What doesn't destroy you, leaves you broken instead. Got a hole in my soul growing deeper and deeper. And I can't take one more moment of this silence. The loneliness is haunting me. And the weight of the world's getting harder to hold up. It comes in waves, I close my eyes. Hold my breath and let it bury me. I'm not okay, and it's not alright Won't you tread the lake and bring me home again? Who will fix me now? Dive in when I'm down? Save me from myself Don't let me drown. 'Cuz you know that I can't do this on my own. Bring Me The Horizon — Drown
Её нашли какуши. Ответственные ребята перед тем, как уйти с пострадавшим, осмотрели всё помещение ангара. Боязно было подходить к поезду-людоеду, но свисающая человеческая ладонь не оставляла выбора. Её нашли спящей глубоким, лихорадочным сном. Жар сбить не удалось до самого наступления рассвета. Стоило солнечному свету коснуться её, как неизвестная болезнь отступила. Разжала свои когтистые лапы и дала вдохнуть. — Господин Столп, — юный Охотник протягивает клинок ничирин, — Её оружие. Я уже послал ворона в штаб. Такой меч не числится сейчас ни за одним Истребителем. Разумеется. Ведь он определенно не её. — Она вообще… Не числится за корпусом. Независимый? Сейчас, с наступлением двадцатого века, Истребители особый упор сделали на сохранении их тайны. Общественный строй изменился, как и весь мир, но простая истина в образе Короля демонов никуда не исчезла. Скрывать тайну проклятия их мира, незримо защищать простых людей — вот призвание корпуса Истребителей. Независимых быть не может. Монополия на производство солнечных клинков полностью в руках семьи Убуяшики. Одежду, которая хоть как-то способна защитить от когтей демона — производят только они. Кёджуро принимает оружие из рук младшего товарища. Катана была тяжелой. Дорогие серебренные вставки с узором. Лак покрывал ножны. Но стоит только обнажить лезвие, как сразу становятся заметны зазубрины. Клинок старый, повидавший сражения, пускай и ухаживали за ним очень пристально. Это не её меч. Слишком тяжелый и дорогой для неизвестной. Но теперь Кёджуро знает её имя. — Кто же ты?.. Асакура Сора. Загнанный в ловушку зверь всё так же опасен. Кёджуро тоже ощущает эти волны силы, исходящие от напряженного кобальтового взгляда. Девушка хмурит свои густые брови. Прищур подергивается от нервозности. Кёджуро легко читает её эмоции. Как понимает, принимает решение сражаться. Скрыть за храбростью свой страх. Предсказуемо Сора поднимается. Продолжает держаться за тумбочку позади, да в кулаке сжимая важный для себя предмет. Положение выше соперника придает уверенности. Ренгоку позволит ей подобный жест. Сейчас. — А кто ты? — Не вежливо отвечать вопросом на вопрос! — Мне можно! Сам посуди, я была на охоте, и тут просыпаюсь непонятно где, так еще и в компании незнакомого мужчины. Где твои манеры, Ренгоку Кёджуро?! Попалась. — Значит, ты тоже Охотник на демонов?! Или же… Запах костра. Запах пожара. Горечь оседает на корне языка, треснутые воспоминания собираются по кусочкам воедино, а образ пламенного мечника выжигается на сетчатке. На подкорке. В сознании. Он опасен. Воздух вмиг сгорает, когда этот самый Ренгоку Кёджуро оказывается рядом. Нависает сверху, заслоняет солнце, и в этому полумраке, в окантовке утренних лучей… Небеса развернулись и всё сдерживаемое обрушивается на её несчастную голову. Шея переломится, она умрет, и колени трусливо начинают дрожать. Не будь сзади тумбочки, обязательно бы вновь оказалась на положенном месте. На коленях. Как подсудимый. Как преступник. Потому что сейчас это не дружеская беседа, а проба. Насколько быстро расколется? Если ли что скрывать? Да, Кёджуро чувствует на языке её страх. — Ты охотилась на людей? Сора плохо врет. Но самоё страшное, так это то, что этому человеку врать нельзя. Всё естество кричало об опасности. Не стоит с ним искать вражды! Хотел бы убить, уже давно бы сделал. — Нет, — непослушными губами, — Я пошла за тобой. Честно и удивительно открыто. Слова сами рождаются в глубине, вырываются приглушенной вибрацией. Удушающий дым исчез, как и близость с мечником. — Вот как! Что ж, я здесь! Что ты хотела от меня? Ренгоку специально открывает ей спину. Возвращается на своё место. Вновь становится добрым и безобидным. Асакуру поражает эта скорость перемены настроения. — Мне показалось, что мы знакомы, — вновь пробует правду. Она ему в успокоение, с каждым словом жгучее пламя затихает, становясь безопасным теплом, — Потому последовала за тобой. Но исходя из твоей реакции, ты меня не знаешь. Кёджуро задумчиво свел брови. — Всё верно. Мы с тобой никогда не встречались. Но также я уверен, что ты сказала правду. Я тебе знаком. Ты позвала меня, пускай своё имя озвучил значительно позже. Удивительное стечение обстоятельств! Во мне загорелся интерес! — Бессмысленно, — обречённо стонет Асакура, — Вся надежда была на то, что ты что-то знаешь обо мне. Но раз нет, мне здесь делать нечего. Верни мне мой меч, прошу. Мне нужно успеть на поезд. — Поздно! Он уехал три часа назад! — ЧТО?! Черт, черт, черт! Сора судорожно проверяет карманы, находя билетик. Её обыскивали. — У меня есть предложение, Асакура Сора. Благодаря тебе я убедился, что демон и есть Бесконечный поезд, который сегодня ночью будет выполнять рейс как раз в том направлении, что и ты собиралась отправиться. Ты отлично чуешь демона! Благодаря твоей наводке, человек отделался легкими царапинами. Я не знаю, что тебе нужно от меня, но готов помочь другу по оружию. В солнечных лучах витает пыль. Асакура расправляет плечи. — Давай вместе одолеем демона! Это не предложение. Это приказ.***
