***
Мираджейн сидела перед туалетным столиком, приводила в порядок себя перед дальней поездкой. На ней красовалась исшитая серебряными нитями амазонка темно-синего оттенка, подол был расшит белыми птицами-синицами с яркими клювиками и глазками-бусинками, а длинною полы подметать можно. На глаза, в тон которых был подобран наряд, привычно легла полупрозрачная кружевная повязка. Лишь так сила Укротительницы была подчинена, не пытаясь шуткою глянуть в чужое подсознание, переполошить все там, лишить рассудка, да взять правление над чужим телов с свои руки. Мираджейн грустно улыбалась, когда смотрела через ажур повязки на себя в зеркале. Видела, как себя опутывает плотным коконом тьма. Она была густая и беспросветная, тянулась вдоль тела, сдавливая внутренние органы. Сейчас, она как никогда понимала, насколько нужно раздобыть артефакт, лишить себя и младших страшной участи, помочь уйти тьме восвояси. Мираджейн привстала, глубоко вздохнув, разгладила невидимые складочки на платье и громко, четко проговаривая каждую букву, произнесла: — Venire ad me, meis custos*, — оттенок глаз под повязкой медленно стал иссиня-черным, по фарфоровым щекам потекли угольные слезы, оставляя за собой грязные следы. В просторное квадратное помещение с небольшими окнами ворвался вихрь Северных ветров, закружился, вбирая в себя небольшие предметы. Воздух, кружась, остыл до могильного, по истине, загробного холода. Он начал уплотняться, чернея, как через мгновение замер и схлопнулся. Напротив поднявшийся Мираджейн, стоял Адская гончая. Существо было высоким и широкоплечим, с шелковыми, будто тканевыми волосами, пшеничного оттенка. Черты смуглого лица были до того острыми, что на фоне светлых стен казались хищными. Зеленые глаза были заволочены золотистой дымкой, словно наваждение. По всему телу молодого мужчины были плотные наросты, на кистях рук они переходили в длинные когти, сзади топорщился хвост, как от удара тока. Он оскалился, приосанившись, оправил свои шелковые темные одеяния, и заговорил: — Venit et respondit ad vestram vocationem, Domina*, — его голос был грудным, тяжелым, слова он протягивал, как самую сладкую песню. — Чего Вам хотелось бы, леди Укротительница? Предметы, которые мгновение назад кружились в вихре, с звонкими характерными звуками попадали в центр, чтоб по щелчку тоненьких пальчиков Миры осесть на свои места. Девушка выдохнула, ватные ноги подкосились, и она с тихим всхлипом осела обратно на танкетку. Но тут же отдернула себя, аккуратно промокнула вышитыми цветами платком глаза, чуть оттянув повязку, приосанилась и только тогда заговорила хриплым, уставшим голосом. — Шакал, ты должен будешь защищать леди Лисанну, когда я пересеку черту города. Буквально, не отходи от нее не на шаг, скрывайся тенью, чтоб тебя никто не увидел даже в серебре. Как только ей будет угрожать опасность, отбейся, а потом передай через ящера мне сообщение, — она смотрела на него, видела, гончую во тьме, но не удивлялась. — Шакал, подойди и получи подпитку. Шакал, оскалившись, тенью метнулся к своей хозяйке. Мираджейн повернулась к мужчине, когда тот встал перед к ней на колени и поддался вперед. Девушка глубоко вздохнула, собираясь с силами, дернула шелка одеяний гончий на себя и поцеловала. Их языки вились друг с другом, буквально купаясь во тьме. В комнате стало теплее. За окном была загробная тишина, не слышно было привычных звуков природы, пения пташек, гула толпы на главной площади, громыхание экипажей по мощенным улочкам. Они целовались, руки Шакала бессильно повисли вдоль тела. Она вливала в него свою тьму, чувствуя как слабеет сама, ощущая от поцелуя привычное омерзение, но не отстраняясь. Лишь через несколько минут Шакал упал к ее ногам без сил, но все равно продолжал тянуться к ней, хватая когтистыми лапами подол, только чудом не разорвав его. Но Мираджейн лишь ухмыльнулась, откидывая его руки носком черных сапог. Дав возможность Шакалу раствориться, исчезнуть во тьме, Мираджейн рассмеялась, так сладко, приторно, грязно. Ее формы волновались, тело била крупная дрожь. Она резко затихла, вновь поворачиваясь к будуару, привычно поправляя платье, прическу, повязку, стерла грязные разводы и нанесла чуточку перламутровой пудры. В деревянную дверь коротко постучали три раза и она разрешила войти, вставая. В комнату, лениво оглядываясь, зашел ее брат. Его пепельные волосы привычно разметались, черты лица стали грубее и тяжелее, будто