы спокойно смотреть на такого Луку. Потому что он не мог не вспоминать их злополучную встречу в душе или разговор в архиве. Или как они пересеклись самый первый раз, наедине, в его месте. Или ещё ту сотню нелепых, маленьких случайностей, случавшихся, когда они сталкивались друг с другом. Как оказалось, это было трюком: по крайней мере, Идрисс был абсолютно в этом уверен. Что Элиотту решили задурить голову, выведать все тайны, заставить рассказать про реактор и устройство бункера, чтобы… Тут Идрисс немного терялся. Но тут же бодро продолжал, на ходу выдумывая множество вариантов, которые порой повторяли друг друга. Самой популярной версией был подрыв. Причину Идрисс объяснить не мог, но и не собирался, потому что ему было достаточно самого факта. Элиотту — нет. Но доказывать что-то сейчас в этот конкретный момент для него было просто слишком. После честного разговора с Артуром Элиотт всю неделю крутил в голове свой ответ на вопрос, что бы он изменил. Конечно, ему не нравилось сидеть под землей без возможности выйти на поверхность. Разумеется, он мечтал о другой жизни. Он представлял, что стоит им только разобраться с реактором, создать оружие, обезвреживающее роботов, и они смогут выбраться с материка. Элиотт знал, что все остальные считали это игрой его воспалённого воображения. Он думал, что своей собственной веры будет достаточно. Так и было. А потом Элиотту почему-то стало казаться, что здесь появился человек, который сможет поддержать его идею. Он решил, что Лука — желающий разобраться, копающий вглубь, почему-то любящий океан, который никогда раньше не видел — тот, кто не только станет верить вместе с ним, но и сможет помочь. Что смешнее всего, Элиотт думал так до сих пор. Он считал, что они с Идриссом всё перепутали: зачем Лалльману взрывать базу, на которой находились и он, и его собственная команда? Мало ли кто мог войти в комнату рядом с реактором и переставить навигационные приборы с навесной полки, на которой те стояли уже несколько лет. В принципе, в этом не было ничего криминального. Что кто-то оставил в углу бутылёк ацетона, канистру с бензином и кусок гудрона из шахт, конечно, вызвало уже куда больше вопросов. Но Элиотт всё равно был готов обвинить тех, кого знал гораздо дольше, чем четвёрку прибывших на базу несколько недель назад — и сам понимал, насколько это ненормально. Теперь, правда, здравый смысл взывал проверить факты, уловить логику происходяшего, а не просто уповать на то, что интуиция и ощущения его не подводили. Он снова посмотрел на Луку, и тот зачем-то взглянул на него тоже. Элиотт не стал улыбаться или махать ему, не в этот раз. Он просто отвернулся и пошёл к выходу вместе со всеми. Продвигался по шагу в минуту, но назад больше не оглядывался. Элиотт был уверен, что сможет найти оправдание всему, даже почти собранному коктейлю Молотова в каморке рядом с реактором. Найдёт, если захочет. Человеческая природа. Будь она проклята.