Mood: LordM — Akeboshi (Kimetsu No Yaiba OP) — Больше сорока жертв и все связаны с поездом, каждый бесследно пропал. Труп кондуктора обнаружен в вагоне. Два пропавших мечника. Сорок человек за месяц?.. Насколько же его сила возросла?.. — Именно поэтому я здесь! — Отдай мне мой клинок. — После начала движения! Это было уже просто невыносимо. Мечник по имени Ренгоку Кёджуро оказался не просто рядовым солдатом, а чертовым Столпом Пламени, одним из сильнейших Истребителей из ныне живущий. И он здесь, сидит прямо перед ней. Неудобные деревянные сидения поезда впивались в кости. Асакуре было неуютно. Имея свободные руки, Сора чувствовала себя в кандалах. Ренгоку не спускал с нее взгляда. Буквально даже не моргал, следя за тем, чтобы она не сбежала. Не сбежит. А всё почему? Клинок не отдает. — Я не могу позволить, чтобы не-Истребители расхаживали с таким опасным оружием, — ответил ей тогда Ренгоку, когда только покупали билеты на Бесконечный поезд. — Как тогда мне, по-твоему, защищаться от демона? — скрежетя зубами отвечала Асакура, комкая билет на Бесконечный поезд в кулаке. Но разве чужая злость могла хоть как-то колыхнуть его непоколебимое решение? Разумеется, нет. Охотник лишь махнул хаори с языками пламени и направился в постепенно заполняющийся вагон. — Предоставь это мне! Я защищу тебя. С твоей стороны необходимо лишь как можно раньше обнаружить демона! Но подобный ответ так же не удовлетворил Асакуру. — Я тебе что… Ищейка? В конечном итоге Столп ясно дал понять, что оспариванию приказ не подлежит. Вот и приходится Соре сейчас сидеть на попе ровно. Людей становится всё больше. Пассажиры закидывают свой багаж на верхние полки, занимают места. Благодатную атмосферу ночного рейса нарушал только Ренгоку. — Вкусно! Пассажиры то и дело оборачивают заинтересованные взгляды на возгласы. — Вкусно! Сора прячет глаза за ладонью. — ВКУСНО! — Тише ты! Заладил всё, вкусно да вкусно. Тебя же эти продавцы не услышат отсюда. И вообще! Тебя родители не учили есть молча? Рис во все стороны летит… — ВКУСНО! Девушка закатывает глаза. Но помимо постоянных возгласов со стороны Столпа появился еще один раздражитель. С громким криком он врезается головой в стенку вагона с такой силой, что тот пошатнулся. Встревоженные пассажиры заметались взглядом, а Асакура сразу головы высунула в открытое окно. — Иноске! Идиот ты непроходимый, чего творишь?! Нас же выгонят! — Сразись со мной, хозяин гор! А позади них обескураженный Камадо Танджиро. Глазам своим не верилось! Сколько прошло времени? Месяц? Два? И вновь судьба заставляет их пересечься. Холодные мурашки пошли по загривку Асакуры, желудок свело, а в голове заметался рой мыслей. Она невольно поднимает затравленные глаза на Ренгоку, даже не представляя, как выкручиваться из западни. — Вкусно! За вчерашнее спасение продавцы бенто подарили Столпу свои же труды. Коробок двадцать, не меньше. И всех их Столп планировал сожрать. Пускай кушает, Сора не против, только вот пускай спокойно отпустит… Не успела выйти из-за их зоны, как крепкая мозолистая ладонь сжимает её кисть. — Куда ты? Хотелось, правда, послать его куда подальше. Его «забота» раздражала. Его «защита» оскорбляла. Его присутствие удушало. Буквально вдохнуть не могла из-за яркого запаха костра и демона, в желудке которого сидели. — Не сбегу, не волнуйся, — едкий сарказм, — Меч же мой у тебя. Кёджуро этот ответ тоже не удовлетворил. Хмурится с набитым бенто ртом, сжимая в одной руке палочки, а в другой её собственную руку. Не успела. В вагон проходит троица юных Истребителей во главе с Камадо Танджиро. И начался сущий Ад. Неумолкающий Ренгоку продолжал всем и каждому «рассказывать», насколько ему был приятен ужин. Юноши продолжают восторгаться яркостью Столпа. Чудик с кабаньей головой биться о стены и стекла, всё пытаясь вызвать на поединок повелителя гор, а блондинчек заверещала до треска этих самых стекол, когда узнал о наличии здесь демона. Поезд начал свой ход. Ночная поездка началась. — Что же ты мне сразу не сказала, что у тебя есть такие друзья?! — воскликнул Кёджуро, вполне довольный запудренными мозгами ребятни, — Это ведь всё меняет! Ничего не меняет. Он не вернет меч, а лишь пристальней будет наблюдать. Танджиро Камадо пускай и признан главой, но не признан Столпами. Он носит демона за спиной, а Сора его подруга. Наводит на подозрения. — Чудный юноша! — продолжал восклицать Ренгоку, как ни в чем ни бывало, — Он станет отличным учеником! Очень глупо расслабляться. Очень глупо всё что происходит сейчас