Песочный Человек

      Желание окунуться в воспоминания посещало Ильсу довольно часто, каждый раз, как она проходила мимо своего комода. Взгляд настойчиво цеплялся за округлую металлическую ручку, притягивая женщину словно магнитом. Прошлое манило своей сладкой тягучей, но удовлетворяющей болью, словно в выдвижном шкафчике лежали не фотографии, а часть пазла, из которого состояла Ильсу. Помимо фотографий Даёнга, она могла уловить знакомую местность, часть обрезанных силуэтов людей, которых та прежде знала, улыбку своей матери или браслет на её руке, с которым та никогда не расставалась. Помимо видимых родных очертаний в этом альбоме покоилась половина её жизни, её фамилия, данная бывшим мужем, статус, подаренный замужеством.       Казалось бы, всё это находилось здесь, при ней, в пределах досягаемости и видимости, однако Ильсу постоянно не хватало чего-то. Словно какую-то часть её самой отрезали и убрали, оставляя неполноценную женщину жить дальше.       Этим днём Ильсу договаривалась с Хисо начать наряжать ёлку. Рождество совсем скоро, а они ещё даже не приступили к приготовлениям. Девочка в который раз отказалась выходить из комнаты. Рождественское настроение никак не посещало её, несмотря на все потуги Ильсу разбудить их. Они уже пересмотрели вместе лучшие зимние комедии и фильмы о чудесах, волшебстве и большой любви под Рождество, однако Хисо становилась всё грустнее от этого. С одной стороны, женщина могла понять её, ведь сама как ни старалась, не могла избавиться от зова прошлого, но с другой, удивлялась тому, насколько сильно её ранил Тэхён. Взрослые, зачастую, смеются над детской влюблённостью, треплют по волосам, улыбаясь и считая, что всё в этом возрасте понарошку, то ли ещё будет… Но в случае с Хисо ситуация была более серьёзной.       Ильсу отстала от девочки и в этот раз, хотя клялась себе, что вытащит ту из комнаты и заставит улыбаться. Отказ Хисо подействовал иначе. Женщина вспомнила о своей собственной боли, поэтому выдав лишь тихое «Хорошо», покинула пределы детской комнаты. Она вернулась в просторную спальню и, не отвлекаясь ни на что другое, сразу приблизилась к комоду, выдвигая второй сверху ящик.       Он был практически пуст, только альбом для фотографий, да несколько рисунков, которые ей подарила Хисо. Ильсу достала вещь и отошла к кровати, не сводя глаз с обложки, на которой был изображён милый полосатый котёнок. Открыв первую страницу, женщина впилась в глазами в уже засмотренные до дыр фото. Это были школьные фотографии по случаю окончания года. Их Тэхён принёс совсем недавно. Ильсу мягко улыбалась, смотря на улыбку сына. Кажется, ему стало лучше, мальчик понемногу свыкался с изменениями в семье, привыкал к мачехе, привязался к бабушке, начал понемногу играть с младшей сестрой. В его возрасте легче свыкнуться с утратой, и Ильсу, скрепя сердце, радовалась улыбке сына.       Она больше не плакала, вспоминая Даёнга и Юнги. Пусть шрамы начинали саднить и тихонько поднывать в эти моменты, Ильсу ловила себя на том, что воспоминания давались ей легче с каждым разом. Она могла улыбаться, вспоминая их с Юнги первую встречу, и больше не кляла кинотеатр, обвиняя это место во всех своих неудачах. Да, там было много ошибок, и её собственных, и её бывшего супруга, вкупе с неудачными обстоятельствами. Но теперь всё на местах. Иногда Ильсу даже позволяла себе осознавать, что Ери станет лучшей матерью для Даёнга, чем была она сама. Женщина смирилась с тем, что у неё отняли, и приняла то, что дали взамен. Ильсу считала себя счастливой, впервые в жизни спокойной и удовлетворённой. Она думала, что спустя годы придёт тот день, когда чувства к Юнги исчезнут вовсе, тогда Ильсу сможет обрести полную свободу.       