Эммануэль

Проснувшись, Эмма обнаружила у себя под боком незнакомца мужского пола. Порванной плевы было немного жаль. Впрочем, налив себе кофе, девушка забыла о ней. Она долго сидела на кухне, глядя в окно, пока, наконец, не вспомнила, что в квартире она не одна. «Свалить сейчас или познакомиться с ним?» – промелькнуло у нее в голове. Эмма на цыпочках прошла в комнату. Парень лежал, почти полностью закрывшись одеялом. Первым, что увидела Эмма, была нога с ногтями, выкрашенными в черный цвет. Она осторожно откинула одеяло, которое, как выяснилось, скрывало под собой астеничного брюнета с темными подтеками под глазами. «Protégé moi» – гласила надпись на плече. Синие вены просвечивали сквозь белую кожу. Внезапно глаза брюнета открылись и, сначала бессмысленный, а потом все более испуганный взгляд был устремлен на Эмму. – Я, что же, с тобой переспал? – растерянно спросил он. – Похоже на то, – почесала в затылке Эмма. – И как же тебя зовут, сокровище ты мое? – Бри, – мальчик взмахнул ресничками. – Так и зовут? – Брайан. – А меня Эммануэль. – Как звезду порно? – Что? – Ничего, забудь, – пробормотал Бри. – Я с похмелья несу всякий бред. На несколько секунд повисла неловкая пауза. – Может быть, пойдем на кухню и заварим чай? – предложил Брайан. – Давай! – улыбнулась Эмма. Ей казалось, что новый знакомый, проснувшись, обязательно выставит ее за дверь, и была удивлена его дружелюбию. – Давай восстановим цепочку событий, – лукаво улыбаясь, сказал Брайан. Он мешал ложечкой чай. Черные вьющиеся волосы почти доставали до плеч. – Знаешь, я ничего не помню… Мне некуда было деться, и я пошла в клуб. Там кто-то покупал мне выпить… не ты, нет… всё… – А я тебя помню… – сказал Брайан. – Ты стояла такая одинокая… Мы обсуждали музыку. Но дальше всё вырезано. Мои друзья отмечали что-то. Я много выпил… Ты сейчас сказала «некуда деться?» Что это значит? – Я закончила школу и ушла из дома. Хотела найти в Москве работу и вписку. Я здесь уже неделю – и ничего. Днем сплю на Арбате у фонтана, ночью – шатаюсь, развожу мужиков на деньги… нет, не сплю с ними, конечно. – Ты выглядишь старше. Сколько тебе, 17? – Да. – Мне 19. Поесть не хочешь? У меня кастрюля супа в холодильнике. – О, это так кстати, правда! – обрадовалась Эмма. – Так плохо ходить почти без денег. Купишь себе буханку хлеба и таскаешься с ней… как бомж… Впрочем, я же сейчас бомжую… Она разогрела себе суп и, обжигаясь, быстро застучала ложкой по тарелке. Брайан молча наблюдал за ней, а потом сказал: – Знаешь, можешь жить у меня. – Ой, если у нас с тобой что-то было в полубреду, это не значит… – поспешно проговорила Эмма. – А я не сказал, что это что-то значит, я сказал «жить». – А ты живешь один? – Да, это была квартира одной родственницы. Родители сами захотели, чтобы я жил отдельно. Наверное, потому, что я гей… – А я лесбиянка. На том и порешили. Эмма была армянкой. Карие глаза, выразительный прямой нос, чуть поджатые губы, точеный профиль. Ее тонкому лицу пошла бы скрипка и улицы Монмартра. Она очень коротко стриглась, не носила юбки, и была настолько похожа на мальчика, что привыкла к тому, что незнакомцы принимают её за парня. Больше всех на свете Эмма любила отца. Это он придумал звать ее Эммануэль. Но отец умер рано, следом за бабушкой, которую она тоже очень любила. И Эмма поняла, что все, кого она любит, обречены на скорую смерть, а жизнь просто боится, что мы будем слишком счастливы. Однако смиряться перед роком Эмма не собиралась. Получив аттестат, она пришла домой, покидала в рюкзак самое необходимое, и, «позаимствовав» из кошелька маман небольшую сумму денег, отправилась в Москву. Эмму сразу захватили впечатления от вокзала, площадей, улиц, и она с головой окунулась в московское лето. Москва поражала своим простором. Мосты вздымались арками в небо. Проспекты уходили в бесконечность. Музыка звучала повсюду и Эммануэль хотелось танцевать. Счастье – это когда нечего прибавить. Она ни в чем не нуждалась. Скоро Эмма осознала, насколько ей повезло. Брайан подыскал ей работу – барменом в кафе, и у нее появились деньги. Правда, квартира, в которой она обосновалась, оказалась «клубом по интересам». Почти каждый вечер у Бри собирались, слушали музыку, пили, играли на гитарах, принимали наркотики. Самым частым гостем был парень по кличке Джейк, худой, угловатый, весь в пирсинге и татуировках, меняющий прически почти каждую неделю. В вечер их знакомства в клубе, у Джейка были розовые волосы, авангардно взлохмаченные, а брови тонкой линией нарисованы карандашом для губ, также розового цвета. – Тусуешься на Пушке? – спросил Джейк. – Нет. – И как такое возможно? – переспросил парень, окидывая ее взглядом. – Я недавно