вокруг нее. Танджиро умный парень, не стал болтать много про Асакуру, и слава богам, не проболтался про её истинную природу. Но дабы не искушать судьбу, Сора всё же решает сбежать. Не прерывая Танджиро от его беседы, Асакура шепчет на ушко Ренгоку: — Отдай мне меч. Мужчина улыбается с легким вызовом. — Опять пытаешься убежать? — тихо, рокочуще, только ей одной. Предупреждение. Раздражение вскипает с новой силой: — Пока ты болтаешь со своим новым учеником, я пойду разведаю обстановку. Здесь всё провоняло демоном, даже сидение, на котором ты сейчас сидишь. Как и обещал, когда поезд возобновил движение, Кёджуро отдает клинок своей названной хозяйке. Девушка тут же прячет его под хаори. И очень вовремя. Дверь в вагон закрывается. Внутрь проходит изможденный бледный кондуктор. Уверенные шаги Асакуры. Темные волосы колыхнулись от стремительного движения. — Позвольте проверить ваш… — Билет, — заканчивает за ним девушка. Дьявольское пламя вспыхнуло искрами. Кусачим, ледяным, проклятым. Кондуктор на мгновение просыпается от этого сна. Все в вагоне уже спят. За окнами проносятся темные просторы. На небе тусклые звезды без луны. — Да… Кондуктор спешит скорее пробить поданный билет. Щелчок. — Спасибо. Остальные члены команды так же вытаскивают свои билетики, пока Асакура благополучно ускользает из шумного вагона. Прочь. На поиски. В кулаке сжат пробитый билет до Сендай. Демон демона чувствует легко. И уловить привкус демонической крови в проданном билете на Бесконечный поезд было просто невозможно. У Танджиро тоже чуткий нос, но ему недостаёт демонической ипостаси. Сора делает шаг вглубь поезда, проходя мимо засыпающих пассажиров. Сонное царство окутывает туманом, но магия крови не действует на нее. Не сейчас. Сора идет против движения, с трудом, сквозь терни демонического влияния. Взгляд запылал. Дьявольский огонь заставляет кровь в жилах вскипеть. — Я чую тебя, — рычит Асакура клыкастым ртом. Тусклое освещение вагона моргнуло. На полу. Прямо перед ней. Ладонь со ртом. И из этого поганого рта зазвучали сладкие речи. — Здравствуй, сестра. Рывок. Обнаженный клинок рассекает врага на пополам. Пламя голубое пожирает демоническую плоть, оставляя лишь пепел. Сора замирает в боевой стойке, всё так же держа клинок наготове. Только вот появляется еще одна рука. Прямо с потолка. Падает за её спиной. Позади глубины вагонного состава. Чернота вновь смотрит ей в ответ. И мир вертится. Движение локомотива нарастает, проносятся леса и поля за окнами. Свет мигает. — Как некультурно. Неужели собрата не узнала? А я культурно вышел поприветствовать тебя. Эх. Зачем ты пришла? Вновь хочешь увидеть прекрасный сон? Отлично я покопался у тебя в мозгах, верно? Тебе понравилось? В твоей голове такой хаос… — Значит это правда, — единственное, что ответила Сора на всё противные слова. Это — настоящий демон. Она правда знает Ренгоку-сана. Её брата зовут Аситака. Дом там, где горы. Но Сора не будет пользоваться демоном ради распутывания собственных тайн. Она не станет ломать собственновыстроенную преграду. Нет! Асакура перехватывает меч и бежит. Прочь от сладких речей. Врывается в вагон с Истребителями, но вот незадача. — Поздно, — нашептывает демон, — Они уже видят прекрасные сны. Не буди их. Им хорошо. На глазах Танджиро слезы. — Я бы тоже тебе послал прекрасные сны. Но ты обманула кондуктора. А безбилетникам достаются лишь кошмары. Кандзи 夢 (юме). И вновь Сора проваливается. Сквозь пол. Сквозь шпалы, землю, камни, так глубоко, откуда не выбираются. В преисподнюю.***
Mood: Solitaris — Soulswap Усталость. Она устала от всего. От боли. От печали. От слез. От жизни. И даже от желания умереть. Всего было слишком много и нестерпимо мало. Минуты складывались в часы, а часы в дни. Давно потерявшая ощущение времени Сора лишь продолжала делать вдох за вдохом. Вдох. Выдох. На большее не хватало сил. — Жалкое зрелище. Раньше я думал, что противнее слабака, который пытается быть сильным — нет на свете ничего. Как оказалось, есть. Сильнейший, который ограничивает свою силу в угоду своих глупых убеждений. Ты ведь знаешь, что твое сопротивление — бессмысленно. И понимаешь, что выход у тебя только один. Смирись, Сора. И Господин тебя сразу же отпустит. Но ответом ему будет лишь тишина. Капли крови стекают узором по белой коже рук. Её запястья связаны веревкой, разодраны в мясо. Сора молила богов о спасении. Господин исполнил просьбу новообращенной о’ни. Поставил на колени и задрал руки в молитвенном жесте. Молись, Сора, чтобы твоя смерть наконец наступила. Но она не наступает. Приходит вот так, сидит рядом и говорит, говорит, говорит. И только. Порой бьет озлобленно, порой кусает жадно. Но каждый раз исход остается неизменным. Её сердце продолжает биться. Крик сотрясает расписные фусума комнаты. — Какой смысл сопротивляться?! Идиотка! Сотрясается пол от его шагов. Трещины разбираются во все стороны, треск и скрип. Веревку, на которой всё это время висела, резко задирают еще выше. Стон боли вырывается из её пересохшей глотки. В самые губы, потрескавшиеся и бледные. В само