Дверь в комнату открылась совсем тихо, но женщина вздрогнула так, будто в неё кто-то резко ворвался. Она испуганно обернулась, приложив ладонь к груди.       — Я… не заметила, как пролетело время, — пролепетала она, закрывая альбом и вставая, чтобы спрятать его на место.       Намджун прекрасно знал о том, что именно лежало у Ильсу в том ящике. Знал, что временами она пересматривала фотографии сына, но оба они всегда делали вид, словно ничего этого попросту не происходило. Женщина будто боялась, что это могли у неё отобрать или же попросту не хотела приносить Намджуну какие-либо расстройства. Потому пряталась от него, когда хотела окунуться в воспоминания.       — Ильсу, — с небольшим упрёком позвал Намджун и направился ей наперерез, забыв даже поздороваться.       Он испытывал дискомфорт от того, что помешал ей, однако уже давно хотел поговорить об этом, открыть женщине своё отношение к её прошлой жизни.       Женщина быстро задвинула шкафчик и перевела взволнованный взгляд на мужчину. Намджун застыл, отвечая на взгляд, и мягко усмехнулся, разряжая обстановку.       — Словно свидетельства измены прячешь, — отозвался он немного неловко и уверено обнял её за талию, уводя из комнаты. — Пойдём…       Ильсу легко поддалась, заправила прядь волос за ухо и вышла вместе с хозяином дома из комнаты. Немного пройдясь по коридору, они остановились у кабинета Намджуна. Женщина непонимающе взглянула на мужчину, но тот уже провернул ручку и толкнул дверь. Лёгким кивком он разрешил Ильсу войти первой, и та переступила небольшой порожек, слегка зацепившись каблуком за него. Она встала посередине, оглянулась, как будто впервые туда попала. На самом деле ей и правда не приходилось бывать здесь настолько часто, как в других комнатах. Рабочее пространство Намджуна немного отталкивало её. Именно тут он зачастую разговаривал с Ким Сокджином, упоминание о котором обдавало её ужасом. Здесь господин Ким обдумывал дальнейшие действия в отношении устранения господства «Sandman», а ещё… здесь находилось семейное фото Намджуна, Хисо и его почившей жены. И именно к этой фотографии мужчина сейчас подвёл Ильсу.       Изображение стояло в шкафу для документов, в аккуратной деревянной рамочке и подставке. Намджун встал позади женщины, заключив её в кольцо своих рук. Ему было видно отражение лица Ильсу в стеклянной дверце. Он слегка наклонился к её уху и потёрся щекой о висок.       — У меня в столе тоже есть альбом, и раньше я часто просматривал фотографии в нём. Но после твоего появления всё изменилось. Иногда мне совестливо от того, что стал реже вспоминать о Сонро. Глупости, конечно…       Он покивал и отпустил Ильсу, открывая дверцу, извлекая оттуда фотографию. Женщина на ней, держащая маленькую Хисо на руках, широко улыбалась. Она была высокой, намного выше Ильсу. Красивой назвать её было сложно, однако черты лица казались приятными, улыбка — заразительной и открытой. Ильсу могла поклясться, что голос у бывшей жены Намджуна был громким и чистым, а смех мелодичным и звонким.       Господин Ким собрался было положить фотографию в шкафчик, где лежали остальные воспоминания о супруге, но Ильсу остановила.       — Я надеюсь, если Юнги захочет убрать мои фотографии подальше от глаз, то Даёнг будет против этого. Поэтому… мне кажется, Хисо расстроится, если ты сделаешь так. Не стоит.       