налились свинцом. Глаза насмешливо сверкали двумя льдинами. Легкие латы сверкали в лучах солнца, за спиной торчало смертоносное, унесшее множество жизней, оружие. — Готова, моя Укротительница? — спросил он вполне серьезно, но в уголках глаз все равно были видны привычные смешинки. На секунду ледяное сердце Укротительницы дрогнуло, а перед глазами пронеслись галопом теплые или не очень воспоминание о нем, о брате, немного о младшей сестре, о детстве. Она отшатнулась от них, покрывая свое сердце новой порцией льда. Демону нельзя давать слабину. — Конечно, мой Повелитель, — она привычно подхватила его под локоток, как только они покинули комнату. На улице, за кованными чугунными воротами, стоял недорогой, а, скорее, удобный экипаж с парой гнедых коней. Возница привычно осклабился при виде четы Штраус. Эльфман по обыкновению помог подняться сестре, потом легко заскочил сам. Они двинулись. Двинулись навстречу свободе от тьмы.***
Рынок города встретил Боевое агентство шумом и резкими запахами. Здесь раскинулись больше тысячи лавок, прилавков и шатров с разноцветными крышами. Разношерстная толпа гудела: купцы зазывали к себе, гарантирую качество товара, а покупатели грозно торговались. В воздухе повисла пыль, дневной зной разносил запахи мяса и рыбы, пахло сладостями, фруктами и специями. Лаксас пробирался к примечательному памятнику, резво работая локтями. Хотя сущности сами разбегались и почтительно уступали магом дорогу. Блондин заметно вспрел в шубе, но старался не подавать виду, как это так, великий стихийник и жалуется?! Рядом, справа, чинно шествовал Фрид. Весь его облик излучал благородство и породу. Он не озирался по сторонам, смотрел прямо, шел четко, не отступая. Лишь изредка позволял скосить взгляд на их предводителя и проникнуться его величием. Чуть отставая, слева, семенила на внушительных каблуках Эвергрин. Крылышки за ее спиной сладостно трепыхались, когда она смотрела и на Лаксаса, и на экзотические, привезенные из Боско, фрукты. Она не жаловалась, что шаг мужчин слишком широк для нее, а шла гордо, подняв подбородок и миловидно улыбаясь. Тенью за ними следовал некромант, казалось, что его и вовсе нет и не было с ними. Бикслоу придирчиво рассматривал проходящих мимо женщин и девушек, хищно стрелял глазами в детей, что те с громким ревом уносились от них, а мужчин разглядывал слишком дерзком, словно бросая им вызов. Маги подошли к статуи короля, которую отлили из чистого золота. Постамент призывно поблескивал в солнечных лучах. Около него уже стояла неясная тень в плаще. С ней и была назначена встреча до прибытия демонов в условленное место. Когда они подошли, фигура, явно мужская, дернулась и начала тихо, но уверенно говорить: — Уважаемые, для вас у моего хозяина маленькое порученьице будет, — честно, послушав его фразу, сам голос словно выветривался из головы. — С чего вы решили, что мы будем выполнять ваше не легальное задание? — голос Лаксаса был стальным, лицо непроницаемым. Казалось, что блондин готов разорвать эту фигуру на месте. — С того, мой поручитель крупная личность, которой у вас нет полномочий, чтоб отказать, это во-первых. Во — вторых, ваши старания будут щедро, очень щедро вознаграждены. Воцарилось короткое молчание, прерываемое гулом толпы и экипажей. Лаксас осклабился, приосанившись, а потом с вызов бросил, казалось, что работа была уже выполнена. — Что именно от нашей группы требуется? Фигура вытянула руку с ярко-красным флаконом и запечатанным свитком, скорее всего, с инструкцией, а к ногам магам был брошен среднего размера мешок, наполненный драгоценными камнями и небольшими слитками золота. — Это аванс, — выплюнула фигура, скрывшись в мгновение ока в толпе. — Бикслоу, будь добр… — начал говорить Лаксас, бросив многозначительный взгляд в сторону, где исчезла фигура. Некромант без лишних слов сотворил маленькую черную пташку и та, громко чирикнув, бросилась следом. После блондин рвано выдохнул, обратив внимание на штамп. Перо Валькирии. После, они поймут, что в красном флаконе яд, способный убить лишь каплей целого минотавра. Но в данный момент состоялась встреча с демонами. Была куплена многочисленная провизия, нанят талантливый археолог-артефактор, на ящера прикреплена переноска. Перед самым взлетом, все загрузились, лишь Мираджейн залихватски запрыгнула в седло, а ее звонкий голос пророкотал над всей площадью. — Sed, mea paulo pet! Sed! * На встречу свободе, Сейра!