дыхание, совсем близком к последнему выжившему от человека в ней. То, что никак не могло умереть. — Тебе не вернуть никого, да и заслуживал хоть кто-то из этих подонков спасения? Не ты их предала, Сора. Ты ни перед кем ничем не обязана, кроме меня и Господина. Когда же до тебя это, наконец, дойдет?! Слипшиеся от крови и пролитых слез веки чавкающее распахиваются. Ресницы колются, взгляд мутный, но это пламя продолжает огоньком надежды гореть внутри. Эти глаза — небо. Эти глаза ему — проклятье. Потому что с распахнутых губ слетает горячее дыхание, прямо как у обычного человека. А вместе с ним злое: — Сдохни. Хруст. Так веревки рвут и вместе с ними последние ограничения. Руки Соры плетью безжизненно падают ему на плечи. Словно заключают в мягкие объятия. А он ближе. Синие пальцы с кровавыми ногтями сжимают лицо. Больно, до синяков, до треснутых костей. Но что ей его грубые касания, раз сразу тело возвращает былую форму. Разодранное мясо запястий становится вновь прекрасным. Тонким, изящным. Фарфор с кровавым рисунком. И он наблюдает. Пожирает золотым взглядом живую кожу. Неизменную, прекрасную. — Я смогу победить твою гордость, — шёпотом выдыхает, — Сломаю твою волю и выстрою обратно. Я починю тебя, Сора. Клянусь. Своё обещание запечатывают на сухих губах. Поцелуй демона — страстный и любящий. От того он становится болезненнее любой пытки. Любые раны меркнут в сравнении со вкусом чужих проклятых губ. Как пальцы жестко удерживают на месте, а язык омерзительной влагой заполняет полость рта. Он будет ей заменой воды, крови, жизни. Он будет её всем. И обломки начинают свой путь дальше в бездну. Сознание дрогнуло, дрогнула душа, и наконец закончилась выдержка. Укус. Кровь заполняет рот. Сора её иступлено пьет. Дает демону желанное, целует в ответ, попутно откусывая тому лживый язык. Рывок. Когтистые пальцы, всё так же связанные в запястье, сжимаются вторым кольцом на шее. Прямо меж синих полос на теле. И давит. Пускай захлебнется в собственной крови. Пускай язык не отрастает, пускай ему будет больно, пускай он умрет. Сора давит, мечтая задушить прямо так. Кровь льется из её рта, клыки голодно гудят. — Я убью тебя. Убью тебя. Убью тебя! УБЬЮ! Демон улыбался в ответ на крик.Я убью тебя, клянусь.
Mood: Raign — Who Are You Наяву не кровь падала на лицо демона, а слезы на лицо Охотника. А он хмурый. Косматые брови тяжелой тенью пролегли на некогда светлом лице. Пламенный взгляд не злой, твердый, как и его хватка на её ладонях. Которые были на человеческой шее. И Сору ломает. Ломается линия губ, ломается душа и тело. Она отскакивает, словно обожжённая, от его человеческого тепла. Бьется плечом о скамейку. Бьется затылком о пол. Бьется в конвульсиях и рвёт когтями себе лицо. Ребра расширяются, в легкие набирают воздух для истошного крика, но он давится. Сора не могла кричать. Словно сама себе язык отгрызла, а теперь давилась им в глотке. Шум битвы доносился до нее сквозь толщу воды. — Сора. Вновь теплые ладони. Они берут её в свои и твердо сжимают, заставляя вновь посмотреть на него. Сора ожидала во взгляде ненависть, но вместо этого видит сострадание и твердость духа. Почему Ренгоку не обращает внимание на её когти и клыки? На горящие глаза? Вместо клятв о её убийстве Ренгоку Кёджуро произносит заветные слова. — В тебе есть пламя. Так пускай оно жжет твоих врагов, а не тебя саму! Глупые слова, но почему-то Сора ему верит. Кёджуро берет её клинок и вкладывает его в женские ладони. Накрывает пальцы своими теплыми, обжигающе горячими. — Эти люди нуждаются в тебе. Докажи, что ты способна побороть этого демона в себе! Если не ради себя, то ради моей веры в тебя! Он улыбнулся ей. Уверенно, широко, ровными человеческими зубами. Поднимает с пола золотой клинок. А затем встает во весь рост. Пламенное хаори колыхнулось от порывистого движения. Запах лесного пожара перебивает демонический смрад. И Сора смотрит. Во все свои глаза смотрит, словно от этого зависела её собственная жизнь сейчас. — Поднимайся, Асакура Сора. Бери свой клинок и рази демона, — рокот бушующей стихии, — Ты ведь Охотник. Так исполняй свой долг. Долг… Льды внутри тронулись. Треск ломающихся барьеров. Сора знает, что одними словами невозможно воодушевить человека. Сколько раз ей говорили «побори свои страхи» и ни разу это не помогало. Но сейчас. Ощущая собственно кожей его пламя. Видя, как непоколебима мечник рубит демона, защищая спящих людей… Это заставляет Асакуру подняться. — Сзади! — кричит Кёджуро. Первый удар самый тяжелый. Тело непослушное, и клинок в руке такой неподъемный. Но взмах! И кусок плоти с хлюпанием падает на пол, так и не достигнув своей цели. — Отлично! Так держать! Вдох. Выдох. Меч блестит серебром и демоническим пламенем. — Слушай меня, Асакура Сора! В составе 8 вагонов. В общем числе 200 человек. Мы должны защитить каждого! Юные Охотники направились к локомотиву, чтобы отрубить голову демона. До этого момента остаемся здесь! На тебе три первых, остальные на мне. Вперед! Ренгоку ответ был не нужен. И так знает. Вдох. Рывок. Выдох. Взмах. Демоническая кровь