Мужчина понимающе кивнул и захлопнул выдвижной ящик, отставив рамку с изображением на рабочий стол. Он задумчиво потёр подбородок и сунул руки в карманы брюк. Ильсу закусила губу и несмело приблизилась.       Намджун подался назад и сел в кресло, призывая Ильсу присоединиться. Женщина повернулась задом и опёрлась о подлокотники руками. Мужские руки надёжно обхватили её и помогли устроиться на коленях. Ильсу повернулась боком так, чтобы иметь возможность видеть Намджуна и обнимать его.       — Мы с Сонро были знакомы ещё со средней школы. Просто дружили, а вместе с нами ещё пара парней и девчонка. Так вышло, что мы с ней поступили в один и тот же университет, потому наша дружба продолжилась. Скажу честно, я не хотел заводить отношения до тех пор, пока не окончу обучение и не займу более менее стабильное рабочее место. Но так вышло, что мы стали парой, а потом… появилась Хисо. С её матерью мы прекрасно ладили, потому что были скорее друзьями друг другу, чем любимыми.       Намджун погрузился в воспоминания, впившись глазами в фотографию.       — Я правда был рад тому, что между нами не было страсти. В доме всегда спокойно, всё основывалось на доверии и понимании, мы умели разговаривать друг с другом даже на самые щепетильные темы.       Мужчина перевёл взгляд на Ильсу и улыбнулся, рассматривая сблизи черты её лица.       — Теперь я знаю разницу. К тебе я испытываю и любовь и страсть, но мы не друзья, поэтому мне очень сложно разговаривать с тобой. Страшно, что ты поймёшь неправильно.       Ильсу поджала губы и успокаивающе провела ладонью по мужской шее. Её дыхание углубилось, и она с трудом сдержала влагу в глазах, потому что безумная страсть у неё была только к Юнги. Намджун же её спокойная, тихая гавань, в которой хотелось остаться, в которой хотелось забыть о тяжести жизни. И всё происходящее ей нравилось, как никогда. С ним она могла успокоиться и отпустить все обиды, стать счастливой. И ей хорошо было вдали от Юнги.       — Ты только что признался мне в любви, — внезапно спокойно и с улыбкой проговорила Ильсу. Вот уж чего не могла предположить, так это то, что кто-то сможет полюбить её. Казалось, она иссохлась после брака с господином Мином, в ней осталась только совершенно бесплодная почва, пустыня, в которой ничего не могло прорасти, однако Ким Намджун сделал невозможное этим вечером. Посадил в ней росток чего-то крепкого и единого, обещаясь регулярно поливать и взращивать, опекать и лелеять.       — Скажешь что-то в ответ? — спросил он.       Оба широко и совершенно искренне улыбались, соприкасаясь носами.       — Ты не голоден? Ужин, должно быть, остыл, — всё с той же улыбкой спросила Ильсу.       — Голоден, — охотно подтвердил Намджун, не собираясь расстраиваться из-за тактичного ухода от темы. — И спина слегка побаливает…       — Тогда пойдём кушать, — сказала женщина и встала на пол, — потом сделаю тебе массаж и нарядим ёлку.       — Хисо снова?..       — Да, — со вздохом ответила Ильсу, протягивая ладонь мужчине.       Намджун взял женщину за руку и притянул к себе, снова немного заволновавшись. Он хотел сказать всё, что его волновало, поэтому не дал выйти из кабинета.       — Хотел сказать… — Намджуну сложно было подобрать слова или попросту вымолвить их, — что тебе сделали документы. Они настоящие…       Мужчина залез пальцами во внутренний карман пиджака, вынул от туда пластиковую карту и вручил Ильсу. «Кан Инджи» — женщина с интересом прочитала своё новое имя. Её фото, взятое из архивов, было немного изменено. Женщина улыбнулась своему изображению. Она рассмотрела карту со всех сторон.       — Настоящий? Это Тэхён сделал? Как у него вышло?       — Думаю, подробности тебя утомят.       На самом деле у Тэхёна были конкретные связи с организацией по делам беженцев из Северной Кореи, поэтому заказ новых легальных документов не стала для парня сложной задачей.       Ильсу больше не задавала вопросов, а просто приблизилась и поцеловала Намджуна.       — Это подарок, — мужчина издал странный смешок. — Подобное сложно назвать подарком, знаю, но теперь ты можешь сама выбирать, что тебе делать и где жить.       — С чего бы мне вдруг?.. — ни секунды не колеблясь, спросила Ильсу и ткнула мужчину в бок локтем. — Я тебе надоела?       — Ни в коем случае, — с облегчением и мягкой улыбкой на губах ответил господин Ким. — Просто теперь мы можем зарегистрировать брак, но я не знаю, хотела бы ты этого?       Он, наконец, проговорил это и в ожидании уставился на Ильсу.       — Тебе ведь нельзя, — проговорила она.       Намджун снова замялся, опустил глаза и на автомате начал водить пальцами по плечу женщины.       — На самом деле… дела резко пошли в гору, поэтому в следующем году, на президентских выборах, наша партия выдвинет меня в кандидаты…       Теперь Ильсу стало ясно, что так смущало его. Мужчина опасался её обиды. Боялся, будто она решит, что предложение выйти за него навеяно исключительно рамками общества. Политики должны быть примером, их семьи — благополучными, а дети — послушными. Мужские пальцы сжались на женском плечике, после чего ладонь сползла ниже и остановилась между лопатками. Намджун притянул Ильсу в объятия. Он совершенно не умел оправдываться, но по нему легко можно было понять, насколько тот волновался.       — Я бы и так предложил, но не уверен, что теперь, имея документы, ты захочешь остаться тут, в заточении. Да и прошло не так много времени с тех пор, как… Ну, и я всё же виноват в том, что ты потеряла свою прошлую жизнь…       Невнятный поток слов Намджуна остановила Ильсу, тихо засмеявшись. Мужчина по-прежнему прижимал её к себе, поэтому она уткнулась носом в рубашку на его груди и гулко засмеялась. Она слегка отклонилась назад, чтобы заглянуть господину Киму в лицо и сказать:       — Я всё понимаю, к чему ты всё это вспомнил?       — Не знаю, — на выдохе и с облегчением произнёс он, вторя женской улыбке. — Так ты не против?       — Нет, если… Тэхён одобряет.       — Одобряет, хотя тебе по-прежнему нельзя будет показываться на люди. Ничего не изменится по сути. Но всё это до тех пор, пока не пройдут президентские выборы.       Ильсу покивала, теперь было сложно справиться с глупой улыбкой на своём лице.       — Только знай, изменишь мне — я брошу тебя сразу же, так что никакой Тэхён не поможет.       Женщина с трудом давила улыбку, грозно выставив указательный палец перед господином Кимом.       — Договорились, — покивал Намджун и резко наклонился, чтобы обхватить женский палец губами.       По пути в столовую Намджун заглянул к Хисо, чтобы позвать поужинать всем вместе. Девочка вскоре спустилась, хотя вела себя молчаливо и задумчиво. Взрослые старались не донимать её вопросами, только отец по обыкновению узнал как дела.       — Ничего… — ответила она, приподняв брови и вздохнув глубоко, а после набрала в рот побольше еды. Прожевав и проглотив, Хисо добавила: — Когда ёлку наряжать будем?

