Сэнгочные байки

      Нет, Ода Нобунага саке не увлекался. Вопреки расхожим представлениям о буйных тиранах - нет. И Токугава Иэясу не увлекался. Это Уэсуги Кэнсин один за всю Японию бухал. Первый (и последний) раз Иэясу (тогда ещё Мотоясу) капитально набрался в девятнадцать лет. Во время знаменитой встречи в Киёсу.       Сначала были переговоры между кланами Ода и (тогда ещё) Мацудайра. Потом банкет. Потом переговоры, совмещённые с банкетом, уже в формате один на один. Потом...       Потом он проснулся. Голова была чугунная - не приподнять, во рту как в заброшенном нужнике, при этом лежал он прямо на голом полу, уткнувшись носом в спину старшего союзника (между лопаток). И, судя по тому, что, попытавшись подняться, он запутался в длинных рукавах - они успели спьяну обменяться одеждой. Сфокусировать взгляд, чтобы проверить это визуально, не получалось никак. Оставалось надеяться, что хоть доспехами не менялись.       Ох, теперь бы ещё вспомнить, каких соглашений они вчера назаключали... Кое-как он всё-таки умудрился сесть и осмотреться.       В комнате царил разгром. Осколки разбитой посуды, недовысохшие пятна пролитого саке, разрубленная пополам (хотелось бы знать, чьей рукой) подставка-хиджитатэ, и всюду шкурки и недоеденные мандарины, над которыми уже начали кружиться шустрые мушки.       Тут же валялась вся измятая и исчерканная карта, расписанная не поддающимися никакой логике маршрутами и непостижимыми уму знаками, а уж что было нарисовано на месте Сумпу - впоследствии постеснялся сообщить даже вдохновенный Оота Гюити.       Мотоясу ощутимо пихнули в бок, и со стороны старшего участник альянса послышалось что-то неразборчивое и, кажется, нецензу… неприемлемое в переговорах между союзниками.       - Такэтиё... – наконец более-менее внятно простонал союзник, не открывая глаз, - руку дай.       Итак, первая союзническая помощь, оказанная Микавой Овари, заключалась в приведении князя Овари в вертикальное положение.       - Вот дерьмо! - по нобунаговски ёмко охарактеризовал ситуацию Нобунага. - Вот не зря никогда этого дела не любил.       Знаменитый нобунаговский хвост в процессе переговоров самоликвидировался, и теперь с головы у него свисало нечто решительно невообразимое, замотанное ярко-желтой завязкою, а руки чуть не наполовину торчали из слишком коротких рукавов. Хорошо хоть при штанах остались каждый при своих. Ещё не хватало навернуться на выходе, наступив на штанину.       - Нобунага-доно, - искренне сказал Мотоясу, ощущая головную боль, сушняк и помойку во рту, трясущиеся руки, стыд за то, чего так до сих пор не вспомнил, панику от мысли, что его в таком виде могут увидеть вассалы, ещё невесть, что хуже, одовские или собственные, - спасибо вам.       - За что? – не понял Нобунага.       - Я только сейчас ощутил, что вот от этого всего, - он ткнул в похабный рисунок на месте Сумпу, - взаправду отделался.