льется ей под ноги. Защитить людей. Исполнить свой долг. И Сора впервые за долго время запылала сражением. Сила вернулась в её конечности. Она уверенно бросается от одного конца вагона в другой, не боясь задеть пассажиров. Но помнит о них. Знает. И думает. Каждый спит беспробудным сном. И хорошо, что спят. Паника бы обязательно охватила человека, когда клинок просвистит прямо перед носом. — Сгори! И голубое пламя охватило демоническую плоть. Сгорает быстро. Не оставляя следа. — Неправильно используешь кату! Не закончила замах! От подобной наглости у Асакуры перехватило дыхание. — Ты!.. Своих учеников учи сражаться! Без тебя… — взмах, — Разберусь! Но движения её становятся медленнее. Шаги пружинистые, она готова усердней сражаться. — Ты думаешь не о битве! — сразу подмечает Ренгоку будучи даже в другом вагоне. — Я знаю! Сора делает шаг в его сторону. Но не успевает и обернуться доконца, завершить движение, как марево пожара обдало с ног до головы. Ренгоку в миг оказывается перед ней. Так же в пол оборота, лицом к ней, клинок отводя подальше. — Да? Ты что-то придумала? Её так легко прочесть? Сора скрипит клыками. — Поезд слишком высокую скорость развил. Сойдем с рельс и приземление будет не из мягких. Демоническая плоть прикроет, но… — Люди! — Безопаснее положить на пол, под сидения, чтобы ничем не придавило при крушении. — Хорошая мысль! Разумеется, ведь в таком сидячем положении спящие люди либо вылетят из окон, либо сломает себе шеи о противоположное сидение. Торопиться. Отмахиваться клинками попутно. Люди никак не хотят приходить в себя. Поезд продолжает свои попытки их уничтожить. Дрожь. Скорее! Танджиро скоро победит врага, а людей словно и не становится меньше. Почему… Сора становится такой медленно? — Скорей! У нас совсем мало времени! — подгоняет её Кёджуро, переходя уже с помощью в её вагон. Конечности словно наливаются свинцом, но переступая себя, Асакура продолжает однотипные действия. Голова раскалывается пополам. Меч вонзают куда-то в пол. Дрожь. Визг. Поезд сейчас сойдет с рельс, а у Соры ужас промелькнёт в глазах. Но не из-за возможной гибели от шального обломка. Не из-за возможной сломанной шеи от падения. Нет. Из-за чертовой жажды крови. Момент удара Сора встречает твердой мужской грудью и мягким полом. Всё грохочет, ломается, вертится. Чувствует мгновение полета. А ещё руки, которые со всей силы вжимают в себя. Бесконечный поезд сходит с рельс.***
Когда их вагон проезжает последние метры и наконец останавливается, она слышит сдавленный выдох. Слышит ровное биение сердца Столпа. Кровь бьется в его жилах неизменным потоком. Вот результат тренировок и прирожденного потенциала. Но рук Кёджуро всё не разжимает. Закрывает затылок, прижимая голову к груди ближе. Даже после вынужденной остановки вагон продолжает шуметь. Падают неупавшие чемоданы, скрипит железо, булькает омертвевшая плоть. С наступлением солнца от нее точно ничего не останется, но сейчас она служила мерзкой подушкой. Матрасом, точнее. У Кёджуро всё такое же ровное, глубокое дыхание, но голос становится совсем тихим, с хрипотцой. — Ты в порядке? У самой же Соры дыхание частое. Дышит этим запахом пожара лишь бы заглушить аромат крови. Тычется носом в черную форму, белое хаори, словно до кожи пытаясь добраться. И только затем до мозгов доходит просто задержать дыхание. — Жива. — Ты стала замедляться. Мне показалось, что тебя ранили. — Нет. Сора находит в себе силы преодолеть притяжение человеческих объятий. Отползает прочь, видя замешательство Кёджуро. Он не понимает её поведения. — Это жажда крови. Она пройдет. Просто… Где-то раненый. Я чую его. Помоги ему. А я… Здесь. Кёджуро знает, что у демонов жажда крови никогда не проходит, но у него нет другого выхода, кроме как поверить словам девушки. — Солнце… — Быстрее, Кёджуро! Он либо истечет кровью, либо я наброшусь на него! Разумеется, не набросится. Куда быстрее и проще вонзиться в шею пламенного юноши. Столп еще некоторое время медлит, но затем слушается. Исчезает в разбитом окне. Небо светлеет. Скоро рассвет. Нужно было лишь перетерпеть. Сфокусироваться на чем-то отвлеченном. На этом дыме пожара. На человеческом тепле. Вспомнить, что она на самом деле человек. Переступить через злые демонические желания. В горле сухо. Каждый вдох режет на живую. Во рту скапливалась густая слюна. Клыки ноют, режут собственный язык. Кругом спящие люди. А Сора была такой голодной. Нет! Клыки вгрызаются в собственную руку. Кровь мерзкая полилась по глотке в бездонную яму её желудка. Но сколько не выпей, жажду это не утолит. И Сора кусает себя, вновь и вновь, причиняя боль. В боли можно забыться. В боли не так страшно. До рассвета ещё далеко, а для нее каждая секунда давалась тяжело. Запах человеческой крови больше не усиливается. Сора делает на пробу глоток воздуха. Сердце тяжело стучит о клетку ребер. Как выбраться из этого кошмара? Нужно просто подождать. Сора умеет прятаться. Умеет годами забиваться в самые темные уголки, лишь бы не быть пойманной. Лишь бы не испытывать того же, что и в том жутком кошмаре. Лишь бы