***

      Времени на слежку за Ким Черим в запасе у людей Мин Юнги было предостаточно. Чонгук не был главным в этой операции, однако активно в ней участвовал. Месяца три ушло на то, чтобы проследить за обычными передвижениями господина и госпожи Ким, узнать их расписание, в зависимости от дня недели, начала или окончания месяца.       Песочным людям удалось узнать практически всё, начиная с того, во сколько просыпались супруги по утрам и заканчивая тем, что они предпочитали есть на завтрак, обед и ужин. К счастью для людей Мина и к великому сожалению госпожи Ким, педантичность и постоянство Сокджина не давали сомневаться в том, что расписание молодых людей каким-либо образом сдвинется. Всё и всегда было чётко и выверено до мельчайших деталей. Так что спустя месяц слежки песочные уже откровенно скучали, наблюдая за тем, как всё происходило в точности до минуты как и неделю назад.       Раз в неделю, по вечерам пятницы, Черим проведывала свою мать. Субботу и воскресенье супруги проводили вместе, обычно выбираясь на какие-либо мероприятия в послеобеденное время. Завтраки и обед для себя госпожа готовила самостоятельно, раз в два месяца заказывала на дом упаковку китайского чая Улун, дважды в неделю — определённый набор продуктов. Сама же никогда не ходила в магазин. Одежду и обувь супруги заказывали в специализированном салоне, ужинали по воскресеньям и средам в одном и том же ресторане. Прислуга никогда не посещала квартиру супругов Ким, госпожа Черим делала всё самостоятельно и проводила максимальное количество времени дома.       Господин Ким Сокджин оказался верным мужем и никуда, помимо деловых встреч, офиса и дома не выезжал. Подкопать яму под них было сложно. Легче угодить в неё самому, так как несколько раз песочные замечали за собой «хвост».       Единственной зацепкой стал ресторан, откуда ежедневно госпожа заказывала домой ужин. На приготовление уходило от двадцати до сорока минут, на доставку — около пятнадцати. Всё зависело от дня недели, так как питание супругов было тщательно сбалансировано. Песочные приобрели такой же мопед, которыми пользовались курьеры того самого ресторана. Купленный транспорт вскоре приобрёл и специализированные наклейки по бокам, доказывающие, что доставка прибыла именно оттуда. Так же людям господина Мина заказали и рабочую форму курьера, состоящую из фирменной кепки и футболки с логотипом с надписями.       Убить госпожу Ким должен был Чонгук, тем самым доказав господину Мину свою преданность. Если он сделает это, то общая тайна свяжет их судьбы надолго. Чонгук был настроен решительно. Он оказался безмерно благодарен за доверие, оказанное ему боссом, за искренность и снисхождение, которое тот проявил. Парень без всякой гордыни опустился перед Юнги на колени и припал лбом к полу, выражая безмерную благодарность за сохранение собственной, ничего не значащей жизни.       Господин Им Санву хотел его смерти, тогда как господин Мин заметил в нём преданного человека, потому рискнул тайно пойти против главы и дать пацану возможность жить дальше, служа ему из тени. Чонгук не должен был попасться, не должен был оставить никаких следов, не должен засветить своё лицо на камеру. Если он попадёт в тюрьму — его убьют там же. Если Санву узнает, что парня не убили — его убьют, а вместе с ним под удар попадёт и Юнги.       Чонгука с боссом связывала тайна о рождении дочери Ери и её отношениях с господином Мином, теперь же тайн стало намного больше. Юнги проявил безграничное доверие и Чон не хотел его подвести. Он сделает всё, как нужно, как того пожелал босс.       Когда господин Мин дал зелёный свет, улицы Сеула были заполнены талым снегом, отчего пальцы без перчаток ещё подмерзали на ветру. Чонгук вот уже как с час ожидал сигнала от песочных, чтобы начать операцию. Прослушка телефонных звонков в ресторане вскоре дала знать о том, что госпожа Ким позвонила вовремя, как всегда. Теперь нужно было сделать всё максимально быстро и слаженно, до того, как Ким Сокджин вернётся домой к ужину.       