в Москве. – А, ну да, – пробормотал Джейк. – Ничего, сходим туда вместе. – Хорошо, – с удивленной улыбкой пожала плечами Эммануэль. Эммануэль уже заметила, что на Тверском бульваре собираются девчонки такие же, как она. Там, откуда она приехала, подобные люди встречались ей всего несколько раз, и то Эмма не была с ними знакома. Тусовка на бульваре манила ее. Когда она проходила мимо брутальных девочек, сидящих на скамейках компаниями или парочками, она замедляла шаг. Эмма остоянно находила повод, чтобы прийти на бульвар, но не решалась ни с кем познакомиться. – А Джейк, вроде как связующее звено! – говорили они с Брайаном после. В тот вечер Бри красился, стоя у зеркала. – Ты не хочешь наложить макияж? – флегматично спросил он. – А мне это зачем? – Совсем не нужно – ты слишком красива. Если художник, нарисовавший тебя, был гением, зачем реставратору портить картину грубой рукой? Вот мне надо закрашивать врожденные уродства, – произнес он, улыбаясь. – Перестань, Бри, – возразила Эмма. – Ты очень симпатичный. Впрочем, она сама считала, что мужчины с макияжем намного красивее. – Помоги мне застегнуть лифчик! – донесся из-за туалетного столика голос Брайана. – Да что это ты разоделся? – спросила, подходя, Эмма. – Вроде бы не в гей-клуб собираемся… Впрочем, Бри выглядел уже не как гей. Он надел короткую черную юбку, колготки в сеточку, яркую маечку с нарисованной вишенкой. В глубинах его шкафа обнаружилась даже пушистая курточка, раскрашенная под далматинцев. Он нарисовал рот бордовым, подчеркнув бесстыдство в очертании губ, затемнил веки и приклеил ресницы. «Вот кукла», – подумала Эмма. – Не отвлекай, – ответил Бри. – Сегодня я чувствую себя женщиной, зачем же мне себя ограничивать? – Незачем! – улыбнулась Эмма, вспомнив, как в детстве ненавидела юбки, в которые ее обряжала мать. Тем временем, Бри надевал сапоги на огромном каблуке. – Твоя лучшая подруга Бриана! – с улыбкой представился он, подавая Эмме руку. Эмма расправила плечи, откинула челку со лба и, позволив Бри взять себя под руку, вразвалочку вышла из дома. – Где же Джейк? – периодически вопрошал Брайан, размахивая мобилой и метясь по танцполу. Наконец, у барной стойки нарисовался Джейк, но он был не один – рядом с ним стоял высокий блондин в черном. – Здравствуйте, девушки! – приветствовал их блондин. – Бриана! – представился Бри, улыбаясь, протягивая руку человеку в черном и наступая Джейку на ботинок. – Стефан… – ответил блондин, наклоняясь и целуя руку Бри. – Да? – переспросил Бри, приподнимая бровь. – А я буду звать тебя Валтасар, – его глаза сверкнули. Стефан улыбнулся. Всю ночь маленькая вампирка и человек в черном были неразлучны. – Ловко же он мужиками крутит… – недоуменно комментировала Эмма из-за барной стойки. – Стеф, только завидев вас, сказал: «Та, что в юбке, – моя!» – ответил Джейк. – Бри позвонил мне заранее и поставил в известность, что сегодня он – женщина, поэтому я не стал предупреждать Стефана. Правда, он испугался сначала, что Бри лесбиянка. Кстати, вы ведь живете вместе… А Брай и вправду не лесбиянка? Эмма рассмеялась. – Вот только не пойму, – произнес Джейк, – зачем дурить человека, который, все равно стопроцентный натурал? – Брайан получает удовольствие, провоцируя таким образом действительность. Тем временем Эдмунд что-то шептал на ушко Брайану, а тот улыбался самой обворожительной из своих улыбок и прикасался щекой к его щеке. – Ваау! Ааааа! – вскричал Брайан, когда после закрытия клуба они с Эммой распрощались с парнями и зашагали к метро. Он смешно косолапил в своих туфлях и то и дело срывался обратно в танцы. – Джейк говорил мне, что Стефан – пальчики оближешь, но такого я и предположить не мог! «И что мужики друг в друге находят?» – думала, посматривая на него, Эмма. Брайан крутил бы сейчас сальто-мортале, если б не каблуки. Впрочем, свежесть пустынных улиц и внезапная тишина пьянила не хуже хорошего вина, и ей самой кружило голову. – Так ты дал ему телефон? – спросила Эмма. – К сожалению, нет, хотя он очень просил. Он ведь натурал, а меня считает девушкой. Ну да ладно, просто очередной красавчик… Однако он так классно целуется… Я только и думал о том, чтобы засунуть в его рот что-нибудь еще… Эмма рассмеялась. – Я протеку болью по твоим венам. Я сделаю это нежно. Я научу тебя получать от этого наслаждение. Лишь пойми, что счастье никогда не придет к тебе. Оно никогда не придет. Оно было плодом твоих фантазий. Не думай об этом. Просто поверь. – Я могу поверить во множество вещей: в НЛО, в вечный двигатель. Однажды мне пришлось поверить в вечную любовь. С тех пор я не могу сойти с этого пути. Я не поверю, что мое счастье никогда не будет моим. Я никогда не поверю.