больше никогда с ним не встречаться. Но Сора везунчик. Mood: Apocalyptica feat. Brent Smith — Not Strong Enough Волосы на голове встают дыбом. Мурашки покрывают кожу. Желудок свернулся в тугой узел. Туман близкой победы бесследно развеивается. Шаг. Босые стопы крошат под собою обломки словно человеческие черепа. От него не исходит запаха, учуять невозможно. Сора ощущает его душой. И мир раскалывает напополам. Слезы заполняют распахнутые глаза. С болью срываются вниз. Смывают за собою кровь. Крупные бусины стучат друг об друга при каждом шаге. Лишь бы не заметил… Лишь бы прошел мимо… Лишь бы забыл о ней… Ешь других! Уничтожь каждого человека на свете, но не трогай её! Тени искажаются. Дыхание становится поверхностным и слишком громким. В разбитом окне покосившегося вагона показались золотые глаза. Третья высшая луна. — Нашел. Вагон дрогнул от прыжка демона и Сора вместе с ним. Тихие слезы побежали по щекам. — Ну привет, мелочь, — с улыбкой, издевкой, теплотой. Шаг. Хрустит под ним разбитое стекло. В его глазах оно тоже разбитое, собранные неуклюже осколки. Сора тоже собрана неуклюже. Но вновь ломается. Вдребезги. Её всю колотит. Слезы бегут по щекам, рукам, попадают в рот, который всё так же был заткнут собственной плотью. Кровь льется на одежду. Налобная повязка криво съехала с головы. Её поправляют жестокие руки. Приглаживает волосы. Передние пряди вытягивает в красивые перья. Демон опускается на корточки перед ней, забитой и напуганной. Позади него светом тусклым виднелось небо. — Долго же ты бегала, — тоска, — Что случилось? Ты всё так же боишься меня, но совершила этот глупый поступок. Знала же, что он сообщит о тебе мне. Так еще и на глаза Господина так глупо попалась. Сора, не разочаровывай меня. Синие пальцы с кровавыми ногтями. Они утирают её влажные щёки. Как ребенку. Нежная кожа лица проминается под мужскими касаниями. А по ощущениям, словно муравьи бегут по коже. Это не нежность. Это самая страшная пытка. — Ты хочешь есть, — констатирует такой обыденный факт. Демон легко вытаскивает женскую руку из плена клыков, и мягко проводит по кровоточащим ранам. Они вслед за его движением зарастают, лишь сильнее повышая её нестерпимую жажду, — Я достану для тебя вкусное мясо. Просто подожди совсем чуть-чуть. Хорошо? Демон проводит от локтей до нежных ладоней и заключает их в свой холодный плен. Чувствует дрожь. Запах её страха сладкими шариками карамели перекатывается на языке. Опьяняющий запах крови, такой знакомой, делал его безумным. Он тоже страдал всё это время от жажды. Голода. Аказа тянется к ней, готовый в реальности вновь ощутить вкус её плоти… Клыки блестят во влажном рту… Но Сора дергается. Судорожно отстраняется. Вырывает руки. А затем по нарастающей крик. — а-а-а-А-А-А! Этот вой умирающего животного. Истошная мольба. Сотрясаются небо, земля, луна и солнце. А Сора всю глотку рвет себе в отчаянной попытке заглушить его голос у себя в голове. И Сора всё кричит, кричит, кричит. Пламя заполняет пространство сошедшего с рельс вагона. Всё вновь начинает шататься, скрипеть, ломаться. Это Кёджуро врывается через разбитое окно. Это его меч и его дыхание опаляет жаром холодную тьму ночи. Это он выбивает пинком в живот демона прямо так, доламывая им её никчемное укрытие. Вагон вновь покосился. Сора падает. Съезжает со спящими пассажирами по полу, придавливается людскими телами, а глотка всё продолжает исторгать из себя этот душераздирающий крик. Просто тупой крик. На осмысленные мольбы не хватает сил. В ней ничего не осталось. Затылок бьется о тупую сторону клинка. Он всё так же вонзен в пол. Словно ей на могилу. Mood: Bring Me The Horizon — Doomed (Live at the Royal Albert Hall) Если Сора так боится его, так почему не ушла из жизни? Если солнце её не убивает, то почему не срубит себе голову клинком ничирин? Оно убьет и человеческое, и живое. Всё. Без остатка. Её когтистая ладонь, дрожащая, непослушная, ложится на рукоять серебренного меча и вытаскивает его в этом отчаянном порыве. — Он убьет его, — шепчет хрипло сама себе Сора, — Убьет Кёджуро, — словно пытается себя же убедить, — А затем заберет меня. Лезвие прижимается к шее. Но от чего-то Сора медлит. Одинокие слезы продолжают срываться с ресниц. В неё много кто верил. Тамаё, Юширо, Танджиро. В нее верили её родные. Теперь ещё и Кёджуро, призрак Ренгоку, от чего-то верил в нее. Только вот Сора сама в себя давно перестала верить. Она давно не сражается ради себя, она разбита и собираться не хочет. Потому что знает, что, когда поднимается, её вновь смешают с грязью. Прямо как сейчас. Всегда. Но разве не это и называет жизнью? Человеческой, самим бытием души. Вставать и подниматься. Тебя предали, а ты продолжай верить. Даже если этот самый предатель — ты сам. Сора слышит звуки сражения. Звон пламенного клинка, шипение огня и крики Аказы. Слышит хруст костей. Запах крови и лесного пожара. Сора знает, что Аказа виноват в смерти её семьи. Знает, что она была когда-то. Теперь нет. Сора тоже причастна к их смерти. Ни у одного Аказы вымазаны руки в крови. Но вновь пачкаться