Чонгук выждал ещё минут двадцать и оттолкнулся задом от стены жилого дома, надевая на голову защитный шлем. Он уселся на мопед с логотипом ресторана «Чёрная орхидея», завёл мотор и потихоньку двинулся. Всё должно выглядеть натурально поэтому парень выехал со стоянки кафе, располагавшегося неподалёку. Он ехал, не превышая скорости и не нарушая правил дорожного движения, прямиком к элитной многоэтажке, в которой проживали супруги Ким. Он оставил мопед на временной стоянке, сменил шлем на кепку и достал из багажного отделения «ужин» для заказчиков. Натянув на лицо доброжелательность и лёгкую улыбку, парень прошёл к подъезду.       — Всё в норме, следуй плану. Курьер ещё не выехал из ресторана, — послышалось в наушнике.       — Вы к кому? — поинтересовался консьерж, завидев Чонгука.       Лейбл на кепке, сильно натянутой на глаза, говорил сам за себя, однако мужчина не мог пропустить его просто так. Дом и его жильцы охранялись. Охрана располагалась тут же, на случай, если в дом решат проникнуть нежелательные посетители.       — Квартира номер сто семьдесят два, — громко произнёс Чонгук.       Консьерж тут же набрал номер квартиры и ещё несколько символов во внутреннем рабочем телефоне, чтобы связаться с владельцами квартиры.       — Слушаю, — произнесла Черим.       — Здравствуйте, госпожа, к вам курьер из ресторана «Чёрная орхидея», пропустить?       — Да, разумеется, — попросила девушка и сбросила вызов.       Чонгук, услышав одобрительные отголоски женского голоса, растянулся в улыбке.       — Можете идти, — произнёс мужчина и вернулся на своё место.       Внутри Чонгука всё же плескалось волнение, но он успешно его скрывал, уворачиваясь от «взгляда» камер видеонаблюдения в подъезде и лифте.       Пока люди господина Мина устроили "аварию" с участием курьера из службы доставки ресторана, Чон Чонгук приблизился к нужной двери и нажал на звонок.       Черим открыла без страха и поприветствовала парня улыбкой.       — Сегодня так рано приехали, надеюсь, качество блюд не ухудшилось? Всё свежее? Приготовлено с нуля?       — Разумеется, госпожа, повара нашего ресторана готовят только из лучших продуктов. Сегодня не было пробок, потому быстро доехал.       Чонгук слегка поклонился, передавая госпоже Ким её заказ. Девушка приняла, тоже немного склонившись и поблагодарив. Она собиралась было уже закрывать дверь, но парень спросил:       — А как же оплата?       — Оплата? — Черим вновь распахнула дверцу, недоумевая. — Я всегда оплачиваю заказ через интернет.       — Но взгляните, — Чонгук протянул девушке документ, шагнув вперёд, — тут написано, что я должен принять от вас плату. Простите, быть может, это какая-то ошибка?       Парню всего лишь нужно было войти так, чтобы камеры не запечатлели ничего странного, иначе охрана, что находилась внизу, могла что-то заподозрить. Черим склонилась над документом и хмыкнула, ничего не понимая.       — Точно ошибка… — она вздохнула и сказала: — Погодите минуту, я сейчас свяжусь с вашим начальством.       Девушка оставила заказ на тумбе у входа, а сама повернулась задом и прошла вглубь квартиры, чтобы взять телефон. Чонгук сделал ещё два непринуждённый шага, после чего тихо прикрыл за собой дверь. Черим вскоре вновь появилась в поле его зрения, она вперила глаза в телефон и не сразу заметила, что парень уже был внутри. Госпожа набирала номер, чего Чонгук не мог ей позволить, быстро приблизившись и выхватив гаджет из рук. Девушка замерла, выпучив глаза и на минуту потеряв дар речи. Она лишь приоткрыла рот, понимая, что глупо спрашивать, зачем он здесь и почему не дал позвонить. Весь их разговор, произошедший несколькими минутами ранее, пронёсся в её голове в уже понятном для неё контексте, отчего та сделала неловкий шаг назад. Чонгук покачал головой, наконец, перестав так мило улыбаться. Ему было немного досадно, что Черим придётся умереть, жаль, ведь девка ни в чём не виновата, да и симпатичная, хоть и не в его вкусе.       Шаг Черим, шаг Чонгука следом, расстояние не увеличивалось. Никуда она не денется. Девушка начинала паниковать, она часто и шумно задышала, боясь отвести взгляда от Чонгука или моргнуть.       