Сора не хочет. И в этом глупом желании, с этим крохотным огоньком в глазах, Сора отнимает меч от своей шеи. Пускай её палачом будет Ренгоку Кёджуро, который обязательно выживет. Потому что Сора выбирается из разрушенного вагона. Шаг. Главное не упасть. Держать клинок крепко, дышать глубоко, спокойно. Проходит красная пелена страха. Уходит холод из конечностей. Шаг — твердый и решительный. Кончик лезвия скребет дорогу. Её вдох — рокот проснувшегося зверя. Клыки обнажены и сладкий запах крови пробуждает в ней темную сторону. Сора не знает, было ли хоть что-то светлое в ней, осталось ли… Но… — Побороть своего внутреннего демона… — повторяет чужие слова Асакура Сора, — Исполнить долг Охотника. — АСАКУРА-САН! Но демоница не смотрит на Танджиро. Она лишь слышит хриплое дыхание Столпа Пламени. Чувствует его кровь, ощущает на себе скрип переломанных костей. Во сне, заполненном светом, но без надежды, Сора стояла и смотрела в спину Ренгоку. Глядела на это пламенное хаори, не имея возможности последовать следом. Теперь же она идет за ним. К нему. Ради него. — Спасибо. Плечи дрогнули. Золотой клинок звякнул в коротком порывистом движении. Это Кёджуро оборачивается за спину. Не услышал её приближения из-за шумящей крови в ушах. Он смотрит единственным уцелевшим глазом и видит в ответ сожаление. Он чувствует её грусть, безнадегу и отчаяние. И с этим грузом Асакура Сора идет в бой. — Не надо, — хрипло, — Я справлюсь. Я… Обещал. Несмотря на раны, несмотря на боль, Охотник всё так же крепко сжимал рукоять меча. На его напряженные пальцы ложатся холодные, нежные, словно мягкий снег. В ответ ему впервые по-настоящему тепло улыбаются. — Ты молодец, Ренгоку Кёджуро. Позволь теперь мне сразиться со своим демоном. Она опускает его руку с клинком. Закрывает собою, становится его защитником. Ренгоку должно было это оскорбить. Он должен остановить эту несчастную девушку, успевшую намучаться за свою жизнь с лихвой. Это он должен всех защитить! Но всё что Кёджиро мог, так это просто дышать. Вдох. Выдох. Третья высшая луна замер посреди поля боя. Ночной ветерок колышет его одежды, короткие волосы. Длинный порез рассек его наискосок. Хороший был удар, но это для Высшей луны — пустяк. — Он умрет, Сора. — Да. Но не сегодня. Демон зло скрипит зубами: — Он никогда не вернется в былую форму. У него разорваны органы, нет глаза! Только став демоном, он вновь станет таким… Невероятным! — Я никогда… — пытается вставить слово Кёджуро. — Я знаю! Его раны… Мой долг! Рывок. Голубое пламя полыхнуло в предрассветном мраке. Аказа отступил, держась за лицо. Его клыкастая пасть в гримасе удивления кривится. А Асакура Сора смахивает с меча вырванный глаз. — И я его верну. Глазное яблоко покатилось по земле. Но дыра быстро зарастает, и вот на лице Аказы вновь пара золотых очей. — Ха… Ха-ха… Ха-ха-ха! Ты… Куда же пропал твой страх?! — Никуда, — честно отвечает мечница, — Он всё так же стоит передо мной. Всё так же угрожает смертью людям. Но знаешь… Ты прав. Бесконечно сопротивляться нельзя. Поэтому, сейчас или никогда! Ещё одно сражение, Аказа! — Отлично! — кричит демон в ответ, — Тогда покажи ему, Сора! На что он будет способен, когда станет демоном. И треснул мир. Из этой трещины, прямиком их Ада, хлынуло демоническое пламя. Исчез кислород. Замерли человеческие сердца в ожидании конца сражения. На их губах застыли мольбы за их защитника. Защитницу. С виду хрупкую, разбитую. Но обжигающе холодную. На её лице ни подернулся ни один мускул. Удары дальней стойки Аказы проскальзывали слишком близко, но тело вспоминало. Уворачивалось каждый раз, словно знало, куда демон направит свой кулак. Знало. Оно знало! И Сора поддается этому танцу с дьяволом. Голубое пламя пожирает темноту. Отсечь руку по плечо. Пройти под ним за спину. Уворот от ноги с разворота. Отсечь опорную ногу. И в момент, когда клинок всё еще находился внизу, взмах к небесам. Пламя взмыло вслед за клинком. Одним движением Сора перерубает Аказу по той же траектории, что и Кёджуро в последней атаке, только вот до конца. Это голубое пламя сжигает демона живьем, не дает срастись так быстро. Кёджуро понимает, в чем была его оплошность. Ему нужно было подобраться ближе к шее, но защищался клинком. Сора же уходила от каждого, не блокируя вовсе. Но демон сильней. Сумел срастись, и в порыве гнева использует атаку по площади. Кёджуро нервно дергается вперед, прекрасно зная, насколько они были болезненными. Сора падает на землю. Тело сводит, но клинок не выпускает. Демон заносит кулак над ней. — Получи! Комком грязи в лицо. Аказа промазал. А Сора с криком рассекает руку. Поднимайся скорее с земли! Идеальная позиция, чтобы срубить голову! Но Сора открывается. Не успевает. И получает кулаком живот. Тишина лавиной накрывает каждого. Сердце живое бьется в груди, и Кёджуро вглядывается в темноту. Там деревья рушатся, ломаются, падают. Сила удара поражала. Если бы Ренгоку такой не заблокировал, то был бы превращен в ничего! Mood: Bring Me The Horizon — Drown (Live at the Royal Albert Hall) Давай же. Поднимайся. Ты ведь всё еще жива. Ты не могла умереть так просто! Потому что Аказа с пеной у рта начинает кричать: — Глупо! Ты знаешь, что этот удар совершенно бестолковый! Сколько раз ты огребала за него? Всё усвоить никак не можешь. Треск. Так Асакура выбирается из обломков. Её шаги по разбитой судьбе. Её плечи удерживают тяжесть всего мира. Сора выходит из лесной чащи в порванной одежде, крови и грязи. Но когтистые ладони лишь крепче натягивают налобную повязку. Скоро рассвет. — Знаю. Аказа замирает. Кулаки всё так же сжаты. Техника всё ещё активирована, но атаковать не спешит. — Ты устала, — произносит демон, — Съешь кого-нибудь и продолжи бой. — Нет. — Что, твоя гордость всё такая же сильная?! Тогда давай я заберу тебя к Господину, если ты жрать людей не собираешься?! Ты демон — Сора! Так прими наконец это до конца и сражайся, как демон! Какой пример подаешь, а… — Хорошо. Её безропотные ответы не признак слабости, а смирения. Кёджуро слышит это. Он чувствует в хрипе дыхания, в скрипе клыков. А затем Сора выбрасывает клинок прочь. Он звонко бьется о камни и остается сиротливо лежать на земле. — Что?.. — выдыхает Кёджуро. И чувствует. Клянется, что чувствует! Это пламя в её душе. — Я буду сражаться… Как демон. Шаги на пути к рассвету. Далекое небо сияет яркой звездой у горизонта. И Сора вдыхает запах приближающегося солнца. Её всё так же мучает жажда, но внутри… Что-то меняется. Кёджуро это видит. Даже разбитым глазом. Считывает с окровавленных губ. — Сжигать врагов, а не саму себя. С этими словами Ренгоку Кёджуро вновь сжимает меч. Сломанные ребра больно дорывают внутренности, но воин делает вдох. Этим же предрассветным небом, что и сестра по оружию. Клинок в готовности звякнул. Аказа вновь в боевой стойке. Вновь демоница кидается на него. Вновь кулаком по воздуху, прямо в голову. Вновь готов отбиваться. Но не почувствовав опасности, пропускает… Объятия. Правая рука с кулаком замирает в воздухе, пока левую прижали к корпусу кольцо чужих. Демоническое сердце дрогнуло. Сросшиеся обломки рушатся вновь. А затем пламя. Голубой огонь охватывает демонические фигуры. Искры улетают в небо, солнце неумолимо встает. Одежду съедает жадное пламя, плоть лопается, исчезает, рассыпается, но Сора не отпускает. — ОТПУСТИ! Аказа кричит, пока Сора молча ждет своей участи. Ей больно, но эта боль была даже приятной. Потому что она справилась. Когти глубже вонзаются в стальные мышцы демона. Голубое пламя смешивается с солнечным. Красные всполохи переплетаются с голубыми. Опора исчезает. Пламя затухает. Сора падает на землю. — Срубил? — всё, что интересует изможденную Асакуру. Собственная демоническая кровь капает из незатягивающихся ран. — Нет, — знакомый теплый голос, — Успел сбежать. А Сора улыбается. Сил на смех не было, да и повода нет, но садясь на пятки, Сора улыбалась небу. — Скоро рассвет, ему нужно спрятаться, — так спокойно, смиренно произносит мечница. Оружие продолжало лежать где-то далеко позади. Раскрытые ладонь зудели обожжённой плотью. Кёджуро падает на колени рядом. Хотел опуститься мягче, но собственные силы покидали раненное тело. От того он оказывается рядом, в том же положении, что и сама Асакура. Наравне. — Твои раны… — Танджиро в порядке? — Жить будет. — А ты? Кёджуро невольно улыбается: — И я. — Это хорошо. Больше ни от кого я не чую кровь. Жалко… Аказу не удалось победить. — Удалось. Звезды в рассветном небе свидетели его правде. Не только из-за того, что демон первый сбежал с поля боя. Не то, что последний удар был за Истребителями. Сора победила свой страх. Победила этот образ демона внутри. В ней всё еще много сожалений, боли, разочарований, но она молодец. — Ты большая молодец, — отзеркалившая её слова Кёджуро. Девичий смех хриплый, грудной, но улыбка ответная была ярче любого рассвета. И пускай в ней всё ещё поблескивают клыки. — Когда ты демон, твоя жертвенность малость обесценивается. Охотник вынужденно хмурится и задает мучащий вопрос: — Если ты демон… Тогда почему твои раны не затягиваются? — Я не ела… Три дня? Так еще и столько демонических сил использовала. Всё выгорело. Ты не смотри на меня так! Я людей не ем. Кровью питаюсь. Её достаточно. Так что, Ренгоку Кёджуро, я попрошу вас удалиться от меня на безопасное расстояние. Больно вы аппетитный сейчас для меня. Да она полна сил, если так шутками пестрит! Кёджуро буквально вспыхивает до кончиков волос от подобной шалости. А она всё смеется. Только вот Кёджуро было не до шуток. Он задирает рукав и протягивает руку. — Кусай! Солнце неумолимо поднимается из-за горизонта. Наступает новый день. Сора впервые за пол века по-настоящему его встречает. Она не знает, слезы ли это горячие или солнечные лучи лизнули её лицо. Всё куда было проще, демоница просто краснеет. Так мило, губы поджимая. Кёджуро бы обязательно этим восхитился, потому что так и должны себя вести молодые девушки. Но вместо укуса Сора лишь слизывает с его рук кровь. В голове у нее единственная мысль. Если бы это стерло с него эти ужасные раны, она вылизала бы каждую. Без раздумий. Потому что Ренгоку Кёджуро этого заслуживает.