Вот уже полгода, как Юнги перебирал в голове мысли о том, как именно он хотел, чтобы Чонгук убил жену Сокджина. По началу там были совершенно безумные идеи с грубым изнасилованием, вскрытием и разбрасыванием кишок по дому. Но чем больше проходило время, тем спокойнее и расчётливее становился Юнги. Он понимал, что девушка не виновна в том, что сделал её супруг, потому мучить её перед смертью больше не хотел. Мужчина собирался причинить боль Ким Сокджину, убив Черим, а это в любом случае произойдёт, поэтому неважно как, главное убить.       Чонгук был очень ограничен во времени. Он собирался просто прирезать Черим, а после сделать то, что просил босс — забрать папку с детскими фотографиями семьи Ким, которую тот приметил ещё во время обыска прошлой квартиры. Потому парень совершенно не собирался медлить.       Настроение Черим до прихода Чонгука было хорошим и спокойным. Всё шло своим чередом, как вдруг её реальность вмиг рассыпалась как зыбкая стена, оставляя её беззащитной перед лицом смерти. Всплеск адреналина от испуга позволил девушке соображать быстрее, потому она резко двинулась в спальню, как раз в тот момент, когда парень потянулся за ножом запазуху курки.       По пути девушка в слабой надежде попыталась захлопнуть дверь, но Чонгук со всей силы пнул её ногой, из-за чего та с силой вновь распахнулась, стукнувшись об ограничитель. Парень следовал за «убегающей», пока что позволяя ей передвигаться. Но вот раскладной нож был в зажат в руке лезвием вниз в тот самый момент, когда Черим схватила за ножки небольшой увесистый табурет и замахнулась. Парень выставил руку, чтобы защититься от удара, но как оказалось, девушка в него и не целилась, понимая, что её шансы в этом случае равны нулю. Табурет полетел в окно и, разбив его вдребезги, вылетел на улицу.       Чонгук этого не ожидал, он знал, что это привлечёт внимание охраны внизу и толпу зевак, поэтому решение пришло спонтанно.       Парень сложил нож и сунул его в карман, после чего подхватил Черим, удивляясь, что веса в ней больше, чем казалось изначально. Девушка вцепилась в одежду парня со всех сил, не давая ему возможности так легко выпихнуть её следом за табуретом. Она начала отчаянно рыдать и просить остановиться. Кепка слетела с головы Чонгука, а тот пытался отцепить Черим от себя, слушая гневные крики в наушнике.       — Какого хуя происходит?!       Ему было не до объяснений. Раздобыть фотографии Чонгук уже не сможет, главное, самому успеть убраться вовремя.       Черим вскрикнула, когда Чонгуку удалось развернуть её к себе спиной и пихнуть к подоконнику. Она завертела головой, выдавая сдавленное «нет-нет», судорожно цепляясь пальцами за держащие её руки, но парень приподнял её, обхватив под грудью, и вытолкнул в окно.       Чонгук тут же отошёл от подоконника, ступая по битому стеклу, и оглянулся в поиске кепки.       — Пиздец… — раздалось в ухе очередное глухое ругательство. Значит, Черим уже была мертва. — У тебя пара минут, сука, сваливай. Срочно!       Путь обратно занял меньше времени, никто не останавливал Чонгука, хотя в этот раз его напряжённое лицо выдало бы с потрохами. Курьер из ресторана прибыл вовремя. Охране ничего не стоило понять, из окон какой квартиры выпала девушка, и сложить два плюс два. Парень, с ужасом засмотревшийся на происшествие, тут же был схвачен охранниками, абсолютно не понимая, что происходило и почему его подозревали. Чонгук, избавившийся от кепки, плотно застегнул куртку, чтобы логотип ресторана не навёл подозрения на него, а после, как ни в чём не бывало, отъехал от дома на мопеде, пользуясь всеобщей паникой и шумихой. Мопед завернул в ближайший двор, после чего долго петлял мелкими улочками, чтобы выехать к тому месту, где его ожидал бус и люди господина Мина. У Чонгука до сих пор от напряжения в ногах хромало управление. Наконец, он мог выдохнуть, мопед погрузили в машину, Чонгука тоже посадили внутрь, замечая его нервозное состояние.       — Ну ты, Чонгук, прямо профессионал-убийца, — с явным сарказмом и облегчённым смешком произнёс глава операции, хлопнув того по плечу. Машина сдвинулась с места, из-за чего все внутри слегка качнулись на своих местах. Парень невесело усмехнулся и шмыгнул носом, думая о том, что даже не попытался найти то, что просил босс, надеясь на прощение и ещё один шанс.